Глава 8.
5 мая 2020 г. в 16:57
— Эм, — сказал Джерард, сглатывая комок паники в горле, играясь со своим худи. Как этот вечер так ужасно внезапно и глупо мог пойти не так? — Нет, я просто... мне нравятся пешие прогулки, наверно?
— Тебе нравятся пешие прогулки, — гадко усмехнулся Тед. — Что ж, как же это мило. Ты осваиваешься. Это мило, разве не так, ребята?
Нолтес заворчал, а Исаак демонстративно взглянул на часы. Тед злобно окинул его взглядом, затем снова повернулся к Джерарду и подался вперёд. Джерард поборол ярое желание отшатнуться, но, блять, чувак был высоким.
— Видишь, я заволновался, когда ты не объявился после школы, — сказал Тед, не касаясь его, а лишь нависая сверху. Мышца в его челюсти задёргалась. — У меня было к тебе пару слов.
— Скучал по мне? — сказал Джерард довольно-таки гордо, его голос не надломился и не задрожал. Что ж, в любом случае, не особо. Он надеялся, что Фрэнк не наблюдал за этим: застрять в лесу, пока Джерарду угрожали тупые качки, — такая ситуация вывела бы его из себя. — Я тронут.
— Затем, — пропел Тед, игнорируя лепет Джерарда, — мы увидели, как ты ускользаешь, чтобы спрятаться в лесу. Ты умный мелкий ублюдок, не так ли? Однако когда-нибудь ты должен был выйти.
— Но у тебя было предостаточно времени, — лениво произнёс Исаак тоном на грани, будто каким-то образом это была вина Джерарда, что он не внёс в своё расписание на вечер разбойное нападение.
— Однако это довольно неплохо сработало, — рассудительно сказал Тед Исааку. — Таким образом мы сможем поболтать, чтобы никто... не перебивал.
Ладно, это... это расстраивало. Ещё более удручающим было то, что Тед сделал шаг вперёд и говорил прямо Джерарду в лицо; тот хотел заметить, что у него зловонное дыхание, однако он был на самом деле обескураживающе высоким, когда стоял так близко.
— Сейчас, Тед, — протянул Исаак, вновь взглянув на свои часы. — Эта маленькая авантюра заняла больше времени, чем ты говорил, когда вытаскивал нас сюда, так что если бы ты мог закончить со спектаклем, было бы просто отлично.
— Нет, спектакли это хорошо, — убеждал его Джерард и попытался отклониться, перекатившись на пятки. — Я получаю от них удовольствие, они, эм, очаровательны. Хорошие монологи, правда, вот только...
Блять, ладно. Теперь его рот наполнялся кровью, а Тед тряс рукой и мечтательно улыбался. Всё, что Джерард ощутил за секунду, так это шокирующее онемение, которое быстро вспыхнуло всепоглощающей яркой болью.
— Я хотел сделать это несколько дней, — счастливо произнёс Тед. — Ты непоседливый мелкий ублюдок, знаешь об этом, Уэй? Но ты должен был осознавать, что рано или поздно мы поймаем тебя.
— Сфокусируйся, Тед, — раздражённо сказал Исаак.
Тед фыркнул, однако отошёл назад и встал со скрещенными на груди руками; на его лице расплылась счастливая ужасающая улыбка. Тупая жестокость, очевидно, сняла с него сексуальное напряжение. Чёртова мразь.
— Гляди сюда, Джерард, — сказал Исаак, вздыхая и вытирая лицо рукой. Он выглядел крайне осмысленно, стоя на поляне на фоне вечернего неба. Там появлялись первые звёзды, и вокруг было идеально спокойно: никакого ветра, никаких движений деревьев или кустов. На вкус во рту у Джерарда плескалась кровь.— Тед пытается сказать, что тебе нужно работать с нами, ладно? У нас есть... репутация в этом городе. Мы должны поддерживать её, а ты уважать, иначе грядут последствия. Так всё здесь и работает. Большинство понимают это в первый день, однако тебе, кажется, нужна небольшая помощь. Нолтес, будь добр, схвати его за плечи? Джерард выглядит слегка утомлённым.
Нолтес улыбнулся, а Джерард быстро сделал пару шагов назад. Он ничего не смог сделать, так как Нолтес был быстрее — ошеломительно быстрым для своей массы — и прижал руки Джерарда к спине, рванув плечи назад до того, как он вообще подумал сдвинуться с места. Не то чтобы ему было куда бежать.
— Видишь ли, — непринуждённо продолжил Исаак, кивнув Теду; Джерард беспомощно висел на руках у Нолтеса в то время, как Тед ухмыльнулся ему и замахнулся рукой в живот. Исаак продолжал говорить, отдалённо и безучастно в то время, как Джерард хватал воздух ртом, — мой отец мэр. А отец Теда? Отец Теда, он шериф. Люди не могут просто так дерзить нам, особенно не такие как ты. Для всех это выглядит нехорошо. Ты ещё понимаешь? Усваивается? С первого дня ты всё не так понял, Джерард Уэй, и мы не можем смириться с этим. Тед. Тед, довольно.
Тед наконец прекратил колотить его, и они с Исааком услужливо ждали ответа. Что ж, Исаак ждал, а Тед лишь ухмылялся. Руки Джерарда, скованные за спиной, болели. Рот болел. Живот болел и пульсировал, однако он не собирался блевать, точно не собирался.
— Думаю, ты слегка переборщил, Сиковски, — вздохнул Исаак. Кровь продолжала сочиться у Джерарда изо рта, и он хотел лишь уползти, уснуть и проснуться, когда всё это обретёт смысл. — Опять же. Посмотри сюда, Джерард. — Тот открыл глаза и обнаружил, что всё ещё был разъярён, а в его висках до сих пор пульсировала разгорячённая искра. Он злобно уставился на них. — Так-то лучше, — сказал Исаак, улыбаясь. Он приподнял подбородок Джерарда пальцем, снова довольный и радостный. — Рад, что ты обратил внимание. Сейчас никто из нас не хочет здесь находиться, но теперь ты понял, разве не так? С этого момента ты будешь более уважительно к нам относиться, и нам не придётся тратить время на эти маленькие напоминания.
— Вы, ребята, ёбнулись, — невнятно пробормотал Джерард, пытаясь держать голову прямо, уставившись на Исаака сквозь пряди волос и содрогаясь от адреналина, боли и бесчинства. Он сплюнул кровь, которая разбрызгалась по шипованным кроссовкам Исаака. — Я нихера вам не сделал, и что заставляет вас думать, что вы сможете остаться безнаказанными после нападения с отягчающими...
— Тупой, — перебил его Нолтес из-за спины. Джерард сдержал, закусив губу, едкий комментарий, держал его в себе и кипел от злости, отгоняя завывания голоса на задворках сознания о том, что он, чёрт возьми, был в ужасе наедине с монстром во тьме. Кроме того, та его часть, которая была в бешенстве, становилась всё громче и громче.
Исаак опустил глаза на свои ботинки. В свете фонарей по бокам от парковки и туманной луны белые кроссовки были будто в чёрных пятнах.
— Не думаю, что до него дошло, Тед, — сказал он, всё ещё раздражающе много болтая. — И у меня не вся ночь впереди, так что давай просто...
— Вот тебе послание, грёбаный гейский ублюдок. Ты держишься подальше от Тани, — неожиданно зашипел Тед, вновь наклоняясь ближе к нему. — Забирай своё ёбаное пидорское поведение, своего ёбаного брата и возвращайся в город. Выметайся нахуй.
Джерард уставился на него.
— Таня? — произнёс он скрипящим голосом. — Всё это из-за Тани?
Даже Исаак выглядел слегка потрясённым.
— Всё это из-за того, что ты не уважаешь нас и нашу систему, — уверенно сказал он, и Джерард постарался недоверчиво вскинуть бровь.
— Ты слышал меня, грёбаный сукин сын, — сказал Тед; его нижняя губа выпячивалась, а Джерард правда, по-настоящему не мог поверить в то, что это происходит. — Все видели, как ты пялился на неё в коридоре, ладно, и ты думал, что я, блять, стану это терпеть? Ты? Уводишь у меня мою девчонку? Она любит меня, ясно? Мы собираемся пожениться.
— Но я не увожу! — выплюнул Джерард. — Я не... не моя вина в том, что твоя подружка хочет большего, нежели какого-то тупого чёртового спортсмена. Ты относишься к ней как к дерьму, что ты, блять, ожидаешь?
Оскорблённый Тед выпучил глаза.
— Ты не можешь вот так просто говорить мне такое, франт городской. Ты не можешь. Я отношусь к ней как к золоту, чёрт подери, — и он снова начал замахиваться.
— Успокойся, Тед, — взволнованно сказал Исаак, оттягивая его за руку. — Джерард... Таня ничего с ним не сделает, но я не думаю... Ты это слышал? — произнёс он; впервые он звучал так неуверенно, тревожно оглядывался по сторонам.
На протяжении всего времени, что говорил Исаак, ветер усиливался, дойдя от небольшого переливистого ветерка до чего-то сильного, свирепого и завывающего; он разрывал худи Джерарда по швам. Тот едва ли это заметил; в то время у него было, о чём ещё подумать, однако теперь он обратил внимание.
— Я ничего не слышу, — сказал Тед, однако его глаза нервно бегали от Джерарда к лесу, а из-за ветра на глазах навернулись слёзы. И послышался голос, слова принёс неистовый поток ветра, и теперь Джерард смог их расслышать, явственно и отчётливо. Он попытался осторожно выпутаться из рук Нолтеса. Тот, казалось, этого не заметил, широко раскрытыми глазами уставившись на лес, однако его хватка рефлекторно усиливалась.
— Ты это видишь? — сказал Исаак — его голос становился всё более писклявым с каждым словом — и повернулся, чтобы внимательно посмотреть на Джерарда. — Ты что сделал, Уэй?
— Фрэнк? — поперхнулся Джерард и вновь попытался вырваться наружу. У него кружилась голова.
— Я убью вас, — сказал голос пугающе спокойно и размеренно.
— Вы, блять, это слышали? — сказал Нолтес, отпустив Джерарда, который тут же упал на руки со сдавленным вскриком. Блять, чёртовы рёбра, блять.
— Я убью вас всех, — сказал Фрэнк, и блять, так и выглядел ураган? Возможно было расслышать лишь ветер, мир разрывался в клочья. Недалеко от Джерарда небольшие кусты вырвало с корнем, и они свалились, ненадолго запутавшись в ногах Теда перед тем, как исчезнуть во мгле.
— Господь, — услышал он, как говорит Исаак, и поднялся туман, стирая с лица земли бейсбольных игроков, их белые куртки с красным шрифтом и их выпученные в ужасе глаза. — Шевелись, Тед, придурок! Беги, блять!
— Я ничего не слышу! — полный паники голос Теда был писклявым.
— Фрэнк? — вновь произнёс Джерард неуверенно и попытался встать перед тем, как у него перехватило дыхание, и он зашипел. — Ох, блять, — хрипло сказал он.
— Вам лучше, блять, бежать, — послышались слова, принесённые ветром, и остальные угрозы шёпотом и урывками, а затем топот ног, заводящиеся моторы и скрип колодок, когда машины рванули прочь со стоянки. В конце концов, ветер стих, унеся с собой остатки тумана, и Джерард свернулся в комочек в грязи, вымазанный собственной тупой кровью, а затем увидел Фрэнка на опушке леса, облокотившегося на пустой воздух, будто бы он изображал пантомима, что был заперт в кубе, вытянув перед собой руки.
Блять, бедный Фрэнк.
— Всё нормально, — смог громко выкрикнуть Джерард. — Всё нормально, Фрэнк.
— Джерард, — голос ветром погладил его по щеке, холодным октябрьским ветром. — Джерард.
— Со мной всё в порядке, — вновь отозвался Джерард, пытаясь не обращать внимания на пульсацию в челюсти. Он ощупал зубы языком, задумавшись, не выбили ли ему один из маляров. Блять, он попереживает об этом позже. Спотыкаясь, он подошёл к опушке леса, казалось, это заняло у него тысячу лет, чтобы дойти туда и пересечь черту. Как только он это сделал, Фрэнк повалился на него, хлёстко холодный, и обвил Джерарда своими руками. Хотя холод был кстати. В тот момент на самом деле Джерард мог потерпеть немного холода и анестезии.
— Они ранили тебя, — сказал Фрэнк, и вновь поднялся ветер, как только он положил руку на потрёпанную щёку Джерарда. — Они ранили тебя, как, блять, они посмели...
Джерард попытался что-то сказать, хоть что-нибудь, однако неожиданно не смог прекратить дрожать. Его рот болел, было чертовски холодно, и с Фрэнком серьёзно что-то было не так.
— Всё в порядке, — лихорадочно успокоил его Джерард, сдавленно пробормотав это в шею Фрэнка. — Правда, всё не так уж плохо. Я в порядке! — Он отстранился и попытался улыбнуться. Фрэнк, казалось, этого не заметил, или, возможно, попытка была не особо удачной.
— Это не может повториться, — сказал он; его глаза мерцали, и в них виднелись деревья, — не с тобой. Джерард, я убью их первым, я обещаю.
— Никто никого не убьёт! — встревоженно сказал Джерард, а затем отшатнулся, будто Тед до сих пор был здесь и дубасил его, будто настоящий кулак впечатывался глубоко ему в живот снова, потому что Фрэнк дико и психически неуравновешенно хохотал.
— Ты так чертовски молод. Почему нет. Люди постоянно убивают друг друга. Они делали это прежде и могут сделать вновь. Я могу, я сделаю. Я, блять, убью их. Я не дам им тебя тронуть, не тебя. Я не дам.
— Фрэнк, — прошептал Джерард, а Фрэнк лишь покачал головой, и блять, Фрэнк был мёртв, мёртв, потому что кто-то убил его. Как Джерард мог этого не понять? Он не хотел знать, прошептала его пристыженная часть. Потому что он был трусом. Он сделал глубокий вдох и обнял Фрэнка за плечи и поклялся себе, что позже обязательно задаст вопросы.
— Фрэнк, со мной всё в порядке, всё хорошо, Фрэнки, посмотри на меня. Они не убили меня. Я в порядке, — скрипучим голосом проговорил Джерард, вытирая кровь с подбородка, и Фрэнк лишь притянул его ближе, властно обняв за талию, и грозно уставился на поляну позади Джерарда, на приземистые серые очертания школы в отдалении.
— Ты не можешь вернуться, — жутковато ровным тоном произнёс Фрэнк, — я не могу дотянуться до тебя там, там небезопасно. Я не могу... На поляне ты был почти что недосягаем. Ты должен остаться здесь.
— Фрэнк, чувак, — сказал Джерард, встревоженно отвергая его успокаивающий голос. — Я... я не могу. Ты знаешь, я бы остался, но я не могу. Не навсегда.
Фрэнк зашипел и усилил хватку — нет, срань Господня, он и правда запустил свои пальцы под худи Джерарда, это было морозно и интимно, и ладно, ладно, слегка страшновато, когда Фрэнк был настолько расстроенным, настолько не в себе.
— Фрэнки, — вновь попытался Джерард и постарался уловить взгляд Фрэнка. — Фрэнк, со мной всё в порядке! Ты остановил их. Я в порядке, посмотри на меня. Фрэнки, взгляни на меня. — Джерард нерешительно положил руку на щёку Фрэнка, неуверенный, что тот был полностью твёрдым, замарает ли его прикосновение кожу Фрэнка, словно угольный карандаш или дым от костра. Однако Фрэнк лишь повернул лицо в ладонь Джерарда и с трепетом вздохнул.
— Они ранили тебя, — тихо сказал он, и да, Джерард был ранен. Ранен, у него всё болело, он хотел свернуться в комок, однако Фрэнк расстроится, так что Джерард собирался принять удар на себя и пока проигнорировать это.
— Эй, теперь они точно оставят меня в покое, верно? — сказал Джерард так радостно, как только мог. — Я под защитой мёртвых. Они подумают дважды перед тем, как попробовать что-то ещё. Ставлю пять пачек Мальборо и пять выпусков «Хищных птиц».
Фрэнк фыркнул и почти что улыбнулся. Он всё ещё был акварельной версией себя, кровоточил в окружающий мир — на деревья, грязь, рукава худи Джерарда. Однако теперь он смотрел на Джерарда, а не сквозь него.
— Ох, чувак, бедное твоё лицо, — тихо сказал он и стал стирать кровь с подбородка Джерарда. — Мне так жаль, я не... должно быть, это охренеть как больно.
— Да ничего, — осмотрительно произнёс Джерард и попытался выдавить очередную улыбку. Эта вышла лучше. — Не извиняйся. Это не ты приставал к девчонке Теда. — И серьёзно, серьёзно, это было вроде как даже смешно и внезапно он не мог сдержаться и хихикнул, даже несмотря на то, что его рёбра буйно запротестовали. Ой-ой, чертовски забавно, но ой.
— Ты что? — не веря своим ушам сказал Фрэнк, и Джерард обессиленно махнул рукой.
— Я делал это не намеренно, она мне не нравится! — Мне не нравится никто, кроме тебя, этого он не сказал, однако, возможно, ему стоило это сказать, может, ему стоило пуститься во все тяжкие и признаться, что по уши влюбился в Фрэнка ещё давно, когда всё ещё считал его просто ненормальным серийным убийцей и бомжом-отшельником. Возможно, тогда Фрэнк примет их странную нетрадиционную любовь и как следует поцелует Джерарда.
— Ты это слышал? — неожиданно сказал Фрэнк, вырывая Джерарда из размышлений. Джерард тревожно огляделся — на самом деле, он не был полностью уверен в том, что угроза призрачного воздействия отгонит Теда с его головорезами, — однако перед ними простиралась лишь пустая поляна, было тихо за исключением свистящего ветра. Затем Джерард что-то услышал, а ещё почувствовал — приглушённое пиликанье телефона с вибрацией. Неуклюжими онемевшими руками он выловил телефон из кармана.
На нём было много пропущенных звонков и дохрена сообщений от Майки.
ты где мать сходит с ума
если зомби Фрэнк съел тебя я взбешусь но не то чтобы у тебя есть мозги
серьёзно где тебя блять носит
джерард.
А ещё там была непонятная картинка ледяного квадратного подноса со странным пенисом и формой сисек от Гейба, с которой Джерард разберётся позже.
всё ещё жив — написал он. Его пальцы, казалось, не работали совсем как надо, возможно, из-за холода. Фрэнк зацепился подбородком за плечо Джерарда и наблюдал, как он печатает, не без комментариев, и Джерард со вздохом вжался в его руки и нажал отправить.
Прошло несколько минут. В тишине рядом с ним в потоке ветра пролетела сова, держа белые крылья над головой, и Фрэнк прижался щекой к щеке Джерарда. Тот был бы полностью не против, только вот его щека по-настоящему чертовски болела, даже под волной холода, и он пытался придумать, как вежливо попросить Фрэнка поприставать к другой стороне его лица, когда телефон завибрировал снова.
ненадолго. мать вышла на тропу войны
Джерард фыркнул, потому что да как угодно. Опоздание не было его самой главной заботой прямо сейчас, и не то чтобы его мать пугала его после последнего часа. Что ж. Не совсем. Хмм.
Он тягостно потянулся, увильнув из хватки Фрэнка, и тот нахмурился на него.
— Так значит, ты можешь управлять погодой, хах? — непринуждённо спросил Джерард, пытаясь дойти до того, чтобы сказать Фрэнку, что ему действительно пора, всего лишь ненадолго. Он потёр плечи. Господи, он просто не мог привыкнуть к холоду. Здесь ему нужна была грёбаная парка.
— Вроде того, наверно. В основном ветром и всем таким, когда я действительно зол, — пренебрежительно ответил Фрэнк, будто бы только что не признался в самой крутой вещи на свете. Джерард просиял на него. Что, оу, но он ничего не мог с собой поделать. — Ты уходишь? — продолжил Фрэнк, всё ещё не вылезая из личного пространства Джерарда. — Не уходи. Ты должен остаться. Останься здесь, тут безопаснее.
— Эм, — произнёс Джерард, вздрогнув. — Здесь слегка зябко? А ещё моя мать, по-видимому, психует. Мне нужно вернуться.
— Я разведу костёр! — сказал Фрэнк. Джерард знал, что Фрэнк на самом деле не похитит его или ещё что, но, что ж. Призрак хотел похитить его. Для этого Джерарду точно необходимы были принадлежности. По меньшей мере, спальный мешок. И палатка. И дохера кофе.
— Я устрою вылазку с тобой позже, — осмотрительно предложил он. — Но мне действительно нужно идти, чувак. Моя мать и Майки сходят с ума, понимаешь?
— Ты не можешь уйти, — настаивал Фрэнк, теперь уже угрожая — кто знал, что такой коротышка может угрожать? — и его лицо было ужасающе бледным, а деревья снова начали срываться с места от ветра, незримые потоки опавших листьев хрустели и хлопали в воздухе. В целом Джерард не был уверен, что Фрэнк позволит ему уйти. — Ты не можешь уйти, — снова настаивал он, и возможно, это и видели все остальные — неясные очертания и горящие глаза и в наборе с этим беспричинно безжалостный голос. — Это небезопасно. Останься со мной. Не уходи.
— Фрэнк, — беспомощно проговорил Джерард, потянулся и нащупал руку Фрэнка, твёрдую и настолько холодную, что она обжигала кончики его пальцев. Он зашипел на вдохе, однако сдержался. Изо всех сих Джерард старался держать лицо. — Фрэнк, ты... ты вроде как меня пугаешь?
Фрэнк ещё с минуту бездвижно внимательно глядел на него, однако ветер вздымал от него завитки дымки по всей поверхности тела, а затем он вроде как успокоился.
— Прости, — сказал он.
— Просто, знаешь, ничего такого, — сказал Джерард, и Фрэнк фыркнул; тихий звук в неожиданно успокоившемся лесу.
— Я бы хотел пойти с тобой. — И его голос был тихим и хриплым, Джерард почувствовал себя полнейшим ублюдком.
— Мы всё выясним, — пообещал Джерард заплетающимся языком. — Завтра я во всём разберусь. У меня тонны комиксов, чувак, а ещё интернет. И научные методы! Что-нибудь. Не... Может, мы сможем сконструировать небольшой передвижной лес? С которым ты мог бы передвигаться? Кажется, где-то в гараже у нас была телега.
Он смог заставить себя заткнуться. Фрэнк пялился на него, его брови уехали практически к линии роста волос, и это было его вечное выражение лица «ты, блять, сумасшедший, срань Господня, стой смирно или застрянешь в этом колючем кусте навсегда», так что Джерард посчитал это победой.
— Завтра, — повторил он многозначительно, а затем ничего не мог поделать. — Телега! Это точно сработает.
— Ты такой чудик, — сказал Фрэнк, подошёл ближе и обнял Джерарда, на секунду прижавшись к нему.
Джерард содрогнулся.
— Эм, — хрипло произнёс он. — Могу я? — Он помнил, что сказал, что не будет, но это была такая дерьмовая ночка, что он робко прижался губами к уголку губ Фрэнка; его сердце выпрыгивало из груди. На секунду ему показалось, будто Фрэнк сейчас повернёт голову и ответит на поцелуй, а затем оттолкнул Джерарда, качая головой и криво улыбаясь.
— Оставь это для девчонки Теда, Ромео, — усмехнулся он, и Джерард вздохнул. Наверное, ему стоило усерднее убеждать Фрэнка, что он никуда не уйдёт. И что Фрэнк не застрял в лесу навечно. В любом случае, рот Джерарда чертовски болел, так что, скорее всего, было не лучшее время, чтобы целоваться.
— Я не приставал к ней, — устало запротестовал он. — Все сошли с ума.
— Рад это слышать, — Фрэнк ухмыльнулся. — В смысле, я бы определённо выбрал тебя в свою команду, не пойми меня неправильно. — Джерард зашипел на него, и Фрэнк усмехнулся, поморщив нос и широко улыбнувшись, и всё вокруг казалось удивительным, за исключением того, как у Джерарда болело всё тело, и он вроде как хотел свернуться в комочек и заплакать. Фрэнк, казалось, заметил это спустя минуту, и это слегка раздражало. Джерард изо всех сил старался быть сильным, естественным и улыбчивым.
Джерард был бы более оскорблён, но что ж. Он считал, что у него не было спортивных достижений.
— Ага, конечно, обещаю. Я буду осторожен. Очень осторожен. Так что, эм. Поцелуй на дорожку? — с надеждой спросил он, задержавшись на опушке, и был рад и удивлён, когда Фрэнк рванул вперёд и прижался губами к губам Джерарда; на холодный ослепительный и успокаивающий момент перед тем, как исчезнуть в порыве ветра и высохших листьев.
— Иногда эти выходки правда раздражают, — сказал Джерард пустому лесу, глупо улыбаясь перед тем, как потащиться домой.
***
Джерард попытался не допустить, чтобы его мать увидела синяки, но, конечно же, она пришла наверх и дотопала до его комнаты после того, как приехала домой, очевидно, готовая пропесочить его за то, что он пропустил визит в больницу. А затем она вошла в ужасающий режим взволнованной мамы, который был ещё хуже, чем если бы она на него наорала.
И всё же, как только он убедил её не звонить и не жаловаться суперинтенданту, директору или кому-либо во всём этом мире, всё прошло довольно мило. Она принесла ему замороженную пачку горошка и влажную салфетку из махровой ткани и наложила ему тарелку его любимого мороженого.
Хотя он ненавидел лицезреть свою мать расстроенной, так что через какое-то время он прекратил ныть. Особенно с того момента, как она начала заикаться про смену школы или про переезд в Белвилль. Он не мог сейчас уехать из Глен Фелла. Даже если школа была полна жестоких социопатов-нацистов в спортивных куртках. Уезжать. Это было не вариантом, и не только потому что он не мог оставить здесь Майки.
Хотя её острая реакция была не так уж и плоха. Он точно отлично отнёсся к тому, что она металась туда-сюда и беспокоилась, после чего сказала, что он может пропустить школу на следующий день.
— Тебе следует отдохнуть, — сказала она на следующее утро, заглянув к нему в комнату. — Ты выглядишь развалиной. Ты вообще спал?
— Просто чертовски неудобно, — сварливо произнёс Джерард, роясь в куче грязных худи в попытке выбрать самый не заляпанный. Иметь парня, живущего в лесу, было чертовски неудобно — теперь нельзя было считать одежду примерно чистой. Возможно, завтра стоило устроить день стирки. — У меня всё нахрен болит. Спать тяжело.
— Что ж, нужно было выпить Адвил или что-нибудь такое. — Она исчезла вниз по ступенькам и спустя минуту вернулась со стаканом воды и охапкой таблеток. — Вот. Можешь сделать дыхательное упражнение. Я напишу тебе записку для школы, ладно? Засыпай, малыш.
— Ты лучшая, мам, — воодушевлённо сказал Джерард, и она одарила его какой-то грустной улыбкой и даже наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб, как она делала, когда он был маленьким и болел.
— Увидимся вечером. В шкафчике есть говядина с макаронами в банке. Постарайся не выпить весь кофе.
— Я? Никогда? — с виноватым видом парировал Джерард, снова устраиваясь на кровати, а она усмехнулась и закрыла дверь. Джерард настроился бездельничать весь день, устроиться в кровати в пижаме и смотреть отвратительные дневные передачи по телевизору какое-то время. Позже ему придётся разобраться с Фрэнком — со всем, что он говорил и что это значило, — но пока он, чёрт возьми, собирался отдыхать.
Конечно же, он прикорнул, когда в дверь постучали. Всё началось с негромкого стука, который Джерард едва ли слышал и который быстро усилился до громкого ритмичного грохота. Грёбаные барабанщики.
— Уэй! Не заставляй меня бросать камни тебе в окно! Ну же, засранец, а то мы опоздаем! — выкрикнул Боб; его голос лишь слегка был приглушён, даже несмотря на то, что он был снаружи и между ними была стена. Блять. Джерард обернул вокруг себя стёганое одеяло и пошёл вниз, чувствуя себя рассерженным и жалким. Его тело протестовало против каждого сделанного шага. Он совсем немного приоткрыл дверь, жалко уставившись на Боба.
— Я сегодня не пойду в школу. Прости, чувак.
— Что с твоим голосом? Ты заболел или что? — Боб толкнул дверь, а затем замер с широко выпученными глазами.
Джерард вздохнул. Он ненавидел, что ему приходилось чувствовать себя странно и сконфуженно, будто бы он был жертвой. Это не было его виной, что этот город взрастил ужасающих, омерзительных, злобных ублюдков. Джерарду просто очень повезло временно проживать здесь.
— Блять, — спустя минуту произнёс Боб в бешенстве. — Я знал, что подобное произойдёт. Тед напрыгнул на тебя, когда ты вышел из оркестровой? — Джерард замялся, неуверенный, стоило ли ему признаваться в том, что на самом деле тот накинулся на него после того, как он вышел из леса, где навещал своего мёртвого не-совсем-парня, Фрэнка Айеро. Возможно, сейчас было не время поднимать эту тему. Однако Боб посчитал его смущённое выражение лица за положительный ответ и нахмурился. — Господи, ну и мудак. Тебе нужен лёд или ещё что? Тебе стоит приложить лёд.
— Спасибо, мам. У меня есть лёд. — Что ж, на самом деле горошек, а потом кукуруза, а затем у них закончатся замороженные овощи, и им придётся прибегнуть к заморозке воды в пакетах и всякое такое дерьмо, потому что они оставили свои формочки для льда в Белвилле и всё забывали купить новые. Но всё же. — Правда. Со мной всё будет нормально. Это всего-навсего синяки.
— Хмм, — промычал Боб, а затем кивнул сам себе, будто бы принял решение. — Пошли, залезай в машину.
— Хах? — произнёс Джерард, встревоженно крепче закутываясь в одеяло. — Нет, я не пойду сегодня в школу. Я сказал тебе, я дерьмово себя чувствую.
— Это мило, — невозмутимо ответил Боб, достал свой телефон и прищурился, пока печатал. — Но мы не поедем в школу, мы поедем к Торо. Эта дерьмовая тактика избегания очевидно не работает. Нам нужен новый план.
— Но я хочу спать, — машинально запротестовал Джерард. Если честно, он был вроде как поражён. Боб лишь пожал плечами, глядя на него, очевидно в ладах с собственным безумием.
— Сможешь поспать, когда мы приедем к нему. Если хочешь, зови меня сумасшедшим, но мне не нравится идея, что ты проторчишь здесь в одиночестве весь день. Если Тед настолько мерзкий, что подловил тебя после школы, то кто знает, какую херню он сможет выкинуть. Он придурок и психопат.
Джерард фыркнул.
— Чувак, я на самом деле не думаю, что он отловит меня. И он уже достаточно взъебал меня, верно? В смысле, я какое-то время не буду появляться у них с Таней на пути. Со мной всё будет хорошо. И правда, тебе не стоит пропускать школу, так что вау, я действительно ценю твои усилия, но...
— Джерард, — сказал Боб, перебивая его с улыбкой, — забирайся в грёбаную машину.
Джерард залез в машину.
***
— Да, но я не хочу, чтобы вы, парни, тоже попали в их чёрный список! — запротестовал Джерард, и Боб на минуту оторвался от экрана, закатив глаза. Джерард быстро решил воспользоваться этим и помчался его убивать, однако его мелкий парень всё ещё застрял в углу, а сам он не мог понять, в каком направлении пойти, чтобы выбраться из коридора и дойти до непонятного выступа, на котором стоял Боб, так что было бесполезно даже беспокоиться.
— Что, они просто будут ходить вокруг да около и избивать нас? Это не может продолжаться вечно. В конце концов, школе придётся что-то сделать.
— Что ж... да, возможно. В смысле, ты правда думаешь, что сможешь вразумить этих парней? — Джерард задумчиво остановился. — Что ж, Исаака, может, и удастся, если ты убедишь, что это испортит его заявление в колледж.
Затем хлопнула входная дверь, что было странно, учитывая, что из школы никого не отпустят ещё в течение следующих пары часов, и спустя пару минут Рэй заскочил в логово, улыбаясь, а в руках у него были две бутылки колы.
Джерард в ужасе уронил джойстик.
— Видишь! — взвизгнул он; его грудь сдавило от вины. — Видишь! Я говорил тебе!
— Рэй, — Боб прорычал и встал, сжав кулаки. — Что случилось?
— Что ж, — радостно произнёс Рэй, кидая колу Бобу, — Тед спросил, где мой педиковатый паренёк, так что я назвал его гомофобным утырком! И, эм, возможно, мелким! В смысле, мелким утырком. Ну, будто бы у него маленький пенис.
— Мы поняли, Торо, — сказал Боб, скривив губы.
— И что ж, затем он меня ударил. Бам, прямо в глаз, и теперь мы оба отстранены на весь оставшийся день, а завтра меня оставляют после уроков. — Рэй плюхнулся на один из кресло-мешков. — Эй, тебе нужен этот лёд, Джи?
— Ты ударил Теда? — вскрикнул Джерард и передал пакет со льдом.
— Нет. В смысле, я бы попытался, но я был на земле. В любом случае, Нолтес и несколько других ребят сказали, что это я начал драку, так что директор вышвырнул нас обоих.
— Я... о Боже, Рэй, мне жаль. Это всё моя вина. — Джерард уставился на свои руки. Может, в конце концов ему стоило остаться в лесу и питаться жучками и мхом. По крайней мере, тогда бы никого не ранили из-за него. И Рэй не пропустил бы уроки. Это словно апокалипсис.
— Не будь придурком, — всё также радостно проговорил Рэй, однако слегка срывающимся тоном. — Если ты думаешь, что я позволю ему говорить такое дерьмо про тебя, особенно когда он накинулся на тебя прошлым вечером, ты точно думаешь, что я недостойный друг. Или недостойный человек.
— Дело не в этом, я просто, — захлёбываясь, проговорил Джерард, а его щёки вспыхнули. — Рэй, это не то, что я имел в виду! Я просто хотел бы, чтобы ты не пострадал.
— Что ж, а я хотел бы, чтобы Тед не был куском дерьма, — легко ответил Рэй, пожимая плечами. — Я не сожалею об этом. Я бы хотел ударить его.
Джерард в неверии оглядел его.
— Но теперь ты пропустишь уроки.
— Есть вещи и поважнее уроков, — фыркнул Рэй, и Боб нарочито медленно похлопал ему.
— Долго же до тебя доходило, Торо, — сказал он. — А теперь можем мы уже начать разбираться с тем, что делать с этим дерьмом собачьим?
— Ты играл в Halo, — сухо зашипел Рэй. — Ты мог выстраивать стратегии весь день!
— Да, что ж. Мы входили в раш. Стратегический. — Рэй одарил Боба многозначительным взглядом, и тот вздохнул. — Ох, да заткнись. Ну же, я не мог сопротивляться. Джерард застрял в этом углу минут на десять. Я убил его так много раз. Это восхитительно. Каждый раз, когда он умирает, он издаёт эти забавные звуки, понаблюдай.
— Мы можем не уходить от темы? — угрюмо вмешался Джерард, наблюдая за тем, как его мелкий чувак в видеоигре умирает. Опять. Он не мог перестать думать о лице Фрэнка, когда тот спросил, что нахрен такое за Xbox, как обессиленно и одиноко он выглядел. Это было отстойно, и он лучше бы обсудил Теда с его головорезами, чем думал бы об этом дальше, а это говорило о многом.
— Точно, — сказал Боб, откладывая свой джойстик и складывая руки. — Ладно. Значит, они особо не нападают, когда нас много. Следовательно, никто никуда не ходит один. — Он сощурился и поглядел на Джерарда. — И на этот раз я серьёзно. Никаких сбеганий, чтобы пошариться в лесу.
Рэй одарил Джерарда многозначительным взглядом.
— Да, Джерарду определённо нужно зависнуть с нами в оркестровой до конца репетиции. Это разумно.
Джерард уставился на них, а его сердце неприятно застучало. Он не мог не ходить в лес. Это просто... было не вариантом.
— Эм, что? Ребят, я не в группе. Так не работает.
— Мы достанем тебе гонг, в который ты будешь стучать сзади вместе с Бобом, будет супер, — упёрто сказал Рэй.
— Но, — обессиленно ответил Джерард, а затем замолчал. Он просто... он что-нибудь придумает. Он должен.
***
Его жизнь была разрухой. Джерард был уверен в этом утверждении — он вычитал это дерьмо на английском в прошлом году. И ладно, на самом деле, это было превосходное стихотворение, Джерарду действительно нравилось гулкое эхо строк, разногласия, диссонанс и путаница в них. Но дело было в том, что оно отображало его жизнь до необъяснимого уровня в тот момент, только в ней было меньше Мировой войны и больше старшей школы. Что было больше похоже, нежели Вы думаете.
Джерард пришёл в школу утром, и его в оперативном порядке позвали к завучу за пропуск занятий. Когда он показал ей записку, которую написала его мать и которая объясняла недопонимание, Гертруда лишь покосилась на него своими крохотными секретарческими глазками и сказала: «Не только по поводу вторника, мистер Уэй. Нам доложили, что Вы пропустили ещё два урока на прошлой неделе. Мы не терпим такого поведения в Глен Фелле. Вы заслужили остаться после уроков за каждый пропущенное занятие с тренером Сиковски. Встретьтесь с ним после последнего звонка в тренажёрном зале немедленно».
Рэй обессиленно пожал плечами, Джерард спрятался за своей кружкой с кофе и подчинился судьбе, несмотря на то, что это было нечестно. Он уже вроде как предвкушал, что будет стучать в гонг в оркестровой вместе с Бобом, однако это больше не обсуждалось. Он слегка переживал, что оставление после уроков в Глен Фелле было воплощением ада на земле. Скорее всего, они заставят его лущить кукурузу или полировать рога.
Единственным плюсом во всей ситуации было то, что Тед со своей шайкой не лез. По факту, Тед отлично притворялся, что Джерарда вообще не существовало. Он просто обходил определённые коридоры и кабинеты, потому что некоторые мелочи существования старшей школы требовали его внимания в противоположной стороне. Точно.
В то время как Исаак внимательно следил за Джерардом. Он ощущал зуд на затылке от пристального взгляда, однако научился не поворачиваться. Это был всего лишь Исаак со своим прищуром, абсолютно игнорирующий учительскую лекцию ради того, чтобы пялиться на Джерарда, будто бы он мог.. Джерард даже не знал, что Исаак мог сделать на самом деле. Он думал, что Исаак тоже не знал, он лишь продолжал открывать рот, будто хотел что-то спросить, а затем снова рассерженно его закрывал. Это чертовски настораживало.
И Нолтес буквально бросился наутёк, когда наткнулся на Джерарда в коридоре, оставив Боба с Рэем недоумённо моргать, а Джерард лишь пожал плечами и скривил непонимающее, невинное лицо. Потому что на самом деле Джерард выглядел так, словно его по лицу огрели лопатой. Не было никакого хорошего объяснения, почему самый массивный человеческий танкер убегал от него. Что ж, было, однако им он не мог поделиться с Рэем и Бобом. Было абсолютно вероятно, что спортсмены осознали, что у Джерарда был крутой призрачный защитник, или возможно, просто подумали, что Джерард наделён сверхъестественными силами, или что у них случилась массовая галлюцинация призрачной мести и гнева. Было тяжело быть полностью уверенными.
Но в любом случае, даже резкая перемена в их поведении тревожила. В очереди за обедом Таня послала ему воздушный поцелуй, и это заставило Теда подойти — к Тане, не к Джерарду — и зашипеть ей что-то на ухо. Но на этом всё. Больше ничего. Никаких разбирательств, никакого выбивания обеденного подноса из рук, ничего. И после этого Таня даже не спровоцировала Теда на ответ, попытавшись одолжить записи по испанскому у Джерарда.
— Что ж, — сказал Боб, пялясь в след Нолтесу, который прополз по стеночке мимо них с выпученными глазами. — Мы всё же отвезём тебя домой после твоей задержки в школе.
— Ой, да ладно, — Джерард раздражённо вздохнул. Он махнул тетрадкой на Нолтеса, который дёрнулся и рванул прямо к лестнице, будто его преследовали церберы, а не кто-то махнул на него тетрадью с зомби-эльфами, нарисованными на обложке. — Гляди, они определённо не станут больше со мной связываться. Не волнуйся об этом. Со мной всё будет в порядке. — Джерарду правда нужно было проверить Фрэнка этим вечером, обнадёжить его, что с ним всё в порядке. Он был побитым, но целым. И ладно, возможно, он хотел возобновить кампанию по поцелуям. Плюс, у него было несколько теорий, которые он разработал на самой скучной лекции по истории и которые он хотел опробовать. Должен был быть способ, чтобы позволить Фрэнку выйти из леса. Джерарду просто нужно было слегка поэкспериментировать.
Но Боб скорчил лицо под названием «Меня правда не впечатляет твоё подобие логики», а Рэй радостно полностью игнорировал его, перебивая его возражения и описывая группу, которая будет играть в Бёрлингтоне на следующих выходных, которая, по всей видимости, любила повсюду плеваться кровью. Что звучало довольно-таки круто, если честно. В любом случае, Джерард подумал, что он всегда мог выскользнуть из дома в полночь — Боб ещё не снизошёл до выставления караульного наряда снаружи его дома. Пока.
Только вот Джерард снова забыл глубину страданий и отчаяния, до которой в любой момент мог опуститься Глен Фелл.
Оставление здесь после уроков было похоже на призыв в Учебный лагерь Сатаны. Тренер заставил его нарезать круги вокруг грёбаного здания школы с чёртовыми штангами и гимнастическими матами и ухмылялся на него всё это время, пока тот тащился под невообразимой кучей дерьма. А когда Джерард очень даже справедливо пожаловался, он, блять, заставил его бегать кругами. Казалось, несколько часов. Будто бы наступило ёбаное средневековье. Джерард бы предпочёл, чтобы его растянули и четвертовали, правда. В конце концов, результат был бы таким же, да и было бы куда быстрее.
— О мой Бог, — приглушённо сказал Ворм часом позже. Джерард расплылся по стене снаружи, рядом с дверью оркестровой, концентрируясь до последней капли на том, как вдыхать и выдыхать своими изувеченными лёгкими. Он вздрогнул и признал поражение; Бобу придётся подвезти Джерарда до дома, потому что тот не думал, что его ноги смогут пронести его дальше, чем на несколько шагов до того, как превратятся в лужицы из плазмы и смерти. — Твоё лицо. Оно... вау. Ты правда очень красный, чувак.
— Ты умираешь? — спросил Рэй обеспокоенно. — Чувак, это отстойно, мне всего лишь нужно задержаться после уроков в библиотеке с мистером Джачинто.
Джерард безрадостно хрипел и позволил Ворму поддерживать его в более или менее вертикальном положении. Он, чёрт возьми, не мог поверить, что ему придётся сделать это снова завтра. Он серьёзно умрёт — он не хотел быть легкомысленным, потому что смерть не была чем-то смешным, но его лёгкие будто бы полыхали. Это было жалко, и ему нужно было переписать своё завещание. И понять, как встретиться с Фрэнком в загробной жизни. Господи, его вот-вот стошнит.
— Круги, хах, — сочувственно сказал Боб и кинул Джерарду бутылку воды. — Тебе повезло, что ты позаботился о нормативах физической нагрузки ещё в Джерси. В прошлом году физкультуру у меня вёл какой-то дебил, и он был полным психопатом.
Джерард мог в это поверить.
— Моя жизнь — разруха, — тихо сказал он жалким голосом, хриплым от отчаяния и мучительной боли.
— Ага, — сказал Боб и ясно улыбнулся. Засранец. — Ну же, пошли поучим историю. Завтра тест. — Джерард застонал и позволил оттащить себя в адский девятнадцатый век реконструкции Америки.
В эту ночь Джерард определённо намеревался выскользнуть из дома и встретиться с Фрэнком: он установил будильник на 1:11 ночи и всё такое. Однако он не проснулся, пока Боб не начал швырять всякое дерьмо в его окно на следующее утро, и каждое движение каждой конечности казалось агонией. А ещё, Боб, кажется, однажды разобьёт это чёртово оконное стекло. Что он в него кидал, кирпичи?
— Жёлуди, — проницательно сказал Боб и отхлебнул кофе у Джерарда. Тот застонал и забрал назад свою кружку-термос.
— Я ненавижу этот город, — угрюмо проговорил он, наблюдая за тем, как старшая школа становилась всё ближе и ближе. — Ненавижу его. В нём нет ничего хорошего. — Это было неправдой, однако казалось ею, особенно в тот момент.
— Ммм. Значит, — сказал Боб, сощурившись и глядя на методичку, которую он приклеил к рулю. — Какая разница между мокасиновым щитомордником, варягом и заморышем?
— Я тебя ненавижу. — Джерард многозначительно взглянул на него и поджёг сигарету. Возможно, никотин расшатает его память хоть немного. — Эм. Первое — это змея, второе... что-то из ремесла драпировщика? А последнее... саламандра.
— Не могу с этим спорить. Мы обречены, — сказал Боб и с философским видом выкрал у Джерарда сигарету. Тот облокотился головой об окно и вздохнул.
Тест по истории прошёл так дерьмово, как только мог. Джерарду на самом деле пришлось прибегнуть к рисованию небольшого комикса, чтобы проиллюстрировать один из коротких ответов на вопрос. Он надеялся, что получит баллы за креативность, однако подозревал, что позволил себе сфамильярничать с роботоподобным Улиссом Грантом, из-за чего ему, скорее всего, снимут несколько баллов.
А после задержка после уроков оказалась ещё хуже предыдущей. Тренер был полным мудаком — он был дядей Теда, был старше всех учеников примерно лет на десять и, очевидно, думал, что у него в жизни были дела и поважнее, что он, как откровенный тупица, вываливал на Джерарда. В том, что он стал пьяницей, не попал в высшую лигу и ему пришлось вернуться обратно в эту дыру, не был виноват Джерард.
Он заставил Джерарда мыть раздевалку, что ж, вау. Вау. Не могло быть на Земле ещё более грязного места, и к тому времени, как он освободился, он слегка обезумел от паров отбеливателя, а ещё, возможно, из-за того, что его заразили биологическим оружием, которое тренер вместе с бейсбольной командой варили в душевых. Джерард привык к странным и непонятным субстанциям, растущим в оставленных кружках из-под кофе, однако это был совершенно новый уровень распространения грибка.
Спотыкаясь, он вывалился из спортивного зала; перед глазами слегка плыло, и он с благодарностью упивался сладким-сладким свежим воздухом. Никакого отбеливателя и запаха потных ног.
Только вот там была бейсбольная команда, бегала перед ним кругами по школьной стоянке, словно стая акул. Засранцы выглядели настолько чертовски непринуждёнными, передвигались, словно злобные андроиды, в прохладном дневном воздухе, едва ли потея. Тренер стоял неподалёку от инвентаря под навесом, высокий и широкоплечий, а козырёк кепки скрывал в тени его глаза. Он хмуро наблюдал за тем, как игроки бегали. Затем он заметил Джерарда, а его хмурое лицо превратилось в сердитый взгляд: он скривил верхнюю губу и всё такое.
Джерард моргнул, потому что ладно, конечно, он пропустил уроки, но что за херня? Он не сделал ничего, чтобы заслужить подобный взгляд. Возможно, он думал, что Джерард похотливо поглядывал на игроков или что-то такое, блять, да если бы Джерард знал. Тренер сделал движение, будто собирался подкрасться к Джерарду или сказать что-то, и Джерард немедленно упорхнул в сторону оркестровой до того, как его попросили почистить что-то или, Боже упаси, пробежаться вместе с командой.
Джерард даже не мог придумать, что он хотел делать меньше, чем еле переставлять ноги вслед за Нолтесом, Тедом и Исааком. Скорее всего, во вселенной были вещи и похуже, однако ужас этой картины вытеснял их из его головы.
К сожалению, убежать к оркестровой означало, что он пересечётся с Рэем и Бобом, а затем застрянет на тусовке с ними снова на весь день. Что было, ну, не принудительным испытанием, совсем нет. Вообще, это было удивительно прекрасно. Но там не было Фрэнка. Бобу постоянно приходилось щёлкать пальцами перед лицом Джерарда, отвлекая его внимание от окон обратно к разговору. Он слегка волновался, что парни подумают, что он умственно отсталый, однако надеялся, что они спишут это на то, что он надышался парами отбеливателя или вымотался.
С вечера понедельника он так и не смог улизнуть и увидеть Фрэнка. И в пятницу, когда у него наконец намечался свободный день, он обнаружил, чёрт возьми, что за ним следил тренер Сиковски: он таскался за ним по всей столовой, а затем с огромным удовлетворением объявил, что Джерард остаётся после уроков за то, что «использовал непристойные выражения на территории школы».
Скорее всего, Тед потому и отдыхал в последнее время. Он заставил своего дядю выполнять грязную работу, мудак. Джерард определённо предпочитал, чтобы его время от времени избивали и плевали в него слюнявыми бумажками, нежели, чёрт возьми, бегать кругами.
Так что ещё один день был потерян, и к тому времени, как Джерард вышел из школы, он пробежал столько кругов, что ему пришлось отпрашиваться под предлогом посещения Майки, хотя он и чувствовал себя засранцем. У него просто всё слишком болело. Так что, конечно, всю субботу он провёл с Майки, чтобы наверстать упущенное, а после, так как Джерарду просто не могло повезти, Боб, Патрик и Рэй ждали его на крыльце его дома, когда они приехали поздно вечером.
Мать Джерарда, изменница, лишь вскинула бровь и улыбнулась, взъерошив волосы Джерарда перед тем, как исчезнуть в своей комнате, позволив утащить своего старшего сына Бог знает на какую пытку. Как минимум, на истязание жестокими видеоиграми. Боб с Рэем, чёрт возьми, нависали над ним всё воскресенье: потащили его на одно из кукурузных полей с лабиринтом, которое было настолько же пугающим, как было заявлено. На самом деле, оно казалось бы милым, если бы Фрэнк тоже мог быть там.
К тому времени, как он добрался домой, на улице было уже темно, и он не закончил ни одну домашнюю работу на предстоящую неделю, а снаружи накрапывал зябкий дождь.
Блять, его не было в лесу уже слишком много дней, и он не пропустит ещё один, он просто не мог. Фрэнк, должно быть, уже волновался: последний раз, когда он видел Джерарда, он истекал кровью. До этого было так просто улизнуть, но теперь люди замечали, когда он пропадал, чёрт побери. Это было странно и мило, а ещё напоминало занозу в заднице одновременно.
Он застрял с единственным возможным умозаключением — ему придётся полностью во всём признаться Рэю и Бобу.
Фрэнк не хотел, чтобы кто-то ещё знал, пока нет, но у Джерарда заканчивались варианты. Он просыпал все ночные будильники, и он больше не мог позволить себе пропускать школу: задержки после уроков истощали не только его волю, но и способность к жизни, и казалось, будто тренер Сиковски готов был наброситься на него за любое возможное нарушение. Он не хотел без надобности растягивать свои наказания.
Теперь, когда он принял решение, ему лишь осталось подобрать слова, чтобы они не подумали, что он сумасшедший.