Змеиный Народ

      «Нет. Нельзя вот так уходить. Нельзя прятать голову в песок. Чем глубже ты это делаешь, тем беззащитней становится твоя задница» – пришедший на ум каламбур поднял настроение и даже заставил меня усмехнуться. Вот только это был нервный смех человека, находящегося на грани истерики. Чтобы успокоиться, подготовив себя к встрече я попытался сконцентрироваться на том, что меня окружала. На деревьях, высаженных вдоль фасада здания, в котором находился офис. Не смотря на относительно-небольшую высоту – этажа где-то до третьего, они обладали раскидистыми кронами, приятно затеняя красиво оформленное крыльцо.       Попутно пересчитав ступеньки, которых там оказалось восемь, я потянул за ручку двери. Колокольчик, прикреплённый к дверному косяку возвестил о моём приходе и мужчина, сидевший за безликим офисным столом сразу поднял на меня взгляд. Надо сказать, что выглядел он именно так, как я себе и представлял – холёный мужчина средних лет, от которого вполне отчётливо веяло службой в правоохранительных органах. Цепкий, полный нездорового цинизма взгляд,под которым сразу начинаешь чувствовать себя виноватым мне сразу не понравился. А его обладатель – как-то сразу напряг меня. Я почти решил ретироваться по-добру по-здорову, но мужчина, оказавшийся тонким психологом,сразу заговорил со мной, вовлекая в беседу. Чтобы не сорвался с крючка.       — А ты молодец, парень, – похвалил он меня, явно пытаясь создать положительную обратную связь. – Не все решаются узнать правду о своей второй половинке. Назначат встречу, постоят на пороге, а потом сразу же убегают. Чего приходили, спрашивается?       — В самом деле? – бежать было поздно, поэтому я не нашёл ничего лучше, как опуститься на довольно удобный стул для посетителей с металлическим каркасом и мягкими подушками. Вешалку для одежды я проигнорировал. Собеседник не возражал.       — Представляешь, – усмехнулся он, как-то с разбега перейдя на «ты». – Некоторые потом возвращаются, но далеко не всегда.       — Тяжело, наверное, работать в такой обстановке? – искренне поинтересовался я. Мне, с моей расшатанной нервной системой, и так-то было весьма и весьма не комфортно работать с людьми. А будь они ещё и нервными, их состояние тут же передалось бы мне.       — Нет, наоборот – весело наблюдать за людьми, – ответил детектив, показав себя человеком циничным до крайности. Тем,кто не верит ни в любовь ни в семейные ценности и искренне веселится над несчастьем людей. Не зря говорят, что первое впечатление о человеке – самое верное. Контакты с этим субъектом следовало свести к минимуму. И побыстрее. А то снова начну нервничать.       Поэтому я сразу предложил перейти к делу. Обрисовал ситуацию, объяснил что подозреваю жену в неверности и хочу проследить за ней. Оценив наше совместное фото детектив, представившийся Всеволодом, окинул меня скептическим взглядом. При этом выражение его лица буквально кричало: «О чём ты, парень? Какие сомнения? Конечно она тебе изменяет. Ты посмотри на себя, сутулый, полноватый, лысеющий – ты же недостоин такой красотки!» А узнав, что Катя работает в стриптизе, он растерял остатки сомнений и более ни о чём не спрашивал. Однако помочь мне выяснить правду всё же пообещал. Правда только после того, как я показал ему свидетельство о браке и штамп в паспорте. С документами в конторе было строго. Сразу видно – профессионалы.       Всеволод упомянул, что однажды их уже обманула девица, просившая проследить за парнем, который по факту не являлся ей ни мужем ни даже бойфрендом. Она разыграла такую драму, что они с коллегами и спрашивать ни о чём не стали, за что поплатились впоследствии. С тех пор они стали осторожнее. Когда все юридические формальности были улажены, а половина гонорара перетекла в карман детектива он ещё раз пообещал, что всё выяснит. При этом на его смазливой физиономии отрисовалось гадостно-понимающее выражение, свидетельствовавшее что он не сомневается в том, что что-то в процессе расследования обязательно выяснится и что я – рогоносец. Про себя он заранее уже всё решил, не оставив нашим с Катей отношениям ни единого шанса.       Настроение окончательно было испорчено, и я поспешил вернуться домой. Туда, где мне и моему спокойствию ничего не угрожало. К безопасности. Я так распереживался, что вынужден был даже принять успокоительные, что не укрылось от внимания Кати. Она попыталась утешить и развлечь меня, чем только ухудшила моё состояние, вызвав разъедающее чувство вины. «Как я могу подозревать её,когда она так заботится обо мне и не бросила даже узнав, что у меня беды с башкой? Да что же я за скотина такая?» –примерно такие мысли вертелись в моей голове, пока мы проводили уютный вечер на диване с пиццей и сериалами – классика.       От необдуманного решения всё рассказать и покаяться перед любимой спасла только моя нерешительность. Я знал, что Кате не понравится моя идея со слежкой и боялся обидеть её признанием. А вдруг она решила бы... бросить меня? Я вряд ли бы пережил расставание. К тому же мне не хотелось подставлять Всеволода. Поэтому после чрезвычайно мучительных сомнений и колебаний я решил идти то иди до конца. Раз уж не хватило смелости спросить обо всём сразу, не стоило делать этого сейчас. Так стало бы только хуже. При чём всем. Нет, если мне и суждено было выяснить тайну супруги (буде такая отыщется), то только детективными методами.       Следующие дней десять практически целиком состояла из переживаний. Катя как назло нигде не задерживалась и даже начал подозревать, что она заметила слежку. Риск этого был очень велик. Мне не был известен уровень профессионализма Всеволода, но зато я отлично знал свою девушку. У неё на слежку был самый настоящий нюх. Как, впрочем, и у большинства девушек, работающих в стриптизе. Слишком уж часто попадались слишком настойчивые, или просто не слишком адекватные клиенты, считающие своим долгом подкараулить идущую после работы приглянувшуюся девушку и скажем так предложить ей «дополнительный заработок».       Сложнее всего было улыбаться и продолжать притворяться хотя она явно что-то заподозрила. Только виду не подала виду. На следующее утро после очередной её вечерней задержки, мне позвонил Всеволод и мёртвым голосом сказал, что вернёт деньги, переведя их на карту и советует мне бежать подальше от своей жены. На мой, вполне справедливый вопрос: «А какого, собственно, хрена?» он ответил, что не желает связываться с «этим сатанизмом» и если я хочу всё выяснить мне достаточно будет выехать за город и проехать по старой дороге до холмистой местности, издревле считавшейся «нехорошей». Даже подростки туда не ходили.       Поговаривали, что в старину там было языческое капище, от которого остались лишь разбросанные тут и там обтёсанные камни. Вот только кому оно принадлежало учёные так и не смогли определиться. Славяне вырезали своих идолов из дерева, не из камня. Кто-то из учёных выдвинул предположение, что в этом месте некогда жило безымянное племя, вытесненное племя на менее плодородные земли, где и вымерло с течением времени. Однако большой популярности в научном мире теория не завоевала.       Огорошенный новостями я ещё долго сидел в кресле сжимая в руках погасший смартфон. Я ожидал чего угодно, даже новостей об измене. В конце концов Кате могло надоесть нянчится со мной и моими заскоками, чем мог воспользоваться какой-нибудь мужчина. Благо их вокруг неё всегда крутилось немало. Среди них мог попасться и приличный. Тот, кто привлёк бы её своей мужественностью и харизмой. Выросшая в неполной семье, без отца, Катя с детства привыкла со всем справляться сама. На примере матери и помогавшей им бабушки. Однако при этом мечтала о сильном мужчине рядом. Когда я появился в её жизни этот придуманный образ был ассоциирован со мной. Она так и сказала мне однажды: «Ты не из тех парней, которые уйдут в магазин за хлебушком и больше уже не вернутся». Её привлекали моя надёжность и верность. Однако я не оправдал её надежд, когда после того укуса всё пошло под откос, и превратился в нуждающегося в опеке невротика. Да и внешность оставляла желать лучшего.       Поэтому я ожидал, хотя и очень боялся, что однажды любимая отвернётся от меня. Но услышанное не лезло ни в какие рамки. Могла ли Катя попасть в какую-то секту? Учитывая нашу общую – одну на двоих – тягу к сверхъестественному и её постоянные попытки обрести просветление и духовное знание? Вполне. А вот сатанизм – уже вряд ли. Тёмные культы удовольствий, посвящённые рогатому зверю никогда не привлекали ни её, видевшую изнанку это мира на примере клуба, ни меня. Как учёный я всегда воспринимал Бога как источник света и знания. Некий Абсолют, к которому следует стремиться приблизиться, но которого невозможно достичь. И эволюция – развитие жизни на Земле, косвенно это доказывало. Дьявол же в такой картине был Зверем Регрессии. Примитивным инстинктом, стремлением назад – к простейшим, животным формам. Поэтому и имел звероморфный облик.       Мои знания о кате говорили, что если бы она и увлеклась чем-то, то ведическими практиками или шаманизмом. Чем-то близким к природе. Нейтральным и не связанным с засевшей в головах современных людей идеей о вечном противостоянии Добра со Зла. Что же касалось сыщика, то он явно был оккультно-безграмотен, а потому для него любая пентаграмма (не важно в какую сторону она перевёрнута) или ритуал, проведённый был сатанизмом. Так уж люди, борющиеся(или боровшиеся) с криминалом устроены. Это буквально их работа – подозревать всех и вся. И при том сразу в самом худшем. Поэтому я решил,что прослежу за ней и всё выясню.       В конце концов некоторые ведические общества состояли только из женщин. Мужчин не то, что на ритуалы не допускали, им даже не разрешалось знать, что жена, сестра или дочь состоит в ковене. Своим появлением я мог серьёзно подставить Катю. Но чтобы вернуть покой я должен был узнать правду. Поэтому я затаился и принялся ждать более подходящего момента и готовиться.       Морально в первую очередь. Решиться отправиться куда-то за пределы цивилизации. Пусть даже и не очень далеко, мне было не просто. Стоило увидеть траву, как мне снова чудилось шипение и мерещились извивы змеиного тела в траве. Предстоящая поездка пугала меня и всё же, когда Катя в очередной раз позвонила предупредить, что задержится, я не испугался, а начал действовать.       Поехал по указанным Всеволодом координатам. У меня вряд ли бы что-то получилось если бы я пытался проследить за Катей. А так, благодаря детективу, я знал – куда она, пред положительно, отправится, и мог заранее встретить её там. Вызвал такси, доехал до конца города, а дальше пошёл пешком. Вокруг не было ничего – только серое низкое небо, такие же сероватые холмы. Целое поле холмов, протянувшееся вплоть до полосы видневшегося в отдалении леса. Стояла поздняя осень и листья на деревьях давно облетели, придав им пугающие очертания. Чёрные и непроходимо-мрачные леса впереди напоминали забор из колючей проволки.       Несмотря на то, что от город оставался едва ли в паре километров позади, я остро ощущал нетронутую дикость этих мест. Огромная равнина, раскинувшаяся под тяжёлым пасмурным небом, словно бы уходила в бесконечность. Пустая и безмолвная, она выглядела до крайности неприветливой, если не сказать большего – жутковатой. И мне ну вот совершенно не хотелось туда идти.       Приходилось буквально перебарывать себя, чтобы не повернуть назад. Тревогу усиливали так же и известняковые глыбы, выступавшие из земли. Огромные и диковинные, словно языческие идолы, они были разбросаны вокруг насколько хватало глаз. Именно из-за них равнина выглядела странно и неестественно, представляясь мне сумрачным царством теней и неизбывной печали.       Путь среди бесконечных камней ещё больше выбил меня из равновесия, так как их формы оказались довольно пугающими. Некоторые из них напоминали оскалившиеся лица, в то время как другие больше походили на зверей – ужасных драконов и ползучих гадов с высунутыми языками. Сгущавшиеся сумерки придали изваяниям странную жизнь, из-за чего мне казалось, что эти каменные монстры сейчас оживут и набросятся на меня, чтобы утащить с собой под землю. Навсегда оставят в их холодном, каменном мире.       Преодолевать страх становилось всё труднее и тем не менее я шёл вперёд, ощущая как моё сердце тяжелеет от груза нехороших предчувствий. Я вступил на чужую землю, запретную для людей. Это была обитель призраков. Неведомый край, полный тайн и кошмаров. Чтобы окончательно не потерять контроль и не словить паническую атаку я попытался рационализировать увиденное и принялся вспоминать факты о подобных идолах и понял, что они чертовски напоминают мне знаменитые вишапакары Армении.       Эта долина находилась, мягко говоря, далековато от территории Армении, и всё же сходство было на лицо. Учёные-археологи, вероятно, не согласились бы со мной, приведя десятки различий между вишапакарами мегалитическими сооружениями, которые я видел перед собой, но детали в данном случае были не так уж важны. Главное, что они напомнили мне о чудовищных вишапах. В сказках они обычно выступали как чудовища, являвшиеся свирепыми стражами водяных источников, так необходимых людям для выживания. Жили они в пещерах, наполненных несметными богатствами, и нередко похищали красавиц для личного пользования.       В детстве, когда мы с матерью отдыхали у дяди, он, знаю мою любовь к мифологии, подарил мне сборник «Сказки народов Закавказья». В одной из них рассказывалось о Зальском Змее, что преграждал людям путь к источнику воды, требуя взамен принесения в жертву красивых девушек. И о герое, который сумел одолеть злого дракона, вызвав восхищение у местных жителей.       Впрочем отрицательный образ вишапов сформировался, скорее всего в эпоху борьбы с язычеством, когда проповедники активно насаждали свою веру, запрещая людям молиться вишапакарам во время засухи и называя изображённых на них существ злыми духами и демонами. В более ранних преданиях вишапы были скорее олицетворением мудрости и учителями и совершенно не походили на вечно голодных, злобных и отвратительных чудовищ, коими их стали изображать впоследствии. Да, разгневавшись на непочтительность они могли принести бедствия и несчастья вроде засухи, но чаще всё же помогали. Помогали отыскивать источники воды и одаряли богатством тех, кто им приглянулся. Люди же почитали вишапов настолько, что возводили в их честь каменные менгиры, у подножья которых молили своих благодетелей о милости. И кто знает, не занималась ли здесь Катя тем же самым?       Может быть так. А может и нет. Змееподобная форма этих монументальных памятников наполняла меня ужасом. Мне постоянно казалось, что один из них вот-вот откроет каменные веки и взглянет на меня жёлтыми глазами, горящими в сгущающейся ночи. Кошмары прошлого путались с тревожной реальностью настоящего. Я шёл по полю словно в полусне, ежесекундно ожидая, что земля подо мной разверзнется или один из истуканов проглотит меня. Чёрные, переплетённые сучья кустарников царапали меня, когда я пробирался сквозь их унылую чащу, но я не чувствовал боли. Из-за сильнейшего страха я не замечал вообще ничего вокруг.       Изваянные в камне змеи приковали к себе всё моё внимание. Загипнотизировали меня. Некая сила вела меня вперёд, а когда отпустила была уже глубокая ночь. Опомнившись, а скорее даже очнувшись, я обнаружил себя залёгшим на вершине одного из холмов – у края крутого ската. Похожие на змеев известняковые глыбы остались далеко позади. Впереди лежала котловина, в центре которой высились каменные столбы, отмечавшие место древних собраний язычников в те незапамятные времена, когда сказка была былью. Было темно и долгое время ничего не происходило. Я почти было уже решил, что зря притащился сюда и Катя уже не появится, когда ветер принёс слабый шорох. Он шёл со стороны котловины, и я изо всех сил напряг зрения, пытаясь понять – что происходит? Вскоре звук стал громче, превратившись в жуткое шипение. А затем яма подо мной закипела, словно адский котёл.       Я не мог подобрать иного сравнения. Стены и дно впадины вздымались и корчились. Некие неясные, но вызывающие смутное ощущение тревоги, формы вздувались и опадали, переговариваясь между собой шипящими голосами. Этот звук был до боли похож на тот, что издают змеи от чего моя душа похолодела до самых глубин. Только не змеи! Всё, что угодно, но только не змеи! Не-е-ет!       А меж тем извивавшихся силуэтов становилось всё больше. Извергаясь из провала, открывшегося прямо в земле. Все вместе они составляли жёлтую, перекрученную массу, в трясущемся хаосе которой я смутно различал различал ужасные морды, искривлённые конечности и хвосты (а может и щупальца). В этом дрожащем и шипящем месиве ничего человеческого! Мерзость из Преисподней!       Холодея от ужаса, я наблюдал, как отвратительные формы свиваются посреди ямы в какой-то неясный сгусток, неприятно похожий на нарыв. Их шипящая речь наполнилась ядом зловещего ликования, сквозь который прорывался слабый человеческий стон. Трудно было разобрать что либо в шуме нечеловеческих звуков, но кажется это плакала женщина. Неужели всё-таки Катя?       Беспокойно шевелящиеся и извивающиеся тела разом вскинули вверх скрюченные и, как мне показалось, вывернутые конечности омерзительной формы. Несмотря на очевидное сходство с человеческими это были не руки, а скорее звериные лапы. Они тянулись к чему, напоминая то ли фанатом, собравшихся на концерт рок-идола или верующих, простёрших дрожащие длани к своему божеству. Но если последнее было правдой, я не хотел знать – что именно это было за божество? Какой-то змеиный демон.       Извиваясь, словно в замысловатом танце, они обступили один из столбов в центре ямы. Образовали сплошную, монолитную массу, которая сразу опала и откатилась к краям чашеобразного углубления. А затем в круге каменных монолитов вспыхнул костёр. Его пламя казалось таким мрачно-алым, словно его подкрасили растворимыми солями кальция. Костёр давал так мало света, что я так и не смог рассмотреть заполнивших котловину существ. Они держались в тени, за пределами круга света и лишь их глаза горели во рассеиваемой им полутьме, отражая неестественно-красный огонь. Мириады узких, раскосых глаз, неотрывно взирающих на...       — ...Катя! – потрясённо выдохнул я, забыв о страхе быть обнаруженным жуткими, ночными существами.Между двух каменных столбов стояла прикованная за руки, обнажённая девушка. Её длинные, платиновые волосы спадали чуть ли не до поясницы. Ни клочка ткани не прикрывало её бледное тело, благодаря чему я мог видеть её плавно покачивавшуюся грудь и красивые бёдра.       У двух столбов напротив был прикован обнажённый мужчина, однако я даже не взглянул на него. Моим вниманием целиком завладела пленница. Находившаяся в полубессознательном состоянии, она не могла даже стоять. Ноги красавицы подогнулись, бледно-золотые локоны свесились на лицо, но я всё равно знал – видел, чувствовал, что это была она. Катя. Она всё-таки попала в неприятности. Связалась с какой-то дьявольской сектой. И теперь её собирались принести в жертву. Зарезать в варварском ритуале.       Чувствуя, как пот, градом катящийся по лицу, холодными бусинками падает на дрожащие руки, я понимал что должен защитить её, но... существа, жуткие силуэты которых извивались и корчились на дне чаши, слишком сильно пугали меня. Мало того, что они шипели как змеи, перед которыми у меня теперь была устойчивая фобия, так ещё и свечение их глаз было точь в точь таким же, как у того существа, которое я встретил на пляже. Которое привиделось мне, пока я валялся в бреду, отравленный змеиным ядом. Давний кошмар стал явью. Обрёл зримое воплощение, подтолкнув меня вплотную к той черте, за которой уже начиналось безумие.       Пока я пытался собрать смелость, чтобы начать действовать, или, хотя бы, пошевелиться, плотную массу существ словно охватила судорога. Часть из них расступилась сплошной тёмной волной, пропустив ещё одно существо, облачённое в шёлковую мантию высочайшей отделки. Тёмно-красная материя была расшита диковинными узорами, состоявшими из сотен причудливо переплетённых друг с другом змей. Ткань блестела в свете костра, из-за чего казалось, что незнакомец облит кровавым блеском.       В отличие от тех монстров, что таились в тенях, это был человек. Но при этом настолько лишённый человеческих черт, что в сравнении с ним даже толпившиеся вокруг монстры казались невинными зверушками. Его голова была выбрита настолько гладко, что блестела как начищенный шар для боулинга, а начисто лишённое растительности, смуглое оставалось бесстрастным и выглядело так, словно эмоции вовсе не касались его. Смуглую кожу покрывали витиеватые узоры сложных татуировок со змеиными мотивами.       Окинув пленников нечеловечески-холодными, немигающими глазами, высокий мужчина направился к пленнице. Плавно-неторопливо, с видом человека, которому некуда спешить. В свете костра сверкнуло обсидиановое лезвие ритуального ножа. Очень старый, наверное даже древний о чём свидетельствовала рукоятка, сделанная из кости, он предназначался, чтобы извлекать сердце из груди жертвы. А потому намерения Жреца в отношении моей девушки не оставляли никаких сомнений. Он собирался убить её!       — Не тронь её! – ощущая, как страх сменяется смелостью, я выбрался из укрытия и побежал вниз по склону распугивая нечисть фонариком на своём смартфоне. Его свет едва ли был достаточно ярок, чтобы отпугнуть хотя бы диких животных, но твари его просто не выносили. Стоило посветить на них, как они сразу расступались. Шарахались в стороны, отвратительно шипя и закрывая когтистыми лапами отвратительные лица, похожие на головы змей. Их жёлтые тела покрывали тёмные пятна чешуи. Как у змей!       От моего надрывного воля прикованная цепями девушка подняла глаза и вторила мне, издав полный боли и ужаса крик. Это была не Катя. Пленница лишь походила на неё цветом волос и фигурой. Это всё, что я успел понять, прежде чем жрец взмахнул сделанным из вулканического стекла лезвием, перерезав ей горло. Тонкое, как волос оно прошло сквозь нежную плоть с такой лёгкостью, что в первый миг несчастная даже не заметила боли. Лишь её крик прервался, сменившись булькающими хрипами. Затем кровь фонтаном хлынула из вспоротого горла, заливая голую грудь, живот, бёдра и стекая под ноги злобно ухмылявшемуся убийце.       Я остановился, поняв что напрасно выдал себя. Кати здесь не было. Да, скорее всего и не могло быть. Она никогда бы не стала вести дела с такой гадиной, как этот Жрец. А я пришёл и теперь мне предстояло воплотиться за это. Похожие на змей существа вцепились в меня, повиснув по трое на руках. Вырвали смартфон из рук и растоптали, снова утопив мир в огненно-красной тьме.       — Ты всё-таки пришёл, – сухим, лишённым живого выражения голосом произнёс жрец. – Прекрасно. Будет ещё одна жертва.       Ответом ему стало многоголосое шипение, расплескавшееся над котловиной подобно мерзкому, отравленному вареву.       — Привяжите его! – приказал он и, пока меня тащили к свободному пространству между столбами, подошёл ко второму пленнику, вздёрнув его за волосы. Несмотря на то, что беднягу отделали до кровавых ссадин и синяков, я не смог не узнать детектива.       — Это было так просто, – увидев в руках человека в красном смартфон я понял, с кем говорил этим утром. Всеволод не звонил мне. Его, вероятно, поймали ещё вчера. Это с самого начала был Жрец. И он весьма ловко провёл меня, заманив в свою ловушку.       — Ублюдок, – сквозь зубы процедил я, когда обсидиановое лезвие оборвало жизнь человека, который вписался во всё это из-за меня. Я был настолько зол, что меня не сейчас не пугали даже рептилии, чьи чешуйчатые прикосновения я ощущал сейчас на коже.       Цепи, которыми меня собирались приковать, они конечно же принесли с собой. Было бы странно, если бы кто-нибудь обнаружил свисающие с вишапа железки. У полиции могли бы возникнуть вопросы. К тому от на такой сырости они быстро бы заржавели и пришли в негодность. В любом случая я не собирался позволять этим чудовищам приладить кандалы на свои запястья и продолжал дёргаться,сбивая их с толку. Твари с трудом удерживали меня вшестером и в итоге их главарь махнул на приковывание рукой. По взгляду его жёлтых глаз, которые, как оказалось, тоже светились, было видно что ему не терпится прикончить меня.       — Должен сказать, что я разочарован, – не обращая внимания на предсмертные конвульсии убитого им человека, Жрец направился ко мне, на ходу вытирая испачканное кровью лезвие ритуального клинка об полы мантии. – Я ожидал большего от тебя...       ...договорить он не смог. Осколок чёрного клинка высунулся у него из плеча, подобно жуткому, проросшему сквозь тело ростку. Его смуглое лицо сначала исказилось от боли, а затем и от невероятного удивления. Он словно не мог поверить в то, что кто-то смог подкрасться к нему и ранить. Это была первая эмоция, которую я увидел на его лице. И не сказать, чтобы мне это не понравилось.       — Не смей даже произносить его имя, – прошипела стоявшая за его спиной Катя, – И ли ты думал, что я ни о чём не узнаю?       Она резко вырвала нож из раны, с явным намерением причинить боль, но Жрец не издал ни стона даже когда девушка пихнула его ногой под зад, заставив рухнуть на руки подхвативших его подчинённых. Извернувшись, он посмотрел на неё почти с обидой.       — Серьёзно? Ты прольёшь мою кровь в этом священном месте? Осмелишься на подобное святотатство ради него, Шиашакс?       — Не сомневайся, – в её ответном взгляде читалась ярость ничуть не меньшая. – В этот раз я лишь ранила. Пойдёшь против меня ещё раз и мой кинжал пронзит твоё сердце, Зэксис. Так и знай. И давность нашего знакомства не станет оправданием неподчинения.       Наблюдая за происходящим, я перестал что-либо понимать. Я думал, Катя пришла спасти меня, а не устраивать разборку с этим культистом. Откуда она вообще знала её имя? И что, чёрт возьми, означало эта ремарка, про давнишнее знакомство? Быть может я уже сошёл с ума и всё это происходило в моей голове? А иначе как объяснить, что Зэксис подчинился ей, убравшись подальше?       — Ты ещё пожалеешь об этом! – сверкнув глазами, он грубо оттолкнул тех, кто помогал ему не упасть и отступил в тень. Поверженный, но не потерявший достоинства. Я почему-то не сомневался, что однажды он ещё вернётся и попробует отомстить нам.       Одновременно с этим бурлящая и клокочущая мерзость вновь пришла в движение, стекая обратно туда, откуда и явилась – в ад.       — Отпустите его, – властно приказала Катя обратившись к тем шестерым уродцам, что под шумок пытались и меня утащить под землю. Когда же они подчинились, она зловеще усмехнулась и издала шипение, расплывшееся над озарённой огнём котловиной.       — Убить их, – стоило прозвучать приказу, как толпа мгновенно сомкнулась вокруг обречённых. Катя явно не собиралась задерживаться здесь и смотреть на то, что должно было произойти. Цепко взяв меня пальцами за запястье, она направилась лишь в ей одной известную сторону. Мы были уже довольно далеко, когда по ушам ударил вопль нестерпимой боли – судя по звукам, похожие на змей чудовища начали рвать ещё живых сородичей на куски. Большой любви друг к другу эти твари явно не питали.       Мне, по большому счёту, их тоже было не жаль, но... хладнокровие, с которым Катя отдала этот приказ ужасало. Шагая рядом с ней сквозь не освещённую костром ночь я чувствовал любовь и страх... Две эти противоположные, но не взаимоисключающие силы рвали мой разум на куски, поэтому я не особо обращал внимания на дорогу. Помню только, как мы остановились возле одного вишапа и Катя, заставила его отодвинуться, произнеся заветные слова. Под ним обнаружилась винтовая лестница, уводящая вниз, во тьму. Мы спустились по ней, оказавшись в сводчатом коридоре, освещённом едва теплящимся красноватым светом. Жуткое место.        По обе его стороны открывались проходы в узкие галереи и просторные залы, но мы прошли вглубь до самого конца, где находилась арка, плотно прикрытая каменными дверьми. Распахнувшиеся от легчайшего его прикосновения они,открытый путь в огромную комнату. Нет, даже скорее зал, стены которого были изукрашены драгоценными камнями. Всё вокруг мерцало и переливалось то изумрудной зеленью, то золотой желтизной, а то и вовсе рубиновой красной. Цвет менялся в зависимости от угла зрения, при этом всё вокруг искрилось и мерцало так, будто я оказался внутри драгоценного камня, если такое возможно.       Колонны, расставленные по периметру слегка диссонировали с этой иллюзией, но не могли разрушить её полностью. Поскольку тоже переливались то лазоревой синью то другими, не менее яркими и насыщенными оттенками. Не способны были сделать этого и предметы интерьера вроде огромной кровати, застеленной алым шёлком, ни стола с парой стульев. Он, кстати, был уже накрыт и уставлен всевозможными яствами. Взглянув на золотое блюдо с фруктами, я понял, что уже был в этой комнате. Именно здесь я и очнулся после удара по голове. Только тогда она выглядела совершенно иначе. Видимо, Катя отгрохала здесь нехилый ремонт.       Я нерешительно занял место за столом, пока хозяйка подземного дворца наполняла пару хрустальных бокалов дорогим вином.       — Ты ведь не Катя, верно? – спросил я, уставившись на дно бокала. – Катя умерла в ту ночь, на пляже. Просто ответь...       — Знаешь... – моя собеседница сделала паузу, чтобы выпить немного вина. – Иногда нельзя ответить коротко, не исказив суть. Поэтому скажу так – ты прав, но лишь только отчасти – я действительно уже не та Катя, которую ты помнишь. Я теперь и кто-то ещё.       — И кто ты? – решив, что строить из себя трезвенника нет смысла, я сразу опорожнил половину бокала. Яд? Плевать на яд!       — Хозяйка Медной Горы, – улыбнулась Катя уголками губ. Она явно нервничала, но старалась не подавать виду. – Малахитница.       — Катя, хорош прикалываться, – начал было я, но тут она скинула с себя пальто, обнажив то нескромное платье, канонического оттенка ярко-зелёного оттенка, которое было на ней в видении. В один миг я осознал, что это значит, а в следующий уже подхватился, опрокинув стул и попутно смахнув бокал. Разумеется тот раскололся, а вино расплескалось по мрамору пола, как кровь.       — Так это был не сон! – воскликнул я, указывая на неё пальцем. – Ты тогда превратилась в змею! Всё это было взаправду.       В одно мгновение мой мир перевернулся и всё вдруг снова встало на свои места. То, в чём я столько лет пытался тебя убедить, и во что так до конца и не смог поверить, оказалось ложью, обманом, иллюзией. Ну а то, что я считал кошмара и галлюцинаторными видениями было правдой. Истиной, от которой я отвернулся ради спокойствия и ложного ощущения безопасности. На миг чувство омерзения к самому себе перекрыло всё остальное. Я всегда презирал людей, закрывающих глаза на реалии мира, а в итоге сам оказался одним из них. Видимо прав был тот философ, заявивший что все мы со временем превращаемся в то, что больше всего ненавидим. Впрочем, причина моего падения была не только во мне. Не последнюю роль тут сыграло и сидящее напротив существо.       — Ну да, я – змея, – с абсолютным спокойствием ответила Катя, не став отрицать очевидное. – Думаешь змея не может любить?       — И никакая ты не Малахитница, – перебил я, откровенно отрицая тот факт, что этот подземный чертог здорово походил на то, что было описано в сказке. – Во-первых она живёт в Уральских горах. Во-вторых ей повсюду сопровождают ящерки, а не змеи. А в третьих она владелица земных богатств и хранительница секретов высокого мастерства, покровительствующая ремесленникам и рудокопам, а ты... я теперь даже не знаю – кто ты? Подмена или лгунья, с самого начала скрывавшая свою змеиную сущность!       — Я задала тебе вопрос, – девушка не повысила голос и не сделала ни одного резко го движения, но каким-то образом её голос усмирил мою панику, заставив успокоиться и посмотреть в её наполнявшиеся свечением глаза. – Ты думаешь змея не может любить?       Я хотел ответить, что нет. Что змея в народном воображении, как правило, является живым олицетворением всего нечистого и вредоносного. «Сколько змею ни держать, а беды от неё ждать!» – говорили на Руси о лукавых. В то время как на тему чёрной неблагодарности существовало аж две пословицы: «Выкормил змейку на свою шейку!» и «Отогрел змею за пазухой!» Да легенды всех стран и народов чуть ли не в один голос твердили, что змеи по своей натуре лживы коварны и эгоистичны. И не знают любви.       Я хотел так ответить. Но не ответил. Потому что это было бы неправдой. И несмотря на свой страх перед змеями я не верил в это. Потому что ещё помнил времена, когда зачитывался историями про драконов и с удовольствием посещал выставки рептилий.       — Ты сомневаешься? – заметила Катя, по-змеиному склонив голову на бок, и разве что языком меж губ не выстреливая.       — Я вспомнил легенду о Королеве Змей, – понимая, что меня сейчас попросят её рассказать, я сделал это сам, без понукания. – Она пришла к нам из окутанной тайной Турции. Жил-был в городе Тарсус молодой человек по имени Тахмасп. Был красив, но беден и работал дровосеком. Однажды рубил деревья в лесу, и наткнулся на таинственный медовый колодец. Рассказал он об этом друзьям своим. Вместе пошли они к колодцу и чтобы достать мёд спустили туда Тахмаспа, обвязав верёвкой за талию. Когда же он набрал достаточно мёда, жадные друзья просто ушли, оставив беднягу на дне колодца, который тот им показал. Чёрная неблагодарность.       Понимая, что не сможет вернуться на поверхность, юноша в отчаянии принялся кричать, но его голос никто не услышал. Уже потеряв всякую надежду, он вдруг увидел свет, просачивавшийся из крохотной, размером с игольное ушко, дырочки в земле. Яркий луч света придал Тахмаспу сил. Ножом расширил он отверстие, из которого струился свет и протиснувшись сквозь него очутился в прекрасном саду. Наполненный ароматами цветов и фруктовых деревьев он был полон мраморных фонтанов с кристальной водой.       Утолив жажду и подкрепив силы одним из плодов, утомлённый юноша заснул на одной из скамеек. А проснувшись, пришёл в ужас, обнаружив вокруг себя тысячи змей. Тахмасп был убежден, что они сейчас убьют его, и начал молиться Всевышнему, об упокоении своей несчастной души. Однако, змеи не проявили враждебности, они просто смотрели на него. Внезапно одна из них обернулась женщиной с большими глазами и телом белым, как молоко. И столь велика была её красота, что поражённый ею Тахмасп потерял дар речи. Никогда прежде не видел никого равного змеедеве. Она казалась ему прекраснейшей из всех женщин на свете.       — Добро пожаловать в мои владения, сын человеческий, – ласково приветствовала его дево. – Я – Шах-Маран, Царица Змей.       По её приказу, подданные Шах-Маран поднесли Тахмаспу разные яства – не только фрукты, но приготовленные им кушанья. Она же расспросила гостя о том, кто он и почему пришёл в её страну. Когда юноша рассказал ей всё, а царица опечалено молвила:       — Много среди людей тех, кто ради наживы готов другим вред причинить. Поэтому никто из людей и не должен знать, где находится вход в моё царство. По нашим законам я должна убить тебя, но не бойся! Я сохраню тебе жизнь, но оставлю тебя у себя. Чтобы ты никому о нас не рассказал. Ты будешь моим почетным пленником и товарищем в беседах, от кого я узнаю о жизни людей.       Очарованный красотой этой загадочной женщины-змеи Тахмасп согласился. Не то, чтобы у него был выбор, однако же он остался в Стране Змей добровольно и в скором времени научился ценить компанию этих ярких и умных существ. Шах-Маран держала его подле себя – во дворце невероятной красоты. Каждый уголок его сверкал и переливался, украшенный самоцветными камнями и драгоценностями. Чувствуя себя в безопасности юноша жил в том раю, как в золотой клетке, но первое время не замечал этого, так как они с Шах-Маран полюбили друг друга и счастливо проводили время за беседами в цветущем саду или в царской опочивальне.       Время шло, и однажды начал Тахмасп скучать по родной деревне, по родителям. Боль и горечь разлуки терзали его сердце. Шах-Маран видела это, но не хотела отпускать его, потому что любила парня. но была мудрым существом и понимала, что ему необходимо бывать в компании себе подобных. Поэтому, когда Тахмасп поведал её о своих страданиях она позволила ему вернуться в мир наверху, но при условии, что он не откроет местонахождение её королевства и не станет показывать вход в подземную Страну Змей.       Так же она предупредила любимого, что должен быть осторожен в общении со своими соплеменниками, потому что по прошествии всего того времени, что он провёл с ней, некоторые черты змей передались и ему. Шах-Маран объяснила, что он ни при каких условиях не должен купаться с другими людьми, потому что контакт с водой покажет, что его кожа покрыта змеиной чешуёй.       — Повидай свою семью и возвращайся ко мне. И никому не рассказывай об этом месте, – сказала на прощание Царица Змей.       — Не продолжай, – остановила меня Катя, раздражённо взмахнув рукой. – Я уже догадалась, что добром всё это не кончится.       Мне нечего было возразить на это. Легенда о Шах-Маран была красивой, но грустной историей. И повествовала она не только о любви. В ней нашлось место и человеческой жадности, вероломству, потерям и рассказу наполненном горем сердце человека, так и не сумевшем забыть удивительное существо, которое встретил и потерял. Так же она раскрывала, почему змеи, не сумевшие простить подлого убийства своей царицы стали смертельными врагами людей. Катя была совершенно права – не стоило этому звучать здесь.       — Так ты веришь, что змеи могут любить? – в третий раз повторила свой вопрос девушка, и я понял, что четвёртого не будет.       — Верю, – опустив голову отвели я. Постоял немного, чувствуя пришибленное спокойствие, как после транквилизаторов, потом поднял стул и вернулся на прежнее место за столом. Чтобы задать вопрос, с которого стоило бы начать. – Зачем ты укусила меня?       — Я ждала тебя двадцать тысяч лет и наверное... просто потеряла контроль. Дала выход скопившейся страсти, – опустив голову, Катя допила вино и снова наполнила свой кубок, даже не подумав предложить мне другой. Она всегда глушила тревогу алкоголем.       Залпом залив в себя ещё одну порцию алкоголя Катя и рассказала мне всё. Истинную историю, приключившуюся с нами на том пляже. Всё оказалось правдой! Я действительно видел тёмный силуэт, преследовавший меня в кошмарах и получил по затылку камнем. После этого нас оттащили в Алтарный Зал, где собирались принести в жертву Великому Змею. Пролить кровь на алтарь, стоящий в его тени. В тот миг, когда один из жрецов уже приставил к моему горлу лезвие, Катя сказала, что отдаст свою жизнь добровольно, если меня отпустят. Это впечатлило не только чудовищ, называемых змеелюдьми, но даже их жестокое божество.       Он захотел испытать Катю. Проверить, истинна ли её любовь ко мне и не угаснет ли она в течение отмеренного им срока? Поэтому и отправил в прошлое на двадцать тысяч лет. Задыхаясь от бесслёзных рыданий Катя поведала мне о том, как ждала меня долгие-долгие годы. Как ей было плохо и одиноко в незнакомых местах, среди змеиного рода. Иногда сбиваясь и начиная говорить на другом языке, походившем скорее не на человеческую речь, а на змеиное шипение, а иногда чуть ли не крича она выплёскивала скопившуюся внутри, чудовищную боль. В конце концов мне пришлось подойти и обнять её, насильно влив ещё немного вина.       — Сыновья и дочери змея часто кусают друг друга во время любовного акта. Собственный яд не в силах убить нас, но боль от него приятно оттеняет удовольствие. К тому же это способ проверить силу и выносливость партнёра. Обычно не принято сходиться с тем, кого вырубает твой яд, – ощутив стыд за собственную слабость и несоответствие возлюбленной я понурился и уныло пробубнил:       — Ну да, ну да. Теперь мне понятно, чем ты с тем змеем занималась. Зэксис, кажется? – Катя издала рассерженное шипение.       — Ну да, да я с ним с пала. И с ним и с несколькими другими. Или ты что, думал, что я на все двадцать веков монашкой стала? И с людьми я тоже спала. Выбирала похожих на тебя, трахала, а потом убивала. Мной Клеопатра вдохновлялась! – заявила она.       — Ну понятно,почему ты меня тяпнула – сработал рефлекс, – услышанное сняло камень с моей души. Катю никто не подменял и она не пыталась меня убить. Она просто потеряла контроль. Облегчение, которое я испытал, даже невозможно было описать словами. Поэтому я откинулся на спинку стула и примирительно улыбнулся сидевшей напротив меня и всё ещё напряжённой девушке. – Извини, что подозревал тебя. Надо было сразу обо всём поговорить, а не нанимать частного детектива. Это было очень глупо.       — Прости, меня но... – Катя заколебалась, но потом видимо всё же решила признаться мне. Откровенность за откровенность. –...если бы ты спросил тогда,я бы не рассказала. Я боялась, что ты не примешь меня такой. Время изменило меня не только внутри.       Иллюзия, окутывавшая женское тело, рассеиваться, позволяя истинному, змеиному облику проступить сквозь неё. Лицо Кати начало покрываться пятнами жёлтой чешуи. На щеках, подбородке, на лбу. Сначала они выступали как пятна какой-то кожной инфекции вроде ихтиоза, но по мере того, как их становилось больше и они сливались в единую однородную массу неприятное впечатление исчезло. Лицо передо мной всё больше меняло очертания и форму, теряя всё человеческое. Сначала оно немного вытянулось, затем заострилось и сплющилось на конце, обретая сходство с мордой королевской кобры. Красиво и царственно.       Тело, обнажённое нескромным вырезом платья, тоже покрылось золотистой чешуёй, а на брюхе – мягкими желтоватыми кольцами. Никакой груди, естественно, и в помине не наблюдалось (да и откуда ей взяться-то у рептилии?), а вот ноги остались прежними, к моему удивлению и не срослись в хвост. Змеедева – теперь это слово как нельзя лучше описывало новый образ Кати, закрыла лицо когтистыми пальцами и издала страдальческий крик, перешедший в затяжное, жалостливое рычание. Больно слушать.       — Я тебя любой приму. Хоть змеёй, хоть человеком. Только... – окинув змеиную ипостась любимой девушки более внимательным взглядом я смог преодолеть страх и коснуться её покрытого чешуёй лицо. – ...надо будет походить к психологу. Голову пролечить.       — Я сразу тебе говорила что надо, – с готовностью подтвердила Катя мы оба засмеялись, вспомнив тот момент, когда Катя убеждала меня вылечить офидиофобию. Я на отрез отказывался, зная что на сеансах мне придётся взаимодействовать со змеями.       — Подожди, а что на счёт ритуальных жертвоприношений? – аккуратно спросил я. – Твои подданные убивают невинных людей!       — Сильно сомневаюсь, что тот детектив был так уж невинен, – распушила капюшон змеедева. – Из правоохранительных органов так просто в расцвете лет не уходят. Наверняка за ним значилось что-то серьёзное, раз это не прикрыли и не спустили на тормозах. Что же касается девушки... ты слышал как она кричала? Поверь, та кто столько времени провела впутанной в самую гущу змеиных тел, для земной жизни была уже потеряна. Её смерть на капище была актом милосердия. Жестоко было бы оставить её в живых.       Я даже не хотел знать, что означает фраза «впутанной в гущу змеиных тел», так как ассоциации возникали не самые приятные.       — Знаешь... – видя мою реакцию, Катя всё же решила объясниться. – Люди не делятся на плохих и хороших, равно как и змеи. Мир не делится на чёрное и белое, он многогранен. Каждый из нас иногда плохой, а иногда хороший. Все относительно. Даже справедливость. Поэтому давай не будем мыслить шаблонно. В конце концов ты слишком умён и начитан подобного, дорогой.       Потом у нас с любимой состоялся долгий разговор, который помог мне взглянуть на рептилий под несколько иным углом, нежели в привычном христианском мировоззрении. Заставшая юность Великих Пирамид и время, что предшествовало их строительству, Катя поведала меня о ранних цивилизациях, которыми руководили мудрые змеелюди. Именно они подарили знания в области архитектуры, астрономии, медицины, сельского хозяйства и научили наших предков всему, что им нужно было знать для создания собственной цивилизации. И пусть со временем роль змеиных учителей была предана забвению, их образ так и не истёрся из людской памяти.       На протяжении тысячелетий образ змеи играл важную роль в жизни наших предков. Змей почитали опасными и грозными существами. Их гнева справедливо опасались, но к ним так же и обращались за помощью. Ужа, например, в древние времена вообще почитали как бога врачевания. В храмах обязательно стояла его статуя, из открытой пасти которой торчал серебряный язык. К её подножью складывали горы даров, которыми покупали у него здоровье. А из-за того, что змея ежегодно обновляет кожу, она являлась так же ещё и символом бессмертия. Свидетельства древнего поклонения змеям можно было найти по всему миру, и я прекрасно это знал и сам. Змеи часто появлялись в мифах и легендах, воплощая противоречивый образ пресмыкающегося народа.       Кате удалось вправить мне мозги во время того разговора и с тех пор жизнь наша пошла на лад. Я записался, как и обещал к психологу, постепенно преодолевая свой страх перед змеями. За несколько месяцев мне удалось достичь некоторых успехов – я уже мог без содрогания смотреть на истинную форму возлюбленной и даже проводить с ней время в кровати. И пусть до полного излечения было ещё далеко я уже предвидел тот день, когда смогу выпить напиток, называемый Милосердием Змея. И переродившись подобно Кате, принять новое имя и новую судьбу, вечно пребывая с той, кого так сильно люблю. Таков был мой путь.       Путь Змеиного Царя. Да разве и мог я выбрать что-то другое, после того, на что любимая пошла чтобы быть со мной? Конечно же нет! Она стала Царицей Змей и чтобы доказать ей свою любовь, я теперь должен был стать её Царём. Как Тахмпас для Шах-Маран.