Змеиный Народ

      Прислушавшись к своим чувствам, я понял, что всё-таки верю змеедеве. По крайней мере отчасти. Она действительно считала себя Катей и даже готова была умереть, чтобы доказать это. Это всё ещё могло оказаться обманом, а точнее уже самообманом. Я допускал, что возможно, при попытке скопировать образ мыслей моей девушки одна из местных повредилась рассудком и начала считать себя ею, но... даже если это было так, даже если настоящая Катя находилась сейчас где-то в этом подземном лабиринте, запертая подобно мне в окутанной иллюзиями помещении, я не мог позволить сидящей передо мной девушке покончить с собой.       Потому что если был хоть малейший шанс, что всё сказанное – правда, я должен был сохранить её жизнь. Во что бы то ни стало.       — Я тебе верю... – слова дались мне не без труда. Голос дрожал – от волнения и страха, что она не поверит мне. Девушка – Двойник или как мне теперь было её называть змее-Катя – вгляделась в мои глаза, долго, испытывающе. Её взгляд пронзал насквозь, впивался в сознание словно остро отточенный зонд. Она искала малейшие признаки лжи и притворства. И если бы нашла их, не колеблясь перерезала бы себе горло. Однако сейчас я говорил правду. Или по крайней мере верил, в то, что говорил её.       — Докажи. Поцелуй меня, – простого признания на словах было недостаточно. Сказанное надо было подтвердить поцелуем истинной любви. Как в готической сказке. Всё ещё испытывая лёгкий трепет, перед возможными последствиями провала и тем фактом, что мне, фактически, придётся поцеловать змею, я подался вперёд. Коснулся лбом лба змее-Кати и замер на несколько секунд, прислушиваясь к своим ощущениям. Её дыхание оседало на моём лице. Тёплое, с привкусом фруктовой жвачки – настоящей или нет, я не взялся разбираться. Главное, что соприкосновение вызвало приятное, щекочуще-тянущее ощущение где-то между глаз.       Вновь посмотрев на девушку я уже бестрепетно встретил её пристальный изучающий взгляд и потянулся губами к её губам. Они с готовностью приоткрылись и поймали мои. Слились с ними в медленном танце влажного скольжения. В самом начале я беспокоился о том, смогу ли передать через поцелуй те чувства, которые к ней испытываю. Но стоило мне коснуться её, как все сомнения мигом вылетели из головы. Вместе со всеми прочими мыслями. Это действительно была Катя. Никто не целовал меня так, как она. Страстно и голодно, но вместе с тем с какой-то затаённой нежностью. Я чувствовал, что она сдерживается, чтобы не пустить в ход ядовитые клыки и не навредить мне. Однако сейчас это уже не пугало. Я полностью доверился ей и забылся в этом поцелуе настолько, что несколько раз дёргал скованной цепью рукой, пытаясь коснуться её. Поцелуй со скованными цепью руками... это так возбуждающе.       Катя поначалу оставалась напряжённой и недоверчивой, но мой самозабвенный пыл, кажется смог убедить её в моей искренности. Медленно-медленно она убрала кинжал от своего горла, а затем и вовсе отпустила меня, позволив разжать пальцы и отбросить опастную железку на другую сторону ложа. За пределы досягаемости. Её пальцы легли на мою щёку, лаская и притягивая. Я же положил ладонь ей на затылок, ощущая под пальцами покалывание непривычно-коротких волосков, и не давая ей отстраниться. Этот поцелуй казался бесконечным, растянутым во времени и пространстве. Я не помню в какой момент и кто из нас решил отстраниться. А может, мы сделали это одновременно, решив что пришло обменяться ещё чем-то помимо слюны. Объяснения, например – для начала.       — Ну вот, ты всё-таки повторила «подвиг» Бритни и побрилась налысо, – заметил я, намекая на некий эпизод из нашего совместного прошлого. В ту ночь, вернувшись с работы в крайне паршивом настроении, Катя потребовала, чтобы я взял постригательную машинку, которой пользовался сам, выставить её на самый минимум и «подровнял» её. Затея показалась мне сомнительной, и всё же я подчинился – к величайшем ужасу девушки. Как оказалось – она просто проверяла, люблю ли я в ней что-то помимо внешности. Ожидала, что я скажу «нет» или буду долго думать, а я просто взял и ответил: «Да не вопрос. Хочешь, я тебя сам обрею. Пошли в ванную». Не знаю, что это доказывало. Странный способ, если так подумать, но какие только мысли не приходят в голову поздней ночью. Позже мы часто шутили по этому поводу. Катя рассмеяласьяа затем всхлипнула, прижавшись ко мне лбом.       — Для того, чтобы быть Бритни голову обрить недостаточно, – смеясь и плача одновременно процитировала она собственную присказку и обняла меня. Прижалась со всей сокрытой в её теле змеиной силой. Было больно, но одновременно и очень тепло на душе. На протяжении всего плена я так волновался за Катю и теперь, наконец-то смог прижать её к себе с мыслью, что больше никогда не отпущу. А ещё я чувствовал себя глупым, из-за того, что впустую убил столько времени на споры и пререкания, когда мог сразу всё понять и во всём разобраться. Ведь для этого нужно было просто довериться своим чувствам, а не пытаться искать логику.       Из-за своей близорукости я чуть было не потерял девушку, которую любил. Мысль о том, что её пришлось буквально поставить себя на грань смерти, чтобы достучаться до меня вызывала сожаление и стыд. Я злился на себя и приходил в ужас от мысли о том, чему чуть было не дал случиться. Кате, по всей видимости, было немногим лучше. Она вцепилась в меня, словно ребёнок в грозу и, судя по сотрясавшим её тело рыданиям, наконец-то дала волю чувствам, позволив себе выплакаться. Впервые за долгое время.       — Расскажи, как ты стала ну... знаешь... змеёй? – решился спросить я, когда девушка в моих объятьях перестала всхлипывать.       — Когда змеелюди напали на нас, то притащили в Алтарный Зал... – тихо начала она, положив голову мне на плечо. – Ты был без сознания и тебя решили принести в жертву Великому Змею, пролив кровь на алтарь, стоящий перед его идолом. Один из жрецов уже приставил к твоему горлу лезвие обсидианового клинка – этого самого, кстати и я... я сказала, что отдам свою жизнь добровольно, если они отпустят тебя. Не смотри так, я не могла видеть, как ты умираешь. Это впечатлило их, и жрец сказал, чтобы я помолилась их божеству, и если оно примет мою жертву, они тебя отпустят. Они смеялись, думая что моя мольба будет отвергнута.       Я преклонила колени перед его статуей и молилась. Я молилась так, как не молилась никогда в жизни. И Великий Змей ответил мне. Он сказал, что считает любовь величайшим сокровищем, требующим заботы и сохранения. А потом потребовал доказать, что моя любовь истинная. Проверить её, но не болью или смертью, а временем. Годы, десятилетия, века! Грёбанных двадцать тысяч лет!       Эмоции вновь взяли верх и она отстранилась, чуть ли не оттолкнула меня дрожа от напряжения и охватившей её чёрной злобы.       — И если бы только это! Он... что-то сделал со мной... исказил мое тело. Как в страшной сказке я превратилась вот в это! – иллюзия, окутывавшая женское тело, начала рассеиваться, позволяя истинному, змеиному облику проступить сквозь неё. Лицо Кати начало покрываться пятнами жёлтой чешуи. На щеках, подбородке, на лбу. Сначала они выступали как пятна какой-то кожной инфекции вроде ихтиоза, но по мере того, как их становилось больше и они сливались в единую однородную массу неприятное впечатление исчезло. Лицо передо мной всё больше меняло очертания и форму, теряя всё человеческое. Сначала оно немного вытянулось, затем заострилось и сплющилось на конце, обретая сходство с мордой королевской кобры. Красиво и царственно.       Тело, просвечивавшее под облегающим платьем, тоже покрылось золотистой чешуёй, а на брюхе – мягкими желтоватыми кольцами. Никакой груди, естественно, и в помине не наблюдалось (да и откуда ей взяться-то у рептилии?), а вот ноги остались прежними, к моему удивлению и не срослись в хвост. Змеедева – теперь это слово как нельзя лучше описывало новый образ Кати, закрыла лицо когтистыми пальцами и издала страдальческий крик, перешедший в затяжное, жалостливое рычание. Больно слушать.       — Ты сказал, что я боюсь змей... представляешь, какого это – стать тем, чего ты боишься и ненавидишь? Какого это бояться лишний раз посмотреть на себя, и шарахаться от каждого зеркала? Пока я не научилась скрываться под иллюзией это был сущий кошмар! – её слова хлестали как плеть. Катя всегда была экспрессивной и умела донести свои мысли и чувства даже до самого чёрствого собеседника. Я же чуть ли не физически ощущал боль её души запертой в теле чудовища. И хоть мне всё ещё было боязно, я коснулся покрытого чешуями, дрожащего плеча. Сначала осторожно, затем увереннее. А потом и вовсе привлёк её к себе, не обращая внимания на то, в сколь опасной близости от моего горла оказались ядовитые клыки. Она легко могла прикончить меня.       — Не надо, не вспоминай. Я люблю тебя. Я буду любить такой какая ты есть. Хоть змеёй хоть хчеловеком. Я всегда буду с тобой.       — Я же тварь для тебя, – язвительно передразнила, нет даже прошипела она пытаясь вырваться из моих рук. Змея или нет, но характер остался прежний. Катя не прощала обид, а если, по какой-то причине, и закрывала на них глаза, то лишь временно. Это была лишь отсрочка, вслед за которой обязательно приходила расплата. Эта девушка могла вспомнить о чём-то, что задело спустя неделю или месяц и, скажем так, взыскать с обидчика. Я очень хорошо знал правила этой игры, а потому продолжил извиняться.       — Прости, я не знал. Я не верил, что это ты. Я думал ты украла облик и пытаешься обмануть меня. Мне очень жаль, правда.       — Ты не представляешь, как я ждала нашей встречи, а ты... ты меня отшил! – а вот это было уже более серьёзное обвинение.       — Я сделаю всё, чтобы ты меня простила. Если хочешь, убей меня! – видимо безумие и правда заразно, и я окунуться в ее пасть с головой, но я действительно потянулся к отброшенному ранее кинжалу. И я не знаю, что бы сделал в тот момент, если бы смог до него дотянуться. Может и правда полоснул бы себя – столько горя и вины скопилось во мне из-за её слов. К счастью цепь не позволила мне этого сделать, а Катя дотянулась до него первой и выбросила ещё дальше. Зазвенев по плитам пола, казавшегося мраморным, орудие смерти улетело куда-то во тьму.       — Нет! Не вздумай! Просто, обними меня, – чуть успокоившись и сменив гнев на милость попросила змеедева и я с готовностью подчинился ей. Мы вновь обнялись, прижавшись друг к другу в мрачном молчании, едва способном вместить наши сожаления и горе. Когти на её пальцах впивались в мою спину, царапая до крови. Было больно, капельки алой влаги сбегали вниз, падая на шёлк под нами, но я не придавал этому значения. Наоборот – каждая судорога змеиного тела, во время которой её обладательница – осознанно или нет – причиняла мне боль, заставляла меня лишь крепче прижимать ее к себе. И пусть под моими пальцами была не упругая женская плоть, а гладкая чешуя, это не уменьшало моей любви к девушке. Наоборот – я понял что могу принять её такой.       — Я ждала тебя двадцать веков, – продолжила свой рассказ Катя. – Я видела расцвет Второй Империи змеиного народа и первых людей, которых там использовали в качестве рабов. Когда игла учёного вонзилась в мозг аборигена, чтобы стимулировать его развитие получив на выходе более умную особь. Я пережила катаклизм, который стёр Валузию с лица Земли и уцелела в той бойне, которую устроили нам восставшие люди. На протяжении веков я наблюдала развитие и падение десятков цивилизаций.       Ради тебя я шла через время чтобы изменить судьбу. В конце концов я нашла этот изолированный, уцелевший анклав и поубивала всех жрецов, заняв их место. Я приказала им похитить вас и привести сюда. А потом приставила этот нож к твоему горлу и сказала ей, что если она не отдаст себя Великому Змею, я убью тебя. Конечно она согласилась. Как и я. Теперь она там в прошлом, а ты здесь со мной, – выпалив всё это Катя отстранилась и я увидел безумие, плещущееся на дне плавающих в желтизне зрачков.       — Ты хоть понимаешь, что наделала?! – закричал я, хватая змеедеву за плечи и встряхивая. – Ты же сама обрекла себя на эти страдания! Ты сделала это с собой! С нами! Зачем? Ты могла изменить нашу Судьбу? Зачем снова ступать на ту же самую тропу?!       — Да, сделала. И сделаю снова. Точнее она – та, кто сейчас в прошлом сделает. Это временная петля. И из неё нет выхода. Чтобы я родилась она должна исчезнуть. Время – это Змея, пожирающая свой собственный хвост. Змея, тело которой восстанавливается с той же стой же скоростью с какой она откусывает от себя куски. И как бы больно ей ни было, она никогда не сможет съесть себя полностью и не остановится. Потому что лишь так она может спасти то, что любит от разрушения. Я – эта Змея. Я – Уроборос, ибо создала себя! У меня нет Начала, а потому не будет и Конца! И сотни раз умирая я перерождаюсь вновь! Я вечная!       Катя кричала ещё довольно долго. Выкрикивала какие-то абсолютно-безумные вещи о Времени и Судьбе, но я больше не слушал её. Прижал к себе и ждал, пока она успокоится и очередной приступ помешательства, которые, похоже, время от времени случались с ней, пройдёт. Потому она свернулась калачиком и затихла, положив голову мне на колени. Что называется пригреть змею.       — Расскажи сказку, – попросила Катя через какое-то время, подняв острую мордочку и трепеща языком. – Про Королеву Змей.       Во времена, когда мы только познакомились, я пытался помочь её справиться со страхом перед чешуйчатыми, рассказывая про них всякие интересные факты. Была среди них и старинная славянская сказка, которая мне лично очень и очень нравилась. Катя, понятное дело в то время отнеслась к ней с омерзением. Однако тогда она ещё не была змеёй. Наверное ей захотелось посмотреть на эту историю с другого ракурса. Я же был рад, что она просто успокоилась и немного отвлеклась от интенсивных переживаний.       — Ну слушай. На один прелестный Остров как-то пришла беда. На нём завелись змеи. Сперва их было немного, потом стало больше, и наконец в каждой заросли, в каждой чаще шевелились эти противные ядовитые твари. Все иностранцы, жившие на Острове, уехали. Коренные жители тоже охотно последовали бы за ними, но у них были земли, дома, поля. Бросив своё имущество, они сделались бы нищими на чужбине. Поэтому и остались. Многие умерли от ядовитых укусов, остальные жили в постоянном страхе.       Конечно, иногда им удавалось убивать змей, но вместо убитых являлись новые. Они ютились под камнями, в сухих листьях, в траве, в кустах и даже заползали в дома. Нигде не было от них спасения и в конце концов даже корабли, которые привозили товары на Остров, отказались приставать к его берегам. Мореплаватели боялись, что к ним заползут змеи. Что же касается его жителей, то им запретили переправляться на большую землю, чтобы они каким-нибудь образом не завезли с собой опасных змей. Параноики.       Несчастные Островитяне просили у всех совета и помощи, но никто не мог им помочь. Лишь один Старец сказал, что на Острове поселилась Королева Змей и призывает сюда своих подданных. Её легко узнать по маленькой короне, которую она носит на голове, – тут я прервался и посмотрел на пригревшуюся у меня на коленях и кажется даже задремавшую змеедеву, пошутив немного.       — Подожди, у тебя же нет короны? – в ответ та издала шипящий смешок, оценив мою попытку пошутить, и ущипнула за живот.       — У меня их много. С десяток наберётся, если в сокровищнице поискать. А ты давай – продолжай, – с практически змеиной головой Кате была недоступно улыбка, но по голосу, оставшемуся таким же живым как и прежде, я понял что она улыбается.       — Если кто-нибудь убьет Королеву Змей, то остальные тотчас же уползут. Но убить её трудно, и человек, который решится на этот подвиг, вряд ли останется жив. Слова Старца опечалили жителей Острова, ибо никому не хотелось идти на верную смерть. Тем дело и кончилось. Змеи продолжали кишеть в камнях и кустах, а жители Острова – дрожать, плакать и умирать. Это всё, что они могли.       И только юноша по имени Архип решил постараться убить Королеву Змей. По словам в сё того же Старца её можно было лишить волшебной силы, сняв с её головы золотую корону. Конечно, она могла укусить его своими ядовитыми зубами, но Архип твёрдо решил, не думать о себе и попытаться спасти людей. Презрев страх он отправился на пустынное побережье, откуда как говорят, приползали змеи. Мрачное то было место. Вокруг вздымались высокие чёрные скалы и блестели отлогие отмели, спускавшиеся к самой воде. Местами прибой выбил в утесах небольшие площадки. Волны сильно ударялись о камни и с пеной откатывались назад.       Вскоре Архип заметил большое тёмное отверстие, обозначавшее вход в пещеру. Облюбованный змеями подземный грот. С трудом преодолев страх, юноша обнаружил себя в большом красивом гроте. Всё здесь – стены, свод и камни – всё было небесно-голубого цвета. Во круг пещеры тянулись плоские выступы скал, походившие на мостки, посередине голубело озеро. Вода в нём была необычной прозрачной и светлой, словно горный хрусталь. Впрочем с полна насладиться красотой дивного грота Архип не смог – вокруг на камнях и в воде, кишел и змеи. Их блестящие глаза с ненавистью смотрели на него, а раздвоенные языки точно дразнили юношу. Ожидая, что одна из них в любой момент кинется на него, он в страхе взобрался на крутой камень, поднимавшийся из воды.       Блестящие тела пресмыкающихся извивались и переплетались между собой, и вскоре между ними блеснула золотая корона.Королева змей заметила его. Поднялась она из воды да и выползла на камень. Архип подумал, что ему пришел конец. Ему казалось, что яд змеи уже жжет его кровь, и он невольно закрыл глаза. Но как же он удивился, когда две мягкие руки внезапно обняли его и он услышал ласковый тихий голос. Мальчик открыл глаза. На скале возле него сидела красавица в блестящем платье, закутанная в переливающийся разными цветами плащ. На её черных, как смоль, волосах блестела маленькая золотая корона.       — Не бойся, – с ласковой улыбкой сказала она. – Мы тебя помилуем. Змеям нужен король. Хочешь сделаться Змеиным Королем? Ты, как и я, будешь носить золотую корону, и я дам тебе волшебную силу. Мы вместе станем править Островов. Люди не смогут бороться с нами. Словно герой, ты пойдешь впереди нас, и мои подданные поползут за тобой, как покорное стадо. Когда же Остров опустеет (ибо каждый здесь либо погибнет от нашего яда, либо сбежит), раскинем на нем главный лагерь и будем жить без забот, пока нам не вздумается покорить новую страну, – тут Катя перебила меня, пристально поглядев золотистыми глазами снизу вверх.       — А ты бы согласился, стать Змеиным Королём? – как бы между прочим спросила она, заметно напрягшись в ожидании ответа.       — Только если с тобой, – только и смог ответить я, будучи сбитый с толку столь резким прерыванием заученной наизусть сказки.       — Докажи, – серьёзным тоном потребовала Катя. – Поцелуй меня настоящую. Докажи, что тебя не отвращает мой жуткий облик.       Ещё этим утром я отказался бы, но не сейчас, когда я узнал столько всего. К тому же ни новый облик любимой девушки, ни её присутствие не вызывали у меня того отвращения, что твари в лесу. Они были мерзостью и вырождением, а она... она была просто другой. Нечеловеческой, странной, чуждой но по своему даже прекрасной. Я мог бы любить её в змеиной ипостаси. Да, я мог бы...       Склонившись, я положил ладони по бокам от чешуйчатой треугольной морды и коснулся губами плоского торца носа. Змеедева издала довольное шипение. Её челюсти открылись и проскользнувший между ними розовый язычок скользнул по моему лицу, щекоча и размазывая слюну. Его раздвоенные концы были мягкими и лёгкими, а их прикосновения – дразнящими. Мне понравилось.       — Жалкое зрелище, – выдохнула она, наконец. – Я ведь даже не могу поцеловать тебя по-настоящему. Только облизать кое-как.       — А мне нравится, – искренне отозвался я. Это был необычный, но интересный опыт. Я мог бы к нему привыкнуть. Вспомнив наш поцелуй в начале вечера, я запоздало понял, что это, по всей видимости, была иллюзия, с помощью которой Катя испытывала мою любовь. Вздохнув я стерпел обиду. Я заслужил и более худшего отношения за то, как вёл себя прежде. А она была в своём праве.       — Измени конец сказки. Пусть Архип согласится на предложение Королевы Змей и станет её Королём, – попросила меня Катя.       — Как пожелаешь. – улыбнулся я продолжил читать переиначенную на новый лад сказку. Взмахнула Королева Змей рукою свою, стены грота раздвинулись, и Архип увидел драгоценные камни, золото, чудную утварь. По новому знаку красивая девушка, которая в одно мгновение выскочила из змеиной кожи, подала своей повелительнице золотую корону, усыпанную драгоценными каменьями.       — Этой короной я увенчаю тебя, – проговорила Змеиная Королева. – Наклони же голову ко мне, дитя мое, и я украшу тебя знаком королевской власти. Архип подчинился и склонил голову. Красиво лёг на его волосы золотой венец, и как только случилось это, обратился он змеёй и пополз к выходу из пещеры. В тот день обрушилось ползучее воинство на жителей Острова. Бесчисленное количество змей, впереди которых ползли две и ни головах их блестели короны. Это были Архип и его возлюбленная. И всякий, кто вставал у них на пути, обращался в бегство и погибал. Так Остров стал называться змеиным,и не ступала туда более нога человека.       Убаюканные хорошим концом истории мы задремали среди шёлковых покрывал и подушек, переплетаясь словно две змеи. Проснулся я когда все свечи погасли и зад погрузился в кромешную тьму. Ещё недавно это испугало бы меня, но сейчас... темноты вызвала скорее чувство некой свободы, соединенной с удивительной открытостью. Темнота словно придала мне храбрость, и я понял, что сейчас могу позволить себе такое, на что не решился бы при свете свечей. Затронуть некоторые запрещённые темы, к примеру.       — А вот всё-таки скажи... – сонно спросил я у Кати. – Ты правда всё это время ждала лишь меня? Все двадцать тысячелетий?       — О чем именно ты спрашиваешь? – так же сонно огрызнулась та. – Любила ли я тебя всё это время? Да! Трахалась ли я с другими? Да! Я была одна в чужом мире, среди существ которых боюсь до смерти. Все знали, что меня послал Великий Змей, и многие лорды хотели повысить свой статус, сойдясь с его Избранницей. Потом, когда я обрела достаточно власти стала избирать любовников из числа людей. Я пыталась забыть тебя но никто из них не смог сравниться с тобой. Можешь считать это комплиментом.       — Ты их убивала? – зачем-то спросил я и, увидев открывшиеся напротив жёлтые глаза. – За то, что они разочаровали тебя?       — Конечно, – фыркнула Катя с таким видом, словно я спросил какую-то глупость. – Кем, ты думаешь, Клеопатра вдохновлялась?       — Ты была в Египте? – наверное я был больным человеком, потому что факт пребывания моей девушки в этом древнем и загадочном царстве впечатлил меня больше, чем её признание в многочисленных изменах и убийствах. Со мной точно что-то не так.       — Была? Да я создала Египет и тайно управляла им из тени! – с гордостью провозгласила змеедева, приподнявшись на локте. – Я стояла за плечами человека, заложившего первый камень в основание Великих Пирамид. А образ Уаджит – богини-кобры Нижнего Египта, что покровительствовала Фараону и стерегла его род, был списан с меня. Мне поклонялись и строили храмы в мою честь.       — Ты не очень-то похожа на кобру, – я сразу же пожалел о своих словах, так как вокруг из Катиной головы раскрылась кожистая складка, от чего-то напомнившая мне золотые волосы. Это сразу сделало её большой и угрожающей, на что, видимо, и был расчёт.       — А так похожа, – хихикнула Катя, сворачиваясь вокруг меня. – Это знак личного расположения Великого Змея. Великая честь.       — И всё-таки двадцать тысяч лет... охренеть. Это такая бездна времени, с ума сойти, – проговорил я сквозь наплывающий сон.       — Ага... я лишь песчинка в бескрайней времени... и всё-таки я есть. Спи, – закрыв глаза она заснула, ну и вместе я с ней.       Так мы и провели – в объятьях друг друга. Не смотря на изначальное намерение Кати соблазнить меня прямо во время нашего воссоединения, больше она не возвращалась к этой теме. Эмоций были сложными и противоречивыми и ей сейчас хотелось просто держать меня в своих объятьях, а не заниматься всякими разностями. Равно как и мне. И следующим утром мало что изменилось. Мы приняли ванну вместе и едва ли прикоснулись друг к другу, предоставив всю работу змейкам-помощницам. Они, как оказалось, были в курсе истории и искренне радовались за свою госпожу, хором поздравляя её с обретением давно потерянного возлюбленного.       — Эти девушки с тобой – кто они? – спросил я, когда за последней из них закрылась дверь. – Они отличаются от тех... других.       — Они моя свита – те немногие, кто спаслись во время чисток. Когда Валузия пала люди – наши вчерашние рабы, сразу принялись истреблять нас. Часть змеиного народа ушла под землю, создав оплоты подобные этому. Часть воспользовалась своими способностями, чтобы изменить облик и смешаться с теми, кем ещё недавно правили. Эти змеи жили в городах рядом с людьми, смешивались с ними и порождали себе подобных, мечтая однажды выйти из тени восстановить свою власть над миром. Проект был хорош, околдовывая и подкупая правителей они достигли неплохих результатов, упрочив своё влияние. В ту пору начало казаться, что появилась надежда отвоевать у людей то, что как многие считали, должно принадлежать им по-праву. Но в конечном итоге их истребили.       Немногие выжившие бежали на юг и затаились в высоких горах на краю света. Женщины-змеи... они волшебным образом показывали окружающим привлекательную внешность, заманивая неосторожных в ловушку и отнимая ценности. Я пришла к ним и показала, что они способны на большее, чем влачить жалкое существование шлюх и разбойниц. С тех пор все они следуют за мной.       — Ладно, хватит валяться, я многое тебе хочу показать и рассказать, – сказала Катя поднимаясь из ванны. Я подчинился.       В тот день моя любимая впервые вывела меня из камеры не как пленника, но как своего короля и супруга. И пусть ненависть тех тварей, что жались во тьме, душила меня словно дымное облако, я больше не боялся. Моя рука лежала в чешуйчатой руке Кати и я следовал за ней, стараясь не уронить лицо и не опозорить ту, кто ради любви совершила невозможное путешествие во времени.       Я наконец-то смог разглядеть этих жалкий созданий с откровенно рептильными чертами и уродливой осанкой. Они походили на людей, только сгорбленных и истощённых. Их одежда, являвшая собой не более чем грязные лохмотья, висела на искривлённых телах, и сквозь дырки в ней зияла желтоватая, чешуйчатая кожа. У некоторых были атавизмы вроде шипов и перепончатых лап. Другие не могли ходить и лишь ползали на сросшихся в подобие хвоста ногах. В их налитых кровью глазках не было ничего кроме бессильной ненависти и тупой, почти животной злобы. Языки безостановочно выскальзывали из капающих слюной пастей. Они все как один были уродливы и омерзительны. Пещерные троглодиты, выродки, деграданты. Низшая ступень эволюционного развития.       Мы обошли всю цитадель древнего змеиного племени, что правило этим миром до прихода человека и посмотрели всё. Подземную реку, из которой местные брали воду и примыкающие к ней пещеры, заросшие питательными грибами. Огромную библиотеку, в таинственном полумраке которой высились массивные – до потолка, стеллажи с книгами, свитками и пергаментами. Исходя из их количества эти сокровища собирало не одно поколению змеелюдей, а от мысли о древности становилось не по себе.       Мы побывали даже в Алтарном Зале – поражающей воображение пещере, купольный свод которой поддерживался огромными колоннами. Там облитый сочившимся из ниоткуда красным сиянием высился змееидол, которому Катя заставила меня поклониться. У человека верующего или, как принято сейчас говорить, православного это наверняка вызвало бы проблему. Ибо сказано в Библии: «Не поклоняйтесь Зверю и начертанию его». Но я всегда считал себя учёным и не верил в богов. Поэтому сделал, что требовали.       Единственное – из-за чего у нас возник конфликт, это другие пленники. Чтобы окончательно убедиться в том, что сопровождающая меня змеедева и Катя одно лицо я попросил у неё разрешения осмотреть темницы. Она согласилась и даже устроила экскурсию по этому адскому подземелью. Никакой другой Кати там и правда не было. Зато обнаружились другие девушки голые грязные и безумные. Их содержали в ужасных условиях, избивали и насиловали. Многие были беременны и вынашивали мерзость, порождённую местными обитателями. Меня затошнило от запаха мочи и страданий. Проблевавшись, я накинулся на Катю.       — Как ты могла так поступить с ними?! – я, хватая то, во что превратилась Катя, за плечи и встряхивая. – Ты же всегда говорила, о недопустимости сексуального насилия. О домогательствах в индустрии стриптиза о принуждениях. Ты ненавидела все это. Чувствовала себя товаром, игрушкой, которая обязана веселить гостей и нравиться им. Тебе было грустно, плохо, противно и мерзко от этого. Ты всё время чувствовала отвращение, когда танцевала на шесте ради денег, а теперь ты сама... творишь такие мерзости.       — Знаешь... каждый со временем превращается в то, что больше всего ненавидит, – философски заметила Катя, глядя на меня с сожалением, которое относилось не к подвергнутым репродуктивному насилию пленницам. – А если честно я не помню, всего этого.       — Как так? – от неожиданности я на время даже забыл о своём гневе, уставившись на ошарашившую меня девушку-змею.       — Память ограничена. Нельзя жить двадцать веков и помнить каждый момент жизни. Всё неважное постепенно стирается. Остаются лишь самые яркие моменты времени. Поэтому я и вела дневник. Ты видел его вчера ночью. Я принесла его на тот случай, если ты мне не поверишь. Надеялась, что после моей смерти ты всё же прочтёшь его и поймёшь, что я не лгала. Что я та, кто я есть.       Катя сжала мои руки своими когтистыми пальцами, демонстрируя свою силу и растущю психическую нестабильность.       — Я цеплялась за воспоминания о тебе, о том что связано с нами. Не давала им угаснуть. Я часами проводила в медитациях возвращаясь в далекие и счастливые времена. Наша любовь и эмоции, которые мы пережили, помогли мне сохранить человечность... но я все равно не смогла остаться собой. Я не очень хорошо помню, какой была в отрыве от тебя. Я забыла себя, чтобы помнить нас.       — Отпусти их, – потребовал я, глядя ей в глаза. Любимая или нет, но нечто настолько ужасное нельзя было оставлять вот так.       — Куда? – Катя грустно вздохнула. – Они все сошли с ума. Они даже о себе позаботиться не смогут. Их ждет псих-лечебница.       — Там им будет лучше, чем здесь, – помолчав и успокоившись я добавил. – Хотя лучше убей их. Даже смерть лучше, чем это.       — Они потом возьмут новых, – не согласилась змеедева. – Так ты просто обречешь других девушек на такой же ад. Я не могу прекратить это. Такова воля Великого Змея. Остановить деградацию и упадок, взяв кровь от людей. Я их королева и верховная жрица лишь до тех пор, пока следу заветам того, кто неизмеримо выше меня. Отступлюсь, и меня разорвут на части. Это не вариант.       — Тогда сбежим отсюда, – в отчаянной надежде вырвать то, что осталось от моей любимой из кошмара, я потянул её за собой. Не знаю, о чём я думал в тот момент. Может надеялся, что если смогу вывести её на поверхность и вернуть к свету она поймёт, каким чудовищем стала, но нет. Катя мягко высвободилась из моей хватки. Не знаю как, но на её змеиной морде проступила обречённость.       — Если клятву Великому Змею дал, обратного пути нет. Почему ты думаешь они пали так низко? Из-за отступничества! После падения Валузии многие утратили веру и перестали молиться. Тогда Великий Змей проклял их, обрекая на медленное вырождение.       — Бред. Зачем посылать к этим дегенератам жрицу и останавливать упадок, который о сам же и вызвал? – разумно заметил я.       — Великий Змей многоглав, – Катя произнесла это с благоговейным трепетом в голосе. – Он часто борется сам с собой. То что решила одна голова может быть не по-нраву другой. Он может одновременно спасать и губить. И оба деяния будут идти от сердца.       — Это безумие! – я не мог сосредоточиться. Лицо горело, кровь стучала в висках. Мне нужно было выбраться отсюда на воздух.       — Это неизмеримо высший разум. Мы не можем даже надеяться понять его. Он видит все слои реальности одновременно и знает все варианты возможного будущего. Он повсюду – во всех местах и временах и одновременно – вне их, – Катя вещала об этом с таким увлечённым видом, что я понял – время превратило её не только в змею, но ещё и в ярую фанатичку. Великий Змей изуродовал не только её тело, но и душу. И пусть ей удалось сохранить любовь, это единственное что в ней осталось человеческого. Вот только что это меняло? Я перестал любить её от этого? Нет. Начал ненавидеть? Нет. Даже после увиденного – всё равно нет.       — Ясно, – устало вздохнув я привалился к стене и закрыл лицо руками. Просвета не было. Катя смирилась со своей участью и приняла себя такой, как сейчас. Она любила меня. Я тоже любил её, но принять не мог. – Боюсь, мне нет места в этой картине мира.       — Есть! – с жаром воскликнула она подбегая и кладя прохладную ладонь на горящую щёку. – Твоё место подле меня. Всегда было и будет. Ты мой возлюбленный, мой супруг и мой король. Я понимаю, что много зла сделала в своей бесконечной жизни. Я пролила на алтарях Великого Змея столько крови, что их хватило бы на целое озеро, а теми кто умерли от моей руки можно было бы заселить небольшой городок. И мне не было дела до женщин, которых похищали другие. Напротив – я вела учёт, с кто с ними спариться, от кого какое потомство. Я сама опаивала их зельями и накачивала стимуляторами. Когда я решила честно рассказать тебе всё, то понимала, что едва ли ты сможешь простить меня за все те мерзости, что я творила. Поэтому нашла способ помочь тебе.       — Какой ещё способ? – уныло спросил я, уже не особо надеясь на что-то. Катя же взяла меня за руку и повлекла по коридорам подземелья в лабораторию, рассматривать которую у него не было никакого желания. Там, в самой ярко освещенной и чисто прибранной секции зала были четыре каменных стола, расставленных буквой «С». На первом из них стояли керамические сосуды с высушенными растениями, собранными на поверхности. А на втором – поблескивал стенками из толстого стекла перегонный аппарат.       В четырех, высоких и широких колбах, соединенных друг с другом полупрозрачными, спирально закручивающимися трубками булькали и смешивались зеленовато-бурые жидкости неаппетитного вида. Дальше они поступали в остроконечную призму, растворялись в кипящем спирте и перетекали дальше – в пузатую колбу с ржаво-красной жижей. Пройдя через хитрую систему фильтров и очистившись, на выходе, субстанция приобретала неприятный, желтоватый цвет. Совсем как чешуя Кати. Разумеется, значения всех происходящих на лабораторном столе трансформаций я не понял, что это и есть та штука, о которой говорила Катя.       — Знаю, мои слова кажутся тебе бредом, но поверь, любовь моя, это реально, – скользнув раздвоенным языком по губам Катя. – Мне тоже было нелегко принять новую себя. И не только потому, что я превратилась в змею. Помнишь мою попытку стать стать вегетарианкой, провалившуюся потому что я люблю вкусно поесть? А теперь представь каково мне было перейти на диету, практически целиком состоящую из мяса? Или начать приносить жертвы во славу Великого Змея? Но я хотела жить в гармонии со своим новым телом и сущностью, и чтобы достичь этого мне пришлось заново познать себя и изучить, на что я способна. На это потребовались годы, но ты, моя любовь, справишься быстрее. С помощью этого чудодейственного состава, который варят для меня здесь алхимики.       — Что это? – всё ещё без особо энтузиазма спросил я, косясь на плоскодонную колбу с подозрительной жидкостью в руках Кати.       — Змеиное милосердие, – мечтательно закатив жёлтые глаза произнесла она. – Так мы его называем. Если ты выпьешь его, этот состав переделает тебя по образу и подобию Великого Змея. Мы с тобой будем жить вместе, в нашем вечном раю, который возникнет на руинах человеческой цивилизации. Их дни сочтены, ибо те что пали возвысятся вновь. В местах, вроде этого мы вырастим армию для войны с захватчиками. Мы соблазним лучших обещанием бессмертия и они вольются в наши ряды. Остальные погибнут или станут нашими рабам. Из пепла современного мира поднимается Третья Империя и просуществует до конца времён! А мы будем править ею.       Капюшон на голове Кати снова раскрылся и я увидел перед собой не девушку, а змеиную жрицу. Пророчицу Конца Света. Катя всегда была эмоциональной и именно эмоции помогли ей сохранить часть своей личности при трансформации. Однако они же и сделали её непредсказуемой психически нестабильной. В один момент она казалась просто влюблённой девушкой, которой пришлось слишком многое пережить и пройти тяжелейшие испытания, а в другой превращалась жаждущую крови и агрессивную змеюку.       — Но я не смогу сделать этого без тебя, – быстро добавила Катя, сразу став менее угрожающей. – Ты свет моей жизни и если ты не можешь принять меня такой, то прошу выпей Змеиное Милосердие. Оно избавит тебя от сожалений, раскаяния и чувства вины. Ты не будешь больше переживать из-за пленниц, или своей семьи. Ты сможешь принять меня и любить, вечно. Ибо мы никогда не умрём.       Когда Катя поднесла горлышко колбы к моему лицу, я заколебался, не зная – готов ли я подвергнуть трансформации свои тело и разум ради возможности быть с любимой девушкой? Казалось бы – я получил шанс всей жизни. Да и Катя уже прошла через нечто подобное ради меня, но... стать змеёй, потеряв сострадание и отвернувшись от человечества... Не слишком ли высока цена нашей любви? Стоило ли мне пожертвовать всем, как это уже сделала Катя, отдав себя Милосердию Змея, или же отвергнуть этот дар?