Худший случай

Снег держится еще неделю, а потом тает, оставляя мир мокрым и серым. Ребенок тоскливо разглядывает темноту за окном. — Дров подбрось. Он смотрит на меня так, будто ему теперь навеки запрещено приближаться к камину, будто он это понимает, будто давно смирился с этим, будто удивляется неуместности моей шутки. Или просто ждет, что я волшебное слово скажу? И я говорю: — Сегодня. Ребенок тяжело вздыхает, пересекает гостиную, излишне громко топая, нарочито небрежно раскрывает дверцу камина и швыряет в огонь полено. Так же резко берет второе, но останавливается на полпути, кладет полено обратно в корзину, что-то с него аккуратно смахивает и встает, держа ладони лодочкой. — Что там? — Паук. Нерешительно оглядывается. Я его понимаю. Я бы в такую погоду тоже паука на улицу не выгнал. — В горшок посади, — говорю я, кивая на чудом выживший у меня замиокулькас. Ребенок ссаживает паука на глянцевые листья, возвращается к камину, уже без агрессии сует в огонь тщательно осмотренное полено, закрывает дверцу. Потом, будто что-то наконец решив, поворачивается ко мне и спрашивает: — Можно я завтра заболею? — Это еще зачем? Пожимает плечами. — Контрольная, что ли? — Нет. — А что? Уроки не сделал? Пожимает плечами, но уже как-то утвердительно. — Так еще полно времени, — говорю я. — Вперед и с песней. — Не получится. — Почему? Что там такого невозможного задают нынешним школьникам? Стаканчик из папье-маше? Поделки из шишек? Календарь наблюдений за погодой? — Ну… — Ребенок набирает в легкие воздух, потом начинает излагать: — В общем, надо сделать проект. Презентацию. Про какую-нибудь традицию англоязычной страны. — И? — И мне досталась Индия. — Так. Презентация — это что, картинки? — Или видео. Только из интернета нельзя. Вот им делать нечего. Обязательно какую-нибудь гадость придумывают. — И что теперь? Тебе надо слетать в Индию и сфотографировать там какой-нибудь танец живота, чтобы не получить двойку? — Нет. Воспроизвести какую-нибудь традицию и это… задокументировать ее. — Любую традицию? Например, сати? — Угу. — И все делают проект накануне сдачи? Или ты просто забыл? — Не забыл. Ребенок бросает на меня угрюмый взгляд. — Ладно, допустим. У тебя есть какие-нибудь идеи? Кроме сати. — Нет. — Я так понимаю, включить «Зиту и Гиту» и сфотографировать монитор нельзя? — Не прокатит, — вздыхает ребенок. — Если про кино, то надо либо свою короткометражку, либо интервью с настоящими актерами. Да они там все головой ударились, что ли? — Могу тебе чалму из полотенца навертеть. Снимем тебя у зеркала, будешь изображать себя и потерянного близнеца. Ты как, петь умеешь? Ребенок фыркает, мотает головой: — Это же потом при всём классе показывать… Понимаю. Чтобы быть клоуном, нужен надежный фундамент. — Ладно. А еда в традиции входит? — Наверное… — Ну, значит, мы с тобой будем готовить. Мы. Я это серьезно? Он же вроде как должен сам… Сам забыл, сам пусть и выкручивается теперь. Вот только, если я сейчас не помогу, в следующий раз он вообще смолчит. Я бы на его месте и сейчас смолчал. Он храбрее меня. — Что готовить-то? — А вот сейчас погуглим. Ребенок с некоторым сомнением наблюдает, как я пишу ключевые слова. — Баттер панир масала, — объявляю я минуту спустя. — Подойдет? Ребенок заглядывает в монитор, хмурится: — У нас всё это есть? — Ну, адыгейский сыр есть, вместо панира сойдет. Горошек, консервированные помидоры, сливки, масло… Вот кешью надо повыковыривать. — Откуда? — Из орехового микса. — А приправы? Я и слов-то таких не знаю… Я снова пробегаю глазами список: — Куркума есть, корица есть, чили только в хлопьях, но какая разница? Кориандр есть, соль и сахар есть, лавровый лист… — А всякая зира, гарам масала, касури метхи? — Ребенок старательно выговаривает заковыристые названия. — Тебе же само блюдо в школу тащить не надо? — Нет, только презентацию. — Значит, схитрим. Я гуглю все эти красивые названия, потом говорю: — Вместо зиры возьмем тмин. Ты его близко не снимай, никто и не заметит. — А гарам масала? — Смешаем корицу с куркумой и красным перцем, цвет должен подойти. А эти твои касури вообще любой толченой зеленью заменим. Петрушкой, например. — Это же читерство, — говорит ребенок. — Ну, в следующий раз предупреждай вовремя, чтобы я успел подготовиться, тогда всё будет по-честному. — Угу… — Ты оператор или повар? — Всё равно. — Тогда я повар. Только лицо не снимай. Я торжественно обряжаюсь в фартук, достаю разделочную доску и самый жуткий нож. Ребенок всё это старательно фотографирует. — А остальные что про Индию делают? — спрашиваю я, сдергивая с огня кастрюлю. Кастрюля яростно плюется маслом. — Про Индию только я. — У всех разные страны? — Угу. — То есть тебе еще повезло, что Индия, а не Ботсвана какая-нибудь? — Ну, нет… Там не все страны, только самые крупные. Америка, Австралия, Канада, Индия. Великобритания, правда, по частям. — Что-то все равно мало стран, — говорю. — Просто остальные в парах делают. Блин. — Помидоры подай. Теперь кастрюля плюется еще и томатным соком. Пока я режу сыр, из соседней кастрюли пытается сбежать рис. Ребенок едва успевает приподнять крышку. — Ты хоть фотографируешь? — спрашиваю я. — Угу. Наконец наш шедевр готов. Мы с третьей попытки красиво переворачиваем на тарелку пиалу риса, чтобы он возвышался неким подобием иглу, потом выливаем сверху немного соуса, живописно раскидываем по тарелке кубики сыра и горошек. Ребенок фотографирует тарелку с разных ракурсов и заявляет: — Теперь нужно попробовать. — Не нужно, — возражаю я. Но всё равно аккуратно цепляю вилкой кусок сыра, и ребенок фотографирует меня как раз в тот момент, когда я пытаюсь проглотить это отвратительно горячее, пряное варево. — Можно я это вставлю в презентацию? — спрашивает он и виновато добавляет: — Там лицо видно… Я разглядываю фотографию и прихожу к выводу, что эту перекошенную от отвращения морду всё равно не узнать. Пускай показывает, может, наши старания даже на пятерку потянут. — А не решат, что ты это с какого-нибудь кулинарного форума утянул? Вовремя я спохватился, конечно. Ребенок расстроенно смотрит на учиненный ради фотографий бардак, спрашивает: — Переделывать придется? — Да ну… Иди сюда. Ребенок подходит поближе, я вручаю ему тарелку, забираю телефон, разворачиваю камеру и делаю групповое селфи. — Всё, твоя причастность доказана. Иди и лепи свою презентацию.