Змеиный Народ

      Да и чёрт с ним – подумал я, укладываясь обратно и закрывая глаза. Кажется я снова задремал. Или, по крайней мере мне так показалось. Потому что когда я снова открыв глаза то различил склонившуюся над нами фигуру – плоть от плоти ночных теней. Существо, да именно существо, потому что назвать это человеком у меня язык не повернулся бы – было тощим и костистым. Удивительно-бесформенное оно как будто материализовалось на фоне звёздного неба. Тень, настолько сливающаяся с окружающей темнотой, что выдавала себя лишь узкими, раскосыми глазами, наполненными желтоватым светом. Взгляд их вертикальных зрачков впился в меня наполнив мой разум смутными кошмарами. Однако я не мог сказать с точностью, не были ли все эти видения плодом моего разыгравшегося воображения. Потому что вскоре тень исчезла, по какой-то причине не решившись дотронуться до меня.       Разбудил меня женский крик. Всполошившись, я испуганно подскочил на песке, едва успев заметить мелькнувший в отдалении проблеск светлых волос. Катю утаскивали в лес! Кажется похитителей было двое – не было времени разбирать. На нетвёрдых после сна ногах я кинулся в погоню, машинально сунув смартфон в карман шортов. Бежал что есть сил, увязая в рыхлом песке. Пляж быстро остался позади и на смену ему пришёл лес с деревьями и кустами, цеплявшимися за одежду. Я бежал не разбирая дороги, спотыкаясь в почти кромешной тьме и ориентируясь лишь по крикам любимой девушки и треску, создаваемому её похитителями.       Вырвавшись из плена деревьев я увидел гору, на одном из склонов которой... было вырезано нечто, отдаленно напоминавшее человеческий череп. Чудовищное изваяние с чёрной пастью портала и вырезанными над ним зубами. Ещё выше пустыми глазницами чернели два огромных круглых проема. Выглядело это жутко. Чудовищное изваяние... или очередной мираж, рождённый игрой ночных теней. Стоило отойти от леса, как пугающий образ распался, затерявшись в причудливом рельефе местности. Видимо вода вымыла эти причудливые проемы в незапамятные времена, а ветер довершил начатое вырезав в камне рельеф. Не было времени разбираться.       Следы привели меня ко входу в шахту, от которой мы узнали находясь проездом в ближайшей деревенские отсюда. Местные поговаривали, что люди работавшие здесь, погибли под обвалом, в котором местные винили некие тёмные силы. Я не особо верил во все эти сказки, но штольня, в которую мне предстояло спуститься, действительно не внушала доверия. Её пол устилали обломки породы, а деревянная крепь, поддерживавшая каменный свод, издавала лёгкое, но зловещее потрескивание. Источенный водой потолок мог в любую секунду обвалиться мне на голову, а пол под ногами – разверзнуться и просесть вниз. Туда, где наверняка ожидали бездонные провалы и чёрные пропасти, уходящие к самому сердцу земли. Прямо в Преисподнюю, которую, как говорят, обнаружили на глубине девяти миль под землёй. Один неверный шаг, один скользкий камешек и мы с Катей пополним список пропавших без вести.       Я понимал, что не должен идти внутрь, но не видел другого пути. Следы похитители привели меня именно сюда, а значит нужно было следовать за ними. Собрав всю свою волю и любовь к своей спутнице в кулак, я не особо задумываясь о собственной безопасности, решительно ступил под своды подземного туннеля.       Внутри оказалось до странности жарко. Прежде, мне не доводилось бывать в подземельях, но почему-то я представлял их себе холодными и сырыми. В штольне же стояла влажная жара. Как будто я оказался в теплице или в парной, которые всегда не любил.       Минеральный запах, висевший в воздухе, забивался в ноздри. В ушах стояло потрескивание деревянных стоек, а глаза застилала темнота. Такая густая и плотная, что в сравнении с ней даже глухая и безлунная ночь показалась светлыми сумерками.       Чтобы не спотыкаться на каждом шагу приходилось идти медленно, освещая себе путь экраном смартфона. Особо не помогало, так как тьма как будто пожирала свет телефона, отчего идти приходилось почти на ощупь. Перелезая через вывалившиеся из стен булыжники, я терял драгоценное время, а потому спешил как мог, изо всех сил стараясь нагнать похитителей.       Пот лил с меня ручьём. Заливал лицо, пропитывал одежду. Жара усиливалась по мере того, как я всё дальше углублялся в прóклятую штольню, которая теперь казалась мне бесконечной. Дышать становилось всё труднее. Возникло чувство клаустрофобии.       Я вдруг подумал о том, как глубоко забрался... и смогу ли выбраться отсюда даже если спасу Катю? Потолочные балки скрипели, готовые развалиться под весом камней, но всё же я продолжил продвигаться вперёд, отгоняя малодушную мысль о возвращении.       Так, спотыкаясь о камни я, наконец, достиг торца штольни. Слабый свет от экрана высветил выработку и завалы камней у её основания. Ни следа девушки или тех, кто забрал её. Я замер в растерянности, пытаясь сообразить – что же мне делать дальше?       Самым разумным было вернуться назад. Злоумышленники вполне могли прятаться в нише, дожидаясь пока я пройду мимо них во тьме. Затем они выбрались бы на поверхность и завалили бы выход. А учитывая состояние стоек, сбить одну не составило бы труда.       От мысли о том, что меня могут похоронить здесь заживо стало дурно. Сердце застучало в груди, словно отбойный молоток. Я почти решился повернуть назад, но в последнее мгновение остановился, решив проверить всё ещё раз. Но уже более внимательно.       И вот, осматривая неровную стену и пол, я ощутил дуновение на своём лице, вырывавшегося из щёлочки, которую было так легко пропустить в темноте. На другой стороне была подземная каверна, из которой и вырывался горячий, пахнущий солями воздух.       Пытаясь понять, смогу ли расширить щель, я коснулся стены и обнаружил, что она подаётся под моей ладонью. Оказалось, это была хитро замаскированная дверь, казавшаяся частью каменной стены. Убегая с девушкой, и с погоней на на хвосте, похитители, наверное, неплотно закрыли её.       Поняв, что цель близко, я всем весом навалился на плиту, перегородившую проход. Она выглядела тяжёлой, однако мне без особого труда удалось отодвинуть её в сторону. Настолько, чтобы протиснуться в расширившуюся щель. Как змея между камнями.       Пещера, в которой я оказался, была невелика и, поначалу, показалась пустой. Но приглядевшись я заметил провал лестницы, черневший в центре. Вырубленные в скале ступени, уводили вниз. В удушливую и жаркую темноту ещё более глубокого подземелья.       «Наверное, так и должна выглядеть Преисподняя...» – мелькнувшая в голове мысль, от которой я ощутил сладкий привкус жути на языке. Никогда не был особо суеверен и всё же... мне, от чего-то было очень трудно решиться идти дальше. Почему-то мне казалось, что если я сделаю хотя бы один шаг по этим ступеням, то погублю не только своё тело, но и обреку душу на вечное проклятье.       Чтобы справиться с этим я закрыл глаза, воссоздавая в воображении лицо Кати. Её ясные серые глаза и светлые волосы, которые она хотела остричь, чтобы похвастаться всем идеальным черепом. Думая о ней, я нашёл в себе силы поставить ногу на ступеньку. Сделал первый, самый трудный шаг. Следующие, впрочем, дались не намного проще. Спускаться приходилось едва ли не ощупью, пригибая голову под низким сводом. Проход оказался таким узким, что в него едва мог протиснуться парень вроде меня.       Я понимал, что могу застрять здесь. Понимал, что могу даже погибнуть, если похитители, вдруг, поймут, что я преследую их, нападут на меня. Понимал, но всё равно, упрямо, продолжал двигаться вперёд, хотя каждый шаг давался мне неимоверным трудом.       Смартфон давал так мало света, и я каждую секунду боялся поскользнуться на сжатой лестнице, явно не предназначенной для человека. Пот заливал глаза, мешая видеть узкие, стёртые ступени, уводившие в бездонные глубины. Чтобы не упасть, приходилось придерживаться рукой за стену, источавшую жар. Пальцы ощущали углубления и выпуклости в её поверхности, в расположении которых таился некий зловещий смысл, по счастью ускользавший от моего понимания. Ибо я не хотел знать, что же они означают.       Чем ниже я спускался, тем явственней ощущал аромат солей. Такой едкий, что дышать становилось всё труднее. Казалось, что сами стены высасывали из меня жизнь. Я ослаб настолько, что находился на грани потери сознания и едва держался на ногах. Тело перестало слушаться, конечности онемели, от недостатка кислорода кружилась голова, а перед горящими от пота глазами плыли красно-чёрные пятна.       Туннель, меж тем, сделался ещё теснее и страх упереться в тупик, из которого не будет выхода, завладел мной. Я боялся застрять, если он ещё немного сузится, и закончить жизнь как жертвы Амигарского ущелья. Боялся, что останусь здесь навсегда. Один во тьме, погребённый под убийственной тяжестью каменной толщи, нависавшей над головой. Обречённый на жуткую смерть.       Однако отступать было уже поздно. В такой тесноте я всё равно не бы смог развернуться даже если бы захотел. Оставалось одно – пробиваться вперёд. Поэтому, собрав остатки сил, задыхающийся, полуослепший, я как мог протискивался вперёд, пока не обнаружил узкий арочный проход, расположенный в основании этой поистине бесконечной лестницы, уводившей в чрево горы.       Чтобы проскользнуть сквозь него пришлось повернуться боком. Но преодолев это последнее препятствие я, наконец, выбрался из тесного плена каменных стен и, оказавшись на открытом пространстве, снова смог вздохнуть полной грудью. Воздух внизу оказался совсем не таким затхлым, как я ожидал. Да и пах, к моему удивлению, не пустотой и временем. Напротив, в нем ощущался какой-то странный, новый, запах. И это было более, чем странно.       Широкий коридор, в который я пробился, был не слишком высок, но, к своему облегчению, я смог выпрямиться во весь рост. Противоположный его конец терялся в непроглядном мраке – где-то за пределами крохотного круга света, который давал смартфон, но я заметил, что от него отходило множество боковых туннелей. Местные легенды не лгали – под землёй действительно существовала разветвлённая система проходов, в которой, по всей видимости, и покоились останки семерых несчастных горняков.       Улёгшийся было страх вновь сжал моё сердце стальными когтями. Я понимал, что самая большая опасность подземелий кроется в том, что в них действительно очень легко заблудится. Это происходит постоянно. Это могло произойти и со мной... и я остался бы здесь навсегда, затерянный в лабиринте узких проходов, тянущихся сквозь вечную ночь. Растерянный, напуганный и безумный...       На мгновение я заколебался, раздумывая – стоит ли мне идти туда, или лучше вернуться и всё-таки позвать на помощь? Но отчаянный женский крик, раздавшийся из темноты, заставил меня вспомнить, зачем а точнее – за кем я спустился в Преисподнюю.       Я должен был спасти Катю. Охваченный этим стремлением, вытеснившим даже страх перед мрачной бездной, я продолжил путь.       Коридор оказался пологим, чем здорово напомнил штольню наверху. Проходы, отходящие от него, попадались всё чаще, однако он не ветвился, что значительно облегчало преследование. Ведь мне не нужно было тратить время чтобы запомнить обратный путь.       Оглядываясь по сторонам, я заметил ещё одну странность – стены здесь были испещрены жутковатыми барельефами, вырезанными в незнакомом стиле. Именно их смутные, истёршиеся контуры я ошибочно принял за выбоины на стенах лестницы.       Проходя мимо, я мельком глядел на эти нечёткие изображения. Они казались такими древними, что попросту не могли быть созданы рукой человека. И это пугало ещё больше, чем тот смысл который иероглифы несли в себе. Страх теперь ощущался чуть ли не осязаемым. Одно дело спускаться в безликую тьму вырезанной людьми и природой пещеры, а с другой, в по-настоящему Древний город, о существовании которого никто не подозревал. Чувство будто я хожу по гиганскому могильнику сжало моё сердце еще одним кольцом. Очевидно, народ, построивший это место, воплотил в этих фресках своё представление о прекрасном.       Если это, конечно, можно было назвать прекрасным. Роспись на стенах изображала языческие ритуалы, поражавшие обилием крови, религиозного рвения и фанатизма. При этом Центральное место на каждой из них отводилось причудливому существу с телом человека и головой змеи, сидящей на длинной шее. Вместо ног у этого существа был лихо изогнутый хвост, а его чешуйчатую кожу покрывали сложные узоры татуировок. Состоявшие из окружностей и переплетённых завитков они имели религиозное значение.       Сюжеты на фресках немного отличались друг от друга и явно описывали разные ритуалы. На одних существо со змеиной головой смотрело на звёзды, сверяясь великолепно изображённой астролябией. На других творило тёмные заклинания с помощью оккультных предметов напоминавших вырезанные из камня диски и треугольники. Каждый из них был искусно украшен запутанным геометрическим орнаментом и испещрён символами, подобных которым мне прежде, видеть не доводилось. На третьих же это существо проливало кровь на жертвенный алтарь, смиренно склоняясь перед чем-то, что вызывало безусловный трепет и почтение.       Заключённые в орнамент сценки из жизни неведомых существ были сделаны необычайно искусно. Детализация поражала. Однако, по мере продвижения вниз у меня не возникло никакого желания вникать в содержание повести, запечатлённой на камне.       Напротив – я был рад тому, что не вижу полной картины и не могу разобрать чему поклонялись люди со змеиными головами. Автору фресок, по видимому, не хватило смелости запечатлеть само божество, но он оставил намёки, по которым его образ можно было восстановить. И иногда, проходя мимо очередной фрески, я замечал контуры чего-то огромного и ужасающего, проступавшие на поверхности камня. Я не пытался рассмотреть. Понимал, что если увижу это, мне не хватит сил идти вперёд. А идти было нужно.       И быстро. Потому что они в любой момент могли сотворить с Катей то, о чём я боялся даже подумать. Они – те, кто обитал здесь.       Мною овладело ощущение чужого присутствия, которое я не смог списать на воображение, как ни старался. Не смог, потому что слышал, как в одном из боковых ходов раздались странные, шипящие звуки, распавшиеся на отдалённые, неразборчивые голоса.       Неясный шепот, который я никак не мог разобрать нагнал на меня страху. Однако он не шёл ни в какое сравнение с тем ужасом, который я испытывал, когда тишину прерывали звуки ещё более странные. Темнота вокруг наполнялась шорохами и шелестом, совсем непохожим на звук человеческих шагов. Скорее это был шелест, издаваемый ползущими по земле телами, множеством тел.       Самым пугающим было то, что как бы я ни старался, я так не смог увидеть преследователей. Страшные подземные существа (не люди, именно существа) избегали даже тусклого света и не показывались в пределах области, освещаемой экраном смартфона.       Лишь один раз, всего на секунду и краем глаза, мне удалось уловить движение каких-то неясных теней. Но они пропали раньше, чем я успел приглядеться к ним. Нервы были на пределе. Мне постоянно казалось, что за спиной кто-то есть. Ощущение чужого взгляда на затылке заставляло вздрагивать от каждого шороха. В голове завертелись сюжеты страшилок о пещерах – твари из фильма «Спуск», морлоки Герберта Уэллса. Троглодиты, которыми спелеологи пугают туристов. Инстинкт самосохранения приказывал бежать отсюда. Страх лишал остатков здравомыслия. Я чувствовал, как мой разум начинает соскальзывать в тёмную бездну кошмара. Погружается в пучину безумия, наполненную шорохами и шипением, которое становилось всё громче, отчётливее и всё страшнее.       Не знаю, как мне удалось сохранить рассудок, но в какой-то момент во мраке охватившего меня ужаса вспыхнула последняя здравая мысль: «Свет! Их привлекает свет!». Я уцепился за неё и, не давая страху остановить себя, отключил питание смартфона.       Экран погас. Я остался один на один с темнотой, в которого таились ужасные создания, чьи глаза светились как огоньки. Их было много, целое море и они были повсюду. Они отрезали мне все пути. Все, кроме того, по которому похитители протащили Катю.       Оттуда, я видел это совершенно ясно, сочился красноватый свет. Он был слабым и обманчивым, но, в его сполохах присутствовало нечто тревожное. Словно где-то в подземных глубинах разгоралось и гасло мрачное огненное зарево. Адовы огни.       Словно завороженный, я шагнул в его направлении. Затем ещё один. Ничего не происходило. К моему удивлению и немалому облегчению обитатели пещер остались на месте, не предпринимая попыток остановить меня или хотя бы приблизиться. Однако они следили за мной своими лишёнными век глазами, сверкавшими во тьме как уголья. От их пристальных, немигающих взглядов сердце охватывал первобытный страх, и всё же я продолжал идти вперёд – по длинному, освещённому багровыми отсветами коридору.       Иногда слуха достигали тихие, шипящие звуки чужих разговоров, но я уже не замечал их, как не замечал движущихся теней и жутких барельефов на стенах. Моё внимание целиком приковал циклопический арочный проём, располагавшийся в конце прохода.       Своей стилистикой и габаритами он напомнил мне незабвенную скульптуру Огюста Родена «Врата Ада». Вот только вместо демонических фигур и гротескных образов мучения арка была украшены изображениями змей и человекоподобных существ со змеиными головами. Они извивались, переплетаясь друг с другом и протягивали ко мне четырёхпалые руки, словно желая утянуть за собой – в ту клокочущую бездну, что простиралась прямо там, за вратами. И мне предстояло спуститься туда. Хотел я того или нет.       Подойдя к ним, я помедлил секунду, не решаясь сделать последний шаг. Я пытался прислушаться к звукам, доносившимся из-за завесы красного света, но эта заминка пришлась не по нраву тем ужасным и злым созданиям, которые сгрудились у меня за спиной.       Они зашипели, все разом – одновременно, и этот звук, вне всяких сомнений, таил угрозу. Я чувствовал, как они дышат мне в затылок, и от этого ощущения все волоски на коже разом встали дыбом. Воздух в туннеле загустел от напряжения, как перед грозой.       Медлить было нельзя. Я должен был принять решение – пойти дальше или же вернуться и позвать кого-нибудь на помощь?