Тенали

— Ну, вперёд, Борода! Удиви меня! Мы с Юкторой стояли в роще за птичником. Перед нами на деревьях висели чучела из кукурузной соломы. На земле стояли две корзины со стрелами, а в руках я вертел свеженький лук. Его вырезала Юктора специально под меня сегодня утром. — Ну, ладно. Я поднял оружие, зарядил стрелу и оттянул тетиву. Наведя наконечник в голову одному из чучел, я выдохнул и выстрелил. Стрела прошла почти в полуметре от цели. Юктора вздернула бровь и глянула на меня как на куль с навозом. — Скажи, Борода, как тебя до сих пор в лесу не сожрали? — Погоди, дай мне лук почувствовать. Пристреляюсь и пойдёт дело. — Ты вообще раньше стрелял? — Спрашиваешь! Ты думаешь, как я весь этот год себе мясо добывал? — И где же теперь твой лук? — Валяется где-то в руинах Халак-Тана. Я потерял его, когда сваливал от приматов. А жаль. Хорошая штука была. — Ах, так вот зачем тебе тот пучок нелепых коротких стрел! Я, когда их увидела, долго ломала голову, чем же ты их запускаешь. Ладно. Стрельни-ка ещё раз. На разминку ушло ещё стрел десять. Наработанные рефлексы лучника снова оживали, руки начинали ощущать новое оружие. Наконец, я сумел по очереди поразить три из трёх мишеней подряд. — Хм. Уже что-то. — кивнула охотница — Но почему ты стреляешь только одиночным выстрелом? — А каким ещё мне стрелять? Я только так и умею. — Ну, вот представь. Ты плывёшь по реке на лодке, и тут из тростника взлетает стая гусей. Что ты сделаешь в таком случае? — Очень просто. Я возьму свою специальную стрелу с наконечником-вилкой и пальну по стае. Хоть один зубец кого-то да зацепит. — А если, например, на тебя несутся три примата с дубинами? А? Тоже вилкой? — Вот тут я, скорее всего, уже выкину лук и возьму топор. — Топор, значит. А я сделаю вот так. Я даже не успел толком ничего рассмотреть. Юктора просто произвела серию каких-то молниеносных движений, и три стрелы мгновенно очутились в грудных клетках чучел. На всё ей потребовалось секунды полторы. — Эээ… ты что, тремя стрелами разом стреляешь?! — Нет. Три отдельных выстрела один за одним. Просто очень быстро. На самом деле это не так сложно, как кажется. Мы продолжили нашу стрелковую тренировку. Юктора показывала мне свои навыки. Она стреляла на ходу, на бегу, в прыжке, сразу после кувырка. Стоя, лежа, на корточках и с ветки дерева. Поражала цели почти со ста метров. Причём как одиночными выстрелами, так и «очередью по три». Я на её фоне выглядел жалким дилетантом. Впрочем, почему выглядел? Я и был жалким дилетантом. — Не расстраивайся, Борода! — Юктора пыталась подбодрить мою гибнущую самооценку — Для самоучки ты очень даже неплох! А будь у тебя с самого начала нормальный лук и хорошие стрелы, то вообще стрелял бы почти как средний мочика. — Чем тебе мои стрелы не угодили? — Да всем. Хрупкие, кривые, наконечник отстой, оперение на мочалку похоже. Теперь я понимаю, зачем ты их столько наделал — заменял качество количеством. Ты по сколько стрел на охоту с собой брал? — По десять или пятнадцать. Юктора засмеялась. — Иди ты! Как ты такой веник в руке таскаешь? — Не в руке. У меня есть специальная продолговатая сумка, в которой я ношу стрелы за спиной. Колчан называется. На самом деле, я удивлен, как ваши лучницы обходятся таким малым боезапасом. — Закидать ворохом палок и макаки могут! Мастеру много стрел не нужно. Пяти для добычи почти любого зверя хватает с головой. Большие запасы снарядов держат при себе разве что воины. Ты, наверное, и сам видел, что на стенах заставы Огня стоят корзины с боеприпасами. Когда приматы валят, словно камнепад в горах, остаётся только пускать ливен стрел на подавление. — Неужели эти приматы действительно настолько серьёзные враги, что против них возводят целые крепости? Мне кажется, они самые обычные стайные животные. Ну, может, чутка посообразительнее большинства. — Разве Талла-Койя тебе ещё не рассказывала о них? — удивлённо спросила Юктора. — Нет. Даже никак не упоминала в своих историях. Хотя, судя по твоим словам, они должны были неслабо досаждать империи апра-мочика. — В эпоху Царей приматов на острове не было. Они появились всего сезонов триста назад. — Правда? И откуда? — А вот это тебе пусть расскажет Талла-Койя. Такие истории лучше всего слушать в её исполнении. Уж она-то сказительница — заслушаться можно… Так, Борода! Хватит мне зубы заговаривать! Вали и отрабатывай стрельбу в движении! В нашем домике с черепичной крышей мы всё чаще и чаще появлялись только за тем, чтобы помыться и привести в порядок одежду. Ввиду того, что с каждым днём круг наших знакомых всё ширился, мы постоянно у кого-то гостили — как вместе, так и порознь. Нас то и дело звали к себе на обед или на вечерние посиделки. Всем хотелось поближе познакомиться с чужеземцами из Мира За Водой. Дженни, например, много времени проводила в хижине общины ткачих. Спокойная атмосфера, негромкие песни и полная свобода для творчества — это была её стихия. Любящая воду Сара, в свою очередь, вовсю постигала науку ходить по реке на туземном каноэ. Её основным оружием, с которым она упражнялась, были разнообразные копья и остроги. Я же брал уроки стрельбы у Юкторы. Даже делал какие-никакие успехи. Но у неё, как у главной охотницы в деревне, и без меня было дел по горло. Нужно было защищать поля от земленюхов, сады — от медведей, а также запасать мясо и другие дары леса. Новый дождливый сезон уже был не за горами. Поэтому я зачастую просто шлялся по деревне и ждал Амаиче. Время от времени я, чтобы развеяться, заскакивал в гости к каким-нибудь амазонкам посимпатичнее. В плане интима нравы мочика были более чем свободные. Возможно, многие рамки спали именно в силу однополости этого народа. Впрочем, по словам Талла-Койи, эта тема не особо табуировалась и в эпоху Царей, и до исхода Золотой Длани. Так или иначе, ближе к вечеру я наносил визиты то к гарнизону воительниц, то к «медсестричкам» — ученицам деревенской знахарки. Моё либидо росло как на дрожжах! Благо, в текущих условиях недостатка в женской ласке я не испытывал. Как-то под вечерок я успешно подкатил шары к одной длинноногой красотке-садовнице с окрашенной в красный косой и бирюзовыми глазами. Сделав вид, что собираюсь всю ночь отгонять белок от фруктовых деревьев, я уволок девушку поглубже в сад за кукурузными полями и с удовольствием отодрал её в шалашике сторожа. «Белок пугали» почти до зари. Когда за лесом забрезжил рассвет, мы, уставшие и довольные, уснули в объятиях друг друга. — Подъём, боец! Меня разбудило ведро воды. Моя рыжая любовница взвизгнула и стремглав чухнула куда-то в глушь сада. Я уселся, протёр глаза и увидел перед собой хохочущую Амаиче с кожаным ведром в руках. — Хорошо время проводишь, как я погляжу! Скучал? — Неописуемо! — я отплюнулся от воды — Но уже жалею об этом. — Ты гляди-ка! И балакать по нашему научился! — Талла-Койя помогла. Я встал с земли и отряхнулся. — Дуй умывайся. Буду ждать тебя у хижины местного гарнизона воительниц. После тренировки позавтракаем. Амаиче сунула мне в руки ведро, подмигнула и скрылась за деревьями. Спустя полчаса я уже был в назначенном месте. Напротив хижины находилась просторная утоптанная площадка, предназначенная для тренировок. По краям её стояли чучела для битья и палки разной длины, имитирующие боевое оружие. Деревенские воительницы расселись возле хижины и с усмешками ждали начала шоу. Амазонки с заставы Огня были военной элитой мочика, так что зрители жаждали увидеть, как боец высшей лиги будет мудохать новичка. А в том, что Амаиче будет меня мудохать, я не сомневался. Несмотря на разницу в росте — в целую голову — и в весе — килограммов в тридцать или сорок — за плечами Амаиче лет пятнадцать боевого опыта в реальных сражениях с крупными и опасными человекообразными тварями. Амаиче скинула бронехалат и вообще всю экипировку, оставшись только в двух повязках — на бедрах и груди. Я тоже разделся до шортов. Мы встали друг против друга. Что ж. Поддаваться я в любом случае не буду. Если и обосрусь, то гордо! — Начнём пока без ударов. — сказала Амаиче — Только захваты и броски. Этого тебе для начала, думаю, хватит. — Ты особо-то не борзей! — я разминал плечи, чувствуя, что начинаю злиться — Я, между прочим, при тебе вот этими вот ногами чуть здоровенного айра-май не задушил. — Эй! — крикнула нам одна из амазонок — Вы драться будете вообще или как? — Командуй! — ответила ей Амаиче. — Раз! Два! БОЙ! Моя противница рванула с места и юркнула мне под ноги. И в этот момент я вдруг ощутил нечто необъяснимое. Вроде адреналинового прихода в Халак-Тане, когда на хвост мне села стая гамадрилов с Боссом во главе. Тело словно решало всё раньше, чем мозг успевал осознавать реальность. Время будто бы замедлилось. Всё происходящее вокруг двигалось со скоростью увязшей в сиропе мухи. Амаиче находились в сантиметрах от того, чтобы схватить меня за ноги и повалить. Мои конечности сами собой подбросили меня вверх. Амазонка пролетела подо мной и хлопнулась в пыль на живот. Я подскочил к ней со спины, просунул руки ей подмышками и, схватив её руками позади шеи, взял в захват и приподнял над землей. Двойной нельсон. — Довыпендривалась? — ухмыльнулся я ей на ухо. Но я не учёл одного. Мочика относительно жителей Мира За Водой обладали сумасшедшей гибкостью суставов и силой мышц. Амаиче уперлась в землю ногой, другой зацепила меня за голень и рванула вперёд, одновременно навалившись мне спиной на грудь. Я потерял равновесие и грохнулся спиной на землю. Удар выбил воздух из лёгких, руки разжались, и Амаиче упорхнула из захвата с лёгкостью стрекозы. — Довыпендривался? — засмеялась она. Я вскочил на ноги. В груди кипел праведный гнев. Пусть она хоть десять раз опытный генетически модифицированный воин! Чтобы я после стольких побед над островными монстрами проиграл этой малявке?! Да никогда! Амаиче снова бросилась на меня. Её стиль боя был основан на яростных ошеломляющих атаках. Значит, надо напрячь все силы и засесть в обороне. Буду брать массой. За мгновение до того, как я попал в железный захват амазонки, я успел расставить ноги пошире и словно врасти ими в землю. Амаиче снова попыталась зацепами и подсечками повалить меня, но я напряг все мышцы ног и стоял надёжнее, чем священное дом-дерево на мысе. Улучив момент, я поймал Амаиче за руку, развернулся и провёл бросок через спину. Я никогда не учился ни борьбе, ни самообороне, но моя улучшенная физическая форма позволяла мне без проблем реализовать многие приёмы. Я от души впечатал Амаиче в землю и сразу же отскочил назад. Она вскочила вся в пыли и с глазами, полными гнева. Зрители посмеивались уже в её адрес. — Ну, всё! — вскипела Амаиче — Запрет на удары отменяется! — Стой, хватит! — закричала ей наша «рефери» — Куда тебе с ним драться! Ты «орлица», а он типичный «медведь»! Он же тебя разотрёт как в ступе! — Они правы. — сказал я Амаиче — Поначалу я тоже думал, что шансов у меня не будет. Ты сильная. Очень сильная. Но я, видимо, сильнее. И мне очень не хочется случайно тебя покалечить. Меня никто никогда не учил грамотно применять силу. Амаиче понемногу остыла. У неё был действительно взрывной характер молодого воина. Публика, поняв, что красивого показного унижения не предвидится, разбрелась по своим делам. К нам подошла Иллапи и похлопала Амаиче по плечу. — Не печалься! Ты одна из лучших «орлиц» и отличный воин. Но вы и вправду в разных категориях. Если это тебя утешит, то моей наставницей по рукопашному бою тоже была «орлица». Хотя я сама и «медведица». — А что это за «орлицы» и «медведицы» такие? — полюбопытствовал я. — Давай, Амаиче, расскажи ему! — подбодрила её на прощание воевода. — Нууу… — амазонка всё ещё дулась — У мочика есть три формы телосложения. Они проявляются с наступлением зрелости, то есть около двадцати пяти сезонов дождей. Забавно, но ты и твои подруги как раз отлично демонстрируют эти три формы! Холерический темперамент Амаиче менял настроения как по щелчку тумблера. Буквально пару минут назад она готова была меня на куски порвать, и вот снова само дружелюбие и общительность! — Вот смотри. Самые многочисленные — это «орлицы». Они среднего роста, неплохо развиты и с успехом могут найти себя почти в любом ремесле. К «орлицам» можно отнести меня, Сару или, например, Юктору. — Понятно. А «медведицы»? — Это самые рослые, выносливые и сильные. Вроде тебя, Иллапи или моей воеводы Айны. Эта форма наоборот самая редкая. «Медведицы» — лучшие воины, кузнецы, рудокопы. Они способны выполнять огромные объёмы самой тяжелой работы. Поэтому все они очень нами ценятся. — А третья форма? Кем будет Дженни? — «Голубкой». Это средние по численности и самые миролюбивые мочика. Они невысокого роста, не слишком сильные. Гончарное дело, ткачество, врачевание — вот их обычные ремёсла. А ещё они считаются самыми лучшими матерями. Впрочем, всегда есть исключения. Например, Кулури Два Ножа. Она жила полвека назад. Как-то раз она вступила в схватку с дюжиной приматов в кронах деревьев и вышла победительницей. Мы сели завтракать брынзой и фруктами. После чего Амаиче приступила к объяснению мне основ боя на жезлах. Мы выставили на середину площадки чучело, изображавшее гамадрила, и принялись дубасить его на все лады. Только солома во все стороны полетела! Жезл и вправду оказался специфическим, но весьма простым и эффективным оружием. Тяжелым концом следовало оглушать и дезориентировать противника, а затем колоть его остриём в мягкие места — горло, брюхо, глаза или под рёбра. Эта тактика, отработанная за годы, отлично работала против гамадрилов, несмотря на их невероятную живучесть и прочность костей. Да и делалось такое оружие из самых примитивных и доступных материалов. Так что боевой жезл вполне заслуженно был основным оружием «орлиц» из легкой пехоты. Когда мы сделали перерыв, я попросил Амаиче подробнее рассказать про приматов. — Юктора уже говорила мне о них кое-что. Я хочу узнать некоторые подробности от тебя. Только историю их появления здесь мне, скорее всего, поведает Талла-Койя. — Хорошо. Что тебя тогда интересует? — Каково с ними воевать? Какая у них структура и иерархия в стаях? Чем они, собственно, опасны? Взгляд Амаиче помрачнел. — Эти выродки — порождения чёрной враждебной магии. Они созданы СПЕЦИАЛЬНО для войн с народом мочика и с самой Тенали. Каждый примат гораздо прочнее и сильнее человека. Они обматывают лапы твердыми лианами, чтобы бить сильнее, а на расстоянии сражаются метательными камнями. В качестве оружия эти твари используют колья и дубины, а с недавних пор даже приноровились подбирать с трупов оружие мочика! Особенно они любят ножи и зубастые палицы. — Но ведь их не так уж и много. В Халак-Тане я нарвался на стаю где-то в тридцать или сорок особей. Почему вам просто не устроить большую зачистку? — Если бы всё было так просто! Таких стай в джунглях к востоку от города десятки, и плодятся они как мухи над сортиром! Ещё приматы могут жрать почти что угодно. А время от времени — раз в пять или семь лет — они к тому же начинают массово стекаться в Халак-Тан. — Зачем? — Собираются в орду. Видишь ли, в чём дело. Есть обычные приматы-самцы. Они могут быть крупнее или мельче друг друга. Их большинство. А есть Вожди — огромные чудовища, настоящие груды лохматых мышц с зубами! Каждую отдельную стаю всегда возглавляет Вождь. — Знаем-знаем! — засмеялся я — Встречались мы с одним таким вождём! Он меня хотел своей дубиной расплющить! — Правда? И как же ты спасся? — удивленно спросила Амаиче. — Достал нож и швырнул ему прямо в глаз. Надеюсь, рана у того ублюдка загноилась, и он сдох! — Было бы славно! Но приматы на редкость живучи! Особенно Вожди. В руинах Халак-Тана они начинают между собой поединки. Побеждённый Вождь или сдаётся, или погибает, и победитель сжирает его сердце. Стая неудачника так или иначе становится частью его стаи. А от сожранных сердец он начинает расти ещё больше и превращается в Чемпиона! Как только все приматы переходят под его власть, орда начинает набеги на наши земли. — За едой? — И за ней тоже. Орда прожорлива и вечно голодна. А ещё… — в голосе Амаиче послышалась боязливая дрожь, губы побледнели -…а ещё за пленными. «Медведиц» они всегда убивают на месте. А вот «орлиц» и особенно «голубок» утаскивают в свои поганые логова… — Зачем? Амаиче ненадолго замолчала. Её голос просел и вдруг стал ледяным. — Обычные приматы рождаются от их собственных самок. Но не Вожди. Эти твари… насилуют пленных женщин… беременность протекает очень быстро… а роды… роды всегда смертельны… Амаиче смолкла. Минут пять она сидела, понурив голову. — Поэтому мы их боимся и ненавидим. С прошлой войны прошло уже восемь лет. Это много. Слишком много. И чем больше времени проходит, тем больше плодится орда. Несколько девушек с застав Камня и Воды пропадали в лесу за эти годы. Боюсь, следующая война станет попросту чудовищной… И мне страшно… — Знаешь… — обратился я к ней — Давай-ка продолжим нашу тренировку! Чую, боевые навыки мне и вправду могут пригодиться. Теперь к моим занятиям по стрельбе прибавились и тренировки с Амаиче. В отличие от Юкторы, она готова была заниматься со мной хоть весь день напролёт. Впрочем, и с луком я тоже достиг хороших успехов. У меня улучшилась точность, дальность и многократно возрос темп стрельбы. Конечно, до «пулемёта» Юкторы мне было как до Китая раком, но делать по выстрелу примерно в две секунды — ноль вопросов. Несмотря на ворчание охотницы, я всё-таки использовал колчан. Юктора теперь называла мой уровень «выше среднего». Для не-мочика, который не держал в руках лук и стрелы с рождения, это было равнозначно высшему разряду. Но вот в ближнем бою я стремился к идеалу без всяких скидок. Амаиче учила меня ставить удар кулаком и ногами, правильно сворачивать врагу шею и ломать конечности. В этом ей помогала Иллапи, не понаслышке знакомая с подходящим для меня «медвежьим» стилем. С жезла я перешёл на упражнения с тяжелым копьём, щитом и палицей. Между делом Амаиче сводила меня к деревенской кожаных дел мастерице. Та сняла мерки с моей левой руки. Мне, как воину, полагался свой боевой наруч. Я даже начал заниматься самостоятельно, пробуя перенести свои новые навыки на мою пику, мачете и топор. Золотая Длань в своё время ведь разработал свой собственный стиль! А я чем хуже? По качеству моё оружие превосходило мочикское на порядок! Особенно уверено я чувствовал себя с топором! Тяжелый инструмент в моих натренированных руках обретал легость и стремительность! Особенно мне нравилась комбинация из топора в правой руке и пики в левой. Рубящие и колющие удары можно было градом обрушать на врага! А оба длинных мачете забрала Сара — она также проходила боевую подготовку и с моей подачи тоже решила попробовать работать своими любимыми клинками. Я продемонстрировал свой новый стиль Амаиче и Иллапи. Под шквалом моих ударов толстенное бревно превратилось в груду щепок! Воевода была очень впечатлена, и обещала обязательно отчитаться Талла-Койе о моих выдающихся успехах. Как только она удалилась в сторону мыса с садом, Амаиче обняла меня за шею и поцеловала. — Ты отличный ученик, Рома! Я тобой горжусь! А знаешь что? — в её зрачках заплясали чёртики — Давай отпразднуем! Пошли-ка в тот шалашик в саду… Короче говоря, житуха налаживалась. Я уже готовился узнать продолжение истории Талла-Койи, но мне немного помешало пожалуй самое важное событие в годовом цикле мочика. Пора было убирать урожай. Поля возделывали и на паре других застав мочика, но именно деревня Омавази была главным производителем и поставщиком продуктов. Здесь выращивали целых два урожая за год. Сразу же после дождей поля засеивались клубнями, арахисом, бобами, баклажанами, луком и перцем. Примерно к середине лета всё это созревало, урожай снимали, и происходил второй посев. На этот раз — только кукурузы. Чтобы не дать ей засохнуть на истощенной прошлым урожаем почве, мочика протягивали по полям хитрую систему полива из бамбуковых трубок. Вода поступала из ручья на верху склона, а в особо засушливые годы возилась туда в кувшинах на арбах из реки и заливалась в трубы. Ввиду такого значимого события (и последующей за ним гулянки) в Омавази потянулся поток народа. Поселения отправляли самых крепких и работоспособных людей. Даже с заставы Огня пришли пара десятков воительниц. Юктора со своей охотничей артелью устроила напоследок большую облаву на кабанотапиров на кукурузных полях, а с заставы Воды прибыли несколько лодок, гружёных рыбой. Так руководство народа мочика в лице Талла-Койи обеспечило пропитание всем работникам. Кукуруза в этом году уродилась на славу. Стебли и листья уже пожухли, а волосатые початки проглядывали на свет из своих коконов. Мочика с энтузиазмом точили ножи и серпы из камня, меди или кости. За работу взялись все от мала до велика. И я не был намерен отлынивать. Фронты работ были строго поделены. «Орлицы» стали жнецами. Они срезали стебли, отделяли от них початки и скидывали их в корзины. Их на арбах отвозили «голубкам», которые снимали с них листья, вязали в пучки и вывешивали сохнуть на солнцепёк. Через пару дней под жарким экваториальным солнцем зерна высыхали и попадали в руки к «медведицам». Сперва початки обдирали специальными крючковатыми палками. Всё зерно ссыпалось в корзины, а затем отправлялось в помол. Пока Сара махала мачете в поле, оставляя далеко позади амазонок с костяными серпами, я, как один из основных силачей, пристроился работать на мельнице. Под большим навесом возле поля стояли три пары огромных каменных жерновов. Крутить их надо было вручную по четыре человека. Зерно подавалось на камни по одному жёлобу, а дроблёная масса ссыпалась по другому. Вся система выглядела довольно громоздкой, но действенной. Вместе с тремя «медведицами» я запрягся в жернова. Работа была и вправду не из лёгких. Даже для мочика, чей уровень физичской силы на порядок превосходил обычных людей. Каменные колёса скрежетали и с хрустом дробили зерно. Масса пересыпалась в мешки и снова отправлялась к Дженни и другим «голубкам» — теперь уже на просев. Орудуя огромным решетом, девушки отделяли желтую порошкообразную муку от неперемолотых кусочков. Из такой крупы варили кашу, добавляли в суп или кормили птиц в птичнике. В хозяйстве мочика ничего не пропадало зря. Вся эта работа растянулась более чем на неделю. Когда обширные кукурузные дебри пали под серпами мочика, трудолюбивые амазонки раскидали по опустевшим полям стебли и листья на просушку, после чего собрали их в большие стога. На мой вопрос — для чего? — ответила Старая Тарука. — Эта солома пойдёт на корм для стада домашних буйволов, которых пригонят сюда с заставы Ветра ближе к дождям. На пустых полях для них возведут загоны. За время дождливого сезона буйволы хорошо удобрят почву навозом, и земля не потреяет плодородность. — Удивительно! Вы на редкость грамотны в любом пользовании богатствами природы! Многие народы просто сжигали леса и засеивали поля на пепелищах. Когда почва истощалась, они просто выжигали новый участок. — Какое варварство! Нет, такой подход нам чужд и мерзок! Икче-мочика созданы и обучены Доброй Матерью Тенали именно так, чтобы процветать в гармонии с миром нашего острова. По завершении сельскохозяйственных работ Талла-Койя вместе со всеми собравшимися на площади обратилась в благодарственных молитвах к Тенали и Высшим Богам. Ими у мочика считались олицетворения стихий и, само собой, «Солнце, Царь Царей, что правит над всеми». После молебна Талла-Койя попросила нас троих подняться к ней на трибуну. — Народ мочика! Наши новые друзья с нами совсем недавно, но уже сотворили немало добра и добились выдающихся успехов! Брат Роман и сестрица Сара прошли обучение у наших лучших бойцов! Отныне они — воины мочика! Сегодня они получат свои боевые наручи, сделанные из кожи тех айра-май, которых брат Роман сразил в первый день своего пребывания в нашей деревне! Особую благодарность я выражаю нашей новой сестрице Дженни! У неё талант и задатки отличной ткачихи! Эта чудесная накидка с узором в виде кукурузных стеблей, что сейчас на мне — её подарок к сегодняшнему празднику! Всем нашим друзьям из Мира За Водой будут выданы хорошие доли от богатого урожая этого года! Также за неоценимую помощь в уборке посевов им будут пожалованы новые расшитые пояса и отличные стальные ножи, выкованные на побережье! Давайте же все вместе отпразднуем этот знаменательный день! Два больших буйвола, специально к празднику пригнанных с заставы Ветра, были нафаршированы овощами и зажарены в земляных печах целиком. Снова играла музыка, пелись песни, брага и чича, будь она неладна, лились рекой. Нас то и дело просили показать наши моднявые крокозавровые наручи. Штуки и вправду были стоящие. Амаиче учила меня, что бронированным левым предплечьем следует затыкать нападающему гамадрилу пасть и бить в это время с правой. А нашивки из зубов крокозавра превращали наруч к тому же в мощный кастет! Уже не терпелось начистить им пару-тройку обезьяньих рож! Талла-Койя попросила нас сильно не пить, а вечером заглянуть к ней в хижину. Я искренне надеялся, что нам наконец-таки расскажут о том, кто такой этот капитан Кортадор. Мои неугомонные мозги строили теории одну краше другой, и весь пир я провёл как на иголках. Насилу дождавшись вечера, мы втроём отправились к верховной жрице. Госпожа-хозяйка как всегда гостеприимно ожидала нас с неизменным чайником и чашками. — Добрый вечер, друзья мои! Вы хорошо отдохнули и повеселились на пиру? — Просто отлично! Спасибо большое за поздравления и за весь праздник! Но для полного счастья нам не хватает разве что очередной вашей истории! Надеюсь, теперь мы заслужили продолжение. — Более чем заслужили, друзья мои! Талла-Койя стала разливать нам душистый травяной чай. — Знаете, я довольно много думал и строил догадки о том, кто же такой этот капитан Рауль Кортадор. — сказала я. — Правда? — жрица поставила перед нами праздничные сладкие тортильи — И что же ты надумал? — Ну, раз он капитан, то у него по любому был корабль и команда. Рауль — имя испанское. Думаю, он, если и не родился в Испании, то, во всяком случае, испанских кровей. А «кортадор» с испанского можно перевести как «резак» или «тесак». Что-то режущее. — Hablas español? — спросила Талла-Койя. — Si! — удивленно ответил я — Это те испанцы обучили вашу предшественницу своему языку? — Вы всё поймёте из моего рассказа. Но сначала я покажу вам кое-что. Она подошла к одному из сундуков возле стены и извлекла оттуда продолговатый лакированный ларец. Из ларца появился свёрток черного полотна. Талла-Койя положила этот свёрток перед нами. — Вот! С этим дьявольским оружием в руках и пришёл на нашу землю Кортадор! Она развернула ткань и достала оттуда меч в ножнах, отделанных серебром. Оружие в длину было чуть больше метра. Треть приходилась на рукоять, предназначенную для двуручного хвата и прикрытую широкой скобой, как у сабли. Она начиналась от гарды и широкой дугой шла до навершия эфеса. Рукоять была сделана из светлой кости, а гарда, скоба и «яблоко» — из сверкающей стали. Я взял оружие и извлёк его из ножен. Клинок имел легкий изгиб и заточку по внутренней стороне. Больше всего он походил на турецкий ятаган или непальский кукри, но шириной почти с ладонь. По металлу змеились узоры многослойной стали. Клинок был очень тёмным, почти черным, и контрастировал со светлым эфесом. На конце имелось небольшое фальшлезвие, добавлявшее остроты колющим ударам, а режущая кромка ближе к гарде превращалась в мелкие пильчатые зубцы. Такую заточку на современных ножах называют серрейторной. Оружие было увесистым, но идеально сбалансированным. Его вес в руке исчезал. Талла-Койя вынула волос и сдула его с пальцев на лезвие. Клинок расслоил волосок налету. Меч был острым словно скальпель. То был конец семнадцатого века от Рождества Христова по летоисчислению Мира За Водой. Испанская корона год от года наращивала мощь. Обширная сеть её колоний раскинулась по всему миру, в Старом и Новом Свете. Железные полчища конкистадоров сметали любое сопротивление на своём пути. Архипелаг Филиппинских островов, что лежит отсюда далеко на западе, также находился под властью Мадрида. Один именитый кабальеро заложил в той отдалённой колонии обширные плантации недавно открытого в Новом Свете табака. Курительное зелье с успехом продавалось, и плантатор богател. Он отстроил себе на Филиппинах поместье и перевёз туда из Испании свою любимую жену. Одно лишь омрачало жизнь кабальеро — супруга никак не могла родить ему наследника. Он перепробовал много разных лекарей — как местных, так и европейских. Наконец синьора, будучи уже немолодой, сумела зачать и произвести на свет долгожданное дитя. Новорождённый оказался мальчиком, здоровым и крепким. Его нарекли Рауль. С самого раннего детства мальчик был обласкан со всех сторон. Родители души не чаяли в своём наследнике! Любые проказы и шалости легко спускались сорванцу с рук. В условиях полной вседозволенности мальчик рос капризным, избалованным и жестоким. Одним из любимых его развлечений было ловить собак и кошек, а затем сбрасывать их с высокого балкона поместья. Маленький изверг с упоением смотрел, как несчастные животные ползают, переломав все кости. Они скулили в агонии, и эти звуки были для ушей Рауля слаще любой музыки. С животных маленькое чудовище перешло на людей. Он по несколько раз на дню приходил на табачные плантации и с диким хохотом сёк кнутом трудившихся там невольников. Один раз он пристроил ведро с кипятком над дверью в кухню. Оно опрокинулось на одну молоденькую кухарку. От страшных ожогов девочка в муках скончалась. Когда Раулю было четырнадцать лет, он поздно ночью изнасиловал в отцовском саду служанку, а затем поднял с земли камень и разбил девушке голову. Несчастные родители очень горевали, но их любовь к единственному сыну была слишком велика. Они попытались усадить его за учебу, надеясь таким образом образумить нелюдя. Но и здесь он не исправился. Наоборот, всё стало только хуже. Из всех наук он признавал лишь две — фехтование и стрельбу. Остальных же своих учителей он или прогонял, или избивал. Правда, география и история ненадолго заинтересовали его, но он быстро к ним охладел. Вместо этого он предпочитал днями напролёт рубить саблей связки соломы, отрабатывая удар, или палить из пистолетов по птицам. Слуги ходили и опасливо озирались на юного синьора. Все они прекрасно понимали, что, когда ему надоест солома, то придёт их черёд. Однажды отец взял своего сына с собой в ближайший портовый город. Там он хотел заключить несколько важных торговых сделок. Рауль прогуливался по набережной, когда внезапно порт был атакован сразу тремя пиратскими кораблями. Сперва негодяи накрыли город залпами мортир. Затем их суда развернулись бортами, и последовал шквальный пушечный огонь. Все горожане с криками ужаса бросились врассыпную, спасая свои жизни! Лишь Рауль, словно завороженный, стоял под ливнем ядер. Неукротимая разрушительная ярость корабельных орудий околдовала его! Страшные черные флаги на мачтах отражались в его зрачках и его душе! В этот момент он и осознал, что единственное подходящее для него ремесло — морской разбой! Лишь когда со стороны кораблей отделились и направились к берегу несколько шлюпок с головорезами, юный Рауль поспешил убраться с набережной. Его отец не пострадал. Вместе с сыном он немедленно сел в карету и поспешил вернуться в свою усадьбу в глубине острова. Но ядовитое семя зла уже пустило свои корни на благодатной почве чёрной как смоль души Рауля. Той ночью он устроил в поместье ужасный пожар. Поздно вечером он расставил по дому бочонки с порохом и разлил горючее масло. Поджог он устроил поближе к опочивальне своих родителей, заперев перед этим их на ключ. Уже скоро весь дом был объят чудовищным пламенем! Огонь начал перекидываться на флигели и поля. А юный дьявол тем временем сунул за пояс саблю и пистолет, вскочил на коня и дал ему шпоры. Он направился обратно в город, где как раз после удачного грабежа пьянствовали пираты. Явился он не с пустыми руками. Через его седло были перекинуты два мешка денег, которые он украл у отца перед поджогом. Увидев золото, капитан флагмана пиратской армады обнял Рауля и нарёк его своим сыном. В этот момент негодяй был воистину счастлив на свой извращенный манер. Он бороздил моря со своим приёмным отцом три года, наводя ужас во всех водах от Индии до Китая. Очень скоро из юнги он поднялся аж до старшего помощника! Рауль проявлял себя как бесстрашный грабитель и жестокий головорез. А уж в фехтовании ему едва-едва противостоял сам капитан! Юноша словно ураган врывался в самую гущу абордажа, снося головы направо и налево, умел и править судном, и обращаться с пушками. Рауль был воистину талантливый пират, любимчик команды и гордость капитана! Примерно в это же время зародилась и безмерная страсть Рауля к всевозможным редким и необычным клинкам. Со временем он собрал настоящую коллекцию. Там было всё. Кривые сабли из арабских пустынь, элегантные прямые мечи из Поднебесной Империи и изящные изогнутые — с островов, что восточнее самого востока. Но Раулю этого было мало. Он искал нечто абсолютно уникальное. Меч Мечей, как он сам его называл. И вот однажды до его ушей дошли любопытные слухи. В один богатый портовый город на восточном побережье Индии скоро должен был прибыть один из величайших кузнецов-оружейников во всей Азии. Он лично вёз некий особый заказ для раджи этого города, уплатившего за него баснословную сумму. Матросы судачили, что это был клинок, который рубил слоновьи кости на пятаки с той же легкостью, что и свиную колбасу. Рауль понял, что должен им завладеть. Он долго уговаривал капитана поменять курс. — «Почтенный синьор мой папа, вы не рискуете ничем! Я всё проверну сам! Поздно ночью мы подойдём поближе к городу, спустим шлюпку, и я по темноте проберусь внутрь. Пару дней я пособираю сведения, а затем загляну к кузнецу в гости. Мне понадобятся только плащ, верёвка и легкий арбалет. Подумайте только о перспективах! Меч Мечей, мощнейшее оружие, буквально сам плывёт к вам в руки!» Старпом в глазах капитана на тот момент имел уже весомый авторитет, несмотря на юный возраст. Да и возможность заполучить удивительный клинок выглядела крайне заманчиво. Капитан подумал и дал добро на авантюру Рауля. Корабль пиратов, именуемый «Морской Ворон», высадил старпома под прикрытием тумана, а сам ушёл в одну из потайных бухт неподалёку. Рауль, притворившись нищим, доплыл до городских стен, бросил лодку и по водостоку пробрался внутрь. В городе он то тут, то там начал наводить справки. Сильный загар и отличное знание хинди делали его похожим на местного. Старый мастер оружейник действительно был в городе и гостил во дворце у раджи. Чудесный меч находился при нём. Раджа отдал слишком много денег за него, поэтому ждал большого местного праздника — ему хотелось устроить вручение клинка на торжественном пиру. Рауль заплатил одному из слуг раджи, выехавшему на базар за товарами для пира, и тот разведал для него, где находятся окна покоев оружейника. В ночь накануне праздника мерзавец пробрался в дворцовые сады, убил из арбалета двух патрульных стражников, закинул верёвку на статую и по ней вскарабкался на высокий балкон, а оттуда проник в покои мастера. Оружейник оказался почтенным старцем в высокой чалме и с длинной седой бородой. Он сидел на полу возле маленького дорожного алтаря и возносил молитвы своим богам. Рауль самодовольно расселся на диване, закинул ногу на ногу и навёл заряженный арбалет на мастера. — «Только без глупостей, дед! Заорёшь или учудишь что-нибудь — получишь стрелу в глотку. Итак. Меч раджи. Он всё ещё у тебя?» — «Да, юноша, он со мной.» — ответил старец. — «Покажи мне его!» Мастер достал свёрток шёлка и вынул оттуда меч в ножнах. Это был широкий загнутый клинок из темной стали со светлым эфесом и заточкой по внутренней стороне изгиба. — «Расскажи мне о нём. Как и из чего ты ковал этот меч? Я в любом случае заберу его. Но если он в самой сути своей не будет представлять ничего стоящего, то вместе с ним я заберу и твою жизнь.» — Рауль продолжал держать старца на мушке. — «Хорошо. Три года назад я увидел в лавке одного купца куски некой странной оплавленной руды. Он сказал, что эти камни найдены пастухами в далёкой пустыне за горами на севере. Они говорили, что это ядро скалы, упавшей ночью с неба в клубах пламени и взорвавшейся при столкновении с землей. Материал меня заинтересовал, и я купил осколки руды. Я рассчитывал создать сплав на её основе. Но руда не плавилась в горниле. Даже почти не раскалялась. Я пытался раздробить её, но и здесь потерпел неудачу. Осилить её смог лишь специально созданный для этого гигантский молот, который оттягивали и отпускали сразу четыре слона. Дроблённую руду я уложил слоями в особую домну, добавив древесный уголь и осколки лучшего железа. Восемь мехов целые сутки нагнетали чудовищный жар. Домна даже треснула. Но в конце концов мы с подмастерьями смогли получить необходимый сплав. Далее я сумел при помощи моего лучшего горна и артели молотобойцев сковать из крупиц стали заготовку. Я понимал, что из этого металла, прилетевшего со звёзд, выйдет нечто совершенно необычное. Я решил создать меч, как можно лучше приспособленый под рубящий удар. Я долго ковал его, делая отдалённо похожим на серп. Я закалил его в тигриной крови, после чего мои подмастерья полгода точили его. Простые точила не брали звёздный металл, потому мы закупали у ювелиров шлифовальные круги, на которых они ограняли самоцветы. Его эфес создан из слоновой кости и сплава серебра со сталью. Нет в мире меча подобного этому, и цена за него была высока! Лишь сказочно богатый раджа этого города сумел ее заплатить. Ибо меч этот не разрушит ничто, но сам он — сокрушит всё!» — «Правдивы ли слухи, что он разрубает слоновые кости?» Изголовье ложа мастера, стоящего здесь же, было сделано из двух огромных бивней. Старец вместо ответа занёс клинок и, приложив лишь малое усилие, махнул им. Меч прошёл сквозь кость, не встретя ни малейшего сопротивления, и обрубок бивня с идеальным срезом упал на подушки. — «Есть ли имя у сего совершенного меча?» — завороженно прошептал Рауль. — «Коготь Мрака.» — был ему ответ. Негодяй вскочил с дивана и приказал старцу вернуть меч в ножны, положить его на пол и толкнуть в его сторону. Тому ничего не осталось, как подчиниться. Рауль извлёк клинок и, взвешивая его в руке, приблизился к мастеру. — «Знай же, старец! Ты величайший оружейник мира! Твоё мастерство слишком велико. Я восхищаюсь тобой! Но ты можешь и вновь создать нечто подобное. А Коготь Мрака должен остаться единственным в своём роде!» С этими словами он взмахнул звёздным мечом и разрубил мастера наискосок — от плеча и до бедра. Изо рта старца брызнула струйка крови, и его тело распалось напополам. Улыбнувшись, Рауль отёр клинок от крови, вернул его в ножны, нацепил себе на спину и бесшумно покинул дворец. По дороге до моря ему попался отряд городской стражи со щитами и в латах. Он порубил стражников на куски, словно они были перед ним голыми. После чего прыгнул в лодку и направился в потайную бухту. Как только забрезжил на горизонте рассвет, Рауль постучался в каюту капитана «Морского Ворона». — «Почтенный синьор мой папа! Думаю, с таким оружием в руках звания старпома мне будет маловато! Я вызываю вас на дуэль! Ваша ставка — корабль и команда, а моя — Коготь Мрака!» — «Слушай-ка сюда, щенок!» — капитан побагровел от ярости и вытащил саблю — «Я слишком много тебя хвалил, но, видимо, пришла пора поставить тебя на место! Я — твой отец, я приютил, обучил и воспитал тебя, гадёныша, а ты смеешь тяфкать на меня!» Рауль в ответ лишь рассмеялся. Он непринуждённо взмахнул Когтем Мрака, и отрубленный клинок капитанской сабли отлетел в сторону. Старпом стремительно нанёс несколько ударов по телу капитана, затем подсёк голени и бедра, а под конец полоснул по шее. — «Синьор мой папа! Я не моргнув глазом поджарил моего родного папеньку, как гуся! С чего вы вдруг взяли, что я стану церемониться с вами?» Рауль снял с приёмного отца его широкополую шляпу с перьями и надел на себя. В этот же миг тело капитана рассыпалось на куски. — «Достопочтеннейшие синьоры!» — обратился дважды отцеубийца к собравшейся команде — «Думаю, вы все достаточно умны, чтобы не оспаривать мой новый пост. Так что живо оттёрли палубу от моего папеньки, подняли паруса и вышли в море! И шевелитесь, макаки паршивые!» С этого дня моря превратились в ад. Лишь упоминания того, что «Морской Ворон» появился в тех или иных водах, хватало, чтобы парализовать всю торговлю. Купцы отказывались выходить в море, военные суда не желали их сопровождать. Кровожадность капитана Рауля достигла своего пика. Обычно в сабельном бою убивали уколом сердце, в живот, на худой конец — отсечением головы. Но Рауль был настоящий мясник! После него палубы кораблей оставались покрыты грудами ещё теплого кровоточащего мяса, в котором сложно было опознать недавних людей. Прозвище само нашло его. Кортадор. Отсекатель. Но слава сыграла с капитаном злую шутку. Торговые суда просто перестали попадаться ему на пути. Грабить было некого. Кортадор собрал свою команду на сход и объявил. — «Значит так, синьоры! Наши дела последнее время воняют китовым дерьмом! Здесь нам больше ловить нечего! Однако я слышал, что наш обожаемый король — чтоб у него морской ёж в сраке поселился — существенно потерял влияние в своих колониях в Чили, Перу и Мексике! Самое время нанести удар! Мы пересечем Тихий океан и славно попируем на богатых берегах Нового Света!» «Морской Ворон» начал готовиться к длительному походу через океан. Кортадор продал всю свою коллекцию клинков. — «Мне не нужны больше все эти железяки! Ведь у меня есть Меч Мечей!» — говорил он. Он выручил большие деньги, прибавил добытое в грабежах золото и приступил к капитальному ремонту корабля. Также Рауль начал и набор новых матросов в команду. Это были самые отборные головорезы и мерзавцы со всей той части мира! Придавая огромную важность качеству оружия своих бойцов, Кортадор, помимо всего прочего, подыскивал для своей команды и кузнеца. И нашёл его на своих родных Филиппинах. Этот мастер и раньше не раз снабжал пиратов оружием. А услышав о своей доле со всех будущих добыч, бегом бросился собирать инструменты! Это был корыстный человек и просто бессердечная сволочь, хотя и отличный знаток своего дела. Как раз такие и нужны были Кортадору. У кузнеца этого был молодой подмастерье, сын испанского матроса и филиппинки. Его звали Хосе. Узнав, с кем хочет плыть его хозяин, парнишка пришёл в ужас! Но мастер ни о чём и слышать не хотел! — «Жалкий крысёныш!» — грохотал в ярости кузнец — «Ты вообще видел, сколько он мне предлагает?! Капитану Кортадору нужно лучшее качество! Поэтому ты едешь со мной! Или расплющу молотом как клопа!» Так наивный и чистосердечный Хосе оказался один на коробле с толпой самых отпетых негодяев и разбойников. Приготовления были закончены, трюм был под завязку забит припасами, и капитан Рауль Кортадор вывел «Морского Ворона» на безбрежные просторы Тихого океана. Пираты плыли от острова к острову, пополняя то тут, то там запасы воды. Но, чем дальше они углублялись в океан, тем менее дружелюбным он становился. Сперва на островах их то и дело встречали дикие племена людоедов. Несколько человек из команды упокоились в их желудках. Потом и вовсе участки суши стали попадаться всё реже, а те немногие, что всё же встречались, были лишь безжизненными атоллами из рифов и песка. Корабельный квартермейстр сильно урезал пайки по еде и воде, а океан всё так же оставался безбрежен. У пиратов стали шататься зубы и кровоточить дёсны. Команде грозила цинга. Среди матросов бродили нехорошие слухи. Отчаяние заглушало страх перед грозным капитаном и его страшным Когтем. На корабле зрел бунт. И Кортадор это понимал. Он, как некогда Колумб, потребовал три дня сроку. Если по исходе этих дней суша не появится, команда будет вольна вздёрнуть его на рее. Прошёл первый день, миновал второй, за ним и третий. На рассвете срок истекал. Звереющие матросы уже вязали для капитана петлю, как вдруг вперёдсмотрящий увидел на горизонте горы в лучах рассвета. «Морской Ворон» встал на рейд в основном устье обширной речной дельты. Матросы на шлюпках отправились к берегу, на ходу заряжая мушкеты. Они вернулись с полными бочонками воды и охапками битой дичи. В тот вечер на корабле было обжорство и попойка. Кортадор решил, что они уже достигли берегов Нового Света. Он приказал поутру половине команды грузить на шлюпки всё нужное для их кровавого промысла. Капитан надумал идти вверх по реке на вёслах. Кузнец остался на корабле помогать с кое-какой починкой, а в качестве оружейника с экспедицией отправил безропотного Хосе. Тот уже давно уяснил, что послушание — единственный способ выжить в команде Кортадора. Народ мочика как раз собирал с полей первый урожай, когда из-за излучины реки появились несколько лодок с бородатыми людьми. Среди пришельцев были и чернокожие гиганты, и люди с лицами желтыми, и рыжие бородачи. А вёл их статный красавец с полотняно-белой кожей, угольно-черными волосами и глазами цвета бездны морской. Он был одет в роскошный черный камзол, отличные сапоги и широкополую шляпу с перьями. На поясе у него болталось невиданное доселе оружие. Пираты хотели немедленно устроить в деревне грабёж и резню. Но замыслы Кортадора были куда более коварны. Он велел своим головорезам не спешить, а запастись терпением. У капитана был план. Тенали знала о приближении гостей ещё когда «Морской Ворон» был только на подходе к острову. Но их намерения были тайной даже для неё. Она повелела Талла-Койе и всему племени встретить их со всем радушием. Мочика устроили в честь чужеземцев из Мира За Водой роскошный пир. Во время праздненства пираты хвастались своим отменным оружием — клинками и пистолетами — и приводили наших простодушных предков в неописуемый восторг. Молодые девушки с придыханием смотрели на вождя чужаков, околдованные его глазами и лучезарной улыбкой. После пира мочика пригласили гостей разделить с ними ложе, и стоны дев понеслись над рекой. Шесть красавиц в ту ночь выбились из сил, пытаясь совладать с неукротимым пламенем голубоглазого красавца. Ещё неделю жили пираты в деревне Омавази. Они были приветливы и дружелюбны — с готовностью помогали местным и в охоте, и в труде. Мочика и не знали, что Кортадор нарочно велел им втираться в доверие. Капитан Рауль понемногу изучал язык и строил общение с Талла-Койей. Он с готовностью выслушал истории про Куру-Маки, про Хуми и Муну, про Чёрный Мор и, самое главное, про царскую сокровищницу. — «Почтеннейшая синьорита Талла-Койя!» — обратился к жрице коварный негодяй — «Мы искренне благодарны вам за ваше гостеприимство, но смеем просить ещё об одном одолжении. Икче-мочика, как я вижу, благоденствуют под покровительством доброй синьоры Тенали. Но нашу родину недавно уничтожило ужасное землетрясение. Наши города лежат в руинах, а жёны и дети голодают. На вашем же славном острове лежат и пылятся без дела царские сокровища, которые очень ценятся в Мире За Водой. Это золото могло бы неоценимо помочь нашему народу. Если синьора Тенали не будет против, мы отправимся в восточные земли острова и возьмём хотя бы часть от сокровищ последнего Кахапака. Вы только дайте нам еды на дорогу и укажите путь. Мы всё сделаем сами.» Богиня ничего против этого не имела. Она полагала, что этим людям не присуща одержимость богатствами, ведь они вели себя с мочика более чем дружелюбно. Даже боги порой ошибаются… Кортадор отобрал из своей экспедиции половину участников — самых крепких и умелых бойцов. Остальным же он велел остаться в Омавази и помогать мочика чем только можно. В числе оставшихся был и Хосе. Под ликующие возгласы отряд Кортадора выдвинулся на восток. Их не было целый месяц. Между деревней и стоящим на рейде «Морским Вороном» курсировали лодки. Одни матросы с корабля приезжали в Омавази, другие — уезжали обратно. И все — и пираты, и мочика — с любопытством ждали возвращения экспедиции. Но вернулся только Кортадор. Он вышел из леса израненный, в лохмотьях, бредящий от лихорадки. В руке он сжимал Коготь Мрака, покрытый запёкшейся кровью. Капитан вышел на окраину деревни и упал без сил. Когда его подлечили, Рауль рассказал, что духи джунглей и демоны-хранители сокровищ оказались слишком сильны. Весь его отряд пал, даже не дойдя до конца Дороги Черного Камня. Выжил лишь он один. Кортадор с напускной печалью в голосе сообщил, что завтра он и его люди вынуждены будут покинуть Вазитенали и искать золото для восстановления родины где-нибудь в другом месте. А ближе к вечеру созвал пиратов в хижину на сход. Там-то Кортадор и поведал им свой зверский план — устроить в деревне посреди ночи резню и похитить Талла-Койю. Слышавший всё это Хосе ужаснулся! Ведь он успел искренне подружиться со многими мочика! Он под надуманным предлогом тихонько покинул сход и со всех ног побежал к воинам. Но опоздал. Пираты приступили к воплощению своего зверского плана незамедлительно. Словно волна пистолетов и клинков они обрушились на сонную деревню! Мочика, пойманные врасплох и плохо вооруженые, ничего не могли противопоставить орде бандитов. Оглушительные залпы пиратских обрезов сносили черепа, пули прошивали сердца навылет. Впереди шёл сам Кортадор и сеял смерть своим Когтем Мрака. Негодяи ворвались в дом Талла-Койи. Её младших жриц убили на месте. Квартермейстер — чернокожий исполин, орудовавший страшным топором — схватил жрицу в охапку и приставил ей пистолет к голове. Кортадор велел отступать к лодкам. Поливая деревню мушкетным огнём, пираты вместе с пленницей отчалили от берега. Воины подоспели слишком поздно. Хосе сказал, что разбойники увозят Талла-Койю на корабль, стоящий в устье реки. Бойцы сели в свои каноэ и бросились в погоню. — «Кажется, нас настигают!» — проговорил Кортадор, заметив позади огни факелов — «Зарядить фальконеты!» Небольшие пушки, установленные на корме шлюпок, открыли огонь картечными зарядами. Сразу несколько воинов пали замертво, два каноэ стали наполняться водой. На запах крови потянулись к лодкам айра-май. Избавившись от преследования, пираты добрались наконец до «Морского Ворона» и подняли Талла-Койю на борт. На рассвете несколько пробившихся лодок всё же появились в поле видимости корабля, но были мгновенно потоплены меткими залпами пушек. Кортадор ударил Талла-Койю кулаком в живот. — «Слушай сюда, ведьма! Или твоё гнусное языческое племя прямо сейчас пойдёт и принесёт мне моё золото, или твоя башка с твоим же членом в глотке будет напоказ торчать на верхушке грот-мачты!» И вот тогда-то возмездие и свершилось! Оно настигло всю банду мерзавцев, возомнивших себя хозяевами на острове! Единственной подлинной хозяйкой здесь была Тенали, и она вышла на тропу войны! Чёрный Мор был чужеродной, губительной, не похожей ни на что формой жизни. Даже его Сущность была не веретеном с двойной нитью, а спиралью. И всё же он был живым. А Тенали в силах повелевать любым проявлением жизни! Покончив с возрождением мочика, она принялась изменять Чёрный Мор. Теперь он был ещё более разрушительным, но полностью подконтрольным богине! Он стал её верным оружием! Стал Вихрем Гнева! По всему острову разнесся гул, словно от гнезда шершней! Клубы чёрного дыма вновь стали вырастать из-под земли! Но они не трогали ни листика на деревьях — у них была иная цель! Плотоядная живая пыль собралась в огромный смерч и с ужасным воем понеслась истреблять врагов творения! — «Что это такое, ведьма?! Очередное ваше колдовство?!» — орал Кортадор, гляда на горизонт в подзорную трубу. — «Это не колдовство. Это ярость Тенали!» — ответила Талла-Койя. «Морской Ворон» пустил несколько ядер в Вихрь, но они пролетели насквозь. Чёрные клубы обрушились на корабль! Они ударили по матросам, стоящим на мачтах, и буквально сдули плоть с их костей! Голые скелеты упали на палубу! А Тенали продолжала вершить свою месть! Вихрь свирепствовал на корабле! Он настиг всех! Каждого негодяя обратил в груду костей! И самым последним — капитана! Разрушительный дым обволок тело грозы морей! За мгновение он распылил одежду и взялся за плоть. Рауль заверещал от боли! — «Даже из ада я доберусь до вас!!!» — такими были последние слова Отсекателя. Его голый пустой череп, лязгая зубами, покатился по палубе. Вихрь пробил корпус судна ниже ватерлинии сразу в нескольких местах. «Морской Ворон» начал тонуть. Вихрь поднял с покосившейся палубы Коготь Мрака и аккуратно вложил его в ножны, после чего застегнул пряжку ремня на поясе Талла-Койи. Затем мягко подхватил верховную жрицу, творящую всё это время непрерывную молитву, и со скоростью птичьего полёта понес её над рекой. Он опустил Талла-Койю прямо посередине деревенской площади. Народ мочика не верил своему счастью! Они не могли представить себе жизнь без Талла-Койи, несущей слово Тенали! Жрица поведала о своём чудесном спасении и о новой могучей силе в руках богини. После чего перед ней предстал единственный выживший из всех, кто прибыл на борту «Морского Ворона» — Хосе. Он заверил, что до самого последнего мгновения не знал о планах Кортадора устроить резню. Многие очевидцы поручились за него. Юноша побеседовал с Талла-Койей наедине и поведал ей свою историю. Он рос без родителей, с детства попал в «ученики» к бессердечному кузнецу и никогда в жизни не жил по своей воле. Он встал на сторону мочика, потому что только здесь он впервые почувствовал доброе обращение. Только здесь он видел свое счастье. Хосе стал частью народа мочика, всем своим сердцем уверовав в Великую Тенали. Он поделился с мочика знаниями и умениями Мира За Водой. Например, рассказал нам как строить и применять жернова, колесо и арбалет. Построить несколько застав, каждая из которых будет заниматься своей собственной сферой труда — тоже его идея. Это он возвёл из досок хижину Талла-Койи на священном дереве! Мастер Хосе нашёл себе прекрасную девушку, построил для неё на берегу реки дом, похожий на дома испанцев, и прожил с ней долго и счастливо. Ересь в народе сразу же оборвалась. Никто больше не сомневался, что с мочика живёт настоящая богиня! Правда, многие желали раздобыть и использовать секрет мощного огнестрельного оружия пиратов. Но Тенали наложила на его применение строжайший запрет. Если теперь хоть где-нибудь на острове или в его пределах раздавался выстрел или взрыв, туда стремительно летел Вихрь Гнева и уничтожал в той области всё живое. А Кортадор никуда и не уходил. Он пообещал добраться до мочика даже из ада, и готов был начать воплощать свою месть! Его чёрная как смоль душа удалилась в дремучие дебри на востоке. Он обосновался в Лесу Демонов, где скиталась такие же полные злобы призраки его пиратов, и там начал колдовать. Так Рауль вырастил в грязи и золе первых приматов — уродливых подобий человека. Живое оружие, чтобы вновь и вновь нести страдания народу мочика. Души его прихвостней возрождались в телах обезьяньих Вождей. А когда среди них появлялся Чемпион, то в нём воплощался сам капитан Рауль Кортадор! Они перерождаются год от года, каждый раз среди страданий и агонии очередной девы мочика! А порой Кортадор, как и в старые времена, ведёт свои орды на войну. Он стремится пробиться в Омавази и вновь заполучить свой Коготь Мрака. И тогда его уже будет не остановить! Рауль встанет во главе самих сил тьмы и хаоса! Он уничтожит мочика на корню, а после вступит в схватку с Тенали, и исход этой битвы будет непредсказуем! Мы были бы счастливы уничтожить проклятый меч, но старец-оружейник создал его неразрушимым. За века он не заржавел и не затупился! Его нельзя ни схоронить в горах, ни утопить в море — Кортадор непременно тогда до него доберётся. Коготь Мрака не должен покидать пределы деревни! Первый набег орды произошёл лет через тридцать после прихода Кортадора на Вазитенали. Последствия были ужасными, но мочика выстояли. Талла-Койя долго молилась Тенали, и та открыла ей премудрости военного дела, известные древним Кахапакам. Не без помощи Хосе началось восстановление войска мочика. Появилась пограничная застава Огня, похожая на форты Мира За Водой. Вдоль границы теперь постоянно ходили отряды разведчиков, проверяя джунгли. Когда наступало время очередной войны, Мастер Хосе вместе со своим народом шел в бой. В одном из таких сражений он и получил тяжелую рану. Чувтвуя приближение смерти, он попросил сбросить его в омут, чтобы он мог раствориться в объятиях богини и передать ей свои разум и опыт. Кортадор при жизни был хвастилив и любил похваляться перед командой своим прошлым. Поэтому Хосе и знал всю эту историю в мельчайших подробностях. Теперь она — часть нашего прошлого наравне с легендами о мудром Куру-Маки и доброй Хуми. И богиня одаряет каждую новую Талла-Койю знанием сей истории, как и знанием испанского языка. — Ну, Рома, что скажешь по поводу этого рассказа? Мы шли через ночной сад к нашему дому, построенному руками Мастера Хосе. Сверчки стрекотали в кронах, сквозь листья проглядывало звёздное небо. — Вопросы пока ещё остаются. Мне понятно, откуда жрице известен испанский. А с английским что? Как она узнала про США? Откуда в реке вертолёт? И самое главное — если Хосе настолько горячо уверовал в Тенали, что велел себя с обрыва сбросить, то почему в его доме до сих пор висит католический крест?