The Anatomy of a Fall

      Майки закатил глаза.       — Что? — в свою защиту сказал Джерард. — Ладно, хорошо, я не принесу никаких пробирок. Но я всё же закажу дешифратор электромагнитных импульсов с eBay.       — Ты такой жалкий, — хрипло произнёс Майки, однако он ухмылялся, лишь слегка. Джерард осторожно балансировал с маминым ноутбуком на колене, и они смотрели онлайн трансляцию того, как команда по исследованию паранормального осматривали заброшенную текстильную фабрику. Всю дорогу в больницу Джерард без остановки писал Майки, и тот, казалось, временно принял то, что его брат не был одержимым параноидальным шизофреником. Хотя его слегка смутило, что Джерард не сделал ни одной фотографии.       Камера, она точно должна была быть в списке приспособлений Джерарда. Он нацарапал её в своём блокноте.       — Ты смеёшься, а это моё обязательство перед наукой, — возвышенно произнёс он и снова покосился на экран. — Думаешь, мне стоит взять с собой микрофон? Для ФЭГ [1]?       — Я думал, ты слышишь Фрэнка без помощи электроники? — невозмутимо спросил Майки. Будто бы он закатывал глаза всем телом. Возможно, у его брата имелись сверхъестественные силы сарказма. Это было возможно. Всё было возможно.       — Это же дивный новый мир! — торжественно провозгласил Джерард, и Майки закатил глаза. Опять.       — Такой. Жалкий, — повторил он, отстранённо потирая грудь. — Так. Как Фрэнк умер?       Джерард взялся за мышку.       — Не знаю, — пробормотал он, а затем просиял. — Ох, смотри. Тепловое отображение! Эй, а у этого видеомагнитофона, который ты получил на прошлое Рождество, были какие-то странные настройки, да? Думаешь, в нём есть тепловой датчик?       Майки пристально посмотрел на него и сделал универсальный братский жест, означающий «если ты стыришь моё дерьмо, я, чёрт возьми, тебя прикончу» — сощурился, резко махнул головой и сжал челюсти.       — Господь, я не сломаю его, — обидевшись, произнёс Джерард, и Майки вздохнул.       — Будь осторожен, Джи. — Его голос был едва уловимым и тихим, однако Джерард привык слушать шёпот своего брата наравне со сбитым дыханием. Он слышал. — Если Фрэнк правда мёртв... будь осторожен с ним.       — Хах? Фрэнк не обидит меня, — сказал Джерард, ошарашенно подняв глаза. Майки глядел на него печальным взглядом; под глазами виднелись синяки. Джерард хотел обернуть его в тысячу стёганых одеял, забрать домой и напоить его пивом, накормить Hot Pockets [2] и заставить пересматривать избитые поздние повторы фильмов по телевизору. Он ненавидел больничное освещение, стерильное и безжалостное, отбрасывавшее повсюду недвусмысленные тени. Он не знал, как Майки его терпел, но врач сказал, что, возможно, Майки на следующей неделе отпустят домой; он просто будет раз в несколько дней ездить на процедуры, так что... Существовала надежда.       — Я не это имею в виду, — медленно ответил Майки. — Ты знаешь, о чём я. — Джерард прикинулся, что ничего не понял, и промотал последовавшую рекламу. Следом команда направилась к домашнему утиному пруду с привидениями. На самом деле, это вроде как подходило к их с Фрэнком ситуации. Чёртовы степные призраки.       — Возможно, я выйду из грёбаной больницы на следующей неделе, — сказал Майки. — Может, я мог бы... — он прервался и осторожно покашлял. Джерард сунул ему блокнот с ручкой и нахмурился.       — Ладно, мораторий на разговоры, или ты застрянешь здесь навечно, — сказал он и вложил ручку Майки в руку. Тот сморщил нос и вздохнул. — Эй! Возможно, на следующей неделе ты сможешь увидеть Фрэнка!       Даже у тишины Майки существовала страдальческая аура закатывания глаз по поводу них. Это было поразительно.       В том и заключалась идея, написал он своим витиеватым почерком. Думаешь, Фрэнк не будет против?       — С чего бы ему быть против? — спросил Джерард и вздохнул, когда Майки вскинул бровь. — В смысле, да, это вроде как секрет, но это ты! Я уверен, что он знал, что я расскажу тебе.       Наступила недвусмысленная тишина.       — Хорошо, — фыркнул Джерард. — Сегодня ночью я спрошу у него. Знаешь, мы встречаемся в лесу, и он собирается развести костёр и ходить сквозь стены. Это будет просто улёт.       Затем Майки нарисовал двух симпатичных человечков, сидящих на дереве с сердечками вместо глаз, а одного с исчезающим концом тела, что должно было добавить призрачности, и Джерарду пришлось всё это перечеркнуть и провести остаток своего визита за объяснениями, что всё не так, заткнись, заткнись, а после зашла медсестра Рэтчед и наорала на него за то, что он заставил Майки смеяться, а тот постоянно ухмылялся ему, пока Джерарда песочили.       И только из-за этого Джерард точно возьмёт его камеру. ***       Хотя это было действительно отстойно. Теперь, когда Майки упомянул это, Джерард не мог прекратить над этим думать. Он не мог сконцентрироваться на том, как же удивительно было, что призраки существовали, когда постоянно спотыкался о тот факт, что то, что Фрэнк призрак, означало, что он в какой-то момент умер. Что было уже менее удивительно и больше вызывало ощущение, будто его сердце схлопывалось.       Он зло посмотрел на своё отражение в кухонном окне и убедился, что засунул в сумку бутылку джина вместе с зефирками и исследовательскими приспособлениями. Он был готов идти, однако, выйдя на улицу, задержался на крыльце, не решаясь сойти в тёмную улицу из островка света.       Наконец ему пришлось прекратить сомневаться, и он просто заставил себя идти. Он остановился на школьной стоянке и поискал в сумке фонарик, радуясь, что не забыл положить его с собой. Одно — это бродить по пустым улицам города, а совершенно другое — сворачивать с них и направляться к тёмной гуще леса. Если честно, тонкий луч света казался совершенно недостаточным для задания, но Фрэнк будет его ждать, и у Джерарда не было времени найти другой фонарик или собрать вместе подсвечник и фонарь или ещё что. Так что он просто перекинул рюкзак с призрачными принадлежностями через плечо, сделал глубокий вдох и сошёл с тротуара.       На полпути через поляну он остановился, чтобы снова проверить температуру небольшим термометром, который он оторвал от ванночки для птиц на заднем дворе. Три градуса по Цельсию. Он держал фонарь в зубах, пока аккуратно записывал это в блокноте, наравне со временем (00:19) и облачностью (минимальная).       Когда он добрался до опушки леса, Фрэнк ждал его там, криво ухмыляясь.       — Ты звонил? — спросил он, намеренно идя шатаясь, затем подпрыгнул и обвил руками Джерарда за шею, как только тот пересёк границу. Джерард с секунду терпел это, а затем оттолкнул Фрэнка, нервно хихикнув.       — Я боялся, что ты не придёшь, — сказал Фрэнк, перекатываясь с носочков на пятки и не отрывая глаз от Джерарда. — Ну, возможно, ты подумал бы, что я кусок недоделанной картошки.       — Даже если бы и так, — сказал Джерард, исподтишка снова измеряя температуру и поглядывая на термометр в сумке. Ноль градусов, срань Господня. Это было быстро. — Мне всё равно нужно было прийти, чтобы убедиться, знаешь? Плюс, если ты и картошка, то ты самая милая картошка в мире.       — Оуу, Джи, ты говоришь милейшие вещи, — сказал Фрэнк, а уголки его глаз сощурились в улыбке. — Ты бы точно был отпадной лопатой.       Джерард глупо улыбнулся, опустив глаза в сумку.       — Эй, хочешь я понесу? — предложил Фрэнк, подпрыгивая чуть ближе. — В смысле, мы не пойдём особо далеко, просто зайдём в лес так, чтобы не было видно костра из города.       — Это всего лишь рюкзак, — поспешно отозвался Джерард, в защитной позе сжимая сумку. — Я могу донести его. Но, эм. Спасибо.       — Нет, я знаю, — сказал Фрэнк, ведя его по тропинке. Джерард перекинул рюкзак через плечо и нервно светил вокруг фонариком. — Просто подумал, что могу помочь, если хочешь. Что там у тебя вообще? На вид тяжёлая, будто кирпичами набита.       — Эм, — виновато произнёс Джерард, а затем, нервно пытаясь сменить тему, помахал фонариком. — Знаешь, просто принёс припасы и всё такое. Зефирки. Эй, как ты вообще выбираешься отсюда? В смысле, наверно, тебе не нужно беспокоиться, что ты споткнёшься об какое-нибудь дерьмо, но всё же здесь довольно темно.       — Что ж... да, — ответил Фрэнк, хихикнув. — Какая наблюдательность! Сейчас по сути дела ночь, гений.       Джерард нацелился пнуть Фрэнка сзади по ноге и едва ли не опрокинулся в куст. Хотя на то он и рассчитывал.       — Очевидно, я вижу в темноте, — продолжил Фрэнк, не обращая внимания на ниндзя-отместку, которая развернулась позади него. Козёл. — Что ж. На самом деле, я не знаю, так ли это. Больше как... Свет и тьма больше не имеют большого значения?       — Чувак, — благоговейно произнёс Джерард и достал свой маленький блокнот, чтобы всё это записать. Он хотел, чтобы Майки был здесь — он бы прекрасно справился со всем тестированием и количественными измерениями этого дерьма. Хотя Джерарду пришлось нацарапать всё это условными обозначениями, так что он надеялся, что записи будут читабельными, когда он позже предоставит их брату.       Фрэнк довольно прилично обогнал его, а Джерард был чертовски бесполезен в лесу и при свете дня. Фрэнк ничего не сказал, когда Джерард вприпрыжку нагнал его, лишь недоумевающе вскинул бровь, а затем потянул Джерарда на новую дорожку, которая круто шла в гору. Джерард несчастно засопел на Фрэнка, а тот засмеялся, задел плечом его рюкзак и потянул его вперёд за рукав. Каким-то образом они обошли все камни, деревья и вытянутые колючие ветви, будто бы лес расступался перед ними, а затем они наконец начали отличать ветви от сучков.       Они стояли на скалистом выступе, выходящем к реке, которая добела неистово взбивалась в пену в пятидесяти футах под ними. В небе висели полумесяц и так много звёзд, что глядеть туда было почти что больно для глаз Джерарда после темноты среди деревьев. Здесь их ждала огромная стопка дров в идеально сложенном костре, и брёвна, стоящие пирамидой, ждали, когда они сольются воедино. Фрэнк тут же отпустил рукав Джерарда и подскочил к ним.       — Знаешь, как развести костёр, Джи? — крикнул он через плечо, загадочно шелестя листьями.       — Ох, конечно, — сухо произнёс Джерард, доставая из сумки бутылку «Сиграмс». Температура слегка упала, однако у него создавалось ощущение, что это потому что выступ находился под открытым небом. Блять, возможно, ему стоило контролировать состояние окружающей среды? Это научное дерьмо было пиздец каким сложным. — В смысле, ты просто... подожжёшь дерево, да?       Фрэнк фыркнул и усмехнулся.       — Что ж, неси свою задницу сюда и учись, франт городской, — сказал он, и Джерард поторопился записать отдельные свои наблюдения, включая пироманию??? в составленном списке симптомов. Остальными же были: пиздец какой зябкий (температура упала на 3 градуса по Цельсию), ночное зрение(??) и в ловушке в лесу (возможно, можно освободить — гипотезы позже?).       — Что ты делаешь, Джи? — спросил Фрэнк, неожиданно оказавшись прямо перед ним; он уставился на него, закрыв вид на звёзды. С виноватым чувством он резко захлопнул блокнот, и это было смешно. Он не делал ничего такого.       — Эм. Ничего. Эй, это было быстро, — глупо заметил Джерард. Перед ними уже беззаботно бушевал огонь, отбрасывая мерцающие оранжевые тени на серые камни вокруг.       Фрэнк нахмурился на него и слегка сгорбился.       — Что происходит, Джи? — спросил он, и его голос был очевидно опечаленным. — Ты... Ты же знаешь, что я ничего не сделаю. Я не причиню тебе вреда. Я привёл тебя сюда не для того, чтобы обидеть.       — Обидеть меня? — Джерард нахмурился, преодолевая сильнейшее желание прижать к себе блокнот в защитной позе или сесть на него, а затем осознал, о чём говорил Фрэнк. — О. О! Не будь придурком. Извини, что разочаровываю, но я всё ещё не боюсь твою женоподобную задницу.       — Хах, — произнёс Фрэнк, и улыбка вновь засияла на его лице. — Что ж. А стоило бы. Я ужасающий. Чувак, подойди ближе к костру. Сейчас уже, я уверен, похолодало, верно?       — Эм, ага, слегка, — скептично ответил Джерард, а затем на секунду зарылся в свою сумку, не ища ничего определённого. Ладно, возможно, он беспокоился. Не то чтобы напуган. Просто это приводило его в замешательство, вот и всё. Джерард едва ли ощущал свой нос, настолько сегодня ночью было холодно, а Фрэнк, очевидно, и понятия об этом не имел, не чувствовал этого. Что ж, конечно же, он не чувствовал, Джерард выудил свою бутылку Сиграмс и сделал небольшой глоток, после чего засунул её обратно в рюкзак. — Отличный костёр, чувак.       — Спасибо, — загордился собой Фрэнк, подтолкнув полено ногой в огонь, а после этого уселся рядом с Джерардом. — Эй, ты сказал, что принёс зефирки, да? Зефирки — это ключевой момент, парень, с таким костром у тебя обязаны быть грёбаные зефирки. По моему мнению, отсутствие зефирок оскорбляет Богов кемпинга. Призывает на Землю тёмные силы. Анархия! Беспредел.       — Да, я принёс зефирки, Господи, успокойся, — Джерард порылся в сумке, там они и были, лежали рядом с камерой. Немного расплющенные и чертовски старые, но, скорее всего, всё ещё вкусные. — В смысле, не то чтобы ты можешь их есть, — об этом Джерард знал, — эм... не можешь ведь?       — Не будь глупым, — Фрэнк фыркнул, своими цепкими пальцами выхватил упаковку у Джерарда и зубами открыл её. — Конечно же, нет. Я мёртв. Я не ем. Не пью. Я не сплю, не совсем так. Я курю, но знаешь, это другое. Хотя я почти что могу вспомнить этот вкус. Зефирки. Что ж, в любом случае веганские. Но все они лучше, если их поджарить, верно? — Он вручил Джерарду ветку примерно с двенадцатью насаженными зефирками на концах. Это была словно походная менора. Джерард пытался удержать её, пока вытаскивал свой блокнот так, чтобы Фрэнк не заметил. Чёрт возьми, огонь полностью запутает все его температурные замеры. И откуда Фрэнк вообще знал, что не может есть? Он хотел и просто не мог? Или он вообще не хотел? И тогда зачем у него валялся этот спальный мешок в помольном цехе? Пытался ли он...       Фрэнк махнул веткой с зефирками ему в лицо и пристально посмотрел на него.       — Серьёзно, Джерард, что, чёрт возьми, происходит? Это что... это что, термометр? — не веря своим ушам, спросил он, схватившись за края рюкзака Джерарда и заглянув внутрь.       Джерард закусил нижнюю губу. Ему придётся выложить всё как на духу. Хотя Фрэнк в любом случае мог уже просечь его хитроумную научную схему, враждебно настроенный и активно копошащийся в его рюкзаке. Находка доски Уиджи в частности вызвала ужасающий звук. А ещё физическое насилие.       — Прости! — пискнул Джерард, в защитной позе подняв руки перед лицом, пока Фрэнк лупил его собственной веткой с зефирками. — Прекрати меня бить, засранец, я лишь пытаюсь помочь!       — Я удивлён, что ты, блять, не размахиваешь дешифратором электромагнитных импульсов у меня перед лицом и не бросаешься в меня картами Таро, — зашипел Фрэнк и ещё раз злобно ударил Джерарда до того, как бросил зефирки и начал вытягивать всё дерьмо из его рюкзака и размахивать всеми штуками в воздухе. — Ты такой осёл. Что ты, блять, вообще делаешь с этим компасом? Пытаешься отыскать дорогу на грёбаный северный полюс? Что это? — Теперь он тряс компасом перед лицом Джерарда, а его голос становился громче с каждым словом.       Джерард подошёл ближе и увидел, как бешено крутилась стрелка компаса в руке Фрэнка.       — Что ж, эм. Дешифратор электромагнитных импульсов ещё не пришёл? — сконфуженно предположил он, стараясь незаметно лучше разглядеть компас. — В смысле, в любом случае это ради науки. Ради открытия! Загробная жизнь! Но, эм. Прости? Я просто хотел знать, наверно. Э... Это загробная жизнь! Разве ты не хочешь узнать о ней больше?       — Что, я для тебя всего лишь эксперимент? — выдавил Фрэнк. Он выглядел расстроенным и ущемлённым. Джерарда тут же затошнило.       — Нет, — запротестовал Джерард. Его горло странно сжималось. Глаза Фрэнка были не пустыми, а впалыми. Будто смотреть сквозь тёмный дверной проём и видеть нескончаемый, длинный коридор. — Нет. Это... я думаю... Ты вроде как мой лучший друг, Фрэнк. — Он замолчал и уставился под ноги, стараясь не дрожать. — Но, чувак, ты чёртов призрак. В смысле, это так круто! Ты не можешь ждать, что я не захочу большего, а ты сказал, что не хочешь об этом говорить, так что. Я.... я подумал, что сам смогу разобраться во всей этой херне, понимаешь?       А ещё он думал, что если, что ж, сможет понять, каково это — быть призраком, как это работает, то он сможет помочь Фрэнку. Поможет остаться ему видимым, поможет ему выйти из леса, поможет ему разобраться, как снова есть зефирки. Однако он не хотел говорить это так, чтобы это звучало как оправдание, особенно когда его часть эгоистично прыгала от радости из-за того факта, что призраки существуют, что существовала жизнь после смерти, потому что это значило, что... что если кто-то умрёт, они не просто исчезнут. Не навсегда.       Но он не хотел обращаться с Фрэнком как с экспериментом, будто бы он не был человеком. Только вот. Блять. Так он вроде себя и вёл, разве не так?       Фрэнк ничего ему не ответил, лишь продолжил копаться в его рюкзаке, и Джерарда, казалось, вот-вот вывернет. Он тоскливо наблюдал за Фрэнком, сгорбившись и притянув колени к груди, спрятавшись от огня. Возможно, ему стоило снова извиниться. Возможно, ему просто стоило ускользнуть в темноту домой. Блять.       Затем Фрэнк вытащил небольшой термометр с радостно улыбающейся голубой птичкой на нём, и его выражение лица дрогнуло. Он искоса взглянул на Джерарда. Тот пытался не заламывать руки.       — Так ты думаешь, что я крутой, хах, — произнёс Фрэнк нейтральным голосом, однако кроткая улыбка распустилась на его лице, и Джерард ощутил, как его тело с облегчением обмякло. — Не знаю, кого я пытался одурачить, думая, что я нравлюсь тебе из-за того, кто я есть. Ты пришёл сюда, лишь чтобы послушать про загробную жизнь, ты, огромная задница.       — Не будь глупым, — сказал Джерард, подходя ближе к огню, и едва нащупал свою ветку с зефирками — так сильно он дрожал от облегчения. Фрэнк без слов вручил ему ветку спустя пару секунд, и Джерард покраснел, надеясь, что убийственное зрение Фрэнка не позволит ему увидеть, насколько Джерард был смущён в тот момент. Кто вообще бил человека зефирками? — Я ходил за тобой по грёбаному лесу и упал в ручей, чёртов ручей, ясно? И это было до того, как я узнал, что ты призрак. Я бы пришёл сюда вне зависимости от всего этого. В смысле, даже если бы ты был серийным убийцей или, возможно, не так. Но, ну. Вампиром. Зомби. Или... или просто обычным парнем. Я не знаю.       Джерард неловко замолк и безрадостно уставился на реку, пытаясь не дрожать слишком уж очевидно.       — У тебя зефирки горят, — спустя минуту прокомментировал Фрэнк, и Джерард резко опустил взгляд. Его канделябра из зефирок вспыхнула, словно грёбаный факел, и он потратил пару минут, бесполезно размахивая ею перед тем, как просто сдаться, воткнуть её в огонь и наблюдать, как остатки трещат, пузырятся и горят.       — Что ж, — произнёс он, хмуро глядя на почерневшие остатки. — Ты, эм. Сам говорил, что они лучше поджаренные.       — Ох, конечно, — хихикая, отозвался Фрэнк. — Приятного аппетита. — Затем он бросил ему пакет свежих зефирок. Джерард начал сдирать сожжённые шарики с палки, раздумывая над тем, лучше ли было оставить эту ветку Богам огня и начать всё полностью заново. Фрэнк проигнорировал его озабоченное положение, снова выудил компас из рюкзака и неуверенно оглядел его. Стрелка бесконтрольно крутилась, а указатель севера неожиданно открепился.       — Знаешь, меня не волнует, что у тебя есть вопросы, — сказал Фрэнк, когда Джерард снова нанизал зефирки. — Просто спроси. Тебе не нужно ходить вокруг да около и делать заметки.       — Я не.... Я могу перестать, — обессиленно произнёс Джерард. Он отважно попытался не блуждать взглядом по стрелке компаса, которая, как оказалось, колебалась между западом и юго-западом, превращаясь в расплывчатое пятно с красным наконечником. Фрэнк фыркнул, вскинул бровь, и Джерард нахмурился. — Я серьёзно, — настаивал он. — Ты не игрушка и не научный эксперимент. Это вообще неважно. Я... Я сделаю вид, что ты полностью живой, просто странноватый бомж-отшельник, как я раньше и думал. Мне вообще плевать на то, что ты призрак. Правда.       — Эм, хах, — протянул Фрэнк, обводя пальцем ободок компаса. Стрелка на север сошла с ума ещё сильнее. — Моё лицо здесь, выше, умник.       Джерард виновато поднял глаза. Фрэнк широко улыбнулся.       — Знаешь, это в самом деле слегка удивительно, — сказал он, подошёл и сел около огня, оперевшись ногой на одно из брёвен. — Я не знал, что я творю такое с компасами.       — Ты пробовал с другими магнитами? — спросил Джерард до того, как смог себя остановить, а затем прикусил язык и занялся накалыванием новых зефирок на ветку для костра.       — Что, ты не упаковал сменную одежду в свой рюкзак с фокусами? — поддразнил Фрэнк; голос его был осмотрительно несерьёзным. — Серьёзно, не притворяйся, что я жив. Я мёртв. В смысле, я вроде как и есть бомж. Я ношу этот прикид уже с десяток лет, так что, знаешь, всё честно. Ох, вперёд, доставай свой чёртов блокнот, умник. Господи.       Джерард достал блокнот. Только лишь потому что Фрэнк попросил. Очевидно.       — Ну же, — сказал Фрэнк, покосившись на него. — Что ты хочешь знать? Хочешь, чтобы я прошёл сквозь дерево или ещё что? Прошёл сквозь тебя?       Джерард подавился собственным языком, потому что, срань Господня, Фрэнк, ну. Внутри него. Это заставило его мозг закипеть не в том направлении, и вау, настало время слегка сменить тему.       — Каково тебе было умирать? — выпалил он, а затем захотел стереть время, потому что, вау, самое время задать провокационный вопрос прямо с порога, Джерард. Ты придурок.       Фрэнк вытащил ногу из огня и пожал плечами.       — Что ж, знаешь, я, чёрт возьми, умер, — сказал Фрэнк, разглядывая свои ногти. — Что ещё я могу сказать?       Можно было сказать настолько больше всего. Как Фрэнк умер, каково это было, был ли свет в конце тоннеля? Существовали ли там хранители? Взвешивал ли кто-то его душу? Почему он был призраком, почему он не пошёл дальше? Было ли здесь много призраков, и если так, то почему Джерард не видел ни одного из них? Джерард лишь издал обессиленный вздох. Фрэнк фыркнул и покачал головой.       — Я говорил тебе, давай начистоту, — смиренно сказал он, однако всё же улыбнулся краем рта. — Я не против. Иначе тебе придётся ходить вокруг да около и делать заметки в блокноте.       — Но я не хочу обидеть тебя, — серьёзно сказал Джерард. — Ну, я не знаю, я хочу знать? Но это кажется по-настоящему.... — мозг Джерарда отключился, — эм. Личным. Так что, эм. Мне не нужно знать.       Фрэнк закатил глаза и хлопнул по бревну рядом с собой. Огонь оживлённо рокотал, отбрасывая тёплые танцующие тени на окружающие камни, огибая Фрэнка и странно искажаясь.       — Сядь уже, чёрт побери. Ты слишком далеко, — сказал Фрэнк с вызывающей ноткой в голосе.       Джерард встал и переместился ближе к тёплому ореолу. Пламя грело тебя только спереди, как же это было неудобно? Если ты не хотел отморозить свою задницу, то тебе нужно было вертеться как курица гриль. Фрэнк по правую руку особо не помогал этой проблеме, однако он не жаловался. Когда Джерард сел рядом с ним, Фрэнк едва заметно улыбнулся, прикрывшись рукой, будто не ожидал, что Джерард на самом деле это сделает.       — Мне сломали шею, — затем неожиданно сказал Фрэнк, и Джерард резко вдохнул холодный воздух, — и это словно... хмм. Как треск шипучек.       — Ломать шею это как есть шипучку, — тупо произнёс Джерард, позабыв о блокноте.       — Как шипучка в содовой, — согласился Фрэнк. Он снова взял свою ветвь с зефирками и тыкал ею в огонь, отчего ввысь взметались искры, пока он говорил. — Или нет, как... Ты когда-нибудь проводил опыты на химии? Когда поджигаешь сахар с каким-нибудь хлоратом, и это превращается в неистовый огонь? Я обожал эту херню. Умирать было примерно так же, — он остановился. — Что ж, по крайней мере, для меня.       — Было больно? — нерешительно спросил Джерард, и Фрэнк криво улыбнулся, проталкивая ветвь глубже в огонь.       — Не-а, — сказал он, не отрывая глаз от огня. — Это просто было чертовски непонятно. Этот момент, эта, эм, вспышка? Это последнее чёткое воспоминание, которое я помнил несколько недель. Возможно, дольше. Я говорил тебе, я плохо ориентируюсь во времени.       Сглотнув, Джерард на секунду прижал руку к глазам. Возможно, Фрэнк подумает, что это из-за дыма. Он придвинулся чуть ближе к Фрэнку, и тот покосился на него.       — Я представляю, смерть слегка обескураживает, — сказал Джерард и не стал спрашивать, как он сломал шею. Фрэнк усмехнулся и вновь пожал плечами. «А что делать» — говорили его плечи, и он искажённо улыбался, отчего Джерарду захотелось укутать Фрэнка в своё пальто и никогда не упускать из поля зрения снова.       — Чувствуешь это? — неожиданно спросил Джерард. Фрэнк вскинул бровь. — Огонь, — пояснил Джерард, закусив нижнюю губу. — В смысле. Жар. Ты ощущаешь перепады температуры?       И судя по всему, Фрэнк каким-то образом сумел проскользнуть мертвенно-холодной рукой Джерарду под футболку, потому что неожиданно по его пояснице начали бегать ледяные пальцы. Джерард вскрикнул и увернулся, упав назад с бревна на холодную землю с резким стуком.       — Ты засранец! — зашипел Джерард, бесконтрольно содрогаясь. Руки Фрэнка были не совсем морозными, не как лёд или ещё что, однако на улице было пиздец как холодно, и это просто было нечестно, даже мучительно — сыпать соль на рану. Не говоря уже о том, что было охренеть как щекотно.       — Мне всегда холодно, — сказал Фрэнк с полуулыбкой на лице, наклонился и ухмыльнулся Джерарду. — Вот что я постоянно чувствую.       — Значит... получается, ты не ощущаешь жар от огня? — спросил Джерард, хмурясь. Он всё ещё лежал на спине, пялясь на Фрэнка и на звёзды, и от одной мысли о том, что Фрэнку постоянно холодно, у него заболело в груди, и это было не сравнить с тем, как у него выбило воздух из лёгких, когда он упал с моста.       — Я ощущаю тебя, — сказал Фрэнк, до сих пор улыбаясь Джерарду сверху вниз. Он протянул руку, и когда Джерард взял её, его улыбка стала шире. На секунду Джерард забыл, о чём они говорили, потому что Иисусе. Ямочки. — На самом деле, огонь я тоже ощущаю, — продолжил Фрэнк, как только Джерард снова выпрямился. Он не отпустил его руку, не то чтобы Джерард фокусировал каждую йоту своего внимания на этом. — Но не... не так, будто он настоящий. Это, эм. Только поверхностно? Я не знаю, как всё это объяснить, — он слегка скептично усмехнулся. — Мне никогда не приходилось никому это объяснять. Обычно я даже не думаю об этом.       — Ты неплохо справляешься. В смысле, держу пари, это сложно выразить словами. — Он осторожно обнял и притянул Фрэнка к себе, так что тот теперь был приклеен к нему и почти что лежал на коленях Джерарда. Фрэнк издал ошеломлённый радостный возглас и на минуту вжался лицом в плечо Джерарда.       — Так, эм. Так теплее? — спросил Джерард и решительно не содрогнулся, когда Фрэнк слегка сдвинул худи и пробрался под него руками, свернувшись под боком у Джерарда.       — Джерард Уэй, — сказал Фрэнк, и казалось, будто у него закончились слова. — Ага. Да.       Они так и сидели ещё несколько минут, огонь опалял лицо Джерарда и отбрасывал таинственные тени на деревья на противоположной стороне реки.       — Но для тебя здесь холодно, не так ли? — неохотно произнёс Фрэнк, начиная отстраняться.       — Может, стоит пересесть поближе к огню? — спросил Джерард, стараясь не стучать зубами. Было не так уж и холодно. По сравнению, скажем, с Хот [4]. Он хотел достать свой термометр, чтобы убедиться, что здесь было ниже нуля, однако для этого будет время позже. Он потянул край своего худи вниз, скорчив рожу.       — Ещё ближе ты загоришься, придурок, — Фрэнк усмехнулся и снова уткнулся в бок Джерарду, неуверенно пробегая пальцами по его шее. Джерард не мог не содрогнуться, что было отстойно, потому что Фрэнк немедленно попятился.       — Мне не холодно! — сквозь зубы соврал Джерард. Фрэнк, казалось, был не в восторге. Джерард сменил тактику. — Другой бок? — сказал он, выпучив глаза. — Полностью поджарился. Ты сделаешь мне одолжение.       Он бы сказал Фрэнку взобраться ему на колени, потому что они до боли нагрелись и на самом деле находились в искре от того, чтобы не загореться, однако он не думал, что сможет выдержать это без появления аневризмы или же эрекции. Фрэнк выглядел скептично, однако в самом деле не мог отказаться от предложения слегка согреться, и переместился к левому боку Джерарда, устроившись в его руках.       — Но дай знак, если замёрзнешь, — сказал Фрэнк ленивым и сонным голосом. — Не хочу, чтобы ты заболел пневмонией. Это дерьмо чёртов отстой, я постоянно ей болел. — Фрэнк абсолютно точно, чёрт побери, жался к нему. Джерарда откровенно использовали из-за его тепла, и его всё устраивало. Было немного печально, что это единственное интимное действие за последние несколько лет, однако он не собирался жаловаться. Он мог выпить, если этот идеальный невероятный парень всю оставшуюся ночь так и пролежит в его руках, весь такой милый, мёртвый и недоступный.       — Ты же знаешь, что не все могут видеть меня так, как ты? — заговорил Фрэнк в то время, как Джерард пытался переложить свой рюкзак, не задев его. — В смысле, не так чётко.       — Ага, у меня сложилось такое впечатление, — согласился Джерард и протянул бутылку «Сиграмс», чтобы на неё падал свет от огня. Он одёрнул себя до того, как предложил Фрэнку. Фрэнк не пил. Точно.       — Я не совсем понимаю, почему, — задумчиво произнёс Фрэнк. — В смысле, ничего не поделать с этим интересом, но я не знаю. До какой-то степени я могу влиять на то, как люди меня видят, если я сфокусируюсь или вроде того, но по большей части всё дело в них, а не во мне.       — Хах, — произнёс Джерард. — Что ж, возможно... может, я могу помочь тебе понять?       — Ага, твоим дешифратором электромагнитных импульсов. Козёл, — с любовью произнёс Фрэнк, и Джерард ударил его блокнотом. Фрэнк широко улыбнулся, а затем снова начал говорить, отчего на его лице появился отсутствующий взгляд. — Первый год или около того был самым тяжёлым для меня. Было сложно фокусироваться, понимать, что происходит, улавливаешь?       Джерард ничего не мог поделать и содрогнулся, и на этот раз не только лишь из-за холода. Блять, это звучало жалко. Он вновь глотнул прямо из бутылки, и Фрэнк скорчил лицо.       — Чувак, это дерьмо мерзкое. Это как пить хвойную смолу.       — Не-а, довольно неплохо, — Джерард широко улыбнулся и специально дыхнул Фрэнку в лицо; воздух превратился в белое облако. — На вкус как Рождество.       — Рождество это не напиток, — сказал Фрэнк, закатив глаза. — В любом случае, да, мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, как стать, эм, материальным? Я был довольно разрозненным после того, как умер, и я не мог, чёрт побери, достаточно надолго оставить свой труп. И я лишь могу сказать, что это было вроде как странно.       — Жутковато, — прокомментировал он и осушил полбутылки одним махом, потому что блять.       — Ох, тебе определённо понравится, извращенец, — Фрэнк хихикнул.       Джерард был в одинаковой мере зачарован и чертовски взволнован, если честно. И он уж на сто процентов не хотел быть трезвым для этого разговора. Из него такой дерьмовый учёный.       — Ты, эм, наблюдал, как разлагался? — сказал Джерард, возможно, слегка писклявым голосом, потому что пальцы Фрэнка пробирались по его боку; они были едва теплее ветра.       — Смотрел, как рыбы выедали мне глаза, — согласился Фрэнк, и Джерард издал звук, о существовании которого не подозревал в природе. — Это всего лишь моё тело, остынь! — слегка обиженно воскликнул Фрэнк.       — Отстой, отстой, отстой, отстой, отсто-о-ой, — простонал Джерард в свои ладони. Для этого он не принёс достаточно алкоголя. В мире для этого не существовало достаточно алкоголя. — Дерьмо. Я больше никогда не буду есть рыбу.       — Чертовски правильно, — усмехнулся Фрэнк, тыкая Джерарда в бок, потому что он был засранцем, и Джерард никогда больше не позволит высасывать из него тепло, даже если у него были ямочки на щеках. — Мясо — это убийство.       Джерард махнул рукой и ударил его по затылку.       — Ох, ну же, ты хочешь увидеть моё тело. Не ври, — с вожделением взглянул на него Фрэнк, хихикая. Джерард слегка врал. Однако теперь, когда реальность того, что Фрэнк спал где-то с грёбаными рыбами, пихнули ему в лицо, Джерард был уже менее уверен по поводу всего.       — Так или иначе, первые пару недель если я пытался отойти на несколько чёртовых футов от своего тела, я просто... оказывался снова в том месте. Неважно, как сильно бы я ни пытался. Всегда в одном и том же месте. — Фрэнк на минуту задумался, упёршись руками в подбородок, и нахмурился. Джерард украдкой потянулся к блокноту с ручкой. — Я думаю, это вроде воспоминаний обо снах, — наконец сказал Фрэнк. — Мне сто лет не снились сны, но знаешь, как ты неожиданно переходишь от одного момента к другому: сначала ты готовишь пирог с жевательной резинкой, а затем внезапно отрезаешь кусок и уже подаёшь его Бон Джови на сцене Мэдисон-сквер-гарден, а он надувает пузырь и залезает в него? Прекрати смеяться, засранец. Но всё так. Никаких перемещений, лишь... Ты в одном месте, а потом уже нет.       — Жвачный пирог, — произнёс Джерард, стараясь не хихикать. — Ладно, точно. Это всё ещё происходит? Эм, эффект йо-йо, с твоей могилой?       — Это не совсем могила. И нет, теперь я лучше фокусируюсь. Очевидно, я могу отходить дальше. Не могу идти вечно, однако меня и не отбрасывает назад, — сказал Фрэнк, беспечно размахивая рукой. — И я не трачу столько времени как раньше, но это всё ещё случается, понимаешь?       — Не совсем? — не веря своим ушам, усмехнулся Джерард. — Звучит так, будто ты упоролся. Пиздецки упоролся, в смысле. Сверхмощным дерьмом.       — Только без предполагаемого веселья, ага, — согласился Фрэнк. — На самом деле, это враньё, есть и весёлые моменты. Однажды я катался на медведе. Это было чертовски круто. И здесь всегда есть туристы, которых можно изводить, но держу пари, было бы куда веселее, если бы я не застрял в грёбаном лесу. Хотя мне не стоит жаловаться. Если бы они нашли меня и похоронили, я бы застрял где-нибудь на кладбище, как Салли.       Джерард вскочил от испуга.       — Салли настоящая? — возмущённо фыркнул он. — Она тоже призрак? Почему я её не видел?       — Оу, она стесняется, — небрежно бросил Фрэнк, сдувая пряди с глаз. Ветер действительно начинал усиливаться. — И она, знаешь, действительно чертовски старая, вам обоим пришлось бы сильно поднапрячься, чтобы ты смог её увидеть. Даже я не всегда её вижу. Просто она не всегда здесь. — У Фрэнка появилось отстранённое выражение лица. — Надеюсь, она не уйдёт совсем скоро. Какое-то время здесь была ещё одна девчонка, недолго, но теперь её нет, — безразлично проговорил Фрэнк, а затем посмотрел на Джерарда и просиял. — Но теперь, по крайней мере, у меня есть ты.       Джерард взглянул на него и ощутил лёгкий укол волнения. Фрэнк, казалось, этого не заметил и уставился на огонь.       — Погоди, нужно ещё бревно, — сказал он и встал. Джерарду всё ещё было холодно.       — Значит, ты говоришь, что у меня, ну, получается лучше тебя видеть, чем у других людей, — сказал Джерард, теребя свой худи, и прильнул ближе к углям, протянув руки.       — Лучше большинства, — отстранённо ответил Фрэнк, устанавливая их в невероятно мудрёное положение. — Как я и сказал, для всех, на кого я натыкался, это по-разному. Некоторые люди видят меня, но не слышат, другие слышат, но не видят. Некоторые унылые придурки просто ощущают что-то не то, пугаются и убегают. — Когда Джерард ничего не сказал, он поднял взгляд и смиренно вздохнул.       — Что? — озадаченно спросил Фрэнк и потянулся в огонь, чтобы поправить бревно. — Ну же, Джерард, мы это уже проходили. Просто говори как на духу. У нас не вся ночь впереди.       — Это может помочь нам больше понять, что заставляет меня видеть тебя нормально, если, эм. Ты мог бы. Ты можешь стать более призрачным рядом со мной? — одновременно взволнованно и нервно спросил Джерард. Столько, сколько Джерард знал Фрэнка, он выглядел достаточно нормально, как любой другой подросток. Он необязательно нормально себя вёл и иногда выглядел слегка отстранённым. Но ничего похожего на то, что на самом деле видели другие люди. — Ну, можешь стать призрачным и всё такое? Не знаю. Неважно.       — Нет конечно, — сказал Фрэнк. — Ты такой милый. Ты хочешь, чтобы я парил, принцесса?       — Ох, заткнись, — сказал Джерард, скривив рот, — если ты хочешь насмехаться надо мной.       Фрэнк скрючил лицо, и вначале Джерард подумал, что это ещё большее издевательство, однако затем заметил, как края его футболки стали размытыми, а когда Фрэнк открыл глаза, он выглядел словно стекло — будто если Джерард поднесёт его к огню, пламя отбросит цветные тени от Фрэнка.       — Срань Господня, — выдохнул Джерард и протянул руку до того, как нерешительно отдёрнул её. Фрэнк закатил глаза, протянул руку и схватил Джерарда за запястье. Тот ощущал собственный пульс, который становился всё быстрее и быстрее, а затем почувствовал страннейшее, чёрт возьми, ощущение. Будто разом он похолодел, но не совсем. И всё это ощущение сконцентрировалось в его пульсе. Фрэнк глядел на него из-под полуприкрытых ресниц, и Джерард ощущал, как его вены пульсировали. — Срань Господня, — тихо повторил он, и Фрэнк убрал пальцы от Джерарда. В следующую секунду он уже был твёрдым и непрозрачным снова.       — Мне не нужно так усердно стараться с тобой, — сказал он, сгибая пальцы. Джерард уставился на своё запястье, — чтобы выглядеть живым, быть твёрдым, всё вот это, — разъяснил Фрэнк. — Мне не нужно так сильно концентрироваться.       — Почему нет? — Джерард сглотнул. Его запястье выглядело идеально нормальным. Теперь Джерарду показалось, что оно должно выглядеть иначе. — Что... Почему такая разница?       Фрэнк широко улыбнулся, показывая все зубы.       — Ты скажи мне, Джерард Уэй, — затем он вздохнул и почесал голову. — Лучше я отведу тебя домой, — сказал он. — Грядёт грозовой фронт. Его не должно было быть до завтра, — он нахмурился.       Джерард запротестовал, захныкал и взмахнул походным зонтом, который он припрятал в рюкзаке, однако это было безрезультатно. Фрэнк был несокрушим в своём решении, что Джерард не должен умереть жалкой сопливой смертью, так что тот подчинился, и они потащились домой под тихими деревьями. До того как Джерард ушёл, Фрэнк протянул руку и коснулся его щеки, кончики его пальцев растворились в нём.       — Просто, — произнёс Фрэнк с горящими глазами, — спасибо. Серьёзно. Не могу поверить, что встретил тебя. Я никогда тебя не отпущу.       — Ты собираешься отпустить меня прямо сейчас, — проворчал Джерард и задумался, стоило ли ему сейчас поцеловать Фрэнка. Это было бы идеальным моментом, верно?       — Это метафора, придурок, — Фрэнк засмеялся. — Просто, знаешь, я не хочу, чтобы ты кончил как я. Ты поступишь в Школу изобразительных искусств. Ты станешь чертовски знаменитым, Джи.       И Джерард даже не знал, что сказать. Он рассказал Фрэнку о том, что подал заявление, в начале недели, в первый день, когда они встретились. Он не осознавал, что Фрэнк посчитал это настолько важным.       — Что ж... спасибо, — сказал он и вжался в руку Фрэнка, и это ощущалось настолько необыкновенно сокровенным — как холодок, распространяющийся под его кожей, доходящий до костей, — и Фрэнк отдёрнул свою руку, а Джерард едва ли не упал.       — Ты промокнешь до нитки, если не поторопишься, — сказал Фрэнк и толкнул Джерарда в спину. — Иди, умник.       — Ладно, ладно, — пробормотал Джерард. Иисусе. Однако он не мог поддержать своё возмущение, когда Фрэнк перегибался через край тропинки, смотря на Джерарда огромными глазами.       Блять. Блять, блять, блять.       — Пока, Фрэнки, — сказал Джерард, сдавшись, и кротко улыбнулся Фрэнку, а тот улыбнулся в ответ с ямочками и горящими глазами, и Джерарду было совсем не холодно.       Он добрался домой как раз вовремя. Он спешил, идя по пустынным улицам в оцепенении, и чувствовал, как усиливается холодный и порывистый ветер, а затем уснул, слушая, как первые капли дождя ударялись в окно, а свет телевизора оставлял отблеск на испещрённом ручейками воды стекле. ***       Из-за дождя кабинет стал мрачнее, наполнился странно танцующими тенями и бледным светом. Джерард, сгорбившись, дошёл до школы под своим бесполезным зонтом; ноги промокли и замёрзли, лицо онемело, и, когда он дошёл, подводка паучьей сетью расплылась по его щекам, а его одежда стала полностью убого сырой.       Теперь это было словно другое помещение, серое, наполненное звуками ветра, мечущего капли дождя в окна, будто шторм пытался ворваться в здание и найти Джерарда, чтобы убедиться, что он целиком и полностью промок. Грёбаный дождь.       Миссис Холл чертила график на доске; скрип мела смешивался с белым шумом дождя в сплошную серую массу. Он размышлял, волновал ли Фрэнка дождь, становился ли Фрэнк вообще ощутимым, когда Джерард не видел его. Было ли странно, что вода стекает сквозь тебя. Вот дерьмо, возможно, ему не стоило думать об этом прямо сейчас.       Казалось, этим утром Тед пребывал в паршивом настроении: волосы прилипли к голове, а с фланелевой рубашки сочилась вода. Он пришёл в себя, когда Тед прошёл мимо парты Джерарда, забрызгав его блокнот водяными разводами. Весь оставшийся урок он толкал стул Джерарда — нерегулярный дразнящий стук, который Джерард смог убедить себя перетерпеть, когда он внезапно оборвался.       — У тебя макияж потёк, пидор, — глумился Тед, наклонившись сзади к парте Джерарда. Тот поборол ярое желание отскрести свои щёки.       — Я знаю, — сказал он, стиснув зубы. Блять, здесь было холодно. Было сложно концентрироваться и признавать реальность после прошлой ночи. Он рассеянно потёр запястье, ощутив тонкие кости. Джерард раздумывал над тем, чем сейчас занимался Фрэнк, если он никогда не спал и ему никогда не снились сны. Он просто... прекратил существовать? Или он всегда был там в полудрёме. Возможно, быть мёртвым это будто постоянно видеть сны...       Он поймал себя на том, что машинально рисовал татуировку HALLOWEEN с костяшек Фрэнка, и ему пришлось прекратить, когда это заметили Тед с Исааком. Блять, Фрэнк. Ему бы хотелось пропустить школу и остаться с ним в лесу на весь день, несмотря на то, что там шёл дождь, было холодно и паршиво. Ему пришлось перестать об этом думать, иначе он бы начал лыбиться, смешно себя вести, играть со своими волосами и мысленно воссоздавать ту сцену с минетом из «Охотников за привидениями», а это было ни для кого не нормально.       В итоге он развлекал себя рисованием девчонки, сидящей в соседнем ряду, что казалось достаточно безопасным. Она сидела напротив окна и выглядела так, будто вырубится в любой момент. Дождь отбрасывал странные тени на её загорелую кожу и длинные локоны. Она определённо была отлично сложена, он не был слепым. Однако более того, было нечто в её лице, ясное и чистое, с пикирующими, изогнутыми скулами, словно японская каллиграфия. Это привлекло его внимание и мерцало на задворках сознания. Раздумывая, он закусил ручку. Что-то в этом напоминало ему головку скрипки или альта.       — Что, блять, ты, чёрт побери, делаешь? — сказал Тед ему на ухо; стул, поскрипывая, двигался вперёд. Джерард замер, склонившись над своими бумагами. — Ты захрена мою девушку рисуешь? Что за хуйня, ты... ты же должен быть геем!       — Вообще-то, би, — сказал Джерард совершенно бездумно, и, срань Господня, этого не стоило говорить. Иисусе, на лбу у Теда пульсировала вена. — Но я не, я просто... у неё интересные черты, не то чтобы...       — Не смотри на черты моей девушки, ты, больной ублюдок! — не веря своим ушам, воскликнул Тед. Теперь миссис Холл в любую секунду могла заметить, что происходит, и Джерард намеревался быстро унести ноги к автостраде и доехать автостопом до цивилизации. Или возможно, спрятаться в Трамбулловском Исследовательском Центре и съесть лишние пудинги, которые медсёстры приносили Майки.       — Черты её лица, Господь! — прошипел он в ответ, пытаясь подвинуть стул так далеко вперёд, как только мог. Девчонка перед ним демонстративно не обращала внимания на его попытки, однако Тед на стуле следовал за Джерардом до тех пор, пока тот не мог лишь уклоняться от злобного, грозного лица Теда, а край его парты вжимался, оставляя огромные синяки на рёбрах. — Черты её лица просто, знаешь, интересные и необычные...       — Необычные?       Джерард никогда не слышал, чтобы кто-то одновременно шептал и ревел. И ох, блять, конечно же, девушка, о которой шла речь, заметила, что что-то не так, и да, до Джерарда наконец дошло, потому что по факту это была та девушка, которая сосалась с Тедом каждый день в коридоре. Просто он никогда не замечал её лица в данных ситуациях. Цепкие руки Теда обычно доминировали в этих немых сценах, и плюс, Джерард пытался слишком уж не всматриваться в эти поцелуи, если мог. Теперь же девушка нахмурилась на них обоих. Джерард не мог её винить.       — Крошка, забей на него, — немедленно произнёс Тед удивительно слащавым тоном. Девушка проигнорировала его, бросив на Джерарда смиренный взгляд.       — Тебе нравятся мои... черты? — сказала она ему, вскинув бровь, и, срань Господня, ладно, она и правда была прекрасна, и это было ужасно. Джерарду точно нужно было остаться в лесу, и подцепить пневмонию, и избежать всего этого ёбаного пиздеца.       — Твоего лица, — застонал Джерард и попытался втянуть голову так глубоко в свой худи, как только мог. — Не другие, эм, черты или изгибы или что ещё... не то чтобы другие твои черты плохие, в смысле, просто. Я.       Тед низко рыкнул позади него, и Джерард постарался наклониться ещё дальше вперёд, однако его задница и так едва ли касалась стула, он держался навесу, цепляясь лишь за край парты.       — Тише, класс! — пропела миссис Холл, не поворачиваясь от доски.       — Могу я посмотреть? — спросила девушка, надув губы. — В смысле, рисунок.       — Я, эм, — с пониманием произнёс Джерард, и, о Господи, Тед буквально дышал ему в затылок.       — Таня, оставь это, — проворчал Тед. Джерард украдкой обернулся, чтобы посмотреть, заметил ли кто-то происходящее, и да, конечно же, Нолтес пялился на него; его лицо было до ужаса тупым. Таня воспользовалась всепоглощающим оцепенением Джерарда и стащила его блокнот.       — Эй, — произнесла она, и Джерард развернулся ошарашенный тоном её голоса. Она взглянула на него из-под ресниц, накручивая кудри одним из пальцев. Джерард почувствовал, как напрягся ещё сильнее, если это было возможно. — Это действительно неплохо... Джерард, верно? — протянула она, медленно улыбнувшись ему. — Могу я забрать его, Джерард?       Тот буквально хотел спрятаться под своей партой, натянуть худи на голову и удрать из кабинета. Он сделал неясный жест рукой, который, он надеялся, она поймёт, однако Таня, по всей видимости, либо упустила этот нюанс, либо решила его проигнорировать, потому что она аккуратно вырвала страницу и вложила её в свою небольшую сумочку.       — Какого чёрта, Таня! — в негодовании громогласно взорвался Тед позади него, и на самом деле даже миссис Холл не смогла этого проигнорировать.       — Достаточно, — сухо сказала миссис Холл, уставившись на класс поверх своих очков, словно крохотный беспощадный Мефистофель. Как Кларенс из «Этой замечательной жизни», только на другой стороне — стороне падших ангелов и весёлых садистов. Джерарду действительно вообще не стоило рождаться. Так было бы определённо лучше.       Тед ещё сильнее наклонился вперёд — серьёзно, к этому моменту уже ни один из них больше не сидел за своей партой. Дождь усилился, и шторм, звук которого был слишком низок, чтобы его услышать, гудел в кабинете, словно в противовес адреналину и ужасу, разливавшимся по венам Джерарда.       — Ты покойник, Уэй, — сказал Тед Джерарду на ухо достаточно тихо, так что миссис Холл лишь быстро взглянула на них перед тем, как вернуться к своим асимптотам, прочь от происходящей катастрофы.       — Да, — сказал Нолтес и лёг на свою парту, угрожающе играя бицепсами, — Уэй покойник.       Наступила продолжительная пауза.       — Господь, Нолтес, завали, — сказал Тед, плюхнувшись обратно на своё место и потирая ладонью глаз. Джерард бы посочувствовал — было непросто найти хороших прихвостней, — если бы Тед не был жалким гомофобным кровожадным ублюдком. — Айк, — прошипел Тед, очевидно недовольный, — Айк, что за херня, парень, где твоя поддержка? Где одобрение? Нолтес здесь, чёрт побери, бесполезен.       Джерард не поворачивал головы, однако услышал, как Нолтес что-то уклончиво проворчал, а Исаак прошептал что-то в ответ.       — Я записываю, идиоты, заткнитесь.       Тед разгневанно фыркнул, однако Джерард был занят тем, что украдкой косился на парту Тани, где лежал блокнот, в надежде на возможность выхватить его, пока трио спортсменов отвлеклось. Таня заметила взгляд Джерарда, и его глаза расширились, когда она улыбнулась ему. Тед снова обратил на них внимание и издал ужасающий звук позади.       — Таня, — прошипел он, — ты его обнадёживаешь!       Наконец-то, наконец прозвенел звонок, и Джерард вскочил на ноги, после чего Тед потянул его назад, схватив за худи.       — Куда пошёл, — прорычал он.       — Я слышал, некоторым девчонкам нравятся парни со всей этой неясной ориентацией и подводкой на глазах, — сказал Исаак; голос его звучал заинтересованно, пока класс в водовороте кружился вокруг них, а ученики выливались в коридор. Джерард с тоской глядел им вслед. — Не знал, что это правда, задумайся.       Таня встала, величественная и очаровательная, даже в сером утреннем свете. Она закатила глаза и кинула Джерарду его блокнот. Она намеренно проигнорировала попытки Теда завоевать её внимание; выглядела она при этом заскучавшей.       — Заткнись, Айк, — сказал Тед, повернувшись, чтобы взглянуть на своего приспешника; на его лице было написано предательство. «Et tu, Brute?» [5] — подумал Джерард, а затем изо всех сил сдерживался, чтобы истерично не захихикать. — Хули ты знаешь, она просто пытается завести меня, да, детка? Это на самом деле очень мило.       — Точно, так и есть скорее всего, хах, я имею в виду, только в этом есть смысл, верно? — пробормотал Джерард, вырывая свой худи из хватки Теда, и попятился. Прямо в кирпичную стену, коей оказался Нолтес. Блять, блять, блять. Нолтес посмотрел сверху вниз на Джерарда и широко улыбнулся, оскалившись, словно грёбаная акула. На удивление, у него были хорошие зубы.       — Ох, не знаю, — сказала Таня, разглядывая свои розовые ногти, безучастная, словно огурец; она, очевидно, была олицетворением зла. Джерард пребывал в изумлении. — Думаю, он милый. И кстати, симпатичный.       Джерард буквально ощущал, как из него высосали всю волю к жизни. И это ему повезло, потому что, судя по решающему оттенку красного на лице Теда, его жизнь в любом случае окончится. Возможно, он мог бы стать призраком в лесу вместе с Фрэнком.       — Уйди с дороги, Нолтес, — сказала Таня и проскользнула мимо него со своим другом.       — Детка, — произнёс Тед, побежав за ней. — Малышка, ты, должно быть, шутишь надо мной, да? Да? Детка, он продинамит тебя! Ему даже не нравятся девушки, чёрт побери! — И Таня отплыла с ровной, вытянутой как струна спиной и высоко поднятой головой, полностью проигнорировав его.       Исаак усмехнулся и закинул рюкзак на плечо.       — А теперь беги прямо в класс, Джерард, — сказал он, кивнув Нолтесу. Тот слегка отошёл, так, чтобы Джерард смог проскользнуть мимо него на свободу. — Но уверен, позже увидимся. Тед слегка обидчивый по поводу своей девчонки.       Нолтес лишь продолжал улыбаться, взглядом провожая Джерарда, когда тот рванул к двери.       Джерард на самом деле провёл восхитительный урок английского с Тедом, убийственно пялящимся ему в затылок всё это время в полнейшей тишине. Это и правда наводило грёбаный ужас, особенно когда Джерард уже успел привыкнуть к монотонному гудению из оскорблений и надменных уменьшительно-ласкательных кличек. Эта тишина была в новинку и пугала. Джерарду начинало казаться, будто он слышит, как Тед выпучивает глаза.       И блять, несмотря на то, что у Джерарда существовали ещё тысячи других причин для волнений — в диапазоне от того, как дойти до английского так, чтобы ни один из головорезов не засунул его в шкафчик, до того, как выйти позже из здания школы, чтобы его не размазали в лужицу и не засунули в гроб, — он всё равно не мог мысленно отделаться от Фрэнка. Что было по-настоящему глупо, потому что он должен был думать о том, как исправить эту мерзкую ситуацию. Теперь, когда он заметил её, Таня была повсюду и на самом деле отлично проводила время: томно махала Джерарду и накручивала своего парня-неандертальца, что было просто супер. Спасибо тебе за это, Таня.       В любом случае, Джерард был уверен, что она просто заводила Теда.       По большей части уверен.       Весь оставшийся день был полным отстоем. Джерард никогда в своей жизни так не радовался пятнице — он предвкушал передышку от того, как его засовывают в фонтанчики для питья, крадут его блокнот, да и в целом от постоянного страха за свою жизнь.       — Ты называешь это «залечь на дно»? — не веря своим ушам, прошипел на него Рэй, будто бы это хоть сколько-нибудь была вина Джерарда, что он только что вляпался в лужу с грязью. О Боже, он точно подцепит стригущий лишай и облысеет, он уверен.       — Что ж, технически так и есть, — сказал Джерард, садясь. — И вообще, это не моя вина!       Рэй лишь цокнул языком и потянул его вверх.       — Ты вытащишь его наружу, а я достану еду, — сказал он Бобу, который пожал плечами и поставил Джерарда на ноги, вытащив из грязной лужи с противным чавкающим звуком. Даже не стоило тратить силы на то, чтобы идти в один из туалетов и пытаться отмыться. Джерард просто будет наслаждаться своими страданиями и грязью все оставшиеся уроки, такой уж был день.