Неподходящий человек

Андерс стоял возле тюрьмы так долго, что дождь успел промочить его одежду, и вода неприятно стекала по воротнику и впитывалась в брюки, отчего они тяжело висели на его ногах. Он чувствовал себя несчастным и замерзшим, но тянул время, зная, что это было приятнее, чем необходимость принять решение, ожидающая его внутри. Они прибыли слишком поздно, чтобы помешать Блэкволлу − Ренье, поправил он себя, − сдаться властям, и теперь Андерсу предстояло решить, стоит ли его жизнь того, чтобы порочить репутацию Инквизиции в тот момент, когда они сильнее, чем прежде, нуждались в союзниках. Больше всего на свете Андерс хотел передать этот выбор другому, потому что понимал, что не мог судить преступления Ренье, забыв о собственных. Хотя он все еще верил, что поступил единственно верно, учитывая обстоятельства, Андерс знал, что многие были бы счастливы отправить его на этот эшафот рядом с Ренье. И эти люди были бы не менее правы, чем он сам. Своими действиями маг заслужил смерть предателя, такую смерть, которую Себастьяну едва не удалось обеспечить, и все же ему снова удалось избежать своей судьбы. Как он мог не попытаться помочь Ренье избежать своей? Рассеянно потирая место, где остался шрам от раны, Андерс смотрел на дождь, пока не его не охватило беспокойство о том, что его желание спасти Ренье было вызвано не чем иным, как собственной виной. − Это не одно и то же, − произнес голос позади него, отвлекая от размышлений. Андерс обернулся и увидел Каллена, кутающегося в свой плащ, как будто воздух в Вал Руайо мог быть холоднее, чем их в величественном замке в Морозных горах. Маг был удивлен, когда Каллен настоял на том, чтобы пойти вместе с ним, однако командир заявил, что это необходимо только для того, чтобы обеспечить перевод Ренье, если Инквизитор решит забрать его обратно в Скайхолд для суда. − Что ты сказал? − спросил Андерс, хотя прекрасно слышал Каллена и подозревал, что командир точно осознает значение произнесенных им слов. Ему просто не верилось, что Каллен мог так думать. − Ты считаешь, что твое место в камере вместе с ним, − объяснил Каллен. − Но ваши поступки − это не одно и то же. Усмехнувшись, Андерс отвел взгляд. − Я не верю, что ты действительно так думаешь. Я разрушил гораздо больше жизней, нежели Ренье. − Но теперь ты каждый день спасаешь жизни. − И этого достаточно, чтобы компенсировать то, что я сделал? Каллен открыл рот и снова закрыл его, прежде чем, наконец, сказать: − Это хорошее начало. Глядя на командира краем глаза, Андерс не мог не задаться вопросом: когда это Каллен начал так к нему относиться? − Ты видел письмо, которое Ренье оставил для меня? Он сказал, что я вдохновил его, так мужественно встретив свое прошлое лицом к лицу, − Андерс горько рассмеялся. − Я ни с чем не сталкивался. Все, что я когда-либо делал, это убегал. Подойдя ближе, Каллен нахмурился, глядя на него. − Если ты хочешь вернуться в Киркволл и провести остаток своей жизни, гния в камере, это твой выбор, но тебе придется подождать, пока все это не закончится. Андерс грустно улыбнулся. На самом деле они никогда не говорили о том, что произойдет с ним после того, как Корифей будет побежден, но маг всегда предполагал, что столь долго откладываемое наказание в конце концов настигнет его. − Мой выбор? Я ожидал, что ты будешь настаивать на том, чтобы лично отвезти меня обратно в Киркволл, когда все это закончится. И ты отлично знаешь, что, когда я туда доберусь, меня будет ждать нечто похуже, чем стылая камера, − вздохнув, Андерс повернулся лицом к тюрьме. И он был удивлен, когда Каллен схватил его за плечо, прежде чем маг смог сделать хотя бы шаг. − Я не позволю тебе вернуться в Киркволл одному. Удивленно моргнув, Андерс попытался осмыслить его слова. Они прозвучали почти так, словно Каллен собирался защитить его. Но это же было смешно! − Я не собираюсь возвращаться, − наконец признался он. − Нет, если я смогу этого избежать. − Хорошо, − Каллен отвел взгляд, его щеки порозовели от смущения, будто он сказал больше, чем намеревался. − Дай мне знать, что ты решишь насчет Ренье, − добавил он внезапно холодным и отстраненным голосом. Уставившись на Каллена в замешательстве, Андерс подождал, пока тот полностью отвернется, прежде чем снова двинуться к тюрьме. Он не знал, что делать с Калленом. За те месяцы, что они работали вместе, отношение командира к нему медленно поменялось, что не могло не радовать. Однако близкое соприкосновение Андерса со смертью изменило его до такой степени, что маг половину времени просто пытался прийти в себя. Если бы он не знал Каллена лучше, он мог бы истолковать его нежность и растущую готовность защищать как признак более глубоких чувств. Но даже если бы это было не совсем невозможно, Андерс знал, что все закончится катастрофой еще до того, как это начнется. Он не мог перестать думать о Кассандре и о том, как они буквально на днях чуть не поссорились из-за своих убеждений, а его разногласия с Калленом были еще более серьезными. И это не считая того, что у них были гораздо более важные дела, которыми стоило заняться помимо романтики. Шагнув в долгожданную темноту тюрьмы, Андерс попытался сосредоточиться на принятом решении, кивнул охраннику, когда проходил мимо, и спустился по ступенькам в нижние камеры. Влажный, затхлый запах сразу же вызвал неприятные воспоминания о его длительном пребывании в подземельях башни Круга, и он вздрогнул, спускаясь по ступенькам, заставляя себя думать о деталях дела, а не о гнетущем камне, нависающем над ним. Света в помещение проникало немного, но в редких его лужицах танцевали пылинки, и в каждом углу была видна грязь. Андерс удивился, насколько запущенным выглядело это место, осознав, что впервые увидел в Вал Руайо столь пренебрежительное отношение к внешнему виду. Все камеры были пусты, кроме той, в которой находился Ренье. Его друг с опущенной головой сидел, сгорбившись, в глубине этого пространства. Черты его лица были скрыты тенями. Андерс мгновение изучал его, не зная, что сказать или даже как к нему обратиться. Ренье избавил его от лишних хлопот. − Я не отбирал жизнь Блэкволла, − сказал он, не поднимая глаз. − Я использовал его смерть. Он хотел, чтобы я стал Стражем, но мы попали в засаду. Порождения тьмы. Он был убит. Я взял его имя, чтобы мир не потерял хорошего человека. Но хороший человек, человек, которым он был, не позволил бы другому умереть вместо него. − Расскажи мне о нем, − предложил Андерс, подходя ближе к камере. Посмотрев на него в замешательстве, Ренье нахмурился. − Мы встретились в таверне, когда я был в бегах. Я был никем, пустым местом, но он все равно решил завербовать меня. − Многие Стражи начинали с того же, − размышляя, произнес Андерс. − На самом деле, для этой роли, возможно, такие люди подходят лучше всего. Ренье пожал плечами. − Мы направились в Вал Шевэн для Посвящения, но Блэкволл настоял на том, чтобы сделать остановку по пути у старых развалин, оставшихся после одного из предыдущих Моров. Он сказал, что они вели к Глубинным тропам. − Дай-ка я угадаю. Он хотел, чтобы ты принес склянку с кровью Порождения тьмы. Кивнув, Ренье бросил на него странный взгляд, и Андерс понял, что они никогда по-настоящему не обсуждали его собственное прошлое в качестве Стража. Без прохождения обряда Посвящения Ренье вряд ли смог бы понять, что Адрес является частью Ордена. И если бы Ренье знал, что Андерс был Стражем, он бы понял, что его легенда изначально ничего не стоила. − Когда я вернулся, − продолжил Ренье, − то обнаружил, что на Стража напали из засады другие Порождения. Он принял удар на себя. Он не должен был умирать. Это должен был быть я. − Возможно, ты даже бы не пережил Посвящения. Так что он спас тебе жизнь, возможно, не единожды. Покачав головой, Ренье мрачно сказал: − Он все равно не должен был умирать за меня. Он… Я думаю, он хотел бы, чтобы я попал в Вал Шевэн, я уверен. Но без него не было никаких доказательств, что меня завербовали, что я не убивал его. Я не мог пойти к Стражам, но и просто уйти я не мог. Поэтому Ренье умер, а Блэкволл выжил. Андерс прислонился к решетке, скрестив руки на груди и пытаясь понять, как достучаться до Ренье. Ровный тон голоса воина, отстраненность произносимых слов делали очевидным его душевное состояние: он потерял надежду. Ренье был готов умереть. Андерс оказывался на его месте достаточно много раз, чтобы распознать признаки, и, как ни странно, эта реакция больше, чем что-либо другое, заставила мага подумать, что Ренье стоит того, чтобы его спасти. Если у Ренье настолько сожалел о прошлом, что был готов умереть, лишь бы все исправить, то он уже был не тем человеком, который отдал приказ об убийстве невинных людей. − На самом деле меня зовут не Андерс, − внезапно сказал он. − Не многие люди знают об этом. Ренье посмотрел на него с искрой любопытства в темных глазах. Отлично. Маг завладел его вниманием. − Сначала это было прозвище. Когда я прибыл в Круг в Ферелдене, то отказался разговаривать. Это был своего рода молчаливый протест против всех изменений, которые были навязаны мне. Меня стали называть малыш Андерс, потому что я выглядел так, словно был из Андерфелса, и в конце концов это имя прижилось. Я носил его с гордостью. Наверное, тогда мне казалось, что, отказавшись называть свое имя, смогу сохранить его в безопасности, нетронутым всем, что со мной происходило. Я хотел частичку себя, которую никто никогда не сможет забрать. Ренье продолжал молча разглядывать его, но Андерс видел, как в глубине его глаз отражались мысли. − Я использовал свое новое имя как щит, но ты использовал свое как вдохновение, обещание быть лучше, чем ты думал, что можешь быть. В жизни у нас не так много возможностей переосмыслить себя. Шансы реализовать свой потенциал, не обременяя себя прошлым, завоевываются с трудом и не должны пропадать даром. Блэкволл подарил тебе эту возможность, и я подозреваю, что он хотел бы, чтобы ты ею воспользовался. Покачав головой, Ренье вздохнул. − Зачем ты здесь? Уже слишком поздно исправлять то, что я сделал. − Что, если нет? Вскочив на ноги, Ренье бросился к решетке с такой скоростью, что Андерс инстинктивно отпрянул. − Неужели ты не понимаешь? Я заслужил все это и даже хуже! Именно я отдал приказ убить лорда Каллиера, его семью, и я солгал своим людям о том, что они делали. Когда все вскрылось, я сбежал. Эти люди − мои люди − заплатили за мою измену, пока я притворялся лучшим человеком, чем есть! Вот... вот кто я такой. Убийца. Предатель. Чудовище. Эти слова прозвучали знакомо для Андерса. Он не раз обращался к себе подобным образом и знал, как это ужасно − отождествлять себя с такими отвратительными эпитетами. Но увидев такое поведение с другой стороны, маг внезапно понял, что могли чувствовать все остальные каждый раз, когда он утопал в жалости к себе. Они видели его глупость такой, какая она есть: замаскированным эгоизмом. И теперь он тоже мог это увидеть. Сделав глубокий вдох, Андерс спокойно сказал: − Ты не можешь отменить сделанный тобой выбор и не можешь исправить причиненные тобой страдания. Ты не можешь искупить их благими намерениями или даже своей смертью. Единственный способ возместить причиненную тобой боль − это жить. Жить, чтобы принести в мир больше добра. Я знаю это не понаслышке и каждый день пытаюсь жить и следовать этому принципу. Ренье поморщился и закрыл голову руками, издав звук, который был чем-то средним между рычанием и всхлипом. Когда воин взял себя в руки, он пробормотал: − Я не знаю, смогу ли я это сделать. − Сможешь. Ты занимаешься этим с тех пор, как присоединился к Инквизиции. Ренье кивнул, опустив плечи, и отступил к скамье в задней части камеры. − Я этого не заслуживаю, но вижу, что ты уже принял решение. Во сколько это обойдется Инквизиции? − Не больше, чем она уже потратила на меня. Приняв решение, Андерс развернулся и, прежде чем успел передумать, двинулся обратно вверх по лестнице.