пожалуйста, прости мои самые страстные порывы

Впервые Лань Ванцзи встречает Цзян Яньли в подвале здания искусств во время его исследования для проекта класса. Это небольшая презентация для одного из его факультативов - целенаправленный исторический курс о культурной ценности самосовершенствования. - Второй молодой господин Лань! - приветствует она его оттуда, где она аккуратно сшивает нежный подол одеяния, несколько других учеников поднимают глаза, когда она откладывает шитье. - Как я могу вам помочь? - Я слышал, что на драматическом факультете были восстановлены костюмы заклинателей из разных эпох, - объясняет он. - Я занимаюсь исследованиями для класса. Мне было интересно, смогу ли я сделать несколько фотографий. Он смотрит на других студентов, занимающихся там. - Я вам мешаю? Я могу вернуться в любое другое время. - О, нет, не волнуйся, - говорит она, отмахиваясь. - Сегодняшний день всего лишь общий сбор. Мы еще не совсем в курсе дела. Есть ли определенный период времени, который вы ищете? - она осматривает его с ног до головы. - Одежда, которую вы носите сейчас, вдохновлена ​​эпохой Тан, не так ли? - Да, - говорит он неловко. Почти все ученики, занимающиеся самосовершенствованием, по-прежнему одеваются, по-разному отражая традиции, но лишь немногие придерживаются таких же ранних стилей Тан, как семья Лань. Он давно перестал смущаться под взглядами, но ему никогда не нравилось внимание. - Традиционные? - дразнит она. - Они очень милые. Хорошо сделано. Вернись - ты можешь просто осмотреться и выбрать, что тебя заинтересует. - Спасибо, - говорит он, наклоняя голову. Он следует за ней к двойной двери в задней части комнаты, которая переходит в странное пространство. Он снимает и ставит свою обувь вдоль своеобразного рисунка на полу. - Это переделанный бассейн, - говорит Цзян Янли, когда видит, что он хмурится. - Бассейн? - Да. Это здание раньше было частью спортивного комплекса, но оно перестало существовать более тридцати лет назад, когда появились новые корпуса. Однако для нас это удачно, так как теперь есть огромное пространство, чтобы повесить все наши старые вещи. Она включает свет, и появляются ряды тщательно упакованных костюмов, висящих на вешалках. - Ничего себе, - говорит Ванцзи. Это кажется бесконечно огромным. Гудящие флуоресцентные лампы не обеспечивают достаточного освещения, создавая атмосферу, напоминающую пустоту. - По какому принципу они организованы? - Э-э, - грустно смеется Цзян Яньли. - Это… ну, это сложно. Но примерно: сначала по типу, затем - по времени, затем - по цвету. Здесь ханьфу заклинателей, как-то так. Она помогает ему выбрать несколько интересных вариантов, снимая вешалки при помощи длинной палки с крючком. - Значит, мисс Цзян работает в магазине костюмов? - спрашивает он, пытаясь вежливо поддержать разговор, когда они возвращаются в комнату, разложив костюмы на свободном низком столе. - Да, - говорит она, выпрямляя лацкан. - Я на самом деле студент-менеджер при мадам Цзинь. Я управляю местом, когда она не может быть здесь. - Ты тоже студент учения совершенствования, не так ли? Как ты перешла на работу в театральное отделение? - На самом деле это забавная история, - начинает она. - ШИЦЗЕ!!! Лань Ванцзи хотел бы сказать, что он никак не реагирует на этот голос, но правда в том, что его голова так быстро поворачивается, что ему чуть ли не больно в шее. Вэй Усянь останавливается, когда он врывается в двери помещения, одетый в забрызганные краской джинсы и старую белую футболку, покрытую буйством разноцветных пятен. У него пятнышко черных чернил на носу и кисть, заткнутая в волосы. Его глаза загораются, когда он видит Ванцзи. - Лань Чжань! - восклицает он, энергично размахивая руками. - А-Сянь, краска на твоей одежде сухая? - спрашивает Цзян Яньли, хотя и улыбается при этом. - Ты знаешь, что тебе нельзя сюда, когда ты рисуешь. - Все хорошо, все хорошо, шицзе, вся краска засохла уже! Сегодня я просто смешиваю краски, и перед тем, как прийти, я вымыл руки и кисть, ок? Он протягивает руки как гордый школьник, чтобы она осмотрела его, на что девушка звонко смеется. - Хорошо, А-Сянь. Я верю тебе. Но может останешься там на случай, если мадам Цзинь вернется. - Да, шицзе, - послушно говорит он. - Что тебе нужно? - спрашивает она, подходя к нему. - На самом деле я просто пришел побеспокоить тебя, потому что мое запястье уже начало болеть от рисования, - признается Вэй Усянь. - Итак, я делаю перерыв. Но! Теперь, когда я здесь, Лань Чжань! - Да, Вэй Ин? - Ты сказал, что любишь каллиграфию, верно? Нам нужен кто-то, чтобы сделать надписи на этих баннерах для шоу. Я собирался поприставать к некоторым студентам-искусствоведам, но ты же тоже можешь это сделать, верно? - Ты никогда не видел мою каллиграфию, - замечает Ванцзи. - Откуда ты знаешь, что у меня хорошо получится? - Я доверяю Ханьгуань-Цзюню! - восклицает Вэй Усянь. - В любом случае, это не конец света, если ты все испортишь или что-то еще. Баннеры просто бумажные, и у нас их много. Ты сейчас свободен? - А-Сянь, второй молодой господин Лань здесь занимался исследованиями для проекта, - говорит Цзян Яньли, ласково похлопывая его по плечу. - Может, тебе стоит попросить кого-то еще? - Но, шицзе, - скулит Вэй Усянь. - Лань Чжань веселее, чем любой из студентов факультета искусств. - Почему бы тебе не попросить молодого мастера Не? - Блин, но для этого придется пройти через все здание, - жалуется Вэй Усянь. - Так напиши ему, А-Сянь, - смеется Цзян Яньли. - Разве у вас нет телефона? - Ну... - ворчит он. - Или ты просто хочешь провести время со Вторым молодым господином Ланем? - многозначительно спрашивает Цзян Яньли, что заставляет лишь слегка взволнованное состояние Ванцзи развиться до небольшой бури в груди (практически). - Если это так, - продолжает она сладко, несмотря на беспорядочные протесты Вэй Усяня, - ты должен попросить его прямо. - Все в порядке, - слышит себя Лань Ванцзи, кусая щеку изнутри, дабы восстановить хладнокровие. - У меня есть время. Позволь мне закончить фотографировать для проекта, и тогда я смогу помочь тебе. - Второй молодой господин Лань, иногда А-Сянь должен пробовать более четко озвучивать, чего он хочет от своих друзей, - говорит Цзян Яньли. - Не сдавайся так легко! Заставь его сказать это! Она ободряюще ему кивает. «Хотел бы я, чтобы он был более понятным в том, что он хочет от меня», - истерически думает Ванцзи. - Все хорошо, - повторяет Лань Ванцзи. - Я не занят сегодня днем. Цзян Яньли снова смеется, звонко и легко. Лань Ванцзи задается вопросом, не является ли она причиной того, что и ее брат такой смешливый. - Очень хорошо. Давай. Я помогу тебе. А-Сянь, увидимся позже. - Шицзе, но я только что пришел сюда! - Тебе не разрешено проходить дальше, и если ты будешь приставать ко второму молодому господину Ланю, он никогда не закончит. Тогда как он поможет тебе нарисовать эти баннеры? - Но, шицзе, я скучаю по тебе, - надулся Вэй Усянь. - Ты увидишь меня, когда дела закончатся, А-Сянь, - она улыбается. - Беги. Она нежно обнимает его ласковыми руками, и он уходит, резко вздыхая. - Не заставляй меня слишком долго ждать, Лань Чжань! - кричит он через плечо, вытаскивая кисть из волос и указывая на него. - Буду ждать! Вниз по коридору направо! И затем он уходит по коридору, насвистывая. Дверь закрывается, приглушая звук. Лань Ванцзи поворачивается и быстро возвращается к столу, вытаскивая свой телефон. Он избегает смотреть на других учеников, опасаясь, что кто-нибудь из них сможет увидеть, какой трепет охватывает его, бабочки гремят решеткой своей клетки. - Спасибо за то, что вы потворствуете А-Сяню, - говорит Цзян Яньли, собирая каждый костюм, когда он заканчивает, и кладет их обратно на вешалки. - Мгм, - говорит Лань Ванцзи из-за невозможности сказать что-то получше. - Он много говорит о тебе, - как бы между прочим говорит она, словно это не разрушительные новости для его самообладания над нарастающей паникой. - О? - спрашивает он, отчаянно пытаясь звучать нейтрально. - А-Чэн уже угрожал выгнать его из дома, если он продолжит упоминать вас на обеде, - говорит она, сверкая глазами. - Вэй Ин не похож на человека, который принимает угрозы близко к сердцу, - говорит Лань Ванцзи, его собственное сердце бьется - радость? смятение? шок? - Нет, - соглашается она. - Он был невозмутим. - Что он сделал в ответ?- спрашивает Ванцзи, расправляя еще один комплект одежды. - Почему ты не расспросишь его самого? - предлагает она. Об этом совершенно не может быть и речи, потому что Лань Ванцзи не такой мазохист, но Цзян Яньли не должна знать это. - Мгм, - говорит он неуверенно. - Можем ли мы увидеть каждую форму по одному экземпляру? - О, конечно, в углу есть те, которые примерно подойдут. Фотографии сделаны, дела закончены, но он делает паузу на пороге двери после того, как они убирают костюмы на место, где они были прежде. - Спасибо за вашу помощь, - говорит он, прощаясь. - Было приятно встретиться с вами официально. - Было тоже приятно встретиться с тобой как следует, - говорит она, кланяясь в ответ. - Я рада, что у А-Сяня есть такой друг, как ты. Теперь он может выдерживать вызов время от времени. Лань Ванцзи не знает, что это должно означать, поэтому он просто кивает и направляется в направлении, указанном Усянем. Он действительно не нуждался в инструкции. Он мог бы просто следовать за знакомым звуком голоса и смеха, который эхом разносится по всему коридору. В сценическом помещении более оживленно, чем в костюмерном. Здесь сильные физически студенты собирают какую-то высокую деревянную подставку, в то время как целая команда сидит на корточках низко над землей, крася панели разных цветов. Вэй Усянь рядом с ними, но не совсем среди них, сидит за широким низким столом, покрытым белоснежной бумагой. Он ведет разговор с симпатичной девушкой, рисующей панно, наполовину кричащей на окружающий шум комнаты. С самого начала Ванцзи узнает ее как ту самую женщину с округлыми чертами лица из клуба Илин. Он подходит осторожно, стучит по дверной раме, но никто не обращает на него внимания. Он входит, стараясь держаться подальше от траекторий движения людей, когда он направляется к Вэй Усяню. - Вэй Ин, - говорит он, слишком тихо, чтобы его услышать, но каким-то образом Вэй Усянь оживляется и все равно поворачивается, чтобы увидеть его. - Лань Чжань! Здесь! - кричит он так, будто Ванцзи уже не стоял на расстоянии менее десяти футов от него. Лань Чжань смотрит на картину. Кисть элегантна и легка, линии просты, но живописны. Изображенные сцены разнообразны по своему предмету - тут пейзажи, а там - орнаменты. - Я не знал, что ты рисуешь, - говорит он. - Ты многое не знаешь обо мне, Лань-эр-Гэгэ, - подмигивает Вэй Усянь. - Ты всегда так смотришь, когда молодой господин Не начинает рассказывать о своей живописи на веерах, - говорит Лань Ванцзи. - Это потому, что я слышал об этом уже тысячу раз, - резко сетует Вэй Усянь. - Дело не в том, что мне наплевать на историю и интертекстуальность искусства веера, а в том, что мне… меня это не волнует. - Я вижу. - Не так, Лань Чжань, я имею в виду, что мне нравится только сам рисунок. Такие люди, как Хуайсан, могут увлечься академической частью. Мне просто нравится рисовать картины. Он на мгновение делает паузу, затем хихикает. - Все виды картин. Я могу показать тебе наедине, если хочешь. - В этом нет необходимости, - отвечает Лань Ванцзи, слишком быстро. - О, давай, Лань Чжань, ты не хочешь посмотреть на мою прекрасно проиллюстрированную, с любовью прорисованную эротику? Он заговорщицки поигрывает бровями. - Нет,- уши Ванцзи начинают краснеть. Все это услышали? Никому больше не стыдно, только ему? - Хорошо, твоя потеря, - горестно вздыхает Вэй Усянь. Он переворачивается, хлопая по подушке дивана там, где он только что сидел. - Давай, я покажу тебе, что нам нужно. Лань Ванцзи сидит, злобно стараясь прекратить так сильно наслаждаться тем теплом, которое оставило тело Вэй Усяня после себя. Он не может не думать о секретных картинах Вэй Усяня, не может не заметить ... Вэй Усянь наклоняется к нему, чтобы подтянуть к ним рулон бумаги. Это делает все только хуже. Лань Ванцзи дрожит. Сводящий с ума и невнимательный парень начинает объяснять, какие слова им нужны на баннерах, размеры - это не сложно. Это в основном поэзия, несколько идиом. Ванцзи сможет сосредоточиться, сможет угомонить панику внутри. - Вот, - говорит Вэй Усянь, схватив свой телефон и начинает показывать весь текст. - Не нужно, - прерывает Лань Ванцзи, вскидывая рукава и протягивая руку к кисти. - Я знаю их наизусть. Звук ударов пальцами Вэй Усяня по экрану останавливается. - Наизусть? - Мгм. - О. Ванцзи поднимает голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот тяжело сглатывает. Его взгляд скользит по Адамову яблоку, по напрягшейся шее напротив, но затем он снова резко отводит глаза на баннер. - Что-то не так? - спрашивает он. - Ты бы предпочел, чтобы я использовал текст на всякий случай? - Нет, это… нет, все хорошо, - сбивчиво отвечает Вэй Усянь, блокируя свой телефон и снова выключая его. - Я просто не ожидал, что ты знаешь их. - Это было частью образования моей семьи, - поясняет Ванцзи. - Мой брат тоже их знает. - Да, но твоего брата здесь нет, не так ли? - Вэй Усянь шлепает его по плечу. - Вот поэтому с тобой и весело. - Я уверен, что это не так, - спорит Ванцзи, хотя его сердце немного сжимается. Никто никогда не говорил ему о том, что он веселый, и уж точно ни один человек не был таким легким и общительным, как Вэй Усянь. Лань Ванцзи никогда не заботился о популярности, мнении своих сверстников. Было ли это из-за того, что он действительно поднялся выше них, или потому, что он рано осознал, что он просто ничего не мог сделать, чтобы завоевать их благосклонность без фатального компромисса с самим собой. Он начинает писать. Вэй Усянь смотрит на него несколько мгновений, затем возвращается к своей работе. Каллиграфия медитативна. Требуется время, чтобы привыкнуть к кисти и шрифту, но как только он привык, то начал быстро продвигаться вперед. Приходят воспоминания детства, когда он проводил бесконечные часы за столом, копируя и копируя, пока все буквы не станут совершенными, все формы прекрасны, каждый взмах кисти, как удар меча. Это облегчает жизнь. Он движется через строки, плавно перетекает как вода. Все закончилось так быстро, еще до того, как у него даже появился шанс подумать об этом. Он опускает кисть, встряхивая себя от оцепенения. - Это все? - спрашивает он, поворачиваясь к Вэй Усяню, и обнаруживает, что тот смотрит на него, подбородок опирается на руку, прислоненную к столу. Он улыбается ему, неожиданно так мягко. Лань Ванцзи сжимает руки в кулаки на бедрах, не отрывая взгляда. - Да, это все, - говорит Вэй Усянь. - Твоя каллиграфия действительно хороша. - Прекрати. - Это чертовски красиво, Лань Чжань, перестань себя недооценивать. Раздражение в его голосе пронзает сердце ножом. Больно, но облегчает то, что это делает Вэй Усянь. Противоречие. Парадокс. Проблема. - Нет, - сухо говорит он. - Лань Чжань! - Вэй Усянь показывает на плакаты. - Посмотри на них. - У меня есть. - Мяньмянь! - кричит он. Молодая женщина, с которой он говорил ранее, поднимает голову. - Да, молодой господин Вэй? - Посмотри на каллиграфию Лань Чжаня и скажи мне, что ты думаешь. - Вэй Ин ... Вэй Усянь затыкает его двумя прижатыми пальцами к губам. Ход мыслей Ванцзи разгоняется на немыслимую и хаотичную скорость и внутри будто происходит столкновение огромных массивов (Ванцзи в беспорядке). - Не смотри на меня так, - отчитывает его Вэй Усянь, как всегда, когда тот не в состоянии показать свои эмоции верно. - Я не знаю заклинание молчания вашего ордена Лань, поэтому я должен делать такие вещи. Мяньмянь отряхивает штаны и подходит посмотреть. - Ничего себе, - говорит она. - Вы написали это? - спрашивает она у Лань Ванцзи. Он, понимая, что с ним разговаривают, хватает Вэй Усяня за запястье и отрывает руку от своего рта. - Да. Он слишком напряжен, его пальцы слишком крепко сжаты вокруг сустава, он может почувствовать, как тонкие кости под кожей смещаются ... Он отпускает. - Эти буквы очаровательны, - говорит она, садясь на корточки, чтобы присмотреться. - Видишь, Лань Чжань? - говорит Вэй Усянь. - Мяньмянь знает, о чем говорит. Раньше она была частью Ордена Ланьлинь Цзинь, так что ты знаешь, что ее искусство на высшем уровне. - Не будь смешным, молодой господин Вэй, - не соглашается Мяньмянь, хотя, тем не менее, выглядит довольной. - Раньше? - спрашивает Ванцзи. - Я ушла, - просто отвечает она, пожав плечами. - Это не для меня. - Не недооценивай себя так, - говорит Вэй Усянь. - Мяньмянь ушла из ордена, чтобы защитить мою честь. Она мой герой. - Заткнись, молодой господин Вэй, - усмехается она. - Это было не так уж важно. Нечем похвастаться. Я только вернула долг. Это нельзя назвать незначительным, как хорошо знает Лань Ванцзи. Орден Ланьлинь Цзинь является самым выдающимся орденом заклинателей в их части мира. Принятие в их ряды является желанным и завидным. Идея, что кто-то откажется от своей позиции в Ланьлинь Цзинь в принципе, просто немыслима. И она сделала это для Вэй Усяня. - Ты присоединилась к другому ордену? - спрашивает Ванцзи, вместо того, чтобы погружаться все глубже в вязкую трясину ревности, граничащей с восхищением, растущими одновременно внутри него. - Не обременена, - гордо говорит она, выпячивая подбородок. - Это было достаточно неплохо для Баошань Цансе. Это может быть достаточно неплохо и для меня. Она пожимает плечами. - Тем не менее, поддержка ордена - это не то, что я могу легко отрицать. Я знаю, что есть разговоры о том, что некоторые отшельники создают свой собственный орден, основанный на общих ценностях, а не на семейных узах. Может быть, я поговорю с ними, если они возьмут меня. - Вы имеете в виду Сун Ланя и Сяо Синченя? - уточняет Лань Ванцзи, он слышал про двух заклинателей беспрецедентного мастерства и чести. - Думаю, для них будет честью принять вас. Вы отказались от с трудом завоеванного статуса ради ваших ценностей. Я не могу придумать ничего более подходящего. - О! - Мяньмянь краснеет. - Это… это очень мило с вашей стороны, Ханьгуань-Цзюнь. - Правда - не жест доброты. - В любом случае, спасибо, - искренне говорит она. - Всегда приятно, когда хвалят, особенно кто-то вроде второго молодого господина Ланя. Я собираюсь вернуться к живописи. Молодой господин Вэй, увидимся на работе в воскресенье. Не забудь принести помаду, которую ты украл у меня на прошлой неделе. - О да, да, - признается он, отмахиваясь от нее. - Извини, это было случайно. Я не хотел забирать ее домой! Она делает универсальный жест: «Я слежу за тобой», затем садится за мольберт и берет свою кисть. - Вы работаете вместе, - комментирует Лань Ванцзи. - Да, Мяньмянь намного лучше меня, - говорит Вэй Усянь, откинувшись на руки. - Она занималась классическими танцами, и она милая, она милее меня. Она каждую ночь уделывает меня по количеству чаевых и тыкает мне этим в лицо. Ну, кроме одного раза, когда ты пришел, - поправляет он со смехом. - Большое спасибо глубоким карманам ордена Гусу Лань! Это буквально единственный раз, когда я заработал больше денег, чем она, за всю нашу карьеру. - Я увел ее покровителей, - говорит Лань Ванцзи. - Это вряд ли справедливо. - Ты думаешь, они бы дали ей хорошие чаевые? - усмехается Усянь. - Цзинь Цзысюнь был настоящей задницей в отношении нее, даже когда они были частью одного ордена. Любые деньги, которые он ей дает, чертовски воняют его снисходительностью. В ту ночь она отлично справилась. Ты, честно говоря, избавил ее от попыток вежливо отказаться. - Приятно слышать, - говорит Лань Ванцзи, поправляя одежду. - Было ли что-то еще, что бы ты хотел, чтобы я написал? - Ой! Нет, на самом деле, все ок. Но подожди, прежде чем ты уйдешь, у меня есть для тебя подарок! - он находит лист бумаги со своей стороны стола и передает его Ванцзи. На картине изображен мужчина в белых одеждах в глубоко сосредоточенной, безупречной позе, держащий кисть в руке. Его черты мягкие и абстрактные в чистых линиях. В углу страницы изображен небольшой кролик. - Ты делал это вместо того, чтобы работать? - спрашивает Лань Ванцзи, потому что наставление - это его механизм защиты. - Я имею в виду, да, но это того стоило. Мне надоело делать то, что я должен был сделать. Не волнуйся, я сделаю это! - Почему кролик? - А почему бы и нет? Все любят кроликов. Кролики восхитительны, - Вэй Усянь наклоняется к нему, шепча. - Даже Ханьгуань-Цзюнь должен любить кроликов. - Они неплохие, - тихо отвечает Лань Ванцзи, слегка касаясь маленького наброска чернилами, словно мог протянуть руку сквозь бумагу и вытащить кролика при помощи магии. Позже той ночью он прячет лист бумаги в ящик тумбочки, аккуратно сложив его, прежде чем закрыть.  

***

Вэй Усянь начинает дарить ему небольшие наброски и заметки в классе, превращая их в маленькие талисманы из бумаги, которые крадутся по комнате и скользят на его стол, когда Лань Цижень отворачивается. Какое разнообразие рисунков: крошечные иллюстрации вида из заднего окна, эскизы их одноклассников в различных состояниях бодрствования, глупые портреты Цзян Ваньиня и Не Хуайсана, забавные карикатуры Лань Циженя, букеты цветов, рисунки еды, самоуничижительные карикатуры, дремлющего во время лекций, изящные зарисовки Лань Ванцзи и много-много кроликов, все на листочках в форме человечка длиной менее шести дюймов. Ванцзи бережно собирает их все и подсовывает их под свои заметки, не глядя на них во время урока, потому что он знает, что не может позволить себе так отвлекаться, особенно когда он сидит в первом ряду класса, где преподает его дядя. Но он также не может сказать Вэй Усяню, чтобы он перестал, не может помять их. Поэтому он просто складывает их в конце урока, пряча их среди своих бумаг, чтобы потом разложить их и внимательно рассмотреть в своей комнате. Его тумбочка медленно заполняется маленькими иллюстрированными человечками. У некоторых из них все еще есть следы духовной энергии Вэй Усяня, и они перемешиваются, путаясь с другими. Лань Ванцзи улыбается, смотря на них, и никто не увидит его. И если он ласково похлопает по ящику, когда он ложится спать, никто не должен знать. Вэй Усянь не вспоминает о них вне класса и не замечает того, что Ванцзи собирает их все. И за это он благодарен. Однако возникает вопрос, делает ли Вэй Усянь какие-либо записи на занятиях, или же он тратит все свое внимание на уроке на рисование кроликов. Та его часть, которая выросла в ежовых руковицах Лань Циженя, хочет отчитать Вэй Усяня. Новая, тихо пробуждающаяся часть его крепко обнимает эту мысль. Однажды вечером после ужина в дверь постучали. Ванцзи удивленно поднимает глаза от своей домашней работы. Вряд ли кто-нибудь посещает цзиньши ночью. Он открывает дверь, чтобы найти угрюмого Вэй Усяня на ступеньках. - Лань Чжань, ты не поверишь, этот Цзян... - жалуется он сразу, входя внутрь без приглашения. Он снимает свои ботинки и пол носка, прежде чем резко плюхнуться на пол, раскинув руки-ноги в позе звезды и уставившись в потолок. Его сумка небрежно отброшена, разбросив все содержимое по всему полу. Ванцзи поднимает его ботинки и аккуратно расставляет их у двери. Похоже, это немного привлекло внимание Вэй Усяня, так как он сразу же садится и дразнится. - Ух ты, Лань Чжань, ты идеальная домохозяйка! - Это не работа женщины - убирать за тобой, - замечает Лань Ванцзи, бросая на него взгляд. Он не хочет думать о Вэй Усяне с женой. Кроме того, это звучит так женоненавистно. Он слишком поздно осознает, что его мысли ушли в неправильном направлении, что говорит о нелогичных приоритетах Ванцзи. - Я знаю, я знаю, конечно, это не так! - немедленно добавляет Вэй Усянь, отмахиваясь от него. - Должен ли я сказать домохозяин вместо этого? Лань Ванцзи притворяется, что игнорирует его, и снова садится за стол. - Разве ты не собираешься спросить меня, что сделал Цзян Чэн? - не унимается Вэй Усянь, приближаясь к нему по полу. - Дело Цзяна Ваньиня - не мое дело, - говорит Лань Ванцзи. - Но это мое дело, - говорит Вэй Усянь. - Действительно ли? - Я сделаю их и твоим делом, - заявляет он. - Цзян Чэн выгнал меня из нашего дома, поэтому мне пришлось пойти куда-то еще, чтобы сделать свое задание. Шицзе снова у павлина, поэтому он издевался надо мной. - Почему ты не пошел в библиотеку? - спрашивает Ванцзи, "почему он выгнал тебя?" он не спрашивает. - В библиотеке так тихо, - говорит Вэй Усянь. - И там полно слишком прилежных людей. - Ты же знаешь, моя комната называется цзиньши, верно? - Да, но ты в своей комнате, - возражает Вэй Усянь, хотя Ванцзи не совсем уверен, что это должно означать. - Ты говоришь, что я не прилежный? - Я говорю, что ты не скучный, - поправляет Вэй Усянь. - Ты просто в меру прилежный! - А насколько это прилежно? - тяжело вздыхает Ванцзи. - Достаточно прилежный, чтобы заставить меня делать мое задание, но при этом не настолько прилежный, чтобы ты меня выгнал, - Вэй Усянь смотрит на него сквозь ресницы. - Правильно, Лань-эр-Гэгэ? Ты меня не выгонишь? Бедненький я в полном одиночестве?? В библиотеку? Он хочет сделать это только из чувства противоречия, но не может. - Делай свою работу, - говорит Ванцзи вместо этого. - Спасибо, Лань Чжань! - щебечет Вэй Усянь, ныряя за своей сумкой, как будто хозяин комнаты может передумать. Он почти жалеет, что согласился, когда видит, как Вэй Усянь раскидывает свои вещи по полу, как особенно хаотичный малыш. Вэй Усянь учится словно кошка: катается по полу, бормочет себе под нос что-то и стучит карандашом по книге, которую читает. Через пятнадцать минут он объявляет, что ему жарко, и без предупреждения снимает с себя верхнюю одежду, вызывая легкую остановку сердца у Ванцзи. Он небрежно отбрасывает халат и возобновляет свою беспокойную учебу, одетый только в ярко-красное нижнее одеяние. - Успокойся, - просит Лань Ванцзи после того, как ситуация становится совсем непригодной через полчаса: он вряд ли смог вникнуть хотя бы в один абзац за последний час, глаза постоянно отвлекаются от текста и смотрят на яркую, движущуюся фигуру на его полу. - Не могу, мне некомфортно, - дует губы Усянь, не отрываясь от своей книги. Лань Ванцзи замечает, что большую часть своего времени он проводит на спине, держа книгу над головой, лишь кувыркаясь по сторонам во время небольших перерывов, потирая шею. - Ради бога, - говорит Ванцзи. - Иди сюда. Вэй Усянь смотрит на это, поднимается, его глаза озаряются озорством. - Ой? Почему? Лань-эр-Гэгэ будет ругать м… Ванцзи дергает его на себя, выводя из равновесия. Он перетягивает к себе Вэй Усяня и осторожно опускает его голову на свое левое бедро. - У меня нет никаких подушек, чтобы дать тебе, - объясняет он, из последних сил скрывая смятение. - Но ты сводишь меня с ума, так ворочаясь. Вэй Усянь смотрит на него, абсолютно растерянный. Это открывает ужасно удобный вид на его приоткрытые губы. Это казалось хорошей идеей пять секунд назад, когда это пришло ему в голову, хотя, с какой стати он так думал, он не мог сказать бы сейчас даже под дулом пистолета. Вэй Усянь смеется, немного вздохнув, и немного ворочается, пока не находит удобное положение. Лань Ванцзи возвращается к чтению, вонзая до боли ногти в ладони. Это и лучше, и хуже. Вэй Усянь по большей части перестает двигаться, что меньше отвлекает, но его голова также практически на коленях у Ванцзи, что намного больше отвлекает. Он - идиот. Он должен отречься от своего собственного ордена за столь вопиющее проявление глупости. О, да, просто начните тесный физический контакт с человеком, в которого вы неумолимо начинаете влюбляться, и это, безусловно, поможет вам сосредоточиться на учебе. Молодец, Лань Ванцзи! Тем не менее, каким-то образом вновь обретенная тишина и спокойствие медленно рассеивается по комнате, и Ванцзи обнаруживает, что его нервная истерика постепенно сходит на нет. Дыхание Вэй Усяня выравнивается, он бормочет меньше. Лань Ванцзи даже удается найти что-то успокаивающее в медленном ритме его дыхания, регулярном перелистывании страниц. Он читает один абзац, потом другой. Что-то в нем успокаивается. В дверь стучат. Лань Ванцзи смотрит вверх. Два посетителя за одну ночь? - Это я, - звучит голос его брата, и Лань Ванцзи слегка расслабляется. - Входите, - говорит он. Лань Сичэнь открывает дверь, а Вэй Усянь поднимается с колен Лань Ванцзи. - Цзэу-Цзюнь - восклицает он. Лань Сичэнь удивленно выгибает бровь. - Молодой господин Вэй, - приветствует он, слегка поклонившись. - Я удивлен, увидев тебя здесь. - Я вторгся в пространство Лань Чжаня, - весело сообщает ему Вэй Усянь, как всегда толстокожий к таким ситуациям. - В самом деле, - говорит Лань Сичэнь, с появившимся намеком на улыбку на губах. Лань Ванцзи видит, как его глаза огибают комнату, разбираясь в беспорядке этого места. Они ненадолго задерживаются на снятом одеянии гостя, маленькой горке из черной ткани. Младший Лань поднимается, отказываясь признать ситуацию, отказываясь показывать какие-либо признаки того, что здесь происходило что-то необычное. - Брат, - говорит он. - Что-то случилось? Дяде нужно что-нибудь? - Ничего срочного, - говорит Лань Сичэнь. - У него есть небольшое предложение, которое он хотел обсудить с тобой относительно перерыва через две недели. Цзиньши было по пути, поэтому я решил зайти лично, чтобы сообщить тебе. - Я обязательно пообщаюсь с ним до завтрашнего занятия, - говорит Лань Ванцзи, вытаскивая телефон и делая записи в своем календаре. - Это не срочно, - мягко повторяет Лань Сичэнь. - Ты даже можешь подождать до выходных. - Лучше не надо. - Хорошо, Ванцзи. Я позволю тебе лечь спать. - Спать? - спрашивает Вэй Усянь, потому что Лань Ванцзи молчит. - Еще даже не девять часов. - Молодой господин Вэй, Ванцзи здесь придерживается очень строгого режима сна. Он ... - Ты говоришь, будто не делаешь также, - прерывает его Ванцзи, хотя это противоречит Правилу ордена Гусу Лань номер 38. (Запрещено перебивать ваших старших.). - Это традиция. - Традиция ложиться спать до девяти? - настойчиво уточняет Вэй Усянь. - Мы ложимся спать в девять и просыпаемся в пять, - отвечает Лань Сичэнь. Лань Ванцзи не нравятся отголоски того, как брат подавляет свой смех. - Разве ты не знал об этом, когда утром приходил побеспокоить меня? - спрашивает Ванцзи. - Почему тогда ты был здесь в семь? - О, я планировал стучать в твою дверь, пока ты бы не проснулся, если ты еще не встал, - признается Вэй Усянь небрежно. - Ты просто случайно открыл дверь, прежде чем я начал осуществлять свой план! - Ты сказал мне, что терпеливо ждал, - обвиняет его Лань Ванцзи. - Я соврал! - Ложь запрещена! Вэй Усянь открывает рот, несомненно, чтобы еще больше смутить его, когда их прерывает старший господин Лань. - В любом случае, молодой господин Вэй, Ванцзи любит идти спать в девять вечера. На будущее, в следующий раз, когда ты решишь вторгнуться в его пространство. Старший брат загадочно улыбается. Лань Ванцзи хочет его задушить, совсем чуть-чуть. Усянь замолкает и очаровательно морщится. Видно, как ход его мыслей запаздывает на долю секунды. - Подождите, но как насчет того времени, Лань Чжань… - Спасибо, брат, - громко говорит Лань Ванцзи. - И спокойной ночи. Увидимся завтра. Он почти выталкивает его за дверь и громко ее захлопывает. Он поворачивается, чтобы взглянуть на Вэй Усяня, который, к его чести, лишь немного испуган. - Я надеюсь, - холодно говорит он, - что ты не собирался упоминать то, что, как я думаю, ты собирался упомянуть. - Боже мой, Лань Чжань, я не идиот! - протестует Вэй Усянь. - Слушай, я бы не был конкретным. Я даже соврал об этом Цзян Чэну, помнишь? Я знаю, что ты странно к этому относишься, но это не значит, что ты сделал что-то не так. Успокойся! Лань Ванцзи пытается, правда, но он волнуется и нервничает снова и снова. Его брат знает его лучше, чем кто-либо, его брат может видеть сквозь него лучше, чем кто-либо другой, и теперь его брат видел, как он взаимодействует с Вэй Усянем, что означает, что жизнь Лань Ванцзи ничем не лучше, чем просто окончена. - Я должен приготовиться ко сну, - говорит он сквозь дымку паники, которая начинает подниматься внутри него. - Лань Чжань? - спрашивает Вэй Усянь, переходя от раздраженного к обеспокоенному. - Лань Чжань, ты в порядке? - Я в порядке. Он не будет смотреть на Вэй Усяня, не будет смотреть на красивую красную полосу, которая выделяется в сине-белых тонах цзиньши, нет. Тем не менее, краем глаза он видит, что Вэй Усянь начинает приближаться к нему, подняв руку и протягивая ее вперед. Ванцзи отступает назад. - Спокойной ночи, Вэй Усянь, - говорит он и идет в ванную без оглядки. К тому времени, когда он заканчивает чистить зубы, Вэй Усянь уже ушел, и пол цзиньши безупречен. Лань Ванцзи закрывает лицо руками и безмолвно кричит.