Три желания

Утро для Бартимеуса выдалось насыщенным. Выползая из комнаты после хорошего сна, которого ему не хватало столько дней, он первым делом услышал о нападении на город и принцессу. Не сразу до него дошло, что это напали вовсе не на столицу. Он уже и забыл за всеми своими переживаниями, что Бриджинна занимается благотворительностью на окраинах. Но с ней же должна была быть охрана. С ней был Казан вчера! Решив, что убедиться в благополучии Джинны куда важнее голодного человека, Барти направился в ее комнату. Узнает все из первых уст. — Джинна, ты здесь? — спросил он, постучав в дверь. Долго никто не открывал, и он уже решил, что никого нет, как дверь приоткрылась и в проёме показалось немного сонное лицо Джинны. — Барти, ты зачем так рано пришел? — спросила она, потирая глаза, под которыми красовались синяки усталости. «Не спала всю ночь?» Пропустив его в комнату, она закрыла дверь и прошлась по помещению, наводя порядок. Барти молча наблюдал, как она застелила кровать и поправила подушки на маленький диванчиках у столика, на котором лежала толстенная книга в раскрытом виде. Прежде чем Джинна ее убрала, Барти успел ухватиться взглядом за строчку: «Призвать человека можно несколькими способами». — Так зачем ты пришел? — отвлекла его от мыслей Джинна. Барти вернулся к ней глазами и оглядел, но следов вчерашнего нападения не увидел. — Услышал, что вчера произошло, и захотел проверить, все ли у тебя в порядке, — ответил он, присаживаясь напротив нее. — Все в порядке, не переживай, — выдавила из себя улыбку Джинна. Почему-то ей стало страшно, что он мог услышать о случившемся с Казаном, но спросить напрямую не решилась. — Точно? Вампиры тебя не ранили? Казан тебя защитил? — Он завалил ее вопросами, потому что очень переживал. Барти прекрасно знал о чувствах Казана к Бриджинне — они были такими же, как и его собственные. Поэтому он просто не мог не защитить ее любым способом, Барти в этом не сомневался, но все равно известие о нападении его сильно взволновали. — Правда, все уже хорошо, — с облегчением выдохнула Джинна и немного добрее улыбнулась ему. Он всё-таки слышал не все — это радовало. — Казан перенес меня раньше, чем могло случиться что-то плохое. Он меня спас. — Хорошо. Барти тоже облегчённо вздохнул. Подумал, что стоит поблагодарить Казана за это. Позже наведается и к нему. Повисла неловкая пауза, в которую они не знали, что сказать. Он узнал, и что дальше? — Джинна… — Барти… Начали они одновременно. От такого совпадения на их лицах снова появились улыбки, и Барти жестом руки предложил Джинне говорить первой. — Если пойдешь к Казану, не ругайся с ним, ладно? Ему сейчас нелегко. Я знаю, что у тебя тоже не все гладко с испытанием, но просто… Не тревожь Казана лишний раз. — А с ним что? Его ранили? — всполошился Барти. Где-то на краю сознания пронеслась мысль об устранении соперника, но он лишь рассмеялся на неё в воображении. Если он и победит Казана, то только не так. — Нет, он тоже цел, но… Прости, я не могу рассказать. — Джинна опустила голову, пряча глаза от него. Хранить секреты от лучших друзей трудно, но это не ее секрет. Если Казан захочет, сам все расскажет ему. — Хорошо, если ты так просишь, — согласился Барти. Опять воцарилась тишина, во время которой он хмурился, стараясь понять, что же произошло. Почему они больше не могут рассказывать друг другу все? Раньше они бы собрались втроём и весело посмеялись над всеми проблемами. Вместе. Сейчас же каждый варится в своем котле. Отчасти он сам был виноват, что оттолкнул Джинну в свое время. Он не поделился с ней своими переживаниями по поводу испытания, теперь она не рассказывает своих о Казане. — Ты любишь его? — вдруг спросил Барти, чем застал ее врасплох. По выражению лица Джинны он все понял и рассмеялся, правда вышло грустно все равно. — Не отвечай, я всегда знал ответ. Думал, что раз Казана нет рядом так долго, у меня есть шанс, но его никогда не было. — У тебя он был, но… — начала было Джинна, но Барти ее остановил. Он поднялся с места с тяжелым вздохом, намереваясь покинуть ее комнату. — Ошибаешься, — сказал он. — Я не первый год вас знаю, видел, как вы смотрите друг на друга. — Друг на друга? — повторила она, будто не до конца верила, что Казан может испытывать ответные чувства. — Глупая, — усмехнулся Барти и ласково потрепал ее по голове, но чисто по-дружески, — просто скажи ему. — Может, ты?.. — робко попросила Джинна, густо заливаясь краской. — Э, нет, я не стану упрощать ему задачу, — засмеялся он. — Ладно, если ты в порядке, Казан не при смерти, то я могу со спокойной душой идти к Вуди. Оставлять ее одну с вампиром чревато — напридумывают ещё желаний не в мою пользу. Делая вид, что все в порядке, и пряча за бубнежом настоящие чувства, Барти покинул комнату Джинны, оставляя за дверью и свою влюбленность в нее. Как он и сказал, на самом деле всегда знал, что достучаться до ее сердца не сможет. Джинна всегда смотрела только в одну сторону, даже когда Казана не было рядом, пусть и сама не подозревала об этом. Удивительно, как легко он принял свой проигрыш. Но лицо Джинны, румянец на щеках… Он будет рад видеть ее счастье, какой бы мужчина ни стоял рядом. Если это будет Казан, то причин для волнений точно нет. Хотя в сердце все равно неприятно саднило. *** — Мой король… Морте, сидящий на своём троне, возвышающийся над своими подданными на пьедестале, открыл глаза и опустил лишь зрачки, не опуская при этом голову, взглянул на вампира, склонившего перед ним голову. — Я могу услышать хорошие вести? — спросил он. — Не совсем, — сдержанно ответил слуга, но от Морте не утаилось то, как он вздрогнул при вопросе. — Мы еще не готовы, чтобы захватить замок Джабраила. — Что с добычей? — Пять дюжин ламп и более сотни убитых. С нашей стороны пятьдесят, но было бы еще меньше, если бы архиджинн не подоспел. Это была лишь проверка пути, на которую решил поторопиться встать Морте. Хоть он ранее и говорил, что времени у них очень много, но он так устал уничтожать всё по одному городу. Они скопили достаточно ламп, чтобы захватить и главный город, но Джабраил начеку. И сейчас будет начеку еще сильнее. — Есть лампы из дворца? — вдруг спросил он, когда тишина тронного зала навеяла ему идею. — Немного, но и те лишь слуги. — Они и нужны. Принеси мне одну. Вампир выпрямился и махнул рукой одному из позади стоящих приспешников. На его поясе уже красовалась одна лампа с вырезанными знаками «М» и цифрой «1». Джинн, мужчина со слабыми способностями. Наверное, только-только получивший сосуд. Видимо, слуга решил заграбастать этот трофей себе, но раз король просил именно лампу из замка… Спешно с ней поднявшись на седьмую ступень пьедестала, вампир передал Морте лампу в поклоне, после чего спустился вниз. Сам же король с какой-то завороженностью осмотрел её. Еще одна лампа. Но слабая сила, такие пускались на то, чтобы притащить сюда толпу людей или развлечь вампиров-господинов. Большим пальцем Морте потер высеченные знаки, и этого хватило, чтобы лампа завибрировала, а из носика повеял зеленый дым, опускающий своего джинна в самый низ пьедестала, будто лампа сама хотела ткнуть своему жителю на его теперешнее место. Испуганный джинн — и правда, совсем мальчишка — озирался по сторонам, но сразу понял, что к чему, и с ненавистью его глаза переместились на короля вампиров. — Ты джинн или не джинн? — Его голос обжог мальчишку холодом, и каким бы храбрецом и гордым подчиненным Джабраила он ни хотел казаться, мальчишка затрясся от того могильного хлада, что окутал его. — Я жду. — Ч… Что пожелаете… повелитель? — Он настолько не хотел произносить эти слова, что сжал зубы, и с уголка его губ потекла кровь, но лампа велела ему делать то, что наречено ему судьбой. — Так-то лучше. — Морте встал с трона и, держа лампу, портя её ровную поверхность царапинами от острых когтей, спустился к заключенному. Чем ближе он подходил, тем ниже опускалась голова джинна. Не в подчинении — в брезгливости и ненависти. Но он ничего сделать не мог. — Моё первое желание, джинн, — Морте уже успел спуститься к нему, и как голодный хищник, кружил перед ним, — отвечай на все мои вопросы правдой. В замке Джабраила есть потайные ходы? Новые ручейки крови хлынули по лицу юноши. — Да. Морте перевел взгляд на одного из слуг, которые еще не покинули этот зал, и беззвучно потребовал бумаги — этот джинн всю ночь угробит, но распишет весь план замка Джабраила. — Очень хорошо. Много ли сейчас воинов в замке Джараила. —Да. — Очень плохо. Алькон! — Да, мой король… — вызванный вампир тут же оказался в зале. — Мне нужно больше ламп. Отыщите три незащищенных города джиннов. Убийств тех, кто обладает лампами, должно быть по минимуму. И пока Алькон раскланивался и уходил, молодой джинн упал на колени. Почему… Почему именно он должен был стоять здесь перед королём вампиров и становиться предателем?! Тем, кто сейчас обрек несколько городов на гибель?! — В замке Джабраила есть человеческие жители? — продолжал свой допрос Морте. — Один. До этого момента ходивший вокруг, словно коршун кружил перед кроликом, Морте после ответа резко остановился. Он был крайне удивлен, что при всём количестве джиннов в замке был лишь один человек. Либо толпа, либо ни одного. И это не могло не опечалить короля. Больше людей — больше сил для его народа. — Почему лишь один? Вы где-то их в другом месте прячете? — Она — вызванная одним из наших, которых сейчас живет в замке. Людей не прячем. — Отвечай нормально, джинн, — опасно сузил глаза Морте. — Против меня все эти хтрости не сработают. — Но вы не просили меня рассказывать все подробности. Я даю вам ответы. — И хоть плечи джинна тряслись, он правда пытался найти любые способы, чтобы Морте как можно быстрее растратил свои желания. Но, как сказал Морте, против него эти фокусы с «хорошо сформулированными желаниями» не пройдут. — Ну что ж, — опустил он взгляд, — я предупреждал. Распахнув плотный бархатный плащ, Морте достал из внутреннего кармана маленькую, сильно испорченную царапинами и копотью лампу и потер её одним лишь пальцем. Молодой джинн испугался ненашутку, когда рядом с ним появилась миленькая девушка-джинн, но такая измученная старадниями. Юноша резко перевёл взгляд на Морте, ожидая его страшного приказа. Затсавит убить? Скорее всего… Но будет ли он так расточительно относиться к лампам? По ней чувствоалась — она, как и пленник, совсем слабая. Только-только получила лампу. — Ты помнишь моё желание, — обратился король к девушке, после чего бросил лампу одному из вампиров, что стояли в дверях, как стражники. — Выполняй их волю. Молодой джинн с ужасом в глазах слушал коварный смех вампиров, видел, как тряслась девушка, поворачиваясь к стражникам лицом и, еще не делая шага, начала плакать, но мужественно шла к ним. Пленник же боялся смотреть назад, но он слышал, как вампиры раздевались. Он понял. — Простите, господин! — вскрикнул он, с размахом ударяясь лбом о пол в поклоне. — Простите мою неопытность! Я всё скажу! Тот человек!.. — Я дважды не предупреждаю, — перебил его Морте и понялся к своему трону. И так медленно… Так тихо… Джинн мысленно молил, чтобы король отозвал вампиров от его сестры, но король молчал, тянул время, а он слышал, как тихонько вскрикнула девушка-джинн — вампиры набросились на неё, разрывая одежду, и хрупкое тело упало на пол. — Господин! — в ужасе вскрикнул пленник. — Остановите это! Я буду смиренен! Вы — мой господин! — Верно, — тихо сказал Морте и, сев, он подпер щеку рукой, холодным и безразличным взглядом осматривая своего раба. Крики стали громче и чаще, и король улыбнулся. — Я твой господин. И это прекратится тогда, когда я закончу допрос, но буду карать тебя, если будешь отвечать слишком коротко. — Я уже понял! — вновь удар лбом о пол. — Спрашивайте! Я всё скажу! Но Морте лишь превратился в немигающую статую, позволяя вдоволь своему рабу послушать всхлипы, а порой и крики боли его сестры. И как над ней пыхтели то один вампир, то другой. А порой, пыхтели они и одновременно. — Так что там с человеком? — соизволил задать вопрос Морте. — Она была призвана вторым учеником Джабраила. Но он потерял дом, и сейчас живет во дворце, мой господин! — быстро, громко, не в силах больше слушать то, что творилось позади него, закричал джинн. — А людей на территории дворца мы правда не прячем! Есть ли в городе, клянусь, я не знаю! Но в самом замке лишь она! — Значит, женщина. — Ну хоть что-то хорошее, а вот насолить всем, кто хоть как-то связан с Джабраилом Морте очень хотел. Вот только палка о двух концах — убьет человека, ученик Джабраила (а это явно сильный джинн!) не приобретет лампу. Но при этом, его боль будет так велика! — Сколько ей осталось желаний выполнить? — Никто не знает, — затараторил юноша. — Бартимеус не распростра… — Только не туда!.. Больно!.. — послышались первые слова от пленницы. Когда-то у неё был певучий и красивый голос, но сейчас он был страшен — Морте явно не первый раз пользовался этим способом, чтобы джинны не хитрили. — А-а-а! — Но рот ей быстро заткнули. На крики женщины открылись двери в зал, и юноша холодел от ужаса, слыша, как на её крик, как гиены на плоть, собирались вампиры. — Из-за неё в замке поселился вампир, и из-за этого она не торопится с желаниями! — что есть мочи закричал джинн, будто хотел перебить эти крики своим голосом. Морте резко перестал улыбаться, и статуя ожила, вскакивая с трона. Один взмах его руки, и крики прекратились. До сих пор, будто кто-то сжимавший сердце пленника, резко отпустил его, позволяя вздохнут в наступившей тишине. И лишь всхлипы девушки-джинна нарушали это. А между тем Морте спустился, и когда носки его сапог едва касались головы раба, вампир схватил его за волосы и заставил смотреть на себя. — Я — архивампир, джинн. Я знаю каждого своего вампира, даже низших упырей. И нет среди моего клана отступников. — Есть, — пискнул джинн. — Тот, кого даже мы считали мертвым. Черные омуты глаз Морте медленно покраснелт, а сам взгляд был больше, чем угроза — предупреждение. — Сейчас ты мне расскажешь все медленно, в подробностях, джинн. И если мне что-то не понравится, я отдам твою подругу сначала каждому своему вампиру, а потом брошу к упырям, где они будут её жрать и насиловать целую вечность, пока я не решу избавиться от лампы. А этого не случится, поверь мне. Даже если бы пленник и хотел что-то сказать, он просто не мог. Его глаза распахнулись от ужаса, а язык прилип к нёбу — эти страшные картины не по своему желанию он видел в своей голове, и лишь когда Морте медленно поднял взгляд поверх головы джинна, чтобы отдать приказ, он закричал: — Нет! Я… Я скажу… Пожалуйста, дайте… — хотел было просить о трех секундах, чтобы банально мысли в голове пришли в порядок, но у него не было трех секунд. — В один день его обнаружили в замке — он был там с человеческой девушкой, а потом выяснилось, что её первым желанием было спасти вампира от гибели. Бартимеус скован этим желанием, но вампир ничего плохого не делает, и Джабраил разрешил ему быть в замке, пока девушка не загадает остальные желания. Но она и не думает этого делать! И потому вампир и та девушка живут пока в замке короля. Вампир и человеческая женщина? Морте усмехнулся в лицо пленника. Где-то он уже это слышал, и вспомнив ненавистное имя предателя, его ухмылка спряталась за тонкой линией губ. — Тот вампир… — тихо начал Морте. — Луи Реджинальд де ла Круа. Настроение остальных вампиров на игрища с женщиной-джинном в миг улетучилось, стоило им услышал это имя. — Реджи жив? — зачем-то уточнил Морте. — Да, господин. Морте отпустил волосы джинна и выпрямился. Он усмехнулся вновь, после чего эхо подхватило его смех, разнося его по всему замку. Но его веселости не разделяли другие вампиры. — На одни и те же грабли наступаешь, Реджинальд?! — сквозь смех спросил он пустоту. — Что ж, мы это уже проходили, жалкий отступник! Позовите мне Дюпон, а вы! — Уже с совсем другим лицом, не таким веселым или безэмоциональным, скорее, безумным, Морте взглянул сначала на своего джинна, потом на лежавшую обнаженную пленницу. — Тебе она явно понравилась, раз так за неё кричал здесь. Будете делать нам представление на пиршестве! Мы должны же как-то отметить новый День рождения Луи! В лампу! С неким облегчением оба джинна испарились в дымке, и их сосуды носиком засосали разноцветную сверкающую дымку внутрь, и в ту же секунду дверь в зал вновь открылась. — Ты как всегда быстра, моя маленькая Анна, — улыбнулся через оскал Морте. — Вы звали, мой повелитель? — Анна опустилась в глубоком реверансе у самого трона Морте. Ее некогда каштановые кудри сейчас были полностью платиновыми, что говорило о ее далеко не низком статусе среди вампиров. Глаза ее горели красным при взгляде на Морте, будто она голодна, но Анна всегда была голодна. Краем глаза она заметила, как некоторые из собравшейся толпы вампиры поправляли свою одежду, но даже если здесь опять издевались над джиннами, ее это нисколько не беспокоило. Она с лёгкой улыбкой приподняла голову, и в её взгляде читался немой вопрос: понравилось ли повелителю представление? И если да, то настолько ли, что он вызвал ее, чтобы немедленно удовлетворить разожженное желание? — Я всегда спешу на ваш зов, мой повелитель, — томно шепнула Анна. Морте протянул к ней руку, призывая подняться по пьедесталу, а когда она это сделала, он опустил её на своё колено и пальцами стал нежно переберать её ребра. — Моя маленькая Анна, — позвал он её на ушко, отодвигая пряди волос, чтобы ничто, кроме её кожи на ухе, не коснулось его языка. Стоило ей что-то прошептать таким голосом, как сдержанный вампир уже знал, как проведет эту ночь, — я думаю, что ты готова выйти из тьмы. Но прежде, чем ты сходишь со мной в город джиннов, скажи мне, помнишь ли ты, кто такой Луи Реджинальд Христиан Мопад де ла Круа? Это имя вызвало воспоминания и чувства в сердце Анны из очень далёкого прошлого. Она знала одного Луи. Но к чему этот вопрос? — Этот вампир, — бросила она с отвращением, — уже давно мертв. Почему вы вдруг вспомнили о предателе? Ей вовсе не хотелось говорить и даже вспоминать о Луи. И она не хотела, чтобы те чувства, которые она оставила многие годы назад вместе со своей смертной жизнью, снова тревожили ее очерствевшее сердце. — А если я скажу тебе, что он жив, моя маленькая Анна? Холодная рука короля легла на коленку вампирши и погладила её, приподнимая пол юбки и теперь уже обжигая её кожу своими прикоснвоениями, которые тянулись по ноге все выше. — И что он уже нашел нового человека. Молодую, живую девушку. — Конечно, Морте не мог с уверенностью сказать, чем там они занимались. Быть может, Луи продолжал быть верным Анне, но опыт старика подсказывал ему, что все совсем не так. — Он наслаждается её жизнью, теплом и мягкостью горячих губ, и шепчет её имя. Не твоё. Разжигая больше гнева, Морте переместился губами на шею Анны и проткнул её кожу своими клыками, вливая в своё горло её мертвую, вкусную, но уже никогда не способную принести насыщение кровь. — Ты поможешь мне проучить его? — спросил он в перерывах от глотков. — Поможешь забросить его в пучину горя и отчаянья. Намного сильнее, чем в прошлый раз. Слова Морте разожгли такую жгучую ревность в Анне, какую она ещё никогда не испытывала. Значит, Луи променял ее… Ее! Анну! На молодую и живую?! — Да. — Анна открыла глаза, и ее взгляд запылал ещё сильнее, наполненный гневом и ревностью. — Только скажите мне, повелитель, где он. Я сделаю все, чтобы он пожалел о том, что остался жив. Но сначала она обернет этот гнев в страсть и подарит повелителю то, чего он так желает сейчас. Это будет ее платой за то, что он дозволит ей участвовать. — Терпение, моя маленькая, — погладил он её по голове, делая дырки в плоти чуть больше, будто бы даже эта боль могла разгневать её против Луи сильнее. Естественно… Ведь, если бы он хорошо защищал её, Анна бы не стала тем, кем являлась сейчас. — Сначала я хочу ошарашить Реджи так, чтобы он ничего не смог видеть. Потом заберем его новую пассию. После всего того, что я для неё приготовил, ты иссушишь её тело и направишь силу крови на Луи. Таков был план Морте Мидлфорда ла д’Эсте. — Да, повелитель. Как прикажете, повелитель, — все больше распаляясь, шептала Анна. Она положила руку на затылок Морте, ещё сильнее вдавливая его в свое плечо, чтобы стало больнее, чтобы злость затмила любые другие чувства. Ее нога двинулась в сторону, позволяя ледяной руке архивампира подняться ещё выше по такой же не приносящей тепла коже. — Я убью его собственными руками, — мечтала Анна, уже представляя себе картину, как вгрызается в глотку Луи. Хотя даже в мыслях она не произносила этого имени — настолько омерзительно оно для нее. *** С тяжёлым сердцем Бартимеус шел к своей незадачливой парочке. После разговора с Джинной стало чуточку легче, теперь он сможет двигаться дальше, но от этого счастливее он не был. Все же она занимала далеко не последнее место в его сердце, и вот так отказаться от нее, пусть и во благо, для него было трудным решением. Одной проблемой для него стало меньше, осталось решить ещё одну. Как оказалось, гораздо более сложную. И как другие джинны быстро прошли свое испытание? Неужели Бартимеус оказался настолько неудачливым? По дороге он как раз встретил двух стражников, которые должны отвести Луи к Джабраилу на допрос, и поспешил обогнать их, чтобы открыть дверь. Барти очень надеялся, что в его отсутствие ничего не произошло. К счастью, все было тихо, а Луи с Вуди просто спали… В одной кровати. Барти нахмурился, такое их тесное общение ему не нравилось. «Вторую девчонку тоже упустил», — пронеслось у него в голове, но эта мысль даже не задержалась. — Вставай, вампир, за тобой пришли, — тихо бросил Барти, зная, что Луи его услышит, а будить Вуди не хотел. Луи тяжело вздохнул. Не очень довольный тем, что его потревожили средь бела дня, он все же поднялся, аккуратно выпутываясь из объятий Вуди. По нему было видно, что идти он никуда не хочет, но Барти злобно подумал, что пусть теперь мучается, когда его заставляют днём ходить на допросы. Когда же Луи вышел вместе со стражей, Барти послал слуг за едой, а сам уселся в кресло. Ему предстоял трудный разговор, и он до сих пор не понял, как ему уговорить Вуди загадать оставшиеся желания. Так и сидел в думах, ожидая ее пробуждения. Проснулась она, конечно, не скоро, но отсутствие прохлады вампира в жаркое утро сразу отразилась на ней: она пыталась стянуть с себя одеяло, ворочалась во сне, а когда стало невыносимо жарко, то проснулась. Ожидала увидеть Луи, но вместо него был только не очень веселый джинн. — Доброе утро, — прошептала она немного расстроенно. За Луи не переживала — она верила в Барти и в её желание, которое не позволило бы кому-то причинить ему вред. Иначе бы он тут так бы не сидел. — Что-то случилось? — задала она дежурный вопрос. — Наконец-то встала? — недовольно буркнул Барти, поворачиваясь с хмурым взглядом. — Все остыло уже. Он двинул поднос на столе, заставленный всякими вкусностями, и приборы неприятно звякнули. Но не так нужно было начать это утро, и Барти, осознав свою ошибку, провел рукой по лицу и попробовал ещё раз. — Доброе, — буркнул он уже не так грозно. — Ничего не случилось, по крайней мере, относительно тебя или вампира. Вставай и ешь, я подогрею, если нужно. Как спалось? Смотрю, вы тут без меня совсем стыд потеряли, в одной кровати уже спите. Вуди ответила ему хмурым взглядом. За что он с ней с утра так был груб — она не понимала, вроде на хорошей ноте вчера разошлись, или она чего-то не помнила? Как-то и есть расхотелось. — У вас очень жарко, — нашлась она с ответом. А что, все были в одежде, нельзя просто полежать?! О чем она и спросила: — Не знала, что у вас просто спать в одной кровати, не делая ничего плохого, под запретом. Уж прости, буду знать. Вуди опустила ножки на пол и смахнула рукой блестящие капельки пота со лба. — Спалось, спасибо, очень хорошо, — тоже мягче ответила она. — Вот только я не понимаю, откуда в тебе эта агрессия? Тебя из-за меня всё-таки отругали? — Нет, из-за тебя меня даже похвалили, — усмехнулся Барти, но быстро его усмешка превратилась в горькую. — Я расстроен по другой причине. Вспомнив об этой «причине», он тяжело вздохнул и отвернулся. И отчего так расстроился, ведь сам сделал это шаг. «Проклятье!» — ругался он сам на себя, отвешивая мысленные тумаки. Но нужно было это прекращать, а то он испортит отношения с Вуди, которые только-только начали налаживаться. — Не обращай внимания. — Нацепив улыбку, он подскочил к ней и потянул к столу. — Ну, что ты сидишь? Разве не хочешь попробовать, что я тебе принес? А, может быть, новое платье хочешь? Или прогуляться? Людям можно спокойно ходить по нашим территориям. Посмотришь, сравнишь с домом, может, навеет каких-нибудь желаний. — Ах, вот зачем ты пришел! Желания! Но Вуди на это лишь посмеялась, а не взглянула на него с укором. Что ж, кажется, хоть он и пересиливал себя, но стал собой. Вуди как-то и забыла, что он тоже может иметь самые обычные, жизненные проблемы. — Ладно, Бартимеус, уговорил, — сказала она, не желая быть еще одной причиной, по которой он мог бы расстроиться. Она ласково толкнула его локтем и взглянула на еду. Но есть, правда, не очень-то хотелось, и потому она взяла лишь маленькую тарелку салата, который шел как добавка к основном блюду. — Я думала о желаниях. Поверь, я хочу уже избавить тебя от меня, но… Может, ты мне совет дашь? Я тебе сейчас обрисую ситуацию, и, прошу, помоги мне с выбором желания, не обращая внимания на свою нелюбовь и сердитость на всю ситуацию. И в принципе Вуди рассказала всё то, что и хотела. Это жизнь с Луи далеко от этих мест, в этом мире, где-нибудь в лесу. И на это она и хотела потратить своё второе желание — чтобы Барти переместил их туда, где никто, джинны или вампиры, их не побеспокоют. Но Вуди ведь не знала здешних мест… Вот во что упиралось всё. Бартимеус слушал ее очень внимательно, не перебивал, а иногда спрашивал о некоторых подробностях. Что ж, ее желание ему понятно, только вот найдется ли в их мире хотя бы одно место, где за Луи не будут охотиться? — Даже если я найду такое место, не факт, что его не раскроют, — ответил Барти, обдумав все хорошенько. — Как минимум, тебе придется ещё пожелать, чтобы я забыл, куда перенесу вас, и не имел возможности рассказать кому-либо. Как вариант, можно создать новое место, только для вас двоих. Но сможешь ли ты жить там, где больше никого не будет? Луи бессмертный, ему не страшны голод и непогода, чего не скажешь о тебе. Только не говори, что сама надумала уподобиться ему. — Он взглянул на нее, подобно строгому папочке, который не одобрял выбор дочери. — Итого: остров, перемещение, забвение — три желания. Все складывалось. Таким образом он закроет и штрафное желание, но опять же сто процентную гарантию, что их не обнаружат, дать не мог. Все было слишком сложно. И если джинны ещё могли пойти на сделку — что вряд ли, ведь Луи — один из немногих, кто мог по-настоящему убивать джиннов. Такого оставлять в живых слишком опасно. То вампиры, прознав про союз Луи с Джабраилом, пусть и вынужденный, не оставят его в покое. То, что Барти слышал о архивампире, позволяло сделать вывод, что за предателем он будет гоняться до скончания времён, пока не избавится. — Я обсужу это с Луи, когда он вернется, — пообещала Вуди. — И, думаю, вечером ты уже получишь свою лампу. Правда вот Вуди не понимала, откуда три желания, о чем она и задала вопрос, а когда получила ответ, не могла не засмеяться. Оказывается, у неё все это время было то же количество желаний! Но сейчас они очень удачно сыграли на руку. — Что ж, это приятный бонус за то, что ты мне тогда так и не вернул телефон. Только подумай о том, что всего бы этого не было, если бы ты тогда сам сходил в замок. — Вуди вновь засмеялась, но мягко, без тени издевательств в голосе. Пока рассказывала, даже аппетит появился, поела немного. — Тогда решено. Как только Луи вернется, мы с ним это обсудим. А про моё одиночество не переживай. И про вампиризм тоже. Я не больная фанатка вампиров, как во всех этих книгах и фильмах. Мне нравится, что я живая… Хотя уверена, что этот вопрос через лет эдак пять точно будет подниматься вновь. — Рад это слышать, — мягко засмеялся Барти. Ему бы радоваться, что всё-таки получит свою лампу, но что-то было совсем не весело. — Спасибо, и прости, что втянул тебя во все это. Он искренне сожалел, считая, что поломал ей жизнь своим призывом. Хоть джинны и не выбирают конкретного человека, Барти все равно чувствовал свою ответственность за все случившееся. Если бы не эта война, он бы даже и не подумал, чтобы получить свою лампу. А зачем? Похвалиться, что не только Казан может быть сильным? Только если ради соревнования с соперником. Уже бывшим, правда. Он сошел с дистанции, оставляя победу. Теперь это казалось таким смехотворным. — Может, и ты мне дашь совет? — спросил Барти, потянувшись за фруктами, которые ещё не тронула Вуди. — Как пережить расставание с девушкой? Хотя у нас толком ничего и не было. Теперь-то Вуди поняла, что там за дело, опечалившее Бартимеуса. У джиннов здесь было как у людей — любовь, семья… Разбитое сердце. — Барти… — грустно позвала она его, но так и не продолжала. Хотя перед ним стало так стыдно. Ей-то хорошо — она свои шуры-муры у него аж перед носом затевает. На него ведь тоже свалились беды: вампир, она, не исполненная мечта получить лампу. Ну хоть что-то она может для него сделать. Пожелать. — Тут трудно что-то советовать. Просто найти другую девушку, — осторожно начала она. Но если ничего не было, то… — А вы с ней попытались, или почему ничего не было? — Сердце принцессы занято другим, — печально вздохнул Барти и съел ещё винограда. Ему подумалось, что этого недостаточно, и он наколдовал себе бокал вина. Посмотрел на Вуди и сделал ещё один для нее, раз уж пошел такой разговор. — Казана не было четыре года, за это время я думал, что мы сблизились с Джинной, но вот он вернулся, и она опять смотрит только на него. Женщины! Он опять начал раздражаться, вроде бы превращаясь в себя обычного, и отхлебнул вина. И что значит «найти другую девушку»? Разве какая-то девушка может сравниться с принцессой Бриджинной — добрейшей и красивейшей особой? — Ты ещё и на принцессу глаз положил? А вот тут Вуди надо быть аккуратнее. Она не знала, какие тут законы. Может, принцесса лишь за принца может выйти замуж! Хотя, если Барти говорит, что пытался, значит, и ему можно? — А как тут у вас вообще? — решила спросить она. — Ты принц, или на ней кто угодно может жен… Стой! Казан — это тот ублюдок, из-за которого всё началось? — И это стало для Вуди главным явлением. Её лицо исказилось в гримасе злобы. Он пытался убить Луи! И её! — Значит так, Барти! — решительно звякнула она бокалом по столу. — Бабы изменчивы! Я тебе как баба говорю! Вот принципиально не хочу, чтобы у того придурка что-то получилось! Он убийца! А ты хороший парень! Хоть и тоже был занозой… — У нас нет каких-то обычаев, касательно королевских свадеб. Я не принц, но мы с Джинной дружим с самого детства… Чего? — Поначалу Барти начал отвечать на ее вопросы, но потом осознал, что она сказала в конце и немного ошалел. Откуда такое рвение у нее против Казана? Ну, подумаешь, чуть не задел, когда пытался вампира грохнуть. Казан выполнял свой долг, как и Барти тогда. Но не это больше всего его удивило. — С чего это я заноза?! Но не это было важным! Он тряхнул головой, хлебнул ещё вина, заметил, что оно как-то быстро убавляется, а потому подлил ещё себе и Вуди за компанию. — Так и что ты предлагаешь? — перешёл он к делу. — Что значит, женщины переменчивы? — Бабой Джинну назвать у него язык не повернулся. — То и значит, — отпила она вина и задумчиво покрутила бокал в руке. — Я не говорю, конечно, за всех. Я могла немного грубо выразиться. И про занозу тоже. Мало быть всегда вместе, надо общаться. Надо общаться не так, как друг. Ну, например, делать знаки внимания. Делать то, от чего девушка тает. Вот помню я… И начала Вуди приводить примеры из своей бурной подростковой жизни. Примерно такая же ситуация. Бегали за ней два мальчика. Один вот прям такой милый! Цветы, конфеты и шоколадки (а что еще мог себе позволить подросток?), а вот о втором только слухи ходили, что она ему нравилась. Да и не только — как он глаза отводил и краснел, Вуди до сих пор с улыбкой вспоминает. — Прошел год. Я с первым гуляла, а второй перешел в другую школу. Уж не знаю, что с ним стало. Может, компания у него новая появилась, что у него самооценка повысилась. И вот стал он вновь за мной ухаживать. Да настойчиво так. Кончено, сначала я бесилась, мол, у меня есть парень. А он ни в какую! Так дошло до того, что я к этому привыкла, а когда он пропал, я только о нём и думала. Где он? почему не пишет? Почему не звонит? В общем, этим резким игнором после такого внимания он меня очень задел. С первым, естественно, отношения из-за этого сошли на нет, а второй, сученок, таки меня добился. Правда, поздно это сделал — он, оказывается, с предками в другой город переехал. Но, Бартимеус, поверь, не я одна, по крайней мере, в человеческом мире, попадаюсь на эти грабли из-за мужчин. Не верит и не будет верить женщина человеку… джинну, который вот так просто руки опускает. Вот зачем ей такой мужик нужен? — Ну не знаю, — задумался Барти. Он уже всякого Джинне наговорил, да и правда верил, что на Казана она не просто так смотрит, особенно после ее выражения лица на его вопрос о любви. Ему слабо верилось, что если он станет более настойчивым, что-то изменится. Но в чем-то Вуди была права — он опустил руки. Казалось бы, удача с испытанием и похвала Джабраила должны были подбодрить его, дать новых сил на попытку все изменить, но все случилось наоборот. Барти просто хотел поставить точку во всем: в этих трёх желаниях, в затянувшихся непонятных отношениях между тремя друзьями детства. — Не знаю, — повторил он ещё раз и допил свой напиток. Взглянув на пустой бокал, он решил, что пока хватит. Ещё день на дворе, нечего напиваться. — А что Луи сделал такого, что ты в него сразу влюбилась? — Тут больше сыграл психологический фактор, — засмеялась Вуди, своё же вино растягивая. В её мире такое вкусное не найдешь. И она всерьёз задумалась над его вопросом. Тут правда могла сыграть психология — она увидела вампира впервые. Он очень красивый. Сначала была жалость, потом, после того, как он её несколько раз спасал, и пошла симпатия. — Ну мы с ним немало разговаривали, общались, — задумчиво рассказывала она. — Он мне был интересен, но и сыграло роль то, что вы все для меня… мифические существа. Вы мне все интересны. Потом он спасал меня. Это трудно сказать, Бартимеус… Как-то я и сама не заметила. Думаю, тут он даже не пытался меня в себя влюбить, вот потому и незаметно вышло. — Я в спасители не очень гожусь, — усмехнулся Барти. Он потянулся, обдумывая все сказанное и услышанное. Всё-таки бывает по-разному. — Что-нибудь ещё хочешь? — спросил он, поднимаясь с кресла. — Может, правда прогуляемся? Сегодня чудесный день. Он подошёл к окну и рывком распахнул шторы, впуская в комнату яркое солнце. В такую погоду хотелось быть на улице, где-нибудь в саду в тени ветвистого дерева. В любое другое время он бы с Джинной так и поступил — пригласил на прогулку. Возможно, он и сейчас рассчитывал встретить ее там. — Да, почему бы и нет? — с охотой согласилась Вуди, отставляя бокал в сторону и с улыбкой поднимаясь из кресла. — Всё-таки здесь душновато. Подожди меня, я только умоюсь и приведу себя в порядок. Она хотела было быстрым шагом направиться в ванну, но слабенькая покусанная нога дала о себе знать: Вуди оступилась, но успела поймать равновесие и не упасть. Как глупенькая посмеялась и, сослав всё на засиженную ногу, похромала в ванну. Просто укус был в нежном месте, вот и побаливал, но нога быстро расхаживалась. — Не торопись ты так, — засмеялся Барти, посчитав, что она споткнулась из-за спешки. Он снова выглянул в окно, разглядывая суету, которая вечно стояла во дворе замка. Жить в королевском дворце было здорово, но ничто не заменит его маленького домика на краю леса. К сожалению, это ещё одна вещь, которую он не сможет вернуть. Хотя надежда все ещё оставалась.