Тенали

На востоке и севере ворочались и перетекали одна в другую жирные тяжелые тучи цвета свинца. Совсем как у старины Булгакова. «Тьма, пришедшая со Средиземного моря…» Иногда то тут, то там среди облачных громад вспыхивали белые зарницы, а минуту спустя рокочущее ворчание далёкого грома докатывалось до нас и уносилось дальше вниз по реке. Во влажном воздухе пахло озоном. Джунгли, деревня, река, сам Вазитенали — всё напряглось, зажмурилось и замерло. Ещё минут двадцать — и шарахнет первый в этом сезоне муссон. Не исключено, что он уже вовсю хлестал на северо-востоке острова, где берёт своё начало река Мауну-Май — в переводе с мочикского «поток священных вод». Скоро эти титанические объёмы воды скатятся в низовья, и пойма реки будет напоминать стиральную машину. Правда, она больше раздавалась на северный берег, так что деревне сильный паводок не грозил. Но лёгкие бамбуковые причалы непременно сметёт начисто. Вместо пирсов народ спасал грузовые лодки, легкие челноки и ловушки для рыбы. Речники выволакивали плавсредства на берег и утаскивали на несколько десятков метров от воды. Вообще вся деревня спешно убирала с улицы всё, что не должно отсыреть. Мы, разумеется, тоже в стороне не остались. Посреди всеобщей кутерьмы мне между делом удалось на удивление быстро отыскать девчонок. Сара вместе с лодочницами тащила большое каноэ, а Дженни убирала с улицы мотки с пряжей и ткацкие станки. — Как польёт дождь — приходи на совещание. Буду ждать в доме Мастера Хосе. Дело есть одно. Важное. Я произносил эту фразу по-английски и поспешно удалялся, не дожидаясь ответа. Во-первых — муссон приближался. А во-вторых — чтобы никто не устроил ненужные дебаты на глазах мочика. Особенно Сара. Когда первые крупные капли дождя ударили по деревенской площади, подняв крохотные облачка сухой красной пыли, народ начал уже сам прятаться по домам. Я тоже двинул к нашему жилищу с черепичной крышей. Вода в заводи поднялась и крутила водовороты, а основное русло Мауну-Май вздулось и на огромной скорости несло мутные потоки к океану. Я занырнул в дом. Дженни уже сидела там. На огне кипел наш любимый имбирный чай в котелке из старой жестянки. Как в старые добрые… два-три месяца назад. Капли уже превратились в грохочущие потоки, когда в дом, грязная и промокшая, ввалилась Сара. Мы дали ей полотенце и сухую одежду, налили напиток в кружки, расселись поближе к камину. Снаружи сверкнул белый сполох молнии и раздался взрыв грома. — Ну, давай, «Костолом». — язвительно обратилась ко мне Сара — Зачем собрал? Я рассказал им всё, начиная с нахождения мной трубки Джозефа Уэста в Тайной долине и заканчивая тем, что слышал от Талла-Койи в нашу последнюю с ней беседу. В качестве доказательства я показал эту самую трубку, чтобы девочки лично прочитали инициалы на ободке. — Итак, подытожим. — я отхлебнул из кружки. — Мы в жопе, да? — спросила Сара. — В жопе. Но не в полной. Пока что на данный момент с острова нам не свалить никак. Просто так сесть в лодочку и пошлёпать на восток в сторону Америки не получится. Если попробуем — сдохнем. — Ты не можешь быть уверен, что Вихрь Гнева и Стражи Берегов — не сказка. Ты же их не видел. — Талла-Койя рассказывает о них вполне уверенно и не по-сказочному. Да и что ещё могло победить в своё время пиратов Кортадора, сбить американские вертолёты в семидесятых и потопить военное судно? Впрочем, даже если этого «оружия богини» и не существует, у мочика есть более чем реальный китобойный флот с мощным парусным флагманом «Кулак Кахапака». В случае побега нас очень быстро догонят и посадят на бутылку. Точнее, на гарпун. — Но за что? Почему нам нельзя взять и уплыть? — Тенали не велит. — И в неё ты веришь? — Не до конца. Но, опять же, эта так называемая «богиня» — единственное объяснение всех биологических аномалий на острове. Её почитают, ей поклоняются. Послушание ей абсолютно. Ради неё они готовы нафаршировать стрелами даже тех, кто два года ел с ними за одним столом. Правда, что тогда творилось с Талла-Койей во время нашего разговора — ума не приложу. И с чего это её так колбасило? Право слово, я впервые вижу её в таком негативе. Час от часу всё страннее… Ливень грохотал по черепичной крыше. Над рекой сверкнула молния и секунду спустя шарахнул новый удар грома. Дженни втянула голову в плечи. — У Тенали бомбит, что мы тут побег замышляем! — усмехнулась Сара. — Вряд ли грозы, гром и молнии в её божественной юрисдикции. — предположил я. — Да. За них отвечает Такан, Штормовой Кузнец. Он сейчас грохочет своим молотом по облачной наковальне и чинит золотые латы Владыки Самитоа — Солнца, Царя Царей, чтобы он снова воссиял в них на небе. Так мне рассказывали. — сказала с улыбкой Дженни. — Когда это ты успела мочикскую мифологию выучить? — спросил я. — Так мастерицы постоянно за работой поют или какие-нибудь предания пересказывают. Вот и наслушалась. — Бог-кузнец верхом на тучах чинит доспехи для Солнца. Вот это похоже на легенду. А рассказы о Тенали — не очень. Талла-Койя словно бы пересказывает реальные события в понятной для мочика терминологии. Ну, ДНК она называет веретеном, балансирующие внутренние соки, вероятно, это гормоны, ферменты, нейромедиаторы и так далее. И здесь опять встаёт вопрос — откуда мочика всё это знают? Не матросы же им рассказали! — Думаю, так или иначе, всё снова упирается в Тенали. — сказала Сара — Она же у них главная хранительница знаний или типа того. Это через неё Талла-Койя получает весь опыт предшественниц. — Именно. Некоторое время мы сидели, слушая, как в небесах над деревней упорно трудится Такан, Штормовой Кузнец. — Так что по побегу? — спросила наконец Сара. — Побег практически невозможен. У нас просто не получится в тайне от мочика построить подходящее судно, запасти еды и втихаря свинтить. Да и догонят нас. Так что удирать будем в самом крайнем случае. Это план «Б». А план «А» — продолжать сотрудничать с местными. Я не знаю, на сколько это затянется, но мы сейчас должны всеми силами восстанавливать доброе имя людей Мира За Водой в глазах мочика. Считайте, что у нас испытательный срок. И по его итогам их доверие должно перевесить подозрения. Нужно, чтобы они САМИ решили нас отпустить и помогли с этим. Я не намерен врать и плести интриги. Партнёрство — самый надежный путь домой. Сезон муссонов шёл в своей обычной манере. Дожди утюжили остров ежедневно и подолгу. Впрочем, теперь пережидать их было куда веселее. Ведь мы продолжали ходить в гости ко всем по очереди. Талла-Койю дёргать я пока не хотел. Сейчас, освободившись от беготни и суматохи, я имел больше возможностей изучить детали повседневного быта мочика и поглубже погрузиться в культуру этого в высшей мере уникального и интересного народа. Пряжа и ткачество в солнечный сезон считались работой для «голубок», беременных, молодых матерей и так далее. Но во время дождей за станки и прялки усаживалось абсолютное большинство мочика. Эти два ремесла были не просто утилитарными работами. Их пронизывал глубочайший культурный, скаральный, почти священный смысл. Изготовление нити и создание полотна считались путём духовного развития и приобщения к труду, наиболее угодному для богини, чье имя, собственно говоря, и означало «ткачиха». «Мы все Тенали» — любили приговаривать мастерицы. Утро в хижинах начиналось с молитв богине из омута — ближайшей заступнице мочика, затем уваживали Самитоа, желали успеха Такану в его работе, благодарили за орошение полей Уки и Яки — богинь-сестёр, покровительниц дождевых и речных вод. Затем готовили завтрак из припасов. А после начиналась работа. В каждом жилище стояло множество больших корзин с материалом, напоминающим что-то среднее между ватой и паклей. Мне сказали, что это кудель из пуха хлопкового дерева. В своё время индейцы под предводительством Куру-Маки привезли сюда с материка обычный хлопок, но он, в отличие от других культур, не прижился. Однако альтернатива быстро нашлась — вокруг заставы Воды в изобилии росли деревья, дававшие подходящий пух. Его собирали с веток или ловили прямо на лету огромными сачками. Затем от пушинок отделялись семена, а мягкие волокна уплотнялись в кудель. Этот материал, в избытке запасённый в течение сухого сезона, рукодельницы цепляли на прялки и ловкими пальцами принимались формировать плотную равномерную по толщине нить. Это требовало изрядной сосредоточенности и очень тонких навыков. Далеко не у всех прядильщиц сразу выходили нити должного качества. Затем хлопковая пряжа по желанию красилась в красный, желтый или черный цвет при помощи растительных и минеральных красителей. И только потом дело доходило до станков — простых, но эффективных приспособлений мочикского текстильного производства. Здесь уже всё было гораздо проще. Что уж говорить — даже Сара, не выносившая никакую тонкую и кропотливую работу, наловчилась ткать простые белые холстины. Я же помогал красильщицам, растирая и смешивая пигменты. Что до Дженни, то это был ткацкий талантище в чистом виде! Она постигала это ремесло семимильными шагами. С её станка сходили подлинные шедевры! Разноцветные нити создавали на полотне абсолютно уникальные и неповторимые орнаменты. Иногда она вместо простых геометрических узоров изображала растения или животных. Даже опытные ткачихи мочика восхищались работами Дженни. Вообще, находиться в хижине с десятками рукодельниц… Было в этом что-то умиротворяющее. Еле слышно шуршат веретёна, накручивая свежие нити. Мягко постукивают станками ткачихи. Снаружи бушует гроза, а в очаге потрескивает огонь. В какой-то момент кто-то запевает песню — протяжную мелодию, которая из века в век звучит на этих берегах. Её подхватывают, и красивые голоса мочика сливаются в чудесную древнюю музыку. Иногда вместо песен берутся пересказывать старые сказки и народные предания. Их все уже слышали не один десяток раз и сам знают почти наизусть, но всё равно слушают с удовольствием. Нам же эти истории, само собой, в новинку. Бесконечной чередой идут сказания о богах и героях древности. Повторяются старые рассказы, на ходу слагаются новые. Сам начинаешь ощущать себя персонажем этих чарующих сюжетов… Когда каждая из мочика, собравшихся в хижине, вдоволь нарассказывалась, собрание мастериц вспомнило, что среди них есть гости из Мира За Водой, а значит и возможность услышать нечто новенькое. Нас попросили поделиться своими сказками, которыми развелкают досуг в наших заморских краях. Сара попыталась пересказать туземкам четвёртый эпизод своих любимых «Звёздных Войн», но стушевалась уже на моменте встречи с Ханом Соло, видя пустые и абсолютно ничего не понимающие глаза мочика. Космическая фантастика для их мышления была непосильна — она попросту не укладывалась в видение амазонками мира. А вот корейское предание о двух влюблённых в исполнении Дженни имело гораздо больший успех у публики. Настала моя очередь. Не придумав ничего лучше, я, как мог, изложил в понятной для мочика форме былину про Илью Муромца. Это был новый хит! Старинная легенда зашла на ура! От меня требовали ещё! Что ж, ничего не поделаешь — сам напросился. За Ильей Муромцем последовали Царевна-лягушка, Жар-птица, Царь Салтан… Благо времени на рассказы у нас было предостаточно. Работа и фольклор порой настолько увлекали, что затягивались до самой темноты. Тогда в хижинах то тут, то там зажигали светильники, так как «ламп» на светляках для такой тонкой работы, как пряжа, было явно недостаточно. Меня очень заинтересовало текучее прозрачное топливо с синеватым оттенком, которое заливали в эти лампады. Пламя от них получалось большое, яркое и практически без копоти. Мне сказали, что горючее изготавливают на основе китового жира, добавляя в него некую присадку. Её, в свою очередь, добывают методом перегонки смолы особых растений, произрастающих у заставы Камня. Да уж. Мочика не перестают меня удивлять. Так проходили дни. Хлопка запасено было предостаточно, и свёртки белого холста и нарядных полотен всё росли. За дождливый сезон мочика производили основной объём такого важного и нужного материала как ткань. Однако не следовало думать, что жизнь в Омавази останавливалась. На пустых полях действительно были отстроены загоны из жердей, и теперь там топтались и стряхивали дождевую воду с ушей десятки домашних буйволов. Перед самыми дождями пастухи с заставы Ветра в южных предгорьях пригнали в деревню шумное стадо. Эти звери были крупнее и толще своих диких сородичей, но рога самцов оказались значительно менее развиты, а у самок и вовсе отсутствовали. В периоды затишья между ливнями коров доили, и мочика с наслаждением пили густое жирное молоко. В сухой сезон главным молочным продуктом была брынза — не просто сыр, а способ сохранить молоко на жаре. Для этого оно заливалось в бурдюк из желудка дикого козлика и плотно закупоривалось. Под действием ферментов желудочной стенки молоко быстро сквашивалось и превращалось в рыхлую белую брынзу, плавающую в сыворотке. Правда, для детей всё же с пастушьей заставы приносили несколько пластиковых бутылок свежего молока круглый год. Им поили учениц местной школы после занятий. А так свежим парным молоком мочика могли угощаться только в сезон дождей. Также скотоводство давало немало и других ресурсов. Кожевницы трудились не меньше ткачих, особенно когда прошли первые самые сильные и затяжные дожди. Вот такая работа подходила мне гораздо больше! Так что я переквалифицировался. Теперь вместо размалывания порошковых красок мне приходилось обрабатывать бычьи шкуры на бревне при помощи колотушки. В забой специально шли самые старые бычары, так что кожа была у них просто дубовая. Кажется, проще размять покрышку от тракторной шины! Даже с моей новообретенной силой работа была крайне трудоёмкая. Обработанные кожи шли на изготовление различной экипировки для воинов — наручей, сандалий, бронехалатов, шлемов. Для последних сыромятную выкройку натягивали на специальный деревянный шаблон, на котором она засыхала в форме шапки. Из таких заготовок и делали шлемы, добавляя вату между слоёв кожи. По схожей методике изготавливались и халаты. Помимо шкуры, мяса и жира в ход шли кишки, кости, рога и сухожилия. Из последних, кстати, делали арбалетную тетиву. Словом, я без дела не сидел. Работа для меня находилась всегда, и я с готовностью за неё брался. Во-первых, чтобы зарекомендовать себя. А во-вторых — скоротать время, дожидаясь возвращения Амаиче. Военная служба — это всегда дело серьёзное. Даже если у тебя копьё вместо автомата и макаки в роли противников. На заставу Огня отбирали самых боеспособных мочика со всех остальных поселений. На побывку домой воительниц отпускали нечасто — как правило, в случае особого распоряжения Талла-Койи. Так было, когда Амаиче приходила учить меня сражаться. После праздника урожая она вместе с «однополчанами» вернулась обратно на пограничный форпост. Но в период дождей гамадрилы были малоактивны. Как мне сказала Иллапи, к которой я как-то раз заглянул на обед, у них это был период спариваний и выяснения иерархических отношений внутри стай. Так что на время дождей большую часть бойцов обычно отпускали в «увольнение» на несколько дней. Фруктовые посадки готовили новую партию плодов. Особая ананасовая чича должна была стать угощением в честь праздника Возвращения Самитоа, то есть окончания сезона дождей. Это был целый фестиваль наподобие нашей Масленицы. Только в случае мочика называть ее следовало скорее «Чичница». Вообще чичу сложно было отнести к какой-то конкретной группе алкогольных напитков. Бытовали и слабые сорта, едва успевшие забродить, а имелось и долго стоявшее лютейшее бухло хуже всякого самогона. Как-то раз, проходя мимо одной из хижин, я унюхал крепкий ананасовый дух. Заглянув внутрь, я увидел группу мочика, сидящую вокруг огромной кучи начищенных плодов и активно жующих. — Привет, Костолом! — День добрый! Вы не лопнете? — С чего это? — Ну, я, честно говоря, сомневаюсь, что вы в состоянии столько съесть. — А мы и не едим. — сквозь набитый рот пояснила одна амазонка — Мы чичу готовим. С этими словами она взяла глиняный сосуд и выплюнула туда свою жвачку. Другая женщина сделала то же самое. Вдоль стены за их спинами расположились десятки горшков и бутылок, доверху полных жёванными ананасами со слюнями пополам. Так я и узнал тайну приготовления чудного мочикского напитка. За неимением дрожжей ферментации достигали именно таким способом — при помощи слюны. Для этого ананасы долго жевали, а в случае с классической вариацией напитка вместо фруктов выступали кукурузные лепёшки. Я без понятия, как мне удалось не сблевать, но прикасаться к чиче я зарёкся окончательно и навсегда. Впрочем, кое-что приятное тоже было. По деревне пошли разговоры, что пора собирать какие-то «плоды богов». Они росли на деревьях с большими листьями возле самой реки. Это оказалось гигантское какао! Овальные фрукты размером с мяч для фитнеса росли прямо на стволе — ветки бы такие бомбы не выдержали. Плоды срезали при помощи ножей и катили к дороге. Там их грузили на телеги и везли в деревню. В сухом помещении у огня плоды разрезали. Внутри находились сотни бобов, окутанных белой мякотью. Эту сладковатую массу съедали просто так, а бобы раскладывали на циновках и просушивали. Лучшей мастерицей по варке какао считалась Старая Тарука. Густой горячий шоколад обожали все мочика без исключения. Правда, рецепт его сильно отличался от привычного нам. Вместе с девочками мы собрались в хижине Таруки в день, когда была назначена первая проба нового урожая. Не мы одни пришли полакомиться. Народу набился целый дом! Мочика в ожидании вкусняшки пряли, ткали, пели песни или просто болтали между собой. Говорили, что напиток из «плодов богов» у Таруки получается лучше, чем у кого-либо ещё. Сперва женщина очистила бобы от скорлупы и тщательно растёрла их в ступе. Зёрна какао выделили много масла, образовав бурую массу. Её вместе с парой щепоток кукурузной муки, водой и кучей острого перца Тарука размешала и поставила на огонь вариться. — Скажите, а мочика привезли эти плоды из-за моря или обнаружили уже на Вазитенали? — спросил я. — Это местные растения. — ответила женщина — А почему ты спросил? — Дело в том, что севернее от тех мест, где жили сунта-мочика, существовало ещё одно крупное и развитое царство. Оно известно под названием ацтеки. — Хм. Я хорошо знакома с историей нашего народа, но упоминаний о таких соседях наших предков не слышала. Впрочем, лучше спроси у Талла-Койи. — Не думаю, что даже она знает о них. Ацтекская империя существовала почти на тысячу лет позже исхода Куру-Маки. Я вспомнил о них, потому что они тоже возделывали «плоды богов», только гораздо мельче по размеру. Даже напиток готовили точно так же! — Удивительно! — отозвалась Тарука, помешивая варево — И как же они называли его? — Сами бобы называли «какауатль», а напиток — «чукулатль», насколько я помню. Когда ацтеков покорили испанцы, лакомство и им пришлось по вкусу. Название бобов преобразовалось в «какао», а «чукулатль» — в «шоколад». — Вот как? — Да, и шоколад до сих пор обожают по всему миру! Правда, теперь он мало похож на то, что готовится у вас и у ацтеков. Возможно, я познакомлю вас с ним, если добуду нужные продукты. Чукулатль на огне закипел. Тарука взяла горшок и стала переливать горячий напиток из одной посудины в другую, чтобы добиться пышной пены. Чаша с ароматным какао пошла по рукам. — Как интересно! — сказала Дженни, тоже внимательно слушавшая мой рассказ об истории шоколада — Два народа независимо друг от друга изобрели одно и то же! — Ну, ничего удивительного. Придумали же мочика обрабатывать металл и печь хлеб ещё до прихода европейцев. Многие открытия раньше совершались одновременно в нескольких местах. В том числе и рецепты еды. Чаша с чукулатлем дошла до нас. Уже по запаху было понятно, что месиво просто вырвиглазное! Но всё же следовало попробовать, чтобы не обидеть хозяйку. Я отхлебнул. Полость рта онемела. Дыхание остановилось, а в глотке вспыхнуло пламя! Шоколад без сахара сам по себе уже ого-го, а уж с той дозой перца, которую зарядила туда Тарука, и вовсе смесь термоядерная! Вслед за мной на потеху собравшимся закашлялись Сара и Дженни. Мысленно пообещав себе обязательно наварить сахара и сделать какао на молоке, я вернул чашу Таруке. В этот момент я обратил внимание на роспись сосуда, из которого пил. Чёрной краской на нём были изображены два воина с огромными зубами, торчащими изо рта. Оскалившись и размахивая своими боевыми жезлами, они сражались с каким-то монстром. Чудовище напоминала огромную помесь таксы с крокодилом, а из задницы у него вместо хвоста росла длинная змея. Голова огрызалась на одного воина, хвост шипел на другого. — А что это за герои? — указал я на чашу — Талла-Койя о них не упоминала. И в сказаниях мы про них ничего не слышали. — О, это ооочень древнее предание! — ответила Тарука — Его рассказали ещё маленькому Куру-Маки. Мы и поныне любим эту историю. — Расскажите, пожалуйста! — попросила Дженни — Как раз на улице, вроде, дождь намечается. Тарука улыбнулась. — Я не так хороша в рассказах, как Талла-Койя. Но раз вы так хотите… То было ещё на Большой земле в Мире За Водой в далёкие незапамятные времена. Давно уже потерян точный счёт годам. Даже прадед прадеда Золотой Длани тогда ещё не появился на свет. Да что там — самого народа мочика ещё не существовало. А были лишь мелкие разрозненные полудикие племена, ведушие отчаянную борьбу за выживание. Они обитали в глухих горных джунглях и по берегам рек. Не было у них ни городов, ни деревень. Лишь маленькие стойбища из лиственных шалашей. Пищей тем людям служило лишь то, что удастся найти или поймать, ибо неведомы были им ни кукуруза, ни перец, ни бобы, ни арахис. И звонких металлов они не знали. Лишь только-только начали постигать те люди искусство изготовления глиняной посуды. Когда запасы еды вокруг стойбища истощались, они попросту собирали свои нехитрые пожитки и переходили на новое место. Шалаш быстро строить и не жалко бросать. Тяжела была жизнь наших далёких предков. И не только голод, болезни, природные бедствия и дикие звери угрожали им. Ведь в те стародавние времена миром правили не люди, а демоны. Неисчислимы были эти твари, и сложно было найти среди них двух похожих. Они обитали повсюду — от белых холодных голов Великих гор до морских глубин. И не было для них большего лакомства, чем плоть человеческая, и большей музыки, нежели крики страданий людских. Вот в эти самые первобытные времена и жила на одном из становищ девушка, чье имя забыто. Помнят только, что была она дивной красавицей с доброй душой. И настолько она была хороша, что растопила сердце самого сурового бога Маркапа, повелителя огня и предводителя всего войска Владыки Самитоа. Приняв облик своего священного зверя — ягуара — Маркап спустился на землю в своей сияющей летучей ладье и затаился в зарослях у реки, куда его возлюбленная как раз шла за водой. Выскочив из засады, бог-ягуар схватил красавицу. Та даже вскрикнуть не успела, как уже очутилась в ладье, несущейся в небесные чертоги богов, а вместо лап кровожадного зверя её нежно обнимали руки сильного и красивого мужчины. Пред ликами своих братьев и сестёр, а также самого отца своего Самитоа, Маркап признался в любви красавице. Бог преклонил колено перед смертной, принес извинения за похищение и просил стать его женой. Девушка не смогла отказать. Вскоре у супругов родились два прекрасных близнеца. От матери им достался человеческий облик, а от отца — острые зубы и божественные силы. А воспитала братьев богиня памяти и разума Чури, любившая пребывать в образе своего священного животного — лягушки. Не было в мире того, что она не знала и чему бы не могла научить. Когда полубоги выросли и окрепли, Чури-лягушка позвала их к себе в последний раз. — «Мальчики мои!» — сказала она им — «Я обучила вас моей мудрости не просто так. Вы — родичи самих богов, но половина вашей крови — людская. Владыка Самитоа повелевает вам отправляться в мир смертных и помочь людям! Для вас подготовили всё самое нужное. Ваш отец Маркап Пылающий дарует вам боевые жезлы. Ваш дядя Такан Штормовой Кузнец сковал доспехи и новую летучую ладью. Всё это поможет вам очистить мир от ужасных демонов. Рикма Земля-Роженица подготовила корзину с семенами. Здесь сладкая кукуруза, горячий перец, сытные бобы и много чего ещё. Научите людей возделывать их, и голод не будет впредь им грозить. Вперёд, милые мои! Люди и боги расчитывают на вас!» И братья-полубоги отправились в путь. Их ладья опустилась посреди одного из стойбищ людей на берегу реки. Жители поначалу перепугались до смерти, когда посланцы богов явились им. Но они вышли к смертным и сказали на их же языке, что явились с миром. С этими словами старший брат вынул из корзины горсть семян кукурузы и одним махом засеял целую поляну. В тот же миг из земли выросли высокие стебли, а на них заколосились золотые початки! Младший брат швырнул горсть — вот и арахис вырос, и бобы уже созрели! Счастливые люди бросились в пляс. Они пели и прославляли добрых полубогов! Близнецы на своей ладье облетали поселение за поселением. Везде они учили смертных искусству земледелия. Уже скоро мелкие племена начали объединяться вокруг плодородных долин, сообща возделывать поля, собирать урожаи и славить богов. Не осталось больше людей в лесах. Пропало любимое лакомство чудовищ. Возненавидели они братьев и решили их сгубить. А больше всех злился на полубогов самый главный демон — Страшный Зверь Рекуай. Из диких пустошей поднялось полчище нечисти! Была там и огромная черепаха с хлёстким хвостом, и страшный великан в каменном панцире — много ужасов населяло тогда Землю. А Зверь Рекуай — самый грозный из них. Был он быстр и крепок. Когти его походили на острые кинжалы, а вместо хвоста росла ядовитая змея. Он взревел и повёл своё воинство лакомиться человечиной. Но братья не оробели! На броне их выросли огненные крылья. Полубоги выхватили жезлы и ринулись в бой! Загрохотала ужасная битва! Старший брат налетел на великана, схватил его и броском поверг на землю. Каменный гигант рассыпался на куски! Младший схватил за хвост черепаху, поднял её под облака и сбросил оттуда на береговые скалы. Ударами жезлов разметали они и других чудовищ! Рекуай взвыл и сам бросился на братьев! Быстр был Верховный Демон, но огненные крылья оказались быстрее. Полубоги кружили вокруг него, осыпая ударами! Жезлы их раскалились добела! Не в силах терпеть жар, Рекуай убежал на побережье и бросился в море. Но война не закочилась. Вслед за демонами суши Рекуай ополчил против братьев чудовищ океана! Огромные осьминоги, крабы и акулы с ногами двинулись из морской пучины на поселения людей. И снова храбрые сыны Маркапа приняли бой! На их ладье появились крючья и гарпуны. Послушная приказам братьев, она нырнула в морские глубины и принялась ловить и цеплять там демонов. Свою добычу ладья тащила на поверхность, а парящие над волнами близнецы добивали врагов. Поняв, что проигрывает, Рекуай бросился бежать. Он вскочил на самую высокую гору, а оттуда — прямиком на Луну, где и спрятался, выжидая момента для мести. Отступили сухопутные и морские чудовища. Мир воцарился на Земле. Объединение земледельческих племён стало единым народом — мочика. Благоденствуя и процветая, они — разумеется, не без помощи близнецов — начали строить деревни и большие города. Полубоги учили смертных зодчеству, выплавке металлов и кузнечному делу. Впрочем, кто-то из братьев всегда был в дозоре, выискивая и добивая уцелевших демонов. Так шли годы. Отсидевшись на Луне, Страшный Зверь Рекуай решил, что пора бы свести старые счёты — погубить братьев и весь род человеческий заодно. В этот раз он задумал действовать не силой, а коварством. И первым делом наведался к давней подруге — старой лесной ведьме. Он рассказал ей свой замысел, и злая старуха, хихикая, взялась за колдовские инструменты. Она швырнула на землю нитку бус и ударила в бубен. Ожерелье превратилось в хитрую сороконожку. И вот однажды, когда старший брат улетел искать демонов, сороконожка дождалась, чтобы младший задремал в полуденную жару. Она заползла ему в ухо и начала шептать: — «Неблагодарные люди не почитают вас, как должно! Взгляни на них, сын ягуара! Всем, что у них есть, они обязаны вам, а им вечно чего-то не хватает! Вы с братом только тем и заняты, что решаете их бесконечные споры и разногласия! Пусть сами разбираются между собой! Пошли, куда я скажу, и тебя научат, как поставить мелочных людишек на место!» И сороконожка привела младшего брата в чащу джунглей — прямо в логово злой ведьмы. — «Сделай смертным ещё один дар!» — сказала она — «Одари их оружием, о сын бога-воителя! И они навек раскаются в своей беспечности!» И младший брат поверил лживой старухе. Он вернулся в город и поднялся на свою ладью. Помимо прочего на ней находился и магический горн для починки оружия и доспехов двух полубогов. Сын Маркапа раздул пламя, взял молот и принялся, сам того не понимая, воплощать замысел Верховного Демона! Он искренне считал, что своим даром сделает жизнь людей ещё лучше. Сороконожка сидела в его ухе и продолжала подстрекать. Щит. Жезл. Панцирь. Шлем. И сначала. Панцирь. Жезл. Шлем. Щит. Груда оружия и доспехов из божественного небесного металла всё росла и росла. Люди завороженно смотрели на работу своего покровителя. Им уже хотелось поскорее самим опробовать его новые дары. Закончив, младший сын ягуара объявил, что эти инструменты силы он дарует народу мочика. Восторженные смертные тут же принялись облачаться в латы и вооружаться до зубов. Они радовались сверкающим игрушкам, словно дети. Прежде у мочика не было боевого оружия, лишь легкое охотничье. Теперь же, заполучив новые дары, каждый возомнил, что он всесилен и непобедим! Что он сам встал наравне с богами! Одна за одной всплывали старые обиды, нерешенные споры и распри. Прежде за правосудием шли к кому-то из братьев. А теперь люди начали по любому поводу хвататься за оружие и лезть в драку. И было это неспроста! Ведь в чаще леса тем временем ведьма с хохотом била в свой бубен, выкрикивала заклинания и вертелась в дикой пляске! И оружие, созданное так, как велел Рекуай, обретало свой собственный разум. Знать сокрытую в них мощь — и обратиться в слуг? Вещам такой расклад был совсем не по душе! И они сами начали приказывать людям. — «А ну-ка, пойди-ка к соседу и навешай ему тумаков!» — подстрекал своего «владельца» шлем. — «Дааа, избей его и прикончи! Я с удовольствием напьюсь его крови!» — вторил жезл. — «Иди, порадуй нас!» — подначивали носителя латы и щит — «Чего бояться? С тобой же мы — дары богов!» И люди шли друг на друга. Сперва были синяки, потом пролилась кровь, первый убитый упал на землю. Мочика в ярости бросались в битву всех со всеми. Им всё ещё казалось, что это они — хозяева оружия. А всё было совсем наоборот. Посреди кровавой бойни, словно стервятник, носился обезумевший младший брат — сороконожка успела окончательно помутить его рассудок. Полубог своим жезлом, пламенем, а то и голыми руками истреблял вверенный под его покровительство народ… Так бы всё и закончилось, если бы не вернулся из дозора старший сын Маркапа. Рекуай специально насылал на него последних выживших демонов, чтобы отсрочить его возвращение и успеть воплотить свой план. Старший брат сразу понял, что в одиночку ему не справиться, пал на колени и воззвал к богам. И тогда Самитоа решил отправить своё войско на Землю, чтобы навести порядок. Неисчислимые ладьи богов спустились с Небес. С тяжелым сердцем вёл их в бой помрачневший от горя Маркап… Бессмертные вступили в битву с полчищами одержимых людей! Могучий исполин — морской бог Хутун с бесчисленными конечностями — хватал смертных, обезоруживал их и срывал колдовские доспехи. Пламя Маркапа тут же раскаляло добела мятежные вещи, а Такан разбивал их на куски своим молотом. Проворных бог ветра Вайр подхватывал осколки и разбрасывал по горам и джунглям. Уки и Яки в образах журавлей отправились за лесной ведьмой. Она пыталась спрятаться от них в глубокой пещере, но две богини направили туда горную реку, и колдунья вынуждена была выскочить наружу. Владычицы воды схватили её клювами, унесли подальше в горы и низвергли в бездонную пропасть. Почуяв неладное, Страшный Зверь Рекуай опять спрятался на Луне и бесился там в бессильной злобе. От его ярости и проявилися пятна на сверкающем лунном диске. Сороконожка в пылу сражения вылезла из уха младшего брата и зарылась в землю. Говорят, что она до сих пор странствует по Нижнему Миру, разыскивая свою хозяйку-колдунью. Тем временем бунт вещей был подавлен. Боги и богини приводили освобожденных людей в чувство. А верховные небожители на главной площади города мочика начали суд над близнецами, провалившими свою священную миссию. Решать судьбу братьев вызвались их самые близкие и родные — отец Маркап, смертная мать и Чури-лягушка. Многие из бессмертных желали для полубогов самых суровых мер наказания, но в конце концов приговор оказался довольно мягок. Младшего брата, скованного цепями, за то, что повёлся на козни Рекуая и чуть не погубил человеческий род, поставили на вершине самой высокой горы и заставили вечно поддерживать небесный свод. Прижатый огромной тяжестью неба, он обречён на вечное заключение, побег из которого невозможен. Вина же старшего была признана незначительной. Он оставался верен долгу до конца, поэтому боги решили забрать его с собой обратно на Небеса. Там ему предстояло вновь упорно учиться и проходить бесчисленные испытания на стойкость. И стало посему. Младший брат всё ещё стоит на горе где-то в Мире За Водой и держит тяжесть небосвода. Демонов в мире смертных теперь куда меньше, чем встарь, но они и поныне встречаются кое-где, даже на благословенном Вазитенали! Люди и дальше живут на Земле — трудятся, влюбляются, приводят в мир детей. Увы, чёрное искусство войны, насилия и жестокости накрепко засело в некоторых умах. Многие до сих пор мечтают разыскать осколки демонического оружия. Им кажется, что если вновь сковать из них жезлы и щиты, то можно поставить на колени весь мир! А старший брат до сих пор не вернулся к людям. Но мы верим, что однажды наступит радостный день, когда вновь полубоги будут жить среди нас. И вот тогда-то мир и изобилие наступят на Земле до скончания времён…