Когда скелет выходит из шкафа

Спустя несколько дней после Бала, когда он лежит у себя на кровати, закинув ноги на стену и бездумно пялясь в потолок под Theatre of Tragedy, к нему заглядывает Дима. — Антон, ты зачем трагедию ломаешь? — интересуется он. — Я не ломаю ее, а слушаю. И вообще, по драме, комедии и трагедии — все вопросы к Арсу, — апатично отзывается он, даже голову не поворачивая, и так уверен — Дима закатывает глаза. — Блин, Антон, ну правда. Сходи развейся, а то будто бы призрак бродит по квартире. — Оперы или отца Гамлета? — Коммунизма! Но я впечатлен твоими познаниями в литературе. Может применишь их в положительном русле? — Единственное русло, из всех, что я знаю и которое подходило бы мне по цвету — это Черная речка, но там ничего положительного не происходило с 1842. — С 1837, Антон, беру все свои слова о впечатлении тобой обратно. Мы тут с Серёжей поболтали, может, тебе на свидание сходить? Антон закатывает глаза и раздражается — уж этого ему явно не хватало, чтобы ещё эти придурки беспокоились о его личной жизни. — А может, это вам с Серёгой на хуй сходить? — он наконец садится нормально и кидает на брата сердитый взгляд. Тот, впрочем, его выдерживает, поправляет только средним пальцем очки. Специально же, уебок хитрожопый. — Мы всего лишь хотим тебе помочь, а ты ведешь себя как свинья неблагодарная, — отрезает Дима. Антона не то чтобы начинает грызть совесть, но брат давит на то больное, что он вот уже почти месяц как заботливо лелеет как любимую мозоль, так что он не выдерживает. — Да бля, Дим Палыч, как я, по-твоему, на свидание пойду? Ты че, не помнишь тот хуесосный случай с сукой из параллельного? Дима понимающе — излишне понимающе, по мнению Антона — хлопает его по плечу. Он тоже был тогда, на прошлогодней школьной дискотеке, посвященной Новому году, когда Антон, слегка выпивший перед танцами, зачем-то решил пригласить красивую новенькую из 10-А. Стерва в ответ рассмеялась и покрыла его такими выражениями, что даже охуевший Антон, учившийся у лучших (Эда), вынес для себя кое-что новое. Самое обидное, что как-то так вышло, что музыка в этот момент перестала играть, поэтому почти все стали свидетелями Антонового позора. С тех пор ему не очень-то хотелось хоть кого-то куда-то приглашать. Да и вообще делать первый шаг. Как и ходить на школьные дискотеки. — Я поэтому-то и пришел! Сидел в интернете, тут контекстная реклама всплывает. Типа воплотим ваши фантазии в реальность — устроим лучшее свидание в вашей жизни. И совсем не дорого… — Дим Палыч, — Антон перебивает брата. — Ты хочешь сказать, что я ещё и платить за свой позор должен буду? — Да не будет там позора! Свидание в темноте. Полное погружение, стимуляция всех органов чувств. Все дела. Давай я тебе ссылку скину? Антон закатывает глаза и демонстративно надевает наушники обратно. Скорее бы пришел Арсений — они бы фильм какой-то посмотрели.

***

Дима и правда кидает ему ссылку, которую Антон даже открывает. Сайт большими буквами кричит о том, что это уникальнейший стартап и аналогов в России нет. Если кратко: сначала заполняешь анкету — как в тупых приложениях для знакомств — хмыкает про себя Антон, хотя он ни разу ничем подобным не пользовался, затем ждешь, пока тебе подберут партнера, исходя из заполненных данных. Потом вас обоих приглашают, но вы не видите друг друга и не можете общаться — с завязанными глазами вас заводят в абсолютно темную комнату, где по сигналу можно снять повязки. И тут начинается самое интересное — сайт вещает, что это уникальнейший опыт, в течение которого можно узнать, подходит ли тебе человек на физическом уровне. Паре предлагается включать органы чувств постепенно. Типа, прежде всего, по сигналу вам разрешено понюхать партнера — как собаку — веселится Антон, это вроде как позволяет среагировать вашим гормонам, феромонам и прочей хуйне. Типа химия и все дела, но Антон морщится — ему химии и в школе хватает. Дальше можно трогать партнера, в рамках того, что он позволяет, естественно. Следующий шаг — вкусовые рецепторы. Вы проходите в комнату, где для вас специально накрыт романтический ужин, но прикол в том, что вы не знаете, что будете есть. Лишь после него можно говорить, задавать вопросы или просто болтать. В конце вам включают свет и вы наконец видите друг друга. Антон считает, что это полная хуйня, и закрывает сайт. Через день он открывает его снова. Смотрит на стоимость данного «уникального опыта» и опять закрывает. Следующей ночью Антон не может заснуть — ворочается под тихое сопение брата и наконец решается. В который раз уже переходит по ссылке из чата с Димой, вбивает данные, решая, чтобы не позориться лишний раз, на всякий случай ввести рандомные имя и фамилию — они не требуют паспорт, что, кстати, наверное, неправильно, — называется Даней Васнецовым. Очень долго зависает в анкете, с удивлением обнаруживая, что можно выбрать пол партнера, вне зависимости от твоего собственного. После продолжительных колебаний он кликает на вариант «Не имеет значения». В первой части анкеты рассказывает о себе, старается, чтобы было честно — и так с именем уже наврал. Хотя, если вдруг ему правда подберут идеальную пару, потенциальный парень поймет. Антон аж вздрагивает от мысли о потенциальном парне и уже решает смахнуть вкладку, как передумывает. Заполняет дальше — качества, которые ему бы хотелось видеть в партнере, качества, которые он не приемлет, идеальное свидание, хобби, предпочтения в еде, аллергии и так далее. В итоге он тратит на это около часа и ему жалко потраченного времени, и денег тоже жалко, но он в итоге нажимает на онлайн предоплату. Проходит ещё два дня, за которые он успевает накрутить себя до такой степени, что убеждается, что его нагрели на деньги, а в мире нет человека, который бы ему подходил. Но тут ему звонит незнакомый номер, и, хоть Антон не фанат такого, он берет трубку. Оператор сайта «Свидание вслепую» радостно сообщает Антону, что ему подобрали идеальную пару, смешно избегая использования слов, которые как-то бы указали на пол этой самой пары. Только сейчас Антон думает, что, наверное, это огромная удача — получить отклик спустя всего два дня. Ему еще раз читают инструкцию по поведению и приглашают на 23 февраля. Он хмыкает — очень символично. Оставшиеся дни Антон проводит в каком-то нервном состоянии, но на вопросы Арсения отмахивается. Диме он тоже не говорит, что в итоге разродился на его ебанутую идею. В день икс Антон просыпается от криков Арса — кто-то использовал весь его шампунь, и ему пришлось воспользоваться Оксиным. В ответ Паша орет ему, что там вообще-то есть несколько банок прекрасных мужских шампуней, на что Арс вопит, что их состав оставляет желать лучшего, и вообще «прекрасными мужскими шампунями можно ржавчину отмывать, а не для волос использовать». Будильник звонит только через семь минут. Пока он собирается, Антон успевает передумать раз восемь. Мельтешащий рядом Арсений только сбивает. Но когда на вопрос «да куда ты так торопишься?» Арс отвечает «на свиданку», Антон всё-таки окончательно убеждает себя идти. Брат выбегает из квартиры за десять минут до него, и Антону обидно, что Арсений не говорил ему о том, что у него намечается свидание. С другой стороны, он сам ничего не сказал брату. Перед выходом он вспоминает о том, что его сегодня могут обнюхать, и пшикает на себя парфюмом Арсения, стоящим у зеркала в коридоре. Организация «Свидание вслепую» находится в торговом центре, где Антон с горем пополам всё же умудряется найти их, даже не опоздав. За стойкой администрации стоит милая девушка, которой Антон называет свои рандомные ФИО, и она просит паспорт. Ему приходится сделать вид, что он, такая растеряша, забыл его дома, но ему точно есть восемнадцать и его точно зовут Васнецов Данил Сергеевич. Антон думает, что ему верят только потому что он уже заплатил, а где-то здесь уже ждет другая подопытная мышь, которой не посчастливилось выпасть ему в лотерее анкет. Девушка провожает его в следующую комнату, где он вешает куртку на вешалку, подписывает какие-то согласия и в третий уже раз выслушивает инструктаж. В итоге ему наконец завязывают глаза и за руку отводят в неизвестность. Он слышит хлопок двери, и тут же раздается писк — условный сигнал, что можно двигаться и открывать глаза. Сняв повязку, Антон понимает, что не видит ничего — полнейшая темнота, ему и сравнить ощущения не с чем. Первые минуту-две у него даже немного кружится голова с непривычки. Немного приспособившись, он аккуратно водит руками по пространству рядом с собой — комнатка явно небольшая, и он слишком ясно чувствует присутствие другого человека — чужое прерывистое дыхание колышет воздух и отчетливо разрезает тишину. Антон бы испугался, если бы не знал условий, а так только пытается успокоиться, вытирает вспотевшие ладони о штаны и, стараясь следовать правилам, глубоко вдыхает носом. Вообще, это смешно — Антон в эту всю химию тел, феромоны и прочую лабуду не верит, но раз сказали, надо делать. Он ощущает себя ебанутым, потому что воздух не пахнет ничем особенным — чувствуется только запах Арсовой туалетной воды, но это от него — не стоило брызгать так много. Антон решается и делает один маленький шажочек по направлению к партнеру — он как-то сразу определяет, что это парень. Может, и правда работает шестое чувство. Это не пугает — точнее, Антону всё равно, он и так ссыт от страха и неловкости, так что пол человека страшит его не так сильно, как сам факт, что он тут есть. Тупой голосок, похожий на Арсов, шутит, что было бы печально, если бы не было пола. Антон издает тихий смешок. Парень, тем временем, похоже, тоже подходит ближе, Антон чувствует чужое тепло и втягивает воздух носом ещё раз. Пахнет всё той же туалетной водой и немного цветочным шампунем. От волнения или хрен знает, чего ещё, у Антона учащается дыхание, и сердцебиение свое он чувствует отчетливее. Он зажмуривается, хотя смысла в этом никакого — темнота такая, что хоть глаз выколи, и шагает ещё. Одновременно с ним парень его зеркалит, и как они только не сталкиваются — загадка. Но сейчас Антон чувствует прерывистое дыхание у себя на подбородке и зачем-то выпрямляет вечно согнутую спину. По коже бегут мурашки, и ему хочется послать сейчас все эти тупорылые правила и пошутить шутку про говно или про члены, или про смерть, чтобы разрядить обстановку, но в голове всё плывет от чужой близости, от неизвестности, от сладкого ожидания чего-то хорошего, тянущего где-то в груди, и, наверное, это и есть то, ради чего устраиваются такие свидания. Парень почти касается его носом, и, еб твою мать, он реально нюхает его шею — Антон ощущает колебания воздуха где-то в районе ключиц, а потом выше — под ухом. По телу пробегает дрожь. Он немного наклоняет голову, чтобы коснуться носом чужих волос, но вдруг раздается мерзкий писк, означающий, что можно переходить к касаниям, и парень от неожиданности подскакивает, ударяя Антона головой по носу. Он шипит и хватается за несчастный нос рукой, пока рядом раздаются слишком очевидные смешки. Антону вообще-то обидно и ощутимо больно, а этот говнюк веселится, но тут теплые пальцы касаются его предплечья, и он прерывисто выдыхает. Ладони опять потеют, Антон лихорадочно вытирает их о себя, пока чужая рука ложится ему на грудь. Он совсем замирает — задерживает дыхание, пока его невесомо гладят, и замечает это, только когда понимает, что воздуха не хватает. Он делает резкий вдох, и в это мгновение к первой присоединяется вторая ладонь — проводит ему по шее, перемещается на затылок. Антону стыдно, что он стоит как истукан, он тоже нерешительно кладет руку парню на спину, проводит по лопатке. Со стороны они наверняка бы смотрелись как конченые ебланы, но сейчас это кажется таким правильным — Антон вплетает пальцы второй руки в волосы, окончательно обнимая незнакомого парня и прижимая его ближе к себе. Ему буквально давит изнутри необходимостью сказать что-то, в этот раз приятное, но он чувствует, как на губы ложатся пальцы, и может ли этот парень читать мысли? Его гладят по губам, нежно перемещают ладонь на щеку, Антон чувствует себя придурком, но он тянется за ладонью, ластясь как щенок. Его никто никогда так не трогал. Антону хочется вернуть ласку, он оглаживает чужую шею, большим пальцем проводит по линии челюсти. Это всё так ново и охуенно, что ему хочется, чтобы оно никогда не заканчивалось. В голову приходит тупая идея — он чешет парню под подбородком как котенку и внезапно слышит тихое мурчание. Антон прыскает и рядом раздается чужое тихое хихикание, и вот они уже беззвучно смеются оба, по-прежнему обнимаясь. Антону кажется, что ему действительно подобрали идеального партнера — какому идиоту могло прийти в голову замурчать? Только тому, который подходит другому такому же идиоту, решившему приласкать человека как кота. Он затихает, нажимает пальцем на чужой нос, вызывая ещё один смешок, а после опять столбенеет, потому что парень прислоняется плотнее и аккуратно, будто спрашивая разрешения, ведет ему по шее губами. Антон будто бы давится воздухом — в абсолютной тишине и темноте теплые губы делают что-то невозможное, ему кажется, будто он падает. Парень, видимо, пугается реакции и отстраняется, и Антон почти неслышно скулит от разочарования, думая, как бы дать понять, что всё идеально. В голову приходит только ответная нежность — он целует чужую щеку и вдруг перестает себя контролировать — целует всё: лоб, щеки, глаза, ощущая трепыхания ресниц, нос, переходит на губы, и он бы хотел послать все правила далеко и надолго и поцеловать так, как сейчас необходимо, с языком, смешивая дыхание и слюну, но парень слишком правильный — не открывает рот, только дышит неровно, то ли от смеха, то ли непонятно, от чего. Антон прижимает его ещё ближе, хотя такое, наверное, невозможно, водит ладонями по спине, плечам, нерешительно спускается ниже — дорвался, а ему и не запрещают, ласково поглаживая по волосам. Он и правда чувствует себя глупым щенком, которому хозяин выдает немного ласки, а тот шалеет от удовольствия. Этот парень может оказаться глупым, без чувства юмора, уродом, но сейчас Антону хочется только, чтобы они вот так вот стояли и гладили друг друга — у него в жизни такого не было. Вспоминаются только руки и ноги Арса, которые он закидывал на него во сне в Устюге, и он думает, что Арсений тактильный, но между собой они перестали осознанно ласкаться много лет назад, и Антон скучал по такому, сдерживая себя. А сейчас он зарывается носом незнакомцу в шею, водит губами по кадыку, по яремной впадинке, переходя на ключицы, у него кружится голова от нерасплесканной нежности, которую хочется всю вылить на этого парня здесь и сейчас. Раздается ещё один писк — неужели уже прошло двадцать минут? Антон помнит, это значит, что им надо найти дверцу, но ещё этот звук означает, что наконец можно задействовать вкусовые рецепторы, так что он не теряет времени — находит чужие губы и целует глубоко. Парень наконец поддается, позволяя дотронуться языком до языка, и Антон совсем не мастер поцелуев, но ему вдруг стонут в рот, и от этого по всему телу проходит дрожь, он чувствует, как слабеют коленки и, к его ужасу, ощутимо тянет в паху. Ему кажется, что это самое лучшее, что происходило с ним за всё время, и плевать на еду, на деньги, которые он заплатил, на всё — только не прекращать бы целоваться и гладить этого парня по талии, забираясь ладонями под футболку, вырывая тихие стоны. Тем не менее, как обычно бывает в его придурочной жизни, при мысли о еде, желудок издает вполне понятные завывания. Парень опять тихо смеется, к недовольству Антона, отстраняется, но переплетает с ним пальцы и тянет за собой. Комнатка действительно оказывается маленькой, они нащупывают две двери со стандартными ручками — через них они зашли, и одну с круглой, как и было указано в инструкции. То, что они ее открывают, не меняет ровным счетом ничего — во второй комнате так же темно, только пахнет вкусно. Аккуратно ступая, они за руку идут вперед, пока парень резко не тормозит, зашипев от боли — видимо наткнулся на стол. Антон не особо думает, что делает, опускается на колени, подтягивает его к себе, не обращая внимания на удивленный выдох, задирает его футболку и целует в живот. Они с Арсом так в детстве жалели друг друга, если кто-то ударялся или царапался. Арсению не нравилась стандартная поговорка, поэтому он прижимался слюнявым ртом к краешку разбитой коленки, обхватив ногу обеими ладошками, и лепетал что-то вроде «у Бабы Яги боли, у Кощея боли, у Турропуто боли, а у Антошки-картошки не боли». Антон смеялся сквозь слезы, и боль уходила. Парень тянет его вверх, обнимает за шею, целует благодарно в уголок губ. Антон чувствует, что он улыбается. Они наощупь находят мягкие кресла, стоящие у стола с обеих сторон, и сдвигают их рядом, чтобы сидеть близко. Делают это не обговаривая, просто как будто нечто само собой разумеющееся, садятся так, что ноги соприкасаются, и, если бы не дурацкие подлокотники, они бы наверняка прижались друг к другу боками. Антон понимает, что у него рот уже устал от улыбки. На столе стоит много тарелок, и Антону кажется, что сейчас бы самое время говорить, чтобы угадывать, что они едят, но правила есть правила, и несмотря на то, как он говнил их в начале, сейчас он понимает, что их придумали не просто так. Он осторожно нащупывает пластиковую вилку и тыкает ею в рандомную тарелку, вроде бы ощущая, что что-то поддел, тащит в рот — оказывается, что это огурец. Антон потягивает к себе эту тарелку и начинает есть нормально — это греческий салат, а он такое любит. Рядом парень тоже чем-то хрустит. Вдруг Антону на плечо ложится рука, большой палец нежно рисует круги, и Антон думает, что это знак — он поворачивается к партнеру, и в этот момент тот осторожно вкладывает ему в рот кусок курицы. Антон прыскает, но подхватывает идею, залезая в первую попавшуюся тарелку пальцами. Судя по форме и ощущениям, это какой-то овощ, приготовленный на гриле — то ли кабачок, то ли баклажан. Он тянет его и, пытаясь не промазать, аккуратно кладет его в открытый рот, задевая кончиками пальцев нижнюю губу. Это похоже на игру, но они кормят друг друга с рук, и едва ли не впервые в жизни Антон наслаждается не самой едой, а процессом её поглощения. Ему смешно и прикольно, особенно когда кто-то из них всё-таки промазывает другому мимо рта и пытается запихнуть кусок помидора или маслину в нос. В детстве они с Арсом иногда устраивали битвы едой, но родители ругались, потому что пища — совсем не то, чем можно забавляться. Антон нашаривает на столе ещё какие-то тарелки, подносит одну пиалку к носу — судя по всему, это мороженое. Он обожает мороженое, поэтому елозит рукой в поисках ложки. Найдя, он пробует сначала сам — обычное ванильное, но он всё равно рад, поэтому следующую ложку направляет в сторону незнакомца. Тот резко выдыхает и тихо хихикает, судя по всему, Антон промазал и попал в щеку. Если бы это было обычное свидание, при свете, с возможностью разговаривать и видеть друг друга, Антон бы обосрался от стыда и неловкости. Но сейчас происходит другое, и он немного приподнимается и ведет языком по чужой щеке, вырывая резкий вдох. Он сам не понимает, откуда такая смелость, и думает, что будет делать, когда включится свет, но холодное мороженое на теплой щеке вкуснее, чем любое другое в его жизни. Парень ищет рукой тарелку, которую Антон держит на весу между ними, берет оттуда сладость — Антон чувствует давление руки, а в следующее мгновение ему в губы тычутся пальцы с кусочком тающего мороженого. Он обхватывает их губами и облизывает, проводя языком вдоль, а после и между ними. Это кошмар — никогда в жизни он не делал ничего настолько откровенного и сексуального, он чувствует, как горят щеки и ощутимо твердеет в паху. Ему тоже хочется попробовать, так что он набирает мороженое пальцами и засовывает их в уже приоткрытый рот, правда, со второй попытки, сначала мажа по подбородку. Чужие губы смыкаются на них, горячий язык растапливает мороженое, и в итоге парень просто сосет его пальцы. Антон тихо стонет. Им нельзя выходить за границы, но о каких границах может идти речь, когда Антон сейчас ломает на мелкие кусочки свою зону комфорта и собственноручно, во всех смыслах, подписывает договор о создании союзного государства. С негромким чпоком он вытаскивает пальцы из податливого рта и хочет притянуть его ближе к себе, но парень делает лучше — он забирает тарелку с мороженым, судя по звуку, ставит на стол, и вдруг перемещается к нему на колени. Елозит горячим пахом Антону по стояку, вылизывая ему рот. Антон растекается, тает, как то мороженое, обмякает под чужим весом, откидываясь на спинку и откидывая голову, чтобы этот восхитительно понимающий его без слов, совершенно при этом незнакомый парень выцеловывал ему шею. Антону кажется, что он сейчас расплавится — его сердце стучит истерично, будто бы на грани остановки, и он уже не уверен, что знает, как дышать, но вдруг ему облизывают ухо, чуть прикусывая хрящ, и его подбрасывает от удовольствия. В этот момент раздается ещё один — предпоследний — писк сигнала, и Антон думает, что ему не хочется разговаривать, ему хочется, чтобы этот волшебный рот оставался у него за ухом. Он скулит от наслаждения. И тут ему тихо шепчут в ухо, разгоняя мурашки по всему телу: — Световой меч или волшебная палочка? Парень делает вполне однозначное движение бедрами, а Антон весь обмирает, в этот раз от страха. Ему кажется, что он знает этот голос. Не просто знает, он слышит его каждый день. Антон мотает головой, отстраняет парня, заставляя того недоуменно спросить: — Что-то не так? И, сука! Очевидно, блядь, в этой тишине! Антон подскакивает, чуть не падая, спотыкается, врезается в стену, но наконец нащупывает дверь с обычной ручкой, открывает ее и выбегает прочь из темной комнаты. От яркого света у него начинает кружиться голова, но он хватает свою куртку, кричит девушке на ресепшне «спасибо, мне стало плохо, передайте ему» и выбегает. Он несется к туалету торгового центра, несколько раз впечатываясь в людей и стараясь не думать о том, что только один человек на свете первым вопросом мог выпалить такую хуету. В туалете он запирается в кабинке и блюет. Курица, овощи — всё выходит, и Антон хочет, чтобы его самого сейчас наизнанку вывернуло, лишь бы не думать. Он вытирает рукой рот, пытаясь отдышаться и успокоиться. Возбуждение спало ещё во время его спринта, а вот сердце отказывается биться в нормальном ритме. Таких совпадений не бывает. Антон уверен, что это невозможно. У него не самая удачливая жизнь, но такого он не заслужил. Это просто парень с похожим голосом. Похожей манерой смеяться. Похожим ростом и прической. У этого парня просто тоже какая-то подвеска на шее и похожий парфюм. Это не может быть Арсений. Просто похожий на него парень, понимающий Антона без слов. Такое бывает. Это точно не Арс.