Тенали

Муссоны уже шли на спад. По идее, скоро мне должно стукнуть двадцать пять. Но, по правде говоря, я уже и не знал, когда отмечать мой день рождения. Мочика настолько скрупулезно дни не считают. Дожди, лунные фазы, закаты и рассветы — вот и все их часы с календарями. А общество всегда влияет на тех, кто в него попадает — такова уж природа человека. Вот и я, слово за слово, забил болт на свой календарик на рукоятке пики. Я отпустил контроль над ходом времени и просто жил, посвятив себя познанию и труду. Буйволиное стадо в загонах поредело. Само собой, всех животных никто забивать не собирался. По окончании сезона дождей им предстояло снова вернуться на пастбища в предгорья, где должны были появиться на свет новые телята. Я, уже как обычно, работал в кожевенной мастерской. В это утро мне подогнали ещё парочку особо плотных бычьих кож на обработку. Я расстелил одну на специально предназначенном для этого толстом гладком бревне. Взяв в руки колотушку, больше похожую на огромную скалку, я принялся молотить и прокатывать плотную шкуру, погрузившись в работу с головой. — РОМА!!! Радостно вереща мне прямо в ухо, на меня со спины, словно кошка, набросилась Амаиче. Её крепкие руки обвили мою шею. — Привет, здоровяк! Я так по тебе скучала! — Может перестанешь уже каждую нашу встречу возникать из ниоткуда?! Я встал с бревна, и Амаиче повисла у меня на плечах, хохоча и дрыгая ногами. — Я тоже по тебе скучал, вояка! Девушка спрыгнула с меня на землю и тут же очутилась в моих объятиях. Наши губы встретились… — Эй, любовнички! — раздался окрик одной из моих коллег по цеху — Сосаться потом будете! У нас тут ещё с полдесятка кож обработать надо! — Да ладно тебе, Куара! — ответила Амаиче — Кстати, я повышение получила! Да! Мне позволено сменить холщовый халат на кожаный! — Доверяй, но проверяй, подруга! — Куара сложила руки на груди — Где распоряжение Айны? — Пффф, зануда!.. — Амаиче вытащила из небольшой сумки на поясе кожаный шнурок с несколькими разноцветными бусинами и протянула собеседнице. — Хм… — Куара осмотрела последовательность бус — И в самом деле. Что ж, поздравляю! Но это не значит, что я разрешу тебе просто так взять и забрать из нашей мастерской работника. Если побыстрее хочешь получить свой крутой халат, будь любезна, помоги нам разобраться с кожами. Судя по всему, моего мнения никто спрашивать не собирался. Впрочем, обиду я не держал. Амаиче и раньше несколько раз работала с кожей, так что у меня внезапно появилась помощница. Мы принялись за дело в четыре руки, болтая о том о сём. Я поделился с Амаиче своей историей о походе в Тайную долину. Правда, о сюжетной ветке с трубкой Джозефа Уэста говорить не стал. Просто сказал, что Талла-Койя посчитала нужным рассказать мне про двух китобоев и про битву Тенали с вертолётами. Амазонка в свою очередь сообщила последние новости с границы. Активность гамадрилов возле земель мочика за период дождей слишком уж резко снизилась. Приматов в лесах словно бы никогда и не было. Сама Амаиче не придавала этому особого значения, хотя, с её слов, некоторые ветераны сильно обеспокоились, называя это «морем, что откатывается перед большой волной». Видимо, моя наставница надолго в Омавази не задержится. Значит, надо использовать этот её «отпуск» на полную! Мы поскорее разделались с кожами. Куара при помощи шнурка сняла мерки с Амаиче, пообещав, что в течение нескольких дней её халат будет готов. Мы освободились и, взявшись за руки, отправились гулять по Омавази. Стояла пасмурная погода. Было не слишком жарко, с Мауну-Май веял приятный ветерок. Он в художественном беспорядке разбрасывал светлые пряди и косички Амаиче, играл с краями её юбки и пояса — из всего уставного облачения воина она оставила при себе только наруч, предпочтя в этот день лёгкую «гражданскую» одежду. Девушка зажмурила глаза и с улыбкой подставляла лицо потокам воздуха. Я шел рядом и любовался её первобытной красотой. Амаиче приоткрыла глаз, глянула на меня с хитрым прищуром и улыбнулась. — Чего зыришь? — Да это… — я немного стушевался и почесал в затылке — Волосы необычные у тебя. — Да ну? И чем же? — Да цветом. — я неловко пытался импровизировать, словно школьник, впервые взявший за руку симпатичную одноклассницу — Чем вы их красите вообще? — А ты не в курсе до сих пор? — Неа. — И про Дом Пара тебе никто не говорил? — Что-то слышал. Ткачихи упоминали в разговорах между собой. А сам я не расспрашивал. — Оооо! — восторженно округлила глаза Амаиче — Поверь, ты будешь в восторге! Девушка посмотрела на солнце. — Отлично! Если поскорее выйдем, то как раз успеем к самому веселью! Чеши собирать вещи. — Хм… Ну, ладно. Что брать? — Тарелку, смену одежды и спальную циновку. Да, и лук бери. Может, попадётся кто. И не хлопай ушами! Буду ждать у амбара. Двадцать минут спустя я был готов. Амаиче уже поджидала на месте. На её поясе в петле болтался жезл, дротик был приторочен к круглой корзине за спиной. Мы взяли только паёк муки для лепёшек, расчитывая добыть пропитание в джунглях, и девушка повела за собой в юго-восточную часть деревни. Этот «Дом Пара» действительно меня заинтриговал. Да и прогуляться было не лишним. Сидение в деревне за сезон дождей успело мне уже изрядно поднадоесть. Дорога шла вдоль южного края полей — дальнего от реки. По правую сторону гордо высилась шеренга кокосовых пальм, почти цепляющих верхушками низкие облака. Семена этих деревьев принесли сюда с побережья и посадили аж несколько веков назад. Не исключено, что они — живые свидетели жизни среди мочика Джозефа Уэста и Уильяма Бонда, а может даже и самого Мастера Хосе. Под сенью пальм раскинулся небольшой чистый пруд, питаемый прибегающим с юга ручейком. На его поверхности пышно цвели огромные пурпурные кувшинки, похожие на лотосы. На их листьях, вальяжно растопырив лапки и блаженно прищурив глаза, сидели толстые зелёные лягушки. На дальнем от нас берегу пригрелась небольшая черепаха. По левую руку находились загоны на полях. Между коров сновали доярки с керамическими подойниками в руках. Буйволицы мычали, топтались на месте и хлопали ушами, но молоко сцедить позволяли. Вообще, идею приручить этих зверей подкинул мочика, опять же, Мастер Хосе. На его родных Филиппинах домашние буйволы и до сих пор — обычное явление. Правда, его задумка удалась лишь наполовину. Из местных коров и быков действительно вышел отличный мясо-молочный скот. Но вот ходить под ярмом, катить телеги и таскать плуги они отказывались наотрез. Обычно спокойные и покладистые, при виде упряжи буйволы словно сходили с ума, начиная реветь и брыкаться. Не выходило и навьючить на них груз. Так что, несмотря на довольно развитое скотоводство, мочика до сих пор вынуждены были рыхлить поля мотыгами и таскать арбы вручную. Помахав дояркам, мы скрылись под пологом фруктового сада. Плодовые рощи выглядели совсем иначе, нежели несколько месяцев назад, когда воительницы с заставы Огня только-только вели нас навстречу неизвестности. Здесь царила сырость и полумрак. Благоухали влаголюбивые орхидеи, а фрукты на ветвях наливались соками. Неуловимо для глаз окультуренные плодовые плантации перешли в дикие первозданные джунгли. Грань эта стёрлась, потому что за дождливый сезон землю покрыл слой молодых трав и сучьев, сорванных с деревьев напором стихий. Опавшие ветви скоро должны были просохнуть под жгучими лучами вернувшегося Самитоа и стать дровами для мочикских очагов. Мы шли по глинобитной дороге, ведущей, судя по моим догадкам, к заставе Камня. В паре мест она пересекала ручьи и овраги по бревенчатым мостам. Амаиче всё время что-то без умолку болтала. Я честно пытался её слушать, но джунгли, полные прохладой и влагой, действовали на меня словно дурман. Прямо на ходу я прикрыл глаза и впал в блаженный делирий, вдыхая полной грудью густой воздух, наполненный феерией тысяч лесных ароматов. Внезапный звук вдруг докатился до моего слуха. Даже не звук, а лишь его отголосок, далёкое эхо в чаще леса. Но он мгновенно дёрнул меня за какой-то внутренний тумблер, активировал весь мой накопленный опыт. Руки потянулись к оружию, глаза нервно обшаривали ближайшие заросли вдоль дороги. Я прекрасно знал, что это за звук — именно его я изо всех сил старался избегать в прошлый сезон дождей. Амаиче заметила моё внезапное напряжение. — Ты чего? — Не слышишь разве? Ягуар ревет… — Пффф!.. — снова фыркнула Амаиче и пихнула меня кулаком в плечо — Хватит так пугать! Я уж подумала — что-то серьёзное! — По-твоему ягуары — это несерьёзно? — Знаешь что? Я по этим джунглям с детства хожу, так что знаю, что говорю. Можешь мне поверить — сейчас звери Маркапа настолько увлечены друг другом, что к их парочкам можно запросто подкрасться и понаблюдать. — Сомнительное развлечение! Я вот видел, что они делают с добычей. И мой опыт говорит мне, что отвлекать ягуара от потрахушек — охрененно плохая идея! Я вообще их стараюсь всегда обходить по очень широкой дуге. — Неужели! — Амаиче наигранно округлила глаза — Что я слышу?! Прославленный Костолом струсил! Он голыми руками убил могучего медведя из северных земель, а теперь боится какого-то ягуара! — Не путай смелость с безрассудством, Амаиче. Я не лезу в передряги без необхо… — Ничего не слышу! — девушка повернулась ко мне спиной, скинула с плеч корзину и повесила её на сучок дерева — Лично я прямо сейчас пойду смотреть на игры ягуаров! А ты, если хочешь, можешь сидеть на дороге. Только вот все в Омавази потом узнают, что знаменитый Костолом на самом деле трусишка! Амаиче хихикнула и легко, словно лань, скрылась в подлеске. Видимо, мочика действительно взрослеют гораздо медленнее жителей Мира За Водой. Ей уже шестой десяток, а храбрится напоказ как подросток! — Вот же заноза! Хуже Сары… — хмыкнул я себе под нос — Стой! Я с тобой! Оставив при себе только лук со стрелами и нож, я крался вслед за Амаиче под сенью джунглей. Влажность стояла такая, что крупные капли росы, похожие на ртутные, постоянно оседали на глянцевых листьях и, срываясь, гулко падали на лесную подстилку. Под такой звуковой маскировкой действительно можно было спрятать звуки шагов. Тем не менее, мы ступали как можно мягче. Следуя по ей одной заметной лесной тропке, Амаиче всё дальше отходила от дороги. Рёв повторился. Теперь его источник находился гораздо ближе — за небольшим холмом впереди. Уже можно было лучше различить шум воды и короткое отрывистое рычание. Басистый звериный голос утробно рокотал, и от него словно бы шли вибрации по всему лесу. Мы взобрались на гребень холма и легли животами на сырые листья. Несколько метров проползли по-пластунски. Амаиче своим дротиком отодвинула большой лист скрывающего нас филодендрона, и нам открылся вид на каменистую балку, по дну которой бежал бурный полноводный ручей. На плоском камне у потока величественно разлеглась самка ягуара. От самца её отличали более скромные размеры, а также отсутствие гривы, бакенбардов и бородки. Казалось, что огромная кошка дремлет, но это было заблуждение. Несмотря на внешне расслабленную позу врастяжку и отрешённый вид, её круглые уши словно бы сами по себе подёргивались, ловя только ей слышимые звуки, а глаза того же цвета, что и у Амаиче, зорко блестели под полузакрытыми веками. Кошка зевнула, обнажив колоссальные верхние клыки и утробно проурчав. Из-за валунов ей ответил рокочущий басистый рык. На один из утёсов в поле зрения своей пассии мягко вскочил крупный ягуар-самец. Сеть шрамов на морде заменяла ему парадный мундир с орденами — старые раны, полученные в многочисленных схватках с соперниками, были его личными трофеями и знаками отличия. Он демонстративно потянулся, поглядывая на разнежившийся объект своих воздыханий, и под пятнистой шкурой перекатились слои могучих мышц. В несколько прыжков поменьше владыка джунглей спустился по камням к ручью и начал пить холодную воду. Он находился на противотоложном берегу от избранницы. Казалось, Король нарочно поигрывает мускулами, стараясь впечатлить Королеву. Напившись, ягуар очередным упругим скачком перемахнул через поток и очутился на каменной площадке возле самки. Кошка, будучи неподвижной всё это время, почтила ухажёра элегантным поворотом головы в его сторону. Ягуар снова жеманно замурлыкал, и мурлыканье такого «котика» мощно загремело среди скал многократно отразившимся эхом. Его хвост словно бы зажил собственной жизнью и начал неистово хлестать своего владельца по пятнистым бокам. Кавалер принялся нарезать круги вокруг своей дамы, держа, тем не менее, дистанцию. Королеве было безразлично, сколько шрамов у него на морде — с ходу в её личное пространство не смел вторгаться никто. В какой-то момент самец позволил себе излишнюю фамильярность, начав пристраиваться к кошке понятно для чего. Реакция последовала незамедлительно. Самка зарычала, перевернулась на спину и отоварила хама серией ударов по морде. Она яростоно скалила огромные клыки, но лапами било мягко, не выпуская когтей. Ягуар тоже взревел и контратаковал. Звери сцепились. Со стороны это напоминало драку насмерть, а уж никак не любовные игрища. Однако сражались они невсерьёз, не задействуя когти и прикусывая только для виду. Ягуары просто демонстрировали, кто чего стоит. Рычащий клубок то распадался, то скручивался вновь. В какой-то момент самка вывернулась из крепкого захвата своего обожателя, ударила его лапой по голове и пустилась прочь, прыгая среди скал. Ягуар отрывисто рыкнул и бросился следом. Звери скрылись из виду. Их голоса удалились вниз по балке. Заворожённый зрелищем, я снова отключился от окружающей реальности. Вернул меня кулак Амаиче, шутливо ткнувший под рёбра. Девушка с улыбкой смотрела на меня и, видимо, ожидала моей реакции. — Да, вынужден признать, действо, действительно, весьма захватывающее. — сказал я вполголоса. Ягуары всё ещё могли находиться где-то неподалёку. — Во! А я что говорила? — самодовольно ухмыльнулась Амаиче — Мне нравятся ягуары. Я думаю, они мне близки по духу… Пошли обратно. Да уж, тут и не поспоришь. Если и был в джунглях тотемный зверь для свободолюбивой страстной воительницы с горячим характером и глазами цвета янтаря, то это только ягуар. У меня не было сомнений, что рано или поздно Амаиче дойдёт до самого верха иерархической лестницы и встанет во главе всего мочикского войска, сменив на этом посту Айну Обезьянью Смерть. И тогда пятнистая командирская накидка окончательно дополнит её образ неукротимой хищницы. Впереди уже показалась красная полоса дороги, как вдруг Амаиче, шедшая впереди меня, резко остановилась. — Эй, ты чего? — я едва не налетел на спину амазонки. — Вон! Глянь туда, под корни! — она указала пальцем на тёмное подножье стоящего метрах в семи от нас дерева — Вот уж повезло так повезло! Я присмотрелся. У корней примостилась какая-то довольно крупная чёрная коряга. Так мне показалось сначала. Но затем вдруг «деревяха» пошевелилась, замахала в воздухе метровыми усами, зашуршала в листве многочисленными лапами и угрожающе занесла громадные клешни. Я наконец понял, с кем мы имеем дело. Под деревом, наполовину спрятавшись в прелой листве, сидел огромный чёрный рак. Он превосходил всех членистоногих, когда-либо попадавшихся мне в жизни, уступая, разве что, гигантскому оранжевому крабу, который жил на рифе на восточном побережье. Тварь была размером со среднюю собаку. — Так, стой здесь и стереги его, чтобы не уполз! — распорядилась Амаиче — Я сейчас кое-что раздобуду и вернусь. Тыщу лет уже лесных раков не ела! Она снова юркнула куда-то в подлесок, а я принялся осматривать кандидата на наш сегодняшней ужин. Помимо размеров и цвета, имелись и другие отличия от морских лобстеров. Например, куда более развитые клешни и ноги, способные довольно резво перемещать по суше закованное в панцирь чудище. Каждая нога в свою очередь тоже заканчивалась небольшой клешней. А вот хвост наоборот был не слишком мощный. Очевидно, плавать этому раку приходилось гораздо меньше, чем прочим его сородичам. Но самыми интересными были два объёмистых эластичных мешка с полупрозрачными стенками. Они располагались вдоль по бокам рачьего туловища над основаниями ног и были наполнены водой. Сквозь стенки мешков была видна чуть бурлящая мелкопузырчатая пена внутри. Насколько я понял, эти бурдюки с водой являлись адаптационным механизмом для длительного пребывания на суше. Рак, как и рыба, дышит жабрами, а значит не может усваивать атмосферный кислород напрямую. Поэтому хитроумный здоровяк и припас с собой два баллона с водой, в которую нагнетал воздух. Обогащенная кислородом вода в свою очередь омывала жабры, обеспечивая, таким образом, раку комфортное и долговременное нахождение на суше. В воздухе стояла высокая влажность, поэтому вода в пузырях могла не высыхать, наверное, и по несколько недель. Амаиче вернулась, притащив с собой два полена, бамбуковую палку и охапку лиан. — Ну что, не упустил? — Не, всё там же сидит. — Отлично! Сейчас я ему деревяшками клешни заткну, а потом свяжем по всем ногам! — Я не проще ему твоим дротиком башку проткнуть? Амаиче посмотрела на меня, как на дурачка. — Ага! Чтобы он дохлый стух до вечера? Помогай давай! — Ну, ладно. Что надо делать? — Так, смотри. Прежде всего его надо оттащить от дерева, чтобы под корни не юркнул. Хватай за усы! Амаиче зашла к нашей добыче сзади и ловко поддела рака шестом, отпихнув его подальше от корней. Тот недовольно забулькал и пару раз щелкнул клешнями. Звук вышел, словно кто-то сломал доску. — Чего смотришь?! Хватай! Я поймал кончики рачьих усов и протащил огромное членистоногое ещё пару метров. Рак попытался цапнуть меня за щиколотку, но я успел увернуться. Даже обычный омар может отхватить палец, а такой монстр запросто сломает хоть руку, хоть ногу — и к бабке не ходи. Оказавшись на открытом месте, рак сразу же упёрся ногами в землю покрепче, присел на хвост и угрожающе растопырил страшные клешни. Но Амаиче была уже тут как тут. Она мгновенно сунула в хитиновые «пассатижи» куски дерева, и толстенные поленья жутко затрещали. — Чего рот разинул?! Держи, чтобы не выпустил! Руками я зафиксировал огромные клешни в зажатом положении. Рак недовольно дергался, щипал меня маленькими клешенками на ногах, но основных своих клещей не разжимал. Видимо, могучие мышцы-сжиматели он развил сильно в ущерб разжимателям. Так что держать рака, несмотря на все его потуги, оказалось несложно, и Амаиче без проблем стреножила деликатесное чудище тонкими лианами. Только усы остались сердито рассекать воздух во все стороны. Амазонка взяла рака под мышку. — Ладно. Пойдём уже в Дом Пара. Время поджимает. Спасибо за помощь! Она встала на носочки, чмокнула меня в бородатую щёку и вприпрыжку побежала к нашим корзинам, оставленным у дороги. — Тебе не кажется, что воздух будто бы еще влажнее стал? — я вытер крупные капли испарины со лба. Борода и волосы уже были напитаны водой, словно губка. — Так и есть. Дом Пара рядом. Скоро сам всё увидишь. Мы свернули влево с дороги на прилегающую тропинку. Путь шёл через плотные дебри бамбука. Справа от нас сквозь стену стеблей был слышен шум воды. Влажность в воздухе всё нарастала, превращаясь в легкое марево тёплого тумана. Заросли расступились, и мы продолжили путь по своеобразному настилу из бамбука вдоль бурного ручья. В некоторых местах его русло выглядело слишком аккуратным для естественного или же было укреплено камнями. Значит, мочика направили сюда поток воды намеренно. Впереди раздался грохот, и через несколько шагов мы оказались у каменного обрыва, с которого в виде небольшого водопада срывался ручей. Он наполнял круглую природную каменную ванну порядка двадцати метров в диаметре и метра четыре глубиной. Помимо этого в этот бассейн впадал ещё один поток, правее от нашего. Над поверхностью воды клубился легкий пар, возле места впадения второго ручья и вовсе валил облаками. В дальней же части водоёма журчал уже вытекающий поток, уносящий излишки воды к северу, в сторону Мауну-Май. В бассейне плескались несколько мочика. Это были «орлицы» и «медведицы», все, судя характерным татуировкам на лицах — рудокопы с заставы Камня. При виде нас они радостно замахали руками. Мы спустились вниз к бассейну по вбитым в склон обрыва грубо вытесанным каменным ступеням. Некоторые из купающихся уже успели побывать в Омавази и повидать бородача из Мира За Водой, но прочие видели меня впервые и поэтому с откровенным любопытством глазели. — Привет, народ! — поприветствовала отдыхающих Амаиче — Как водичка в этом сезоне? — Милостью Тенали, великолепная! — отозвалась плечистая «медведица», сидевшая в воде по грудь. Интереса ради я присел на корточки и опустил пальцы в водоём. Мои предположения подтвердились — бассейн был тёплый. Видимо, второй водопад льёт в ванну кипяток. Интересно, а откуда он течёт? — А гляньте, кого мы изловили! — Амаиче полезла ко мне в корзину и вытащила всё ещё живого лесного рака. — Ого, здоровый! Обязательно сварите его к ужину! Я слегка улыбнулся. В традициях мочика было принято брать с собой немного еды каждый раз, когда покидаешь поселение, чтобы в случае чего всегда было чем подкрепиться. Однако, если — случайно или намеренно — собиралась компания, все обязаны были проставиться для общей трапезы. Я понимал, что обычай этот появился не от хорошей жизни, но мне он всё равно показался очень ярким выражением крепкого товарищеского духа мочика. Мы сняли с плеч корзины под деревьями в стороне от бассейна и начали раздеваться. Амаиче скинула юбку, наруч и нагрудную повязку. При виде её обнаженной фигуры у меня внутри заклокотала похоть. Это стройное тело уделало бы любую фитнес-модель! Амазонка избавилась от всех элементов костюма, оставив только бусы на шее, и сладко потянулась, расправляя спину после перехода с корзиной. Она грациозно прогнулась, оттопырив спортивную круглую попу и поигрывая мускулами по всему телу. Точно ягуар. Разбежавшись, Амаиче с радостным визгом занырнула в тёплый бассейн под одобрительный смех купающихся. Её мокрая блондинистая голова вынырнула, окруженная лёгкой дымкой пара, и сверкнула белоснежной улыбкой в мою сторону. — Чего стоишь, как идол Куру-Маки?! Прыгай давай! Только тогда я понял, что залип на голую Амаиче, стоя сам наполовину раздетый и в одном сапоге — курам на смех. Поскорее избавившись от шортов, я, размахивая половыми органами на потеху публике, взял разбег и влетел в водоём «щучкой». Крик предупреждения донёсся до меня уже когда я находился в полёте. С разгону я проплыл под водой слишком далеко. Моя ошпаренная шкура очень быстро осознала, что по итогу моей лихой «щучки» я оказался в опасной близости от горячего водопада. Благо, я вовремя успел среагировать и, бешено молотя руками и ногами, отгрести обратно в воды приемлемой температуры, избавившись таким образом от участи пельменя. Так я усвоил одно из правил техники безопасности в Доме Пара — горячий ручей реально, блин, ГОРЯЧИЙ! В месте его вапдения можно нешуточно обвариться. На моё счастье, мне удалось легко отделаться и не получить серьёзных ожогов. Впрочем, первое неприятное впечатление о мочикской купальне оказалось абсолютно ошибочным. Здесь под сенью исполинских фикусов находился кусочек рая! Мы познакомились с девушками-рудокопами, завязался разговор. Некоторые из них уже узнали о моих приключениях в Тайной долине и, как следствие, мое прозвище. Верно говорят — слухами земля полнится! Мочикская — в особенности. Тем не менее, ласковые тёплые воды бассейна и приятное общение не успокоили моё ненасытное любопытство. Я принялся расспрашивать о природе этого первобытного «курорта». — Горячий источник здесь давно нашли. — ответила Сонко, «медведица» с заставы Камня — Еще в эпоху царей. Только не знали, как использовать. Далеко да и несподручно было. А мы теперь тут по соседству живём! — Ну-ка… И что же? — Да ты и сам, наверное, заметил, что русло холодного ручья — рукотворное. Он наполняется только во время дождей. А в сухой сезон здесь течёт только горячая вода. — То есть полгода тут полон пруд кипятка? — Нет, он не заполняется до краёв. Вода уходит по подземному стоку. А вот сейчас — другое дело! Заводь полноводная, тёплая — купайся не хочу! — Сонко блаженно разнежилась, улыбаясь со вполне заметным самодовольством — Это мы ее специально благоустроили! Ступени, русло ручья — всё наших мастеров работа! Купаться в бассейне с подогревом было прекрасно, но, кажется, это была не единственная здесь SPA-процедура. Несколько умелиц вылезли из водоёма и начали возводить на берегу, собственно говоря, Дом Пара — традиционную мочикскую баню. Первым делом, баньщицы сложили вместе несколько крупных камней, завалили их дровами и развели костёр. Огонь на влажной древесине разгорался с большой неохотой, но фляга с топливом из китового жира поправила дело. Пламя резво занялось, и каменка начала разогреваться. Мочика тем временем приступили к плетению каркаса для парилки. Он чем-то отдалённо напоминал дачную теплицу или огромную корзину в виде полусферы. — Эй, Амаиче, Костолом! Поможете? — окликнула нас Сонко. — Без проблем. — ответил я, моя спутница тоже не возражала — Что надо сделать? — Идите к спальной хижине. Там у нас под потолком кусок конины висит. Возьмите мясо, рака, муку и сделайте нам всем ужин. Справитесь? Мы как раз парильню достроим. — Пошли! — за руку потянула меня из воды Амаиче — Покажу исток горячого ручья! Естественно, не посмотреть на такое я не мог. Прямо телешом — все и так уже всё видели — мы взяли свои корзины, и Амаиче повела меня в соседнюю рощу, где на небольшо уютной поляне располагалась хижина, специально построенная для ночёвок отдыхающих. Внутри обнаружились вещи рудокопов и их котомка с мукой. На стропилах над очагом действительно висел конский окорок. В кострище тлели ещё горячие угли, и поднимающийся вверх дымок отпугивал от мяса мух. Амаиче взяла большую деревянную миску, насыпала в неё муку, соль, подлила воды из стоящего тут же кувшина и принялась месить тесто. Я же в свою очередь стал срезать мясо с ноги. Искоса я посматривал на сидевшую рядом на корточках девушку. Её круглая задница, точеная талия и крепкие ноги не давали мне покоя! Я ощущал себя тем самым сгорающим от нетерпения ягуаром! Вот же она, моя тропическая красавица, в паре метров от меня сидит, будто бы не зная, что я на неё пялюсь! В самом деле, этот её как будто нечаянный игнор заводил меня ещё больше. Только обещание накормить наших новых знакомых и удерживало меня от того, чтобы не наброситься на ее крепкие булки здесь и сейчас. Здравый смысл всё-таки подсказывал, что оставлять бригаду шахтёров голодными — не лучшая идея. Я уже хотел нанизать кусочки конины на палочки и сделать шашлык, как Амаиче меня окрикнула. — Эй! Ты чего? А, точно! Ты же здесь впервые. Пошли. Покажу, как готовят еду в Доме Пара. Мы взяли нарезанное мясо, тесто и нашего лесного рака, прихватили небольшую корзинку, и Амаиче снова меня куда-то повела. Мы обогнули термальный бассейн и начали подниматься вверх по склону. Наш путь лежал по тропинке, параллельной горячему ручью, но всё же находящейся на некотором расстоянии от него — иначе бы плотные клубы пара сильно мешали. Не трудно было догадаться, что амазонка ведёт меня к истоку этого удивительного природного феномена. По пути слева от нас нам попалось ещё одно интересное явление. Из склона холма в подставленную глиняную чашу стекала струйка жидкой серой грязи, судя по исходящему пару — тоже тёплой. В воздухе стоял какой-то очень знакомый химический дух, щекочущий ноздри прохладой, но вот вспомнить вещество с таким запахом у меня никак не получалось. — Вы этой жижей тоже пользуетесь? — поинтересовался я. — Ага! — улыбнулась Амаиче — Хотел знать, чем мы осветляем волосы? Этой вот самой грязью. Ее наносят на голову на некоторое время, а потом смывают. После неё можно лучше прокрасить волосы любым красителем. А мне и так нравится! Точно! Я вспомнил, что за вещество способно на такое! Очевидно, в грязи этой в изрядном количестве содержалась перекись водорода, обладающая отбеливающим эффектом. Теперь понятно, почему запах показался мне знакомым! Задерживаться возле грязевого источника мы не стали. Подъем продолжился, и вскоре завершился довольно просторной площадкой на уступе холма. Я уже давно подозревал, что происхождение острова — вулканическое. Но здесь рассеялись последние мои сомнения. Тут находились штук тридцать гейзеров и кипящих ключей разной степени мощности. Конечно, с американским Йеллоустоуном или камчатской Долиной Гейзеров не сравнить, но зрелище всё равно очень и очень впечатляющее. Раскалённый пар клубился над десятками мелких фонтанов и бурлящих прудов с каменистыми берегами. Из одного из таких водоёмов и брал начало ручей, подогревающий термальный бассейн. Здесь вряд ли кто-то смог бы жить, разве что какие-нибудь примитивные водоросли. Высшие растения же отступили от зоны остаточной вулканической активности на почтительное расстояние, на котором клубящийся пар уже достаточно остывал, чтобы не обваривать их листья. Амаиче обогнула основную территорию с гейзерами, зашла к ней с южной части и остановилась возле небольшого, но особо рьяно кипящего прудика. — Вот! — указала она на него пальцем — Ужин будем варить здесь! Что ж, опыт предстоял весьма занятный! Моя спутница опустила в воду принесённую нами корзинку, после чего принялась кидать в этот импровизированный дуршлаг маленькие кусочки конины и теста. Я тоже присоединился, и спустя некоторое время мочикское кушанье, очень отдалённо напоминающее казахский бешбармак, было готово. Амаиче вынула корзинку с отварным мясом и клёцками, после чего поместила в кипяток нашего рака, придерживая здоровяка за усы. Рак мгновенно покраснел и через несколько минут полностью проварился. Вернувшись в хижину, мы переложили ужин в глиняные горшки, накрыли их особой огромной керамической миской и насыпали сверху горячих углей. В таком состоянии еда не остынет до вечера, а мы сможем в своё удовольствие попариться в бане. Сонко и остальные девушки у термального бассейна уже заканчивали изготовление парильни. Полусферический каркас плотно оплели листьями банана, так что жар он должен был держать как следует. Костёр вокруг каменки уже почти догорел, так что булыжники должны были запасти достаточно температуры для славной баньки. Увидев нас, Сонко замахала рукой. — Эй, повара! Как раз успели! Помогите переставить! Мы смели с камней тлеющие угли, совместными усилиями подняли зелёный купол и накрыли им нашу каменку. — Ну, держись, Костолом! — грозилась Сонко — Сейчас мы тебя так напарим — на ногах стоять не сможешь! Я расхохотался, вспомнив деревенскую баню моего деда, которую мы с братом в шутку называли «крематорием», и последующие прыжки в январские сугробы. — Ой, страшно! Ой, боюсь! Ой, напугала ежа голой жопой! — Кто такой ёж? — не поняла «медведица». — Да не важно! Я всё равно тебя перепарю! Мы чуть ли не одновременно юркнули под лиственный купол. Следом за нами в парильню пролезли и остальные отдыхающие, таща циновки для сидения и сосуды с теплой водой. Внутри царили потёмки, но глаза быстро привыкли. От раскаленной каменки в середине лиственного шатра расходились волны мягкого жара, словно бы проходящего сквозь тело и греющего и снаружи, и изнутри. Конечно, с дедовым «крематорием» и рядом не стояло, но близко к камням было не подойти — тепло превращалось в жжение. Так что плотно напихавшийся в относительно небольшую парильню народ вынужден был «размазаться» по стенкам, что только усугубило тесноту. — Воды! Воды дайте! — раздавались то тут то там голоса мочика. По кругу пошёл сосуд, из которого девушки по очереди обливались и начнали растираться. Обстановка, честно говоря, выходила довольно эротичная. Темно, тесно, жарко… Об меня трутся сразу несколько подтянутых молодых женских тел… Все голые и влажные… Внутри меня снова взыграло то же чувство, как и тогда, когда я засмотрелся на голую Амаиче. Черт, я же здесь как медведь в долбаном малиннике! Вон уже какая-то горячая — во всех смыслах — красотка слишком уж опасно прижалась! Половой инстинкт начинал уже подходить к точке невозврата, когда мне в руки сунули теплый сосуд. — Давай, Костолом, окатись! — подбадривали меня из влажной жаркой темноты. Кто-то уже начал плескать на меня сбоку. — Может лучше поддать? А то холодно! — указал я взглядом на каменку. Послышался смех. — Чего ты поддавать собрался! Обливайся и не придумывай! И это они меня вот так вот перепарить собрались? Да уж, не умеют на Вазитенали в баню ходить! Дилетанты! — Ааа, так вы не в курсе?! — я размахнулся кувшином — ЛОЖИСЬ! Вода окатила каменку. ПЩЩЩЩЩЩ!!! Волна пара ударила по всем в парилке. Многие заохали и пригнулись. Некоторые с руганью поползли наружу. Знай наших! Ишь чего удумали — меня в бане пересидеть! В парилке вместе со мной остались только самые стойкие, в том числе Сонко и Амаиче. — Ой, спасите, мёрзну! — орал я на всю баню — Холодно как в Тайной долине! Может, поддать? — Нееет, хватит!!! — раздалось со всех сторон. — Вот теперь значит как, да?! А кто меня до потери пульса напарить грозился?! А, Сонко? — Да откуда мне было знать, что ты отбитый такой?! — Так, кажись, тут снова похолодало! Вторая волна народу, чертыхаясь, полезла на выход. — Йэээх! ПЩЩЩЩЩЩ!!! — Боги милостивые! Хватит! — судя по голосу, о пощаде молила Амаиче. — Ничего-ничего! Жар костей не ломит! — Ломит! — отозвалась Сонко — Если жарит Костолом — ещё как ломит! Я расхохотался, но воздух в парилке обжигал глотку, вынуждая пригибаться. Кто-то снова попытался поднять край купола и ужом уползти наружу. — Кудаааа??? — остановил я амазонку — Самый кайф выпустишь! — Да ты надоел! Жарко же! — Терпим! До десяти считаю! Я нарочно вёл счёт мучительно медленно, с теплотой в сердце вспоминая деда, устраивавшего мне в своё время аналогичные пытки в «крематории». Дедуля, ты прав! Это действительно капец как весело! — Деееееевять… — ДОСТААААЛ!!! — заорала вся баня в один голос. — Десять, едрить-колотить! — рывком я подбросил край плетёного купола — Все в воду! Живо! Повторять не пришлось. В клубах пара разгорячённые мочика попрыгали в термальный бассейн, в более прохладную его зону. Да что ж такое-то? Опять несерьёзный подход! Надо добить! Галопом проскакав вдоль берега водоёма, я запрыгнул на несколько ступеней лестницы и уже оттуда влетел в бассейн прямо под место впадения ледяного дождевого ручья. — Уффф! — отдувался я как бегемот, вынырнув на поверхность и распластавшись на воде — Хорошоооо… — Скажи, он у тебя всегда такой… ненормальный? — одна из мочика вполголоса спросила у Амаиче, но расслышать мне удалось. — Обычно нет. Но время от времени накрывает. Думаю, так он медведя кулаком и убил. Амаиче тогда в деревне была права — от Дома Пара я действительно был в восторге. После моего русского подхода к мочикской бане каменку снова пришлось подогревать. Меня попросили в этот раз обойтись без экспериментов. Впрочем, я и сам не собирался больше портить мочика отдых в привычном им формате. Вместо этого я снова стал наблюдать и подмечать местные интересности. Как-никак, традиции гигиены — это тоже немаловажная часть культуры. Помимо обливаний водой, амазонки любили растираться в парной различными хитрыми пастами из перетертых ароматных листьев и прочих растительных компонентов. Я быстро просёк фишку и после небольших изысканий в близлежащем подлеске представил первый на Вазитенали банный веник из каких-то мягких и ароматных листьев. Это нововведение понравилось мочика куда больше, нежели «поддать» — кажется, теперь они будут бояться «поддатя» не меньше, чем призрака Рауля Кортадора. Веники быстро размножились, отдыхающие распарили их в кипятке и принялись бодро хлестать друг друга, с каждой минутой всё больше входя во вкус. Одна «орлица» изъявила желание осветлить пару прядей в прическе, и энтузиасты-косметологи тут же притараканили горшок с пероксидной грязью. Рядом тоже активно шли парикмахерские работы — две амазонки мудрили над какой-то хитрой причёской для своей подруги, умело расчесывая ей волосы костяным гребнем и подстригая, где надо, маленькими ножничками. Последние при ближайшем рассмотрении оказались головой здоровенного муравья со стригущими челюстями. Оказалось, эти насекомые поставляют мочика не только мёд! Мне ещё больше захотелось познакомиться с местными муравьями, на что Сонко похлопала меня по плечу и любезно пригласила в гости к себе на заставу Камня. Помимо добычи полезных ископаемых, там занимались ещё и муравьеводством. Когда все вдоволь напарились, наплескались в бассейне и навели красоту, солнце уже скатывалось к закату. Чьё-то предложение пойти ужинать было встречено на ура. Шумной компанией мы направились к хижине, со смехом и подколами вспоминая мои сегодняшние выходки. Угли на миске-грелке уже прогорели до пепла, но нагретая керамика отлично сохранила еду горячей. Отдыхающие с аппетитом принялись за клёцки и варёную конину. Рака тоже распотрошили, и всё вынутое мясо было честно «по-братски» поделено среди всех присутствующих. Оно оказалось очень достойным на вкус — нежным, с характерным чуть сладковатым вкусом. Ракообразные, конечно, те ещё кадры. Ползают где ни попадя, жрут всякую дрянь и падаль, а в итоге выходит изысканнейший деликатес. И как у них это получается? Впрочем, на свежем воздухе да после баньки даже бесхитростная мочикская еда была восхитительна. Никаких «мишленов» не надо. В очаге снова запалили костёр и поставили у огня горшок с водой для травяного отвара, заменявшего мочика чай. В его ожидании невесть откуда появился кувшинчик фруктовой бражки. Я оглянулся по сторонам, но так и не нашёл взглядом мою спутницу. — Она у водоёма. — подсказала мне Сонко, видя мой вопросительный взгляд — Уж не знаю зачем, но пошла она в ту сторону. — Спасибо. — ответил я, вставая с циновки. «Медведица» тем временем уже вольготно обжималась и тискалась с какой-то своей подружкой на лежанке у стены. Та хихикала и невсерьёз отпихивала наглые руки Сонко. Вообще атмосфера в хижине очень была схожа с той, что царила в доме Иллапи, куда нас привели после приветственного пира. Нетрудно было догадаться, к чему идёт дело и здесь. Но без Амаиче мне развлекаться не хотелось. В одной набедренной повязке я, ступая босыми пятками по склону холма, двинулся на поиски амазонки. Совершив свой дневой путь по небосводу, уходящий на праведный отдых Самитоа наполнял лес калейдоскопом красок — ближе к вечеру тучи развеялись, и Вазитенали снова окрасился своим сказочным закатом. Красноватые блики проникали под полог джунглей, мягко освещая одни места и создавая контраст с другими, где уже сгущался мрак. Но в этих тёмных уголках на смену тёплому солнечному свету начинал приходить холодный ночной. Голубые искорки, оранжевые лучи, зеленая листва — природа непринуждённо и легко создала потрясающую цветовую феерию. На первый взгляд возле термального бассейна никого не было. Однако одежда Амаиче лежала здесь, на камне. Со дна водоёма уже вовсю сияла голубая биологическая подсветка, и на её фоне выделялся силуэт купающейся девушки. Я приблизился к краю воды. Амазонка вынырнула и положила голову на руки, сложив их на «бортике» бассейна и бросив на меня свой хитрый взгляд. — Что ты тут делаешь? — спросил я. — Купаюсь. Разве не видно? — Тебе днём не хватило? — А может, мне нравится! — Эмм… Там сейчас все в хижине… Бражку достали, все дела… Пойдём? — Не хочууу… — девушка снова с кошачьей грацией растянулась в воде, демонстрируя соблазнительные изгибы своего тела. Она совершенно очевидно позировала передо мной. Я всё пытался разгадать, чего же такого особого притягательного в ней. В чем её секрет? Даже среди и без того экзотичных мочика Амаиче сияла своей невероятной уникальной природной харизмой, причём харизмой совсем иного рода, нежели у Талла-Койи. При виде неё меня охватывал какой-то совершенно глупый ступор, и я, как околдованный, не мог взгляда от неё отвести. Точно так же завораживает созерцание полёта птицы над морем, вольного галопа лошади по бескрайним лугам, разнежившегося у ручья ягуара. Да. Я понемногу начал понимать. Амаиче была прекрасна в своём умении наслаждаться жизнью, любить её всей душой и восторгаться возможности чувствовать этот мир. Она с подлинным упоением вдыхала ветер, нежилась в объятиях воды, вкушала пищу и отдавалась в постели. Была до безумия счастлива жить. — Ну и лицо у тебя сейчас! — Амаиче звонко засмеялась. От этого чистосердечного смеха у меня в груди слово арфа заиграла — Да хватит уже тупить! Она, видимо, и сама не до конца понимала, что действует на меня как дурман. Её окрик выдернул меня из транса. Тут уже даже умственно отсталый догадался бы, чего от меня хотят. Я развязал узел, и набедренная повязка упала с меня на каменный берег. Амаиче на середине бассейна смотрела на меня, и голубой свет из глубины водоёма бликовал в её больших глазах, словно в зрачках амазонки зажглись две звезды. Ласковые воды бассейна приняли меня в свои тёплые объятия. Амаиче с изящным взмахом рук скользнула по искрящейся воде и оказалась возле меня. Её аккуратные пальцы прошлись по моему торсу, запустив по всему телу волну мурашек. — Ты такой… необычный… Я слегка усмехнулся. — Что? — не поняла моей реакции девушка. — Довольно странно слышать такое от тебя. В Мире За Водой ты была бы еще большим чудом, чем я здесь. Ведь о мочика там никто ничего и в помине не знает. — Интересно… — Амаиче прижалась ко мне и устремила взгляд в темнеющее небо — Талла-Койя говорила, что ваш мир погряз в хаосе и пороке. Что он опасен, а встреча с людьми оттуда не сулит мочика ничего хорошего. Но… я мало ей верила. И с детства мечтала прикоснуться… Ее рука под водой скользила вверх и вниз по моему телу. -…прикоснуться к нему. Как сейчас прикасаюсь к тебе, Рома. Да… Я хочу увидеть Мир За Водой. Некоторое время мы сидели, слушая звуки двух водопадов и пробуждающихся от дневного сна ночных джунглей. — Рома?.. — М? — Расскажи мне про него. Какой он — твой мир? — Он… разный. Я даже не знаю, как описать его. Такой многогранный! И никогда не стоит на месте. Все вечно куда-то спешат. Десятки стран, сотни народов, тысячи городов… — Я бы посмотрела на ваши города. Они больше Халак-Тана? Я усмехнулся. — Несоизмеримо больше! Настоящие джунгли из громадных зданий, уходящих вершинами в небо. Можно подняться на самый верх и смотреть оттуда на улицы и дома до самого горизонта. — Вот бы взглянуть! А много дней надо, чтобы такой перейти? — По городам почти не ходят. У нас есть… самоходные телеги из металла. Вот на них и ездим. Можно даже из города в город. — Вааау… — протянула Амаиче — А люди там какие? — Тоже разные. Есть хорошие, есть плохие. Но большинство хотят точно того же, что и мочика — просто мирно жить с теми, кого любят. Хотят быть счастливыми. — Я помню, как Талла-Койя рассказывала про Уэста и Бонда. Какими они были до предательства. У Джозефа дома на Нантакете осталась старая мать, а у Уильяма — жена с дочкой… — И у меня родители… — И ты, наверное, скучаешь? — Скучаю… Мы снова молчали около минуты. Амаиче взглянула на меня. — Скажи мне честно… — наши взгляды встретились — Ты ведь собираешься покинуть Вазитенали, верно? Я думал, что ответить. Мочикское «сарафанное радио» работало как часики. Стоило кому-то что-то узнать — и через пару дней информация становилась общественным достоянием. А во всеуслышание заявить, что собираешься нарушить волю богини — такая себе идея. Скажем так, вредная для здоровья. Я колебался, и Амаиче заметила это. — Я никому не скажу! Честно! Ты хочешь уплыть? — Да. Вместе с Сарой и Дженни. — Я поеду с вами! — глаза амазонки вспыхнули желтым огнём, у неё перехватило дыхание — Я… я поручусь за вас перед Талла-Койей! Я помогу построить лодку! Рома, миленький, возьми меня с собой, пожааалуйста! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! И что же мне ей отвечать? С одной стороны, поддержка нашей авантюры со стороны местных — это именно то, к чему мы и стремимся. Но с другой… мы и сами-то пока что едва представляем, каким образом будем выбираться с острова. А тут ещё и попутчица, с которой, будем честны, хлопот окажется невпроворот! — Это не так просто, как ты думаешь, Амаиче. Есть прямой запрет Тенали… — Я буду молиться! — с разгорающимся энтузиазмом заявила девушка — Или… Нет! Что? Что я должна сделать? Только скажи! Боже, какая же она наивная! Хотя понять её можно. Мир За Водой был для неё такой же легендой с ореолом мистики, как для современных людей Атлантида или Эльдорадо. Я бы тоже от восторга кипятком обмочился, если бы мне лет в 15-16 выпал шанс поехать в какую-нибудь Танзанию с Индонезией. И она точно так же почти что с подростковым блеском в глазах рвалась увидеть то, о чем раньше лишь слышала. — Амаиче, послушай меня. Такой замысел не провернуть с наскока. Нужно… — Что?! — Послушай, говорю! Люди из моего мира встречались с мочика трижды. И все три раза с обеих сторон проливалась кровь. У Тенали и Талла-Койи имеются все причины не доверять мне и в глубине души — бояться. А у меня есть возможность доказать мочика, что не все в Мире За Водой — чокнутые убийцы и корыстные сволочи. Понимаешь, о чём я? — Но ты же не такой! Я это и так вижу! Ты попал сюда не по своей воле! Ты честно трудишься ради нас, Талла-Койя хорошо о тебе отзывается! — Я хочу, чтобы это поняли все и избавились от страха. Чтобы сами осознали, что нас можно безопасно отпустить. Вот в этом ты мне и поможешь — мы вернём вашему народу и вашей богине веру в человечество! Девушка смотрела на меня сияющими от восторга глазами. — И если всё получится, — продолжал я — то я попробую через Талла-Койю обратиться к Тенали и попросить её отпустить тебя с… Я не договорил. Трясущиеся губы Амаиче впились в мои, и мы слились в горячем поцелуе. Накопившаяся с обеих сторон страсть выплеснулась. Две волны чувств и эмоций столкнулись, закрутив неукротимый тропический тайфун. Мы сплелись в объятиях друг друга прямо в воде. Я гладил девушку по изящной спине, спускаясь всё ниже к её сочной спортивной заднице. Амаиче обвилась вокруг меня ногами и крепко сжала в горячем порыве. Мы погрузились под воду. Предаваться желанию в бассейне было, безусловно, необычно, но не слишком удобно. Не разрывая поцелуя и не выпуская из объятий красавицу-мочика, я начал понемногу подгребать к берегу. Возле «бортика» на глубине по грудь как раз располагался удобный уступ, на котором обычно сидели в воде купающиеся. Почувствовав надёжную опору, я выключил мозг и до конца растворился в ощущениях и желаниях. Поцелуй Амаиче был обжигающим. Я буквально ощущал кожей, как её тело с каждой секундой становится всё горячее и горячее. Ногти амазонки впились в мою спину. Я наградил красотку вереницей поцелуев сверху вниз по шее, и она самым натуральным образом замурлыкала у меня в объятиях. Больше сдерживаться сил не было. Причём ни у меня, ни у неё. Я слегка приподнял девушку, и мы почти одновременно полезли руками мне в промежность, где уже вовсю рвался в бой мой вздыбленный прибор. Первой его нашарила Амаиче. Направляя мой член рукой, она пристроила его в своё разгоряченное жаждущее лоно и, издав сладостный стон, плавно насадилась. По поверхности бассейна кругами разбежались волны. Мы начали синхронно двигаться. В Амаиче мощная сексуальная энергия удивительным образом сочеталась с яркой эмоциональностью и глубокой чувственностью. Она пленяла и завораживала. Я смотрел в её большие желтые глаза и растворялся в них без остатка. Я увеличил темп, стал входить в девушку быстрее и резче. Каждый миллиметр её тела дарил мне нереальное наслаждение. Амаиче застонала и ответила мне продолжительным поцелуем. Её губы, как и всё тело, реально стали горячее. В воде это особенно ярко ощущалось. Неужели это ещё одна особенность физиологии мочика? Впрочем, мне было не до научных изысканий. Клитор Амаиче уже давно увеличился до своего полного размера. Этот её уникальный орган уже давно перестал меня смущать. Напротив, он вполне органично смотрелся и ничуть не портил природной сексуальности девушки. Не сбавляя темпа, я взялся рукой за её плотный продолговатый ствол и начал ласкать его быстрыми даижениями. Амаиче отозвалась мелкой дрожью и томным горячим дыханием. На некоторое время мир вокруг исчез. Не было ни шумных водопадов, ни свежих джунглей, ни неба с разгорающимися звездами. Остались лишь мы вдвоём. Амаиче двигалась на мне энергично, но грациозно, сполна ощущая каждое своё и моё движение. Не наслаждаться ей было невозможно. Подхватив девушку, я, не выходя из неё, приподнял её над водой, встал на ноги, развернулся и усадил Амаиче на каменный «бортик» бассейна. Поцеловав меня, она откинулась на спину и широко развела изящные ноги. Я пожирал взглядом её словно отлитое из меди гибкое тело. Холмики грудей с плотными сосками, манящую линию на животе. Склонившись над моей любовницей, я с жадностью сжал пальцами её мускулистые бедра и продолжил глубоко проникать в её горящее желанием лоно. Руки девушки легли на её грудь, красивые пальцы сжали возбужденные соски. Она и сейчас хотела испытать максимум всех возможных ощущений. В этом и была вся Амаиче. Что ж, мне только в удовольствие подыграть ей. Я, горячо дыша, прибавил темп и усилил напор. Мой прибор проскальзывал во влажную, узкую, но эластичную и манящую пещерку девушки, вызывая в душе чувство подлинного наслаждения. Трясущейся от невероятных ощущений рукой я снова нежно обхватил вздыбленный орган Амаиче и принялся плавно массировать. Девушка отозвалась продолжительным стоном. Её ушки дёрнулись и прижались к голове от нахлынувшей волны удовольствия. Всем своим видом она показывала, что хочет ещё. Ещё страсти, ещё эмоций, ещё ощущений! Я усилил скорость и амплитуду движений рукой и тазом. Мой настрой с романтического начал превращаться в развратно-похотливый. Больше не хотелось интимной близости. Хотелось неистово, по-звериному трахаться! Из груди раздался утробный рык. Стоны Амаиче стали громче и протяжнее. Она была близка к наивысшей точке. Ещё несколько секунд, и сладостная судорога свела тело красавицы мочика. Из полуоткрытого рта вырывалось раскаленное дыхание, пальцы рук сжали грудь, янтарные глаза закатились в экстазе. Её упругий орган, пульсируя, начал извергать потоки семени амазонке на живот. Амаиче кончала долго, порядка минуты. Жидкость попадала ей на грудь, шею, лицо, стекала по телу, выделяя и подчеркивая его изгибы в свете сумерек. Девушка лежала в эйфории от только что испытанного оргазма. Но я был всё ещё неудовлетворён. Я взглянул на красивые губы Амаиче, покрытые капельками спермы, и понял, чего именно хочу. Моя прекрасная любовница понемногу начала приходить в себя после испытанного урагана ощущений. Я вылез из водоёма и уселся на коленях возле лица Амаиче. Та, по прежнему не открывая глаз, мягко улыбнулась и потянулась рукой в мою сторону. Её пальцы снова скользнули по моему торсу и быстро переместились пониже. Девушка с полуулыбкой осязала мой ствол, прощупывала пальчикам вены и натянутую уздечку под головкой. Это меня только заводило ещё больше. Хотелось большего. Вместо вразумительной просьбы я только негодующе всхрапнул, словно буйвол. Амаиче действительно пробуждала во мне самые мои дикие и первобытные инстинкты. Она поняла, что мне нужно. Опершись на локоть и приняв позу полулёжа, она, всё ещё не открывая глаза, приблизилась лицом к моему члену. Её рука аккуратно массировала меня, и с каждым движением у меня приятно пульсировало в низу живота. Интересно, почему она не смотрит? Возможно, Амаиче хотела полностью сосредоточиться на прикосновениях, дабы сполна почувствовать меня. Я ощутил близость горячего дыхания девушки. Не в силах больше терпеть ни секунды, я подался вперёд. Мягкие и теплые валики её губ прикоснулись к моему органу. Даааа… Ещёооо… Видимо, решив более меня не мучать, Амаиче, по-прежнему не открывая глаз, уложила мой член на свой высунутый язычок и мягко протолкнула его себе в рот, издав довольное «мммм…» Мои выделения и её слюна слегка хлюпали во рту у девушки и обильно вытекали наружу. Эти негромкие звуки только добавляли развратности царящей атмосфере. Амаиче тихонько ворчала и жмурилась ещё сильнее, двигаясь всё более жадно. Черт, да она по ходу реально кайфует! Следуя её примеру, я тоже закрыл глаза и сосредоточился на осязании. Прохладный ветерок овевал меня с одной стороны, теплый мягкий пар от бассейна окутывал с другой. А внизу бушевал жар страсти. И жарил он всерьёз! Я запустил пальцы в мягкие волосы девушки. Ее локоны и косички необычно щекотали ладони. Она с готовностью расслабила шею, позволяя мне самому направлять все её движения. Амаиче действительно отдавалась мне по полной! Я подался вперёд, ещё глубже в горячий и желанный рот амазонки. — Хаааа… — вырвался у меня вздох наслаждения. — Угу… — тихонько хмыкнула она. Я двинулся снова, и снова… Скользил вперёд и назад. То, что я испытывал, было просто непередаваемо! О, мочика! Вы, черт вас побери, лучшие! Я приоткрыл глаза и глянул на неё. Амаиче глядела на меня снизу вверх своим бездонным янтарным взором ягуара. Она моргнула густыми ресницами. Это был добивающий удар! Я зарычал и кончил. Сжав волосы девушки, я проник как можно глубже, выдав всё до последней капли ей внутрь. Амаиче тихо мычала и глотала каждое моё извержение. Я разрядился до конца. Больше хотеть было просто нечего. Я разогнул спину, продолжая стоять коленями на камне, и вперил взгляд в пространство перед собой, тяжело дыша. По телу бежал пот. На верху холодного водопада на фоне голубоватой биоподсветки джунглей рисовался черный силуэт девушки с каким-то предметом в руках. И как будто бы знакомый… Широкие бедра, волосы, собранные в пышный пучок на макушке. Сара! Она отбросила свою ношу, развернулась и широким шагом направилась прочь от Дома Пара. Я вскочил на ноги. Эйфорию как рукой сняло. — Что случилось, милый? — Амаиче не успела заметить причину моего беспокойства. — П… подожи секунду! Извини, я мигом! Всё ещё в чем мать родила, я взбежал по ступеням и рванул по тропинке вдоль ручья. Сара с корзиной за спиной быстрым шагом шла к дороге. — Стой, подожди! — окрикнул её я — Ты чего? — Пошёл ты нахер! — крикнула она на меня, отбив мою руку, которой я пытался ухватить её за плечо. — Да стой ты, говорю тебе! Амаиче нам поможет вернуться домой! Слышишь! У нас есть союзник! — Знаешь что?! — Сара резко развернулась ко мне. Мы оказались лицом к лицу. В красивых глазах девушки пылал гнев. — Вы с Джен меня уже в конец задрали! Раз не хотите уплывать с острова — и не надо! Сама выберусь! — Ты меня слушаешь вообще? Я же говорю — она… — я указал пальцем в сторону бассейна -…поможет нам вернуться! Мы договорились… — Да?! Очень вы, конечно, интересно договариваетесь! Козлина ты! Я о спасении думаю, а он тут трахается после свидания! — А может я просто пар захотел выпустить?! Ты же сама регулярно с кем-то из мочика в постели кувыркаешься! Сара отступила на шаг. Её взгляд больше не излучал гнев. Лишь пустоту. — Можешь мне поверить, — она опустила руки — я могу отличить простые потрахушки от романтического свидания. И у вас здесь именно оно. Удачи тебе с твоими новыми подругами, Роман Ефимов. Не успел я и слова сказать, как под дых мне прилетел удар ногой с разворота. Я чертыхнулся и сложился пополам. Перед глазами поплыли круги, светящийся ночной лес заходил ходуном. До слуха донеслись спешно удаляющиеся шаги. Несколько минут я приходил в себя. Мало-помалу дыхание вернулось в норму, боль улеглась. Приложила она меня, однако, знатно. Хорошо хоть не по причиндалам! Неровным шагом я двинулся обратно. Возле самого водопада я заметил на земле сверток из листьев. Судя по всему, это именно его вышвырнула Сара. В синеватом свете какого-то большого гриба я развернул её ношу. В руках я держал пряник из кукурузной муки. Он был неровный, неумелый, твердый, его явно делали непривычные к кулинарии руки. По форме он напоминал сердечко, а на поверхности его прощупывались какие-то рельефные буквы. Я поднес пряник под свет гриба и прочитал: «Happy Birthday»