The Anatomy of a Fall

      В эту ночь Джерард долго не спал и раздумывал над тем, чтобы сбежать, как, возможно, сделал Фрэнк. Тогда бы его мать могла жить в больнице, и Майки не приходилось бы быть одному. Однако это расстроило бы Майки и, возможно, его мать. Не говоря уже о том, что Джерард бы скорее всего умер, если бы попытался стать дикарём-отшельником в лесу. Он не мог понять, как всё исправить и плюнуть на свой план — попытаться оставаться трезвым вечером. Он лишь хотел перестать думать о Майки на той лестнице, о Майки, одиноко лежащем в этой больнице и хрипящем во сне.       На следующий день в школе он находился в дерьмовейшем настроении, у него всё ещё до сих пор не было его сумки, а только повзаимствованный у Майки ранец, несоразмерно тяжёлый и наполненный не пишущими ручками.       Он знал, что вёл себя как дурак — сердито глядел на всех и односложно отвечал на всё. Скорее всего он пугал Рэя и раздражал Боба, однако ничего не мог с собой поделать. Каждый удар сердца отдавался в ушах, будто эльфы-мутанты пытались вылезти из его черепной коробки. Тед весь урок истории размазывал замазку по его худи с Боуи, а Исаак поставил ему подножку, так что он упал с лестницы по пути на обед, и все вокруг, чёрт возьми, смеялись. Это был чертовски ужасный, кошмарный день, и Джерард скорее откусит себе лицо, чем останется в Вермонте ещё хоть на три секунды.       Тем не менее, он не хотел ныть, не вслух, так что на обеде он просто тихо сел и уставился на свою тарелку вялых листьев салата, пытаясь не поддаваться непреодолимому желанию просто положить голову на шероховатый деревянный стол и уснуть навсегда. Патрик слегка подозрительно взглянул на него и прервался посреди обсуждения цитры [1], чтобы предложить ему ещё немного тёмного шоколада и охапку Экседрина [2].       — Ты выглядишь так, будто хочешь умереть, — сочувственно сказал он. Джерард не думал, что от сладостей и таблеток он почувствует себя иначе, правда, но это было мило. Было приятно вспомнить, что здесь были славные люди, а не Тед со своими костоломами и учителями из ада.       Он даже смог слегка вдохновиться биологией, когда они прервались на просмотр новой специальной серии «Потерянного звена», которая, судя по всем слухам, была довольно неплохой. Будто беспанцырная черепашка-ниндзя с рыбьим хвостом.       — По-моему, он похож на Микеланджело, — прокомментировал Рэй после того, как Джерард поделился своим глубоким наблюдением. — Может, этот огромный жук мог бы быть Сплинтером?       Джерард собирался предположить, кем бы был Шреддер — одной из этих рыб в броне с огромными зубами, возможно? — однако затем их обоих утихомирил учитель. Без занимательного разговора было сложно не уснуть. Это был серый мрачный день, солнце спряталось за тучами, а рассказчик успокаивающе вещал про мочки ушей и лёгкие. Большая часть класса спала, неподвижно распластавшись на лабораторных столах, безликие и затенённые. Джерард думал, что Рэй тоже отключился, облокотившись головой на одну руку, однако затем он ткнул Джерарда в плечо, заставив того подскочить.       — Так, серьёзно, — прошептал Рэй. Парень между ними дёрнулся, всхрапнув во сне, и Рэй стал говорить ещё тише. Что же, настолько тихо, насколько мог стать голос Рэя, — завтра пятница. Ты должен прийти к Бобу, ладно? Мы все собираемся всю ночь играть в видеоигры, пока нас не стошнит. Ты с нами?       Джерард весь день вёл себя как сука, он знал, что так и было, а Рэй всё ещё широко улыбался ему с надеждой, всё ещё заводил с ним разговор и приглашал его потусоваться. Это было необъяснимо. Рэй серьёзно был самым лучшим человеком, которого Джерард когда-либо встречал, вообще. Джерард закусил губу. Он не... ему нравился Рэй, правда. Просто дело в том, что он был не человеком вечеринок. В Джерси Пит с Гейбом постоянно вытаскивали его на вечеринки, однако он всегда оказывался этим странным парнем в углу, который перебирал книжные полки, выпивал всю текилу и не мог поддержать разговор.       — Оуу, ну же, Джи. Кончай. Конча-а-ай. — А затем Рэй, казалось, осознал, что говорил нечто потенциально пошлое и удовлетворённо пошевелил бровями, скорчив смехотворно ухмыляющееся лицо и сделав оскорбительный жест рукой.       — Что за пижамная вечеринка намечается? — парировал Джерард, не в силах скрыть ухмылку. Но он повернулся к телевизору, потому что, если Рэй продолжит корчить такое лицо, то Джерард скорее всего не выдержит и разразится смехом, который эхом разнесётся по тихой комнате. Даже миссис Стробл заметит, решил он.       На телевизионном экране стая рыб стояла на головах на дне океана. Что за херня? Рыбы были потрясающие. Уснувшие ребята многое упускали.       — Это лучший вид вечеринок, — произнёс Рэй супер неряшливым голосом, заставляя Джерарда подавить свой внезапный приступ смеха, уткнувшись в рукав, потому что вау, Рэй был полной противоположностью неряшливости. Затем, будто чтобы доказать мнение Джерарда, Рэй сказал заинтересованным тоном: — Чувак, что эти рыбы делают?       — Стойку на голове, — знающе ответил Джерард, и девочка, сидящая напротив, повернулась и шикнула на них с грозным взглядом, и Рэй закатил глаза и молча изобразил, как закрывает рот на замок. Несколькими минутами позже — рыба в тот момент стояла на голове и ела какого-то кальмара, а ещё они мерцали голубым, это было просто очуметь — Рэй сунул Джерарду блокнот. На голубых листах в линейку красовался набросок. Рыба с кудряшками говорила «О БОЖЕ, ДЖЕРАРД, МЫ ТАК ПОВЕСЕЛИМСЯ», а ниже буквами поменьше «ДЖЕРАРД, ПОЧЕМУ ТЫ НЕНАВИДИШЬ ВЕСЕЛИТЬСЯ?» Джерард взглянул на это, затем поднял глаза на свой вибрирующий телефон. Пит только что прислал ему несколько картинок — пустой стол, розовые конверсы и фото этого гиперактивного парня из группы в розовой тиаре. Джерард отослал ему в ответ фотографию рыбы-Рэя, а после и самого Рэя с недоумевающим лицом. Рэй перетерпел фотосессию, затем снова подсунул Джерарду блокнот и повертел им.       Джерард сдался. Он нарисовал себя в виде кальмара, прячущегося под камнем, и долго раздумывал над тем, что он скажет. «Я правда особо не люблю вечеринки» — наконец написал он в банальном облачке и толкнул блокнот обратно.       — Но там будем только мы с Бобом, и возможно, Патрик, — уголком рта произнёс он. — Это не вечеринка, чувак, — Джерард опустил глаза прочь от угрюмого лица Рэя и заметил, что его телефон снова загорелся. ОДНО НОВОЕ СООБЩЕНИЕ. «кто этот парень с роскошными локонами и можно мне их потрогать». Гейб. Джерард покачал головой, улыбаясь, глядя в телефон.       — Так ты идёшь? — прошептал Рэй, и Джерард поспешно засунул телефон обратно в карман.       — Что ж. Я допоздна не попаду домой, — наконец сказал Джерард, уставившись на образец мёртвого сома в рядом стоящей банке. Сегодня рыбы были повсюду, конкретно эта улыбалась ему тонким безгубым ртом и мутными глазами, щетинистыми усами. Рэй врезался в его плечо, и Джерард испуганно поднял глаза на радостное лицо Рэя. — Просто... Я не вернусь от Майки где-то, ну, до полуночи.       Одна из вещей, которая нравилась ему в Рэе, так это то, что он никогда не спрашивал, что не так с Майки, хотя и должен был знать, что это нечто серьёзное. Было хорошо, когда никто не совал нос не в свои дела, хорошо не ощущать сочувствие и не замечать на себе знающие взгляды.       — Ох, что вообще за херня, чувак, — сказал Рэй, покачав головой. — В любом случае, будто кто-то из нас ляжет раньше шести утра. Будет весело. В полночь я заберу тебя от дома, без проблем. Давай, Джерард. Сопротивление бесполезно.       В результате каким-то образом у Джерарда была запланирована пижамная вечеринка на выходные. Странно. Он никогда раньше не бывал на вечеринке с ночёвкой. Однажды он вырубился в доме у какого-то парня, вроде друга Пита, и проснулся весь в размазанном по нему яйце на следующее утро... чёртовы вечеринки. В любом случае, это наверно не считалось ночёвкой. Временами Пит с Гейбом заваливались в дом Уэя и обосновывались в комнате Джерарда, однако это скорее было похоже на вторжение, а не на пижамную вечеринку. И хотя Гейбу иногда нравилось красить ногти, однако Джерард подозревал, что Боб с Рэем не будут этим заниматься. Как жаль, правда. Рэю бы подошёл блестящий цвет морской волны.       Хотя возможно, ему стоило принести пиво. Но пил ли Рэй? Джерард никогда не спрашивал, однако у него было ощущение, что Рэй вроде как был здравомыслящим, поэтому был бы в ужасе даже от самого вопроса. Но Джерард был не полностью в этом уверен. Остаток биологии и большую часть рисования он провёл, переживая на этот счёт и радуясь, что Рэй не спросил его о том, что за жук заполз ему в задницу ранее, и даже задумываясь о том, не остановиться ли ему у тропинки и не поискать ли Фрэнка снова. Однако, возможно, Фрэнк заболел и что ж. Никто в школе не упоминал о нём, а когда Джерард осторожно спросил Боба на истории, не знал ли он парня по имени Фрэнк, Боб лишь безучастно взглянул на него, а затем им дали внеплановую контрольную, и разговор оборвался.       Так что, возможно, Фрэнк был беглецом.       Или возможно, он просто избегал Джерарда.       Как бы то ни было, если сегодня Фрэнк не появится... что ж, Джерард знал, что это значило. Не то чтобы это было так удивительно, и в любом случае у него было с кем тусоваться помимо Фрэнка. Ему не нужен был Фрэнк в качестве друга. Это уж точно. Только вот если Фрэнк не появится, Джерард слегка напугается и скорее всего станет взволнованно лепетать об этом Рэю с Бобом и заставит прочесать вместе с ним весь лес. Жизнь в лесу не может быть безопасной, не совсем. Что, если Фрэнк поранился? Блять.       Прозвенел звонок, и он задержался в классе рисования, пока коридоры не очистились, убирая макулатуру и рассортировывая угольные карандаши в то время, как мистер Фелтс подозрительно наблюдал за ним. Он сумел выйти из школы так, чтобы его никто не остановил, и направился прямиком к лесу.       Он стоял на опушке, раздражая самого себя тем, что понадеялся.       — Фрэнк? — произнёс он, будто он мог прятаться за деревом, или кустом, или ещё чем. Он беспокойно оглянулся — ничего. Никого. Много деревьев. Стоянка всё ещё была наполовину полна автомобилями учеников, которые застряли на репетиции, и чёртовых спортсменов-засранцев, выжидающих свою следующую жертву. Облокотившись о ствол клёна, он полез в сумку за сигаретами — он просто ждал, пока все уйдут, он не ждал никого конкретного, — когда рядом с ним произошло какое-то шевеление, только вне поля его зрения. Джерард замер.       — Бу! — сказало нечто ему прямо в ухо, и он ощутил дыхание на затылке.       Грёбаный ниндзя-засранец, Боже. Джерард схватился за грудь, и возможно, лишь возможно, кротко вскрикнул. Он уронил сигареты, и Фрэнк поднял пачку, хихикнув, самоуверенный и довольный собой. В одну секунду там были лишь опавшие листья и сухие столбы деревьев, ветер и отдалённые звуки старшей школы, а теперь внезапно посреди безлюдного леса это человеческое создание переминалось с ноги на ногу, стреляло его сигареты и тараторило без умолку о том, кто что узнал. Вначале Джерард ощутил неприемлемое облегчение, а затем негодование просочилось в него. Нахмурившись, он сложил руки на груди.       — Где ты был вчера? — И несмотря на все усилия, его голос получился грустным, а не беззаботным.       Фрэнк остановился посреди предложения, на какую бы тему он ни говорил в то время, как Джерард пристально глядел на него — Джерард подумал, что с этим могла быть связана жвачка для рук.       — Вчера? — медленно произнёс Фрэнк; выглядел он взволнованно. — Я был здесь вчера. Как и всегда.       — Нет, — спустя секунду ответил Джерард, слегка сбитый с толку. Фрэнк выглядел смущённым, он пялился на Джерарда, нахмурившись. Это был не совсем тот ответ, которого ожидал Джерард.       — Я был здесь, прямо здесь. Я ждал. И тебя не было в школе, — красноречиво сказал он. По факту, если бы Фрэнк не был таким скрытным, Джерард вообще никогда не видел его в школе.       Джерард нацелился устроить Фрэнку очную ставку на этот счёт, когда неожиданно лицо Фрэнка разгладилось, и взгляд смятения сменил взгляд зарождающегося ужаса.       — Ох, — сказал Фрэнк, его глаза расширились. — Ох, блять. Джи. Прости. Я просто, блять, я больше не в школе, и я правда не дружу сейчас со временем. Я клянусь, я не хотел тебя подставлять, я, чёрт побери, клянусь.       — И что, ты просто забыл про меня? — сказал Джерард, ощущая ужасное сосущее чувство в груди. Он засунул руки в карманы и заглянул Фрэнку через плечо. На изгибе ветви покоилось гнездо, все веточки потрепались и распутались, его жильцы на зиму улетели на юг, к теплу, солнышку и вечно зелёным листьям.       — Это не так, — быстро произнёс он, он путался в быстро несущихся в голове словах. И было нечестно, что он мог так хорошо строить большие невинные глаза и обиженное выражение лица. Это заставляло Джерарда тут же хотеть сдаться. — Ты не понимаешь, я не забыл, я просто... Я просто ушёл в себя. Понимаешь? Когда занимаешься чем-то и теряешь счёт времени? — Фрэнк выглядел почти что безумно, закусывая губу и обнимая себя. — Знаешь, у меня удивительный слух, если когда-нибудь я снова не приду, ты просто можешь вызвать меня, и я появлюсь. Я найду тебя, правда.       — Вызвать тебя? — недоверчиво переспросил Джерард, вновь вынужденный посмотреть Фрэнку в глаза. Блять, он был обречён. Засранец был чертовски милым и жалостливым. Нечестно. — Что, как в манок? [3]       — Манок для Фрэнка, — согласился он; его глаза были большими и умоляющими. Джерард растаял. — Но можешь покрякать, если хочешь.       Джерард устроил представление с неимоверным закатыванием глаз и фыркнул, потому что он не хотел казаться простым.       — Ты такой чертовски странный, серьёзно. У тебя есть мобильный? В смысле, в следующий раз я мог бы просто позвонить тебе, — Фрэнк просиял на него, и блять, он сказал «в следующий раз», не так ли?       — Я не прощаю тебя, — упёрто сказал Джерард, но чёрт, неужели у Фрэнка должна была быть такая ясная улыбка? Он ощутил, как участился его пульс, и хотя он всё ещё злился на Фрэнка, он всё также хотел его, ощущая болезненное возбуждение, и это было отстойно.       — Пожалуйста, прости меня, Джи, — сказал Фрэнк, наклонился вперёд и прижал руку к сердцу Джерарда, на странность опечаленный. У него должен был быть шутливый тон голоса, однако он почему-то не был таковым. На секунду Джерард забыл как дышать. — У меня нет телефона, но я обещаю, что такого больше не случится. Я буду осторожен, честно. Простишь меня?       — Возможно, — уклончиво ответил Джерард, и он был абсолютно на сто десять процентов уверен, что Фрэнк ощущал, как сердце Джерарда вырывалось из груди.       — Я знаю, что я грёбаный мудак, — Фрэнк снова находился в его личном пространстве и закусывал губу. Он выглядел трагично, будто кто-то бросил его. Фрэнк действительно в каком-то смысле был мудаком, однако он выглядел так, ну, искренне, что Джерард почувствовал, как колеблется.       — Ты в каком-то смысле мудак, — уверенно сказал он Фрэнку.       — Я грёбаный жизнерадостный мудак, — согласился Фрэнк и, по-видимому, воспринял смешок Джерарда как сигнал для того, чтобы броситься на него и обхватить его шею руками, умоляюще болтаясь на нём. — Я одержимый плесенью, кровожадный мудак.       — Тяжело, Фрэнк! — запротестовал Джерард, однако он хихикал, потому что серьёзно, было тяжело. Тяжело-о-о. Чёрт, он определённо сдал позиции, смеясь и щекоча Джерарда. Он сблизил их лица и умоляюще захрипел в лицо Джерарду, не в курсе, что таким образом чуть не одарил его аневризмой.       — Сможешь когда-нибудь простить меня? — Вместе с часто моргающими ресницами и вздымающимися грудными клетками серьёзность предыдущего момента окончательно упорхнула. — Я стану лучше, я клянусь, просто дай мне шанс.       — Слезь с меня, о мой Бог! — Но Джерард не мог перестать смеяться; скорее всего он мог приложить больше усилий, чтобы столкнуть Фрэнка, однако он чувствовал себя до смешного облегчённым, что Фрэнк не бросил его, что он всё ещё хотел дружить. В любом случае, Фрэнк был похож на грёбаную пиявку. — Хорошо, я прощаю тебя, отпусти меня, о мой Бог.       — Я никогда больше тебя не отпущу, — театрально произнёс Фрэнк, просияв, и впился пальцами в подмышку Джерарда. Тот пронзительно вскрикнул и выпутался или же попытался — иногда казалось, будто у Фрэнка двенадцать рук и, возможно, цепкий хвост. И присоски.       — Так ты, эм, больше не в школе? — спросил Джерард осторожно и непринуждённо, и Фрэнк немедленно отпустил его и сделал шаг назад, взглянув на Джерарда так, будто тот внезапно нанёс удар исподтишка. Ух ты. — Ты выпустился? — неуверенно продолжил Джерард, закусив губу.       — Ага, никакой школы. Я точно выпустился, — сказал Фрэнк, теперь уставившись под ноги, засунув руки в карманы, и ладно, Джерарду не должно было быть больно из-за того, что Фрэнк врал, однако его уязвлял тот факт, что он ему не доверял. Он угрюмо сунул руки в карманы своего худи. Однако Фрэнку определённо было некомфортно, и Джерард не хотел на него давить, если он пока не готов. Пока нет.       — Так, — сказал он, пытаясь сменить тему. — Эм, моя сумка всё ещё у тебя? С комиксами, моими тетрадями и всем остальным. Я вроде как вспомнил, что оставил её с тобой, мне было... вроде как не до этого. Возможно, мне стоило...       — Ох! Прости, я совсем забыл. — Фрэнк широко улыбнулся ему, заметно облегчённый, и побрёл обратно по тропинке, глядя на Джерарда, и просиял, когда Джерард поплёлся за ним. — На самом деле я почистил твою сумку, но оставил её на кладбище. Так что теперь тебе точно стоит пойти. К тому же, ты обещал мне набросок, помнишь?       — Ты почистил сумку, — повторил Джерард, не веря своим ушам, и нагнал его. — Она же была окончательно мертва. Ничего нельзя было спасти. Она была измазана как минимум в трёх протухших видах еды, а ещё в желчи.       — Я магистр искусства стирки, — скромно отозвался Фрэнк и, задумавшись, обвёл Джерарда мимо лужи грязи. — Было нечего делать весь день. Чувак, скажи, что ты принёс следующий выпуск Рокового патруля, пожалуйста.       Джерард виновато оглянулся на него и протянул ему пачку Мальборо.       — Эм, сигаретку? — с надеждой произнёс он. Фрэнк вздохнул, что не должно было заставить Джерарда чувствовать себя настолько виноватым, однако так оно и было.       — Завтра! — пообещал Джерард. — Я совсем забыл. В смысле, он был у меня с собой вчера, но ты не пришёл, так что, — нарочито сказал он, и Фрэнк смилостивился и выглядел слегка пристыженным. — Но я не забуду взять его с собой, завтра. Обещаю. Я запишу себе маркером на руке.       Фрэнк, успокоившись, взял пачку и зажёг две сигареты, великодушно вручив Джерарду одну из них. Он глубоко вдохнул дым, блаженно вздохнул и хищно ухмыльнулся Джерарду, улыбаясь обнажёнными зубами и с блеском в глазах. Он снова увёл Джерарда с главной тропинки и повёл по узкой запутанной дорожке между деревьев — «звериная тропа», отвлечённо бросил Фрэнк, когда Джерард спросил. Фрэнк не отходил далеко, придерживал колючие кусты ежевики и откидывал ногами сухие ветки с дороги. Слабый солнечный свет падал на осенние листья и отдавался танцующими тенями на спине его рубашки.       — Короткий путь, — сказал Фрэнк, когда Джерард наконец назвал всё это чушью — не было никакой вонючей тропы, просто Фрэнк наобум вёл его по лесу, чтобы вскоре потеряться. Они остановились у обмелевшего ручья с быстрым течением. Он был примерно в двадцати футах, там было навалено несколько брёвен, подозрительно заурядно вклинившихся среди камней. Брёвна заметно сносило течением, и они были покрыты лишайником и грибами. Джерард уставился на них с зарождающимся ужасом.       — Ну же, храбрый авантюрист, настало время перебраться через ручей, — радостно заявил Фрэнк, подталкивая Джерарда вперёд. Тот упирался.       — Ох, блять, нет, — сказал он, стоя на берегу и глядя в прозрачную ледяную глубину. Ручей выглядел как гипотермия во плоти. Там, где вода врезалась в наполовину затонувшие камни, она пенилась, а водовороты опавших листьев проплывали мимо в форме загадочных, тайных полотен. Часть разума Джерарда настороженно относилась к пешим прогулкам и времени на свежем воздухе, на путь чего он и вступал — он волновался о клещах, переохлаждении и возможности потеряться, однако он не подозревал, что нечто настолько подлое поджидало его. Пока он в неверии пялился на импровизированный мост, Фрэнк стремительно перемахнул на другую сторону, двигался он легко и станцевал победный танец, когда оказался на другом берегу.       — Ну же, Джи! — крикнул ему Фрэнк. — Ты и понятия не имеешь, как долго я искал эти грёбаные брёвна ради тебя и пытался понять, выдержат они тебя или нет.       — Иди нахер! — возмущённо отозвался Джерард. — Я ненамного тяжелее тебя. Если они выдержали тебя, то и меня выдержат, верно?       Фрэнк подозрительно взглянул на противоположный берег.       — Возможно.       Джерард опасливо ступил на мост и ощутил, как бревно провернулось под ногой. Боже мой, это закончится гипотермией и смертью в воде. К чёрту это.       — Я просто останусь здесь, — сказал Джерард. — Можешь сходить за моей сумкой. По-быстрому.       — Ой, да иди в жопу, — радостно ответил Фрэнк, легко наступая на одно из брёвен. — Ну же, Джи, я встречу тебя на полпути. Возьми меня за руку, если хочешь жить! — смешно хмыкнул он, пошатываясь над проносящейся внизу водой.       Брёвна были смертельной ловушкой, Джерард знал об этом, однако он всё равно дюйм за дюймом продвигался к Фрэнку осторожными крохотными шагами. Фрэнк встал в диковинную позу фламинго и ободряюще просиял на Джерарда, шевеля пальцами в воздухе. Фрэнк был где-то в футе от него, когда одно из брёвен хрустнуло под ногой Джерарда, отчего на его ботинок и штанину вылился поток мокриц, гусениц и многоножек. Джерард пронзительно вскрикнул и, возможно, улетел бы задницей в воду, если бы рука внезапно не схватила его и не утащила в безопасность, что скорее всего Джерард ценил бы куда сильнее, если бы он не был покрыт паукообразными служителями смерти.       — Убери их! Серьёзно, блять, убери их, о Иисусе, ты, засранец, что за херня, грёбаный лес! Кто вообще сюда ходит! Ты и твой ёбаный мост, я едва не умер.       В конце концов Фрэнк прекратил смеяться, достаточно надолго, чтобы помочь ему, осматривая его ноги на предмет зловещих личинок пауков, смахивая их в дикую природу указательным пальцем.       — Раньше меня это чертовски волновало, — сказал Фрэнк, вглядываясь в толстого паука с бледным тельцем, устроившегося на кончике его пальца. Джерард уставился на него. Фрэнк определённо находился на тёмной стороне. Это чертовски точно. Фрэнк запустил паука в опавшие листья, откуда он поспешно уполз по своим зловещим делам. Джерард содрогнулся и снова потрогал джинсы, чтобы избавиться от бегающих ощущений на теле. Что, если они отложили яйца?       — Ты чист, Джи, — сказал Фрэнк, очевидно удивлённый. — Успокойся. Это просто пауки, малыш.       К сожалению, Джерард чувствовал, что если он поддастся своим инстинктам примадонны и ступит в ближайшие деревья, проклиная всех горячих мальчишек и их дорожки, то всё это закончится в грязной луже с личинками и другими неприятными лесными штуками, не говоря о том, что он потеряется в лесу навсегда и умрёт от холода в одиночестве. Он раздражённо сдул чёлку с глаз и зло посмотрел на него.       — Оу, Джи, — сказал Фрэнк, перекатываясь с носочков на пятки и хихикая, — поторопись. Мы почти пришли. Теперь даже ты не сможешь потеряться.       Джерард искренне сомневался в этом, но деревья здесь были тоньше, и лес выглядел на странность зыбким, будто бы позднее дневное солнце было тонким налётом, который Джерард мог стереть ногтем большого пальца. Фрэнк шёл спиной вперёд, скользя сквозь листья, как MC Hammer [4] — «показушник», проворчал Джерард себе под нос и, улыбаясь, закусил губу.       — Ты врежешься в дерево, — крикнул он, идя за Фрэнком на более умеренной скорости, настороженно остерегаясь паучьих сетей.       — Я нет, — сказал Фрэнк и широко улыбнулся, увернувшись от пенька. — Я знаю эти леса как свои пять пальцев, засранец.       Джерарду пришлось признаться, что эта ситуация была знакома ему в некотором роде. Боже, руки Фрэнка, Иисусе, он не должен был думать обо всей картине в душе, размытых татуировках Фрэнка, перемещающихся туда-сюда, однако в конце концов он знал, что не опозорит и не выдаст себя посмешищем с огромным стояком. Фрэнк оглянулся, открыв рот, чтобы что-то сказать, и увидел, что Джерард пялился. Его глаза расширились — блять, скорее всего у Джерарда было ужасное странное лицо, и теперь Фрэнк увидел это — однако затем неожиданно остановился на полпути в яме с грязью и с видом комичного удивления свалился в кучу листьев с глухим ударом и сдавленным «что за херня!»       Джерард ощутил недвусмысленную тишину, и возможно, весело вскинутая бровь стала бы лучшим комментарием к ситуации, так что он мужественно сдержал победоносный гогот и неторопливо подошёл к лежащему на спине Фрэнку. Он выглядел потрясённым.       — Я никогда не спотыкался, — сказал Фрэнк, лёжа на земле и уставившись снизу вверх на Джерарда. Он обвинительно указал куда-то в сторону его коленной чашечки. — Это из-за тебя я потерял равновесие.       — Ох, да, наконец-то у меня появилась суперсила, — торжественно произнёс Джерард. — Ронять людей, которые идут спиной вперёд. Клёво. Безусловно, дьявольская техника.       Джерард ткнул большим пальцем ноги Фрэнку в бок.       — Поднимайся, — сказал он, — у нас есть дела, засранец, и если сегодня вечером я снова опоздаю, то моя мать поджарит мои яйца на раскалённых углях.       — Ох, что ж, тогда, — сказал Фрэнк, — в интересах сохранения твоих яиц на потом. Осталось просто повернуть. Разве ты не слышишь шум реки?       — Нам нужно будет её пересекать? — мрачно спросил Джерард. Он не знал, как связался с панковатым фанатом Гекльберри Финна, но он знал, что ему это не нравилось.       — Не-а, это задание на следующий раз, — сказал Фрэнк; к нему снова вернулась жизнерадостность, когда он поднялся при помощи штанов Джерарда, хватая ткань и подтягиваясь. Джерард же изо всех сил держался за свой ремень.       — Что за херня, Фрэнк? — вскрикнул он. — Я не грёбаная лестница.       — Хороший мальчик, — отозвался он и погладил Джерарда по плечу. Джерард уставился на него. В своё время он знал много странных людей — на ум ему пришёл Гейб Сапорта, — однако Фрэнк превосходил всех, влезая в личное пространство. У парня были чертовски шаловливые ручонки.       — Ну же, сюда, Джи.       «Сюда» включало путь через колючее адское растение, а затем Джерард внезапно ударился лодыжкой о гранитный крест. Кому принадлежал этот крест было неясно, имя стёрлось, и всё, что он видел слезящимися глазами, так это размытый изгибающийся отпечаток.       — Я зову её Кости Матильды, — сказал Фрэнк через плечо Джерарду, заставив его подпрыгнуть. Он пристально наблюдал за Джерардом. — Я даю имена всем, у кого больше нет собственных имён, знаешь?       — Да? — широко улыбаясь, спросил Джерард. — Чувак, это грёбаное мракобесие. И это прекрасно! — быстро добавил он на случай, если Фрэнк оскорбился, но ему не стоило волноваться. Фрэнк очевидно был одержим всем этим, указывая на могильную плиту с черепом и скрещённые под ним кости и на действительно мрачную надпись «Сегодня я, завтра ты», а затем потащил Джерарда, чтобы показать замысловатую резьбу на могильной плите, установленной в земле, выгравированные вербы, могилы и солнечные лучи, светящие из гранита. Однажды кто-то, должно быть, сажал розы на одной из могил, потому что то тут, то там вокруг надгробий вились колючие лозы и оплетали деревья.       — Весной они цветут, — сказал Фрэнк. — Тебе понравится, это выглядит чертовски пугающе, символично и чёрт. А ещё цветут яблони. Осторожно, не подскользнись... здесь много мха.       — Ты за собой смотри, чувак, — сказал Джерард, однако его старые конверсы скользили повсюду, так что он предусмотрительно схватил Фрэнка за плечо перед тем, как продолжить его дразнить. — «Знаю этот лес как свои пять пальцев», ну-ну.       — Ага, — произнёс Фрэнк, уставившись на руку Джерарда, вцепившуюся в его рукав, и нахмурился. — Но это было счастливое совпадение. Ты точно дубина. А я чёртов ниндзя-лис.       — Я знаю, — сердито взглянул на него Джерард, пока они виляли между столбами и могилами. — Ты всегда до чёртиков пугаешь меня, я никогда не слышу, как ты идёшь. Я всё ещё думаю, что ты прорыл туннель или повесил трапецию на дерево.       — Ммм, — нечленораздельно пролепетал Фрэнк и протаранил Джерарда плечом. — Вот, погляди.       Он кивнул в сторону могилы без описаний, засунув руки в карманы. Стоя в свете солнца, Фрэнк выглядел ещё бледнее обычного, словно даже от холодного осеннего солнца он вот-вот покроется волдырями. У Джерарда настал момент, когда он перепрыгнул от мысли «Я должен толстым слоем намазать на него солнцезащитный крем, Иисусе, могу поклясться, летом он обгорает» к «Я должен намазать его солнцезащитным кремом, стянуть с него штаны и, возможно, укусить его за ключицу», а затем к менее приличным картинкам, и он определённо пропускал мимо ушей, что там говорил Фрэнк.       — Прости, эм. Что ты сказал? — смущённо переспросил Джерард и мысленно помолился Богу подростковых влюблённостей, что не скорчил ужасное лицо с разинутым ртом от сексуальных фантазий. Фрэнк ухмыльнулся ему и покачал головой, так что скорее всего он не заметил ничего из ряда вон выходящего.       — Ничего особенного, — Фрэнк усмехнулся и встал на колени на покрытую мхом землю и смахнул грязь с надгробия перед тем, как взглянуть прямо Джерарду в глаза.       — Джерард, познакомься, это Салли, — сказал Фрэнк на странность печально, пробегаясь рукой по гладкой каменной поверхности. Слова на её плите были глубоко вырезаны, их всё ещё возможно было разобрать Салли Картмилл, 12 сентября 1811 - 13 апреля 1829.       — Хах, она была нашей ровесницей, — очарованно произнёс Джерард. Чёрт, это было круто. Это было не свидание, он это знал, однако если бы это было оно, это стало бы лучшим свиданием в истории. Он склонился рядом с Фрэнком, протянул руку и ощутил имя под подушечками пальцев, провёл большим пальцем по вырезанному тексту и по гравюре обычной лилии.       — Ага, — ответил Фрэнк, облокотившись на камень, и смахнул волосы с лица. — Это семейный участок, видишь? Ты заметил стену вокруг, но по большей части она разрушена. Кажется, они сажали яблони на участке, на могилах — смотри, у каждого надгробия по дереву, и они самые старые. Думаю, отсюда они и разрослись.       И да, теперь Джерард заметил, по лесу всюду были разбросаны яблоки, красные и красно-коричневые точки, а на деревьях всё ещё из-за тяжести низко висели плоды. Фрукты и правда росли на деревьях. Странно. Удивительно. Джерард очнулся от мыслей о дикой жизни и о поимке животных ради меха, когда Фрэнк пнул в него гнилое яблоко. Оно пролетело мимо с хлюпающим глухим стуком, и Джерард взмахнул перед лицом руками секундой позже.       — Зачем?! — возмущённо фыркнул Джерард, прижимая к себе худи, словно доспехи. — В нём скорее всего осиное гнездо или ещё что!       — Обрати на меня внимание, засранец, — сказал Фрэнк и показал ему язык. — Я вижу, как ты снова отключаешься. — И затем, пока Джерард продолжал свирепо на него смотреть, Фрэнк покачал головой и пробормотал что-то себе под нос о том, что Джерард большой ребёнок, а затем потянулся вверх, к ветке над головой, обнажив полоску бледной татуированной кожи. Джерард приблизился на пару шагов, обойдя вдоль края небольшую квадратную мемориальную доску. Ему было всего-навсего интересно, что было написано на его руке, что говорилось в этих вечных изящных буквах. А совсем не вьющиеся волосы на животе Фрэнка, опускающиеся в штаны. Точно нет.       — Осторожнее!       При помощи чудес физики Джерард судорожно вскинул руки и ухитрился поймать яблоко до того, как оно врезалось ему в нос. Фрэнк насмешливо похлопал в ладоши, на что Джерард не обратил внимания, предпочитая восхищаться собой. Яблоко всё ещё было тёплым оттого, что висело под осенним солнцем; красно-золотое с вкраплениями, его поверхность была более грубая и неровная, нежели у фруктов в продуктовом магазине.       — В это время года они довольно неплохие, — сказал ему Фрэнк и наблюдал за тем, как внимательно Джерард осматривал яблоко на предмет червей или дырочек от ос перед тем, как опасливо откусить. Оно было вкусным, Фрэнк был прав. Сочное и кислое, с медовым оттенком.       — Впрочем, — произнёс Фрэнк, отвернувшись в то время, как Джерард блаженно наслаждался каждым укусом. Лесная яблоня с чёртового заброшенного кладбища. Это походило на сборник сказок для детей. Возможно, от яблока у него появятся суперсилы, и он сможет говорить с мёртвыми. Он вновь обратил внимание на Фрэнка, который снова бормотал себе что-то под нос. — Итак, да. Это семейный участок Картмиллов, — сказал Фрэнк, обводя их рукой. — Он мой любимый. Что думаешь?       — Эй, — произнёс Джерард с набитым яблоком ртом и нагнулся, чтобы взглянуть на другой надгробный камень, — почти на всех плитах видно имена и даты. Это странно. Большинство из тех, что мы видели, были полностью стёрты.       — Разные виды камней, — сказал Фрэнк, засунув руки в карманы. Он наблюдал за тем, как Джерард бесцельно слонялся, а тот не мог прочесть выражение его лица — почти что полное надежд, в чём не было смысла, так что Джерард дальше продолжал пытаться разобрать, что было написано на старинном камне. — Думаю, это аспидный сланец, хотя откуда мне знать. Я не врач по камням.       — Геолог, — отстранённо поправил его Джерард, и Фрэнк заметно закатил глаза и пробормотал:       — Прошу прощения, я не геолог. — Хотя когда Джерард надул губы, Фрэнк ухмыльнулся и назвал его ботаном, однако этим по-настоящему собственническим мрачным голосом, отчего Джерарда бросило в жар, у него закружилась голова, а сам он чувствовал себя счастливым.       Он вернулся к изучению семейного участка, стараясь не краснеть, а затем увлёкся расшифровкой дат.       — Срань Господня, — прошептал Джерард и склонился перед последней надгробной плитой, позабыв о сладком липком яблоке в руке. — Они все умерли, чёрт возьми, буквально в течение недели. Думаешь, они умерли от нападения индейцев? Возможно, какой-то мстительный убийца вроде Майка Майерса [5] пришёл за семьёй Картмилл... — Джерард замолк; все части истории уже встали на места в его голове. Начиная с запущенного кладбища и накренившихся надгробий. Предвосхищая события, он увидел комнату, пропитанную кровью.       — Не-а, — уклончиво отозвался Фрэнк и ещё сильнее сгорбился, опираясь на ствол дерева, держа руки в карманах. — Думаю, они умерли от вспышки гриппа или вроде того.       — Да? — произнёс Джерард, слегка расстроенный, однако до сих пор заинтересованный. Смертельно опасные вирусы тоже были хороши, однако в другом смысле. Он мог бы работать с вирусом-убийцей. — Откуда ты знаешь?       — Оу, — отозвался Фрэнк; волосы лезли прямо ему в глаза, — не знаю, просто предчувствие. Скорее всего где-то прочитал об этом.       — Хах, — выдохнул Джерард и начал копаться в сумке, после чего достал скетчпад и карандаши Dewert, а затем подпрыгнул примерно на миллион футов в высоту. — Блять!       — Что? — спросил Фрэнк, уставившись на него.       — Ты это слышал? — спросил Джерард, нервно оглядываясь. — Я подумал... да неважно. Это просто был ветер. — Однако он мог поклясться, что слышал чей-то смех прямо над ухом. Рядом с ним. Хотя это всего лишь ветер. Точно. Ведёшь себя как кретин, Джерард. Он натянул толстовку ещё ближе к телу. Теперь обеденный свет был тёплым и золотистым, выборочно проникал сквозь голые ветви, однако было холодно и достаточно зябко, так что Джерард подумал о том, что лучше бы он надел рубашку под свой худи, а не футболку.       — Эй, ты не против постоять здесь минутку, пока я тебя нарисую? — застенчиво спросил он Фрэнка.       Фрэнк вдумчиво смотрел на Джерарда, однако в ответ на это он резко встал в диковинную египетскую позу и стал петь Vogue. Это было до боли прелестно и полностью шло вразрез с атмосферой, на которую Джерард надеялся — подходящую для наброска, а не для тщательного изучения.       — Болван. — Джерард закатил глаза, мужественно воздерживаясь от страстного желания начать подпевать. — Можешь просто встать там? Выгляди, не знаю, задумчиво? Притворись, что ты болеешь гриппом.       Джерард облокотился спиной на могилу Салли и разложил принадлежности рядом на земле, перелистнув на чистую страницу. Он вновь поднял глаза, держа угольный карандаш над бумагой, и Фрэнк уставился на него в ответ, трагично шевеля бровями. Закусив губу, Джерард перевёл взгляд на бумагу и начал с быстрых уверенных взмахов — очертания деревьев, тени надгробных плит, — оставив белый островок в левой части листа, где будет Фрэнк со своим деревом.       Мимо них текла река и наполняла кладбище звуками воды, шумом и журчанием; Джерард видел, как вспенивалась добела вода уже позади последних видимых деревьев и надгробий. Фрэнк стоял наполовину в тени, и отчего-то он захотел добавить туда Картмиллов, а конкретно Салли Картмилл — туманный от угля отдалённый столб с лёгким намёком на лицо. Он подул на страницу, отчего угольная пыль взмыла в воздух, взял красный и красно-коричневый акварельные карандаши, жжённый ультрафиолет и цвет чёрной сосны, оттенил некоторые листья и сделал фиолетовыми тени от надгробий. Он не мог отделаться от чувства, что кто-то смеялся. Он всё дёргался и оглядывался, но там никого не было.       Когда он потянулся, снова подняв глаза, Фрэнк чудно глядел на него, а взгляд был серьёзным и пронзительным.       — Эм, — неуверенно произнёс Джерард и снова обернулся. Ничего. На что смотрел Фрэнк? У него что, на лице был угольный след? — Извини, если это было утомительно. Хочешь посмотреть?       Фрэнк стал медленно приближаться, пробираясь сквозь сухие траву и листья, подошёл прямо вплотную к Джерарду, затем остановился; его лицо всё ещё было на странность озадаченным. Джерард повернул скетчпад, и Фрэнк протянул руку, чтобы коснуться страницы. Когда Фрэнк неожиданно усмехнулся на фоне тихого шума реки, Джерард правда ощутил, как его сердце пропустило удар перед тем, как вновь забиться.       — Чёрт, Джерард, ты сделал это за минут пятнадцать, и это самый потрясающий рисунок во всём мире. Чёрт. — Он присвистнул, качая головой и всё ещё хихикая.       — Да? — переспросил Джерард и почувствовал, как его щеки заливаются краской. — Тебе нравится?       — Чёрт возьми... Да, мне чертовски нравится, дурачок, — сказал Фрэнк, всё ещё бережно придерживая скетчпад, будто это был маленький ребёнок. — Грёбаные листья, летающие повсюду. Как его там, перспектива. На твоём рисунке я выгляжу таким задирой, чувак. Я выгляжу как чёртов некромант. И эй, ты даже запечатлел Салли. Великолепно. Могу я забрать его?       — Конечно, да. Я нарисовал его для тебя, — сказал Джерард, всё ещё краснея в то время, как Фрэнк осторожно вырвал страницу из блокнота.       — Дай-ка схожу уберу его, пока не помялся и всё такое.       — Если помнётся, я могу нарисовать тебе ещё один, — предложил Джерард. Серьёзно, Фрэнк слишком уж драматизировал.       Фрэнк отмахнулся от него и побежал вприпрыжку к каким-то разрушенным каменным зданиям на берегу реки.       — Знаю, уже довольно поздно, но это займёт всего секунду. Я приведу тебя домой вовремя, принцесса, не переживай.       Заяц испуганно убежал от них, когда они пробирались по подлеску — Джерард не знал, о чём, чёрт возьми, думали, когда говорили, что «величие природы заставляет постоянно ощущать себя ничтожно маленьким». Джерард постоянно ощущал себя чёртовым буйволом, валящим всё в лесу. Но у зайца была тёмно-коричневая лоснящаяся шерсть и яркий белый хвост, и Джерард, очарованный, пару минут глядел ему в след, пока не потерял его из виду.       — Чувак, заяц! — сказал Джерард, поднажав, чтобы поспеть за Фрэнком, и ударился лодыжкой о пенёк. Неважно, очередной синяк в коллекцию. У Джерарда была идея, что в конце концов он станет невосприимчив к боли полностью, и этот день будет удивительным. — Видел его?       — Я постоянно их вижу, — озадаченно произнёс Фрэнк. Он остановился, чтобы посмотреть, как Джерард наблюдает за зайцем. — Я знаю, ты мог не заметить, йети, но мы в лесу. Заячья страна.       — Ты видел его маленький носик? — Джерард вздохнул, обняв себя, и задумался, была ли его шерсть на самом деле такой мягкой, как выглядела. — Чёрт, я хочу зайца. Фрэнк, поймай мне зайца.       — Я что, Даниэль Бун [6]? — Фрэнк рассмеялся, отодвинул пару ветвей, закрывающих вход в один из полуразрушенных каменных домов и сделал широкий размашистый жест, пропуская Джерарда вперёд. — Дом, милый дом. Круто, не так ли? Недавно здесь были археологи, пытались расшифровать это дерьмо, но не задержались надолго.       Джерард остался на месте. Он чувствовал себя неуверенно из-за уютного и милого здания. А ещё он немного волновался из-за надёжности самой постройки.       — Так вот, это помольный цех. Сюда никто не приходит, как бы то ни было, после тех археологов. Кажется, этот дом должен быть с привидениями, — Фрэнк рассмеялся и взглянул на эскиз Джерарда, криво ухмыльнувшись. — Я полюбил походы, когда мои родители переехали сюда, обнаружили это место и разбили лагерь. Знаешь, здесь больше особо нечего делать, кроме как долго сидеть и чесать яйца, а тут мои родители не орали по поводу денег.       — Да, я понимаю, о чём ты, — сказал Джерард, всё ещё перетаптываясь у входной двери, несмотря на то, что Фрэнк закатил глаза и подтолкнул его ко входу. — Если бы ты не вытащил меня сюда, я бы скорее всего спал, пока моя мать не вернулась бы домой. Хорошо постоянно не торчать дома. Это не мой дом, он просто... Я не знаю, иногда он до чёртиков меня пугает. И там всегда так пусто.       — Пустота отстой, — тихо согласился Фрэнк, а затем встряхнулся. — Чёрт, уже поздно. Ну же, ты идёшь или как?       Джерард сбил паутину, растянутую по двери, и с опаской заглянул в защищённое от света помещение. Фрэнк наконец просто ругнулся и притянул Джерарда внутрь за запястье, потому что «Всё, чёрт возьми, в порядке, мямля, здание пока не рухнуло». Джерард показал ему в спину язык и позволил утянуть себя внутрь.       — Когда твоя семья переехала в Глен Фелл? — спросил Джерард, идя по пятам за ним. Может, крыша не обрушится.       Фрэнк шелестел чем-то в углу, валяя дурака с полным крысами рюкзаком.       — Ох, было дело, — растерянно произнёс Фрэнк, поднимая из рюкзака на вид грязную банку колы. — Пить хочешь?       Джерард осторожно взял банку — серьёзно, на ней было написано принять участие в лотерее, а выигрышем было мировое турне ‘Ncync. Она скорее всего была сделана, когда Джерард в памперсах ходил. Алюминий вероятнее всего уже экстрагировал тяжёлые металлы и отравил колу краской к этому времени. Возможно, когда он откроет её, на воздух выйдет вирус-убийца. Он аккуратно постучал по крышке и какое-то время кружил по комнате, притворяясь, что пил, и делая обманные глотки. Откуда Фрэнк, чёрт побери, взял это дерьмо? Он грабил склады или что? Однако Фрэнк погрузился в пасмурное необщительное состояние, так что Джерард прикусил язык и не стал задавать вопросы.       Половина здания была накрыта лишь ветвями деревьев и облицована крошащимися булыжниками и молодыми побегами. На другой же стороне виднелась почерневшая печь, под которую был подоткнут спальный мешок, а на подушке лежал «Роковой Патруль» Джерарда. Ещё стопка поношенных комиксов лежала на самодельной полке из полена, а чехол от гитары развалился рядом вместе с ручными радио или фонариком, и коллекция зажигалок и свечей усеивала пол рядом с печью.       С виду единственной попыткой Фрэнка украсить это место был ряд разноцветных стеклянных бутылок, которые он выставил вдоль почти что всех окон, солнце отбрасывало яркие тени на пол. Старинные покоробленные мутные кувшины, пивные бутылки и медицинские контейнеры, как казалось Джерарду, и ассортимент отшлифованных водой осколков, которые блестели при дневном свете. Зелёные, синие, непрозрачно-белые, янтарные, насыщенно красные, тёмно-коричневые.       Это была удивительная постановка, чтобы выглядеть сорви-головой, как чертовски крутое логово, но Иисусе, если Фрэнк правда проводил тут две ночи подряд или больше, это слегка не соответствовало. Джерард взял в руки осколки, омытые водой края мягко касались его ладони, и он глубоко задумался. Это должна была быть всего одна ночь, верно? Просто поход... Он же не мог по-настоящему жить здесь, не мог же?       Однако это точно так и выглядело, будто он жил там, и он действительно не мог придумать объяснения получше, почему Фрэнк постоянно был здесь и вообще никогда не уходил из леса. Блять, Джерард должен был как-то вытащить его отсюда. По крайней мере, он точно мог потащить Фрэнка вместе с собой домой. Что могло быть настолько плохо, раз жить в лесу ему было лучше, чем жить в четырёх стенах, в настоящем доме? Сейчас у Джерарда мог быть отстойный дом, но по крайней мере, там было тепло и не было ветра.       — Нашёл их в реке, — сказал Фрэнк у него за спиной, заставив Джерарда подскочить и со звоном уронить осколки. — Я всё думал, что что-нибудь с ними сделаю, но я так ничего не придумал, я не такой художник, как ты.       — Да? — сказал Джерард и закусил губу, раздумывая. — У меня дома есть хороший клей и рамки где-то в коробках, я мог бы сделать тебе крутую мозаику. Запятнанные стёкла, понимаешь.       — Правда? — произнёс Фрэнк, улыбнувшись во все тридцать два. — Это было бы чертовски мило, Джи. Всё, что ты сделаешь, будет прекрасно, правда.       Джерард ещё немного поперебирал стёклышки, ожидая, когда его щёки остынут, а затем, получив от Фрэнка знак двигаться вперёд, он засунул в карман пару осколков, чтобы показать Майки позже. Фрэнк широко улыбнулся ему, облокачиваясь на подоконник и взглянул на реку в окне.       — Нашёл эти бутылки однажды летом на островке, — сказал ему Фрэнк. — Туда прибивает кучу крутой фигни, все эти кости, какие-то невероятные кнопки и ногти. Но больше всего мне нравится стекло, — он фыркнул. — Хах, я неплохо разбираюсь в декоре. Что думаешь, мне нужна золотая рыбка, чтобы подарить мне энергию ци?       — Не-а, возможно, кролик, — рассеянно ответил Джерард, глядя в окно и пытаясь представить, каково было жить здесь, насколько лишён он был внимания, если бы это был его дом, это разрушенное здание трёхсотлетней давности. Никакого телевизора, лишь чириканье птиц, шум реки и деревьев. И ночью здесь становилось так холодно и темно. Ещё даже не наступила зима, но здесь уже было зябко — не до того, что с утра появилась изморозь на земле, однако близко к этому.       Джерард хотел сказать что-то, что-то вроде «сколько ты уже здесь, с тобой всё в порядке, давай я помогу», однако Фрэнк же не планировал оставаться здесь, ну, навечно. Это было бы безумием.       — Ты и этот заяц, — сказал Фрэнк, качая головой и усмехаясь. — Зайцы чертовски жестокие, ты же знаешь, да? У них огромные зубы и когти. Монти Пайтон [7] не врут.       — Тогда мы назовём его Тим, — сказал Джерард, откинувшись на подоконник и глядя в окно, где высоко проносились перистые облака. Фрэнк выглядел немного нервным и перебирал в руке зажигалку, то включая, то выключая её. Блять, Джерарду придётся что-то сказать.       — Гляди, Фрэнки, я не хочу докапываться, — взволнованно начал он, уставившись на свои руки, а затем оглянулся на жалкий спальный мешок и пепел от огня. — Но... В смысле, выглядит всё так, будто ты живёшь прямо здесь. Но это же не так, верно?       — Можем мы не говорить об этом сейчас? — сказал Фрэнк очень тихо. Джерард покосился на Фрэнка, который теперь был полностью в тени и вжимался в стену, будто мог заставить себя исчезнуть. — Просто... не сегодня.       — Ладно, — охотно согласился Джерард, слегка стыдясь того облегчения, которое он испытывал, когда они опустили тему. — Нет, всё круто. Просто... тебе что-нибудь нужно? Ну, место перекантоваться, еда или ещё что? Моя мама будет не против, я...       — Нет! Нет. Но спасибо, — произнёс Фрэнк тихим и несчастным голосом. — Ты... с твоей стороны было мило спросить. Но я не могу.       — В смысле, — поспешно затараторил Джерард, — не то чтобы я расскажу кому-то, что ты был здесь, или стану осуждать, как угодно. Мы же друзья, верно? В смысле, ты мне очень нравишься, как, эм. Очень сильно, и если я как-то могу тебе помочь...       На лице Фрэнка было страннейшее выражение лица — широко раскрытые глаза, уставившиеся в одну точку, — и он ничего не говорил, Господи Иисусе, это была настоящая пытка. Джерард не мог перестать тараторить, будто его душа отделилась от тела.       — И тебе определённо не нужно рассказывать мне всё сейчас и вообще когда-либо, я просто хочу, чтобы ты знал, эм, что я всегда рядом, э... — О Господь, он действительно только что сказал это. Он был похож на открытку от беспросветного романтика. Наконец он просто заткнул себя колой перед тем, как вспомнить, насколько она была древняя, а затем с секунду он просто стоял там с щеками навыкат, полными безвкусной умершей газировкой, и пытался решить, какой поступок был более героическим — выплюнуть или сглотнуть. Возможно, он мог притвориться, что его захлестнули эмоции, развернуться и незаметно выплюнуть всё в окно. Фрэнк наконец разразился хохотом, и странное жуткое неловкое спокойствие прошло. Джерард сглотнул и издал несчастный предсмертный звук.       — Кола слегка просрочилась? — фыркнул Фрэнк. — Прости, чувак, я не подумал, я вообще не пью газировку.       — Заткнись, засранец, — обиженно произнёс Джерард; его язык стал рыхлым и неприятным. Он определённо должен был выплюнуть это дерьмо. Скорее всего у него будет кишечная палочка, однако оно вроде как того стоило, чтобы увидеть улыбку снова на его лице. — О мой Бог, это было мерзко.       — Надо было выплюнуть, — сказал Фрэнк, всё ещё тихо хихикая, и покачал головой. — Ты чокнутый, знаешь об этом? В любом случае, нам нужно идти, пока не стемнело.       И это было правдой. Джерард вылил остатки колы из окна и смял банку, засунул её в карман худи, чтобы потом сдать на переработку.       — Эй, эм. Спасибо, — неловко сказал Фрэнк, когда они шли обратно, бредя к лесу по послеполуденному солнцу, — за то, что понял. Я обещаю, однажды я расскажу тебе всю историю. Скоро. Просто есть то, что ты обо мне не знаешь, и я... Чёрт, позже, верно?       Фрэнк повернулся, чтобы с надеждой взглянуть на Джерарда, а тот взглянул на него и возненавидел свой мозг, потому что сейчас было точно не время думать о том, как можно было бы наклониться на три дюйма и поцеловать нижнюю губу Фрэнка, однако в центре его мыслей стояла лишь эта картина. Губы Фрэнка, бледные и розовые, и он просто хотел прижать его к нагретой солнышком траве и узнать, каков он на вкус. Скорее всего, лучше просроченной диетической колы. Возможно, со вкусом сигарет.       Пока его мозг сошёл с рельсов и размышлял над вкусом Фрэнка, тот глядел на него и ждал ответа. Отлично.       — О, да, — произнёс Джерард и отряхнул свой худи от листьев, потому что на автопилоте забрёл в куст. — Да, позже. Никакой спешки, чувак. Я тебе доверяю.       Фрэнк многозначительно вздохнул и широко улыбнулся Джерарду, и тот вроде как был не против, если Фрэнк никогда не расскажет ему всю историю, только вот он был против, потому что с Фрэнком случилось нечто плохое, Джерард знал, и он просто хотел, чёрт возьми, помочь. Однако Фрэнк всё кидал на него счастливые недоверчивые взгляды, будто получил отсрочку от виселицы, и если он не флиртовал с Джерардом таким образом, то он был грёбаным динамо. Он постоянно врезался Джерарду в плечо, касался его руки, и Джерард уже был готов взорваться от непонимания и непостоянства. Фрэнк абсолютно точно с ним флиртовал, он должен был, либо Джерард полностью и бесповоротно сошёл с ума.       Солнце неспешно садилось, и лес казался... не темнее, однако цвета поменялись — стали холоднее и были пронизаны фиолетовыми оттенками. Было странно, как по-разному лес мог выглядеть на протяжении дня. Возможно, зимой бы он выглядел совсем как другое место, никаких ярко-красных и золотистых листьев на деревьях — лишь тёмные ветви и белый снег. И весной, чёрт. Джерард и правда не мог представить это место весной.       Хотя он не радостно ожидал прогулки до дома по тёмному лесу, даже если Фрэнк прижимался к нему, без умолку бормотал про худи Джерарда с Боуи и что «Человек, который упал на Землю» был апогеем современного кино. Джерард был склонен согласиться, однако он стал ощущать, как чертовски сильно устал. На самом деле он не обратил внимания, что раньше они шли под уклоном, не говоря уже о том, что опавшие листья были скользкими, и он не хотел упасть носом вперёд с летальным исходом, однако теперь каждый синяк на его теле чертовски точно заметил, что дорога шла в гору.       Майки никогда бы не пошёл сюда, чтобы посмотреть эти развалины, блять, да он даже не мог преодолеть лестничный пролёт. Такой холм, покрытый перегноем из листьев, грязью и Бог знает какими ещё компонентами... В любом случае, об этом было глупо думать. Не говоря об астме, Майки был не более активным, чем Джерард, да и не то чтобы он влюбился в Фрэнка и из-за этого захотел бы истязать себя злобными колючими кустами, лужами грязи и физическим напряжением. К счастью, нет. Не хотел. Как угодно. Но было бы приятно иметь возможность вытащить сюда Майки, чтобы кто-то посочувствовал Джерарду, а он пожаловался.       — Ох, я забыл тебе сказать, — проговорил Джерард, ухватившись за возможность заговорить, когда Фрэнк замолк на полуслове и странно посмотрел на него, будто заметил, что выражение лица Джерарда изменилось. — Я, возможно, пойду на концерт в эти выходные с парнями из школы, но, наверное, ты не сможешь? — Фрэнк кивнул, ничего не сказал и не посмотрел на Джерарда, а тот спешно продолжил. — Они классные парни, мне они очень нравятся. Все они играют в группе. Боб Брайар и Рэй Торо и ещё ребята из группы — Патрик и, эм, Ворм? Они довольно крутые. Рэю тоже нравится Боуи, он...       — Торо? — перебил его Фрэнк, выпучив глаза. — Малыш Рэй Торо?       — Эм, этот чувак не маленький, — сказал Джерард, показательно глядя на Фрэнка сверху вниз с высоты своего роста в два дюйма выше. У Джерарда был непредсказуемо высокий младший брат, он знал, как наслаждаться этим преимуществом.       — Да, да, как скажешь, — пренебрежительно бросил Фрэнк и придержал колючий куст ежевики для Джерарда, из-за чего тому не стоило светиться от счастья. — Он до сих пор играет на гитаре? Этот парень может порвать всех на куски, засранец.       — Наверно, — осмелился предположить Джерард. Блять, они снова оказались у ручья. Возможно, ему стоило просто перепрыгнуть его. — Да, он говорил, что они с Патриком сочиняли какие-то песни в GarageBand.       — Да? — с тоской произнёс Фрэнк. — Чёрт, я так скучаю по тому, как мы с ним играли. Но, эм. Не говори ему, что видел меня, серьёзно, Джи. Пожалуйста.       — Хах? — ошеломлённо произнёс Джерард и попытался вспомнить, упоминал ли он Фрэнка при Рэе. Нет, кажется, он говорил о нём только с Бобом и Патриком. — Ох, эм. Конечно, нет. Всё круто. Держу рот на замке.       Фрэнк радостно пнул его в плечо.       — Ты точно мой друг, — торжественно провозгласил он.       — Я? — переспросил Джерард, просияв, и стал играть с его волосами, пока не утихомирил себя. — Отлично. Так, эм, может встретимся в полночь у моего дома? В смысле, будет темно, тебя скорее всего никто не увидит и всё такое, да? И моя мать ложится спать точно в полночь и сразу же отрубается. Она никогда не узнает, что ты был у нас, честно.       Фрэнк уткнулся взглядом под ноги, а затем посмотрел вдаль.       — Нет, эм. Это правда не очень хорошая идея, — сказал он, не глядя на Джерарда.       — Мы можем быть совершенно бесшумными? — с надеждой произнёс Джерард. Он ожидал сопротивление со стороны Фрэнка и уже спланировал контратаку. — У меня есть все специальные издания фильмов Сэма Рэйми на DVD. Мы могли бы устроить марафон. С пиццей. И, эм, — Джерард перелистнул мысленный алкогольный каталог в голове, — с джинтоником. И блоком сигарет. Или просто кофе, если хочешь. — Он как можно шире раскрыл глаза в ожидании ответа.       Фрэнк обессиленно вздохнул и махнул рукой.       — Чувак, — безрадостно произнёс он, — я не могу.       Что ж, дерьмо, если Фрэнк мог противостоять соблазну зомби и Некрономикону [6], то у Джерарда в рукаве ничего не осталось. Он задумался, как Фрэнк доставал еду, если никогда, чёрт возьми, не выходил из леса. Он сощурил глаза. Блять, если Фрэнк был грёбаным бойскаутом и, ну, охотился за едой, то Джерард мог отказаться от него. Это некруто.       — Хорошо, — проворчал он и мрачно уставился на рушащийся населённый вредителями мост над Роковым Ручьём. — Но когда я умру, навещая тебя здесь, в темноте со всеми скрытыми камнями и грёбаными, не знаю, чупакабрами, тебе точно будет жаль.       — Как напыщенно, — поддразнил Фрэнк и покачал головой. — Я никогда не дам умереть тебе, Джи. Я поборю всех чупакабр голыми руками. Зубами. У этих ублюдков не будет шанса.       Джерард не мог перестать широко улыбаться из-за этого несколько часов, даже когда упал в ручей и похлюпал домой, оставляя лужи грязи на крыльце с радостным лицом на фоне заката. Хотя было, конечно, чертовски отстойно, что он уронил свою сумку в блядский ручей, даже несмотря на то, что Фрэнк выловил её как раз вовремя, и промокла всего лишь пара вещей. Ох, что ж. Он уже вроде как привык ходить с рюкзаком Майки, так что просто переложит все тетради туда, пока его сумка не высохнет и не перестанет вонять потными ногами.       В любом случае, смысл был в том, что Фрэнк был рыцарем в дрянных доспехах. И это было прекрасно.       Его мать была не так рада. Она, очевидно, не ждала, что её сын за ночь превратится в Тома Сойера, и разинув рот глядела на Джерарда.       — Ты упал куда? Чёрт, нет, ты не пойдёшь в дом в таком виде, — наконец сказала она Джерарду, уперев руки в боки и загораживая проход.       — Что, польёшь меня из шланга на крыльце? — радостно спросил Джерард и прохлюпал мимо неё в прихожую. По крайней мере, он протёр свои рваные конверсы на пороге, однако грязные джинсы оставляли за собой грязный, мутный тонкий след, когда он пошёл наверх переодеваться. Его мать, ворча, бегала вокруг него с полотенцем.       — Эй, это ты говорила, что мне стоит почаще бывать на улице, — беззаботно отметил Джерард, и оставил её мрачно болтать себе под нос что-то о признаках апокалипсиса. Он закрыл дверь своей комнаты, стянул свои тухлые джинсы и сбросил худи. Сейчас его одежда была скорее влажной, нежели мокрой, однако на улице было всё ещё чертовски морозно, особенно когда дул ветер. Сухая одежда была определённо необходима, даже если и заставила их слегка опоздать в Центр.