Змеиный Народ

      — Не трогай её! – рассчитывая на внезапность, я бросился на врага, державшего кинжал у Катиной шеи, но не успел сделать и двух шагов. Существо явило свои полномочия, остановив меня простым взглядом. Я наткнулся на него, словно он был физической преградой и на мгновение в тени капюшона проступила плоская физиономия, похожая на морду рептилии. Затем тупой удар в грудь вышиб из меня дыхание и опрокинул на спину. Я отлетел от алтаря и, проехавшись по полу, врезался в стянувшую кольцо толпу.       Из-за удара мир померк перед глазами. Всё заволокла тьма, из которой выплыло несуразное, страшно сутулящееся, существо. Вначале я даже подумал, что надо мной нависла гигантская змея, но потом понял, что у этого существа было человеческое тело. Невысокое и худое, словно жердь оно склонилось надо мной, вытянув тощие длинные лапы, свисавшие значительно ниже колен и чуть ли не скребущие по земле. Его кожа была покрыта крупными, шелушащимися чешуями грязного желтоватого цвета. Сутулая спина выглядела страшно искривлённой, как и очертания лысого, деформированного черепа с удлиненными челюстями. Тварь постоянно высовывала из смрадной пасти длинный раздвоенный язык и облизывал ими безгубый рот. Преотвратительное зрелище.       К первому существу присоединились и остальные. Я завопил, когда вспышки красного света высветили окружающие меня адские фигуры. Жители пещеры дружно набросились на меня, намереваясь победить за счет численного превосходства. Чудом увернулся от протянутых ко мне когтистых лап и, кряхтя поднялся. Саднило плечо, затылок пульсировал после удара об пол. Но физической боли я не чувствовал. Всё затмевал ужас перед покрытыми чешуёй существами. Этими... змеиными людьми. Ну а как их ещё было назвать?       Медленные и неуклюжие, они обступили меня со всех сторон, скаля ужасные морды. Глаза неведомых тварей горели огнём, а взгляды хоть и казались осмысленными, полнились ненавистью. Я дрался как мог, но их было слишком много и моё сопротивление оказалось сломлено. Меня сбили с ног и повалили на мозаичный пол, погребая под шевелящейся массой до нельзя уродливых тел.       Вскоре в моё тело вонзились зубы и когти. Подземные твари рвали моё тело с невиданной злобой и наверняка прикончили бы не вмешался Верховный Жрец. Про себя я решил звать его так. Он по-прежнему стоял рядом с Катей, но нож от её горла убрал. Облитый кровавым свечением он повернулся лицом к обитателям земных недр, воздев руку к невидимому во тьме потолку. Среди шипения, вышедшего из его глотки, я различил слова. Сначала неотчётливо, но чем дольше он говорил, тем больше я приспосабливался, понимая их всё лучше и лучше. Он приказал мерзостям оставить меня и все они подчинились, отступив во мрак.       Весь окровавленный и израненный, я застонал и слабо пошевелился, пытаясь подняться и продолжить борьбу. Но сил не осталось – всё, на что меня хватило, перекатиться на бок и привстать на локте. Даже о том, чтобы просто нормально сесть, речи сейчас не шло. Не говоря уже о продолжении борьбы. К тому же меня теперь обступили выстроившиеся тесным полукругом жрецы.       Некоторое время они просто стояли и смотрели на меня сверху, словно не зная, что делать. Затем один из них присел на корточки и принялся ощупывать меня с истинно-женским интересом. Женщина, а точнее самка рептилии – судя по прикосновению холодных, чешуйчатых пальцев, на кончиках которых были ещё и когти. Это существо обратило на меня самое пристальное внимание, ощупывая моё лицо и проникая ладонями под порванную в лохмотья одежды. Изучая меня с холодным, смущающим любопытством.       — Ого! – воскликнула она, добравшись до промежности и её голос – звонкий и, одновременно шипящий, разнёсся в воздухе. Я не знаю, как ещё это можно было описать. Часть звуков оставляли ощущение хрустального звона, в то время как другие – шиканья.       Плавно встав на ноги она склонилась к подруге и что-то тихонько прошептала ей. Почти наверняка это была какая-то пошлятина.       — Поднимите его, – приказал Верховный Жрец, и четверо женщин (а я теперь был почему-то уверен, что все они были женщинами) повиновались. Взяв меня за руки и за ноги они, с трудом оторвали от пола и напрягая все силы положили на алтарь. Многочисленные раны на моём многострадальном теле оказались потревожены и на время я оказался потерян в нестерпимой боли.       — Так от него толку не будет. Позаботьтесь о его ранах, – раздался вдалеке властный голос и началось шевеление. Какие-то фигуры перемещались вокруг меня, что-то передавая друг другу и шепчась о чём-то на непонятном мне языке. Я не понимал ни слова, но по тону их шипения догадывался, что они о чем-то спорят. Иногда они подползали (склонялись?) почти вплотную и я мог различить очертания лиц, проглядывавших в тени капюшонов. Их черты всё время мерцали и менялись, из-за чего в одно мгновение мне казалось, что на меня смотрят черноглазые красавицы со смуглой кожей и экзотичным разрезом глаз, а в другую я видел уже рептилий со странно-женственными чертами чешуйчатых мордашек. Видимо здравомыслие изменило мне, а разум уступил безумию.       От боли и слабости, вызванной кровотечением из многочисленных ран, я находился на грани беспамятства и слабо соображал. А потому не мог уловить смысла в совершаемых жрицами действиях. Они расставляли какие-то склянки по периметру алтарной плиты, доставал и жутковатого жутковатого вида инструменты из покрытых узором шкатулок, и раскладывали их на красном шёлке тряпиц. Всё выглядело так, будто они готовятся к сложной операции и эта мысль наполняла меня леденящим страхом. Покинуть этот мир с перерезанным горлом это одно – неприятно, конечно, но и в половину не настолько болезненно, как быть заживо расчленёнными какими-то безумными фанатиками с чешуйчатой кожей и лицами рептилий. Прямо-таки сюжет какого-то ужастика, из категории «B».       Когда одна из жриц взяла в пальцы длинную и тонкую иглу, острие которой блеснуло в красном мареве я застонал, слабо пытаясь протестовать. Конечности отказывались повиноваться, но я всё равно приподнялся над леденевший спину – единственную, пожалуй, часть тела, нетронутою царапинами – камнем. Алтарная плита была достаточно широкой, чтобы на ней мог вытянуться взрослый человек и осталось ещё немного места, но от моего неосторожного движения один из сосудов всё равно полетел на пол.       — Держите его, – приказал Верховный Жрец, ловко поймав склянку. Его рука оказалась такой же чешуйчатой как и у остальных.       Его помощниц дважды просить не пришлось. Они тотчас навалились на меня сверху, прижимая к твёрдой поверхности. Одна навалилась мне на ноги, не давая сдвинуть их с места даже на миллиметр, в то время как вторая зафиксировала руки, прижав их в районе локтей. В результате я практически полностью лишился подвижности. Всё, что мне осталось, это мотать головой из стороны в сторону, извиваясь по-змеиному и вскидывая бёдра в тщетной попытке избежать уготованной мне, наверняка неприятной участи.       К сожалению, все эти старания не принесли мне ничего, кроме новой порции боли. Я мужественно терпел её поначалу, но в какой-то момент она вышла из-под контроля, заставив меня рухнуть обратно на камень. Ожидая, пока она не утихнет до приемлемого уровня, я стиснул зубы и зажмурил глаза, пытаясь превозмочь себя. Рот мой при этом оказался открыт и одна из змее-жриц воспользовалась этим пропихнув мне в рот горлышко стеклянного сосуда, влив немного сладковатой, похожей на вино жидкости.       Естественно я подавился и закашлялся, однако плохо было не это, а то что от выпитого перед глазами ещё больше поплыло. Нависавшая над алтарём морда Великого Змея, который как будто насмехался над моей попыткой бороться с ним, закружилась и мой разум отправился в полёт над безбрежными сферами безумия. Я летел куда-то, а пространство вокруг искривлялось, растягивалось и сжималось немыслимым образом. Моя сущность словно бы разделилась – часть её осталась валяться на алтаре, привязанная к полумёртвому тела, а вторая носилась где-то в неведомых мирах, лежащих далеко за пределами известной человечеству Вселенной.       В одно мгновение я ощущал себя бесплотным и вездесущим, а в следующее уже вздрагивал от боли, когда жрица промывали мои раны и обрабатывали их целебными, судя по всему, настоями. Обладавшая сильным, травяным запахом жидкость жгла раны словно огонь, заставляя меня корчиться и стонать на жесткой поверхности. Мечтая вновь унестись на крыльях незримого ветра я закрывал глаза и оказывался в космосе – посреди бесконечности звёзд, с которыми приходилось прощаться, когда игла в очередной раз вонзалась мне в кожу. Жрицы штопали мои раны умело, но механически. И не заботились о той боли, которую причиняли. Просто прокалывали кожу, продевая сквозь неё иголку с ниткой и стягивали края ран. Будто одежду штопали, а не живое чувствующее тело.       Очень мучительно. Боль одновременно вспыхивала в разных частях тела. Обжигала добела раскалёнными искрами, заставляя бессильно скрежетать зубами. Удерживаемый жрицами и одурманенный зельем, которое они влили мне в глотку, я не мог не только сопротивляться но и даже протестовать. Моё тело подвергалось жестоким мучениям, в то время как разум пребывал в странном, суматошном, полубезумном состоянии, обречённый разрываться между абстрактными видениями и тяжкими страданиями реальности.       В какой-то момент одна из жриц, видимо заметив моё состояние, решила помочь мне – разумеется, на свой извращённый лад.       — Тс-с-с-с, – звук, издаваемый ей напоминал змеиный посвист. – Не двигайся... расслабься и позволь мне позаботиться о тебе.       Она провела рукой вдоль моего бока стирая кровь и открывая гладкую кожу. Затем неторопливо огладила напрягшиеся мышцы живота, умудрившись каким-то образом не задеть при этом ни одной раны. Скользнула пальчиками ещё чуть и ниже начала ласкать пах. Я содрогнулся от прикосновений развратницы и задёргался, силясь избежать навязанных мне мучений. Теперь уже скорее моральных, чем физических. Я не хотел чтобы эта змея прикасалась ко мне. Чтобы она трогала такие части моего тела, прикасаться к которым прежде доводилось лишь избранным. Это было предназначено не для неё, а для моей девушки – Кати. Которая наверняка убила бы меня, случись ей застать меня в столь пикантной ситуации. И тот факт, что все эти манипуляции проводились со мной против моей воли, ничуть не смягчил бы её гнева и недовольства мной. Когда дело доходило до ревности Катя становилась неуправляемой.       Мысль об измене, пассивным соучастником которой я сейчас становился, помогла собрать остатки сил и возобновить борьбу. Я стонал, извивался и дёргался сопротивляясь приятным ощущениям, которые не хотел испытывать. Однако повлиять на что-то мне так и не удалось. Остальные жрицы бесстрастно удерживали меня на месте, прижимая к плите, пока истязательница продолжала свои умелые манипуляции. Её руки поглотили моё достоинство, накачивая его самым приятным образом. Без труда сумев вызвать стойкую эрекцию, девушка змея растянула губы в улыбке торжества, которая впрочем, почти сразу превратилась в хищный змеиный оскал.       Явно желая оценить проделанную работу, она на какое-то время убрала руки, любуясь как самая чувствительная часть моего тела пульсирует в такт толчкам крови. И как бы ни противно мне было это признавать – своё дело эта стерва знала. Ей удалось заставить меня затвердеть парой уверенных движений. От гнева сердце заколотилось в груди а щёки обжёг горячий стыд. Утешаться оставалось лишь тем, что змее-жрицы не могли видеть, как порозовело моё лицо – всё вокруг и так выглядело достаточно красным. Впрочем, стервочки всё равно остались довольны. Вид торчащего мужского члена вызвал у них нездоровое возбуждение, заставив хихикать и пихать друг дружку локтями. Они шептались и вели себя как девчонки, сумевшие заглянуть в раздевалку к мальчикам.       Меж тем самая смелая из них вернулась к прерванным ласкам и вот тут мне стало по-настоящему туго. Нежные и точные движения применённые к моим гениталиям в том, что казалось бесконечным циклом, возбуждали до безумия. Заставляли стонать.       — Никаких разговоров, никаких мыслей, – предостерегла жрица, зажимая мой рот – Просто наслаждайся. Отдайся страданию.       Что ещё мне оставалось делать? Я страдал в мучительно-нежной хватке её чешуйчатых пальцев до тех пор, пока не вернулся Верховный Жрец. Чёрным вихрем пронёсся по залу, хлестнув жрицу по сжатой в кулак ладошке, совершавшей характерные действия.       — Что, по-твоему, ты делаешь, Итцмали? – его голос наполнился потрескиванием, напомнившим разъярённую гремучую змею.       — Просто доставляю ему удовольствия. Нет, ну а что такого? – капризно зашипела та. – Как я могу устоять, когда тут... такое?       — Шлюха, – прокомментировала жрица, стоявшая напротив неё, однако тон её был скорее задорно-игривым, чем осуждающим.       — От шлюхи слышу, – первая показала подружке язык – длинный и раздвоенный, как у змеи. Ну или девушки со сплитом языка.       Боль и неудовлетворённость пульсировали во мне, борясь со смущением и гневом. Лишённый возможности вырваться или хотя бы помочь себе самостоятельно я был оставлен лежать и слушать их разговоры. Эти твари хихикали и веселились, переругиваясь друг с другом и споря с Верховным Жрецом, который, похоже, единственный был недоволен происходящим. Приподняв голову над отполированным камнем я посмотрел на него поверх не желавшей терять твёрдость палки и подумал, что всё происходящее попахивает каким-то богохульством. Мы же находились в храме, чёрт возьми. Впрочем, даже беглого взгляд вверх было достаточно, чтобы понять – пламенеющие карбункулы глаз Великого Змея видели вещи и похуже женщины-змеи, делающей для человека ручную работу. Намно-ого хуже. Наверняка в этом зале проходили массовые оргии, являвшиеся частью чёрных, до человеческих ритуалов.       Эта мысль мгновенно охладила пыл, разожжённый во мне хитрой змеюкой. Образ неисчислимого количества змееобразных монстров, сливающихся друг с другом в агонии страсти встал перед глазами, заслонив на миг всё остальное. Я представил как их покрытые чешуёй тела корчатся на полу в едином порыве, ритмично дёргаясь и переплетаясь самым немыслимым образом. Как они извиваются и ползают друг по другу, чтобы поменяться партнёрами и возобновить порочный цикл. Зрелища более отвратительного мне ещё не являлось. Возбуждение как рукой сняло и даже наркотический дурман, вызванный той дрянью, которую меня заставили выпить, слегка рассеялся. Я пришёл в себя и прислушался к происходящему. Ведь разговор сектанты вели ну о-очень интересный.       — Прекратили, – одёрнул помощниц Верховный Жрец, но те лишь зашипели на него, словно бы провоцируя или насмехаясь.       — Не думаю, что твои слова имею теперь хоть какой-то вес, – дерзко откинув капюшон заявила та, кого назвали Итцмали – моя мучительница. – Твой план провалился. Человек не подчинился тебе. Змея не укусит свой хвост и ты скоро исчезнешь, Наставник.       — Ты действительно думаешь, что я не предусмотрел даже такой вариант? – жрец усмехнулся, но как-то холодно и безрадостно.       Даже лёжа на грубо обтёсанном алтаре, расписанный уродливыми знаками я ощущал уверенность, исходившую от этого человека с лицом змеи. И с этой уверенность очень трудно было спорить. Даже жрица, только что казавшаяся такой дерзкой, заметно поникла.       — Почему вы не загипнотизировали его? – было видно, что ей приходится преодолевать себя, чтобы продолжать спор с ним.       — Я пытался. Но похоже нельзя, загипнотизировать другую версию себя, – ответил Наставник. – Какой-то психологический блок.       — Но господин, что же нам тогда делать, если человек не готов жертвовать жизнью, – подобострастно вставила вторая жрица.       — Да, я не готов... мы оба не готовы... – крикнул я, привлекая внимания спорящих. Если им было нужно, чтобы мы добровольно отдали жизни, то нужно было сразу сказать им решительное «нет». Жрец, однако, заставил меня замолчать, приставив нож к горлу.       — Хватит разговаривать, – из всех собравшихся он казался мне самым спокойным, но вместе с тем и самым переполненным ненавистью. Существа на периферии исходили ей постоянно, растрачивая её в пространство. Она окружала их, колыхалась вокруг облаком полупрозрачного марева и... рассеивалась в пространстве. Бессильная ярость. Жрец же напротив – внешне оставался холоден и таил свою ненависть до поры подобно тому, как убийца прячет в складках одежды отравленный клинок. Он был опасен.       Ощутив на себе пронизывающий взгляд его жёлтых глаз я невольно сглотнул, представляя как тонкое, словно волос, лезвие обсидианового ножа холодком проходится по моему горлу. Наверняка оно отточено настолько остро, что я даже боли почувствовать не успею. Толь жар крови, хлынувшей наружу широким потоком. Ему стоило лишь кистью шевельнуть и... всё. Занавес. Чёрный экран.       — Есть и иные и пути, Шэрисс, – раздумчиво проговорил Верховный Жрец, отвлёкшись на одну из своих помощниц. – Наши предки владели способностями, которые даже нам могут казаться сверхъестественными. Ну а люди так и вовсе назвали бы это колдовством. Они так тонко познали себя – своё тело и разум – что в конце концов сумели даже превозмочь окончательность смерти.       — Каким образом? – спросила одна из жриц – я не разглядел, которая – и все четыре пары глаз обратились к говорившему.       — В основе этой забытой практики лежит опыт внетелесных путешествий. Я учил вас отправлять свой дух из спящего тела и странствовать среди врагов незримо для глаз плоти. Узнавать их секреты и проникать в сны, наполняя разум обманчивыми иллюзиями и нашёптывая злые слова. Но всё это лишь малая часть доступного арсенала способностей. Те, о ком я говорю, пошли гораздо дальше и научились захватывать чужие тела. Овладевать ими против воли законных владельцев, побеждая тех в поединке разумов. Это непросто, так как изначальный обладатель тела имеет неоспоримое преимущество и всеми силами будет пытаться отстоять то, что привык считать частью себя. К тому же, борясь за власть над одним сосудом два разума могут серьёзно повредить его. Чтобы всё прошло успешно волю жертвы нужно сначала сломить. А если не удастся, то хотя бы ослабить снадобьями. Только после этого можно приступать к захвату. Поглотить чужой разум, завладевая всеми знаниями и занять его место. Это вершина чародейского искусства и способ обмануть даже саму смерть. Ибо даже если твоя плоть будет разрушена ты сможешь жить заново!       — Это удивительно! – хором воскликнули змее-жрицы. На их мерцающих лицах проступило выражение абсолютного восторга, который я ни в малейшей степени не разделял. Ведь несмотря на то, что Верховный Жрец не говорил этого открыто, но мне удалось прочесть ужасающий намёк в его словах, когда он рассказывал свою легенду. Меня собирались сделать сосудом змеиного духа!       — И сегодня это произойдёт вновь! Да станут ваши глаза свидетелями! – торжественно провозгласил он, воздев руки вверх и в стороны. Человек-змея так высоко задрал голову, что капюшон слетел с его головы, открыв его чешуйчатую, змеиную физиономию.       В тот же миг зал наполнился шорохами. Змееподобные фигуры, маячившие где-то на периферии, придвинулись ближе, рассевшись вокруг алтаря полукольцом. Ещё большая толпа колыхалась за их спинами словно теневое море, усыпанное сверкающими искрами. Из своего положения я мало что мог увидеть, но вывернув шею до хруста позвонков всё же смог разглядеть, что сидящие поставили перед собой барабаны. Глухое «тум-тум», доносившееся словно из недр земли раскатилось по залу, заставив красное свечение заколебаться. Он мерцало, танцуя в такт приглушённым ударам дьявольских барабанов, вызывая нервную дрожь.       Жрицы затянули монотонную песнь, взывая к своему змеиному богу и нестройный хор голосов вторил им, произнося тонущие в шипении слова. Тот, кого назвали Наставником, замер перед алтарём, омытый странным светом. Он, без сомнения, ощущал сыплющиеся на него со всех сторон удары барабанов, но продолжал стоять без движения. Или, по крайней мере, так мне казалось вначале. Потом я понял,что по его телу проходит судорога, заметить которую было весьма и весьма трудно из-за просторных одежд.       Ритмичные удары становились всё громче, а ритм первобытной мелодии ускорялся. Красный свет мерцал и прыгал в такт им,из-за чего Алтарный Зал то погружался в почти полную тьму, то вновь наливался мутной краснотой. В какой-то момент шипящая песня подземных демонов сделалась такой громкой, что сотрясала терявшийся в вечном мраке свод. Хор нечеловеческих голосов поднимался всё выше и выше, пока наконец заполнил пещеру. Именно в этот момент произошло то, чему я едва ли мог дать описание. Верховный Жрец запрокинул голову, сотрясаясь в конвульсиях, и исторг из своего рта поток тёмно-багровых молний. Его рвало сгустками электричества. Часть их разлеталась и угасала в пространстве. Остальные свились в тугую, потрескивавшую струю.       Тело змея осело рядом с алтарём, в то время как мистическая энергия заметалась по залу, выписывая причудливые зигзаги. Остававшийся в воздухе шлейф и характерно-извилистые, волнообразные движения натолкнули меня на мысль об огненной змее. Кажется, в славянском фольклоре даже персонаж такой был – летавец. Огненный змей, слетающий на землю в виде падшей звезды. Предания описывали как змеевидное колыхание света, красного, как раскалённый уголь. Люди приписывали ему способность исчезать, рассыпаясь искрами, и, проникая в дом через печную трубу, посещать вдов, одиноких женщин или просто незамужних девушек. Принимая знакомый человеческий образ, основанный на внешности умершего или отсутствующего мужа или просто красивого парня, и соблазнял жертву, вступая с ней в интимную связь. И вот теперь я понял откуда взялись подобные легенды.       Покружив в кольце стен, огненный змей вернулся назад к алтарю и закружился над ним, образовав подобие воронки. Шторм красных молний ударил в моё распростёртое на каменной плите тело, заставив жриц испуганно метнуться в стороны. Разряды обжигали кожу, проникали внутрь и распространялись по нервам. Не помня себя от боли и ужаса и забился на жестком ложе, раскидывая всю утварь, расставленную там перед началом ритуала. Меня ломало и выкручивало так, что я касался поверхности лишь затылком и пальцами ног. В какой-то момент весь заряд электричества впитался и моё многострадальное тело рухнуло обратно на алтарь, впечатанное в него неведомой и грозной силой, расколовшей каменную плиту! Это был настоящий энергетический взрыв.       Жизнь, отданная жрецом, влилась в моё тело, вместе с его разумом и воспоминаниями. В одно мгновение я узнал всё, что знал он, а уже в следующее – стал им. Растворился в бесконечности его разума, влившись в него как капля в море. Мой последний крик огласил своды пещеры, пока моя душа раскалывалась на части и собиралась вновь. – «Катя!» – все моё естество собралось вокруг этого имени и исчезло в океане личности жреца.       Грохот барабанов стих, мерцание сверхъестественного огня улеглось и змей, спрятавшийся в теле человека пошевелился. Пальцы рук вздрогнули, скребя по растрескавшемуся камню, ища опору. Голова приподнялась,обведя помещение властным взглядом. Неуклюже перекатившись на бок, он спустил ноги на пол, с трудом сохраняя равновесие. Раны, пусть и обработанные лечебной мазью, ещё не зажили, зелье-дурман продолжало оказывать оказывать на него свой эффект, однако взгляд восставшего оставался прямым, твёрдым и пристальным.       Итцмали подобрала одежду жреца, тело которого загадочным образом растворилось, и накинула на плечи недавнего пленника. Даже не взглянув на неё тот подобрал с пола обсидиановый кинжал и перерезал верёвку, как и прежде стягивавшую запястья Кати.       — Я передумал, – не обращаясь ни к кому конкретно произнёс он. – Я не стану обращать её в нашу веру и делать одной из нас. Вместо этого я вернусь с ней в мир поверхности – под лучи солнца, как хотел когда-то, и проживу одну человеческую жизнь. За это время мой дух обживётся в новом теле и перестроит его в более совершенную форму. Когда же это случится, я снова вернусь к вам.       Жрицы молча склонили головы, принимая решение своего господину. Пусть оно и произнесли его человеческие уста. Все, кроме одной. Самая старшая и непокорная среди них, она продолжала смотреть на Наставника, так и не склонив головы. Тот также молча смотрел на неё. Некоторое время они холодно оценивали способности и потенциал друг друга. Затем Наставник сдался и сказал:       — До моего возвращения, вести вас будет Итцмали, – его решение ни у кого не вызвало ни вопросов, о суждения. Общество змеелюдей всегда было чётко-структурированным и иерархичным. Даже пав они сохранили эту черту, а потому не было ничего удивительного в том, что двое продолжают сотрудничать, даже если лично недолюбливают или откровенно ненавидят друг друга.       С этими словами жрец поднял освобождённую пленницу на руки и направился с ней к выходу из зала. Чудовище из глубин земли, сумевшее принять человеческий облик возвращалось в мир людей. И судя по его ухмылке, тех не ждало ничего хорошего...       ...проснувшись возле затухающего костра и обнаружив себя в объятьях любимого парня, Катя первым делом растолкала его.       — Вставай. Мы уезжаем! – срывающимся, на грани паники, голосом воскликнула она, принимаясь метать по пляжу в поисках одежды, раскиданной вокруг в следствии быстрого и не аккуратного раздевания. Человек, носящий в себе дух змея, просто лежал и смотрел на неё, явно наслаждаясь видом обнажённого тела, которое девушка даже не пыталась прикрыть. Словно это был стриптиз.       — Чего?.. Зачем? Время только пол пятого... – он весьма правдоподобно изобразил сонливость, когда Катя повернулась к нему.       — Сматываем удочки! – не терпящим возражения тоном воскликнула она, и её парню не осталось ничего другого, кроме как подчиниться. Некоторое время они собирали лагерь и тушили костер водой, принесённой из моря, дышавшего солёной прохладой.       — Может хоть скажешь, в чем дело? – спросил молодой человек, в последний раз проверяя – не забыли ли они что-нибудь?       — Это плохое место... – нервно начала золотоволосая. – Мне сейчас такой кошмар приснился... нам лучше убраться отсюда.       Заметив, что возившийся с рюкзаком возлюбленный пытается что-то сказать красавица грубо остановила его, не дав открыть рот.       — И не смотри на меня так. Это всё не шутки. Там... были змеи. Только они выглядели как эти, ну как их? Гуманоиды, покрытые чешуёй? Рептилоиды! А ещё там был ты. Ты командовал ими. Ты меня похитил, привязал раздел чтобы принести в жертву их богу.       — Что? Я бы никогда не поступил так с тобой, – он быстро подошел к девушке и взял её за лицо, заставляя посмотреть на себя.       — А потом пришел другой ты и спас меня, – понимая, как глупо это, наверное, звучит, Катя начала успокаиваться. Понемногу.       — Ну хоть что-то хорошее, – парень попытался свести всё в шутку, за что тут же получил чувствительный кулаком удар по плечу.       — Тебе смешно? Дурак! Знаешь как я испугалась? – поначалу она собиралась ударить его за бесчувственность, но вместо этого повесилась на шею и разрыдалась. Парню осталось только сжать возлюбленную в объятьях, успокаивающе поглаживая по спине.       — Это началось да? – спросила Катя грустно и жалко глядя на него заплаканными глазами. – Я уже схожу с ума, как мой дядя?       — Ну что ты, конечно нет. Тебе просто приснился страшный сон. Нам всем они порой снятся. Главное помнить, что любой сон раньше или позже закончится, – Наставник провёл пальцем по её щеке, стирая слезу. – Видно тебя очень сильно напугала та змея.       — Не говори мне о ней! – содрогнувшись от одного напоминания, девушка попыталась высвободиться, но парень не отпустил её.       — Не бойся, Катёнок, я о тебе позабочусь, – змей, рядящийся в обличье человека, обнял девушку и увел с пляжа. Когда они вошли в отливающую синевой темноту ночной рощи, Катя спрятала голову на плече любимого, а потому даже не заметила, что его глаза сияют желтизной. Как у дикого зверя. Не заметила она и десятков других глаз, мерцавших в просветах между деревьями.       Впрочем, даже смотри золотоволосая прямо перед собой ей трудно было бы заметить что-то подозрительное из-за змеиных чар, под действием которых ей предстояло находиться всю оставшуюся жизнь, не замечая что её возлюбленный с каждым годом всё больше покрывается чешуей и шипит по ночам, молясь перед фигуркой резного поднявшегося на хвосте змея, источающей призрачно-красное свечение. Что родившийся у них сын – точная копия своего чудовищного отца, а мир вокруг них всё больше попадает под власть незримых сил. Ей суждено было умереть в счастливом неведении и не увидеть, как мир накрывает Тень Змея.