Худший случай

Он так и спит на диване. Плед, которым я его вчера укрыл, только немного сполз. Я подавляю желание поправить смятый уголок, одернуть бахрому. Надо держать в узде свою страсть к улучшательству. Пусть спит. Иду на кухню. Кофе не делаю: боюсь, шум машины его разбудит. Хлеб почти закончился, надо купить. Хорошо, как раз проветрюсь и не буду стеснять ребенка своим присутствием. Может, если у него будет чуть больше пространства, он не захочет… Не додумываю до конца. Собираюсь, выхожу из дома. Вынимаю было ключи, потом вспоминаю, что установил электронный замок, пробую запереть его через приложение. Получается. Хоть что-то у меня в этой жизни получается. Еду в город, долго брожу по берегу реки, думаю. Может, можно как-то всё разрулить. Может, уехать? Ненадолго. Чтобы он снова смог дышать. Чтобы не шарахался от меня. Чтобы полюбил наш дом. Вспоминаю, что недавно получил приглашение на конференцию. Разумеется, я его не принял, но ребенок-то об этом не знает… На душе становится легко. Еду в магазин, покупаю всё необходимое, подчиняюсь порыву и уже возле кассы беру шоколадку. Нет, это не взятка и не извинение. Просто… Просто мне так хочется, вот. Он уже проснулся, но так и сидит на диване. — Как голова? — спрашиваю я. Кривится, нехотя отвечает: — Нормально. Он мнется, будто хочет сказать что-то еще, и мне вдруг становится страшно. Сейчас он попросит, чтобы я поскорее оформлял отказ. Надо его отвлечь. — Хорошо, — говорю. — Тогда помогай. Вручаю ему часть пакетов, иду на кухню. Он тащится за мной, помогает разбирать продукты. Нахожу на дне пакета шоколадку, сую ему: — Это тебе. Даже не берет ее, мотает головой: — Спасибо, я не хочу. Ёлки. Может, у него еще болит голова. Может, он не голодный. — Сейчас или вообще? Возьми уже эту чертову шоколадку. Не отвергай жест примирения. Не отталкивай меня. — Вообще. Говорю единственное, что приходит в голову: — Ну, извини, не угадал. Сделаю вид, что он просто не любит сладкое. Шоколадка летит в мусорное ведро. Ребенок провожает ее растерянным взглядом. Ему как будто немного жаль. Ничего, сейчас я тебя обрадую. — Я уезжаю на конференцию. Сможешь побыть один до пятницы? Кивает. Ну, я ведь и собирался его обрадовать, почему мне так паршиво? Не ожидал же я, что он попросит меня не уезжать? Нет, не ожидал. Но надеялся. — Хорошо. Звони, если что. И почту не забывай забирать. Иду к себе, собираюсь. Вспоминаю, как паковал сумку в прошлый раз. Как помогал ему. Отмахиваюсь от этих мыслей. Сейчас всё не так. Поживу пару дней в какой-нибудь гостинице, отдохну. Вернусь, и мы больше ни разу не заговорим об отказе. Думаю, нужно ли попрощаться. Решаю, что нет. Все эти приветствия и прощания только сбивают меня с толку. Выхожу, дверь по старинке запираю на ключ. Еду в город, каким-то образом опять оказываюсь у реки. Брожу по берегу, время от времени вынимаю телефон — и снова кладу его в карман. Хочется позвонить и спросить, не передумал ли он. Извиниться за всё, что я делаю не так. Пообещать исправиться. Я же могу, я постараюсь, я… Ни на что я не гожусь. Разумеется, он не передумает. Разумеется, он рад, что я уехал. Нет, не рад, его сейчас ничто не радует, но ему без меня лучше. Телефон в кармане отрывисто звякает. Камера что-то зафиксировала. Опять птицы, наверное. Открываю приложение, наблюдаю, как ребенок спускается по лестнице. Куда его несет? Хочу немедленно позвонить и спросить. Нет. Не надо. Он и так задыхается, я ему шагу ступить не даю. Пусть наслаждается свободой. Убираю телефон в карман, но он тренькает снова. Решаю не смотреть. Смотрю. Смотрю, как он медленно бредет мимо яблони, как прижимается к ней, утыкается лицом в ствол. Летят на траву разноцветные бумажки. Что это у него, почта? Конечно. Я же попросил его забрать почту. Внимательный, исполнительный ребенок. Только почему он… Что с ним? Выхожу из приложения, звоню ему. Не отвечает. Звоню снова. И еще раз. Молчит в трубку. Спрашиваю: — У тебя всё нормально? Неуверенно, очень неуверенно бормочет: — Да. Да как же нормально, если ты с яблоней обнимаешься? Что происходит? — Точно? Говорит каким-то не своим голосом: — Всё нормально. Прерывает звонок, не давая мне и слова сказать. Весь в мать. Еще пару минут я стою на берегу, наблюдая за плеском зеленоватой воды. Понимаю, что выбора у меня нет. Чёрт. Кажется, мне предстоит по-настоящему тяжелое испытание. Мне придется с ним поговорить.