Три желания

Оказавшись за дверью, Барти поспешил в комнату. Как бы ни тяготило его присутствие Луи, оставлять его одного, а тем более наедине с Вуди, надолго не хотелось. Так что он будет пристально следить за ним, а заодно, может, и с Вуди удастся поговорить. Попробует выяснить, чего же она желает. Но сделав пару поворотов в этом лабиринте из коридоров, он заметил, что джинны во дворце слишком суетятся. Кто-то носил ящики и сундуки, а кто-то просто спешил по поручениям. Что-то случилось? Но Джабраил ничего не сказал. Или он просто ещё не знает? Бартимеус посчитал своим долгом найти причину этих волнений. Вдруг и правда пришла беда, а он ее проигнорировал. Но кого бы он ни останавливал, все отмахивались от него, мол, некогда, они заняты. Единственное, что удалось выяснить, так это то, что причина во дворе. Туда он и поспешил. — Прошу вас, осторожнее. Это для наших братьев, попавших в беду, — услышал он знакомый голосок, выходя на улицу. Принцесса Бриджинна подбежала к двум мужчинам, которые расставляли ящики, но уронили один из них, и все его содержимое раскатилось по улице. Подняв красное яблочко, которое докатилось аж до его ноги, Бартимеус молча подошёл к Джинне и присел рядом, присоединяясь к сбору. Сегодня она выглядела особенно прекрасно в этом изумрудном платье. Лёгкие ткани не сковывали движения, а полупрозрачная накидка защищала светлую голову и нежную кожу плечиков от палящего солнца. Они одновременно потянулись к одному яблоку, и он заметил на ее пальце красивое колечко с камнем под цвет платья. — Барти! — испуганно вскрикнула Джинна, будто только сейчас его заметила, и отдернула руку. — Извини, я не хотел напугать, — улыбнулся он, поднимая последнее яблоко. — Ничего, — поднялась она вслед за ним, смущённо поправляя накидку на голове. Кольцо опять бросилось в глаза Барти, и он не придумал ничего лучше, а просто похвалил его. На что она ответила: — Спасибо. Это Казан подарил. — Казан? — резко обернулся на неё Барти. Этот прохвост и тут поспел! — Да, — без задней мысли подтвердила Джинна. — Принес с одного из своих заданий. Ты с ним уже виделся? Он сейчас в замке. — Виделся, — процедил Барти и отвернулся к ящику, выкладывая яблоки, чтобы Бриджинна не видела той жгучей ревности, которая отразилась у него в глазах. «Сначала лампу получил первым, теперь взялся за Джинну? Прибью гада», — злился он. Джинна, озадаченная его реакцией, замерла. Но яблоки нужно было вернуть в ящик, поэтому она, поджав губы, стала выкладывать те, что успела собрать. — Вот и хорошо, — не нашла она ничего лучше, чтобы ответить. Разговор после этого не задался. Бартимеус отвечал односложно и почти не задавал вопросов сам. Конечно, он не отказал ее просьбе помочь с остальными ящиками, но, опять провожая его удаляющуюся спину, Джинна думала, будто он стал для нее, словно за закрытой дверью. Когда он перестал делиться с ней всем, будь то тревоги или радостные вести? Когда они последний раз просто гуляли вместе в саду, и ничего не тяготило их обоих? С тех пор, как он начал проходить испытание, становился все дальше от нее. Они менялись, и осознавать это было больно. *** Вуди какое-то время прислушивалась к шагам снаружи, и только когда перестала слышать вообще что-либо, поспешила снять с головы живой статуи простыни. — Прости, я запаниковала. — Теперь-то понимала, как глупо же она спрятала Луи. — Как думаешь, его вызвали из-за нас? Легонько подталкивая Луи ногами, чтобы он подвинулся, и встав посередине кровати, она заново заправила постель. — Нет. Если бы джинны узнали обо мне, сюда сбежалась бы вся стража, — покачал головой Луи, но все же прислушался к тому, что могло твориться в коридоре. Но даже вампирский слух ничего необычного не уловил. — Думаю, это по какому-то делу. Тоже поднявшись, он помог поправить постель, и когда все было готово, лег сверху. Ему тоже нужен был отдых, тем более в такой яркий солнечный день. Свет ему не сильно доставлял неудобства, но все же он до конца не восстановился. А без крови и не восстановится. Не будь они в замке, кишащем джиннами, он бы давно вернулся к привычному распорядку, когда днём спишь, а ночью бодрствуешь. — Луи! — возмутилась на его действие Вуди. Она вообще-то кровать для себя заправляла. Вот по чему, а по мягчайшей кровати, которую она так облюбовала, будет скучать в первую очередь. И делить её ни с кем не собиралась! — Луи, а ну слезай! Это моё место! Взяв его за руку, Вуди попыталась как-то сдвинуть, а лучше вообще скинуть обратно на подушки, но Луи вообще никак не поддавался. Он еще и тяжелый, зараза! — Вот наглец! Нет, не смешно! Я тебя сейчас!.. Вуди пошла к столу с едой, где планировала схватить любой круглый фрукт и запульнуть в наглеца. И приятный тихий смех только подначивал это сделать. — Я скучаю по своему мягкому гробу, теперь моя очередь лежать на кровати. Все по-честному. — Не было такого уговора! «Он всё-таки правда спит в гробу?» — вот этот момент они как-то не обсуждали, но Вуди вдруг очень стало интересно. Надо будет спросить, но сначала его нужно согнать. Сама она не планировала остаток дня проводить на полу. Подушки хоть и были мягкими, но не настолько, чтобы сравниться с кроватью. На столе от завтрака остались лишь корзина фруктов да осторожно завернутый в салфетку нож для их нарезки. Взяв его, а не то, что планировала ранее, Вуди с грозным видом, но с веселым блеском в глазах, преодолела то расстояние, что было между ней и кроватью, где встала у изголовья и неострой стороной ножа на уровне шеи (в десяти сантиметрах от шеи) пригрозила ему. — Ага! Попался, злой вампир! Я прогоню тебя со своей кроватки! — весело воскликнула она. И откуда вдруг настроение на игры? — Думаешь, справишься с настоящим вампиром? — ответил на веселье Луи. — Этой зубочисткой меня не убить. Он продемонстрировал клыки и пока что медленно потянулся руками вверх. Это было предупреждение, что он в любой момент может вскочить и перевернуть все в свою пользу. — Это волшебный нож! Он зачарован на заточение твоей силы в нём, стоит только коснуться тебя! — продолжала отыгрывать роль Вуди, хотя сама не очень поняла, подыгрывает ли он или ставит перед фактом. Но когда его руки были уже в опасной близости от неё, Вуди отпрыгнула назад, выставив нож и грозя им, раскачивая из стороны в сторону. — Давай, грозный граф, поборемся! — веселилась она и пару раз перекинул нож с одной руки на другой, а когда попыталась это сделать в третий раз, неудобно бросила и вместо того, чтобы поймать, порезалась об острую часть. — Ах ты ж!.. — ругнулась она. Было совсем не больно, но кровь на ладошке всё-таки проступила. И, возможно, сыграло то, что Вуди общалась с Луи… на равных. Она и забыла, что то, как она сейчас называла его, вовсе не было игрой — он ведь правда вампир. Вот только вместо испуга или вообще взгляда на него, Вуди по привычке спрятала ранку во рту, облизнув. — Доигралась, — буркнула она. Запах крови мгновенно пробудил жажду Луи. Его глаза покраснели, и он, ведомый инстинктом, оказался перед Вуди. Беря ее ладошку в свою, он поднес ее к своему лицу. Ему хотелось снова вкусить эту чудесную кровь, как тогда в лесу. Рассудок медленно отключался, оставляя место лишь нестерпимому голоду. Открыв рот, он был готов вонзить клыки в руку Вуди и осушить ее, высосать все до последней капли крови. Но что-то его остановило. Он так и замер, касаясь клыками кожи, но не протыкая ее, а распахнутые глаза, пылающие красным, уставились на Вуди. Наверное, со стороны он смотрелся жутко. — Будто низший кровосос, бросаюсь на человека, стоит почуять кровь, — рыкнул он сам на себя и убрал руку от лица. Но отпускать ее не стал, вместо этого Луи притянул к себе Вуди целиком и заключил в объятия. — Прости, я не хотел тебя напугать. А она и правда испугалась. Всё-таки она сейчас поняла, чего именно боялась. Не то, что Луи будет её «есть». А когда он становится зверем. Эти красные глаза… эта молниеносная скорость… Как будто змея, которая бросилась вперёд. — В-все хорошо, — неуверенно прошептала она. Но когда он взял себя в руки, ей стало спокойнее. Это чувство было как всесокрушающий тайфун внутри, и сердце после не сразу умерило свой стук. А ощущение, что его клык все ещё щекотят ладошку, никак не проходило. — Ты совсем оголодал? Интересно, если ему в чашу вылить, так можно? Правда, представив эту картину, Вуди покрылась мурашками. — Я не пил кровь уже очень давно, — тихо шепнул Луи, потирая её плечи. Он уткнулся в её волосы на ухом и заговорил. — Думал, справляться с этим будет проще, и у меня получалось. Но когда появилась ты, все изменилось. Твой чарующий аромат не оставляет меня, я до сих пор чувствую вкус твоей крови. Попробовав раз, я уже не могу быть спокоен, мне все сложнее сдерживаться. Прошу, пойми, я не желаю тебе навредить, но мне нравится проводить время с тобой. Я давно ни с кем так просто не разговаривал. Мне этого не хватало в добровольном отшельничестве. И он не врал. Луи правда не хватало простого человеческого общества. После Анны он не думал, что снова сможет с кем-то сблизиться, да и не хотел. Но Вуди постепенно пробиралась в самую глубь его сердца, туда, куда запрещено заглядывать даже ему самому. — Мне приятно это слышать, — прошептала она в ответ, цепляясь пальцами за его плащ на спине, в своеобразном обнимании. — Мне всё труднее допускать мысль, что я покину этот мир и тебя… навсегда. Без права возвращения. Теперь уже не смешно над фильмами, где «они» могут быть вместе, но для одного из них это очень опасно. Ведь теперь она на собственной шкуре чувствует, как это больно. Хотелось плакать, молиться, разрыдаться, топать ножками и протестовать; бросать вызов судьбе, чтобы она изменила хоть что-нибудь, но лишь бы не так. — Ты мне даже стал нравиться, — призналась она еще тише, но была уверена — Луи её услышит. И сейчас вспомнив о том, что она упорно пыталась забыть три дня, горько усмехнулась. — Видимо, не сможем построить домик в лесу. Тебе всё хуже, а я, эгоистка, захотела забыть это. Тебе вредно, чтобы я была рядом, верно? — И чего спросила? Конечно верно. — Все гораздо сложнее, — вздохнул Луи и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. — Я мог бы восполнить силы. Мне хватит одного человека, чтобы восстановиться, а затем можно питаться нечасто и понемногу. Возможно, мне хватит пить по чуть-чуть несколько дней, но мне страшно, что я не смогу остановиться вовремя. И я поклялся, что больше никогда и никому не причиню вреда, поэтому не могу. Луи снова тяжело вздохнул и, взяв Вуди за ручку, подвёл ее обратно к кровати, куда они опустились вместе. Поглаживая ее пораненую ладошку, он сам не заметил, как сплел их пальцы, пока о чем-то раздумывал. — Не знаю, что нам делать, — невесело усмехнулся он. Облокотившись на его плечо и смотря на их руки, Вуди крепче сжала их замок и пожала плечиками, тоже не имея мыслей. — Ты смог сейчас остановиться, когда посмотрел на меня, — прошептала она, говоря о своих мыслях, но не успевая их продумать. — В прошлый раз я даже не могла достать до тебя, чтобы оторвать, если бы такое понадобилось. А что, если тебе пить с руки? И смотреть на меня, как бы не забывать, контролировать себя. А чуть что — я бы… — А что бы она? Усмехнувшись, предположила: — Стукнула тебя, чтобы в чувства привести? И всё-таки Вуди казалось, что Луи себя просто недооценивает. Он ведь берет себя в руки в самый последний момент, когда вот она — кровь перед самым носом, что сейчас и доказал! — Мне кажется, это лучше, чем если ты дойдешь до ручки и, уже не имея сил, просто не сможешь остановиться. Как наркоман, добравшийся до дозы после долгого воздержания — резкий передоз и смерть. А может, она бы смогла его отвлечь чем-нибудь другим? Вуди уже усмехнулась мысленно. Хищнику кроме добычи нечего предложить. А вот… мужчине… Вот только кто в нём будет преобладать больше? Луи не отвечал. Положив голову щекой на макушку Вуди, он думал над ее словами. Искушение было слишком сильным. «Что за наркоман?» — нахмурился он, но его мысли тут же вернулись к ее предложению, игнорируя кочки в виде незнакомых слов. — Я попробую, — решительно заявил он, вставая. Подняв нож с пола, он вложил его Вуди в руку, а вторую взял в свою. — Если не смогу остановиться, бей сюда. — Он указал на свое горло и со всей серьёзностью посмотрел ей в глаза. — Этим меня не убьешь, но зато остановишь. Он что, смеётся?! — Ты представляешь, что с нами сделает Бартимеус, если ты тут зальешь всё своей кровью? — серьёзно спросила она, и, признаться, Вуди боялась джинна намного больше. Но с другой стороны, если опасность будет заходить за красную линию, она могла и сама испугаться и любыми способами пытаться сохранить жизнь. Потому нож она положила рядом с собой совсем близко. — Всё будет хорошо, — заверила его Вуди, но была ли уверена сама? «Я верю в тебя». И пусть слова эти не были сказаны вслух, ободряющая улыбка могла донести их до Луи. — Не переживай, я буду звать тебя, когда у меня слегка закружится голова. Не позже. Она наблюдала за каждым действием Луи, за каждым его взглядом и за каждым пальцем, который обхватывал её ладонь. Расслабив руку, и лишь сжав его пальцы, Вуди оттопырила место, где он с легкостью прощупывал пульс, и пододвинулась ближе, как ей казалось, готовая ко всему. — Когда я верну свою силу, этот юнец нам будет не страшен, — усмехнулся Луи, поглаживая руку, чтобы Вуди расслабилась. Ее сердце стучало очень частно, он слышал, как она боялась, и не мог винить за это. Честно говоря, он и сам боялся. Боялся, что у него не получится услышать «хватит». Но это был их единственный шанс быть вместе. Луи смел надеяться, что у них всё-таки получится построить домик в лесу, и она останется с ним. И ему понадобятся силы, чтобы ее защищать. То, что произошло с Анной… Допустить этого вновь нельзя. Обнажив клыки, Луи осторожно прокусил кожу. И пропал. Не было больше Луи, остался только голодный вампир, жадно всасывающий кровь. Вуди вскрикнула единожды, во время самого укуса, который ей показался болезненным. Но, будто бы вампир (рукокрылые), он имел в слюне что-то, что заглушало боль, и жертва ничего не чувствовала, чтобы не сопротивляться. Лишь то, как ласкают его губы кожу вокруг раны, как быстро он умудрялся высасывать из неё кровь. И как-то Вуди на него взглянула немного под другим углом. Почему-то сейчас она увидела не хищника, а голодного и жадного ребёнка, который неосознанно высушивает мать, но отчаянно пытается выжить. Так думать о Луи Вуди было намного приятнее, и рука через минуту уже поглаживала его голову, изредка накручивая локоны на пальцы. Он совершенно на это не реагировал, а взгляд не смог удержать на ней, что, возможно, и будет для неё фатально, но Вуди еще верила в него. Один раз она бросила косой взгляд на нож, но тут же отбросила мысль вонзить его. Лучше, как тот джинн, призвать Барти, чтобы он откинул Луи от Вуди, и на этом всё закончится. — Лу-и. — Как и обещала, Вуди позвала его с первых же секунд, как голова лишь слегка закружилась. Она никак не ожидала, что он за столь короткое время сможет иссушить её. — Лу-и, хватит… Услышав свое имя, он оторвался от руки и вскинул голову. Губы его алели, подобно глазам. Он облизнулся, не позволяя ни единой капле пролиться. Но что-то было не так. Луи смотрел, но словно не видел ее. Облизнув ранку, чтобы кровь не текла, он резко накинулся на Вуди, опрокидывая ее на кровать. Он явно собирался закончить дело и укусить в шею. Глухой стук — нож повалился с кровати, а Вуди взвизгнула от неожиданности. Она только и успела, что обхватить ладонями его лицо, не позволяя прикоснуться к шее. Головокружение давало о себе знать — сил в руках стало намного меньше, но той секунды, на которую он замер, ощутив жгучее прикосновение на лице, хватило, чтобы Вуди проверила свои мысли. Кто он? Зверь или мужчина, который явно выражал к ней симпатию. — Луи… Приподнявшись, она обожгла его горячим шепотом в щечку, запустила пальцы к затылку, утопая в белоснежных волосах. И, поднявшись, Вуди, осознавая, что сейчас могла лишиться губ, коснулась своими уголка его разгоряченного от крови рта. Сердце стучало не только от потери крови, но от страха, что это не сработает. И тогда выбора не было — нужно будет звать джинна. Но еще веря в своего вампира, Вуди оторвалась от лица и шепнула в губы: — Очнись… Поцеловала в то же место. Почувствовав горячее прикосновение на губах, Луи замер. Это не было похоже на кровь, но не менее приятно. Распахнутые глаза постепенно вернули серый цвет, и он ответил. Сначала неуверенно, но постепенно он становился смелее. Луи все ещё прижимал ее сверху, но уже не причинял боли. Он и не понял, в какой момент жажда превратилась в вожделение, но голод теперь испытывал в другом плане. И даже обжигающее прикосновение серебряного шарика в языке не могло заставить его оторваться от поцелуя. Вуди моментально расслабилась под ним, теряя все страхи, которые испытывала до сего момента, стоило ему начать отвечать. Она приоткрыла глаза и увидела лицо вполне живого человека — не хищника, который сделал рывок и повалил её на кровать. Медленно разорвав поцелуй, Вуди переместила одну ладонь на его скулу и улыбнулась. — А ты боялся, — прошептала она как-то осторожно. Будто сейчас могла вновь разбудить в нём вампира. И все равно Луи думал, что она слишком рисковала из-за него. Все могло зайти гораздо дальше и окончиться плачевно. Он просто потерял себя, не соображал, что творит, как только на язык попала кровь. И он все ещё ощущал то желание вцепиться клыками ей в шею. И только удивление от поцелуя его остановило. — Интересный способ, — усмехнулся Луи и облизнулся как кот, на этот раз не только чтобы почувствовать вкус крови на губах, но и вкус ее губ. Вуди была сладкой, и редкий сорт крови здесь был не главным показателем. Переместившись с нее, Луи устроился рядом и нежно взял укушенную им руку в свою. Теперь он точно не сможет больше отказаться пить кровь. Ее запах будет преследовать и сводить его с ума. — Спасибо, — тихо шепнул он, поворачивая к ней голову. — Не за что, глупенький, — передразнила она его, так же повернув голову. Несколько минут ей бы хотелось полежать — кровопотеря чувствовалась, хотя сама Вуди никогда её не испытывала. Окутала такая слабость, да и рука онемела. Но она чувствовала радость, что смогла его заставить. И стеснение — на щеках выступил румянец. — Прости, лучше я ничего не могла придумать — нож был крайней мерой. Если вот так раз в месяц, то Вуди вполне могла представить их совместную судьбу. Совместную? Она уже не хотела домой? «Хочу». Всё-таки здесь не было много удобств современного мира. А может, все из-за того, что они не обустроены сами? Живут в страхе в чужом доме… комнате, деля её с Бартимеусом. Да и смотря на лицо Луи, вот сейчас, такого… Расслабленного? — ей и не думалось, что надо вернуться в свой мир. С его очарованием симпатия вряд ли когда-нибудь пройдёт. Улыбнувшись своим мыслям, Вуди перевернула ладонь и вновь переплёта с ним пальцы. — Больше не будешь бояться? — спросила она серьёзно, но будто бы все равно издавалась. «Теперь я боюсь ещё больше», — подумал он, но в ответ отрицательно покачал головой, мол, не будет. Не хотел он ее расстраивать, да и вспоминать о прошлом тоже. — Отдыхай, — посоветовал он ей. — А вечером попроси что-нибудь сладкое. Насколько я знаю, это полезно при анемии. По крайней мере, для Анны он всегда приносил пирожные, когда она давала ему свою кровь. Или она просто их любила? Вот этого он уже не помнил. Тряхнув головой, чтобы больше не думать о ней, он сконцентрировал все свое внимание на одной Вуди и погладил ее по волосам. Он надеялся, что этот поцелуй не был просто способом его остановить. — Сладкое — это хорошо, — сладко зевнула она. — Мне вчера Барти как раз такую вкусную медовую вещь принёс. А вот, кстати, и он, кажется. Переведя взгляд с Луи на дверь, за которой слышались приближающиеся шаги, Вуди готова была встретиться с ядовитым взглядом Барти, когда бы он увидел эту парочку на кровати, чуть ли не обжимающуюся. Но стук в дверь выбил её из колеи. — Эй, Бартимеус, ты вернулся? — раздался голос после стука. — Это я, Казан. Хотел спросить тебя… Можно войти?.. Реакция вернулась к Луи — он мгновенно подскочил, бесшумно оказываясь у двери. И что он собрался сделать? Так и оставшись перед дверью, он размышлял. Спрятаться здесь особо негде: шторы слишком прозрачные, а мебель расставлена неудобно, по крайней мере, для «Пряток». А драться он не хотел. Может, этот джинн уйдет, если ему никто не ответит? Показав Вуди молчать, он также бесшумно отошёл к дальнему окну и все же спрятался за шторкой, рассчитывая, что в его сторону не посмотрят. Да и так он в глаза бросаться не будет, может, сойдёт за тень в темном углу. — Барти! — И вовремя, потому что Казан вошел в комнату. И это именно сейчас! Именно сегодня, когда Бартимеус не поставил защиту на дверь из-за рядом стоящего эфира! Вуди прижалась к стене, и Казан, засекший движение, повернулся в ту строну. — О, прошу проще… Ты! — Не сразу он признал в таком наряде того самого человека, которого сначала пытался спасти, а потом убить. Разумеется, первой его мыслью было, что кто-то всё-таки смог ее спасти, но… Никто не может кого-то или что-то спасти от Реджинальда. — Как ты?.. Ты вообще что тут делаешь? — спросил он настойчиво, но заметил, что больше пугает её, сделал шаг назад и заговорил тише: — Как ты сюда попала?. — Я… Я… Меня призвал Бартимеус… — заикаясь, боясь сказать что-то, что могло выдать Луи, произнесла Вуди. — Барти? Но… Секунду. Подождите. Казан анализировал. Эта девушка три дня назад была замечена в лесу. Была в руках Луи, которому, кстати, явно помогал джинн. Она человек Барти, и он, ничего не сказав королю о том, что вырвал из рук вампира человека (уж об этом, о новой встрече с Реджинальдом, король всегда всех предупреждал). И уж больно странно, ненатурально, как теперь видел это Казан, удивился Барти при упоминании Луи. Хотя уже явно на тот момент всё видел. Казан почти догадался. Или уже догадался, пока с подозрением осматривал комнату, будто здесь где-то прятался виновник. Или сам вампир. И его взгляд как раз остановился на шелковистой занавеске, которая больно странно выпирала веред. Кажется, план остаться незамеченным за прозрачной шторкой с треском провалился. Скрываться дальше было бессмысленно, поэтому Луи отдернул штору. Сам не нападал, но в любой момент был готов ответить. Если что, он знал, где Казан держит свою лампу, в прошлый раз он это выдал, проверяя, на месте ли она. Сказывался недостаток опыта. Как же вовремя Луи пил кровь. Сейчас он сможет показать не просто пару фокусов с темнотой, но доводить до этого не хотелось. Хотя помня обе предыдущие встречи с ним, он сомневался, что все обойдется. — Давайте без паники, — брякнул Луи первое, что пришло в голову. Он примиряюще выставил руки вперёд и улыбнулся — с людьми срабатывало. Не успел Луи закончить свою фразу, как выполненный долг перед джиннам не заставил себя ждать — Вампир в замке! Реджинальд в замке! — закричал Казан, и его крик подхватило магическое эхо, которое разнесло эту весть по каждому этажу, по каждой комнате. Через тридцать секунд в замке уже будет знать каждая собака об этом. И ведь за ним придут! Казан обязан его был обезвредить! Во имя Джабраила! В его руке появилась золотая наэлектризованная цепь, которую он бросил на Луи. Конечно, тот отскочил быстрее, чем она звякнула о пол, но того Казан ждал и бросил в место приземления вампира магический шар, взрывающийся солнечными лучами. Казан понимал — это не убьет. Но он обязан был его обезвредить, ослепить… Что-нибудь! — Не надо! — и все это время Вуди пыталась докричаться до Казана. — Он ни сделал ничего дурного! Остановись! Она странно держала воздух, а её щеки были странно вмяты в лицо, но можно было мгновенно догадаться, что о ней Казан тоже успел позаботиться и запечатать в невидимую клетку. — Вуди, не надо, — шепнул Луи, оказываясь возле невидимой клетки, но в то же мгновение переместился подальше от нее, чтобы атаки, направленные против него, не задели Вуди. Уворачиваясь от всевозможных вспышек, Луи перемещался по комнате. Сейчас было особенно близко, световой шар разбил кресло, перед которым стоял вампир, в щепки. И все же Луи не до конца восстановился. Он оступился и принял один из ударов на грудь, отлетая к стене. Из губы потекла кровь — приложило его неплохо. — И что вы устроили в моей комнате? — странно спокойным голосом спросил Бартимеус, появляясь в проёме. С каменным выражением на лице, будто здесь вообще ничего не произошло, он прошел к клетке и лёгким касанием разрушил ее, освобождая Вуди. Однако к Луи ее не пустил, хотя она попыталась убежать. Придерживая ее за руку, он посмотрел на Казана. — И чего разорался? Подумаешь… Будто вампира никогда не видел. Он безобидный. Казан замер. Воспользовавшись тем, что Луи тоже отвлекся на Бартимеуса, Казан быстрее, чем в прошлый раз, прочитал заклинание, и вокруг Луи образовался купол, но уже закрытый, правда, еще не сжимающийся. — Барти… — выдохнул Казан в ужасе, будто смерть собрата увидел. — Так это ты предатель? Это не могло быть правдой. Он знал Барти с детства, когда они еще бегали по улицам города эфирами. И чтобы он перешел на сторону вампиров?! Но все указывало на то, что Бартимеус был прекрасно осведомлен, кто жил в его комнате. — Неважно! — С ним разберется король, а его цель — Луи. Его месть за тот проигрыш. Будто в руке Казана был невидимый шар, он сжал кулак, пытаясь раздавить его, и вместе с этим клетка-купол тоже стала сжиматься. — Я не стану тебя прикрывать перед королём и Джинной, Барти! — Прости, но я не могу тебе позволить его убить, — с тяжёлым вздохом произнес Бартимеус, а в глазах было столько сожаления, будто он и правда был предателем. Хотя таковым он себя и считал. Маленький огонек надежды, что все обойдется, потух окончательно. Барти щёлкнул пальцами, и так как это относилось к выполнению желания Вуди, магия была сильна — Луи оказался на свободе прежде, чем шар окончательно сжался. Луи буквально шмякнулся позади Барти и Вуди, но тут же подскочил, готовый к новой драке. Вот уж чего он не ожидал, так это что кто-то из джиннов встанет на его сторону. Хотя тут он догадывался, что дело все в желании Вуди. Глупая, всё-таки потратила одно на него. Но было приятно, что он хоть кому-то не безразличен, и хоть кто-то не пытается его убить, а даже наоборот. И как он ее отпустит домой? Он взглянул на нее с бесконечными нежностью и признательностью. — Я готов предстать перед судом Джабраила, — тем временем Барти говорил с Казаном. — Но он учил нас, что выполнять желания людей — наш первостепенный долг. И я его выполнил. Этих слов хватило, чтобы остудить Казана. Он понимал это — желания первостепенны, но… Он перевёл взгляд на Барти. Желание выполняет он, а не другие джинны. Вампира могут убить. И Казан был готов это сделать. Вот только Барти, если Казан понял желание человека, будет защищать его до конца. С собратом драться он никак не собирался. — Что ты натворила? — оскалился Казан на Вуди, коротая в этот момент вставала так, чтобы Луи оказался как за Барти, так и за ней. Выдержать взгляд Казана было трудно, да и в конце-концов она отвела взгляд. — Луи никого не тронул за это время, — пискнула она, но Казан её даже не слушал. — Тебя нужно было убить еще в лесу! — Казан! Гром короля заставил двух джиннов встать на одно колено, и когда вошел в комнату сам Джабраил, а в ней из воздуха стали появляться новые представители, Луи вновь оказался в клетке, но эту уже не разрушил бы никто из молодых. Вуди прижалась спиной к настоящим, уже видимым прутьям, готовая защищать своего вампира, но хоть в глазах короля и была злость, настроя на убийство пока не было. По крайней мере, сейчас он смотрел на своих детей. — Я не верю своим ушам, Казан, — прошипел король. — Как ты смел такое сказать? — Повелитель, я… — Молчать! — Его шипения, тихого, дрожащего от злости, Казан боялся больше, чем что-либо на этом свете. Даже потеря лампы или превращение в огненного джинна его сейчас так не пугала — и это было видно. Он с распахнутыми глазами смотрел на облако, заменяющее ноги короля, как он сам приближался к нему, а Казан опустился на оба колена, а потом почти лёг, вжимая лоб в пол. — Ты, кажется, забываешь наше место с мире людей, Казан. Ты становишься злым, мстительным. Я вижу, как этот яд отравляет твою душу. И сейчас… — Король! Она пожелала!.. Но Джабраил даже слушать не стал — настолько он был зол. Один взмах руки заставил Казана исчезнуть в сиреневом облаке, и на его месте осталась лишь лампа, куда всосалось это облако. Король подошел к лампе и, сверкая золотыми зрачками, прошептал в лампу медленно, вкрадчиво, с паузами: — Нас. Не касается. Что. Желают. Люди. Казан. Надеюсь, ты обдумаешь мои слова в дни своего заточения. А пока не смей выходить, пока я не разрешу. — Повелитель, — дрожащим голосом заговорил Барти. Он точно также не поднимал головы выше облака Джабраила, а после такой расправы с Казаном сглотнул тягучую слюну. Никогда не считал его своим другом, но такого наказания никому не пожелал бы. — Я понимаю всю серьезность своего проступка и готов понести наказание, но позвольте… Знаю, я многого прошу, но позвольте мне закончить испытание и выполнить до конца все желания моего человека. Он покосился на Вуди, прекрасно понимая, что ей нет никакого дела до него, ведь ненаглядного вампира поймали. Какое-то время его это обижало, но сейчас… Почему-то он ей сочувствовал. Скорее всего это его вина, он мог бы сразу объяснить все нормально, человек загадал бы желания, но он сам себя загнал в эту ловушку. — Я дал разрешение тебе говорить? — метнул в Бартимеуса молнию Джабраил. Причем, в прямом смысле — слева от него в подушку ударила молния, и комната наполнилась неприятным запахом. Сейчас его не интересовал Барти. Пока. Он хотел выяснить всё до конца с человеком. Без лишних слов. И потому, повернувшись к Вуди, которая после всего произошедшего еле держала себя на ногах и цеплялась руками за спиной за прутья клетки. — Скажи мне, человеческое дитя, как твоё имя? То ли она пыталась имя вспомнить, то ли думала, просто так спросил или ей всё-таки позволили вставить слово. — Ву-ву-вуди, ваше величество. — Вуди. Скажи мне, какое желание загадала ты моему ученику? — Я… я… — К её большому счастью, терпением Джабраил отличался и с пониманием отнесся к её страху. Держа в руках лампу Казана, он летал на облаке и просто ждал её ответа. — Защищать… Луи. — Спокойно, дитя. Сейчас я лишь рисую картину произошедшего. Что сподвигло тебя загадать именно это желание? Вуди повернула голову, чтобы встретиться взглядом с Луи, будто бы искала его одобрение на правду. И получив кивок на молчаливый вопрос, попыталась взять себя в руки и честно всё рассказать. — Я переместилась в замок. Замок Луи. Меня забрал оттуда Бартимеус, но я оставила в нём свою вещь. Пока Бартимеус отсутствовал, я в замок вернулась и, вновь встретившись с Луи, пообщалась с ним, после чего началось непонятное. Меня спас Барти, переместив куда-то из замка, и я увидела, что… вот этот джинн, — указала она на лампу, — что-то творит с замком. Я не увидела в Луи ничего плохо и… загадала, чтобы он прятал Луи и защищал. Взгляд Джабраила лишь чуть-чуть стал мягче, уступая место задумчивости. Он уже давно буравил взглядом именно Луи. Всё, по словам Казана, по словам человека, сходилось. Казан встретил Луи и пытался убить, и в этот момент в самом замке был человек, после чего произошло исчезновение Луи, явно благодаря силам джинна, ибо сам он был истощен. Истощен… Вот это и удивило больше всего Джабраила. Он был истощен в замке, что не смог справиться с сильным заклинанием Казана (хотя вот именно Редлжинальд мог с ним на пике сил справиться без труда), потом не лечил раны ровно до того момента, пока не появился Казан, и то, по словам того же Казана, «очарованная» человечка сама дала ему крови. Джабраил посмотрел на Вуди, вновь на Реджинальда. В ней он не чувствовал магии вампира — очарования. Но и в Луи было мало сил. В последний раз, двести лет назад, когда они встретились, Луи был совершенно другим, и сила в нём чувствовалась другая. — Знала ли ты, какая ситуация в нашем мире? — не забыл поинтересоваться Джабраил и об этом моменте. — Всё, что было перед моим желанием, произошло за шесть или восемь часов. Я только узнала о неприязни Бартимеуса к Луи, но о войне узнала потом, да и как-то постепенно. — Луи Реджинальд Христиан Мопад де ла Круа, — резко перевёл взгляд на вампира король, — ты пропал из мира на двести лет и тут вдруг объявляешься на нашей территории, в центре одного из наших поселений, истощенный, но до сих пор не убивший человеческую девушку. Я хочу услышать твою историю, как ты дошел до этого и почему вышел с поля боя? — Вот при разговоре с Луи было видно, что Джабраилу неприятно. Он питал особую ненависть к Луи, но сейчас старался быть справедливым королём. Его ученик — Бартимеус — ни в чем не виноват. И из-за глупости человека не хотелось бы с ним драться и лишать заслуженной лампы. Но он обязан был убедиться, что не делает ошибки. Пока он подходил к Луи, голос его вновь превращался в шипящий, змеиный и не предвещающий ничего хорошего. — О тебе пели легенды. Джинны засыпали в страхе, стоило только кому-то произнести твоё имя. Ты погубил наших больше, чем вся эта война. Так расскажи мне, в чем дело? — Отец, я слышала… Барти! — в этот момент прибежала Джинна, прорываясь сквозь стражу, но в первых рядах ее все же остановили, не позволяя приблизиться ни к провинившемус, ни к тем более вампиру. Луи посмотрел на взволнованную красавицу и только после этого заговорил. — Дело в женщине, — просто ответил он, повисая на верхних прутьях и немного просовывая лицо сквозь них спереди, чтобы ничего не мешало смотреть на главного джинна. Они встречались ранее, и Луи знал, что тогда, что сейчас он проиграл бы, если пришлось драться по-настоящему. Но он не боялся. — Я встретил человека, очень добрую девушку. Анна полюбила меня, а я — ее. Уж ты-то должен понять. — Он снова перевел взгляд на Бриджинну, но тут же вернулся глазами к Джабраилу. — Она убедила меня, что я могу быть лучше. Я хотел бросить все ради нее, но нас нашли. Морте приказал убить ее у меня на глазах. Воспоминание об этом вновь всплыло в его голове, и он оскалился. Ненависти его к архивампиру не было предела, но он не мстил. В порыве гнева Луи расправился с убийцами Анны, но после… После его накрыла всепоглощающая скорбь. — Ради ее памяти я поклялся, что больше не причиню вред ни одному живому существу, и спрятался там, где меня вряд ли стали бы искать — в своем старом замке, который теперь находился на территории джиннов, пока моя магия не ослабла окончательно, — закончил он свою речь, отводя глаза, полные печали. Вуди удивленно повернула лицо к Луи и слушала его с таким ужасом в глазах. Хоть он и ранее всё рассказал, слушать это было еще раз страшно. А тем более… она не знала, что Анна была тоже человеком. Джабраил же верил. Он слышал, что пришла его дочь, но пока не разрешал её пропустить, однако повернулся и по воздуху передал ей лампу Казана, чтобы она отнесла в его комнату, где он и будет отбывать свой срок. Король же должен был решить. Пока всё сходилось, прежний Луи бы не стал держать подле себя человека так долго, будучи ослабленным. Но вот Джабраил видел слегка бледного человека, но не истощенного. Она живет с ним давно. По крайней мере, все эти дни. — И что мне прикажешь с тобой делать? — погладил Джабраил свою бороду, задавая вопрос именно Луи. Ведь и правда — не знал. Если бы не желание Вуди, Луи бы уже просто был мёртв — Джабраил жалел своего ученика, который, на удивление короля, не считая первого желания, ответственно, несмотря на боль и разрывающееся пополам сердце, исполнил желание. — У него была возможность убить его, — пискнула Вуди, указывая взглядом в сторону, где за толпой исчезла лампа. Джабраил проследил за её взглядом, хотел было и её заткнуть, но Вуди всё-таки успела добавить: — Но он вернул лампу Казану, и мы ушли! Реджинальд, получив лампу, сохранил джинну жизнь? Вот это уже правда походило на безумие. Король вновь вернулся с молчаливым вопросом во взгляде к Луи. Поймав лампу Казана, Джинна с ужасом прижала ее к груди, а уж услышав, что она побывала в руках вампира, не собиралась выпускать ее из своих рук. Она позаботится о лампе дорого ей друга, пока враг так близко. Скрывшись в толпе, она убежала в свою комнату. Луи же долго молчал. Он знал, что его не отпустят, но он должен сделать все, чтобы выжить, чтобы жертва Вуди не была напрасна. Попытаться стоило. — Просто отпустите меня. Я уйду и снова спрячусь так, что никто не найдет ещё двести лет. — Но он понимал, что этому не бывать, так что обратился к Вуди. Положив свою холодную руку ей на щеку, он проговорил: — Загадывай свои желания и уходи отсюда. Ты не должна этого видеть. — Ни в коем случае! — громким шепотом сказала она. — Я тебя не оставлю! Бартимеус, исполни моё второе ж… М-м-м! Вуди схватилась за рот, и хоть на нём ничего не было, ощущение, что его скотчем обмотали — она ничего не могла сказать. Джабраил же покачал головой, но обратился к Луи. — Теперь твоя жизнь — это моя ответственность. Я не выпущу тебя, прекрасно понимая, что ты можешь вернуться к старым делам. Тебя может спасти этот человек, верно. Но стоит ей покинуть это место — её желания не бесконечны, с тобой поступят так, как поступают с врагом, пожелает она спрятать тебя хоть на краю земли или нет — мы тебя отыщем. Либо твоя жажда возьмет над тобой верх, и ты появишься в людских поселениях, либо ты ослабнешь до такого, что даже Бартимеус сможет тебя убить. После этих слов Вуди смогла открыть рот — магия короля перестала действовать, но она услышала намёк. Её желания его не спасут. — Неужели он никак не может искупить вину перед вами? — спросила она. — Ты не видела за свою короткую жизнь столько людей, скольких джиннов погубил этот вампир, — с терпением обратился к ней Джабраил. — А если он поможет вам в войне? — спросила она, но не особо задумалась, что говорила. А когда поняла, настороженно посмотрела на Луи. Ведь то, что она говорила, он мог не испытывать или желать на самом деле, и потому во взгляде её было ожидание какого-то одобрения. Слова звучали неуверенно, медленно, ведь приходилось продумывать каждое слово: — Ведь… Луи теперь тоже против вампиров. Он мог бы помочь вам, рассказав о тайнах или каких-то путях, чтобы победить. — Я не буду принимать участие в войне ни с какой стороны. — Он посмотрел на Вуди со снисходительной и даже какой-то печальной улыбкой. — Это эгоистично, но я хочу просто жить подальше от всего того, что мы устроили здесь. Но я всегда знал, что однажды мне придется расплатиться за все то зло, что натворил. Вуди, для твоего же блага, не лезь в это. Больше никто не должен погибнуть из-за меня. Все это время Бартимеус боялся и носа от пола оторвать. А уж чтобы раскрыть рот и речи не было. Но сейчас он поднял глаза на Джабраила, посмотрел на Луи в клетке и беспокойную Вуди и все же рискнул заговорить. — Повелитель, если позволите, — неуверенно начал Барти, но будто нашел в себе какие-то силы, поднялся и попросил. — Оставьте вампира со мной. Из-за желания я должен защищать его, и за все время он действительно не попытался причинить вреда ни мне, ни Вуди, ни кому-либо ещё, хотя возможностей у него было много. Можете приставить дополнительную охрану, но не думаю, что в своем состоянии он способен сбежать из замка. И, как вы и сказали, как только желания Вуди закончатся, мы сможем покончить с этим. — Тогда я никогда не загадаю последнее желание! Загадаю себе вечную жизнь с ним, и ты, Барти, никогда не получишь лампу! — испуганно, даже уже на грани истерики закричала Вуди. Она отказывалась верить, что Луи убьют! Только не когда она в него влюбилась! Не позволит! — За что ты так жестока к моему ребёнку? — Слова Бартимеуса намного остудили Джабраила, ведь он прав — Луи до сих пор никого не убил. — В чем его вина, что ты влюбилась в нашего врага? — Влюбилась? — Он что, мысли читает?! — Бартимеус просто исполняет свой долг. Не его вина, что судьба распорядилась соединить именно вас. Не мы выбираем себе хозяина, а само испытание. В чем-то он был прав. Бартимеус ведь ни в чем не виноват. Он так старается, да и всё еще открыт вопрос о его казни, и она еще его лишит лампы? На это Вуди тоже не готова была идти. — Прости, — губами прошептала она и опустила голову. — Но… — Джабраил коснулся своей бороды и с задумчивостью посмотрел на Луи. В словах девочки был смысл — Реджинальд мог бы стать ключом к победе, но он сам ясно дал понять, что в войне участвовать не собирается. Джабраил предпринял первую и последую попытку разубедить его. Он готов был унизиться перед вампиром, сам предлагая ему этот вариант, потому что боль от потери своих детей была с каждым годом просто невыносима. — Мы могли бы с тобой договориться, Реджинальд. Ты мог бы спасти свою жизнь, но сам от того отказался. Что ж, это твой выбор. Но ответь мне лишь на один вопрос: будешь ли ты лучше для своей Анны, ничего не делая, а после будучи мёртвым, или искупишь вину перед моим народом? Перед народом, благодаря которому ты встретил в этом мире своего человека? Луи ответил таким же задумчивым взглядом Джабраилу. Вопреки всему он хотел жить, и Анна хотела бы для него того же. А ещё эта глупышка Вуди… Не от рук джиннов, так от своих собственных пострадает. Ведь и правда с дуру загадает нечто подобное. — Вампиры не должны узнать обо мне, — согласился Луи, не видя другого выхода. В первую очередь вампиры не должны были узнать о его связи с Вуди, но как только она вернётся домой, станет уже все равно. Рано или поздно смерть настигнет его. От рук вампира или джинна — уже не важно. — Это значит «да»? — с нажимом спросил Джабраил, но клетка всё же вокруг Луи исчезла, и он чуть не повалился на Вуди, хватаясь за исчезнувшие прутья. — Мы с тобой обсудим условия договора, но заверю тебя заранее, эти условия я выполню. А теперь пройди за мной. Джабраил развернулся и пошел на выход. Джинны перед ним расступились, а вот вокруг Луи, наоборот, встали. Всё-таки он еще какое-то время будет подозреваемым. Вуди хотела было пойти за ним, но джинны мягко обступили его так, чтобы она оказалась за пределами этого круга. И, несмотря на ответ, который Луи так и не сказал, джинны пошли вслед за Джабарилом, подталкивая и пленника. — Можно мне с вами? — Но и на это ей не ответили. Видимо, при разговоре между королём и вампиром свидетели явно были лишние. Но Вуди можно понять — она боялась. Если при разговоре что-то пойдет не так, его же могли убить! И последнее, что бы запомнила с ним Вуди, это страх и отчаянье. Им ведь даже не дадут попрощаться! — Луи! — испуганно вскрикнула она. Он обернулся и послал ей мягкую улыбку, чтобы она успокоилась, но не был уверен, что она это увидела за джиннами. — Нас с тобой ещё вызовут, — заверил ее Барти, но отнюдь его не радовала эта перспектива. Что ж, он знал, на что подписывался, когда выпрашивал разрешение на обряд, но не думал, что все будет настолько плохо. И на банальное невезение это не спишешь. Вздохнув, он повалился на единственную уцелевшую после драки кровать, когда все вышли. На него нахлынула такая усталость и отчаяние. — Если он даже Казана запер в лампе… — простонал Барти, боясь представить, что сделают с ним. Уж Казан всегда ходил в любимчиках, а с ним так жестко расправились. У Бартимеуса не было лампы, в которую его могут засунуть для отбывания наказания.