Змеиный Народ

      Посидев немного в темноте и тишине я успокоился и пришёл к выводу, что Наставник прав. Предложенный им вариант был единственным. Ну какой побег? Да и куда, опять же? К Наверх к людям? Так для них я несостоявшийся убийца, культист и псих, которого надо отправить в тюрьму или запереть в сумасшедшем доме. И второе станет куда более вероятным, чем первое если я начну рассказывать им про цивилизацию рептилоидов, прячущихся в старой шахте. Сюжет-то избитый и неоднократно обыгранный в кино. Не поверят, а если кто-то всё же засомневается и захочет проверить, то лишь напрасно сложит голову здесь. Змеелюди убьют его и обставят всё как несчастный случай – им не в первой. В конечном итоге, окажемся мы с Катей в соседних палатах. Не вариант.       Идти вниз... несмотря на опасность, этот вариант нравился мне куда больше. Местные не рисковали спускаться туда. Для них Й'отх был запретным местом и даже Наставник, побывав так однажды, не горел желанием не то что возвращаться, но даже рассказывать о своём путешествии. Хитрый змей старался показать себя отрешённым и бесчувственным, но я видел тень страха в его глазах. Чтобы он ни увидел внизу это испугало его. И пугало до сих пор. Возможно даже являлось ему в кошмарах. Нет, ну а что – если змеи частенько являлись людям в пугающих ночных видениях, должно было быть что-то, что преследовало и самих змей. Этот безымянный ужас наверняка удержал бы местных от преследования меня. Вот только я тоже не горел желанием столкнуться с ним лицом к лицу.       Да и спелеологического опыта у меня не было. Я даже в катакомбы, оставшиеся в черте города после Великой Отечественной с друзьями отказался спуститься. Не из страха перед закрытыми пространствами или крысами, которые водились там в изобилии, а из банального отсутствия куража. Ну не тянуло меня на такие приключения. А потому, раз я не захотел становиться диггером, когда ещё был шанс сделать это под руководством и в приятной компании, то не стоило изображать из себя героя, пытаясь сделать это сейчас.       Нет, изменение времени было единственным шансом всё исправить. Кроме того, впервые с того момента, как я попал в это адское подземелье, мне представился реальный шанс всё изменить. Я мог попытаться обмануть Наставника и вернуться чуть пораньше. Не дать шахтёрам потревожить подземное логово. Или и вовсе закачать сеюда отравляющий газ. В мои россказни о змеелюдях в пещере, конечно никто бы не поверил, но я мог бы и сам это сделать. Угнать цистерну с хлором, например. Какая разница, если после этого можно будет вернуться в своё время и избежать последствий. Наверное, долгий подземный плен заставил меня повредиться рассудком, раз я предпочёл путешествие во времени спуску в пещеры или возвращения к людям. Я сошёл с ума...       — Я не верю тебе, подлый змей, и никогда больше не поверю, но ради Кати... я готов совершить путешествие, о котором ты говоришь, – заявил я вернувшись в библиотеку. – К чёрту! Давай сделаем это. Изменим время так, чтобы мы с тобой не встретились.       В ответ он лишь степенно кивнул. Как будто ждал этого ответа. Будто заранее знал, что я соглашусь. Как же это меня бесило.       Надо сказать, что несмотря на изначальный обман, Наставник сделал всё, чтобы подготовить меня к предстоящему путешествию, посвятив не только в детали ритуала, но и во многие тонкости взаимодействия со змеиным народом, которые нельзя было почерпнуть из книг. Так например я узнал, что змеелюди живут упорядоченными иерархическими группами, каждая из которых управляется строгой командной цепочкой. Любой, нарушающий сложившуюся последовательность – не важно оспаривая ли приказы или просто отчитавшись не перед тем, кто непосредственно выше его мгновенно подвергался всеобщему осуждению. Тех же, кто регулярно ломал иерархию изгоняли или убивали, принося в жертву Великому Змею. Это космическое пресмыкающееся всегда было голодно.       Наставник зачем-то счёл нужным донести до меня эту информацию. Он многократно подчёркивал важность иерархии в обществе змеиного народа, намекая что мне может пригодиться эта информация. Мне же оставалось лишь недоумевать – каким образом? Я же не собирался отправляться в Валузию или, не дай Бог – в Шуггон. Так, прыгнуть на месяц назад и помешать змеелюдям похитить Катю. Ну а ещё – передать послание Сатхасе. Так, оказывается, звали Наставника. Он вручил мне запечатанный воском конверт, строго настрого запретив открывать его. Эта ситуация здорово напомнила эпизод из фильма «Назад в Будущее» и, конечно, я не утерпел.       Аккуратно распорол шов конверта ножом и прочитал написанное. Не столько из любопытства даже, сколько для собственного успокоения. Мне хотелось убедиться, что меня не убьют как гонца, принёсшего плохие вести, или просто на всякий случай. Сатхаса вполне мог поручить прошлому себе избавиться от меня заранее, чтобы потом спокойно принести в жертву Катю. После всего, что уже между нами произошло, я почти ожидал какой-то подставы, предательства или подлости, но в письме не было ни намёка на что-либо подобное. Только короткие невразумительные фразы. Текст был написан на русском, что меня удивило, но более понятным от этого он не стал. Я так и не смог понять, почему нельзя «верить Злойгиму», «какую такую Итцмали обязательно надо спасти» и о каком «тайнике в пирамиде» шла речь. Очевидно, послание было зашифровано так, чтобы лишь он сам смог понять его. Хитроумно.       Мне же оставалось только заклеить разрез и пойти спать, сделав вид, что ничего не видел. Не станет же этот змей проверять.       На следующий день Сатхаса продолжил свои объяснения иерархии змеиного народа. Сказал что молодым и неосведомлённым прощают несколько нарушений, но обязательно делают резкие выговоры за неосторожность. Если нарушение совершал наследник знатного рода чей-то возлюбленный или избранник Великого Змея на это могли закрыть глаза, но только в том случае, если проступок не бросал вызов авторитету старейших, что означало бы верную смерть. Так же змей зачем-то посчитал нужным рассказать мне о необходимости читать между строк и предугадывать приказы вышестоящих. Фиксировать намёки в поведении, тоне голоса и реагировать прежде, чем прозвучат слова. Ибо некоторые жрецы и монархи могут наказывать тех, кто не умеет читать их пожелания.       Когда я спросил – откуда он знает столько всего о Валузии, если она была разрушена задолго до того, как в Междуречье возникли первые города-государства, Сатхаса ответил, что был там. Жил в те времена. Оказалось, что ранняя цивилизация Змеиного Народа знала секрет бессмертия. Согласно легендам, в Шуггоне каждый его житель мог наслаждаться вечной (или, по крайней мере, чрезвычайно долгой жизнью), периодически сбрасывая старую кожу, чтобы избавиться от телесных недугов и немощей. В Валузии дар бесконечной жизни стал уже не правом, а привилегией которое ещё нужно было заслужить. Впоследствии это дало возможность отдельным жрецам и учёным оказывать помощь далёким потомкам в те эпохи, когда змеиный народ пребывал в тотальном упадке.       Обретая бессмертие, такие змеелюди жили на Земле с очень давних времен, и часто становились вождями, которые управляли целыми городами, а порой и империями. Я с самого начала догадывался, что Наставник не принадлежит ни к местным обитателям, ни к тем, кто прятались на поверхности. Однако я и подумать не мог, что он окажется порождением столь далёких времён. Голова кружилась от осознания древности сидящего предо мной существа. Он был настолько старым, что наверное видел первый рассвет Человечества. И даже само его существование находилось за пределами человеческого понимания. Узнав об этом я не то чтобы простил его за случившееся с Катей, но по крайней мере слегка остыл. Наставник был стариком. Неудивительно, что он что-то забыл, не учёл, или перепутал. Нельзя прожить столько и не сойти с ума хотя бы немного. Да и деменцию, пока что, ещё никто не отменял.       Все эти знания в совокупности помогли собрать остатки доверия к Наставнику и продолжить обучение. Кроме того змея, кажется преследовало чувство вины за то, что он не остановил войну, когда у него была возможность. Позволил собратьям убедить себя в её необходимости. Он испытывал сожаление вину перед своим народом и пострадавшим от их действий человечеством, и желал исправить свою ошибку. Хотя бы в лице нас с Катей. По крайней мере, я теперь допускал, что это действительно могла быть ошибка.       Наставник не стал затягивать и начал мою подготовку в тот же день. Как оказалось, сам он не мог провести меня сквозь время. Это было под силу лишь Великому Змею. И чтобы получить доступ к этой силе мне предстояло воззвать к нему. Змей объяснил мне весь ритуал и научил Молитве Змеиному Богу. Её обязательно надо было произносить на шипящем языке его народа, а потому я потратил не один день, добивались идеального произношения. Дабы быть уверенным, что всё сработает идеально он даже провёл несколько репетиций, добиваясь идеальной синхронизации. Помимо нас двоих обряд предполагал участие его помощниц и чуть ли не всех остальных обитателей подземного города. Видимо, Великий Змей любил по-настоящему роскошные церемонии. Как банально.       Я как мог терпел постоянные отсрочки. Каждую минуту промедления Катя страдала от увиденного. Кошмары наверняка разрывали её разум, не давая покоя ни во сне, ни наяву. Чтобы спасти её от столь плачевной и жалкой судьбы я готов был часами тренировать артикуляцию и терпеть постоянное присутствие змеелюдей, которое было непросто вынести из-за их ужасного облика.       И даже когда репетиции закончились, Наставник сказал, что нужно ещё дождаться момента, когда звёзды на небе примут правильное положение. Чтобы вычислить ближайшую дату змею вновь пришлось выйти на поверхность и в этот раз он даже взял меня с собой. Видно хотел проверить – сбегу я или нет. Испытывал мою готовность идти до конца. Даже позволил погулять немного по ночному пляжу. Вспоминая ту далёкую ночь, когда мы с Катей впервые оказались здесь, я лёг на песок вслушиваясь в серую тишину вечерних сумерек. Лишь волны с лёгким шумом рассыпались о берег, переливаясь в призрачных лучах бледной, путающейся в облаках луны. Вскоре совсем стемнело и небо с мерцающими звездами полностью захватило мой взор. До того момента я и не знал, как сильно соскучился по небу. А теперь я не мог отвести на него взгляд. Наверное те, внизу, тоже тосковали по таким вот простым радостям, которых они были лишены. В этом и крылась причина их дьявольской злобы. Безвылазно просидев под землёй месяц, я начал понимать, что чувствовали они – обречённые скрываться веками. Сотни лет без света, воздуха и тёплого моря...       Думая об этом я задремал, потому что открыв глаза, увидел над собой Наставника, с астрономическими картами и старинным геодезическим прибором, сделанным из чистого золота. Вместе мы вернулись в библиотеку, чтобы провести необходимые расчёты.       Время было подходящее, поэтому ритуал провели следующей же ночью. Я занял место перед алтарём, в тени статуи Великого Змея. Жрицы, помогавшие наставнику проводить ритуал, образовали кольцо вокруг меня. Их окружили обладатели сверкающих глаз, державшихся, однако, в отдалении от источника света. Ну а ещё дальше разливалось колышущееся море тёмных, неразборчивых силуэтов. Наставник расположился рядом с жаровнями, в которых сгорали корни подземных растений с пугающими очертаниями.       Он руководил церемонией с изяществом и непринуждённостью, говорившей о большом опыте. Он не повышал голос, а приказы всегда отдавал вежливо и спокойно. Однако все подчинялись ему беспрекословно. Стоило Сатхасе обратиться к кому-то, как то сразу же сгибался в поклоне, или делал знак хвостом и глазами, показывая что подчиняется. Все ловили каждое его слово, а многие пытались установить и контакт глаза-в-глаза, словно надеясь, что так он запомнит их и в будущем отнесётся благосклоннее.       Медленно и тяжело ударили барабаны, а жрицы, двигаясь строго по кругу, начали странный, диковинный танец. Сначала они синхронно опустились на колени и склонили головы, будто почитая меня. Замерли на несколько секунд и начали распрямляться. Медленно, демонстрируя свои гибкие тела. Потягиваясь со сверхъестественной грацией, будто пробудившиеся ото сна женщины, они сбросили с себя церемониальные балахоны, оставшись в минималистичных нарядах, из золотых цепочек и ниток жемчуга. Заколки тоже оказались извлечены из волос, позволяя тем рассыпаться по смуглым плечам густыми, чёрными волнами. Некоторое время они покачивались из стороны в сторону, будто травы под порывами ветра, а затем начали двигаться. Это ознаменовало начало обряда.       Легко переступая босыми ногами по полу они вышагивали вокруг меня строго по часовой стрелке. При этом их руки то взлетали вверх, то тянулись ко мне, то переплетались словно змеи в брачный период. Танец был невероятно сложным и каждое его движение жрицы выполняли безукоризненно. Толпа снаружи образованного их телами круга тоже пришла в движение. Масса змеелюдей начала перемещаться по пещере – синхронно со жрицами но в противоположную от них сторону. Против часовой стрелки. Всё это напоминало чёрный водоворот. Вихрь темноты, готовый подхватить меня и утянуть в пучину. Адский хоровод со мной в его центре.       Сатхаса, выполнявший на этой церемонии роль верховного жреца, явил наконец свою силу. Взяв в руки острое орудие, сделанное по всей видимости из древесины, он погрузил его в пламя жаровни. а когда оно загорелось, принялся выписывать в воздухе сложные символы. Огонь следовал за движениями змеечеловека и оставался гореть, подвешенный в воздухе. Он писал какую-то сложную магическую формулу, то и дело исправляя отдельные её части. Постепенно пламя отгорело и погасло, оставив после себя лишь красноватый, фосфоресцирующий свет, от которого становилось больно глазам. Заканчивая Наставник брал символ пальцами и просто кидал его в мою сторону, позволяя самому занять нужное место. Это и была магия? Или у меня были видения?       Иногда светящиеся буквы незнакомого алфавита подлетали слишком близко, вызывая чувство дискомфорта. Поначалу я пробовал отгонять их как назойливых насекомых, но обжёгся и бросил это занятие. Пальцы мне были ещё нужны. К тому же не стоило отвлекать колдуна во время сотворения заклинания, влияющего на время. Плохо могло стать вообще всем – во всём мире.       Я плохо запомнил дальнейший ритуал. Густой, сладковатый дым, поднимавшийся над жаровнями, туманил рассудок. Голова кружилась, всё вокруг то расплывалось в дымке, то вновь обретало чёткость. Я с трудом сохранял равновесие, обливаясь потом из-за охватившего тело жара. Когда пришло время опуститься на колени и вознести мольбу к божеству, я сделал это с облегчением. Пол приятно холодил, да и стоять так было намного проще. Впрочем, несмотря на помрачённое состояние, молитву я прошипел без запинок и даже ни разу не сбился при этом. Вот что значит подготовка. Стоило отдать Наставнику должное – гад всё предусмотрел.       Толпа вокруг одобрительно заревела, увеличив скорость вращения. Танец жриц тоже становился всё быстрее и быстрее. Барабаны стучали всё громче и громче, а резкие вопли сливались в слова древнего заклинания, а может быть молитвы змеиному богу. В какой-то момент символы ярко вспыхнули вокруг меня и взорвались снопами искр. Словно фейерверки. Дым склубился над жаровнями, обретя очертания змея – гигантского и ужасного. Отделившись от пламени он расплескался по полу и пополз ко мне. Обвил удав. Сначала он поглотил мои стопы, затем – ноги, а в конце окутал облаком малинового дыма. Жаркое и удушающее оно окутало меня, скрыв Наставника, танцовщиц, прочих змеелюдей и весь Алтарный Зал. Вся Вселенная как будто растворилась в нём.       Свет, пронизывал пространство вокруг меня то угасая, то делаясь ярче. Пульсируя, словно чьё‑то могучее сердце. Никогда раньше я не ощущал присутствие природной силы так явственно. Сущность, к которой Наставник посоветовал мне воззвать, была тесно связана с силами мира, но при этом ощущалась как живое, мыслящее существо. Оно было буквально переполнено силой и обладало таким могуществом, что рядом с ним я ощущал себя не просто маленьким, но ничтожным. Абсолютно-несущественным.       Чуждый разум Великого Змея потянулся ко мне и в гуще кровавого тумана начали возникать видения чуждых человеку ландшафтов и бродящих по ним ужасных существ. В какой-то момент я увидел огромный город, явно построенный не по человеческим меркам, и понял, что это была... «Нет-нет-нет-нет! Это не могла быть Валузия. Меня не могло забросить так далеко!»       — Что всё это значит? Ты опять обманул меня?! – закричал я, что есть силы. Удар моей воли рассеял морок на краткий миг и я увидел перед собой ухмылявшегося Сатхасу. Змей стоял в полуметре от меня размахивая руками. Направляя вращение вихря, образовавшегося вокруг меня, двигавшегося, как и внешнее кольцо танцующих, справа налево. Символ обращения времени вспять.       — Отнюдь, – в шипящем голосе Сатхасы не было насмешки, лишь холодное знание. – Великий Змей хочет испытать тебя. Если твоя любовь истинна, ты не перестанешь любить Катю даже после веков разлуки. Пройдёшь проверку временем. Или ты боишься?       Я не знал, что сказать. Конечно я боялся оказаться в Валузии, в эпоху правления змеиного народа, когда жизнь человека ничего не стоила. Когда тебя за малейшую оплошность могли отправить в качестве жертвы на алтарь змеебога, а то и вовсе в кастрюлю. Затравить, использовав в качестве охотничьей мишени, или выкинуть на гладиаторскую арену. Однако... я всё ещё хотел спасти Катю. Поэтому выбора не было. Я не мог отступиться. Не мог дать слабину и отказаться от неё. Это было бы предательством.       — Я так и думал, – удовлетворённо кивнул Сатхаса, затягивая соединившее нас «окно» пологом тумана. Но прежде, чем оно исчезло окончательно, он сказал ещё кое-что, словно бы с затаённой грустью. – Наша раса обладает уникальной способностью впадать в анабиоз на тысячелетия. Многие после падения Валузии поступили именно так. Они решили уснуть и дождаться конца человечества. Скоро они восстанут, чтобы создать Третью и Последнюю Империю. Из всех фракций уснувшие наиболее опасны. Они чрезвычайно сильны, и не знают о жестоких поражениях, что потерпел наш народ в древности. Советую тебе найти их. Может быть они поделятся с тобой секретом долгого сна. Это позволит тебе пропустить пару особо паршивых веков. Средневековье, например.       Мой разум плыл на волнах галлюциногенного дурмана, но несмотря на это слова Сатхасы помогли мне прозреть. За миг до того, как сила времени обрушилась на меня, И в этот последний миг я понял, почему письмо написано на русском, и кому о но, в действительности предназначалось... в следующий миг человек исчез. Посреди огромного пустого зала остался лишь змей, окружённый жрицами и верноподданными. Мгновение он смотрел как они останавливаются, прекращая хождение по кругу, а затем его чешуйчатая морда обрела черты исчезнувшего юноши. Потому что в сущности он и был им когда-то. Очень давно. Века назад...       Отброшенный во времени и переродившийся как змея он достиг тёмных глубин человеческой истории, чтобы поднявшись с самого низа, снискать себе славу гениального учёного и великого мага. Он прожил на свете многие тысячелетия, чтобы однажды встретиться с той, кто уже месяц находилась у него в плену, зачарованная и погружённая в колдовское забытье. Спящая красавица.       Достав припрятанную в кармане газету, с помощью которой он обманул свою человеческую версию, Сатхаса бросил её в огонь, чуть ли не с насаждением наблюдая за тем, как она сгорает. Разумеется, он никогда бы не позволил, чтобы его любимой был причинён какой-нибудь вред. Напротив – он лелеял её и берег до того дня, когда обеспечит собственное существование и сможет наконец-то всё объяснить и, если потребуется – заново завоевать расположение Кати. И вот теперь этот момент наконец-то настал.       — Неужели столь примитивный обман сработал? – спросила одна из жриц тихим, шипящим голосом. Все ушли, а она осталась.       — Люди верят в то, во что хотят верить. Поэтому простой путь и есть самый лучший, Итцмали, – спокойно ответил, ей Наставник.       — Каково это, перехитрить самого себя? – змейка скрыла свой облик под иллюзией темноглазой красавицы с чёрными волосами.       — В зависимости от того, у какой версии меня ты спрашиваешь? – улыбнулся змей в облике юноши – Если у того, кто сейчас отправился в прошлое, то он чувствует разочарование, злость обиду и ужас, которого ты не можешь себе даже представить. Если ты обо мне... то я всё ещё испытываю горечь застарелой обиды но, одновременно горжусь тем, сколь изящно мне удалось его провести.       — Никогда нельзя верить змее... – ухмыльнулась Итцмали, повторяя старую как сам мир поговорку их народа о предательстве.       — ...даже если эта змея ты сам, – закончил за неё Наставник и они оба издали шипящий смех, эхом расползшийся по пещере.       — Я поздравляю вас, – изящно отшагнув назад, Итцмали склонила голову. – Вашему существованию ничто более не угрожает.       — Более того, если всё пройдёт как задумано, он исправит кое-какие ошибки, сделанные мной в прошлом, – поделился Сатхаса.       — Поэтому вы и держали его здесь так долго? Вы пытались подготовить его к тому, что будет Валузии чтобы достичь большего?       — Верно, – поднявшись по лестнице они покинули Алтарный Зал, углубившись в лабиринт проходов и коридоров, пронизывавших тело горы. – Время здесь замкнулось в кольцо. Поэтому мы можем повторять цепочку событий снова и снова, пока не достигнем желаемого результата. Я не вполне уверен в этом. Общая картина замысла слишком грандиозна и сокрыта даже от моего разума.       — Такая сила... мощь... могущество... – то ли с восхищением, то ли с завистью прошептала Итцмали, касаясь чешуйчатой руки спутника. – Власть над потоком событий... и вся она сосредоточена сейчас в ваших руках. Наверное, вы чувствуете себя... богом?       — О, нет-нет, – узкие губы Сатхасы растянулись в кривой улыбке. Он понимал, что хитрая змейка либо провоцирует его на богохульное сравнение с неизмеримо более могущественной сущностью, либо ведёт какую-то иную игру. Поэтому и не поддался на провокацию. – Я всего лишь скромный его служитель. И в моих руках сосредоточено не так уж и много силы. Наоборот, мне приходится заручаться помощью слабого человека, чтобы внести необходимые изменения. Ты как всегда... переоцениваешь меня.       — Нет! – Итцмали резко догнала его и, положив руку на плечо, развернула к себе. – Всё это стало возможным лишь благодаря вам! Вы спасли нас. Дали нам надежду, когда надежды уже не было и проделали колоссальную работу, собирая воедино осколки нашего прошлого! В этом мире нет никого, кто сделал бы для нашего народа больше, чем вы. Поэтому я не понимаю, почему вы до сих пор хотите сойтись с это человеческой самкой? В этом мире осталось немало женщин достойных вас! Женщин змеиного рода.       Прекрасно понимая, что под «достойными кандидатками» Итцмали имеет ввиду себя, Сатхаса не стал оскорблять её насмешками. Или унижать сравнивая с девушкой, к которой стремилось его покрывшееся чешуёй, но не утратившее способности любить сердце.       Все легенды в один голос твердили что змеелюди не способны чувствовать и не знают любви. Что они заботятся лишь о себе, а других рассматривают только как средство для достижения цели. Однако это было не совсем так. Многие представители извивающегося племени образовывали постоянные пары, со стабильными, хотя и лишёнными доверия отношениями. Случалось и так что кто-нибудь из них проникался симпатией к человеку. Но такие отношения всегда несли на себе оттенок манипуляции. Потому что даже в любви змея оставалась змеёй и всегда пыталась влиять на разум на своего партнёра, чтобы заставить его делать то, что она хочет, а не наоборот. Человеку же, как правило, нечего было противопоставить сверхъестественному обаянию покрытого чешуёй возлюбленного. Однако всё это не отменяло наличия у змеелюдей способности чувствовать. Сопереживать и иногда даже любить.       — Итцмали, – со вздохом произнёс Наставник, цитируя слова американской писательницы Перл Сайденстрикер, которую знал лично. – Любви нельзя добиться силой. Её нельзя выпросить или вымолить. Она приходит с небес. Не прошенная и нежданная.       — Не говорите мне этого! – развеяв иллюзию человеческого облика, зашипела змейка. – Я не хочу видеть вас таким слабым!       — Любовь и сострадание, это не слабость, а дар, которого большинству из нас не хватает, – спокойно произнёс змеелюд опуская руку. – Может быть поэтому мы и проиграли войну с ними? Может быть пришло время нам измениться. Только так мы сумеем победить.       — Победу нам должны принести вы, – в её голосе слышалось почтение, смешанное с дикой ревностью и жаждой обладания.       — Я не смогу сделать этого в одиночку, – Сатхаса пожал плечами, от чего складки его мантии с шелестом сползли в сторону, окружив его стройную фигуру волнами летящей ткани. – К тому же, именно сострадание, проявленное мной, спасло и твою жизнь.       — Но не любовь... – голос Итцмали звучал почти горько, если такое вообще было возможно для бесчувственной змееженщины.       — Моя любовь к ней вне времени и обстоятельств, – твёрдо заявил тот, кто ещё несколько минут (или много тысячелетий) назад был человеком и собеседница, подавленная мощью его взгляда, опустила голову, не зная что ещё может сказать в такой ситуации.       Удовлетворившись этим выражением покорности, Сатхаса развернулся и покинул, в одиночестве направившись в сторону комнаты, в которой вот уже месяц держал пленённую Катю. Складки его мантии шелестели по полу, но не было слышно звука шагов. Лишь лёгкий, змеевидный шорох сопровождал верховного жреца. Он почти дошёл до нужной двери, когда Итцмали окликнула его.       — Вспомните сказку о Жалтисе! – крикнула она ему вслед, – Вспомните, чем всё закончилось! С ним всё было в порядке только до тех пор, пока он не решил жениться на человеческой девушке и не был убит из-за неё! Вы не боитесь... повторить его судьбу?       Намеревавшийся отмахнуться от слов Итцмали, Сатхаса замер в последний момент, так и не решившись открыть дверь, за которой томилась его прекрасная пленница. Тень некоего предчувствия легла на сердце змея, заставив буквально застыть в середине движения. Его когтистая лапа сжалась на ручке, но так и не потянула за неё. Снедаемый беспокойством и страхом оступиться на последнем шаге долго и невероятно-сложного пути он обернулся и посмотрел на свою помощницу. Затем вновь перевёл взгляд на каменную преграду перед собой, отделявшую его от девушки, ради любви которой согласился на тяжелейшее испытание временем.       С одной – человеческой, стороны ему хотелось отмахнуть от слов помощницы, пинком распахнуть дверь, ворваться внутрь, прижать к себе Катю и никогда больше не выпускать её из своих объятий. Но с другой его более холодная и рациональная – змеиная часть советовала поостеречься и не бросаться в омут очертя голову. Сам же Сатхаса оказался словно меж двух огней, как никогда остро ощущая двойственность своей сущности. В чём-то всё ещё человеческой, но во многом уже змеиной. И он не мог выбрать.