Коварные божества

— Ты либо невообразимо бездарен, либо ленив! — эмоционально воскликнула Сигюн. — Либо мне не хочется прекращать урок, — смазливо улыбнулся маг. Княжна закатила глаза, хотя улыбка тронула и ее губы. — В этом нет ничего сложного. Принцип такой же, как у дымовой завесы, только вместо дыма невидимая пелена. В библиотеке как обычно безлюдно. Сигюн и Локи стояли возле знакомого стола для чтения, они здесь уже так давно, что девушка порядком устала. Ванахеймка присела на край столешницы. Царевич стоял рядом, бесполезно вскидывая руками в воздух. У него пока не получалось справиться с заданием и колдунья начинала закипать от нетерпения. За окном уже просыпался Асгард, а первые лучи хитро пробрались в библиотеку. Им пора прощаться. — Уже светает. Завтра ночью снова жди меня, — Сигюн прошептала. Она ловко соскочила со стола, намереваясь покинуть библиотеку. Локи схватил ее под локоть, останавливая. — Почему не сегодня? — его черные брови взмыли вверх. — Потому что сегодня ночью я буду крепко спать, а ты самостоятельно практиковаться, чтобы завтра меня впечатлить, — лукаво она прошептала. Вдруг невидимая дымка окутала их и Сигюн ощутила знакомую магию. Тот самый морок. Хитрый бог улыбнулся. Он явно был доволен собой. В воздухе искрилось электричество. Локи приблизился к девушке и оставил на ее губах легкий, почти невесомый поцелуй. В наслаждении ванахеймка прикрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Грудь трудно вздымалась. — Неплохо, но в следующий раз должно быть отлично, — Сигюн с трудом прошептала ему в губы. Царевич заключил девичью талию в стальные объятия, с любопытством разглядывая ее лицо. Такие мягкие и необычные волосы, Сигюн казалась ему чем-то чужеземным и экзотическим. Впрочем, так оно и было. Эта девушка не была похожа ни на единое существо, что он знал или когда-либо видел. Ее магия дурманила и опьяняла. Чертова ванахеймка сводила его с ума. Она будто перестала дышать. Сигюн затаила дыхание и с волнением смотрела на него. Локи тепло улыбнулся. Ванахеймка оставила на губах такой же невесомый поцелуй. — Завтра после полуночи, — она прошептала. Царевич нехотя отпустил ее. Она убегает. Теперь уже точно в свои покои. Тролль отлично справился с приказом Локи, и уже наутро во владениях Сигюн царил порядок. Старую мебель заменили новой. В покоях стало по-другому, более комфортно для их обладательницы. Девушка поймала себя на мысли, что, стало быть, подобно выглядят и покои Локи. На столе в прихожей она заметила письмо. Самое обыкновенное, но что-то в нем показалось подозрительным. Запечатано простым растопленным воском. Только открыв письмо и обнаружив чистый лист бумаги, она поняла от кого оно. Брат. Сигюн подула на бумагу, и после незамысловатой магии начали появляться чернила. Письмо было коротким, содержательным и неофициальным. К брату дошли слухи об ее трудной адаптации к новому месту, чему он совсем не удивился и остался довольным ее трудами. Как только глаза остановились в самом низу письма, на подписи брата, лист воспламенился и сгорел за считанные секунды. После прочтения сжечь. Син как всегда глумился над ней и потешался. Самовлюбленный придурок. Он ни слова не написал о состоянии дяди. Должно быть, без изменений. Но Сигюн не теряла надежды на его пробуждения, хотя в груди предательски все сжималось. Неужели норны настолько жестоки? Неужели дядя не пробудится ото сна? От подобных мыслей стало тошно. Отвечать брату она не захотела, ею одолевал сон. После пробуждения ванахеймка решила, что пора тоже совершенствовать свои способности, и принялась за книги о магическом искусстве, которые нагло стащила из библиотеки. Вечером явилась Ингрид с ужином и начала опять ее раздражать своей неуместной опекой. Неужели ей не все равно? Почему продолжает вертеться возле нее и тревожиться ее состоянием. А еще она начала задавать неуместные вопросы о новой мебели. — Помоги мне с волосами, девка, — нагло приказала Сигюн. Княжна вгляделась в зеркало и с любопытством наблюдала за служанкой. Посыльная царицы, не больше. Не владеет и каплей магии. Обыкновенная простачка. Ингрид с каким-то восхищением распутывала ее длинную и грубую косу, бережно расчесывая пышные локоны леди Сигюн. Служанка настолько увлеклась, что совсем не заметила недоуменного взгляда княжны. — В восторге от цвета? — съязвила Сигюн. Ингрид утвердительно кивнула. Она была словно зачарована, трепетно перебирая серебряные локоны. — Ведь знаешь, что для меня ты пустое место? Не больше, чем старая потрепанная мебель. Знаешь ведь, Ингрид? Тебя царица присылает или ты приходишь сама? Скажи мне, глупая девка, почему ты здесь? — жестко потребовала княжна. Могло показаться, будто ее слова не задели асгардку, но это было не так. Сигюн резко повернулась и посмотрела уже не в ее отражение. Только сейчас она заметила, что на Ингрид платье, подобное ее одеяниям. Грубое, глубокого синего цвета и со сложной вышивкой. Неужели она подражает ей? — Я здесь по своей воле, леди, это правда, — неуверенно промямлила служанка. — Меня очаровывает ваш великолепный талант к магии. Княжна недоуменно уставилась на нее. Только поэтому? — Магия не редкость для Асгарда. И я не принимаю такой ответ. Ингрид отложила гребень на столик и опустила взгляд. — Мне кажется, я восхищаюсь вами, леди Сигюн. У вас такие выдающиеся способности, столько возможностей. Многие побаиваются, и я знаю, что неспроста. В вас столько воли, что даже царь с царицей не могут ее обуздать, а я безвольна, — с досадой прошептала Ингрид. — Вы из Ванахейма, другого мира, а я ничего кроме Асгарда не видела в своей жизни. Вы как глоток свежего воздуха здесь. Для меня так точно. И к тому же, я никого не знаю, кто бы победил леди Сиф в поединке. Щеки служанки побагровели. Она такая наивная и бестолковая, что смущается при каждом слове. Сигюн продолжала прожигать ее взглядом. — Не в восторге от леди Сиф? — с ухмылкой спросила она. Ингрид ужаснулась и покачала головой. — Что вы, леди, ни в коем случае. Просто леди Сиф начала глумиться надо мной, ведь я единственная, кто прислуживает вам. Это так… Ванахеймка удивленно уставилась на нее. Сиф бросается на прислугу? Ванланд протянулся на кровати и спрыгнул с нее, подскочив к хозяйке. Она ловко взяла зверя на руки, поглаживая мягкую шерсть. Он заметно подрос. — Это так в стиле этой надменной выскочки. Она слепа как крот и преданна как собака, — бесцеремонно перебила Сигюн. Ванланд на руках протестующе зашипел и выскочил с комнаты. Ванахеймка усмехнулась. Служанка еще больше зарделась. — Она мне тоже не нравится. Я сражалась с ней только чтобы еще больше задеть. Знаешь, она ведь подумала, что я положила глаз на старшего царевича, — заговорщически прошептала Сигюн. — Это правда? Ингрид удивленно подняла глаза. — О, нет, конечно. Не говори глупостей. Но ведь леди Сиф необязательно знать правду. Смущенная улыбка тронула губы асгардки. Она казалась такой наивной и слащавой, что Сигюн стало противно. Взгляд снова упал на ее одеяние. Незаурядное, оно точно не походило на асгардский лад. Скорее, на ванахеймский. Княжна задумалась. — Сама сшила платье? — Так очевидно? — недоуменно спросила служанка. — Не самая моя сильная сторона. То ли дело моя мать, она великолепная портниха, — девушка как-то неуверенно похвасталась. Сигюн вышла куда-то из комнаты всего на несколько секунд, а затем вернулась обратно в спальню. Княжна протянула мешочек с золотом Ингрид. — Если она так хороша, тогда сними с меня мерки и закажи матери для меня пару нарядов. И чтобы были на ванахеймский лад. Пусть удивит меня, — приказала Сигюн. Служанка покорно взяла плату. — Как пожелаете, леди Сигюн. Когда мерки были сняты, а сама Ингрид собралась покинуть покои ванахеймки, та ее остановила. — Завтра можешь не приходить, я буду завтракать в трапезной, — вновь строго она приказала. Сигюн гордо вскинула голову и раздраженно-выжидающе посмотрела на прислугу. Почему не уходит? Ингрид так медленно воспринимала информацию. — Не забудь завтра выбрать ткани. Я полагаюсь на твой вкус, — как-то задобрила свой приказ княжна. Как только Ингрид покинула покои, ей стало намного легче. Все-таки, чье-либо присутствие ее обременяло. Стало тихо и спокойно, слышно было даже биение сердца. Ванланд не показывался. Должно быть, слонялся по дворцу, пугая стражников и прислугу. Или снова забрался на кухню, обворовывая поваров. Как она не старалась, сон все никак не наступал. Она вольно раскинулась на новой кровати и смотрела в потолок. На душе как всегда было неспокойно. В покоях помимо нее никого не было, но как всегда она ощущала что-то или кого-то. Существо не пряталось в тени, просто она его не видела. К этому можно и привыкнуть. В Асгарде нет покоя. Под утро она все же уснула тревожным сном. Как только веки тяжело сомкнулись, существо ушло. Черная змея, которая пряталась на парапете террасы в плюще, уползла. Из-за густой и темной ночи ее не было видно. Утром в трапезной уже никого не было. Видимо, она спала очень долго. Но как только она присела за стол, дверь распахнулась и в палату вальяжно вошла леди Сиф. Воительница сразу оценивающе осмотрела ванахеймку. Сигюн еле сдержала улыбку, она всем нутром чуяла чужое напряжение и ярость. Леди Сиф совсем не умеет себя контролировать. — Доброе утро, — без тени ненависти поздоровалась Сигюн. — Доброе, — почти равнодушно ответила собеседница. Асинья присела напротив ванахеймки и не сводила с нее глаз. На леди Сиф красовалось непривычная туника и черные брюки. Волосы, как и Сигюн, она распустила. Такие темные, почти как у Локи, только совершенно безжизненные. Завтрак проходил спокойно, пока колдунья не отложила вилку и взяла в руки бокал с вином. Первый глоток оказался целебным. Сухое ванахеймское. Его запасы оперативно пополнили. Асинья не удержалась и ехидно улыбнулась. — Таким образом в Ванахейме справляются в недостатком любви и внимания? — леди Сиф изогнула черную бровь. — Теперь можно добавить алкоголизм к твоим нездоровым пристрастиям? Она так же оставила приборы и те с грохотом подвинулись. Воительница стукнула кулаками по столу и ванахеймка почему-то изобразила страх, сильно сжав в руке бокал. — Посмотри на себя, до чего жалкое зрелище. Наверное, в Асгарде нет души, что не знала бы о тебе. Последыш, которого без тени сомнения выбросили из дома, словно что-то ненужное. Выросла без родителей как дикарка. Твои братья и сестра уважаемые члены династии, у них есть свое место в мире, но не у тебя. Тебе не место здесь, — почти гневно прошипела асинья. Княжна пристально глядела на собеседницу. И, кажется, у нее в глазах стояли слезы? Она шумно сглотнула. — Довольно! — властно приказала царица. Сиф медленно обернулась, на ее лице застыл страх. В дверях величественно стояла сама царица Асгарда и младший царевич. Они оба были весьма недовольны выходкой асиньи. — Миледи, — Сиф подорвалась и почтительно поклонилась, опустив голову. Она поняла, что они слышали все, что слышать не должны были. А значит у нее серьезные неприятности. Сигюн продолжала сидеть, смотря в пустоту перед собой. В руках она нервно сжимала бокал. — Я слышала достаточно, — царица взмахнула рукой, уничтожив попытку Сиф оправдаться. — Как понимать твои слова? Стоит напомнить, где ты находишься? — гневно спросила Фригга. Царица и царевич в пару шагов оказались возле Воительницы. Она продолжала смотреть в пол, виновно вздыхая. Сигюн даже не поздоровалась с царской семьей. — Я не стану терпеть и поощрять подобное поведение во дворце. При мне ты принесешь свои извинения леди Сигюн или же я отлучу тебя от двора, — спокойно сказала Фригга. Локи переводил взгляд то на поникшую Сиф, то на испуганную Сигюн. Он так и не понял до конца, что здесь произошло, но ему было совершенно необычно видеть их такими. Его мать рядом успокоилась, хотя он ощущал ее внутреннее напряжение. Даже царица предстала в новом для него образе. — Миледи, я не хотела… — Сейчас же, — непреклонно требовала царица. Черноволосая девушка медленно обернулась к Сигюн и впервые посмотрела на нее без гнева и ярости. Так, будто ей действительно было стыдно за свои слова, будто она действительно сожалела о сказанном. Ванахеймка оставила бокал с вином и посмотрела на нее пустым взглядом. В голубых глазах застыли соленые слезы. Локи напрягся. — Сигюн, эти слова были недостойны дамы моего положения. Я искренне раскаиваюсь и приношу свои извинения. Надеюсь, ты найдешь в себе милосердия простить меня, — тихо произнесла Сиф. Сигюн коротко кивнула ей и, наконец, встала из-за стола. Она подошла к спокойной царице и присела в реверансе. Фригга разрешила Сиф удалиться. — Миледи, я бы хотела поговорить с вами наедине. Асинья на минуту задумалась, а затем обратилась к сыну. — Дорогой, встретимся после обеда? — ее теплый голос радовал слух. Царица мягко погладила сына по плечу и как можно теплее улыбнулась ему. Даже при всем его желании, Локи не мог противиться воли матери. — Конечно, мама. Он вылетел из трапезной следом за Воительницей, оставив дам одних. Он даже не посмотрел на ванахеймку. Сигюн казалась расстроенной и поникшей. Но царица знала, что дело совсем не в тех словах, что произнесла Сиф. Она предложила выйти в царский сад. Асгард сегодня был необычайно солнечным и теплым. И было приятно ощущать это тепло на себе. Как только они оказались в роскошной беседке, Фригга выжидающе посмотрела на Сигюн. — Тебя не задели слова Сиф? — тревожно поинтересовалась она. — Нисколько, — честно ответила княжна. — Меня не обидеть правдой, — она закатила глаза. — Я рада, что встретила вас этим утром, миледи, потому что сама собиралась навестить Ваше Величество. Есть кое-что, о чем я должна с вами поговорить. Сигюн сцепила руки так, что костяшки пальцев побелели. Сей жест не ускользнул от внимания царицы. Она добродушно накрыла ее руки своими, понижая напряжение. — Я вижу, как прошлое тревожит тебя. Лишает покоя? — с теплой улыбкой спросила асинья. — Миледи, для начала, я бы тоже хотела извиниться перед вами за те слова, что мне довелось сказать в нашу последнюю встречу. Я стараюсь изменить свою грубую манеру общения, — Сигюн натянуто улыбнулась. Царица успокоила ее растревоженную душу. Ее руки излучали целебное тепло, рядом с ней было так спокойно. Настоящая царица и богиня. — Для любой матери нет ничего ценнее, чем покаяния дитя. Ты делишься со мной своими волнениями и мне приятно. Тебе не стоит бояться, я помогу. Сигюн со страхом посмотрела на нее. В руках она перебирала синюю ткань короткого платья. — Вы неспроста воспитывались ведуньями. У вас ведь редкий дар провидения, миледи. Такой же был и у моей матери. Теперь я это… — она замялась. — Ощущаю. Царица удивленно вскинула бровями. — Выходит, и твои силы пробудились. — Мне часто сниться один сон. Пожар в нашем поместье. Мне не было больше двухсот лет, но я ясно помню его. Огонь тогда поглотил восточное крыло, где располагались наши покои. Никто не пострадал, но брат обвинил меня в поджоге. И я точно знаю, что не могла такое сотворить, я ведь была слишком юна. Фригга внимательно слушала и не перебивала. Она нахмурилась, и возле глаз появились небольшие морщинки. В саду гуляли придворные дамы, но они их не тревожили, что весьма радовало Сигюн. — И что же ужасного в этих снах? Тогда ведь никто не пострадал, — тихо начала царица. — Дело в том, что в этих снах я вижу свою погибель, в том огне, — ее голос поник. — Фригга насторожилась. Она как никто другой знала силу их дара. Она ласково погладила девушку по щеке. — Часто наши сны всего лишь воплощение наших разгорячённых фантазий. Самое важное, что сны остаются снами и не могут нам навредить. — Мидели, вы поможете мне? Познать новые силы? — с надеждой спросила Сигюн. — В ином случае, мне кажется, я могу навсегда остаться в том кошмаре. Царица кивнула. — Приходи вечером в мои чертоги, мы начнем обучение. Сигюн вежливо попрощалась с богиней и в чем было отправилась в оружейную. Платье пришлось снять, но она осталась в кожаном костюме, что был под платьем. На тренировочном поле снова было шумно. Тренировались даже обычные стражники. Она увидела знаменитую троицу воинов и старшего царевича, в их компании отсутствовала леди Сиф и Локи. Нет сомнения, он побежал ее утешать. Ванахеймке было в радость сражаться с Огуном. Она успела запомнить, что его привычным оружием был моргенштерн. Весьма страшное орудие. А ее выбор сегодня пал на длинное копье. Поддерживающие вопли Вольштагга и Фандрала подбадривали. Она даже поймала себя на мысли, что к этим асгардцам легко привыкнуть. Интересно, могли бы они когда-нибудь стать ее товарищами? — Я не стану сражаться с тобой. Ты вон какая мелкая, да и к тому же с копьем, а у меня молот, — самодовольно пробасил Тор, подкинув Мьёльнир в руке. Вечером все тело предательски болело. Так непривычно было пропускать тренировки. День выдался насыщенным, и Сигюн осталась довольной. Фригга с нетерпением ждала ее. В покоях царил полумрак. Зажжённых свечей можно было сосчитать не больше двадцати. Царица предложила ей присесть на диван. На столе стояли два небольших чайника и чаша. — Предвидение сложное искусство. Оно неподвластно тем, кто слаб духом. Поэтому, если ты достаточно окрепла, пришло время самой встретиться со своим страхом и не ожидать его с опаской, — спокойно сказала царица. Она налила из фарфорового чайника ароматный напиток. Запах сразу вскружил голову. Рассудок помутился. Она знала этот аромат, но не могла его вспомнить. — Шип сна, — мягко ответила на немой вопрос царица. — Разве он не опасен? — недоверчиво уставилась Сигюн на протянутую белую чашу. Богиня успокоила ее. — Пара капель не причинит вреда, а обладательницам нашего дара откроет самые скрытые тайны. Сигюн шумно выдохнула и приняла чашу с ее рук. Напиток безумно горчил, она почувствовала головокружение, ее руки онемели. Фригга вовремя поймала выпавшую чашу из рук. В глазах все поплыло, образ царицы растворился. Ее тело обмякло и упало на диван. Темнота сомкнулась над головой, принимая девушку в свои владения. Пробуждение оказалось скорым и болезненным. Только это было не то пробуждение, о котором она мечтала. Тьма вокруг нее рассеялась, но вместо нее всполохнул огонь. Кроме него Сигюн ничего не видела, словно она была в пустом помещении, только слышала голос. Спасательный голос царицы. Она звала ее, громко и настойчиво. Огонь не обжигал, он ненастоящий. Только иллюзия, но ей все равно было страшно. Сигюн сделала первые шаги в пустоту и тогда жгучая боль пронзила руку. Сейчас огонь настоящий и беспощадный. Языки пламени плясали вокруг нее. Она снова услышала зов Фригги. Ее здесь не было, но девушка все равно чувствовала ее присутствие. Она была позади, словно оберегала. Сигюн обернулась и точно знала, что идти надо туда. Снова во тьму, зато огня там не было. Она резко распахнула глаза, шумно вдохнув. Глаза долго пытались сфокусироваться и вскоре остановились на взволнованной царице. Она держала Сигюн за руку. — Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила богиня. К горлу подошла тошнота. Сейчас девушка радовалась, что в покоях так мало света, он резал глаза. Царица налила в пустую чашу напиток с другого чайника и поднесла к ее губам. Сигюн сделала маленький глоток. Сей настой был сладким и целебным, она это почувствовала. — Трава жизни вернет тебе силы и поможет быстрее восстановить тело. От взгляда царицы не ускользнул ожог на руке. — Что ты видела? — спросила она. Сигюн приняла сидячее положение и попыталась сконцентрироваться. — Кроме огня и пустоты ничего, — прохрипела она. — И слышала только ваш голос, миледи. Фригга приобняла ее, и Сигюн стало тепло. Она прикрыла глаза. — Многому стоит еще учиться, — пожурила богиня. — Но все маленькими шагами. Когда ей стало лучше, Сигюн покинула чужие чертоги. Она помнила о назначенной встречи с Локи в библиотеке после полуночи, но видеться с ним не хотелось совсем. Сигюн даже не попыталась отменить встречу, ей хотелось, чтобы маг пришел в пустую библиотеку и ждал ее до самого утра. Или же он тоже не явится в библиотеку, а будет утешать униженную леди Сиф. Сигюн расплылась в едкой и болезненной улыбке. Его глупая, даже детская привязанность к той девице просто комична. Тело еще предательски болело, то ли от изнурительной тренировки, то ли от болезненного сновидения в чертогах Фригги. Возле лазарета она неожиданно встретила Ингрид. Ее испуганный взгляд и кривой реверанс забавил Сигюн. — Леди Сигюн, — тихо прошептала служанка. — Как успехи с моим заказом? — нетерпеливо спросила Сигюн. — Матушка уже приступила к работе. Для нее это огромная честь шить наряды для вас. — Сигюн хмыкнула. Разве могло быть по-другому? Она о чем-то задумалась. — Утром зайди ко мне, — холодно потребовала ванахеймка. В лазарете копошилась Эйр, несмотря на позднее время. Княжна попросила ее принести несколько целебных камней. Пока целительница искала их, Сигюн умудрилась своровать пару пузырьков с настоями и пучки высушенных трав. В своих покоях она сложила все, что прихватила с лазарета, в рюкзак, туда же мешок с золотом, а затем уверенно направилась прочь из дворца. Чтобы ускорить свой путь, она отправилась в конюшню и выбрала первого попавшегося на глаза коня. Верхом она быстро добралась до потайной тропы, теперь в новом мире она ориентировалась уже лучше. В Мидгарде как всегда невероятно шумно. Смертные удивленно таращились на нее и черного коня, кое-то даже нецензурно выражался, кто-то тыкал пальцем. Сигюн привязала лошадь к странной железной конструкции и направилась в знакомые чертоги. Она постучала в деревянную дверь, и хозяин разрешил войти. Здесь было почти так же, как и в прошлую их встречу. Разве что на стенах прибавилось наград и каких-то дипломов. Их обладатель стоял к Сигюн спиной, перебирая свои бумаги. На улице уже темнело, он явно спешил домой. Несмотря на то, как они попрощались в последний раз, ей все равно хотелось вернуться сюда. — Прошу прощения, но приемные часы закончились. Запишитесь на прием в другой день, — начал торопливо целитель, но резко замолчал. Он обернулся и увидел позднюю гостью, ему стало дурно. Он ослабил галстук на шее. — Ты постарел, сын Уилла, — довольно пропела Сигюн. — Узнаешь меня? Целитель сглотнул. Он отложил свои бумаги и присел на край стола. Сигюн закрыла за собой дверь и начала детальнее осматривать его кабинет. — Как можно забыть девушку, которая выкинулась в окно? — он замялся. — Я скорее удивлен, что ты жива. Седьмой этаж, как-никак. Сигюн смущенно улыбнулась, разведя руками. — Иногда я просто отчаянно цепляюсь за жизнь, — ее губы снова растянулись в улыбке. Но за этой натянутой улыбкой врачеватель всё-таки видел ее встревоженную душу. Он жестом предложил ей присесть на удобный диван. Она помнила эту мебель. — Всё еще хочешь убить своего брата? — как можно спокойно спросил смертный. — Всё еще хочешь посадить меня в темницу? — язвительно вторила она. — Это не темница, а специальное заведение для душевнобольных. Может так и есть, но ей там точно не место. Мужчина скрестил руки на груди. На сей раз он никому не собирался сообщать о больной пациентке. И, кажется, он перестал спешить домой. Ванахеймка удобнее устроилась на диване. — Ты и правда изменился, — девушка тихо прошептала. — А ты ни капли. Ведь два года прошло. — В Мидгарде два года. А для меня прошло не больше двух недель. Целитель снял очки и протер их рукавом. Он предчувствовал, что разговор будет не из простых. — Мидгард, значит, — он улыбнулся. — А ты тогда откуда? — Что ты ожидаешь услышать от меня, сын Уилла? Подтверждение своих страшных догадок? Ее брови вопросительно изогнулись. Смертный пригладил каштановые волосы. Он встал и подошел к ней ближе, присев в кресло напротив девушки. В руках у него была тетрадь. Он собирался что-то записывать. — Не буду скрывать, я пытался отыскать тебя. Ведь, знаешь, это мой долг, сообщать о людях, которые представляют опасность обществу. Сначала думал, что ты пострадала или даже умерла. Кроме твоего имени и твоего лица я о тебе ничего не знал, что весьма затрудняло поиски, — начал целитель. — Я обзванивал больницы и морги, начал поднимать информацию о сбежавших из психиатрических больниц пациентах во всем штате, а затем и в соседних штатах. Но никакого совпадения, даже близко. К тому же я отслеживал убийства молодых людей, ведь вдруг ты совершила задуманное. Но ничего. Никакой Сигюн не существует. — В этом мире, — продолжила за него Сигюн, лучезарно улыбаясь. — Теперь я знаю, что мне выпала честь познакомиться с самой богиней. Из Асгарда, правда? — целитель замялся и нахмурился. — Твоя информация не совсем верная. Ты ведь узнал все из мифов и легенд от тех, кто давно почил. А я дико обожаю проказничать, — безумным голосом прошептала Сигюн. — Я Сигюн из Ванахейма и совсем не та бесхарактерная простушка, какой меня изображают. — И зачем ты говоришь это мне? — он сделал какие-то записи. — Так а кто тебе поверит? — фальшиво засмеялась она. Мужчина устало потер легкую щетину и закинул одну ногу на другую. Она ведь права. Сигюн тоже выглядела уставшей, под глазами залегли синяки, а на лбу красовались ссадины. Она заправила белоснежные пряди за уши. — Тебя тревожат мои слова? — Меня тревожит только твоя тяга к убийству. Ты ведь совершенно серьезно об этом говоришь. Но до тех пор, пока ты не представляешь опасности моему миру, тщетно кому-то сообщать о тебе. Если честно, то я даже не знаю, куда сообщать о тебе, это за гранью моих знаний, — спокойно произнес мужчина. — Но я врач, Сигюн, и если тебе нужна моя помощь, я помогу. Ты можешь быть уверена, никто не узнает о нашем разговоре. Она с надеждой посмотрела на него и скрестила руки на груди. Целитель выжидающе посмотрел на нее. — Я начала думать, что ваша помощь мне не нужна совсем. Появилась одна женщина, и она так добра ко мне, — ее голос дрогнул. — Она заботиться обо мне, и оберегает, она лучшая из всех, кого я только знаю или когда-либо встречала. Я полагала, что могу рассказать ей все, что угодно, но поняла, что некоторые слова просто разобьют ей сердце. Мне невыносима мысль, что я могу сделать ей больно. — Эта женщина, она, должно быть, очень хороший человек, — он стал что-то записывать. — Она самая настоящая богиня, смертный! И лучшая царица из всех, какие только могут быть, — с пристрастием перебила его княжна. — Ты говоришь о ней с таким обожанием, Сигюн, словно боготворишь ее. Ты считаешь, что недостойна ее любви? Сигюн помрачнела и посмотрела в окно. На улице начал моросить мелкий дождь. — Я это знаю, — она тяжело вздохнула. — Даже невзирая на то, что ее семейство виновно во всех тех бедах, что выпали на мою семью, — хрипло продолжила Сигюн. — Ведь когда пришло время ее супруг, царь, призвал мою мать выполнить свой долг перед Асгардом. Он отправил ее на бойню, обратного пути с которой не существовало. Она почувствовала, как ярость вновь одолевает ей. Пальцы сильно впились в локти, губы крепко сомкнулись. Целитель вопросительно посмотрел на нее. — Ты чувствуешь их вину за смерть матери? — спросил он, прочистив горло. — Но ведь она могла отказаться, но не стала. Ею управлял не долг, она больше не была их подданной. Она сделала сознательный выбор. И теперь я в проклятом Асгарде каждый день сталкиваюсь с теми, которых поклялась всю жизнь ненавидеть. Знаешь, мой отец тоже был воином, не таким прославленным, как мать, конечно, но в нем была та воля и сила, которая мне и не снилась. Он покинул нас вскоре после нее и все в один голос твердили, что его погубило горе, а не война. После у меня остались только братья и сестра, и вся моя жизнь превратилась в бесконечный кошмар, — сипло закончила она. Целитель на минуту задумался, снял очки и потер переносицу. — И как ты оказалась в этой семье? — спросил он. Она звонко рассмеялась. Здесь начинается все самое интересное, доктор. Ведь брат сбавил меня им в заложники. Словно я что-то ненужное. — Но ты сейчас здесь, а не в тюрьме. — У меня есть некоторые лазейки, но мое время здесь сочтено. — Поэтому тебя захлестнуло желание убить брата? Думаешь, он предал тебя, отдав этой семье? — спросил смертный. — Вам не стоит думать, что Син святой, — хмыкнула ванахеймка. — Он больше всех желает мне смерти, ведь, как и все вокруг, он видит во мне покойную мать-предательницу. И когда ее не стало, осталась я. Ходячее, говорящее напоминание о ней. Ему стало проще вымещать всю злость на мне, винить меня за смерть родителей. Он никогда не видел той боли, которую причинял мне, а мои слезы только больше его раздражали. И, в конце концов, он вырастил из меня свое подобие. Такое же хладнокровное, бессердечное, эгоистичное, полное ненависти и злости существо. Мы стали одним целым. Мне стало страшно, и я часто сбегала. Однажды я исчезла лет на тридцать, а это многовато даже по нашим меркам, — она не удержалась и презрительно хмыкнула. — И когда я вернулась, то, что он сказал, даже не удивило меня. Он сказал, что разочарован, ведь думал, что я давно мертва. — И все же ты возвращалась, — как-то неодобрительно подытожил целитель. Сигюн нахмурилась и затихла. Она разомкнула руки и откинулась на спинку дивана. — Он мой брат, там мой дом. Я поклялась отдать жизнь за Ванахейм и его жителей, если придется, — Сигюн начала оправдываться. Мужчина недоверчиво посмотрел на нее, словно она что-то недоговаривала, и сделал очередную запись в тетради. — И когда он отправил тебя в этот Асгард, тебе было больно? Потому что отправил в ненавистное тебе место или потому что отказался от тебя? — спокойно спросил он. Сигюн не поняла его. Она нахмурилась еще сильнее. Что он имеет в виду? Пауза неловко затянулась, княжна хмыкнула. — Из того, что я вижу, Сигюн, у тебя чертовски нездоровые отношения с братом, — наконец сказал он. — Быть может, он видит в тебе свое отражение и все это наказание из-за твоего непослушания? Быть может, и ты не хочешь бежать из Асгарда, ты хочешь бежать к нему. Ты чувствуешь, что твой дом не в Ванахейме, а рядом с ним, — спокойно озвучил целитель. Сигюн закрыла глаза. Слышать эти слова было очень неприятно. — Теперь мой дом Асгард. — Который ты не можешь принять. Потому что у тебя безумная одержимость братом, Сигюн. Она снова не нашла, что ответить. Вдруг он прав? — Быть может, место, в котором ты сейчас живешь, не так уж плохо? У тебя есть возможность начать новую жизнь, жизнь без брата. Если ты не изменишься, я вижу только один исход. Смерть. Вопрос только один: чья смерть? Твоя или брата? Она подорвалась с дивана, слушать смертного стало невыносимо. Она достала с рюкзака мешок с золотом и кинула его целителю. Он неловко поймал его и удивленно уставился на ванахеймку. Девушка целенаправленно направилась к двери. — Твоя оплата, я знаю, у всего есть своя цена. Мне пора. В Асгарде время идет быстрее, помнишь? Возможно, меня уже разыскивают во всех девяти мирах, — равнодушно отчеканила она. — Можешь называть меня Сэм, это мое имя, — крикнул он. Но дверь уже захлопнулась. Сигюн ушла. Сэм Уиллсон надеялся, что смог ей помочь.