Малфой лежал на кровати, несмотря на то, что на часах было лишь семь вечера. Он ждал, когда придет Гойл, чтобы поговорить с ним. С получения известия прошла неделя, и накануне начало приходить осознание. Не полное, лишь частичное. И парень видел, что друг переживает то же самое. Драко решил, что пора посвятить его в их борьбу.
Странным было то, насколько он мог сохранять относительную эмоциональную стабильность. Они все слишком много думали о смерти во время войны, поэтому сейчас она воспринималась иначе. Он потерял отца, но врал бы, если бы утверждал, что не был готов к этому. Этап страха, переживаний и слез он прошел на шестом курсе, сейчас же в душе было пусто и тяжело. Чувство утраты было очень сильным, но Малфой справлялся, зная, что сейчас ему как никогда нужна ясная голова.
Слизеринец не разговаривал с Грейнджер два дня. Старался не замечать ее в Большом зале, заставлял себя не оглядываться на дверь Выручай-комнаты каждые полчаса, но ему ее не хватало. И это было дико. Неправильно. Впрочем, в их отношениях было много неправильного. Впервые он признался себе, что нуждается в ней так остро. Сам того не замечая, он начал считать ее частью своей жизни. Думал ли Драко, что наговорил лишнего? Пожалуй нет, разве что называть ее эгоисткой было несправедливо. Вот к Грейнджер это точно не относилось.С другой стороны, он был зол. Она поперлась на встречу с Медичи. И это могло быть опасным. Черт, да она могла просто не вернуться оттуда. И все-таки это принесло свои плоды. Кем бы Медичи ни был, убийцей его отца он точно не являлся.
Малфой много думал о словах Медичи, о которых Грейнджер говорила на собрании. Что-то ему не давало покоя. Смутное чувство того, будто он не видит чего-то, находящегося у него под носом, с каждым часом становилось сильнее.
Гойл зашел в комнату, хлопнув дверью чуть громче, чем обычно. Драко поднял голову, отрывая взгляд от пергамента, на котором делал заметки. Про себя он обратил внимание на то, что однокурсник на взводе.
- Грег, - он обратился к другу по имени. - нужно поговорить.
Разговор оказался легче, чем думал Малфой. Гойл спокойно воспринял все сказанное. И Малфой невольно вспомнил, что однокурсник тоже аристократ, и умение держать себя в руках - часть его воспитания.
- Тогда я пойду на ваше собрание. - Спокойно сказал Грег после обдумывания. - Скажи, когда оно будет. - Парень сел на свою кровать и взял учебник, открывая его на случайной странице, давая понять, что разговор окончен.
Малфой понял намек, поэтому вновь вернулся к пергаменту перед ним. На нем было записано лишь несколько фраз, которые никак не хотели складываться в его голове в нечто цельное. Что Медичи нужно? Какую цель он преследует и чего хочет от Гринграсс? И значат ли его слова, что на золотое трио, как прозвала их в одном из репортажей Скиттер, будут совершаться покушения? Мысль, пришедшая ему в голову, показалась настолько очевидным выводом, что парень был готов проклясть себя, за то, что не додумался раньше. Он выскочил из комнаты, прося Салазара, чтобы перестраивающиеся лестницы не помешали ему оказаться у цели как можно быстрее.
Он знал, где располагалась гостиная Когтеврана, благодаря одной из девушек, с которой когда-то провел пару ночей. И сейчас он несся туда, чувствуя, что он близок к новому открытию в их непростом деле.
Он никак не мог вспомнить фамилию того мальчишки. Малфой проклинал себя за то, что дурацкое сочетание букв никак не хотело всплывать в его голове. Ведь это было важно. Чертовски важно, и он это чувствовал. Когда он заметил, что из гостиной выходит Лавгуд, он внутренне возликовал. Судьба была на его стороне.
- Лавгуд. - Слизеринец не позволил своему сбившемуся дыханию выдать волнение и тот факт, что он чуть ли не бежал. - Мне нужен студент младших курсов. Матюсор... - Парень выдал то, что его мозг посчитал наиболее похожим на реальную фамилию.
- Мэтьюсон? Хорошо, я его позову. - Лавгуд не задала вопросов, чем крайне его удивила. С другой стороны, она всегда отличалась от других людей.
Через пять минут перед ним оказался мальчишка, явно не довольный тем, что его отвлекли от общения с друзьями. Лавгуд вывела того из гостиной и, кивнув Малфою, словно это было обычным делом, скрылась за поворотом. Драко взглянул в глаза младшекурсника и, надеясь, что не причинит ему боли, поднял палочку.
- Легиллименс. - Уверенным голосом произнес он.
Драко сразу почувствовал чужой почерк, поработавший над этим разумом. Было здесь что-то спрятанное за обычными детскими воспоминаниями, едва уловимое, но определенно не стертое до конца. И он нашел что искал.
Темная улица, неясные тени вокруг. И человек в черном плаще. Лица не видно, а фигуру надежно скрывало мешковатое одеяние. Рост тоже нельзя было определить, так как Драко видел глазами ребенка, чей рост был значительно ниже его собственного. Фигура направила на мальчика палочку и Малфой услышал явно подправленный голос.
- Империо. - Дальше воспоминание застилалось дымкой, сквозь которую, словно заглушенные невидимой силой, доносились слова. - Ты возьмешь этот медальон. Не будешь тянуть за этот лепесток. Ты будешь помнить, как полез в семейный склеп и забрал медальон, спрятанный в нем. Ты не скажешь никому из преподавателей или старших студентов о своей находке. - Пока все шло именно так, как предполагал Малфой. Мозаика складывалась. - И потом ты отдашь его Гарри Поттеру. - Имя стало неожиданностью. Малфоя тут же выкинуло из воспоминаний, так как он потерял концентрацию. Но это уже не имело значения.
- Обливиэйт. - Прошептал он, пока мальчик не задал вопросов. Парень стер только воспоминание об их небольшой встрече, зная, что сделал это аккуратно, и Мэтьюсону это не повредит. Кинув в мальчишку Конфундус, Драко быстро скрылся за поворотом.
Оказавшись в первом пустом классе, он остановился, пытаясь отдышаться после ходьбы, больше похожей на бег. Но сердце не успокаивалось. Поттер. Покушение было на Поттера. На чертового мальчика со шрамом, которому непозволительно много везло. Злость, кипевшая в душе Малфоя, была направлена на нападавшего, на мальчишку, на Поттера, на весь чертов мир. Грейнджер стала жертвой ошибки нападавшего, который просто забыл о хвастовстве детей, не накладывая запрет на рассказ сверстникам. Слизеринцу нужно было найти ее. Немедленно.
Малфой влетел в Выручай-комнату и выдохнул, увидев ее сидящей на диване. Грейнджер была предсказуема, и сидела и училась в тишине, которую не могла предоставить даже библиотека, пока ее друзья играли в квиддич на тренировке сборной Гриффиндора. По крайней мере так она объясняла ему свое желание сидеть с ним, каждый раз, когда приходила и видела его на прошлой неделе, уткнувшегося взглядом в камин. Часть Малфоя хотела верить, что это просто отговорка, чтобы не усложнять. Почему-то парню важно было, чтобы она приходила сюда с другой целью.
Драко ожидал увидеть в ее руках том по трансфигурации. Однако, подойдя ближе, он увидел у нее книги по борьбе с проклятиями.
Сначала Гермиона хотела послать его к черту, но потом вспомнила, сколько раз за прошедшие два дня думала, что нуждается в нем. Просто в осознании, что он на ее стороне. Их ссора сильно тяготила, добавляя проблем к десяткам существующих. Малфой был ей нужен, и у Гермионы было достаточно смелости, чтобы признать это. И дело было не только в чувстве влюбленности, возникшем, быть может, из-за игры гормонов, но и в человеке, который во многом ее понимал, с которым они проводили сеансы "Терапии", пусть и в извращенном ее понимании, сковыривая корочку на старых ранах, но каким-то чудесным образом, помогая их залечить.
Сейчас она смотрела на него и видела, что у него в голове множество мыслей, которые он хочет высказать. Она подавила волнение, которое часто охватывало ее, стоило взглянуть на серые глаза и светлые волосы, на прямую осанку, уверенную позу.Малфой всегда был образцом сдержанности и какой-то природной величественности, которая не могла не восхищать. Смотря на него, можно было с легкостью представить, что он, с его силой, спокойно мог бы стать источником вдохновения для мастеров эпохи Ренессанса. И пусть тип его фигуры не совпадал в точности с тем же "Давидом" Микеланджело, ведь Малфой был выше, но вот спокойная уверенность вполне могла конкурировать с "Юношей с перчаткой" Тициана. Гермиона бы даже сказала, что последний уступал в своей холодности и величественности. Да, внешнего сходства ни с одной из работ не было, но что-то внутреннее порой напоминало ей об этих шедеврах. Накануне девушка читала про королевские проклятия средневековья и осознала один факт. Малфой был из тех, кто не нуждался в титуле короля. Звание "серый кардинал" подходило ему куда больше.
Девушка не знала, какие новости он принес на этот раз, но собиралась выслушать. Очевидно, они пришли к молчаливому согласию сделать вид, что ссоры не было. Впрочем, едва ли это добавляло странности к тому, что было между ними и на фоне чего все это происходило.
- Поттер заставил? - Он не собирался извиняться за свои слова, хоть и осознавал, что называть ее эгоисткой было несправедливо.
- Нет, я изучаю ее уже месяц. - Она держалась холодно, но Грейнджер выдавали пальцы рук, в растерянности поглаживающие страницу, выводя на той замысловатые узоры.
- Грейнджер. На Мэтьюсоне, у которого ты отобрала медальон, был Империус. Проклятие предназначалось Поттеру. Я посмотрел его память, ее стирали. - Он наблюдал за ее лицом, на котором сначала отобразился шок, а потом, к его удивлению, она улыбнулась. Улыбка не была теплой, это скоре была усмешка.
- Значит я сломала им планы. - Книга была захлопнута и отброшена на диван. - Это хорошо. - Усмешка постепенно разгладилась, возвращая ее лицу спокойное выражение. - Это хорошо. - Повторила она уже другим тоном, словно подавив в себе всплеск эмоций. - Гарри этого не заслуживает. - В голосе гриффиндорки сквозило облегчение.
- А ты заслуживаешь? - Жестко оборвал он.
- Нет. - Простой ответ. - Но лучше я, чем Гарри.
- Чертовы Гриффиндорцы. - Сквозь зубы процедил Малфой. Он видел ее искренность и это заставляло что-то внутри болезненно сжиматься. - Грейнджер, не лучше! - Он словно пытался докричаться до ее разума. Впервые он не зацикливался на том, что конкретно происходит, теперь акцент сместился на то, что это мог быть кто угодно, но не она. - Это мог быть любой! Понимаешь? И ни черта не лучше, от того, что это ты!
- Перестань. - Одно слово заставило его прерваться чуть ли не на полуслове. Из-за интонации, которой оно было сказано. Словно он перешел какой-то барьер. - Мне лучше от осознания, что это произошло со мной, а не с кем-то из близких мне людей. И ты со своими фразами о том, что это мог быть кто угодно, просто заткнись. Серьезно, Малфой. И не смей говорить об этом Гарри. - Девушка знала, насколько Гарри винит себя в том, в чем он не виноват, особенно, если страдают его близкие.
Малфой смотрел в ее глаза. И видел в них силу. Грейнджер была чертовски упрямой гриффиндоркой. Драко не понимал, почему застыл, почему думал над ее словами, почему анализировал значимость ее просьбы, больше похожей на приказ. Он не знал, почему все внутри взбунтовалось от ее этого гриффиндорского "лучше я, чем ...". И не важно, чье имя шло дальше. Такой подход ему претил. Впрочем, если уж быть совсем откровенным, и он в какой-то момент жил с мыслью "лучше я, чем мама". Быть может факультеты не так уж и различны, когда дело касается близких людей. Но именно ее это "лучше я" отразилось в его мозгу негодованием. И это пугало его. То, насколько чертова Грейнджер пробралась в его разум. Хуже Легиллимента, поднявшего палочку.
- Я не скажу. Клянусь. - Он протянул палочку для заключения магической клятвы. Разумеется намного менее суровой, чем Непреложный обет, но тем не менее достаточно уважаемой в магическом мире. - Извини. - Добавил он, осознавая, что в этот раз сильно перегнул. Он сам не понимал, зачем эта клятва. Просто ему хотелось, чтобы Грейнджер ему доверяла.
Гермиона коснулась его палочки своей. Не секунду концы вспыхнули белым, после чего погасли. Она приняла клятву, но еще до касания палочки, почему-то знала, что он ее не нарушит.
- Мне нелегко, Малфой. Пожалуйста, не делай все еще тяжелее. - Ее плечи расслабились, а в карих глазах была грусть.
Парень кивнул и сел на край дивана. Он неотрывно смотрел на девушку, которая откинулась на спинку, закрыв глаза. Он понял, что иррациональная злость на Поттера отступает. И Грейнджер его не ненавидела, отчего почему-то стало легче. Сейчас он чувствовал, будто вновь окунулся в свои шестнадцать, только сейчас кое-что было иначе. И во многом из-за нее.
- Почему такой способ? - Грейнджер слегка прикусила нижнюю губу, как часто делала, когда думала. В этом была вся она: на нее свалилась информация, что она стала случайной жертвой обстоятельств, а эта гриффиндорка начала размышлять о том, почему способ был таким. Начала вести расследование.
- Это то же, что я сделал с Кэти Белл на шестом курсе. - Он до сих пор жалел об этом. Он помнил какой страх охватил все его существо, стоило ему понять, что из-за него чуть не погибла ни в чем не повинная девушка. Он помнил, как каждый день пытался вслушиваться в разговоры преподавателей, чтобы знать, что с ней. И Малфой никогда не смог бы забыть чувство облегчения и вины, когда Белл вернулась в Хогвартс. И сейчас от ощущения, что история повторилась, ему было не по себе.
- Да. - В какие-то моменты она забывала о том, что он сделал. И сейчас, видя на его лице отражение всех эмоций, она понимала, что не зря. Ведь он раскаивался, а профессор Дамблдор всегда говорил, что нужно давать людям вторые шансы. - Об этом знали немногие.
- Да, мало кто узнал, как и что я сделал. Значит, круг сужается. И так как на него потом наложили обливиэйт, этот человек находится в Хогвартсе постоянно, либо это владелец гиппогрифа. Об этом знали только вы трое, Макгонагалл, Дамблдор, Снейп и пожиратели. - Он решил не уточнять, при каких обстоятельствах узнали последние. Вспоминать холодный пол, по которому он бил в агонии, желая из общей боли сосредоточиться на той, которую причиняет сам себе ударами об холодный мрамор. Не хотел вспоминать лица пожирателей, со смесью радости и ужаса наблюдавших за наказанием. Отец всегда учил его оставаться сильным и твердил, что Малфои не ошибаются, но сейчас Драко прекрасно осознавал, что они еще как ошибаются, и настоящая сила заключается в том, чтобы эти ошибки признавать. Хотя бы перед самим собой.
- Нужно рассказать всем. Но скажем, что покушение было направлено на меня. Гарри не должен ничего узнать.
- Грейнджер, прости. - Его голос оставался спокойным, но в глазах было волнение. Он извинялся второй раз за вечер. И на этот раз за то, что сделал на шестом курсе, за то, что дал идею из-за которой она умирала. Он понял, что никогда не извинялся ни перед кем дважды за один день...
- Преступник бы все равно нашел способ добраться до Гарри. - Она скомкала лист пергамента, лежащий на столике, и кинула его в огонь. - До отбоя мы еще успеем поговорить с остальными. - Девушка активировала зачарованную монету.
***
Флер Делакур никогда не была глупой. Да, кому-то она могла казаться легкомысленной, но это не соответствовало действительности. И сейчас, стоя со своим мужем на торжественном приеме в Министерстве магии Франции, она чувствовала, что что-то не так. Наблюдательность позволила ей увидеть как Министр международного магического сотрудничества разговаривает с незнакомым ей мужчиной и что-то в чертах его лица казалось девушке смутно знакомым.
- Билл, милый, ты не знаешь того мужчину? - Она глазами указала мужу на того, о ком говорила.
- Нет, Флер, ты же знаешь, я вообще мало с кем здесь знаком. А что? - Билл Уизли нежно приобнял жену за талию.
- Нет, ничего, видимо мне показалось. - Она улыбнулась мужу. - О, там мадам Максим. Я пойду с ней пообщаюсь.
- Хорошо, а потом предлагаю уйти отсюда и прогуляться по городу. - Биллу наскучил прием и хотелось просто провести время женой, которую он любил всем сердцем.
Грациозная Флер отошла от него, плавным шагом направляясь к мадам Максим, а парень бросил еще один взгляд на мужчину, про которого она спрашивала. На долю секунды он увидел что-то знакомое в этих чертах лица, но потом понял, что всего лишь игра воображения.
***
Гарри пришел на собрание и увидел, что Малфой и Гойл уже там. Последний, слегка вздрогнув, повернулся на звук открывающейся двери.
- Малфой. Гойл. - Гарри кивнул им. Малфой ответил таким же кивком, а вот Грегори Гойл поднялся с дивана и протянул ему руку.
- Спасибо. За Выручай-комнату.
Гарри пожал руку слизеринца, отмечая, насколько уверенной была его хватка. Он хотел сказать что-то в ответ, но дверь вновь открылась, пропуская Джинни, Рона, Луну и Невилла.
- Отлично, осталось дождаться представителей моего факультета. А то пока мы в ощутимом меньшинстве. - Малфой показушно скривился.
- Как будто вашему факультету не все равно на количество союзников. - Заметила Джинни, садясь напротив.
- Признаю, верно подмечено, Уизлетта. - Он усмехнулся. - Мы же не прём напролом. Кстати об этом, Поттер, Грейнджер снова попытается сунуть свой нос не в ее дела. И поверь, лучше, чтобы этого не случилось. - Он говорил про Медичи, и Гарри прекрасно его понимал.
- Не думал, что скажу это, но согласен. Ей не стоит действовать так безрассудно. - Гарри слегка сощурился, пытаясь понять, какую выгоду для себя ищет Малфой.
- Игра стала куда серьезнее с учетом той информации, которую я сегодня обнаружил. Так что своими необдуманными действиями она ставит под удар наше дело. Пойми Поттер, я хоть и вывез мать из страны, отправив в один из небольших домов заграницей, но судя по всему для этих людей границ не существует. - Это было правдой, он волновался за мать, но сказал он все это, чтобы Поттер не сверлил его подозрительным взглядом.
Луна и Невилл никак не отреагировали, хоть, очевидно, уже были в курсе происходящего.
Когда пришли все, собрание началось, хоть и в слегка напряженной обстановке. К удивлению Малфоя, Грейнджер зашла последней, хоть и была человеком, вызвавшим людей на собрание. Это значило только одно: она куда-то ходила. И судя по ее раскрасневшимся щекам, это место было за территорией замка. Однако никто кроме него этого не заметил. И только Лавгуд загадочно улыбнулась, посмотрев на подругу.
К концу их встречи они по десятому кругу обсудили все известные им детали. Когда же все услышали новость о том, что медальон оказался в Хогвартсе как часть покушения, все были шокированы. Панси, Блейз и Грег теперь тоже были в курсе состояния Грейнджер, но знали лишь то, что в нее попало проклятие, но думали, что пока оно себя никак не проявляет.
- Мы должны что-то сделать. - Сказал Рон. - нападения продолжаются, и никто не знает к чему это все идет.
- И если они хотят получить власть, значит они пытаются найти рычаги давления на министра и его окружение. Артефакты могут быть полезны. - Панси достала из кармана мантии письмо. - Я написала кое-кому. Сегодня пришел ответ.
Блейз взял лист пергамента из ее рук и начал читать вслух.
"Пэнси,
Рада была получить от тебя письмо. Да, мое приглашение в наш Орден боевого топора* все еще в силе. Ты спросила, существуют ли другие. Что ж, думаю, что могу дать ответ. Разумеется, однако нас, женщин, принимают не везде. Сейчас я бы сказала, что самым влиятельным является орден Дракона, однако, не известно, как долго они будут сохранять свои позиции. Я понимаю твой интерес, но все рассказывать не могу. Надеюсь, что ты обдумаешь приглашение и примешь его. Твоему бизнесу необходимо серьезное покровительство, и ты об этом знаешь.
В надежде на твое правильное решение,
Элеонора** Забини. "
- Ты писала моей матери? - Блейз ошарашено уставился на девушку.
