Худший случай

Мазь от ушибов пахнет ментолом. — Я сам, — говорит ребенок и забирает у меня тюбик. Да пожалуйста. Отдаю ему мазь, наблюдаю, как кружится снег за окном. Я не понимаю, что и где именно сломалось. Всё просто не так. Ребенок меня сторонится, щетинится, не подпускает близко. Не в розмарине же дело? — Руки помой, а то в глаза попадет, жечь будет. — Угу. Ну вот, опять. Может, надо вслух сказать, как я счастлив, что он не умер? Может, он этого не знает? Может, думает, что я разочарован? — У меня проездного нет, — вдруг сообщает ребенок. — Что? — И денег на проезд тоже. Они… забрали. — Ты завтра дома. Разумеется. Он что, собирался идти в школу после всего этого? — Угу. Завинчивает тюбик, кладет его на журнальный столик, встает. — Ты куда? — Спать. Ты же говорил, что не уснешь. — Спокойной ночи. — Угу. Я честно пытаюсь тоже лечь спать, но мозг решает немедленно показать мне веселые картинки. Устав отбиваться от мертвых лиц под клеенкой, я сажусь, зажигаю свет. Иррациональный страх почти проходит. Почти. Нет, я не стану заглядывать к нему, не стану будить, чтобы убедиться, что он на месте. Разумеется, он там. Куда бы он мог подеваться? Нет, мне это не приснилось. Нет, в морге был не он. Нет, я не сплю. Встаю. Знаю, что страхи мои беспочвенны, но всё равно выхожу в коридор, немедленно замечаю полоску света под соседней дверью. Ну вот, он живой, он дома. Хватит страдать ерундой. Заглядываю без стука, как будто стук мог бы предупредить мое больное сознание, вовремя подсунуть галлюцинацию, чтобы поддержать иллюзию, а на самом-то деле его там нет, я просто свихнулся от горя в морге… Ребенок сидит на кровати и рисует. — Не спишь. — Не сплю. Надо закрыть дверь и уйти. Вон он сидит, живой и настоящий. Хватит потакать своим тараканам. Надо оставить его в покое. Подхожу, присаживаюсь на край кровати. Теперь мне виден рисунок, но ребенок не делает попыток его спрятать. Странный, малосодержательный, но какой-то очень резкий набросок: кусок футбольных ворот и баскетбольное кольцо на заднем плане, а на переднем — только сетка-рабица. Чуть порванная внизу, провисшая, растянутая стараниями сотен юных спортсменов. Осторожно, чтобы не потревожить ни один из многочисленных синяков, протягиваю руку и обнимаю ребенка за плечи. Кажется, можно.