Неподходящий человек

Закончив читать письмо, Дориан поднял голову и посмотрел вдаль. Он ни разу не ощущал тоски по дому с тех пор, как покинул Тевинтер, но теперь почувствовал боль в груди и страстное желание вернуться. Несмотря на всю коррупцию, разрыв с собственной семьей, он все еще любил свою страну − не за то, какой она была, а за то, какой она могла бы быть. Он всегда втайне мечтал найти способ превратить Тевинтер во что-то лучшее, но воплощение мечты могло занять много времени, а Феликс ждать не мог. Он смело пошел в Магистериум и выступил от имени Инквизиции, не думая о последствиях. Хотя было еще слишком рано говорить, оказали ли его слова большое влияние на взгляды магистров, его честность и страстность не скоро будут забыты. Это было так похоже на него: добиваться желаемого с помощью искренности, а не лжи, подобно другим. Феликс всегда был лучом света в мрачном мире Дориана, нежной душой, заслуживающей большего, чем та подачка, которую ему кинула жизнь. А теперь его нет. − Дориан? Дориан заерзал на стуле. Он не слышал приближения Инквизитора, пока тот не появился в его алькове с обеспокоенным видом и смущением, которое предвещало плохие новости. Видимо, это был один из таких дней. Взяв себя в руки и приготовившись выслушать все, что скажет Инквизитор, Дориан выдавил улыбку и попытался стряхнуть с себя меланхолию. Андерс достаточно пережил, чтобы Дориан решил добавить свой эмоциональный багаж к куче его проблем. − Инквизитор, − поприветствовал он Андерса, сопровождая слова жарким взглядом. − Какой приятный сюрприз. Ты, должно быть, пришел сюда в поисках достойного собеседника. Или хотел просто полюбоваться мною? Обычно попытки флирта со стороны Дориана вызывали у Андерса хоть какую-нибудь реакцию, будь то раздражение или веселье, но на этот раз выражение лица мага оставалось бесстрастным. − Боюсь, что ни то, ни другое. У меня только что был очень странный и очень неловкий разговор с матерью Жизель. Едва сдерживая стон, Дориан закатил глаза. − Ах. Какие драгоценные правила приличия я нарушил теперь? − Никакие, − Андерс, внимательно наблюдая за его реакцией, продолжил: − Она получила письмо от твоей семьи. Дориан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Вся теплая ностальгия, которую он только что испытывал по дому, словно превратилась у него в желудке в скисшее молоко. − Ну, это было последнее, что я ожидал услышать от тебя. Сочувственно посмотрев на альтуса, Андерс достал из кармана письмо и протянул ему. − Твои близкие хотят тебя видеть. Выхватив письмо из рук Андерса, Дориан быстро пробежал его глазами, как будто его содержимое причинило бы ему меньше боли, если бы он не стал сосредотачиваться на каждом слове. − "Я знаю своего сына"? − сдавленно повторил он, когда закончил. Гнев душил его, сжимая горло. − То, что мой отец знает обо мне, едва ли способно наполнить наперсток. Это так типично для него. Я готов поспорить, что этот "слуга" − прихвостень, нанятый, чтобы вырубить меня ударом по голове и притащить обратно в Тевинтер. − Но ты же не думаешь, что твой отец на самом деле это планирует? − Нет, − признался Дориан, − хотя я бы не стал отрицать такой вероятности. − Я так понимаю, он имеет какое-то отношение к тому, что ты уехал из Тевинтера? Дориан отвернулся, чтобы уберечь Андерса от гнева, пылающего в его глазах. − Да, его действия вынудили меня. − Сейчас он очень хочет встретиться с тобой и, кажется, сожалеет о прошлом. − Я думаю, единственное, о чем он сожалеет, − сухо усмехнувшись, ответил Дориан, − так это о том, что позволил своему драгоценному наследнику вырваться из его рук. Мне неинтересно слушать то, что он хочет сказать. Нахмурившись, Андерс отвернулся и рассеянно посмотрел в окно. − У меня не очень много воспоминаний о моей семье, но я знаю, что меня любили − по крайней мере, до того дня, когда проявилась моя магия. Мой отец немедленно вызвал храмовников, которые забрали меня в Башню. Он даже не взглянул в мою сторону, когда меня вытаскивали из дома. Все время называл меня "эта вещь”. Моя мать не переставая плакала, но не попыталась остановить его... Но несмотря на это, в первые годы своего пребывания в Круге я бы все отдал, чтобы вернуться домой. Дориан вздохнул. − Ты считаешь, что я должен поговорить с ним? − Я думаю, что если ты не попытаешься, то потом будешь сожалеть об этом. Что-то в добрых глазах Андерса болезненно напомнило Дориану о Феликсе, и альтус отвернулся, с трудом сглотнув комок в горле. − Ты пойдешь со мной? − Если ты этого хочешь. − Тогда пошли. Я бы предпочел побыстрее с этим покончить. На протяжении всего пути до Редклиффа они почти не разговаривали, но Дориану было приятно сознавать, что ему не придется столкнуться со своими демонами в одиночку. До тех пор, пока не пришло письмо, он думал, что избавился от своего прошлого, убеждал себя, что вопрос решен. Мир за пределами Тевинтера был настолько другим, что было легко забыть, что ужасные вещи, все еще хранимые его памятью, когда-либо происходили с ним, легко притвориться, что его семья больше не существует − или что он находится вне ее досягаемости. Теперь, когда маг был вынужден увидеть несоответствие реальности и этих убеждений, он уже не мог снова притворяться. Андерс был прав. Независимо от результата, он должен был встретиться со своим прошлым лицом к лицу. Дориан понял, что что-то не так, как только они вошли в таверну. Помещение было пусто. Обменявшись взглядом с Андерсом, он замер, услышав знакомый голос, доносившийся с лестницы. − Дориан. − Отец, − зло произнес он, чувствуя, как старый гнев мгновенно оживает в его груди. − Значит, вся эта история со "слугой" − выдумки? Просто прикрытие? Отец разочарованно покачал головой. − Значит, тебе рассказали. Я прошу прощения за обман, Инквизитор. Я никогда не хотел, чтобы вы были вовлечены в наши семейные разногласия. − Конечно, нет, − сказал Дориан, встав перед Андерсом, как будто желал защитить его от оскорблений своего отца. − Магистр Павус не мог приехать в Скайхолд и допустить, чтобы его видели вместе с ужасным Инквизитором. Что подумают люди? С этого момента разговор быстро пошел под откос. На каком-то уровне сознания Дориан понимал, что он действует из чистого чувства противоречия, бросая обвинения на каждом шагу и едва прислушиваясь к тому, что говорит ему отец, но он не мог заставить себя остановиться. Да и какой был смысл останавливаться, если магистр Галвард давно переступил через все свои предполагаемые идеалы? Андерс сделал несколько попыток ослабить напряжение между ними, но прекратил попытки после того, как Дориан приоткрыл завесу тайны их семейной истории. − Значит, эта пропасть между вами, − недоверчиво спросил Андерс, − создана всего лишь разногласиями по поводу того, с кем тебе спать? Дориан покачал головой и, понизив голос, ответил: − Это еще не все. − Дориан, пожалуйста... если ты только выслушаешь меня, − от вида выражения муки на лице отца Дориан должен был бы испытать удовлетворение, но обнаружил, что оно вызвало у него только отвращение. − Зачем? Чтобы ты вылил на меня еще больше удобной тебе лжи? − повернувшись к Андерсу, Дориан сказал: − Он научил меня ненавидеть магию крови. “Прибежище слабых духом”. Это его собственные слова, − он повернулся лицом к отцу и ткнул пальцем в его сторону. − Но что ты сделал в первую очередь, когда твой наследник отказался притворяться всю оставшуюся жизнь? Ты попытался изменить меня! Глаза его отца расширились. − Я только хотел лучшего для тебя. − Ты хотел лучшего для себя! Для своей проклятой родословной! Все ради этого! − Что ты имеешь в виду, говоря, что он пытался изменить тебя? − прервал его Андерс угрожающе тихим голосом. − Он собирался совершить ритуал, − объяснил Дориан, − изменить меня, сделать более… нормальным. − С помощью магии крови, − произнес Андерс с отвращением, глядя на отца Дориана так свирепо, что тот, казалось, даже отпрянул. − Даже игнорируя вопиющее пренебрежение к жизни, как вы могли не подумать о возможных результатах такого ритуала? Вы бы даже не узнали собственного сына, если бы вам это удалось! Глаза отца Дориана расширились, он уже открыл рот, чтобы ответить, но Андерс не дал ему шанса. − Я часто думал о том, каково это − жить в Тевинтере, быть свободным магом, которого не преследуют за его дар, − произнес Инквизитор, сдерживая гнев. − Я представлял себе страну, где я мог бы быть самим собой, не оглядываясь постоянно через плечо и не беспокоясь о том, чтобы скрыть то, что отличало меня от большинства. Но теперь я вижу, что Тевинтер совсем не такой, как я видел в своих мечтах. Похоже, истории о запретной магии, кровавых жертвоприношениях и чародеях, обезумевших от жажды власти − не такое уж сильное преувеличение, как и байки о мелочности и жестокости орлесианцев. Фасад превыше всего! Голос Андерса становился все громче, пока не превратился в крик, и Дориан в шоке уставился на него. Как бы ни был зол сам альтус, он не был готов к тому, что возмущение Инквизитора достигнет такого уровня. Он вдруг понял, как человек, который казался таким нежным и ранимым, смог пойти на отчаянные меры в Киркволле. Перед ним пылал огонь, который зажег первые искры восстания магов, и ярость несправедливости, вынудившая мага поднять руку на Церковь. И Дориан невольно сделал объектами этой ярости своего отца и свою страну. − Ты ничего не знаешь о нас, − воскликнул его отец, пытаясь взять себя в руки перед лицом гнева Андерса, − но теперь я понимаю, как тебе удалось заставить Дориана присоединиться к вам. Он всегда испытывал слабость к таким бунтарским идеям. Глаза Андерса сузились, и знак на его руке внезапно вспыхнул, энергия разлома танцевала в воздухе вокруг них, окрашивая лица в желтовато-зеленый цвет. − Инквизитор!− настойчиво прошипел Дориан. − Что ты делаешь? Отступив на шаг, Андерс посмотрел на него широко раскрытыми глазами, словно очнувшись ото сна. Энергия исчезла, и он в ужасе уставился на свою руку. − Прости, − прошептал он. − Значит, это и есть тот самый лидер Инквизиции? − с сарказмом поинтересовался у Дориана отец. − Человек, управляемый своим гневом, запугивающий любого, кто не согласен с ним? Дориан... если бы я знал, что мои действия заставят тебя присоединиться к этому безрассудному делу... − Ты ничего не знаешь, − огрызнулся Дориан, снова поворачиваясь к отцу. Он услышал, как за его спиной захлопнулась дверь, и понял, что они остались одни. Странно, но он почувствовал облегчение от этого факта. Поначалу он чувствовал себя увереннее и счастливее оттого, что Андерс защищает его, но, увидев всю глубину гнева Инквизитора, Дориан понял, насколько комичным выглядел его собственный раздутый гнев. − Я вступил в ряды Инквизиции, потому что это правильно, − устало произнес он. − Когда-то у меня был отец, который понял бы меня. Отец покачал головой, его голос звучал слабее и более неуверенно, чем Дориан когда-либо слышал. − Когда-то у меня был сын, который мне доверял. Но я предал его доверие. Я пришел только для того, чтобы поговорить с ним. Чтобы снова услышать его голос и попросить у него прощения. На мгновение Дориан заколебался, не в силах взглянуть на него и уж тем более поверить, что это не очередной трюк. − Ты не дал мне повода простить тебя. − Я знаю. Но мне очень жаль. Наверное, я просто хотел, чтобы ты это знал. Вздохнув, Дориан покачал головой. − Ты все сказал. Не пытайся связаться со мной снова. Когда я буду готов, − если я когда-нибудь буду готов говорить об этом, − я свяжусь с тобой сам. Склонив голову, его отец кивнул. − Я все понимаю. Будь осторожен, Дориан. Отвернувшись, Дориан вышел за дверь. Не оглядываясь, шагнул в яркое сияние дня и попытался представить себе, как солнечный свет сжигает его давнюю злость. Ему пришлось обыскать полдеревни, прежде чем он, наконец, нашел Андерса. Маг сидел на скамейке у берега, спрятав лицо в ладонях. Услышав приближение Дориана, он поднял глаза, и на его лице отразилось нечто среднее между сожалением и стыдом. − С тобой все в порядке? − тихо спросил Дориан. Андерс поморщился. − Это я должен был спросить тебя об этом. Но именно я чуть не потерял контроль. Не знаю, что бы я сделал, если бы ты меня не остановил, − подняв руку, он нахмурился, глядя на метку, мерцающую на его ладони. − Это очень странно. Когда я делил тело со Справедливостью, у меня часто бывали такие моменты, но именно его гнев всегда толкал меня на край пропасти. Либо мой характер был более ответственен за эти вспышки, чем я думал, либо я не совсем избавился от этой привычки Теперь, когда он ушел, − взглянув на Дориана, он добавил: − В любом случае, мне очень жаль. Дориан пренебрежительно махнул рукой. − Тебе не за что извиняться. У меня не так много друзей, которые бы так яростно защищали меня. Андерс покачал головой, как будто все еще не соглашался. − Я не могу утверждать, что моя мотивация была полностью бескорыстной. Думаю, что если бы мне удалось наладить отношения между тобой и твоей семьей, я бы на каком-то уровне почувствовал себя более примирившимся со своим собственным прошлом. − Должно быть, это все еще беспокоит тебя. − Магия крови беспокоит меня гораздо больше, − ответил Андерс, сжимая руку в кулак, чтобы скрыть метку. − И мысль о том, что отец может использовать ее против собственного сына... Это невыносимо. Дориан уставился куда-то вдаль, все еще пытаясь осознать свою реакцию на события этого дня. − Он хороший человек, мой отец, − сказал он. − В глубине души. Он учил меня, что принципы важны. Он по-своему заботится обо мне, но никогда не изменится. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его. − Прощение надо заслужить. Мне пришлось узнать это на собственном горьком опыте, − печально сказал Андерс, подвинувшись на скамейке, чтобы дать место Дориану. Вздохнув, Дориан сел и задумчиво уставился на озеро Каленхад, наблюдая, как волны лениво плещутся о причал. − Он просто не мог смириться с тем, что я не хочу жить напоказ, жениться на девушке, держать все сомнительное в секрете и спрятать подальше свои собственные желания. Кто знает, сработал бы его план или нет? С таким же успехом он мог бы превратить меня в слюнявый овощ. Меня потрясла сама мысль, что он счел этот абсурдный риск предпочтительнее скандала. Часть меня всегда надеялась, что он на самом деле не хотел поступать подобным образом. Если бы он это сделал... я даже не могу себе представить, каким человеком я был бы сейчас. Но вряд ли бы мне понравился этот Дориан. Андерс кивнул, и на его губах заиграла грустная улыбка. − Мне тоже. Нежность в его глазах, всепоглощающее сочувствие и беспокойство захлестнули Дориана, и он протянул руку к лицу Инквизитора, прежде чем понял, что делает. Пальцы скользнули по подбородку Андерса, когда он наклонился, чтобы поцеловать его. Андерс вздрогнул от этого прикосновения, но затем расслабился в объятиях Дориана, позволяя ему усилить поцелуй, не сопротивляясь. Но при этом маг не принимал участия в происходящем действе, и какое-то мгновение они словно балансировали на лезвии ножа между нежеланием и потребностью, Дориан углубил поцелуй и притянул мага ближе, в то время как Андерс просто позволил ему это. Наконец, Андерс прервал поцелуй и решительно оттолкнул Дориана. − Прекрати, − прошептал он хриплым от сожаления голосом. Его глаза потемнели, губы соблазнительно припухли, а кожа раскраснелась, но челюсти были решительно сжаты. − Но почему? − спросил Дориан, пораженный раздражением, прозвучавшим в его голосе. Он никогда не умел хорошо принимать отказы. Откинувшись на спинку скамьи, чтобы между ними образовалось хоть какое-то пространство, Андерс прикусил нижнюю губу. − Я не могу дать тебе то, что ты ищешь. − И что же, по-твоему, я ищу? − стараясь не выдать своего разочарования, Дориан пояснил: − На самом деле я не прошу многого. По моему опыту, такие связи просты и мимолетны, и я не ожидаю ни романтики, ни обязательств. Просто немного взаимного комфорта. Андерс задумчиво покачал головой. − Иногда ты так сильно напоминаешь мне меня прежнего, что это почти больно, − Дориан понятия не имел, как должен отреагировать на эти слова, но Андерс продолжил, прежде чем он смог ответить. − Жаль, что мы не встретились, когда все было не таким сложным… Раньше я совершал так много ошибок. Но теперь для меня это уже не так просто, − судорожно сжав руки, он добавил: − Мне очень жаль. Сдавшись, но понимая, что сам во всем виноват, Дориан вздохнул. − Мне тоже. − Дориан ... − умоляюще произнес Андерс. − Это не имеет к тебе никакого отношения. Ты ведь понимаешь, не так ли? Дориан кивнул, криво усмехнувшись. − Я все понимаю. Я также слишком хорошо осознаю свою собственную привлекательность, так что не нуждаюсь в утешении. Но все равно спасибо, − сделав глубокий вдох, он медленно выпустил воздух через нос. − Я… думаю, я хотел бы немного побыть один, если ты не возражаешь. − Конечно, − Андерс неохотно поднялся. Помедлив, он повернулся, чтобы уйти, и бросил через плечо: − Увидимся в Скайхолде. В голосе Инквизитора прозвучал вопрос, и Дориан снова кивнул, что, казалось, удовлетворило Андерса настолько, что он ушел, оставив альтуса наедине с собой.