The Anatomy of a Fall

      Этим вечером Майки был расстроенным и нервным из-за нового лечения кортикостероидами, которое ему назначили.       — Мне не нравится, — хрипло и тихо прошептал он Джерарду. — Я не могу спокойно лежать. Не могу спать.       Так что Джерард залез к нему на кровать и дал Майки поиграться со старыми осколками, которые собрал Фрэнк; он разложил их на ладони и слушал, как они стукались друг о друга, словно музыкальная подвеска над дверью в то время, как Джерард описывал реку и разрушенные надгробия. Он подумал, что безопасно сказать Майки про помольный цех, про спальный мешок Фрэнка, потому что кому расскажет Майки? Майки хранил все секреты Джерарда, и он не знал, как не сказать ему.       Майки, казалось, также сильно волновался за Фрэнка, как и Джерард, однако у него не было идей получше о том, как поступить, так что Джерард оставил эту тему на какое-то время. В конце концов, у Майки хватало своих проблем.       Джерард достал комикс «Песочный человек» и вместо этого начал читать его вслух разными голосами, Доктора Судьбы и всех остальных. Медсестра Рэтчед пришла спустя час или около того, чтобы осуждающе уставиться на них, вколоть какой-то яд Майки в капельницу и сделать спирометрические замеры.       Он заставил себя наблюдать за капельницей, по крайней мере, в знак солидарности тому, что Майки приходилось это переживать, и постарался слишком уж очевидно не дрожать.       — Так холодно, — сказал Майки и вздохнул, потирая рукой место над воткнутой иглой. Джерарда не стошнит. Он приобнял Майки в знак поддержки. Капельницы были худшими из всех игл, даже хуже смертоносных игл в глазном яблоке в «Огнях в небе», которые были довольно скверными. Он снова начал листать комикс, пытаясь отвлечься от поднимающейся вверх по пищеводу желчи.       — Ты странно пахнешь, — сказал ему Майки после того, как ушла медсестра, уткнувшись в плечо Джерарда и осторожно хрипя в ткань. — Грязью.       — Мамка твоя плохо пахнет, — парировал Джерард, и Майки закатил глаза. — Я же сказал, я упал в чёртов ручей. И прекрати говорить, ты делаешь только хуже, чувак.       Майки покачал головой со спокойным и смирившимся лицом в то время, как его дыхание клокотало, а его хрупкая фигура содрогалась от каждого вздоха. Джерард ненавидел это. Он ненавидел лицо, которое иногда скорчивал Майки, будто он попрощался с надеждой, будто он принял неминуемую жестокость и иррациональность вселенной и двинулся дальше.       Джерард сглотнул свою бесцельную ярость. Возможно, он был словно Портрет Дориана Грея для Майки — прибирал к рукам всё недовольство и отчаяние, которые Майки не мог ощутить или чётко сформулировать. Он хотел крушить всё вокруг, орать и рвать занавески, пока кто-нибудь не устоит перед его вспышкой гнева и всё не исправит. Исправит Майки. Он неожиданно вспомнил ехидное лицо Теда, и ему пришлось прикрыть глаза и досчитать до десяти.       — Со мной всё в порядке, — сказал Майки, прижимаясь к своему брату, положив голову ему на плечо. Он пробормотал слова в его рубашку, и Джерард чувствовал их, тёплые и мягкие. — Всё хорошо, Джи.       — Нет, — негромко произнёс Джерард, достаточно тихо, чтобы Майки не услышал, и пару раз глубоко вздохнул перед тем, как смог выдавить улыбку на лице и в голосе. — Да, я знаю, Майки. Эй, я рассказывал тебе, какие Боб с Рэем классные! Я же рассказывал тебе о наших планах с ночёвкой, да? Давай я достану скетчпад, я тебе покажу.       Весь оставшийся час он провёл за рисованием. Он нарисовал Боба с Рэем за обедом, Боба, пускающего слюну на парту во время истории, Рэя в защитных очках, корчащего нерешительное лицо, пока он применял ножницы и булавки для препарирования на мёртвой лягушке. Когда краем глаза он увидел мать, а она махнула головой в сторону двери, он осознал, что Майки спал, едва слышно похрапывая, а его веки дёргались. Джерард всегда волновался, что Майки задохнётся во сне. Джерард должен был быть там, чтобы убедиться, что он в безопасности, чтобы услышать задыхающийся звук и услышать, как он беспокойно ворочается в кровати.       — Время идти, Джи, — прошептала его Мама. — Дай ему поспать.       Джерард выпутался и оставил комикс «Песочного человека» под рукой спящего брата.       Когда они вернулись домой около десяти, Джерард очень, очень хотел выпить. Нечто, что притупит жжение в глазах. Однако в последний раз это не особо хорошо сработало, так что он налил себе чёрный кофе, крепкий и горький, и решился на бессонную ночь. Его мать исчезла в комнате, и Джерард остался один на один с наполовину разобранной кухней, нашёл запас диетической колы и банку говядины с макаронами в томатном соусе.       Он поражался, как его мать могла так спать, слушая звуки дома и пустых помещений. Лишь они с Джерардом, болтающиеся вдвоём в четырёхспальном сельском доме. Майки должен был быть в своей комнате, играть на басу или слушать Morrissey в три утра. Его отец должен был сидеть в гостиной, смотреть прогноз погоды и возиться со своими моделями машин, провоняв всё самодельным клеем и смолой. Вместо этого была лишь мать, тихо запершаяся в своей комнате. Джерард был один в гулкой кухне с ярким бодрым жёлтым светом и тёмными окнами, включал микроволновку в розетку. Он облокотился бедром о кухонную стойку и стал наблюдать, как вращается фальшивая паста, нетерпеливо ожидая, когда кофейник прекратит булькать.       Ему бы хотелось, чтобы Фрэнк мог выбраться сюда. Они могли бы заказать пиццу, посмотреть «Иисус Христос — охотник на вампиров» или шестой сезон Баффи или просто зависнуть. Если Фрэнк боялся, что его заметят, что ж. Джерард был обоснованно уверен, что он мог бы избежать любого нежеланного внимания, лишь смешавшись с тенями, как он всегда и делал. Он видел, как Фрэнк делал это даже в светлое время суток, да ради Бога. Он правда не о многом просил, разве не так? Он хотел, чтобы Фрэнк посетил цивилизованные хорошо освещённые земли вместо того, чтобы заставлять Джерарда покидать его тёплый, хоть и ненавистно тихий дом и тащиться по дикой природе.       Хотя Фрэнк выглядел неподдельно подавленным. Будто если он на шаг выйдет из леса, то на него немедленно набросятся демоны и прожорливые волки. В воображении Джерарда волки носили оборванную бейсбольную форму, а Фрэнк угрожающе целился в них серебряной двустволкой; в меньшинстве, однако всё такой же свирепый.       Микроволновка прозвенела три раза, приводя его в реальность, и Джерард натянул рукава худи на руки, чтобы взять горячую миску и не обжечь ладони, а затем потащился наверх, шатко увешанный блюдом, кофейником и кружкой с небольшим сколом. Каждая ступенька зловеще скрипела под его весом, и у него не было свободной руки, чтобы включить свет, так что он медленно пробирался наверх в темноте, к своей комнате, и надеялся, что дом хотя бы однажды даст ему отдохнуть.       Казалось, будто каждая часть его тела болела: не только синяки, но и мышцы тоже, он догадывался, что это потому что он таскался по каждой горе в Вермонте вверх-вниз последние несколько дней. Джерард устал, так чертовски устал. Он включил телевизор и расслабился на кровати, соорудив насыпь из одеял и подушек, пока ему не стало в целом удобно.       Он хотел, чтобы Фрэнк был здесь, лежал с ним на второй половине кровати. Каждая комната в этом доме казалась чертовски пустой. Он хотел, чтобы Майки фыркал и делал смехотворные комментарии к фильмам, чтобы Пит сочинял саундтреки к порно, а Гейб разрабатывал какую-нибудь тщательно продуманную игру с выпивкой из DDR [1] и ручной «Саймон говорит». Что угодно, кроме этой чёртовой тишины.       Он написал Питу, чтобы рассказать ему, какой отстойной была жизнь и что повсюду были пустые пространства, а Пит ответил потоком бессмысленных строчек из песен про океан листьев, лучезарные улыбки и кожу больного цингой. Спустя час Гейб прислал ему картинку того, что впоследствии оказалось ноздрёй (пожалуйста, блять, пусть это будет ноздря) и своей змеи, Беатрис, высовывающей голову из чьего-то рукава, а затем Майки написал ему «спокойной ночи», и Джерарду на минуту жизнь показалась капельку лучше. Он закончил смотреть «Иисус Христос — Охотник на вампиров», а затем перешёл на старый повтор Бэтмена с Адамом Вестом, пока кадры из фильма не смешались с его снами. А затем бум, бац, и снова настало время школы. Лучше бы он столкнулся лицом к лицу с Загадочником или Пингвином, даже если это и значило, что нужно носить спандекс.       Джерард почти что заставил себя пропустить геометрию, потому что Тед буквально занимался сексом с какой-то девчонкой в коридоре около кабинета. Там были руки в неположенных местах, а Исаак неподалёку облокачивался о стену и закатывал глаза. Джерард пытался изо всех сил не смотреть, потому что это было просто ужасно. Это было кошмарное начало дня, затем к этому прибавилась внеплановая контрольная и Нолтес, со скрипом придвигающий парту вперёд, чтобы попытаться подсмотреть ответы Джерарда, миссис Холл наорала на них обоих, будто это каким-то образом была вина Джерарда.       После урока Джерард развернулся и пошёл в неверном направлении и оказался в совершенно другой части школы, в коридоре, по которому он ходил от силы один или два раза прежде. Вдоль стен стояли школьные трофеи и старые чёрно-белые фотографии — зеркальный коридор, отбрасывавший карнавальные тени спешащих мимо учеников. Нолтес догнал его, схватил за рюкзак и отвратительно резко потянул Джерарда вверх. Он бросил ранец прямо по коридору после того, как порылся в нём и украл запасную банку колы.       Всё это время он ворчал что-то о том, что это вина Джерарда, что его оставили после уроков. Джерард поборол сильнейшее желание передразнить придурковатые хрипы этого пещерного человека и побрёл дальше по коридору, чтобы собрать все свои вещи. К тому времени как он подошёл к сумке, парнишка в бандане со вчерашнего дня держал рюкзак, покрывшись густым румянцем. Джерард слегка волновался, что у него аневризма. А ещё оказалось, что у него искусственная роза вместо пуговицы, что было довольно мило.       — Спасибо? — нервно произнёс Джерард. Он показал локтём, пока неловко чесал голову, позволив волосам упасть на глаза. — Мне нравится твой цветок.       Парень каким-то образом сделался ещё краснее, сунул портфель Джерарду в руки и бросился бежать по коридору до того, как Джерард мог спросить, знал ли он, какие лестницы вели на второй этаж. Он смог разобраться самостоятельно методом проб и ошибок — по какой-то причине только одна лестница вела в подвал, и если руководствоваться Баффи, то тренер по физкультуре разводил там земноводных плотоядных спортсменов-монстров в шкафчико-коконах.       Он ворвался на урок английского, опоздав на десять минут, и Кэрью был серьёзно устрашающим парнем с горящими глазами. Возможно, это он разводил спортсменов-амфибий. Боб мрачно согласился с этой оценкой, а затем пнул Джерарда в плечо за то, что тот не пришёл вчера вечером играть в Обитель зла и Halo [2]. Когда Джерард одарил его уязвлённым взглядом, Боб просто уснул — казалось, это был его стандартный ответ на работу в классе и лекции. Однако на самом деле это таинственным образом работало на него: Рэй сказал, что по большей части он получал четвёрки. Везучий ублюдок. Джерарду бы хотелось проспать все уроки.       — Ты должен посидеть на репетиции, серьёзно, — сказал Рэй после урока, слоняясь по коридору. Он положил голову Джерарду на плечо и строил большие умоляющие глаза, пока Тед не крикнул о том, что школа была переполнена грёбаными педиками.       — Однажды, — сказал Боб, — я украду тубу [3] Ворма и проломлю им голову Сиковски.       — Вот почему ты наш герой, — ответил Рэй, широко улыбаясь Бобу. — Но Ворм тебя убьёт.       — Угу, — Боб пожал плечами. — Увидимся за ланчем, Торо. Уэй. — Он кивнул им обоим, а затем неспешно удалился, а Джерарда оставил с Рэем, который до сих пор с обожанием улыбался Бобу в след, и к счастью, Патрик объявился до того, как Джерард по-настоящему начал хихикать, потому что о Боже, это было до смешного умилительно — огромная, размером с Луну, влюблённость Рэя.       Джерард на самом деле не воспринимал, каким низким был Патрик, пока он не оказался окружён более высокими одноклассниками. Возможно, Патрик был даже ниже Фрэнка, что ошеломляло мысли. Патрик с Рэем начали говорить о концерте в субботу вечером и о том, кто поведёт. Джерард молчал по большей части, однако Патрик всё оглядывался на него, а затем вроде заглядывал за его плечо на что-то и хихикал, это было странно. Джерард был бы более отстранённым, только вот Патрик, казалось, смеялся не над Джерардом и, казалось, был правда заинтересован во мнении Джерарда по поводу музыки и разных групп.       Блять, Джерард правда каким-то образом смог завести собственных друзей. Это было слегка удивительно. Обычно его затягивали друзья Майки — Майки заводил друзей, попросту существуя. Для Джерарда это никогда не было настолько простым, но почему-то эти парни были другими.       Всю историю он обменивался с Бобом записками. Это начиналось как длинное обсуждение знаменитых барабанщиков и Guitar Hero, а перешло в критику вселенной Марио [4] и мультика, где Боб был Донки Конг, а Рэй — Дидди. Боб всё не выдерживал и смеялся, чем навлёк на них неприятности с миссис Гист, чему Джерард был тайно рад. Он мог заставить Боба Брайара рассмеяться. Джерард чувствовал себя на миллион баксов.       Конечно же, так как его жизнь не могла продержаться на плаву счастья более трёх минут, когда они покинули кабинет, Тед с размаху влетел в плечо Джерарда, а после ухмыльнулся Бобу.       — Осторожнее, Брайар, этот придурок феечка. Не приближайся слишком близко, ты же не хочешь, чтобы кто-то думал, что ты один из них.       Боб лишь сощурился и равнодушно произнёс:       — Следи за собой, Сиковски, — Тед на секунду замешкался перед тем, как нахмуриться и отступить. — Какой тупой мудак, — безразлично сказал Боб. — Не могу дождаться, когда свалю из этого чёртового городка.       Джерард вроде как ощутил облегчение, что Боб, ну, не убежал от него или что-то такое, хотя на самом деле было подло так думать. Боб был слишком классным, чтобы сделать что-то в этом роде. Но всё же. Было мило, когда было кому за тебя вступиться. Он действительно не ожидал подобное в Глен Фелле. Боб никогда на самом деле не спрашивал о его ориентации, однако когда Джерард вскользь упомянул о ней — сказал что-то о том, как горячо выглядел Роберт Дауни младший в последнее время, — он кивнул, согласился и глазом не моргнул. Если бы не Фрэнк и тот факт, что Рэй скорее всего убил бы его скальпелем и щупом для препарирования, он сам бы вероятнее всего запал на Боба.       — Что правда, то, чёрт возьми, правда, — сказал Джерард, Боб широко ему улыбнулся. — Эй, ты уже подавал заявления в колледжи? У меня на примете только одна — школа изобразительных искусств в Нью-Йорке, но скорее всего лучше подать заявления и в другие университеты. Слава Богу, мистер Руссо уже написал мне рекомендательное письмо, потому что здешний учитель рисования, чёрт возьми, ненавидит меня.       — Я подумал, что могу вернуться в Чикаго для дальнейшего обучения, на самом деле, — сказал Боб, открыв дверь в столовую и слегка повысив голос, когда волна разговоров и клацающих приборов захлестнула коридор. — Патрик вроде тоже заинтересовался. Не знаю насчёт Рэя.       — Ох, — произнёс Джерард, когда они встали в очередь. — Держу пари, Рэй точно заинтересован в, эм, Чикаго. И не будет удивлён. Хех.       Боб окинул его озадаченным взглядом.       — Ты странный, Уэй, — сказал он, однако сказал смущённо, а не злобно, так что Джерард лишь загадочно улыбнулся и взял поднос.       Обед был, вроде как, чумовым. В школе подавали пиццу, которая была почти что съедобной, а на десерт было желе в картонных стаканчиках. На улице было тепло из-за солнца над головой и из-за палитры красок вокруг — насыщенный коричневый, красный и оранжевый, золотистая трава и ярко-голубое небо. Будто бы сидеть вокруг костра или бадья конфет на Хэллоуин.       Рэй ввязался в спор о том, кто какую машину поведёт до Бёрмингтона на концерт Dinosaur Jr. в субботу, и всё спрашивал мнение Джерарда, будто бы был полностью уверен, что он едет с ними. Не то чтобы это было важно, потому что Джерард и понятия не имел, у кого какая машина была и была ли история Патрика про Боба — выезжающего задом с подъездной дорожки и сбивающего все четыре почтовых ящика — правдой или дерьмовым преувеличением. Джерард вроде как был занят, тоскливо мечтая о том, что Фрэнк сможет прийти на концерт, но, что ж. Никто не должен об этом знать.       Каким-то образом без его ведома тема сменялась, и все за столом пялились на него. Джерард прекратил разрывать корочку пиццы.       — Эм, что? — встревоженно спросил он.       — Эти дебилы всё ещё издеваются над тобой, — мягко произнёс Боб. — Мы разрабатывали стратегию.       — Оу! — шокировано произнёс Джерард, и вау, он действительно не знал, что сказать. — Я, эм. Спасибо? Хотя эти дебилы всегда доёбываются до меня. Ничего особенного. Я особо ничего не могу с этим сделать.       — Хммм, — пробурчал Патрик. — Я слышал, что ты недавно быканул на Теда во время обеда.       Джерард покосился на него.       — Ты только что сказал «быканул»?       Патрик широко улыбнулся и потянул за край шляпы.       — Заткнись. Но серьёзно, шайка Теда вроде как злобная. Я просто волнуюсь, вот и всё.       — Ой, да ладно тебе, — Джерард фыркнул. — Они докапывались до того парня, это было отстойно. Кому-то нужно было что-то сделать.       Патрик снова хихикал, совсем тихо. Что, блять, такого смешного было в этом, Джерард хотел знать. В социальном угнетении и внедрении гетеро-патриархальных норм не было ничего смешного. Это было чертовски трагично.       — Да, это плохо, ты прав, — убедительно произнёс Рэй. — Но вот о чём мы и говорим. Никто не должен поступать с тобой также, понимаешь? Но отец Исаака мэр. Семья Теда — это буквально полицейский участок. Они могут избежать наказания за убийство, отделавшись выговором.       — Я совершенно не против, что ты начинаешь революцию, — сказал Боб, утягивая у Джерарда его корку от пиццы. — Просто в следующий раз прихвати одного из нас с собой. Тебе нужна поддержка. Мускулы.       — И ты не должен разгуливать в одиночестве, пока эти парни охотятся за тобой, — сказал Рэй, сложив руки ладонями друг к другу, будто «молясь». — Это небезопасно.       — В этом правда нет ничего такого особенного, — запротестовал Джерард. Вау, ладно, последнее, что он ожидал в Вермонте, надо отметить, так это что он будет давать отпор попыткам выдать ему личного охранника. Он сосредоточился на раздирании багрового листа точно по прожилкам. Ещё один лист застрял в волосах Рэя, ярко-жёлтый на фоне каштанового. — Серьёзно, парни, это так мило с вашей стороны, но они просто донимают меня. Я в порядке. Правда.       — Хмм, — произнёс Боб, когда беседа оборвалась. Боб достал лист из волос Рэя, отчего Рэй стал ярко-багровым, и это эффективно отвлекло его от темы на весь оставшийся день, слава Богу. Джерард не мог слегка его не подразнить, когда они надели очки и всю херню на биологии, и Рэй стал нервным и рассеянным. Это было уморительно.       Но Джерард не мог отделаться от ощущения тревоги, что, возможно, Рэй с Бобом были правы, что ему стоило воспринимать это более серьёзно. Но это действительно было не так уж важно. Тед с его шайкой могли держать весь город в напряжении, но они были всего лишь детьми.       Над их распотрошённой лягушкой Рэй покосился на Джерарда и нахмурился. Его волосы были собраны сзади огромной розовой резинкой для волос, позаимствованной у учителя — сам Джерард отхватил красную с блёстками.       — Слушай, я знаю, ты думаешь, что мы все тут сошли с ума, но тебе правда стоит быть осторожнее. Куда ты ушёл вчера после школы? Мы все переживали, что Тед схватил тебя, но ты объявился утром, — сказал Рэй с обеспокоенными глазами позади защитных очков. Он методично высасывал формальдегид из полости тела пипеткой с омерзительным свистящим звуком, и если он не уделит достаточно внимания, это дерьмо разольётся повсюду. Снова.       Джерард не знал, как ответить, так что вернулся к попыткам вытащить волокнистые лёгкие лягушки из смешанного сердца и проткнутого пищевода.       — Думаешь, это лёгкие? — с сомнением спросил Джерард, подцепив серую мембрану своим пинцетом, и покосился на него. — Это такая пустая трата жизни, клянусь. Я ничему не учусь, ты ничему не учишься, а лягушка умерла. Она могла бы быть прямо здесь живой и, ну, ловить головастиков. Поедать мух. Жить в кувшинке.       Рэй принялся за дело и уставился на кусок ткани.       — Эм, я могу ошибаться, но я думаю, что это часть... печени? Чего мы вообще паримся? Мы же знаем, что учителю похер.       — Потому что, — чопорно произнёс Джерард, положив связку лёгких с печенью, — эта лягушка отдала нам свою жизнь, чтобы мы изучили органы амфибий. И мы выучим их. Или, что ж. Попытаемся. В любом случае, я просто... — он вздохнул и понизил голос. — Я просто вышел через заднюю дверь рядом с репетиционным кабинетом, понял? И ждал в лесу, пока все уйдут. Это довольно неплохо сработало. Сегодня я возможно сделаю также, наверно. Так что прекрати волноваться, хорошо?       Рэй, разинув рот, уставился на него.       — Что? — спросил Джерард недоуменно. — У меня что-то в волосах?       — Ты ходил в лес? Серьёзно? — Рэй взмахнул пипеткой в воздухе и грустно жестикулировал ей, повышая голос от волнения. — В лес? Серьёзно?       В передней части класса учитель как всегда ничего не замечала, наполовину спряталась за своим столом и кликала по ссылкам — по-видимому, в этом заключалась вся её карьера в Глен Фелле. Ходили слухи, что в этом было замешано БДСМ-порно. В результате чего ей дали старший класс биологии — хаотичное поле подпаленных спирогир и странного формальдегида. Легко было получить пять, если ты не был мишенью. Как бы там ни было, это означало, что Рэй мог совершенно безнаказанно сорваться, и возможно, на него не наорут.       — Чувак, — просипел Рэй, наклоняясь к нему. — Чувак, ты не можешь ходить в лес, никто не ходит в лес.       — Ага, похоже на правду, — озадаченно сказал Джерард и мысленно мыл руки после их бедной лягушки до конца урока. Рэй, очевидно, не был в настроении учиться, и что ж, не то чтобы учитель заметит, что они расслабились. По крайней мере, у Рэя был смысл в рассказе.       — Нет, чувак, от этого леса не жди ничего хорошего. Он чертовски страшный. Ладно, гляди. Не смейся. Он набит призраками.       — Правда? — завороженно выдохнул Джерард перед тем, как вспомнил, что Фрэнк хихикал над тупицами, которые думали, что развалины населены привидениями. Фрэнк засел в своём отжившем срок помольном цехе в кишащем крысами спальном мешке и замерзал по ночам совсем один. Он расстроенно вздохнул. — Чувак, не хочу тебя расстраивать и себя тоже, но я уже сто лет хожу туда, и я не видел никаких призраков. Было бы чертовски круто, но это дохлый номер. Но если это до сих пор отпугивает людей, то мне подходит.       Рэй покачал головой, и его хвост бешено затрясся.       — Нет, я тебе говорю, люди нихрена не видели. А я, что ж. Я видел это дерьмо. В любом случае, что-то. Знаешь, как это бывает — сделать на слабо, да? Я пошёл, когда был ребёнком, и я услышал что-то, не знаю. Я был там с Патриком, ты даже можешь спросить у него. Неожиданно стало холодно в середине июля, чертовски холодно, аж пар изо рта шёл. И поднялся ветер, так что казалось, будто кто-то говорит. Было действительно сложно расслышать, было до чёртиков жутко. И Патрик сказал, что видел кого-то на тропинке, прямо, чёрт возьми, рядом со мной, всего чертовски прозрачного и тянущего к нам руки.       Как это могло быть правдой? Джерард, казалось, к этому моменту уже несколько недель ходил в лес, и всё, что он видел, так это Фрэнка, кладбище и, возможно, слышал, как кто-то хихикает над ним, однако это скорее всего был ветер в ветвях деревьев или же шум реки. Он хотел верить, что там кто-то правда смеялся — было бы неплохо как-нибудь заиметь неопровержимое доказательство загробной жизни. Просто на всякий случай, что ж, было бы хорошо. Чертовски зловеще и круто.       Возможно, на его лице показалась зависть, потому что Рэй зло посмотрел на него.       — Это не игра. Я серьёзно, от леса ничего хорошего не жди.       — Но ты же не поранился, да? — спросил Джерард, пожав плечами. — Я просто говорю. Даже если ты что-то видел, это звучит как нечто не особо важное. И ты же был ещё ребёнком, верно?       Вскоре, слава Богу, должен был прозвенеть звонок, и тогда он сможет высвободиться из этого формальдегидного ада и нарисовать невзрачный рисунок для мистера Фелтса. А затем пойдёт навестить Фрэнка, и возможно, посмеётся над этим, над Рэем и его суевериями, над нелепой идеей Боба стать его хранителем. Конечно, вначале ему придётся ускользнуть от Теда и его бестолковых приспешников. Возможно, Боб был прав. Джерард потёр свою больную челюсть.       — Мне было двенадцать, — пробормотал Рэй, — я не был, ну, младенцем. И суть не в этом! Я не единственный, Джерард! Это дерьмо случалось и с другими людьми тоже на протяжении многих лет. Однажды бейсбольная команда пошла туда в поход, но они сбежали оттуда спустя десять минут после заката солнца, крича во всё горло. Все они слышали голоса. А некоторые ещё видели это дерьмо.       Ладно, это было вроде как странно, что множество людей видели что-то, однако слухи порождают слухи.       — Может, наркотики? — предположил Джерард. — Я не знаю. Думаю, это возможно. Просто я никогда ничего там не видел. — Что ж, кроме Фрэнка, однако он пообещал не упоминать его рядом с Рэем.       — Что ж, возможно, ты просто не чувствителен к такого рода явлениям, — насмешливо заметил Рэй и начал складывать их набор для препарирования, пока Джерард стянул перчатки и отскрёб оставшуюся на руках латексную пудру. — На самом деле, некоторые просто не видят или не слышат чего-то, но, чувак, им также становится холодно, и если в них бросили камень, то он их ударит. Просто... подумай над этим. Будь осторожен.       — Это же лес, — фыркнул Джерард, — временами там становится холодно.       — Слушай, если ты волнуешься, — опасливо произнёс Рэй, выпутываясь из собственных перчаток, и помыл руки, — насчёт, ну, знаешь, этих засранцев, которые тебя доводят, просто. Мы встретим тебя около оркестровой, ладно? И проводим домой, я, Боб, Ворм и Брайан. Они оставят тебя в покое, они грёбаные трусы — они никогда не последуют за тобой, если ты в компании.       — Нет, — тут же сказал Джерард. Блять, он ненавидел запах латекса на руках, и мягкое антибактериальное мыло не помогало избавиться от запаха презервативов, так что он слегка сомневался, что оно смоет микробы после мёртвой лягушки. — Нет, ладно. Вам не нужно вмешиваться. И в любом случае, у вас, ребята, ещё репетиция.       Рэй выглядел разочарованно, распустив свои волосы в рыжеватое облако, и потряс головой. Джерард не мог соврать, это было впечатляюще.       — Мы просто встретим тебя у оркестровой, не волнуйся об этом. Можешь подождать и посмотреть с нами репетицию, поговорить с мистером Кёртисом про хор. После этого мы пойдём играть в видеоигры, будет здорово.       Джерард закатил глаза, всё ещё не определившись. Он не хотел затаскивать Боба с Рэем, да и других ребят в противостояние с Тедом Сиковски. По крайней мере, Рэй был высоким, однако когда он представил его рядом с Нолтесом, его затошнило. Плюс ещё Фрэнк.       — Лес не так уж и плох, — твердил он. Больше себе, чем Рэю. — Я правда думаю, что это всего лишь городские легенды бурно разрослись, понимаешь?       Рэй тяжело вздохнул.       — Да, наверно. В смысле, ты прав, не то чтобы я поранился. И некоторые говорят, что там может бродить призрак Фрэнка, а я не думаю, что Фрэнк вообще когда-то попытался бы проломить мне голову камнем. Но там было так чертовски страшно. Не понимаю, как ты выдерживаешь это, чувак.       Пока Рэй говорил, Джерард чувствовал, как все его внутренние органы танцевали паническую мамбо, и он схватился за край лабораторного стола; чёрные точки мелькали перед глазами.       — Кто? — смог выплюнуть он промеж сжатых челюстей. — Чей призрак? — Возможно, все сосуды в глазах Джерарда только что лопнули, а сами глаза буквально вылезали из орбит.       — Фрэнка? Фрэнка Айеро? — медленно произнёс Рэй, очевидно смущённый. — Помнишь, на днях я рассказывал про него за обедом, мальчишка, который исчез, когда я был маленьким. Думаю, это может быть и не его мстительный дух или как угодно, но так все говорят — вся фигня с призраками в лесу началась после того, как он пропал, сразу после того, как остановили поиски. Я не знаю. Эй, с тобой всё в порядке?       Затем прозвенел звонок, хвала грёбаным небесам, потому что Джерард совершенно не имел понятия, что сказать.       Он в изумлении собрал свои вещи. Рэй всё ещё говорил, его голос был медленным и невнятным, будто Джерард находился под водой, а Рэй в нескольких милях от него, на поверхности. С минуту Джерард наблюдал за тем, как рот Рэя двигался перед тем, как развернуться и уйти. На взводе он побрёл по коридору, мимо лестницы, в сторону столовой. Пока он шёл, он полез в карман за зажигалкой и сконцентрировался на этом. На переставляемыми одна за другой ногами. На поисках своей зажигалки Bic и пачки Мальборо.       Обычно он засел бы в устрашающем подвале или, возможно, в библиотеке, спрятался бы за стопками книг и украдкой курил бы, но сейчас он хотел выйти наружу, прочь ото всех. Он вышел на улицу, его не поймал никто из взрослых или учеников, отрешённо пробрался через листья и грязь и оказался снаружи оркестровой. Он облокотился на старинный могучий клён и выкурил подряд четыре сигареты, ничего не видя перед собой. Его разум всё метался от мысли к мысли, разобщённый и бесполезный.       Он сконцентрировался на курении, на физических ощущениях от него — на дыме в лёгких, тонком свёртке из бумаги и табака между пальцами. Держать руку на месте было на странность сложно — он не мог прекратить дрожать. Он выудил зажигалку, снова и снова чиркал ей, пока на пальце не образовалась ссадина и не начала щипать, однако в конце концов он добыл огонь, несмотря на ветер и его предательские нервы.       Все подсказки и намёки неожиданно бросились ему в глаза. Рэй, сидящий под тем деревом, с полным ртом, бешено жестикулирующий руками, говорящий «Он, чёрт возьми, знал всё о музыке, чувак, я думал, он мог написать самоучитель по крутости». Фрэнк при первой встрече с Джерардом, появившийся из ниоткуда на тропинке, оборванный и одетый для весеннего солнечного дня в середине октября. Фрэнк посреди кладбища, умоляющий Джерарда никому про него не рассказывать.       Ни в чём не было грёбаного смысла. У него болела голова, и блять, он уже курил фильтр. Он бросил остатки сигареты на сухие листья и потушил её большим пальцем ноги. Неожиданно проблемы с Тедом показались ему совершенно незначительными.       Майки. Майки знает, что делать. Он вытащил свою обшарпанную чёрную Nokia — в прошлом месяце у его матери едва ли не случился сердечный приступ, когда она поняла, что он снова разбил экран, будто бы это была его вина, что сотовые были такими маленькими, скользкими и тяготели к суицидальным прыжкам с лестниц — и быстро написал текст. Он достал очередную сигарету и стал ждать ответа. Он мог ждать его весь день. Ему было больше нечего делать, пока не появится Тед или его не обнаружит Рэй, а мистер Кёртис не заставит его присоединиться к хору. Было приятно притворяться, что он мог просто остаться здесь навсегда, облокачиваясь на дерево и глядя в небо.       Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как телефон завибрировал — по меньшей мере, ещё сигареты две, Джерард начинал ощущать головокружение от никотина, что было чертовски ему к лицу.       не знаю ли я что делать по поводу чего? — моргало на экране, и он увидел Майки, сидящего на кровати и хмурящегося на телефон. Блять, он скучал по вечным нравоучениям Майки, по тому, как он закатывал глаза и надоедливо, однако снисходительно вздыхал.       рэй говорит фрэнк мёртв уже почти 10 лет. Нет смысла ходить вокруг да около.       Наступила долгая пауза. К тому времени как Майки ответил, Джерард устал стоять, съехал вниз по стволу и устроился между корнями. Там было на самом деле чертовски удобно, только слегка сыро — он нашёл идеальную точку для своей задницы, там была небольшая выпуклость, на которую он смог откинуть голову. Будто он мог отключиться, как Рип ван Винкль [4], проспать всё это дерьмо и проснуться с ужасной бородкой.       что говорит фрэнк?       Это был плохой совет. Дерьмовый совет. Джерард кинул злобный взгляд на телефон.       если это вообще его имя. может, он всё это время врал?       с чего бы ему врать? и сразу после этого прости, анализы, надо идти. если он зомби, сделай фотки.       Джерард скривил лицо на телефон и резко закрыл его; он издал тревожный треск, что скорее всего означало, что он снова расхерачил раскладушку. Это совершенно не помогало. Чёртов Майки, что за «с чего бы Фрэнку врать». Потому что блять, с чего бы? В этом не было грёбаного смысла.       Фрэнк, очевидно, не был мёртв. Он не мог быть мёртв. Это было смешно. Джерард бы заметил. Фрэнк был странным, это точно, но он не был... только вот...       Только вот во Фрэнке была куча странного дерьма, и это было... Джерард правда мог купиться на это в каком-то смысле. В этом было столько же смысла, как и в серийном убийце и теории о побеге, что Фрэнк был какой-то неупокоенной сущностью.       Фрэнк, живущий в лесу, появляющийся откуда ни возьмись на тропинке и носящий всё те же неопрятные джинсы с футболкой день ото дня. Что ж, ладно, Джерард и сам так делал. Но всё же, по крайней мере, он переодевал худи. Однако с другой стороны, Фрэнк был совершенно полнотелым и непрозрачным. Джерард точно знал: он множество раз спотыкался об Фрэнка в лесу, да и Фрэнк был ужасно большим фанатом влезания в личное пространство Джерарда. Может, зомби, размышлял он, задумчиво доставая последнюю сигарету. Но даже в этом случае он заметно хорошо сохранился для гниющего трупа.       Плюс он точно не домогался до живой плоти Джерарда. Прискорбно. Джерард мог пойти на то, чтобы Фрэнк терзал его, но не так зубами, как языком, и ладно, сейчас было не время об этом думать. Он засунул руки в карманы и нахмурился.       В отдалении прозвенел звонок последнего урока, резкий и пронзительный, сигнализируя о том, что Джерарду нужно было покидать его дерево, иначе он рискует быть пойманным либо Бобом, Рэем и остальным ансамблем, либо Тедом с его грёбаными дружками. Джерард не был в настроении для наставлений по поводу вступления в хор или его вылазок в лес и точно не намеревался служить боксёрской грушей снова.       И ладно, он мог признаться себе, что правда хотел увидеть Фрэнка. И чёрт, если призраки существовали, Джерард обожал всю эту тему, и Фрэнк бы знал и всё ему рассказал. Он бы рассказал Джерарду, что он мёртв, верно? Это было, чёрт возьми, невозможно. Фрэнк скорее всего посмеётся над ним, когда Джерард поднимет эту тему, потому что «Фрэнк» было распространённым именем, и было абсолютно смешно думать, что его Фрэнк был тем Фрэнком Айеро из легенды белых дней.       Он уверенно направился к лесу, оставляя позади школу и суету шумных пятничных учеников. Ему послышалась музыка, где-то под отдалённым шумом стоянки и обозлённым цоканьем белки. Возможно, группа начинала играть, а возможно, это был просто автомобильный радиоприёмник. Он стоял там, на опушке леса, пялясь на взбешённую белку, и пытался заставить себя сделать следующий шаг.       — Просто иди, — пробормотал он себе под нос; он был до смерти напуган, нервничал и переживал, а белка будто бы соглашалась, цокая всё громче и громче, пока Джерард наконец не поднял руки и не сдался. — Ты победила, — сказал он, глубоко вздохнул, а затем побрёл по тропинке. Пока в лесу было пусто, Джерард быстро добрался до того, что он считал «их» стеной — туда, где Фрэнк обычно появлялся. Она была идеальной высоты, чтобы на неё опираться, и была выстроена из гладких круглых камней. Джерард на секунду закрыл глаза и размеренно дышал, стараясь восстановить подобие спокойствия.       — Эй, эй!       Джерард распахнул глаза и подавил встревоженный пронзительный крик. Фрэнк стоял перед ним, сжимая чехол от гитары, и его сияющая улыбка дрогнула и превратилась в недоумевающую ухмылку из-за пристального взгляда Джерарда.       — Эм, как оно? — спросил он, положив гитару, и взобрался на стену рядом с Джерардом. Он толкнул его в плечо, растерянный, но всё ещё радостный. — Всё в порядке?       Джерард встрепенулся. Фрэнк был абсолютно твёрдым и тёплым. Совершенно нормальным. Это ни за что не могло быть правдой.       — Нет, да, — сказал он, улыбнувшись ему в ответ. — Всё круто. Но школа отстой.       Фрэнк кивнул.       — Школа всегда отстой, бро, — посочувствовал он и протянул кулачок, чтобы стукнуться с Джерардом. Тот взглянул на Фрэнка, который, должно быть, шутил, однако он лишь шевелил бровями и ждал. Джерард вздохнул и неловко стукнул кулак Фрэнка. Это было мимолётное взаимодействие. Было бы легко списать холодок кожи Фрэнка на кровообращение, переохлаждение или что угодно.       Что угодно, например, смерть, подумал Джерард. Возможно, он был мёртв. Он прильнул к Фрэнку, который выглядел смущённо, однако был рад прикосновению, вжался в него в ответ и улыбнулся. До того как он смог себе надумать, он слепо протянул руку и обхватил пальцами руку Фрэнка, прямо над локтём.       Фрэнк немедленно попытался отдёрнуть руку, но Джерард замер, а его дыхание перехватило.       — Джи. Что? Ну же, чувак, что ты делаешь? — спросил Фрэнк с нервным смешком. — Отпусти меня.       Дома у Гейба был домашний питомец — колумбийская краснохвостая боа по имени Беатрис, и иногда они все накуривались и смотрели старые кунг-фу фильмы в гостиной Гейба, боа ползала вокруг дивана и обвивала Джерарда за плечи, спускаясь по руке. Таким и был по ощущениям Фрэнк, как Беатрис, — хладнокровным и упругим под его ладонью. Не ледяным, не морозным. Но... Джерард наблюдал, как большим пальцем водил по священным татуировкам. Прохладным. Словно камень, лежащий в тени.       Фрэнк издал странный сдавленный звук и вырвался на свободу. Джерард уставился на него, диковинно ощущая, как сильно бьётся сердце в груди. Это не могло... но...       — Ладно, серьёзно, — прошипел Фрэнк, складывая руки на груди и сжимая себя ими. — Что за херня происходит, Джерард?       Ладно. Возможно, существовал ненавязчивый и деликатный способ приблизиться к этому.       — Ты вампир? — осторожно спросил Джерард, и вместо того, чтобы пошутить или закатить глаза, Фрэнк отвёл взгляд и просто замер. Шли секунды, и он ничего не говорил, ничего из тех фраз и оправданий, которые ожидал услышать Джерард. Он просто пялился на Джерарда огромными глазами с паническим выражением лица.       — О мой Бог, — приглушённо и восхищённо произнёс Джерард и уже собирался потянуться, чтобы нащупать несуществующий пульс, когда Фрэнк подорвался и отскочил назад, подальше от Джерарда. Тот нахмурился на него.       — Нет, я... вампир? Нет! — сказал Фрэнк, размахивая руками над головой. — Иисусе, Джерард! Что за херня, грёбаный вампир? Серьёзно?       — Ох, — возмущённо произнёс Джерард. Ладно, у этой теории было мало шансов на успех, но Джерарду нравились вампиры. Вампиры были охренительными. А ещё Фрэнк был мёртвым, хладнокровным и жил в лесу, это не было такое уж странное предположение. Хотя он признавал, что Фрэнк бродил по солнцу, и это было огромной дырой в его теории. Блять. — Что ж, тогда что ты такое? — угрюмо спросил он. — Ты вроде мне не говорил. А мог бы, знаешь. В смысле, ты же Фрэнк Айеро, верно? Если ты не вампир, то что происходит?       Фрэнк выпучил глаза от удивления и отскочил от Джерарда. Тот нахмурился и попытался едва заметно последовать за ним, однако это не так уж хорошо сработало, так как Фрэнк вскочил на ноги и попятился, будто Джерард взметнётся и начнёт сосать его кровь.       — Чтоб тебя! — наконец произнёс Фрэнк хриплым голосом. — Блять, Джерард, я не... я не хотел. Кто тебе сказал? Просто смотри. Сохраняй спокойствие, ладно, ты же знаешь, что я бы никогда тебя не ранил или ещё что, верно?       — Конечно же, нет, — растерянно сказал Джерард. — В смысле, если бы ты хотел меня съесть, это было бы совершенно легко. Для начала тебе не стоило ронять меня в чёртов ручей.       Фрэнк, казалось, не слышал его, что, возможно, было к лучшему. Он лишь метался, кусал ногти, не сводил глаз с Джерарда, умоляюще глядел на него, и это было странно.       — Кто рассказал тебе? Это Торо, не так ли? — спросил Фрэнк скорее у себя, чем у Джерарда. — Боже, чёртов пацан... Я должен был знать, должен был...       — Что? — спросил Джерард, теперь окончательно загнанный в тупик, а затем он, чёрт возьми, заметил — он должен был заметить пять дней назад. Фрэнк метался туда-сюда сквозь наметённые ветром горки опавших листьев. И он не издавал звуков. Если Джерард прикрыл бы глаза, он бы услышал лишь бормотание Фрэнка себе под нос, словно голос из телевизора или наушников. Никаких шагов, никакого шуршания листьев — лишь Фрэнк, бессвязно говорящий что-то о тайном заговоре молчания и чём-то ещё. Он открыл глаза, и Фрэнк был здесь, бродил то взад, то вперёд по куче непонятного дерьма, и он даже не... он даже не отбрасывал тень. Срань Господня, Джерард был самым рассеянным придурком во вселенной.       Фрэнк наконец заметил, как он пялился, и остановился на полпути, скривив рот.       — Джерард? — спросил он нерешительным тоном.       — Ты Фрэнк Айеро, — вырвалось у него. — Господи, блять! Ёбаный в рот! Ты... чёрт! Ты точно... Я не знаю, живой мертвец? Бессмертный? Что ты? Иисусе, Фрэнк!       Фрэнк попытался что-то сказать, и Джерард знал, что ему стоило попытаться успокоиться, но он не мог, он даже не мог перестать подпрыгивать и взволнованно махать руками в воздухе.       — Неудивительно, что ты никогда не вляпывался в эти чёртовы лужи грязи! — в восторге продолжал Джерард и на автомате выхватил свой телефон, чтобы рассказать Майки. Срань Господня, это было так круто. Майки будет без ума, восхищённо подумал он. Или, возможно, испугается. Пока он решал, что напечатать, он наконец заметил, что Фрэнк всё ещё не сдвинулся с места. По факту он выглядел... ладно, он выглядел довольно отчаявшимся. Джерард сунул телефон обратно в карман, и ему стало на странность стыдно.       — Джи, — спустя минуту произнёс Фрэнк; его голос надломился. Он внимательно смотрел на Джерарда почти что с пугающей проницательностью, будто каждая йота его существа была сосредоточена на Джерарде и только на Джерарде. Тот засунул руки в карман худи и стал тревожно ждать. — Просто, пожалуйста. Прости, я... я хотел тебе сказать, я просто не... Здесь мне совсем не с кем поговорить, а ты первый человек, который подумал, что я просто подросток, обычный чёртов подросток и... Я не хотел, чтобы ты уходил, я...       — С чего бы мне уходить? — спросил Джерард и робко сделал пару шагов ближе к нему, и теперь казалось, что Фрэнк не убежит. — В смысле, серьёзно, чувак, это круто!       Джерард наклонился и ткнул Фрэнка в грудь пару раз, ощутив глухой удар о грудину. Фрэнк вновь замер, обездвиженный, его рот открывался и закрывался, а когда Джерард приподнял край его футболки, чтобы ткнуть его в бок — наконец увидеть татуировки, которые были лишь бонусом, — Фрэнк фыркнул с беспомощным смешком перед тем, как оттолкнуть его руки.       — Ты боишься щекотки, — восторженно провозгласил Джерард. — И ты твёрдый. Ты что, зомби или кто вообще? — Он подпрыгивал на месте, придвигаясь к нему всё ближе.       Фрэнк уставился на него.       — Что? Нет! Я веган, чувак, это отстой!       — Что ж, если ты зомби, то вряд ли у тебя есть выбор, — предположил Джерард, довольно резонно, подумал он. — Не то чтобы это моральная дилемма. Ты же не будешь осуждать лис за то, что они едят зайцев, верно? Круговорот жизни, чувак. Или, эм, не жизни?       Фрэнк выглядел по-настоящему тупо с этим разинутым ртом, и если он продолжит так пялиться на Джерарда, то тот сделает что-то глупое, например крикнет в лицо «Живые мертвецы реальны! Моя жизнь одобрена!». Это был лучший день в мире.       — Я не чёртов зомби! — наконец воскликнул Фрэнк разгневанным и писклявым тоном.       — Ох, — сказал Джерард, немного расстроившись. Зомби вроде как были его любимчиками. Возможно, у Фрэнка был инопланетный симбионт? Как у инопланетян с чёрным маслом из секретных материалов. В любом случае, если он был Фрэнком Айеро, он выглядел на десять лет моложе, чем должен был, так что нечто всё же происходило.       — У меня есть тело, оно... Сюда, — продолжил Фрэнк, размахивая руками в сторону реки перед тем, как развернуться и посмотреть на Джерарда огромными искренними глазами. — Ты... Знаю, это странно, чувак, но пожалуйста, не...       — Правда? — выдохнул Джерард. — Где? Это было давно, так что сейчас оно уже превратилось в кости, верно? — Он заметил, как глаза Фрэнка становились всё больше и больше, пока он повторно анализировал его слова. — Ох, чувак, блять, прости. Это было бездушно? Я не хотел.       Наступила очередная продолжительная пауза, и затем Фрэнк уронил голову в руки, а его плечи начали содрогаться. Джерард украдкой взглянул на него. Фрэнк что, чёрт возьми, смеялся над ним?       — Чувак, — произнёс Фрэнк между пальцев, слова было почти не разобрать из-за смешков. — Ты что, издеваешься надо мной?       — Я серьёзно! — запротестовал Джерард. — Я не хочу быть, ну, грубым или ещё что.       Затем ему пришлось подождать час или около того, пока Фрэнк прекратит смеяться, немного неистово и истерично, согнувшись и сжимая рёбра. За это время Джерард перечислил всё, чего он не заметил, отчего и был придурком, потому что временами солнце светило прямо сквозь лопатки Фрэнка — как Джерард не заметил этого раньше, серьёзно, — а затем смех Фрэнка стал звучать подозрительно прерывисто.       Джерард неуклюже подошёл ближе к нему и затем решился осторожно положить руку Фрэнку на плечо.       —Фрэнки? — неуверенно произнёс он. — Я, эм. Что не так? Серьёзно, правда прости, если я задел твои чувства или ещё что.       Фрэнк поднял голову из рук и уставился на Джерарда, и у того было достаточно времени, чтобы отметить, что Фрэнк выглядел взволнованно или... не взволнованно, а как-то ещё более странно. До смерти перепуганный, он не знал, что сделать, так что просто обнял Фрэнка и попытался выдавить из себя успокаивающие звуки, после чего лицо Фрэнка переросло из ужаса в неверие, а затем из ниоткуда появилась эта ослепляющая, яркая улыбка, и Джерард на секунду даже забыл, как дышать. Фрэнк фыркнул что-то между смешком и всхлипом и бросился на Джерарда, уткнувшись ему в шею, едва ли не опрокинув их обоих со стены.       — Полегче! — сказал Джерард, затем неуклюже похлопал Фрэнка по спине и попытался думать о чём-нибудь несексуальном, потому что срань Господня, на нём лежал горячий парень. Хотя в его фантазии обычно не входило, чтобы горячие парни так сильно психовали. — Эм, тише, тише. Фрэнк, всё в порядке. Эм, ты, э, в порядке? Тебе что-нибудь нужно? — В его голове на секунду пронеслись мысли о пожертвовании крови и жизненных сил — как бы это было круто? Очень круто, пока Фрэнк и правда, ну, не опустошит его или как там, однако он верил, что Фрэнк этого не сделает. Фрэнк мог быть мёртвым или сверхъестественным, но он не был злым. Джерард это понимал.       — Джерард Уэй, ты такой чертовски странный, — сказал Фрэнк ему куда-то в шею, однако это звучало довольно очаровательно, так что Джерард позволил себе радостно извиваться, по крайней мере, мысленно. — Я, чёрт побери, тебе не верю. Ты... не... ты вообще не испугался, так ведь?       — Тебя? — не веря своим ушам, спросил Джерард, а затем фыркнул. — Эм, нет? Мне жаль тебе сообщать, Фрэнки, но ты не суперстрашный.       — Заткнись, — пробормотал Фрэнк, склоняя голову ещё ближе к худи Джерарда и посапывая. — Я чертовски ужасающий, ладно.       — Эм, хах, — произнёс Джерард и позволил себе чуть крепче сжать в ответ Фрэнка. — Ты, твоя просроченная диетическая кола и Роковой мост. Я предупрежу прессу.       — Да пошёл ты, — возмущённо произнёс Фрэнк и дрожаще вздохнул, отчего деревья, казалось, задрожали, и их окатило водопадом из листьев. Он лишь слегка дрожал, а Джерард наконец обдумывал их прошлый разговор и приходил к умозаключению, что он был тем ещё засранцем.       — Фрэнк, — наконец сказал он, и тот отстранился, потирая глаза и не глядя на него. — Знаешь... Я никогда просто не уйду или ещё что, да? Я, эм, в смысле, ты мне нравишься. Очень. И, — нерешительно добавил он, когда Фрэнк резко вскинул голову, — ты грёбаный призрак! Или что-то ещё, я даже не знаю. Это просто удивительно, только вот, эм, в каком-то смысле лучше бы ты не был мёртв? Разве что тебе стоит признать, что это вроде как однозначно отпадно.       Фрэнк выглядел недоверчиво, и всё ещё одной рукой сжимал Джерарда за плечо, будто боялся, что тот внезапно удерёт в противоположную сторону. Джерард снова вспомнил, каким чертовски напуганным был Фрэнк, когда впервые увидел Джерарда, как Фрэнк постоянно тянулся, чтобы коснуться его, и вау, он правда был засранцем. Если Фрэнк был мёртв... Джерарда внезапно затошнило.       Он должен был умереть, когда ему было восемнадцать, на пороге поступления в колледж — вся жизнь была впереди. Должно быть, он умер в белой футболке и рваных джинсах, один в лесу. Эта часть не укладывалась у Джерарда в голове. Фрэнк мог быть мёртвым, но он не мог умереть.       Однако очевидно, так и было, и Джерард знал лишь то, что он стал первым человеком, который обнял Фрэнка за последнее десятилетие, поговорил с ним и пошутил шутки. Неудивительно, Фрэнк чуть с ума не сошёл. Господи, Джерард был придурком.       — Эй, — мягко произнёс Джерард, — серьёзно, всё в порядке. Я не дискриминирую мёртвых. Всё хорошо, Фрэнки. Я совершенно полностью за мёртвых. Я никогда не уйду. Обещаю.       Фрэнк поднял взгляд, и когда он рассмеялся, это звучало спутанно и сдавленно, но он снова широко улыбался.       — Да? Я должен был знать, что ты огромный психически ненормальный чудик, — сказал он и утёр нос. «Призрачные сопли!» [5] — зачарованно подумал Джерард и задумался, не мог ли он незаметно предложить рукав своего худи вместо носового платка, чтобы собрать образец. Затем он моментально почувствовал себя кретином, когда Фрэнк продолжил. — Просто... обычно люди не видят меня, как ты, не то чтобы они останавливаются, чтобы поболтать со мной, понимаешь? И ещё меньше просят меня показать моё чёртово тело, ты чёртов любитель ужастиков.       — Эй, — с жаром произнёс Джерард, — я извинился!       Фрэнк, не глядя ударил его в плечо, и Джерард даже не мог злиться на то, как это вроде как было больно, потому что чёртов призрак только что, чёрт возьми, ударил его в плечо. Так круто.       — Всё в порядке, — сказал Фрэнк, подняв голову, и едва заметно улыбнулся. — Мой труп довольно милый, я не вру. В смысле, кто ещё может увидеть собственный череп? Это же охренительно. — Он сделал витиеватый жест рукой, чтобы указать на охрененность своей черепной коробки.       — Люди, которые делают магнитно-резонансную томографию? — предположил Джерард, а затем резко дал задний ход, когда Фрэнк злобно посмотрел на него. — Не то чтобы это вообще круто. Радиолокационная техника, что вообще за херня. Кому она нужна? — Фрэнк покачал головой, и Джерарду пришлось признать, что у него действительно скорее всего потрясающий череп — с этими скулами, линией челюсти и изгибом лба, которые он лицезрел сейчас.       — Ты когда-нибудь, ну, разыгрывал сцены Гамлета с Йориком? — не подумав, спросил он.       — Нет! — сказал Фрэнк. — С чего бы мне это делать? О мой Бог, ты бы разыгрывал. Ты точно бы это сделал.       — Возможно? — ловко уклонился Джерард и искусно сменил тему. — Суть в том, я имею в виду, ты же не думал, что я бы возражал, да? Ты должен был сказать мне сто лет назад! Чувак, я думал, что ты, чёрт возьми, бездомный. Я уже собрался похитить тебя и заставить тебя жить со мной в кладовке.       — Ты что? — прошептал Фрэнк, поднимая руку, чтобы скрыть улыбку, когда Джерард нахмурился. — Чувак, серьёзно? Ты думал, что я просто так живу здесь?       — Это было совершенно резонное предположение! — сказал он в свою защиту. — У меня не было полной информации! Если бы только ты был прямолинеен на этот счёт... В смысле, как ты думал, я считал?       — Я не мог, — перебил его Фрэнк, а затем отвёл взгляд; всё его лицо было в тени, так что Джерард не видел его выражения. — Джерард, я хотел, но не мог. В смысле, что если бы ты подумал, что я просто сумасшедший или сбежал бы... Блять, Джи, что бы я делал, если бы ты ушёл?       — Но я бы не ушёл! Не ушёл! — сердито сказал Джерард. — Я же сказал, ты не страшный. Ты удивительный. Всё это удивительно.       — Правда? — таинственно произнёс Фрэнк, уставившись на Джерарда, и тому пришлось резко успокоить себя, чтобы не отвести взгляд и не вжаться в него в ответ. Фрэнк никогда прежде не глядел на Джерарда так напряжённо и загадочно. Он казался почти что светящимся и пустотелым, словно кожа китайского фонарика, а его глаза светились где-то вдалеке. Не человек.       — Правда, — сквозь зубы процедил Джерард и сложил руки на груди. Он не был напуган, нет. Фрэнк мог отвалить со своими причудливыми призрачными делами.       Затем Фрэнк внезапно вздохнул, слегка нахмурился и смахнул волосы с лица, и он снова стал Фрэнком, закатывающим глаза и много страдающим.       — Мне нужна грёбаная сигарета, — проворчал Фрэнк и положил голову ему на колени, умоляюще протягивая руку, пока Джерард выуживал из кармана потрёпанную пачку красных Мальборо.       — Кстати, как ты вообще можешь курить? — спросил Джерард, обрадовавшись, когда его голос получился уверенным и нормальным. — Ты вообще чувствуешь вкус?       — Это конец всех нормальных разговоров, да? — мрачно сказал Фрэнк и, ничего не ответив, поджёг сигарету. Джерард наблюдал, чтобы разглядеть, как дым движется по его горлу прямиком в лёгкие, однако видел лишь гладкую непроницаемую кожу. Он задумался, оставались ли на Фрэнке засосы. — Мы больше ни о чём никогда не поговорим. Теперь я для тебя всего лишь эктоплазма.       — Эктоплазма? — взвизгнул Джерард, а затем запоздало сказал: — Эм, в смысле, нет, конечно же, нет. Я бы никогда не объективизировал тебя подобным образом.       Фрэнк грозно взглянул на него.       — Каков лжец, — пробормотал он и стащил пачку сигарет у Джерарда, однако тот видел слабый проблеск улыбки, таящийся в уголках его губ, так что он посчитал, что случайно не выставил себя придурком снова. В любом случае, Фрэнк скорее всего уже к этому привык, подумал он. И всё же Джерарду нужно было сменить тему. Затем он вспомнил.       — Оу! — произнёс он, зашуршав в своей сумке, и победоносно достал стопку комиксов. — Я принёс тебе это, эм. Вот. Кажется, ты не особо часто можешь выбираться в магазины комиксов? Хах. — Дерьмо, он снова говорил о смерти. Это было бесполезно.       Хотя Фрэнк, кажется, был не против, он лишь выхватил комиксы у Джерарда из рук, а затем радостно полез в сумку, чтобы найти что-нибудь ещё.       — Обычно я вытряхиваю всё что могу с туристов и вся херня, но чёрт! — Он прижал к груди «Семь солдат победы», просияв; выглядел он как обычный человеческий фанат комиксов. Горячий, совершенно не ровня Джерарду, если честно. — Это чертовски... Джи, я уже говорил тебе, какой ты удивительный? Такой, чёрт побери, удивительный. Я не... как вообще мне так чертовски повезло, чувак?       — Оуу, чувак, — сказал Джерард и пнул ногой пенёк, пытаясь широко не улыбаться. — Я просто, знаешь, не думал, что мы сможем быть друзьями, если ты не прочитаешь про Затанну и нового Человека-паука. Ты вроде как, эм, не можешь выйти из леса или как? — Он само собой не совал нос в смерть Фрэнка. Просто завёл вежливую беседу. Точно.       — Очевидно, нет, иначе я последовал бы за тобой к твоему дому и разбил бы лагерь в кладовке, — сказал Фрэнк, роясь в рюкзаке и напевая что-то в глянцевые страницы. Джерард нахмурился, когда увидел, что одна из страниц слегка помялась в пытливых руках Фрэнка. Тот же, ничего не замечая, рассеянно продолжил перелистывать страницы.       — Я однозначно застрял здесь. Территория призраков заканчивается на опушке леса и всё такое, бла-бла-бла. Это довольно скучно. О мой Бог, чувак, у тебя есть «Защитники»? Как мило!       — Лучше бы тебе их не портить, — проворчал Джерард, слегка раздражённый, что полностью потерял внимание Фрэнка, однако в то же время был рад пожирать взглядом то, как Фрэнк кончает от коллекции его комиксов, не боясь быть замеченным. А ещё это Фрэнк наводил страх на лес. Он радостно мысленно перебирал это, а затем отвлёкся на негодующее фырканье Фрэнка.       — Конечно же, нет! За кого ты меня принимаешь? — Фрэнк одарил Джерарда многозначительным взглядом, и Боже, было так чертовски неловко пялиться кому-то в глаза, он и представить не мог, о чём были все романтические комедии и дядина коллекция романов. Это было неловко и странно, наполнялось этим томительным ожиданием, и Джерард был вынужден фыркнуть и отвести взгляд, из-за чего он чувствовал себя некрофилом.       Считалось ли вообще некрофилией то, что тебя тянуло не к телу, а к, эм, духовной материи? Чем, чёрт возьми, вообще являлся Фрэнк? На странность ощущаемым сиянием? Мог ли Фрэнк заниматься сексом?       — Будто ты не измазывал их в соусе от пиццы, засранец, — пробормотал Фрэнк, уставившись на картинки в сумрачном свете. Он поднял глаза на Джерарда, а затем быстро опустил их, нервно перебирая корешок выпуска и, с негодованием заметил Джерард, сминая страницы.       — Только, над одной страницей, — заметил Джерард, а затем обезоруживающе вздохнул. Комиксы в любом случае существовали, чтобы наслаждаться ими, за исключением, возможно, оригинальных и специальных изданий, и ладно, возможно, Фрэнк и правда не мог испоганить и сделать их хуже, чем они уже были, если только он не будет читать их призрачным методом кунг-фу, а затем не выбросит их в реку.       — Так серьёзно, кто тебе рассказал? — спросил Фрэнк. Он всё ещё не смотрел Джерарду в глаза. — Или ты понял это сам, сидя в одиночестве?       Джерард был слегка глуповат, что не понял этого сам — если кто-то и должен был раскрыть бессмертного ниндзя-призрака-зомби, то это должен был быть он.       — Думал, что мы больше об этом не говорим, — проворчал Джерард и уставился на свои запачканные конверсы. Он буквально слышал, как Фрэнк закатывал глаза. — Рэй читал мне лекции о вреде леса, — неохотно сознался он. — И всплыло твоё имя.       — Да? — дружелюбно спросил Фрэнк, и Джерард слышал, как он перелистывает страницы. Когда он краем глаза посмотрел, ему понадобилась минута, чтобы сфокусировать зрение и увидеть что-то помимо бледного расплывчатого пятна. Периферическое зрение, подумал Джерард. Они разговаривали об этом на биологии — что ты видишь по-разному в анфас и краем глаза, что-то про палочки и колбочки и фиолетовый цвет.       — Ага, — сказал Джерард, сглотнув странный комок в горле, и заставил себя прильнуть к прохладному твёрдому плечу Фрэнка. — На самом деле ты до чёртиков напугал Рэя и его друга Патрика пять лет назад. Он до сих пор дрожит из-за этого.       — Пять лет? — сказал Фрэнк, наконец поднимая глаза, слегка нахмурившись. — Я не... правда, пять грёбаных лет назад?       — Кажется, так, — медленно произнёс Джерард. — Рэй сказал, что ему было двенадцать, когда он увидел тебя. Наверно, Патрику было десять или одиннадцать. Так что да.       — Кажется, будто это было не так давно, — несмешно произнёс Фрэнк, почесав подбородок. — Или только так кажется. Не знаю. Но да, я помню, маленький Рэй Торо и его друг крались по лесу со своими фонариками. Пять лет, ничего себе. — Фрэнк ссутулился и снова уставился на яркие глянцевые страницы. — Я не хотел их пугать, знаешь? — тихо сказал он, перелистывая страницы. — Я просто пытался сказать привет.       — Не думаю, что они хорошо тебя рассмотрели, — нерешительно преподносил Джерард, и Фрэнк пожал плечами.       — Скорее всего, нет, — сказал он, затем встряхнулся, широко улыбнувшись Джерарду. — Чёртовы дети, чувак. Они то и дело приходят, все такие «А ты боишься темноты?» с фонариками, печеньями с зефиром и всем остальным дерьмом, и все в шоке, когда я на самом деле появляюсь. — Фрэнк широко, по-акульи ухмыльнулся, полностью показывая зубы. — Эй, я был добр к ним. Иногда даже тырил их фигню, комиксы и всякое такое.       — Это низко, Айеро, — присвистнул Джерард и издевательски неодобрительно покачал головой.       — Ой, да ладно, некоторым детям это нравится, да? — сказал Фрэнк, и Джерарду пришлось уступить, что по большей части это была правда. — Если бы они не хотели, чтобы их хуесосили, им не стоило идти в грёбаный лес с привидениями. Моё обязательство — до усрачки пугать народ. Это словно мой моральный долг.       — Ммм. Оправдывай свои мелкие кражи сколько хочешь, — сказал Джерард, открывая старый выпуск Бэтмена Миллера. — Ты такой же нехороший, как Пивз, чувак.       — Ладно, первое? Это не мелкие кражи, — сказал Фрэнк, забрал комикс Джерарда и помахал им у него перед носом. — Мне нужны комиксы! Ради моего душевного равновесия. У меня есть уважительная причина и всё такое. И второе, — сказал он, откидываясь, и сощурился, — ты что, только что назвал меня извращенцем? Потому что я почти уверен, что тем девчонкам с палатками уже было за восемнадцать. И я не, эм. — Фрэнк начал заикаться, а Джерард пристально глядел на него. — Я ничего не сделал! — Фрэнк пошёл на попятную. — Они были прямо здесь! Переодевались! А я весь такой холодный, что у них встали соски, а затем я наверное издал какой-то звук, и они побежали, крича словно банши [6]. Сиськи мелькали повсюду, — Фрэнк мечтательно отключился. — Я скучаю по сексу, — немного опечалено произнёс он, и затем Джерард подавился собственной слюной и храбро решил напасть на невежество Фрэнка по поводу поп-культуры.       — Пивз, — неясно произнёс Джерард. — Пивз — это полтергейст из «Гарри Поттера».       — Кто вообще откуда? — спросил Фрэнк, и так и определился вечер Джерарда. К тому моменту как начало темнеть, Джерард рассказал Фрэнку всё до момента Принца Полукровки — где-то на Кубке огня он наконец подумал спросить у Фрэнка, не хочет ли он взять у него книги и самостоятельно их прочесть. Фрэнк на секунду уставился на него, а затем разразился смехом — и это, да ладно, тупой неблагодарный придурок — и движением руки показал Джерарду продолжать его суперудивительное краткое изложение. Пока он говорил, Фрэнк тихо играл переливистые мелодии на гитаре и приканчивал оставшиеся сигареты Джерарда, время от времени задавая вопросы и отпуская, по его мнению, очевидно, чрезмерно остроумные комментарии по поводу волшебных палочек и крестражей.       На самом деле чаще всего было очень легко забыть, что Фрэнк был мёртв. Всё казалось таким нормальным, а затем снова поражало Джерарда, словно кирпич, упавший на голову. Мёртвый Фрэнк был мёртвым. Очевидно, люди попадают куда-то после смерти. Они не просто исчезают. Это был просто грёбаный вынос мозга.       Когда в конце дня Джерарду нужно было уходить, Фрэнк проводил его до опушки леса, а затем взглянул на Джерарда странным одурманенным взглядом. Затем он прильнул к нему и обхватил Джерарда за шею.       У Джерарда случился мини сердечный приступ.       — Эй, — выдохнул Фрэнк, стоя с ним нос к носу. — Эй ты.       — Эй, — пискнул Джерард и был почти уверен, что ощутил холодок колечка в губе Фрэнка у края своего рта. Ветер дул достаточно для того, чтобы пробиться через остатки дневного тепла и срывать высушенные листья с деревьев над головой. Дымок тумана срастался в единое целое с полем и сгущался у подножия тропинки в сумерках, выпав росой вокруг их ног, и Джерард подумал, что это самый идеальный момент в его жизни, а губы Фрэнка всего в нескольких дюймах.       — Спасибо, — сказал Фрэнк, и Джерард попытался не окосеть, глядя на него.       — За что? — спросил Джерард; его голос был хриплым и почти что беззвучным, полным надежды, а затем неожиданно Фрэнк пришёл в себя и отступил. Джерард издал тихий возражающий гортанный звук до того, как смог себя одёрнуть, а затем ощутил, как его щёки загорелись от стыда.       — За то, что ты, знаешь, не кричащая девка, — пробормотал Фрэнк, кусая ноготь. — Тебе нужно идти.       Джерард уставился на него, однако не то чтобы он мог упрекнуть Фрэнка. Потому что да, это абсолютно точно казалось идеальным моментом для поцелуя, но что если нет? Что если Фрэнк позабыл нормы поведения в лесу, живя бок о бок с зайцами, утками и туристами?       Может, призраки вообще не целовали людей. Может, поцелуй с призраком убьёт тебя. Кто вообще, чёрт возьми, знает. У Фрэнка скорее всего даже не было полового влечения. Он мёртв.       — Не то чтобы мальчики тоже не орут, — угрюмо заметил Джерард. Грёбаный придурковатый призрак-динамо. Он должен был знать, что это момент для чёртового поцелуя, он должен был. — Но да, мне нужно идти. Мама скорее всего ждёт меня.       — Можешь прийти позже ночью, кстати. Если хочешь, — безразлично бросил Фрэнк, и теперь он смотрел не себе под ноги — он смотрел на кеды Джерарда. Как же Джерарду повезло влюбиться в мёртвого парня фут-фетишиста.       — Я мог бы, — сказал Джерард и засунул руки в карманы, пытаясь не хмуриться, — наверно. В смысле, если ты хочешь.       — Да? — И Фрэнк выглядывал на него из-за чёлки, засранец. Джерард попытался свирепо посмотреть на него, но, учитывая то, как Фрэнк широко ему улыбнулся, у него вышла лишь одурманенная улыбка. Чёрт побери. — Так во сколько тогда ты хочешь встретиться? Часы посещения в больнице заканчиваются в десять, верно? Можешь приходить после. Я могу разжечь костёр и всё такое, будет круто.       — Эм, да, — отозвался Джерард, слегка удивившись, что Фрэнк вспомнил о часах посещения. — Но иногда Майки просит медсестёр, чтобы мы остались подольше. Не знаю. Скорее всего я смогу быть здесь примерно в... полночь? Будет нормально?       — Конечно, нормально, чем мне ещё заниматься, — сказал Фрэнк, закатив глаза. — Не хочу тебя огорчать, но полночь на самом деле не час ведьмовства. Я не отлучаюсь, ну, каждую ночь, чтобы развлекаться с тыквами и доской Уиджи.       Джерард ощутил, как у него расширились зрачки.       — Я даже не думал об этом! — приглушённым голосом воскликнул он. — Боже мой, на тебя влияет время суток? В смысле, в ту самую ночь ты был весь невидимый, да? Я был вроде как пьян, но думаю, я помню... — О, блять. Если всё и правда случилось в ту ночь... Чёрт. Он уронил лицо в ладони. — Дерьмо, я наблевал сквозь тебя! — застонал он. — Ох, Фрэнк, это так отвратительно, чёрт. Мне так жаль!       — Что правда, то правда, — пробормотал Фрэнк, но он улыбался, говоря это, — смешная кривая полуухмылка, которую Джерард украдкой увидел между пальцев. — Всё в порядке, я прощаю тебя.       — Я поверить не могу, что наблевал сквозь тебя, — страдальчески повторил Джерард, и единственное, что удерживало его от того, чтобы убежать в темноту и никогда больше не возвращаться, так это то, что это было одинаково ужасающе стыдно и удивительно. — Так это значит, что ты можешь пройти сквозь меня? — Он протянул руку и толкнул Фрэнка в плечо, однако тот был упорно твёрдым.       — Иисусе, Джи, — сказал Фрэнк и толкнул его в плечо в ответ. — Узнаешь обо всём позже, идиот. Когда вернёшься. Ты же вернёшься, да? На худой конец, чтобы посмотреть, как я хожу сквозь стены.       — Правда? — спросил Джерард, прижимая худи ближе к себе, и просиял. — Сквозь стены?       — Стены, деревья, твоё лицо. Что угодно.       — Правда? — взвизгнул Джерард, и Фрэнк закатил глаза.       — О мой Бог, иди, придурок, а то опоздаешь! — сказал он, и Джерард точно опаздывал. Мать его убьёт, так что он побежал прочь от леса, к огням на парковке школы. Хотя он продолжал оглядываться, а Фрэнк всё также стоял на опушке леса, засунув руки в карманы.       Джерард помахал ему, словно самый большой фанат, однако он слишком уж радовался, чтобы ему было не всё равно.       — Пока, Фрэнки! — крикнул он. — Увидимся позже! Не угробь мои комиксы!       Даже будучи на школьной парковке он мог сказать, что Фрэнк возмущённо послал его куда подальше. Он не мог перестать лыбиться, даже когда пришёл домой, а его мать странно взглянула на него и снова начала бормотать что-то по поводу апокалипсиса. О Боже, он не мог дождаться, когда увидит Майки. Им нужно было столько всего изучить.