Змеиный Народ

      — Пожалуй откажусь, – не согласился я, рассудив, что алкоголь хоть помог бы снять нервное напряжение, мог быть отправлен. Ядов, вызывающих смерть или паралич, я не боялся – в этом не было смысла. Если человек-змея хотел убить меня, сделал бы это ещё там, в Алтарном Зале. А вот подмешать какое-нибудь наркотическое снадобье, влияющее на волю, он вполне мог. Я решил, что не стану принимать еду из его рук или рук другой змеи, я с максимально-независимым видом устроился в резном кресле из чёрного дерева, обладавшим весьма необычным дизайном. Высокая спинка нависала над моей головой подобно маленькой замковой башне.       — А жаль, – видя мою реакцию, змей всплеснул руками, шурша чешуёй. – Немногие мои сородичи умеют наслаждаться хорошим вином. А вот я пристрастился к алкоголю, и даже кое к какому человеческому корму, когда ещё жил среди вас там – на поверхности.       — На поверхности? – переспросил я, рассеянно глядя, как собеседник ставит бутылку на стол. Будничность его поведения сбивала с толку, но одновременно и расслабляла. Я чувствовал себя так, словно заглянул к приятелю, а тот решил... споить меня.       — Конечно. Или ты думал, что я безвылазно сижу здесь, под землёй вместе с этими...? – тихое шипение, сорвавшееся со змеиных губ, наверное, было смешком. Звук был странным – не неприятным, но тревожащим. Он не давал забыть, что рядом – змея.       Не дождавшись ответа, собеседник вновь ускользнул куда-то. А я, чтобы не повредиться рассудком, принялся изучать стоящую передо мной бутылку. Она выглядела старой и потемнела от времени. Пробка была запечатана сургучом. Как в позапрошлом веке.       — Нет. Я хожу по поверхности и наслаждаюсь теплом солнечных лучей так же, как и ты, – пояснил змеечеловек, вновь появляясь в поле моего зрения. – Поэтому, прошу, не сравнивай меня с местными... хм, обитателями. Они не змеи, а лишь черви.       Я кивнул, с подозрением глядя на увесистую шкатулку в его когтистых руках. Вырезанная из чёрного дерева она обладала восьмиугольной формой, чем здорово напоминала гроб. Но против моего ожидания внутри оказались два золотых кубка, дно которых было выложено рубинами. Начищенные до блеска они сверкали на красном бархате. Воистину это была посуда достойная королей.       — «Chateau Latour» тысяча восемьсот восемьдесят четвёртого. Точно не передумаешь? – спросил змеечеловек, откупорив бутылку и наполнив свой кубок вином. Я посмотрел на драгоценный сосуд, казавшийся тяжёлым и неудобным из-за рельефно прорисованного, змеиного тела, изгибисто обвившегося вокруг ручки. Наверняка оно впивалось в ладонь, причиняя дискомфорт. Впрочем, устроившийся по другую сторону стола змей мог этого и не чувствовать из-за чешуи – преимущество естественной брони.       — Так... кто же вы...? – выпитый алкоголь помог мне собраться с духом и задать первый и, должно быть, самый важный вопрос.       — Я представитель расы, владевшей миром до человека, – кивнул собеседник. – Однако ты можешь называть меня Наставником.       Запустив раздвоенный язык внутрь кубок, он сделал очередной глоток вина и начал неторопливый и обстоятельный рассказ.       Я слушал его настолько, насколько это вообще было возможно в моём состоянии и, порой, задавал уточняющие вопросы. В ходе этой беседы я узнал что существа, обитающие в глубинах гор являлись последними вырожденными останками таинственной расы змеелюдей, пришедшей из тёмных дочеловеческих времён. Созданные Великим Змеем, статую которого я имел несчастье видеть в Алтарном Зале, по своему образу и подобию они выглядели как змеи с руками и ногами. Около двухсот семидесяти миллионов лет назад эти существа развили впечатляющий интеллект, позволивший им освоить сначала примитивные орудия труда, а затем и более сложные технологии вроде выплавки металлов и чрезвычайно продвинутой химией. Так они Земле появилась цивилизация рептилий.       Научные открытия, совершённые их учёными даже нам, современным людям, показались бы фантастическим. Так например технология органического синтеза позволила змеелюдям раз и навсегда решить проблему голода, а познания в биохимии, генетике и молекулярной биологии стали ключом к достижению биологического бессмертия. До наших дней дошли лишь фрагменты ранней истории, а потому даже Наставник не мог сказать, летали ли они в космос, или хотя бы по воздуху, но даже услышанное впечатляло. И ужасало, так как эти существа верили, что добродетель состоит в отрешении от чувств, сосредоточенность и ясности холодного разума. Видя в эмоциях уязвимость, которую легко можно эксплуатировать, змеелюди рассматривали окружающий мир и события своей собственной жизни с таким экстремальным прагматизмом, что единственной целью их существования была борьба за власть.       Их общество напоминало клубок ядовитых змей, а Первая Империя – Шуггон, охватывала супер-континент Пангею. Великое Вымирание, произошедшее на стыке пермского и триасового периода – чуть больше двухсот пятидесяти миллионов лет назад – опустошило их цивилизацию. Большинство выживших ушли под землю, где погрузились в глубокую спячку, пережидая все те миллионы лет, которые которые потребовались Земле для того, чтобы полностью восстановиться. Однако распространение динозавров не позволило змеелюдям восстановить цивилизацию. Большинство из них продолжили спать, ожидая лучших времён, а те немногие, что всё решились попытать счастье в новой эпохе выживали как могли. Об их судьбе Наставник ничего не было известно.       Падение метеорита, поспособствовавшего вымиранию динозавров, разбудил остатки спящего народа, заставив их спасаться бегством. Те немногие, кому удалось пережить катаклизм, охвативший планету шестьдесят пять миллионов лет назад, перебрались в Валузию. Плодородную землю, где попытались начать всё заново. И поначалу удача сопутствовала змеелюдям. В отсутствии супер-хищников их империя начала быстро расширяться, маленькие поселения превратились сначала в города, а затем в целые метрополии с роскошными дворцами и храмами, в которых возносили молитву змеебогу. Их культура был одной из богатейших за все эпохи мира. И, может быть, такой осталась бы и впредь, не повстречайся они с людьми. Юным, относительно них, но очень амбициозным видом.       Приход Человечества оказался окончательным падением господства змеиного народа над миром. И хотя поначалу рептилии управляли человеческим родом, расклад сил быстро переменился. В какой-то момент наши предки, прошедшие через столетия угнетения и рабства восстали против своих господ и свергли их. Древние города один за другим охватил пожар восстаний. Вторая Империя была разрушена и лишь небольшая горстка чешуйчатых сумела сбежать. Покинуть свой новый дом и разбросаться по всему земному шару. Чтобы избежать гибели, некоторые из рептилий опять в глубокую спячку, надеясь что люди раньше или позже повторят судьбу динозавров. Иные ушли под землю, где выродились за тысячи лет изоляции и близкородственного скрещивания. Те, кто напали на нас с Катей, представляли собой едва разумную, дегенеративную разновидность змеиного народа, потерявшую всякое подобие цивилизации и едва поддающуюся контролю даже со стороны более продвинутых сородичей. Вроде того же Наставника.       Однако была и ещё одна – третья группа изгнанников. В отличие от первых двух они не пожелали смириться с поражением и предприняли попытку покорить ранние человеческие цивилизации. Они понимали, что слабы и не смогут управлять миром с помощью грубой силы, поэтому использовали свои гипнотические способности, чтобы замаскироваться под захватчиков. Это позволило змеелюдям не только остаться незамеченными, но и проникать в человеческое общество, постепенно добираясь до институтов власти, убивая и заменяя монархов. В течение короткого времени им удавалось править бывшими слугами из-за кулис, но снова были обнаружены и побеждены. Тех, кому повезло, изгнали. Остальных убили, и таких было большинство. Люди –жестокие создания.       Впрочем, им удалось оказать кое-какое влияние на умы людей, заронив туда зёрна почтения к своему божеству. По мере того, как память о змеях-угнетателях истиралась из человеческой памяти, превращая их из реальности в легенду, многие люди начали поклоняться змеям как тотемным животным. Они превозносили гибкость этих существ, их расчётливое самообладание и смертоносность. Стремились уподобиться им, сбросить оковы человечности подобно тому, как змея сбрасывает мёртвую, старую кожу.       Не зная как и по какой причине, но Великий Змей ответил на их молитвы. Шипящий голос из тьмы объяснил молившимся ему, что они должны сделать. С помощью того, что Наставник назвал «колдовством», эти люди, нет эти предатели рода людского, пожертвовали прежней сущностью, чтобы переродиться, уподобившись своему кумиру и телом, и мыслями. Они обратились в змей.       Первые из переродившихся основали Змеиные Царства, где оставшимся змеелюдям поклонялись как полубогам, обучаясь у них тёмным искусствам. И подобных мест на карте древнего мира было не мало – Египет, Индия, вся Центральная, Южная и, частично, Северная Америки... и пусть всем этим царствам не удалось повторить великолепия своих предшественников, они просуществовали тысячи лет. И исчезли лишь с появлением веры в Единого Бога и начала активной борьбы с язычеством. С тех пор змеелюди больше не представляли сколь-либо серьезной угрозы для Человечества и едва ли играли какую-то роль в истории мира. Многие всё ещё скрывались в глубоких пещерах вроде этой, а некоторые, наверное, даже прятались среди нас, однако их мощь уже была сломлена.       Во всяком случае Наставник стремился убедить меня в этом. Я же смотрел на его чешуйчатую морду и не верил ни единому произнесённому слову. Он с лёгкостью поддерживал иллюзию человеческого облика и сам признался, что спокойно чувствовал себя на поверхности, а значит... могли быть и другие. Змеи, прячущиеся за масками человеческих лиц, украденных у священников, королей, президентов, криминальных авторитетов, промышленных магнатов или миллионеров-затворников. Пытающиеся править с их помощью. Наставник говорил, что современные змеелюди воздерживаются от попыток узурпировать власть в человеческом обществе, предпочитая не выделяться. Что, их слишком мало, чтобы представлять угрозу, и ни один из них не пытался создать проблемы. Наоборот большинство просто хотят, чтобы их оставили в покое, а истинную форму скрывают, опасаясь предубеждений.       Однако я видел сквозь покров его лжи. Змеелюди продолжали оставаться угрозой. Чуждые эмоциям стремились контролировать людей с помощью изощрённых манипуляций. Влиять на политиков обещания богатства и силы. И пока в этом мире оставались люди, готовые совершить ту же ошибку, которую совершили когда-то наши далёкие предки и довериться змеям, у тех всё ещё оставался шанс преуспеть. Даже действуя благородно и оказывая помощь в тяжёлые времена эти существа лишь усыпляли бдительность, преследуя свои собственные, далеко идущие целы. Прямо сейчас они могли быть той силой, что стоит за тем или иным правительством... и развязывает войны в надежде что человечество уничтожит само себя. Им останется только добить выживших.       Не забыл я и о тех, кто погрузились в сон во времена, предшествующие современному человечеству. Пробудившись, они наверняка попытались бы узурпировать нашу власть над планетой, вернув себе место хозяев мира. А для этого им пришлось бы либо поработить, либо же истребить нас. И что-то мне подсказывало, что люди-змеи предпочтут скорее второй вариант, нежели первый.       — Успокойся, мой юный друг, я слишком долго жили среди людей и видел, как моя собственная раса вырождалась, чтобы поверить, что мы когда-нибудь сможем восстановить свою цивилизацию в том виде, в какой я её помню, – сказал он, допивая вино, но я не слушал. Крик ужаса нарастал во мне на протяжении всей лекции о змеином народе, и в конце концов прорвался наружу.       — уааааааааа, – сдавленный поначалу он быстро набирал силу, достигнув вершины и став оглушительным. – аааААААААААААА!       Я орал в голосину, и этот ужасный звук, эхом метавшийся по лаборатории, знаменовал конец моего ментального здоровья.       — Как глупо... планировать что-то двадцать тысячелетий, чтобы не предусмотреть такой мелочи, – с горьким ужасом произнёс мой несостоявшийся Наставник, исчезнув прямо у меня на глазах. Только что он был и вот его не стало. Только пустая одежда соскользнула на пол, и растеклась по нему лужей крови. Тела нигде не было. И этот факт только усилил и так уже нестерпимый ужас.       — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – продолжал орать я вскакивая. Стул, при этом,конечно же опрокинулся, но это было только начала. В охватившем меня безумии я принялся меться по залу, сметая всё, что попадалось мне на пути – колбы, склянки, оборудование. Всё это разбивалось, летело на пол. Реактивы смешивались и начался пожар. Огонь вспыхнул, растекаясь по залу на волнах горючих жидкостей и вскоре добрался до стеллажей. Книги и фолианты, собранные не одним поколением змеелюдей, вспыхнули словно спичечные головки в результате чего лаборатория оказалась окружена полукольцом потрескивающего пламени.       Ведомый инстинктом самосохранения, я бросился прочь от пожара и выбежал в коридор... потом было бегство. Витки черного как подземная ночь отчаяния. Погружаясь в безумие всё глубже и глубже я исходил беспомощным криком, мечась в закольцованном (а может быть спиральном) лабиринте, и натыкаясь при этом на каждую стену и арку. Моё тело очень быстро оказалось покрыто ссадинами и ушибами. Кровь текла из рассечений на коже, полученных во время столкновения с препятствиями, встававшими на пути и её запах привлекал ползающих в кромешной темноте монстров. Ибо Наставник исчез и некому было удержать их от моего убийства.       Они преследовали меня, угрожающе шипя и сверкая глазами. Иногда поодиночке, иногда группами. А иногда коридор оказывался затянут массой мерцающих глаз и мне не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и бежать в обратную сторону. Со мной забавлялись, меня гоняли как крысы по лабиринту – ослепленного тьмой, спятившего от ужаса. Раз или два кому-то из змеелюдей удавалось схватить меня но их руки, пусть когтистые и цепкие, оказывались недостаточно сильны, чтобы удержать взрослого здорового человека. Безумие придавало сил и рвался из их когтей оставляя, на теле глубокие кровоточащие царапины.       В какой-то момент пол ушёл у меня из-под ног и я рухнул в подземную реку, бурный поток которой унёс меня ещё дальше – во тьму... не знаю, как мне удалось выжить в моём состоянии – не захлебнуться и не разбить голову о камень, однако же воды вынесли меня на поверхность в паре километров от старой шахты, где меня и обнаружили местные мальчишки, пришедшие искупаться с утра.       Они-то и вызвали скорую. Травмы были серьёзны – несколько переломов, трещины в костях, сотрясение мозга, раны по всему телу... врачам потребовалось несколько месяцев, чтобы буквально собрать меня заново. При этом часть из них я провёл в коме, искусственно вызванной препаратами, чтобы ослабить давление на мозг. Едва придя я сразу принялся рассказывать людям о том, что услышал. О змеях, прячущихся среди скал и их агентах, подрывающих человеческое общество изнутри, однако мне не поверили.       Эти идиоты посчитали что я сошёл с ума! Стоило встать с больничной койки, как я оказался в изоляторе для душевнобольных преступников. Оказалось, что Катя так и не выбралась из подземелья. Змеи обманули меня! Заставили сдаться, пообещав отпустить её, но отпустили. Она так и осталась там, похороненная во мраке, страдающая от лап этих мерзостей! Когда полицейский открыто сказал, что подозревает меня в её исчезновении, я схватил ручку и вогнал ему плечо. Метил в шею, конечно, но промахнулся. Было ясно, что передо мной замаскированная змея. Бедолагу-копа попросту заменили, чтобы свалить всё на меня. Упрятать, засадить.       Но у них ничего не получится! Им не удастся заткнуть меня. Я буду рассказывать всем о том, что узнал и увидел той злополучной ночью. Чем больше людей узнает правда, тем больше у нас шансов победить,когда змеи поднимут головы и придёт время снова сразиться с ними. Я знаю их тайну – они, пока что, ещё слишком слабы чтобы выйти из тени. Поэтому и нужно действовать сейчас. Дать тварям отпор. Устроить чистку и не важно сколько невинных людей пострадает при этом. Потому что если мы проиграем эту войну, наши потери окажутся несоизмеримо выше. Все люди последуют за динозаврами, а планетой вновь будут править рептилии!       Понимая, что рискую жизнью, я твёрдо держал данное самому себе слово и пересказывал свою историю всякому, кто готов был меня слушать – врачам, полицейским, журналистам, людям из медицинской комиссии, приехавшей для моего освидетельствования. Даже случайным посетителям, с которыми мне время от времени удавалось пересечься. Однако все они оказались змеями! Иначе объяснить, что ни один человек не только не поверил мне, но даже не засомневался. Как это можно объяснить, если не подменой?!       Мой лечащий врач, советует мне успокоиться и попытаться взять себя в руки. Но как я могу успокоиться, когда в любой момент ожидаю,что черты его лица дрогнут и начнут стираться, а на их месте появилась змеиная морда? Как я могу чувствовать себя в безопасности, когда мне кажется, что губы на улыбающемся лице медсестры сейчас расплывутся, обернувшись страшной, змеиной пастью?! Эти твари провоцируют меня, доводят до нервного срыва. Хотят доказать всем, что я – сумасшедший, а потому мои слова не имеют силы. Однако это не сработает! Правда обязательно выйдет наружу. Я позабочусь об этом и тогда они за всё заплатят сполна!       Бороться нелегко. Врачи пичкают меня таблетками. От них я проваливаюсь в странное оцепенение. Не хочется двигаться, говорить и даже думать. Мысли текут вяло, серые и бесцветные как и всё вокруг. Дни, когда мне не удаётся тайком от санитаров выплюнуть пилюлю, пролетают незаметно. Ничего не происходит. Ничего не меняется в моей маленькой белой комнате. Вокруг только мягкие стены, зарешеченное окно и привинченная к полу кровать с металлической рамой. Лампочка в моей палате горит и днём, и ночью. После произошедшего я не выношу темноты. Стоит ей окутать меня, как я вновь оказываюсь там – в подземелье. Вместе с этими выходцами из ночного кошмара, преследующими меня по виткам беспросветного отчаяния, в которые превратился мой разум.       Первое время медперсонал ещё пытался приучить меня к темноте, но я орал так, даже бывалые и много повидавшие на своем веку санитары посоветовали доктору оставлять свет и на ночь. Мои вопли вгоняли бедняг в дрожь, а других пациентов приводили в неистовство. Неудобно, наверное, иметь такого соседа, но мне-то, при этом ещё хуже. Не нужно даже выключать свет. Достаточно просто закрыть глаза и тишина, зловещая как молчание спящей змеи, начинает давить мне на уши. А затем её нарушает звук, издаваемый чешуёй скользящего по камню тела. И если в этот момент резко открыть глаза можно заметить едва различимые, но приводящие в ужас силуэты. Змеелюди! Они здесь, они пришли за мной. Они повсюду. Крадутся, следят... хотят свести меня с ума.       Я не могу спать. Мне постоянно снятся их застывшие, немигающие глаза, пылающие извечной ненавистью ко всем теплокровным. Я чувствую смрадное дыхание на своей коже и вижу острые зубы, оскаленные в жуткой усмешке. Затем змея, толщиной с человеческое тело обвивает меня и сжимает в объятьях, заставляя просыпаться с криком на кровати. Нет, темнота больше не для меня. Она – их друг, и их покровитель. В каждом тёмном углу – в конце плохо освещённого коридора или в каморке за швабрами мне видятся очертания причудливых форм, более тёмные чем ночной мрак. Змеелюди, они повсюду сопровождают меня. Следят за каждым моим шагом, ловят каждое слово, боясь что я выболтаю их тайны. Но вот, что я скажу – они мало меня боятся! Ибо я стану причиной их гибели! Я защитник человечества! Я змееборец! Последний богатырь на защите рода людского против змеиных орд!       Эта ноша почти непосильна. Я с трудом заставляю себя прожить ещё один день, надеясь, что завтра всё изменится. Что кто-нибудь всё же решится сходить в старую шахту и проверить мои слова. И вот тогда все узнают. Поймут, что я был прав. Жалкие людишки, не знающие о том кошмаре, в который мне пришлось погрузиться. После всего, что я узнал, после всех гнусных тайн, которые мне открылись мне в том подземелья, я понял что никогда больше не с могу вернуться к людям. Никогда не смогу смотреть им в глаза, не испытывая при этом ненависти за то, что им не пришлось пройти через то же, что и мне. Что они могут ходить по земле и наслаждаться солнцем, не ведать об ужасе, копошащемся в глубине земли. Ну почему я?! Почему это не случилось с кем-то из них?       Единственное, что ещё немного поддерживает меня, это воспоминания о Кате. Её лёгкие как пух, бледно-золотые волосы, мягкие белые руки, ласковые пунцовые уста, с такой нежность прижимавшиеся к моим, алебастровые груди, пружинившие под моими пальцами, нежная и белая, как слоновая кость, кожа... улыбка, способная озарить целый свет. Когда мы только познакомились в том стрип-клубе, затащившие меня туда однокашники, убедили меня купить приват с ней. Она извивалась у меня на коленях, обвязанная разноцветными шариками, которые можно было отцепить, заменив купюрой. Я потратил всю свою повышенную стипендию, чтобы, так сказать, открыть себе полный обзор. Находясь в тисках психиатрии, отказывающейся признать мою вменяемость, я часто вспоминал тот эпизод и многие последующие. Наш роман был быстротечным, но ярким. И оставил много приятных воспоминаний. Словно солнечные блики на вдребезги разбитом стекле они напоминают мне о том счастье, которое эта девушка принесла в мою жизнь.       Наверное змеи поняли это и устроили нашу встречу, чтобы окончательно сломить меня. Это произошло уже после того, как меня перевели из изолятора в местную психиатрическую больницу. Должно быть, прошло несколько лет, прежде чем я снова увидел её. И нет, она не пришла навестить меня и вызволить из медицинского узилища, подтвердив, что всё, что я говорил – правда и я не псих!       Она сама оказалась здесь в качестве пациентки. Худенькая, бледная и... лысая, она выглядела как смертельно больной человек. Истосковавшаяся по солнцу кожа по тону почти сливалась с больничной рубашкой. Огромные серые глаза были широко открыты, а взгляд – устремлён в пустоту... Она смотрела перед собой, но не видела ничего вокруг. Разум Кати до сих пор был заперт в непроглядной тьме, из которой я пытался вызволил её ценой своей свободы. Почему-то я сразу понял, что это – реальность. Не сон, не фантазия, рождённая тоской по любимой, и не плод воспалённого ума. Хотя последнее было бы логично, учитывая то количество психотропных препаратов, которыми меня накачивали замаскировавшиеся под врачей змеелюди. Да, это всё они! Это всё из-за них!       Я подбежал к ней, схватил за руку обнял... но Катя никак не прореагировала на это. Осталась холодной и безучастной. Как будто не видела меня. А когда я, вспомнив сказку о спящей красавице, закричала, отбиваясь и махая руками. Двое дюжих санитаров едва смогли оттащить её от меня, а успокоить так и вовсе только с помощью инъекции. Не знаю, что эти дьявольские отродья сделали с ней, но свет её разума, кажется, погас навсегда. Осталось безжизненная оболочка, наполненная безысходностью и диким страхом.       С тех пор она здесь. В соседней палате. Обречённая провести остаток жизни в нескончаемом кошмаре безумия. Вместе со мной. В хорошие дни, когда Катя не кричит за закрытой дверью своей палаты нам позволяют сидеть рядом во время прогулки. А когда она особенно спокойна я могу даже обнять её, тихонько прижав к себе. Очень мягко, потому что она очень легко пугается. Начинает вырываться, кричит... врачи говорят, что она так и останется неспособной к физическому контакту, но я-то знаю, что всё это ложь. Змеи, это всё змеи! Они пичкают её чем-то, чтобы она молчала. Но мы выберемся отсюда. Я спасу нас обоих. Мы не сумасшедшие!