Неподходящий человек

От автора: Вы заметите, что эта глава немного переносит нас вперед. Когда я впервые начала писать, я была немного напугана масштабом пересказа всей игры с этой новой точки зрения. Я не была уверена, насколько глубоко вникну в это, и хотела сохранить энергию, сосредоточившись на сценах из игры, которые, как я думала, станут иными с присутствием Андерса. Позже вы найдете меньше пробелов и прыжков во времени, а также множество оригинальных сцен. __________________________________________________________________ На самом деле, Андерс не думал, что снова проснется, но даже если бы ему вдруг настолько повезло, то все равно ожидал бы оказаться в темнице, а не в теплой хижине. Взглянув на причудливые деревянные стропила, он моргнул, повернулся на кровати и попытался сориентироваться. В камине весело горел огонь, и комната была такой уютной, что он почувствовал боль в животе, просто глядя на нее. Он не проводил ночи в такой роскоши с тех пор, как... нет, лучше не думать об этом. Его голова пульсировала, но боль в руке исчезла после закрытия разлома. Он посмотрел на метку: свет все еще мерцал на ладони, посылая время от времени разряды электричества по его нервам. Он сжал руку в кулак и вздрогнул, услышав стук в дверь. Эльфийка. Он попытался успокоить ее, но это ему, похоже, совершенно не удалось, потому что его слова лишь заставили ее выбежать из комнаты. Поморщившись, он потер пальцами ноющую голову и попытался привести волосы в хоть какое−то подобие порядка. Его щетина зудела, и он жаждал побриться, но его и так уже устроили с большим комфортом, чем он заслуживал. Прогулка до Церкви была еще более сюрреалистичной, чем его путешествие через сгоревший храм Священного праха. Деревенские жители толпились на улицах в надежде взглянуть на него и перешептывались, обсуждая Вестника Андрасте. Он не понимал, что говорят о нем, пока один из них не показал пальцем и не закричал: "Вот он! Это же Вестник!” Маг мог только шокированно смотреть на них в ответ. Конечно же, это не происходило с ним на самом деле. Ему на ум пришла фраза "убить добротой", и впервые в жизни он понял, что она означает, хотя и знал, что жители деревни своими действиями не хотят причинить ему никакого вреда. Они просто были наивны. Они понятия не имели, кто он на самом деле и что он сделал. Они должны были бы показывать на него пальцем и кричать − "убийца”, а не называть его чертовым спасителем. Если Создатель действительно существует, то у него, должно быть, очень злое чувство юмора. Остаток пути Андерс прошел как в тумане, а у ворот церкви ошеломленным молчанием встретил обвинения канцлера Родерика. Он понятия не имел, что должен думать или чувствовать, но не мог винить церковника за его предположения. У него не было ответа, кроме того, что, как он надеялся, было правдой. Он в течение последних нескольких месяцев был в конфликте со Справедливостью, а потому едва ли мог внятно описать свои собственные действия от одного момента просветления до следующего. Но сейчас Справедливость молчал. Что бы ни случилось на Конклаве, это заставило духа отступить так глубоко, что Андерс больше его не слышал. Чего он не мог понять, так это почему Кассандра и Лелиана защищали его действия перед канцлером. Или почему они держали в секрете его истинную личность. Они, многозначительно глядя на мага, называли его Тревельяном и вели себя так, словно он и в самом деле был героем, каким его считали все окрестные крестьяне. И только когда они объявили об основании Инквизиции, все начало обретать для него смысл. Все решала политика, а эти две женщины были хорошо знакомы с Игрой. Они явно искали возможность вырваться из-под надзора Церкви, и только невероятная удача в виде открывшейся в небе дыры в сочетании с его новым навыком обеспечила такую возможность. Им просто нужна была причина для восстания, которую они могли бы оправдать, и большая цель, которая сплотит войска. Как только Родерик ушел, вся доброта в их глазах исчезла. − Теперь тебя зовут Тревельян, − сказала Кассандра, решительно сжав челюсть. − Ты маг из Оствикского круга, который до сих пор не совершал ничего экстраординарного. Это понятно? − Да. − Я тебе не доверяю, − продолжила она. − Ты мне даже не нравишься. Но Создатель послал тебя к нам не просто так. Возможно, это и есть твое искупление за все, что ты сделал, и кто мы такие, чтобы сомневаться в Его воле? Речь сейчас идет о масштабах больших, что может себе представить любой из нас. Люди снаружи возлагают на тебя свои надежды, и слух о том, что ты сделал с Брешью, уже распространился намного дальше. − Ты теперь слишком важен, чтобы тебя убивать, − согласилась Лелиана. − Но нам вовсе не обязательно любить тебя, чтобы использовать. Андерс почувствовал, что наконец-то в глубине его сознания зашевелился Справедливость, но он проигнорировал его ворчание. Все, чего он когда-либо хотел, − это быть свободным, а теперь он оказался в самой позолоченной тюрьме, какую только можно себе представить. Возможно, это и был главный урок. Никто никогда не может быть полностью свободен. Нет, серьезно, не может. − Я понимаю, − наконец сказал он. − И ни единого слова возражения? − Кассандра приподняла бровь. − Ни малейшего намека на несправедливость? Возможно, гном неправильно описал тебя в своей книге. Покачав головой, Андерс устало улыбнулся. − Нет. Я уже достаточно спорил за всю свою жизнь. Женщины обменялись скептическими взглядами, но ему было все равно, что они подумают. Ему нужно было подышать свежим воздухом. Толкнув тяжелые двери, он вышел наружу и не остановился, пока не оказался у главных ворот Убежища. Глубоко вдохнув свежий горный воздух, он попытался унять панику, нарастающую внутри него. Реальность его бессилия была столь же сокрушительна, как и клаустрофобия, вызываемая Глубинными тропами, но он должен был вынести ее. У него не было выбора. − Надеюсь, ты не собираешься сбежать. Кровь застыла у него в жилах, как только он услышал этот голос. Обернувшись, он обнаружил, что стоит лицом к лицу с одним из последних людей в Тедасе, которых он хотел бы снова увидеть. Каллен не носил доспехов, но ему не нужен был металлический нагрудник или серебряный меч, чтобы являться храмовником. Этот человек даже имел наглость улыбнуться Андерсу, вероятно, наслаждаясь его дискомфортом, хотя улыбка была мрачной. − Возможно, ты помнишь, что я довольно хорошо умею выслеживать магов. − О, я помню, − прошептал Андерс. − Полагаю, они вызвали тебя сразу же, как только узнали, кто я на самом деле. − Скажем так, они были рады, что я поехал с ними. Андерс усмехнулся и отвернулся, наблюдая за тренировкой солдат, мечи которых ярко сверкали на солнце. Он много раз видел Каллена в городе Цепей, но всегда думал, что храмовник забыл его. Или, возможно, скрывал их общую историю после того ада, который пережил в башне Кинлох. − Я даже не был уверен, что ты узнал меня, − сказал он, удивленный бесстрастностью собственного голоса. Губы Каллена скривились от горечи, привлекая внимание к шраму на его верхней губе. − Как же я мог не узнать мага, которому хватило наглости сбежать семь раз? − Ты мог схватить меня в любой момент в Киркволле. Мы с Хоук почти не разговаривали в итоге, так что она не стала бы тебе мешать. Что тебя остановило? Каллен резко шагнул к нему, и Андерсу потребовалась вся его решимость, чтобы не отступить. Схватившись рукой за тунику мага, Каллен прорычал ему в лицо: − Тебе не кажется, что осознание этой ошибки мучает меня каждый день? И ты был не единственным, кто заметил безумие Мередит. − Тогда почему ты ничего не сделал? − Ну, я не взрывал церковь, так что, наверное, не стоит говорить, что я спокойно стоял в стороне, − он с гримасой отвращения оттолкнул Андерса, отчего тот отступил на шаг назад. − Есть лучшие способы добиться перемен. Но я думаю, что у тебя просто нет терпения. − Твое терпение стоило невинным магам дара, превратив их в бесчувственных марионеток. − А твоя нетерпеливость убила невинных людей, которые не имели никакого отношения к этим магам или ужасам, творимым с ними. Андерс прикусил язык так сильно, что у него потекла кровь. Он чувствовал, как Справедливость пытается всплыть в его сознании, но еще не был готов иметь с ним дело. − Ты прав, − наконец сказал он, хотя слова давались ему с трудом. Широко раскрыв глаза, Каллен спросил: − Что ты сказал? − Ты меня слышал. Действовать и быть правым − это не одно и то же. Теперь я это понимаю. Но кто-то должен был что-то сделать. Каллен нахмурился и отвел взгляд, стиснув руки в кулаки. − Как только ты оступишься... мне будет все равно, сколько людей думают, что тебя послала сама Андрасте. Я убью тебя. Устало кивнув, Андерс повернулся и вошел в Убежище. В данный момент у него не было достойного ответа на угрозы. В любом случае, он и так считал, что уже давно мертв.