Змеиный Народ

      — Что же, весьма опрометчиво с твоей стороны, – произнёс змеечеловек, и в его голосе зазвенела угроза. – Но как я уже сказал, ты всё равно послужишь моим целям. И раз уж ты решил занять её место, я позволю тебе насладиться им в полной мере.       Прежде, чем я успел что-то сделать, он впился в меня пронзительным взглядом. Я смотрел в узкие ромбы зрачков, черневших на жёлтом фоне, и всё остальное переставало существовать. Сразу возникло ощущение слабости и головокружения. Я попытался отодвинуться, но тело откликнулось с задержкой. Заторможено, словно в сильном подпитии. Пытаясь встать, я опёрся рукой о край стола, но лишь смахнул на пол пустой кубок. Кажется он разбился. Я слышал звон, но не мог утверждать – существует ли он в реальности, или же только в моей голове? Затем моё сознание отделилось от грузно осевшего тела и пало во тьму змеиных глаз...       …первое, что я почувствовал очнувшись, это неудобство. Я лежал на животе, на жестком каменном ложе. Его грубо обтёсанная поверхность казалась на удивление тёплой, как будто нагревалась за счёт геотермального источника. Хитроумно конечно, но это не делало постель более удобной, если, конечно, выступавшая из пола каменная плита заслуживала называться постелью. После нескольких часов на ней я чувствовал себя хуже, чем после суток в поезде. Тело ныло, а голова раскалывалась как после удара.       Плохо понимая – где нахожусь и что происходит, я оторвал щеку от нагретого камня и огляделся, с удивлением обнаружив себя в тесном каменном «мешке» напоминавшем камеру одиночного заключения в какой-нибудь отсталой стране третьего мира. Здесь помещалась лишь плоская плита, на которой я, со своим средним ростом, едва мог вытянуть ноги, и отхожее место, представлявшее собой закрытое металлической крышкой отверстие в полу. Исходившее от камней жаркое тепло делало воздух сухим и удушливым.       Света в самой камере не было. Он проникал внутрь из коридора, просачиваясь сквозь внушительных размеров решётку с толстыми, железными прутьями. Его источник, благодаря которому я и смог рассмотреть своё узилище, располагался снаружи – вне пределов моей досягаемости – и представлял собой небольшую стеклянную сферу, закреплённую в металлическом держателе в виде раскрытой змеиной пасти. Внутри неё бурлили, смешиваясь друг с другом, реакционные жидкости, источавшие удушающе-красное свечение – интенсивное, но, в тоже время тусклое. Благодаря ему я, пусть и с трудом, но мог различить окружающую обстановку.       «Меня оглушили и принесли сюда?» – вспомнив события прошлой ночи. Всё было именно так. То существо с жёлтыми глазами (змеечеловек! это был змеечеловек!) что-то сделало со мной. Загипнотизировало. Проникло в мой разум. Поняв, что я не стану служить он сосредоточил на мне свой жуткий взгляд и... дальнейшее я помнил довольно плохо. Вроде бы я начал падать. Меня подхватили? Принесли сюда? Похоже я потерял сознание, а придя в себя обнаружил себя уже здесь. В плену у подлых людей-змей!       Как ошпаренный подскочил на каменном ложе, о чём сразу же пожалел. Стоило подняться на четвереньки, как голова сразу же закружилась. Не стоило спешить. Поэтому я закрыл глаза, успокаивая дыхание, дождался, пока приступ головокружения пройдёт, и только после этого сел, спустив ноги на пол. Я чувствовал себя усталым и разбитым, но всё же сумел справиться со слабостью и встать на ноги. Голова всё ещё кружилась, но уже не так сильно и я, придерживаясь за голую стену камеры, доковылял до решётки.       Рассмотреть что-либо мне не удавалось, но прислушавшись, я различил слабые стоны, доносившиеся из соседней камеры и далекие, истошные вопли, прерываемые стенаниями и мольбами. По всей видимости кто-то испытывал дикий ужас и острую боль:       — Нет! Не надо!!! Не хочу! А-а-а!!! – от ужаса, что происходящее сейчас с тем несчастным (кажется голос был мужской) может произойти со мной или, ещё хуже – с Катей мне опять стало плохо. Голова закружилась, и я вынужден был схватиться за решетку.       Переждав приступ накатившейся дурноты, вызванный гипнозом змея, я в отчаянии стукнул кулаком по стальной решетке, неосознанно привлекая к себе внимание. Грохот ударов эхом раскатился по коридору и звуки, доносившиеся из темноты, сразу же прекратились. Несколько секунд прошли в напряжённой тишине, которую затем сменил знакомый до мурашек шелест их шагов.       Заслышав их, я подобрался, ожидая, что сейчас в поле зрения покажется одно из подземных чудовищ. Страх стиснул меня всей массой каменных челюстей, вызвав чувство сильнейшей клаустрофобии. Тесная камера превратилась в смертельную ловушку, единственный выход был перегорожен решёткой. Ощутив новый прилив паники я принялся оглядываться, в отчаянии ища ранее незамеченный путь к спасению. Мой взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь зацепиться за что-то. Какой-нибудь предмет, который можно было бы и использовать как оружие. Тщетно. Крышка металлического люка была намертво привинчена к полу, а постель так и вовсе была его частью. В остальном меня окружал всё тот же шероховатый известняк. Ни рычагов, ни потайных дверей – ничего, что могло бы открыть вы ход из камеры и, как это часто бывает в фильмах, и спасти главного героя в последний момент.       Шаги, меж тем, приближались а мне оставалось лишь ждать, пока змеи не распотрошат меня на своём варварском алтаре или не сделают чего похуже, превратив, например, в один из тех экспонатов, что были выставлены в кабинете Наставника. Думая об этом я застыл в темноте, рассеиваемой красным как кровь заревом. Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Мысленно приготовившись к встрече с подземными страшилищами я, тем не менее, не смирился с ожидавшей меня участью и приготовился к битве. Пусть в одиночку против толпы двуногих змей у меня было мало шансов сдаваться без боя я не собирался. Раз уж им так не терпелось расправиться со мной я решил не облегчать им задачу. Нет! Я решил, что буду бороться до самого конца.       Преодолев вызванный страхом паралич, я стиснул потные руки в кулаки и отступил к дальней стене камеры, создавая пространство для манёвра. Я был готов к тому, что на меня нападут змеи в человеческом облике, а потому опешил, увидев по ту сторону решётки Катю. В первую секунду я даже обрадовался, решив, что это она каким-то чудесным образом обманула своих тюремщиков и вернулась за мной, но потом... потом я увидел её мертвенно-спокойное лицо и осознал тот факт, что она всё ещё была голой, не считая Прикрывая свою наготу красной, переливчатой тканью, живо напомнивший мне мантии жрецов или Наставника.       В руках у девушки был ключ. Большой железный ключ необычной формы, которым она отперла замок на двери. Механизм тихонько скрипнул и решётка открылась, не произведя ни единого звука. Совсем, не так, как положено было дверям в темницах и подземельях. Надо сказать, что эта бесшумность испугала даже сильнее чем скрежет и лязг, которые я почти что ожидал услышать.       Катя же бледной тенью проскользнула внутрь камеры и закрыла за собой дверь. Её лицо не выражало никаких эмоций, хотя и казалось удивительно-красивым сейчас. Обтекавший её стройную фигуру красный свет, придавал ей почти скульптурную чёткость.       — Катя, как ты здесь..? – взволнованно воскликнул я, но девушка не дала договорить, приложив озябшую ладонь ко моему рту.       — Тише, нас могут услышать... – эти слова она прошептала мне на ухо, и крепко обвила за шею руками. Её мягкое тело прижалось к моему и я с беспокойством ощутил исходивший от него холод. Наверное, она жутко замёрзла, блуждая по подземелью.       Значит ей всё же удалось спастись? Она отняла мантию и одного из жрецов и, выдавая себя за него пришла за мной? Ища объяснений я взглянул в её пустые, ничего не выражающие глаза, льдисто поблёскивающие на мертвенно спокойном лице и сразу всё понял. Ну конечно же она не выбралась! Наставник обманул меня, притворившись что отпускают Катю, а теперь, когда я успокоился, вернул в камеру. Как глупо! Так и знал, что нельзя доверять созданиям с чешуйчатой кожей и полагаться на то, что они отпустят девушку. Ведь она узнала секрет их существования, который хранился в тайне долгие века. Стоило бы догадаться. Идиот!       — Катя, прости, я не смог спасти тебя, – прошептал я, сжимая в объятьях любимую девушку. Это чувство придало мне сил и уверенности. Пусть мы находились в заточении, но мы были вместе. Ощущение, с которым я успел попрощаться и которое заставило меня забыть обо всём. Вознестись из склепа в небесную обитель вечности, где не было ни страха ни боли, а одно лишь блаженство.       Счастье длилось примерно минуту. Затем Катя сама отстранилась, мягко прикасаясь ладонью к моей щеке. Мои объятья словно оживили её, вернув ясность ума. Взгляд, которым девушка смотрела на меня, теперь казался таким нежным, что моё сердце затрепетало в груди. Но не страх был тому причиной, а иное чувство, не имевшее с ним ничего общего. Скорее противоположное.       — Ничего. Ты старался. Это главное, – полные губы девушки тронула улыбка, которую я так любил. – Я видела, что ты сделал ради меня там, у алтаря. Как ты пожертвовал своей жизнью ради меня. Её лучистые, серые глаза сияли любовью и благодарностью, когда она тянулась ко мне полными алеющими губами. Разумеется я не смог устоять и поцеловал её. Ведь опасность возбуждает.       Наши уста соприкоснулись как и бессчётное количество раз до этого, вот только, сейчас я ощутил нечто новое и непривычное. От Кати исходила непривычная уверенность. Напор, желание доминировать. Обычно она вела себя куда сдержаннее, позволяя «парню самому выполнить свою работу» и, скажем так, «продемонстрировать свою одарённость». Сейчас же она рвалась в вперёд, словно опытная соблазнительница. Наверное побег из под стражи изменил её. Придал сил и уверенности, которой ей по жизни так не хватало. Я, в свою очередь, тоже изменился. Сдал позиции. Змеечеловек, называвший себя Наставником, проник ко мне в голову пытаясь подчинить, лишить уверенности. Я так пока и не отошёл от гипноза, поэтому позволил любимой вести в этом поцелуе.       Поцелуй посреди кишащего монстрами подземелья в равной степени сочетал в себе ощущение опасности и страсти. И это дико завело меня. Я обнял Катю за плечи и прижав к стене, пробрался руками под мантию. Ладони коснулись обнажённого тела, заставив его обладательницу сладко затрепетать, и жадно заскользили по коже, которая всё ещё казалась слишком холодной для царящей в вокруг духоты. Девушка понимающе усмехнулась, наблюдая за моим энтузиазмом и скинула с плеч мантию. Гладкая, как шёлк, ткань легко соскользнула с покатых плеч и с шелестом растеклась по полу. Оставшись полностью обнажённой Катя повисла на моей шее.       Это отрезвило меня – я собирался заняться сексом с девушкой, которая непонятно как ускользнула от своих мучителей и неизвестно сколько бродила по подземелью в таком виде. Наверняка её уже вовсю искали, и в любой момент могли нагрянуть сюда. Считанные минуты отделяли нас от того рокового момента когда один из жрецов или кто-то из их помощников сообразят, что беглянка первым делом отправится вызволять своего парня и нагрянут сюда с проверкой. Нам нужно было уходить отсюда. И быстро.       — Подожди, Катя! Катя, мы не должны! – сказал я прервав поцелуй и отстранив от себя не в меру распалившуюся блондинку.       — Но я хочу тебя! – настаивала та, возобновив поцелуй. А когда я попытался вырваться, из её цепких рук, толкнула меня к противоположной стене. Притиснула к ней мягкой грудью. Мы правда поменялись местами. Теперь весь контроль принадлежал ей. Нет, Катя всегда отличалась повышенной сексуальностью (ну, за исключением тех случаев, когда из-за выступлений в стрип-клубе у неё начисто пропало либидо) и не стеснялась своих желаний, но в ё же... в этот раз я заваливал её не на удобной кровати в нашей маленькой но очень собственной квартирке, и даже не на пляже под звёздами, а в каменном мешке, здорово напоминавшем просторный гроб. Почувствовав неладное я отпихнул её от себя, с ужасом наблюдая, как знакомый до саднящей боли в груди облик любимой девушки искажается, а сама она превращается в рептилию. Ну конечно. Наставник же рассказывал мне о способности змеенарода менять облик. Более того, он продемонстрировал её, превратившись в меня! Я снова попался на ту же самую уловку!       По бледной коже растеклась волна желтизны, вслед за которой начали проступать тёмные пятна. С каждой ускользавшей секундой на человека она походила всё меньше и меньше, и вскоре уже не теплая человеческая кожа, но хладная и блестящая чешуя покрывала её тело. Алые губы раздвинулись в улыбке, обнажая острые и хищные зубы. Последними изменили форму глаза, сделавшись раскосыми. Одного взгляда в эти бездушные озёра желтизны, хватило чтобы понять, что это – не моя Катя. Это – змея!       — Отойди тварь! – воскликнул я в ужасе и отвращении. Я пытался оттолкнуть её, но змееженщина оказалась намного сильнее.       — Нет-нет-нет-нет, так дело не пойдёт! – прошипела она, хватая меня за горло. – Я не допущу, чтобы ты послал меня ещё и в человеческой форме. Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю! И не пытайся сопротивляться мне! Делай, что я говорю.       Лже-Катя, утратившая всякое сходство с Катей реальной, и походившая теперь скорее на антропоморфную рептилию так разозлилась, что начала нести какую-то чушь. Однако это не помешало ей подавить мою волю одним только взглядом. Стоило её глазам засветиться чуть ярче, как все чувства, что я испытывал в тот момент, сменились тупой апатией. Наверное, так чувствует себя человек, которого накачали транквилизаторами. Тело слушалось. Я всё ещё мог бы сопротивляться. Я просто не хотел этого делать.       — Чего ты хочешь? – собственный голос показался пустым и безжизненным. Как же сильно меня всё-таки контузила эта змея.       — Чтобы ты доставил мне удовольствие, – её уста улыбались, но глаза казались непроницаемыми. – Думаешь мы людей похищаем только для жертвоприношений? Не-е-ет, мы вас тут размножаем. А точнее – размножаемся с вами. Вот от какой участи ты спас свою зазнобу. Не приди ты за ней, и не предложи себя в обмен на неё, её бы уже насиловали скопом в этой же самой камере.       Я должен был что-то почувствовать после этих слов. Гнев, ненависть, отвращение. Обычные эмоции нормального человека, услышавшего о сексуальной эксплуатации женщин и репродуктивном насилии. Но я не чувствовал ничего. Мне не позволили этого.       — Будь ты женщиной тебя бы тоже взяли силой, но особенности мужского организма предполагает... чуть более тонкий подход, – глаза змеедевы снова сверкнули. В ту же секунду я ощутил непреодолимое вожделение. В шортах сразу же стало тесно, в рубашке – удушливо-жарко. Тело покрылось лихорадочным по́том, во рту пересохло. Возбуждение оказалось противоестественно-сильным.       — Раздевайся, – повелительно произнесла похитительница и потянулась к ремню на шортах, пока сам я расстёгивал пуговицы на рубашке дрожащими пальцами. Несколько минут мы боролись, выпутывая меня из одежды в тесном помещении, а потом набросились друг на друга. Уже не соображая от перехлёстывавшего через край желания я схватил змеедеву за бёдра, развернул и прижал к стене, покрывая её шею и плечи исступленными поцелуями. Её чешуйчатая кожа оказалась значительной более грубой, чем человеческая, поэтому она не реагировала поначалу. Однако, когда я додумался пустить в ход зубы её всё-таки начало пробирать.       Вновь продемонстрировав свою силу, змееженщина оттолкнула меня, заставив опуститься на жёсткую койку. Повалила на каменное ложе и припечатала к нему, устроившись сверху. Я же просто закрыл глаза и полностью отпустил себя. Когда партнёрша наклонилась для поцелуя, я позволил её языку скользить между своими губами и обвивать мой язык, втягивая его в усеянную зубцами пусть. Всё что угодно, если это обещало облегчение страстной жажды. Пока её морда прижималась к моему лицу её чешуйчатые и когтистые пальцы ощупывали другую, не менее важную часть тела. Сердце чуть не разорвалось от радости, когда змееженщина направила эту часть в себя. Заключила как меч в ножны, позволив некоторое время просто пульсировать внутри неё.       Затем она начала двигаться и мои мысли потеряли связность. Осталось лишь ощущения запредельного удовольствия.Потеряв себя внутри неё я утратил всякое представление о времени и пространстве. Единственное, что было оставлено мне, это чистая красота механики удовольствия и ощущение сжатия по каждому сантиметру длины. Её движения были завораживающими, и по-змеиному ритмичными. Это было не просто спаривание, а брачный ритуал, темп которого увеличивался пока вся Вселенная не была сожжена белым огнём экстаза... не сразу мне удалось очнуться после такого, и обнаружить уходящую из камеры лже-Катю.       — Как тебя, хотя бы зовут? – еле ворочая языком спросил. Меня покоробило то, насколько же равнодушно она вела себя сейчас.       — Итцмали, – с достоинством ответила она, повернувшись ко мне мягким и плавным движением. – Я приняла облик твоей девушки не для того, чтобы поиздеваться или унизить. Я просто хотела сделать наше «первое свидание» более приятным. Но ты посмел отвергнуть меня за что и получил своё. Впредь ты станешь подчиняться мне и делать то, что я велю. Или же будешь наказан.       Сказав так Итцмали вышла, оставив меня наедине с гневом, унижением и стыдом. Теперь, когда похоть утихла, а затуманившая разум дымка экстаза рассеялась, реальность того, что со мной только что произошло, поразила меня. Меня изнасиловала змея! Нелепость данного заявления вызвала нервный смешок. Сначала один, затем – ещё несколько. Я и не заметил, как начал смеяться, но этот смех быстро превратился в рыдания. Перекатившись на бок, я подтянул колени к груди и обнял себя, пытаясь унять нервную дрожь. Меня колотило и я ещё долго лежал на каменном ложе осквернённый, униженный и выставленный на обозрение. Позор.       Одно радовало – осознание пришло в голову уже после того, как змееженщина покинула камеру. Если бы это произошло раньше она наверняка не преминула бы ещё и поиздеваться над моей слабостью. Я был чертовски уверен в этом. Но хуже стыда и ужаса было чувство вины. Ведь фактически я изменил Кате. Да-да, стоило признаться хотя бы самому себе, что это было не совсем изнасилование. И пусть то, чему подвергла меня Итцмали никак уж никак нельзя было назвать актом любви, произошедшим по обоюдному согласию, я всё равно получил от этого куда больше удовольствия, чем должен был. Как же это было противно и мерзко – осознавать, что тебе нравится, когда тебя до полусмерти заёбывает огромная змея! После такого ниже падать было уже некуда.       Закрыв глаза, слезящиеся от стыда и отчаяния, я постарался не думать о произошедшем слишком много, но не могла не вспомнить, как она заставила меня кричать от удовольствия и похоти. Это заняло часы,на протяжении которых меня никто не связывал и не обездвиживал. Я сам, по собственной воле участвовал в этом... осквернении. Сам пришёл в кольца змеиных объятий и втиснул себя в её плоть. Сам целовал её, позволяя засовывать язык себе в горло. Сам двигался лёжа между её бёдер, сжимавших меня с силой тысячи змей. Сам... Да, Итцмали воздействовала на мой разум, наполнив его похотью. Но поддаться ей я решил сам.       Если бы только мне хватило самоконтроля сопротивляться низменным порывам плоти. Если бы я смог совладать с искушением, мне бы не пришлось дрожать от стыда в темноте. И наполняться страхом от мысли о том, как я теперь посмотрю в глаза любимой...       Та ночь была наверное худшей в моей жизни. А следующим утром всё повторилось. Стоило мне проснуться, как по ту сторону решётки появилась девушка. И это даже было не Итцмали. Её гладкая, покрытая пятнами кожа отливала желтизной а, присмотревшись, можно было различить мелкие, продолговатые чешуйки.У пришедшей были длинные тёмные волосы, заплетённые в толстую и тяжёлую косу, и очень необычное лицо. Слишком плоское и почти лишённое скул, оно казалось не отталкивающим, хотя ценители «кукольной красоты» так бы, скорее всего, так и сказали. Мне же оно показалось просто странным. Экзотичным хотя и не лишённым привлекательности, которую не портила ни чуть сплюснутая форма носа, ни узкий разрез жёлтых глаз, снабжённых вертикальными прорезями зрачков. Наверное это была одна из полукровок, которых здесь выводили. Удачный эксперимент.       Скорее всего так. Казалось, что в незнакомке слились лучшие черты обеих рас – она обладала стройным и женственным телом,но при этом каждое её движение сопровождалось плавной, змеиной грацией. Это точно была одна из полукровок, упомянутых Наставником. Представительницей новой расы, которую они пытались создать. И я теперь был частью этого безумного предприятия.       Девушка изящно проскользнула внутрь и дверь за ней закрылась. Снова раздалось щелканье засовов, и я остался один на один с рассматривавшей меня полукровкой. Её взгляд скользнул по моему обнажённому (одежду эта сучка-Итцмали у меня забрала) телу и на её чешуйчатых губах заиграла мечтательная улыбка. Должен сказать, как парню мне доставлял немалое удовольствие тот факт, что я способен произвести впечатление на девушку. Даже в столь ненормальной и больной ситуации. И пусть в её жилах текла змеиная кровь для меня это, ровным счётом, ничего не меняло. Я видел в ней девушку, и пока она обшаривала меня оценивающими взглядами, я с не меньшим интересом изучал её. Пытался понять – чего ожидать? Нового изнасилования? Или чего-то похуже?       Как и большинство обитателей подземелья вошедшая ходила практически обнажённой На ней была только кожаный корсет на шнуровке, плотно облегавший небольшую грудь, и кожаные штаны, обтягивавшие узкие бедра. Образ дополняли высокие походные сапоги и широкий пояс. Перехватив мой взгляд, полукровка многообещающе улыбнулась, искривив тёмные, красиво очерченные губы и шагнула мне навстречу с игривым огоньком в глазах. В руках у неё оказался поднос с какой-то снедью, которую она поставила на кровать и отступила. Прислонилась к стене и следя за моими действиями. И при этом явно считала меня неразумным.       — Ешь, – коротко сказала она, видя что я не собираюсь приступать к трапезе, состоящей из каких-то подозрительных грибов.       — Спасибо. У тебя есть имя? – пришлось подчиниться. Не так-то легко начать есть, сидя полностью обнажённым перед девушкой.       — Шэрисс. Ешь. Тебе нужны силы, – ответила она, подчёркивая свою незаинтересованность в разговоре. Только в просмотре.       — Зачем? – подземные грибы, судя по всему поджаренные на огне, были весьма не плохи. Но меня терзали смутные сомнения.       — Узнаешь, – поняв, что ничего путного от Шэрисс мне не добиться, я махнул на неё рукой и заставил себя съесть предложенный завтрак. Кто знает – что ждало меня впереди? Силы действительно могли пригодиться. Да и готовили эти змеи на удивление вкусно.       — Вот и хорошо, – улыбнулась Шэрисс, грациозно приближаясь ко мне. Каким-то образом ей удалось каждым движением выставить напоказ всю свою чувственность и немалый опыт. – Значит ты хорошо отдохнул, подкрепился и готов к новым подвигам.       Когда её тонкий, когтистый пальчик скользнул по моей груди, спускаясь все ниже и ниже по рельефным мышцам живота я, помимо своей воли испытал непреодолимое желание. Несмотря на вчерашний опыт я снова не устоял перед талантом очередной змеедевы. Сила воли как будто иссякла, а разум ослаб. Я понимал, что потворствовать изнасилованию – не правильно, но ничего не мог с собой поделать. То ли гипноз Итцмали оказывал на меня некое остаточное действие, то ли ментально я уже начал ломаться.       — Завтрак в постель придётся отработать. Сам знаешь, – потеряв голову от заполнившей всё моё существо похоти я стиснул полукровку в объятии, и прижал спиной к решётке. Шэрисс сплела когтистые ладони вокруг моей шеи и, притянув к себе, поцеловала. Её язык, змеёй проскользнувший в, рот был шершавым и раздвоенным. И им полукровка творила настоящие чудеса.       Плохо соображая, что делаю, я распустил завязки её кожаной безрукавки, обхватив руками груди и притронувшись пальцами к изумрудным соскам. Девушка застонала, откинув голову назад, чем я незамедлительно воспользовался, целуя зеленоватую жилку, бьющуюся под тонкой, чешуйчатой кожей. Гибкие пальчики девушки легко переместились на спину, больно впившись в кожу весьма острыми коготками. Застонав я расстегнул пояс кожаных штанов девушки и те сами собой сползли, звякнув об пол перевязью.       Распустив тяжелую косу Шэрисс я принялся целовать её губы, прикрытые глаза, тут же набухшие соски. Я вдыхал удивительный аромат её волос, струившихся под пальцами словно шёлк и задыхался от прикосновений на удивление нежных ладоней, которыми полукровка проводила по моим плечам и груди. Потом она спустилась ниже, поласкала живот и пошла ещё дальше... Её прикосновения были легкими и напоминали крылья крошечной бабочки, будто бьющей крыльями по телу. Я крепче прижал Шэрисс к стене, входя в неё. Полукровка застонала и начала извиваться, зачем последовала ещё одна сцена страстного межвидового секса.       Вершины блаженства мы достигли практически одновременно и долго ещё стояли обнявшись с закрытыми глазами. А возбуждение, охватившее меня не уходило. Осознав, что пробудившееся так внезапно желание не уходит и мне совершенно не хочется выпускать из объятий красивую полукровку, я заподозрил неладное. Слишком поздно, наверное. Взглянув в хитрые, змеиные глаза Шэрисс, блестевшие пол слипшимися от пота чёрными локонами, я понял, что дело тут не чисто. От слова – совсем. Подстава!       — Ты... опоила меня... – хрипло прошептал я, крепко стискивая плечи девушки. Но та лишь рассмеялась, глядя на мою ярость.       — Да... Немного возбуждающего зелья во фруктовом компоте. Я подумала... что так от тебя будет больше пользы, – заявила она, легко выворачиваясь из цепкого захвата. – И вот тебе мой совет: прибереги свой пыл для настоящего дела. Тебе ещё госпожу Итцмали и всех её подруг ублажать сегодня. И почему-то мне кажется, что они с тебя живого не слезут. Осушат досуха, бедняжка.       — Спасибо, что подготовила его для меня, Шэрисс, – раздался из-за решётки знакомый голос. Обернувшись, я увидел Итцмали, примерившую на себя облик смуглой девы с ярко- выраженной средиземноморской внешностью. У неё было узкое продолговатое лицо и тёмные, манящие, миндалевидные глаза. Чёрные как смоль волосы были собраны и заколоты на затылке. Она стояла, завернувшись в длинный лоскут прозрачного, тускло мерцающего в сиянии светильника красного шёлка. Безупречна, как всегда.       Стоило Шэрисс открыть дверь и выйти, как она отбросила ткань и скользнула внутрь. С грацией тропического аспида, набрасывающейся на зазевавшегося зверька, Итцмали прыгнула вперёд. Её руки обвились вокруг моей шеи и она всем своим, хотя и не слишком существенным весом, повисла на мне. Я старался устоять на ногах, но в этот раз чувство равновесия подвело меня и рухнул задницей на каменную кровать. Боль на время подавила меня, поэтому я не сопротивлялся, когда змеедева навалилась сверху, прижимаясь прохладным телом. Организм сам отреагировал на эти прикосновения. Я попросту не мог противиться Итцмали.       В тот день наши сплетенные тела бились на ложе до полного изнеможения. Получив генетический материал встала оделась и ушла. В последующие дни происходило то же самое – змееженщины заставляли меня спариваться с ними. Я стал частью их грандиозного плана по заселению Земли полукровками. Для этого они использовали только отборных представителей человеческой расы с развитым интеллектом и хорошим геномом. В каком-то смысле мне была оказана честь – слабых и глупых приносили в жертву.       Поначалу всё было неплохо. Даже приятно. По крайней мере, первые несколько «процедур», как они это называли. А затем сил стало не хватать. Змейки выматывали меня, буквально выжимали досуха, оставляя валяться на койке в обессиленном состоянии и приходить в себя. До следующего раза. После пятидесяти «процедур» за неделю я был полумертв от сексуального истощения и подумывал о том, чтобы закончить свою жизнь. Змейки заметили это и пустили в ход и чары. Чтобы вернуть мне, хм... боевой настрой.       Приходя насиловать меня они начали принимать образ Катя. Я всё ещё любил её, но после такого даже вид её лица вызывал у меня ужас. Плюс ко всему так я даже не мог отличать своих мучительниц друг от друга. Они делали это специально – чтобы запутать меня. Для них это была своего рода увлекательная игра – угадай кто насилует тебя сегодня? И со временем я научился угадывать. А точнее различать их – по тембру голоса, интонациям и потому насколько глубоко их клыки впивались мне в шею, а когти в задницу.       — Ты сказала, что я принадлежу только тебе. Так почему ты позволяешь им делать это со мной? – спросил я однажды Итцмали.       — Ты и так принадлежишь мне, – собственнически усмехнулась она. – И телом и душой. Так почему бы мне не поделиться тобой с подругами? В конце концов с некоторыми из них мы вместе больше десяти тысяч лет. К тому же ты необычный. Человек с виду, но внутри сродни нам. Ты стоишь выше потомков обезьяньего племени, наверное поэтому Великий Змей и избрал тебя. Точнее изберёт... может быть. А пока этого не произошло будет неплохо, если одна или несколько из нас понесут от тебя. За все века странствий мы часто делали так. Заменяли потерянных сестёр полукровками вроде Шэрисс, рождёнными от исключительных человеческих самцов.       Несмотря на то, что Итцмали, фактически, польстила мне, признав моё превосходство над другими людьми и туманно намекнув на некое предназначение в будущем, радости мне это не принесло. Ведь я понимал, что теперь в моей жизни начнется новый виток, означающий дополнительные изнасилования и подчинения. Так и случилось. В мою камеру выстроилась очередь похотливых змеек.       Прошло совсем немного времени, прежде чем я принялся умолять их принять какой-нибудь другой облик. Итцмали, явно старавшаяся вызвать у меня отторжение к катиному образу была на седьмом небе от счастья. И начался парад актрис и певиц извлечённых из моей памяти. Вспомнены и перепробованы были все. Я стал прямо героем визуальной новеллы с гаремом. Вот только они пользовались мной, а не я ими. Впрочем, вскоре им это надоело и они сбросили маски, являясь уже в своём истинном облике.       Измотанный физически и морально я медленно впадал в чернейшую апатию и в перерывах между приступами беспамятства, до которых меня доводили посещения чешуйчатых любовниц, просто без дела валялся на «койке», тупо уставившись в стену. Моя воля была сломлена чарами, а тело – любовными зельями.Из-за постоянного гипнотического воздействия на разум моя сопротивление ослабевало до тех пор, пока не исчезло полностью. Я освоился с новой ролью племенного жеребца и забыл свою прошлую жизнь. Забыл Катю... то есть, я конечно помнил её, но ничего не чувствовал.Смысл моего существования был в служении моим госпожам.       Подчинение было вознаграждено. Вскоре меня переселили в более комфортное помещение. Оно всё ещё напоминало пещеру, но было обставлено и по крайней мере мебелированно. Прикованный к роскошной кровати, застеленной шёлковыми простынями, я проводил большую часть времени, обслуживая ненасытных змеек – по очереди, а бывало что и все сразу. Всех, на кого хватало сил.       А однажды – через несколько лет, судя по моим прикидкам, Итцмали сказала, что время пришло и мне предстоит важная миссия. Я не колебался. Ради своей госпожи я готов был сделать что угодно. Не знаю, чтобы со мной было, если бы не она. Именно эта властная змеедева заботилась обо мне. Следила, остальные не причинили мне вреда. А иногда развлекала беседами – чтобы не сошел с ума. Эти проявления заботы заставляли меня чувствовать не признательность, но самую настоящую благодарность и преданность ей. А потому не задумываясь согласился отправиться в прошлое, чтобы исполнить то, что прикажет мне Великий Змей.       Ритуал межвременно́го переноса был торжественен. Все обитатели подземелья собрались в Алтарном Зале, чтобы проводить меня. Змеелюди окружили подножье статуи раскачиваясь в такт ударам барабанов, под которые танцевали мои любовницы. Ицмали заняла место Верховной Жрицы и читала заклинание призывая пещерную грозу и красный свет бездны, совершенно точно не предназначенный для человеческих глаз. В момент кульминации я бесстрашно шагнул в разрыв времени. Всё ради моей госпожи.       Когда мерцание молний погасло, а звук барабанов стих из-за статуи Великого Змея выступила фигура в расшитой золотом красной мантии. Наставник, исчезнувший в ночь когда его предложение было отвергнуто вернулся. И он не выглядел довольным.       — Это было очень глупо, Итцмали, – спокойно сказал он выходя из тени изваяния, и приближаясь к Верховной Жрице. – Ты не могла не понимать что соприкосновение с Великим Змеем очистит меня ото всех внушений и позволит переродиться в новой совершенной форме свободной от твоих манипуляций. Неужели ты думала, что сможешь подчинить меня этим трюком со временем?       — Я просто... – начала была змееженщина, но змеемужчина не дал ей договорить резко взмахнув унизанной перстнями рукой.       — На колени! – сила его разума в момент подавила волю змейки, заставив ту упасть на каменный пол. И судя по тому, как искривилось в тот момент её хорошенькое личико, явившее на миг змеиные черты, это было больно. Обсидиановое лезвие выскользнуло из складок одежды наставника и прижалось к горлу Итцмали. – Скажи, почему я не должен закончить твою жизнь?       — Потому, что я сделала это ради тебя, – без тени страха ответила та. – Я должна была попробовать избавить тебя от твоей главной зависимости. От твоей Кати. Любовь к человеческой женщине делает тебя слабым. Мешает видеть мир в истинном свете. Ты должен вести наш народ к процветанию, а не грезить о потерянной женщине. Валузия должна быть во славу. Вот наша главная цель.       Пальцы Наставника сжались на костяной рукоятке клинка. Его глаза пылали, и этот же огонь отражался в глазах Итцмали. Какое-то время эти двое противоборствовали друг другу, но ни один пока не мог взять верх. В Алтарном Зале сгустилась вязкая тишина.       — Прости меня... или убей, – произнесла змеедева раскинув руки и всем своим видом показывая, что смерть её не страшит.       — Прости её, господин! – вступились за подругу остальные змейки. – И нас прости за то, как мы обращались с человеческим тобой. Но клянёмся, это было для твоего же блага. Сдержи свою ярость. Мы веками сражались за тебя и делали много других вещей.       — Да что с вами делать, – вздохнул Наставник, повесив клинок обратно на пояс. – Встань, Итцмали. Я прощаю тебя. Всех вас.       Змеенарод ответил ему одобрительным шипением, разнёсшимся по огромному залу словно клич торжества потерянного народа.       — Должна сказать, что я выбросила твою Катю за ворота крепости и она уже месяц бродит снаружи в поисках своего пропавшего парня. Тебя это интересует? – не скрывая ненависти к объекту обсуждения спросила змееженщина пристально глядя на Наставника.       — Нет, – чуть подумав ответил тот, кто некогда был порабощённым, обманутым и отправленным в прошлое парнем. Катя действительно больше не интересовала его. Ибо его мысли давно уже занимала другая, а точнее другие девы. Его верные компаньонки, уже давно сражавшиеся бок о бок рядом с ним. Он мог злиться на них или угрожать, но отвергнуть и тем более убить – никогда. Ведь они вместе шли по тернистой тропе служения Великому Змею, всеми силами приближая возрождение его народа.