Моя Душа теперь, как Океан… вот только с маленькой поправкой — Ледовитый…. © Гермиона Грейнджер.
***
Драко и Гермиона вошли в Большой зал и неспешно отправились за свои столы. Толпы ликующих студентов, устремили свои взгляды на входящих в зал. Драко не отводил своих серых глаз, за которыми скрывалась буря волнения, от Гермионы, которая уже взяла в свои тонкие руки, только что выпущенный Пророк. Драко был уже в курсе, о кричащем и просто ужасном заголовке на первой странице. Он смотрел на неё, и весь его взгляд умолял: «Нет, Гермиона, не смотри, прошу.» Но девушка уже пробежалась своими медовыми глазами по заголовку и была в неописуемом ужасе. Нетнетнет! Гермиона прикрыла рот рукой и всеми силами пыталась сдержать слёзы. «22 декабря в 17:50 было совершено нападение на магглорожденного волшебника Джастина Финч-Флетчли. Тело мальчика было найдено в деревне Хогсмид, в одном из лавок. Причиной смерти является яд, который был подмешан в сливочное пиво. ... ». По щекам прокатились горячие слёзы. Это конец! Это долбанный конец! Нужно что-то делать! Нужно что-то предпринять! Как это остановить?! Ответов снова нет. – Гермиона, Гермиона, не верь этому! Это ложь! – раздался растерянный голос Гарри. – Ложь? А как ты объяснишь отсутствие Джастина? Как ты объяснишь их скорбные лица? А, Гарри? Моей семье грозит опасность, а ты делаешь вид, словно это ложь! – вспыхнула Гермиона. – Герм, Гермиона, нет, послушай. Я вижу, как тебе плохо, и мы с Роном думаем, как тебя спасти, но, – прошептал шатен и взял подругу за руку, усаживая за стол. – Что, «но»? Что «но» Гарри? – не унималась девушка. – Мы с Роном думаем над этими нападениями, но для начала мы должны узнать, кто за этим стоит. – объяснил гриффиндорец. – Есть предположения? – уже спокойно спросила Гермиона, вытирая слёзы. – Нет. Если это дело Амбридж, то в этом может быть замешан кто угодно. – ответил он. Драко сел за стол не отводя взгляда от Гермионы. Он не обращал внимания на недовольных слизеринцев, глазеющих на него. Но тут, к Драко подсела Пэнси и положила руку ему на плечо. – Привет, милый. Вижу ты подружился с грязнокровкой? – прошептала она ему на ухо. Драко яростно посмотрел на неё и ядовито прошипел: – Пошла нахрен! Не твоё дело, Паркинсон! И убрала свои руки! Пэнси была крайне недовольна таким разговором. Она также ядовито прошептала: – А я места себе не нахожу, где мой милый Драко? А он-то кувыркается с этим поганым гриффиндорским книжным червем! - сказала она последнюю фразу громче, чем хотелось бы. Слизеринский стол взорвался смехом. Внимания всех оставшихся учеников было переключено на перепалку Малфоя и Паркинсон, к которой присоединялось ещё больше слизеринцев. Ученики не понимали, что могло послужить причиной такого хохота, но со всех сторон жителей подземелья слышались возгласы: – Малфой с Грейнджер? – Ну и как она в постели? –Как он мог посмотреть в сторону этой заучки? Паркинсон ликовала, а Драко сжал кулаки до побелевших костяшек, маска надменности сменилась маской неописуемой злости, и он обратил внимание на гриффиндорский стол. А именно на девушку с вороньим гнездом на голове. Она покраснела, опустив глаза, и сжала руки в кулаки также, как и Драко. Малфой не мог вынести таких насмешек и его голос, полный ненависти раздался в зале: – Паркинсон, ты одна из многих девушек, что годится только для разовых ночей, - выплюнул он. Казалось, Паркинсон провалится сквозь землю. А Драко приблизился к ее уху и прошептал: – И не смей больше подходить ко мне, мразь! Лицо Пэнси отражало много эмоций: стыд, разочарование, страх, злость. Слизеринцам было все равно, над кем смеяться, и теперь, благодаря весомому замечанию Драко, предметом осмеяния служила Паркинсон. Драко пулей вылетел из зала и помчался в Астрономическую башню, не видя ничего перед глазами, пелена гнева поглощала его полностью. Гермиона выбежала из зала, сопровождаемая улюлюканием со всех сторон, и помчалась к Малфою. БожеБожеБоже! Она неслась по плохоосвещенному коридору, прислушиваясь к тихим, но быстрым шагам Драко. – Драко. – прошептала она. Тишина. Блять! Опять эта тишина. – Драко. – позвала она ещё раз. Шаги прервались. Он остановился. – Гермиона. – послышался шёпот из-за угла. Она медленно заходит за угол и видит Драко. – Иди ко мне. – прошептал он, разведя руки в стороны. Гермиона подошла к нему, и блондин заключил её в свои объятия. – И что же, мы будем избегать общения перед ними, да? – неуверенно прошептала она. Слизеринец тяжело выдохнул и сказал: – Ни за что! Мне похер на то, что они думают. Пусть хоть подавятся своей неприязнью, мне плевать на их мнение. Ты простила меня, и я, ни за что, не брошу тебя из-за каких-то мразей. Гермиона отстранилась от него и посмотрела в его глаза. Они как два омута, хочется взять и утонуть в них. Утопиться. Не думая ни минуты. – Ты не боишься насмешек? – спросила она, осознавая, что сама этого не хочет. Эта злость, перемешанная с обидой, причиняет ей такую боль, что описать сложно. На время она забыла об опасности, которая ей грозит, и это хорошо. Но это на время. – Нет, я не боюсь. И не думай об этом. Не думай ни минуты. Больше этого не повторится, обещаю. – прошептал Драко и наклонился к её лицу, смотря в карие глаза. – Мы должны быть вместе. – прошептал он снова. Что? –Ты уверен? – спросила она. – Да. *** Наступили долгожданные выходные, до Рождества оставалось совсем чуть-чуть, и ученикам требовалось закупить подарки своим друзьям и родителям. Гермиона не стала исключением, она уже закупила маленькие, но определенно приятные, презенты своим друзьям и была крайне довольна собой. Она проходила мимо «Трёх метел» и остановилась, раздумывая: выпить ей кружечку сливочного пива или нет? Черт, на неё столько всего навалилось, эти взгляды, Малфой - твою мать, первостепенная и самая главная, но чертовски любимая проблема – реакция друзей. Да, пожалуй, можно выпить. Но стоило ей решительно направиться к кафе после минутного ступора, кто-то требовательно схватил ее за руку и завёл за бар, жадно целуя. Конечно, это был Малфой. Его касания и мягкие губы она узнаёт из тысячи. Наконец он отстранился от неё и со своей малфоевской ухмылкой произнес: – Это было вместо приветствия, – жадно притянул к себе и зарылся носом в кучерявые, такие любимые волосы. – Малфой, ты с ума сошёл? - пыталась высвободиться из его крепких объятий. – Нас могут увидеть! Отпусти сейчас же! - но юноша только сильнее прижал ее к себе, –Нет, нет, не смей! – Гермиона, твоё «нет» значит для меня «да». Или я похож на человека, который будет слушаться? - спросил он, все также ухмыляясь. – Ненавижу тебя, - пробормотала Гермиона. И тут произошло непредвиденное. Малфой отпустил ее, развернулся на пятках, сунув руки в карманы, и пошёл прочь от неё. «Черт, я такая дура, я все испортила!» – Драко – кричала она, но он уже скрылся за углом. Гермиона осталась стоять на месте, ошеломлённая таким поведением. И тут с угла, куда повернул Малфой точно в цель прилетает небольшой снежок. И раздаётся громкий смех. – Черт, Гермиона , видела бы ты «я-первый-раз-в-жизни-ничего-не-понимаю» лицо, – и тут в его, такую веселую, физиономию прилетает снежок и слышится задорный девичий смех. – Ну, ты сама напросилась. И тут началась еще одна война, но безобидная, снежная, ведь та глупая вражда между двумя влюблёнными уже прекращена и забыта. Драко с Гермионой смеялись, как маленькие дети, закидывая друг друга снежками. И вот, последнее сражение, Гермиона, прячась за большим деревом, готова нанести удар на поражение. Она осторожно выглядывает из своего укрытия и Малфой замечает ее, самодовольно улыбаясь. Эх, Гермиона проиграла. Малфой в два шага оказался возле неё, и Грейнджер со всей силы толкает парня в снег и заливается смехом. Но тут же оказывается рядом с ним, Малфой дернул ее за мантию. Драко стремительно оказывается сверху Гермионы и смотрит на неё, как хищник на добычу. – Вот ты и попалась, Грейнджер, – бережно убирает с ее лица снег и целует в нос. –Вот вы и попались, голубки, – толпа слизеринцев, во главе с Забини, смотрели на это тошнотворное, для них, зрелище. Драко грубо выругался. – Что нравится? – спросил он. Блейз фыркнул и сказал: – Ещё чего! – Ах ты мерзкая грязнокровка, как ты смеешь отбирать у меня моего парня?! – пищала Пэнси. Что? Что. Блять. Это. Было? Вот дерьмо! – Что. Ты. Сказала? – выплюнул Драко, вставая на ноги. – А что не так? – спросила она, растерявшись. – Как ты назвала Гермиону, повтори-ка? – Драко, ну... – начала она. Сердце бешено колотилось. Её страх можно было потрогать рукой. Она вся трусилась. От его глаз становилось жутко, хотелось скрутиться в комочек, чтобы не видеть этих серых, холодных, как лёд, глаз. Пусть боится. Пусть! Меньше рот будет открывать. – Отвечай, идиотка! – прорычал Драко прямо ей в лицо. – Ты не должен с ней общаться, она же гряз... – Закрой свой поганый рот, – кулаки сжались с неистовой силой. Внутри него кипела злость в перемешку с ненавистью. Он плотно сжал зубы и прошипел: – Ещё раз откроешь свой рот, тебе придётся сильно пожалеть. И не смей называть меня своим парнем. Если я трахал тебя, то это не значит, что ты мне нравилась. Это значит, что ты шлюха на одну ночь. Тебе ясно? Паркинсон пыталась не потерять самообладание. Блейз, который с младших классов был влюблён в Пэнси, приобнял ее за плечо. Напряжение можно было резать ножом. Казалось, что может быть хуже? А нет, хуже было бы, если бы объявился этот мальчик-который-всё-живёт и рыжий. Черт, от одной мысли о них, Драко становилось тошно. Слизеринцы так и стояли в изумлении и не знали, что им делать. Гермиона была шокирована таким поведением и не знала, куда деть свои руки, которые предательски тряслись. Драко нарушил тишину, которая повисла между озлобленными учениками: – Что-то ещё? Кто-нибудь хочет мне ещё что-то сказать? Так давайте, я готов высказать всё, что думаю о вас, лицемерных мразях! – сходил с ума от гнева Драко. Слизеринцы начали уходить, не сказав ни слова, Блейз успокаивал Пэнси. Забини посмотрел прямо в глаза Драко, в них было столько боли и сожаления, Малфой грустно усмехнулся, и юноша увёл Паркинсон. Драко зарылся руками в волосах и поднял голову к небу, облегченно выдыхая. Казалось, когда жизнь Драко Малфоя была легкой? Он повернулся к своей девочке. Она пыталась справиться с нахлынувшим страхом, она боялась такого юношу, он вселял в неё непомерный ужас. Но тут же он превратился в ласкового кота, который - правда искренне - успокаивал Грейнджер. Она не сдержалась и разрыдалась прямо как ребёнок, Мерлин, это было так мило, она кинулась к нему на плечо, а он выпрямился во весь рост, и Гермиона уже не доставала ногами до земли. –Ну же, малышка, успокойся, все будет хорошо, я тебя не оставлю, ты ж моя сладкая, – шептал он ей на ухо и, казалось, она успокаивается, были слышны только редкие всхлипы, и вскоре она была опущена на землю. Гермиона вытерла лицо рукавом мантии, чем вызвала искреннюю улыбку Драко. Она поджала губы и ждала какого-нибудь комментария. Но вместо этого услышала то, что вообще не ожидала: – Хочешь сюрприз? - игриво спросил Драко. –Что? Он не дал ей договорить, взял за руку и повёл в одну очень милую, но совершенно незнакомую для Гермионы, квартиру. Она подняла глаза на Драко, а он сиял. Его лицо озаряла ребяческая улыбка. – Милая, в эту квартиру я часто прихожу, чтобы насладиться одиночеством. Теперь же, я надеюсь, в одиночестве я никогда не буду. Это наша квартира, Гермиона. Девушка застыла в изумлении, но вскоре оно сменилось неподдельной радостью. «Черт, общая квартира с Малфоем. Я даже не могла мечтать об этом». Все мысли были прерваны жадным и страстным поцелуем. Он прижал ее к стене, покрывая шею поцелуями и укусами. Его руки так бесстыдно скользили по телу. Сопротивляться не было сил, да и желания. Гермиона пальцами перебирала любимые платиновые волосы и тонула в этом столь неповторимом запахе морской свежести и холодного снега. А юноша же в свою очередь овладевал такой уютный запах мёда и корицы. И тогда он понял: – Мы дома. – прошептал Драко. Кажется, Гермионе не хватает воздуха в легких. –Я люблю тебя. – на полустоне призналась девушка. На одну секунду Драко остановился, словно не веря. «Мерлин, это сказала она, она!» Его душа ликовала, он уже никак не мог скрыть этого. Малфой одним движением поднял ее за бёдра, не отрываясь, покрывал шею своей любимой поцелуями: жаркими, мокрыми, такими страстными, и понёс в спальню. Да, сегодня они не выспятся.