Змеиный Народ

      «Нет – убийство змей не выход. Кто знает, сколько их здесь? Да и лампа мне ещё пригодится. Плюс ко всему месть их покровителя тоже пока ещё никто не отменял» – решил я и сосредоточился. Закрыл глаза, потянувшись к змеям волей, разумом. Местные пресмыкающиеся, были очень крупными – больше метра в длину, и очень ядовитыми. Их яд был способен убить жертву в течении нескольких минут. Я почувствовал это, равно как и их желание покончить со мной. Змеи не боялись и не защищали свою территорию – их вело желание убить меня и любого чужака, посмевшего посягнуть на их территорию. Даже если это другая змея.       Кстати из всех животных, на которых я пробовал отрабатывать гипноз, именно со змеями было труднее всего сладить. Даже обычные представители данного семейства зачастую оказывались неподатливыми и не склонными сотрудничать. С этими же и вовсе было что-то не так. Я чуть ли не физически ощущал, как холодная, злая воля этих тварей сопротивляется моему воздействию. Поначалу они и вовсе никак не отреагировали на мою попытку управлять ими, продолжая ползти вперёд цельным клубком. А одна змея так и вовсе сделала рывок в мою сторону и зашипела, раскрыв пасть, полную ядвоитых зубов. Ещё бы чуть-чуть и всё – конец.       Чтобы переориентировать их, потребовались время и полная сосредоточенность, но в конце концов мне всё же удалось одолеть их. Еле-еле, с превеликим трудом. Этих существ нельзя было как-то приручить или заставить привыкнуть к себе. Такой подход был совершенно бесполезен. Змеи подчинялись лишь силе, и даже склоняясь перед ней, испытывали по отношению ко мне – её обладателю – лишь холодную, яростную ненависть, способную в любой момент обернуться против меня. Стоило им почувствовать хотя бы намек на слабость и всё – они бы напали снова и на этот раз уже не остановились. Пришлось выложиться на полную, но в итоге я внушил змеям непоколебимую уверенность в том, что напав на меня они обязательно погибнут. Что я перебью их всех до единой.       Они поверили и расползлись, перестав сопротивляться, но не ненавидеть. В этом плане они чем-то напомнили мне змеелюдей – те тоже испытывали по отношению к теплокровным двуногим абсолютно неконтролируемую агрессию. Разве змеелюди были сильнее в ментальном плане. Я не могу пока даже и надеяться подчинить даже одного из тех выродков, которые похищали Катю, не говоря уже о том, чтобы справиться с кем-то вроде Наставника. Однако что-то родственное всё же присутствовало. Видимо змея есть змея.       Я отметил это, но как-то анализировать не стал. Схватка с полчищем вылезших из-под земли пресмыкающихся окончательно истощила мои силы. От усталости и нервного напряжения, пробиравшего крупной дрожью, я готов был рухнуть прямо здесь. И лишь остатки здравого смысла подсказывали, что на открытой местности я быстро стану добычей других гадов, которые тут кишмя кишели.       Поэтому я поплёлся в сторону медленно обращавшегося в руины города змеиной расы – благо тот находился в нескольких сотнях метрах от спуска. В его тени я чувствовал себя не карликом даже, муравьём. Ничтожной букашкой, несравнимой с открывшимся моему взору мрачным величием. Ощущение было тревожное, подавляющее, однако даже не смотря на это и пригибающую к земле усталость я всё равно не мог не оценить красоту и размах архитектурной мысли, воплощенной в его исполинских постройках.       Это был город столпов. Город каменных колоссов, способных посоперничать даже с небоскрёбами современного мегаполиса. Его башни были такими высокими, что человеческий взор бессилен различить их вершины. Они возносились прямо в клубящийся хаос багровых молний, потрескивающих в вышине. От этого зрелища становилось не по себе, как, впрочем и от количества построек, раскиданных по равнине. Здания тянулись вдаль насколько хватало глаз, пока не терялись в красноватом сумраке. Некоторые из них громоздились даже на неровных стенах словно причудливые сталактиты, из-за чего возникало ощущение, что город был частью пещеры. Все его постройки выглядели так, словно титанические природные силы вырвали их из толщи камня, придав теперешнюю форму. Даже находившаяся на тот момент в упадке змеиная цивилизация сумела не только вырыть грандиозный подземный лабиринт, равного которому не было и в современном мире, но и построить нечто действительно грандиозное. Шедевр, архитектурный памятник.       Решив, что осмотрю всё после отдыха, я нашёл более сохранившееся здание, нашёл комнату, в которой не было змей и устроился на ночлег, завалив проход обломком стены. Заснул я практически сразу, как только лёг и спал достаточно долго. Часов двенадцать – судя по ощущениями, ведь смартфон-то давно разрядился, а часов я не носил. Позавтракав остатками воды из фляги, я выбрался на крышу здания, чтобы полюбоваться бесконечно тянущимися террасами города, которые, казалось, касались потолка огромной пещеры. Но чем дальше скользил мой взгляд, тем сильнее казалось, что город растворяется в дымке багряного полусвета.       Полный надежды отыскать другой путь на поверхность я спустился на улицы мёртвого города, начав бесплодные скитания. Именно бесплодные, потому что выбраться за пределы его предместий мне так и не удалось. Залитая красным светом унылая пустошь вокруг буквально кишела змеями. Эти чешуйчатые гады извивались на каждом квадратном метре равнины Т'хун и даже используя гипноз, я не смог пройти вглубь дальше пары километров – сопротивление пресмыкающихся возрастало с каждым пройденным шагом, и в конец концов мне приходилось убегать, трусливо сверкая пятками. Даже гипноз не работал из-за сильного истощения. Видимо, и примитивные существа способны справиться с самозваным «царём природы», если их окажется достаточное количество.       Однако рептилии на поверхности – это было ещё только пол беды. Гораздо бóльшую опасность представляли так называемые «змеиные ямы». Гнёзда пресмыкающихся, куда они уползали, чтобы отдохнуть после охоты или просто скрыться от посторонних глаз. Многие из них находились близко к поверхности и, будучи прикрытыми сверху, представляли собой серьёзную опасность для неосторожного путника. Один раз я чуть было не провалился в одну из этих ловушек и чуть было не закончил свою жизнь на её дне, после чего старался соблюдать осторожность и смотреть, куда иду. Не простая задача, когда убегаешь от стаи разъярённых змей.       Добывать воду и вовсе теперь приходилось с боем – пресмыкающиеся кишели рядом с каждым источником, и чтобы банально пополнить флягу мне приходилось разгонять их, тратя на это психические ресурсы. С едой дело обстояло ещё хуже. Мрачные, кроваво-красные пещеры, лежавшие наверное на самом нижнем уровне подземного царства оказались бесплодные. Змеелюди, жившие здесь, владели секретом органического синтеза и нуждались разве что в сырье для их производства и энергии для питания своих машин. И судя по шпилям, обломки которых мне довелось заметить на крышах некоторых зданий, они получали её из красных молний, то и дело прорезавших облака под потолком пещеры. Теперешние же обитатели Й'отха предпочитали жрать друг друга, не утруждая себя поиска других способов пропитания. И эта замкнутая на самой себе экосистема каким-то образом функционировала.       Призрак голодной смерти всё ещё витал где-то рядом, но по крайней мере безумие мне больше не грозило – благодаря разливавшемуся под потолком пещеры свечению я чувствовал себя... комфортно. Удивительно, к чему только ни привыкает человек под давлением обстоятельств. Впервые ощутив на своей коже прикосновение этой зловещей флюоресценции я был испуган и мог думать только о том, чтобы поскорее выбраться обратно на воздух – под лучи солнца. Теперь же, столкнувшись с угнездившимся под корнями гор мраком, я почти с наслаждением позволял призрачно-красному свету Й'отха омывать своё тело. Наверное со змеелюдьми было тоже самое. Наверное они также страшились его вначале и тосковали по теплу солнечных лучей. А после привыкли и приспособились. Потому что у них не было выбора. Загнанный в угол полчищами неразумных рептилий я мог посочувствовать им.       Мысль о том, что я останусь в этом некрополе навсегда, что он станет и моей могилой всё чаще приходила мне в голову. И это беспокоило меня, равно как и охватывающая меня депрессия. Задумчивая тишина этой мрачной, пропитанной кровавым светом пещеры с каждым днём казалась мне всё более тягостной. Угнетающей, почти что страшной. Я начал жалеть о том, что осмелился спуститься в имевший дурную славу Й'отх. Надо было выбрать другой путь и попытать счастья на поверхности. Всё лучше, чем в аду.       Не стоило принимать решение в запале чувств и идти на поводу у эмоций. Я слишком разозлился увидев ту газетную вырезку, и... переоценил свои силы. Ради того, чтобы Катя жила, я готов был спуститься в преисподнюю и, если придётся, умереть здесь, но... осознание того, что моя смерть ничем не поможет любимой девушке пришло ко мне только теперь. Когда поздно было уже что-то менять. Я не мог вернуться обратно – топлива для лампы нигде не было, как не было и горючих материалов, которые можно было использовать в качестве факелов. За сотни лет все составы и микстуры утратили свойства, распавшись на составляющие. В огромном мегаполисе не было ничего кроме камней, пыли и опротивевших мне сверх всяко меры змей, которыми кишел здесь каждый угол.       Сражаясь с тягостными мыслями и начинающейся апатией, я пытался исследовать подземный город, в котором хранились древние секреты, артефакты а так же и мистические книги, в большинстве своём представлявшие каменные таблички. Их мне отыскать так и не удалось, но на одной из площадей я обнаружил мегалит из чёрного камня. Его зеркальная поверхность была украшена клинописными иероглифами змеиного народа. Облитые кровавым светом, эти символы оказались необычайно разборчивы. Как будто их вырезали недавно. Их значение я разбирал с трудом, однако сопроводительные рисунки были более чем понятны.       Они поведали мне истинную причину гибели змеиной цивилизации. Оказалось, что потерпев поражение в Валузии змеелюди прорвались сквозь земную кору, обнаружив мир пещер, расположенный под знакомым нам миром. Здесь они обосновались, здесь построили города, равных которым не было на поверхности. Здесь создали цивилизацию, способную сравниться с той, чтобы существовала во времена Шуггона. Однако успех вскружил рептилиям головы. Они так возгордились творением рук своих, что отринули своего ужасного Отца – Властелина Змей, перестав приносить ему жертвы. Его храмы оказались заброшены и разрушены.       За это он наслал на них жуткое проклятие, отняв дары, которые вручил их предкам на заре истории – речь, разум и прямохождение. Его месть обрушилась на отступников не сразу, ибо он был даже ещё коварным и хитрым чем весь его чешуйчатый выводок. Сонный и терпеливый, Великий Змей не спешил, издали наблюдая за теми отвратительными изменениями, которые происходили с обречёнными обитателями Й'отха. Поначалу они были столь незначительны, что прошло много веков, прежде чем даже мудрейшие змеелюди начали понимать, что что-то происходит. И целые тысячелетия, чтобы это месть Великого змея проявилась во всём своем ужасе. Но к тому времени, когда происходящее стало широким достоянием общественности, было уже слишком поздно.       Только верные последователи змеебога – рассеянные по миру, прячущиеся или спящие, избежали Проклятия. Местные же обитатели начали регрессировать Их речь становилась всё более неразборчивой. Естественное шипение становилось всё горче, заглушая остальные, пока речь не была окончательно утрачена. Та же участь постигла и письменность, но перед этим науки и искусства пришли в упадок и оказались утрачены навсегда. Поколением змеиный народ утрачивал свой интеллект, пока не опустились до уровня полуразумных животных. И вот тогда проклятье вступило в заключительную фазу. В конце неумолимого вырождения конечности несчастных начали атрофироваться пока не исчезли полностью, ознаменовав их окончательное падение.       Змеелюди Валузии, чьи технические достижения были одними из самых потрясающих чудес Древнего Мира, выродились в примитивных извивающихся змей, безмолвно валяющихся в своих темных логовищах среди трескающихся обломков своей древней империи. Здесь же они и спаривались, поедая собственное потомство. От существ, что когда-то владели миром, не осталось ничего, кроме бессмысленных змей, скользящих по заброшенным, медленно разрушавшимся зданиям. Вырождение привело змеиную цивилизацию к окончательному упадку и подобного краха не знала, наверное, ни одна другая цивилизация за все эпохи мира.       Это было настолько чудовищно, что меня затошнило. Все твари, что пресмыкались в пыли у моих ног, когда-то были разумными. Хорошо, что я не кинул тогда в них лампой. А я... не хотел никого убивать. Я с самого начала этой истории старался идти наиболее мирным и бескровным путём. Не следовало отступать от своих принципов в самом конце, который, похоже, был близок.       Всё это время я считал похитивших Катю дегенератов корнем всех зол, но они оказались всего лишь несчастными жертвами жестокого и вероломного бога, покаравшего их несоизмеримо проступку. История этих отступников кратко была упомянута у самого основания обелиска. Как оказалось Ссс'хаа – жрец с небольшой группой последователей, покинули Й'отх, вернувшись к поклонению Великому Змею. И хотя они были избавлены от ужасного падения на уровень извивающихся зверей, бог не вернул им того, что уже было утрачено. Они так и остались дегенерировавшими троглодитами, нёсшими на своих телах печать вырождения. Вот и озлобились.       На своего Отца и на людей, ставших косвенной причиной их нынешнего состояния. Ну а похищения были всего лишь отчаянной попыткой возродить хотя бы остатки своего народа, пусть даже и смешав чистую кровь с кровью самого ненавистного своего врага.       Записал же эту ужасную хронику некий Сатхаса, посетивший Й'отх, уже после того, как всё закончилось. Прежде чем покинуть в ужасе прó‎клятый и падший город он начертал знаки на несокрушимом камне. Чтобы любой, кто придёт сюда, смог бы прочитать повесть о Проклятье Великого Змея. Я готов был побиться об заклад, что речь шла о Наставнике. Вот как, оказывается, его звали.       Закончив читать я долго ещё не мог уйти с площади. Просто стоял и смотрел на чёрный камень, запечатлевший жуткую историю падения змеиного народа. Я ненавидел их, когда спускался сюда, а теперь... теперь мне было их жаль. Да, они были врагами Человечества, но потерпев поражение предпочли уйти, скрыться, не вмешиваться. И они не заслуживали такой судьбы. Древние и мудрые создания, познавшие многие тайны бытия – с их уходом мир словно бы обеднел, безвозвратно утратив нечто очень важное.       — Ну почему..? – задыхаясь от неуместного горя, воскликнул я. – Почему же в этом мире происходят только грустные вещи?!       — Я... – слёзы, не пролитые по ушедшим врагам, душили, однако меня было уже не остановить. – ...положу конец этой печали!       Мой взгляд упал на резную скульптуру Великого Змея, украшавшую фасад одного из зданий и вся ненависть, которую в тот момент испытывал, сконцентрировалось на воплощённом в ней образе. Задыхаясь от неё, я на нетвёрдых ногах шагнул под тень расправленного капюшона каменной твари и принялся выкрикивать оскорбления и богохульства, коих наверное, не слышал Й'отх.       — Это всё ты! Это всё из-за тебя! Будь проклят! Будь ты проклят, зеленомордый ублюдок! – подобрав один из устилавших улицу камней я швырнул им в статую. Умом я понимал, что борьба с памятниками – последнее дело, ведь это просто кусок камня, который не может ни дать сдачи, ни даже ответить на обвинения, но в тот момент моими действиями управлял вовсе не ум, а эмоции. Опять.       — Думаешь победил? Думаешь сломил нас?! Хрена с два! Я не отдам тебе ни Катю, ни змеиный народ! Я восстановлю всё, что ты разрушил! Подниму цивилизацию из праха, и твои дети будут жить в мире с людьми, позабыв о вражде и твоём тираническом правлении. Наш союз просуществует миллионы лет, а когда планета исчерпает ресурсы мы двинемся к звёздам. Вместе, как единый народ, а ты... ты останешься здесь один. И сдохнешь, похороненный во тьме и забвении. Даже памяти о тебе не останется, потому что некому будет помнить – все уйдут и ты останешься один, как и заслуживаешь! – я швырнул в статую ещё один камень и она рухнула.       Меня едва не засыпало обломками. Я еле успел отскочить. Однако испугало меня вовсе не это, а шипение и шелест, раздавшиеся одновременно со всех сторон. Предчувствие неизбежного мрачной тенью легло на мою душу, заставив – пусть и запоздало – осознать: Великий Змей не станет терпеть покушения на одну из своих святынь. Я находился сейчас под землёй – в его владениях. И он мог послать против меня армию, состоящую из выродившихся, лишённых разума обитателей Й'отха, которые теперь кротко повиновались воле своего ужасного Отца. Поддавшись ненависти я совершил ошибку и должен был за неё заплатить.       Оглядев площадь, я уже знал, что увижу – со всех стороне ко мне сползались змеи. Они выбирались из-под камней, завалы которых обозначали руины отдельных зданий, вылазили из бесчисленных нор и трещин, гибко скользя в мою сторону. Они реками текли по улицам, погребая мостовые под сплошным, шевелящимся ковром, которые постепенно начал выплёскиваться и на свободное от домов пространство площади. В этом непрерывном движении нём не было ни единого просвета или островка, на котором можно бы было укрыться. Змеи скользили ко мне со всех сторон оглушительно шипя, и Смерть смотрела на меня мириадами их крохотных глаз.       Отступая к мегалиту, хранившему на гладкой поверхности своих граней историю падения Й'отха, я заметил, что некоторые змеи были ненормально-крупными, достигая толщины человеческого тела. Видимо это и были последние истинные граждане мёртвого города. В их глазах всё ещё тлели искорки сверхъестественного интеллекта, безвозвратно подавленного животной свирепостью.       Я думал, что они окутают меня подобно нечестивой реке и покарают за дерзость, но вместо этого пресмыкающиеся сделали нечто гораздо более занятное. Они начали переплетаться друг с другом, свиваясь и скручиваясь. Образуя единую массу, которая стремительно росла на моих глазах, обретая форму громадной змеи, которая лежала посреди площади свернувшись кольцом. Видимо даже богу (или сущности, максимально приближенной к этому определению) необходимо было некое вместилище. Сосуд, который нёс бы в себе его сущность, позволяя взаимодействовать с материальным миром как бы через него. Неприятное, наверное, ограничение.       Великий Змей... снизошёл до того, чтобы поговорить со мной? Проклясть меня лично? Превратить в змею, как сделал это со своими подданными, которые всего лишь отказались молиться ему? Нет, их покарали за отступничество, моё наказание не могло быть настолько простым. Но если даже столь великие существа, как обитатели Й'отха могли опуститься до таких глубин деградации, то какой же была моя дальнейшая судьба? Какие ещё ужасы мне предстояло перенести в этом залитом кровавым светом подземелье?       Фигура была почти закончена. Я уже чувствовал влажное дыхание, вырывавшееся из глотки Змеиного Бога. Может, не стоило позволять ему заканчивать то, что он начал и вообще говорить? Я мог бы снова использовать гипноз – его тело состояло из змей, и подчинив себе хотя бы десяток я смог бы разрушить форму. Или всё же стоило выслушать, что он скажет? Решать надо было быстро.