Вероника
Не осуждать! Как важно научиться никого не осуждать. Не судите, да не судимы будете. Я каждый день учусь этому. Стараюсь быть лучше. Умнее, добрее... Но я не в силах оставаться собой, не в силах помнить все то вечное, что помнила долгие годы, когда вижу его. Я могу бесконечно ругать себя за это, но ненависть разгорается в моем сердце от одного только взгляда в его сторону. Я вижу, как он смеется надо мной и каким презрительным взглядом окидывает меня от макушки до пят. Оценивает и резко вскидывает голову. Наверное, чтобы я не забывала, что королева здесь он, а не я. Мне плевать, он для меня не авторитет, но его поведение задевает, потому что он авторитет для Джона. Я всякий раз удивляюсь, как Джон мог выбрать такого человека себе в друзья. За что мой дорогой Джон любит его? Нехорошо так говорить, но он словно порождение самого дьявола. Пронзает меня своим взглядом, прожигает насквозь... Мне его не победить. Он знает, что сильнее. Я опускаю глаза. "Мне все равно..." - говорю я себе, но это не так. Я маленькая лгунья. Я борюсь с ним за Джона. Мы все прекрасно понимаем, но не смеем произнести это вслух. Джон любит его... Потому что порок сладок, потому что порок силен. Я не считаю, себя самой добродетелью, но сегодня я на стороне света. И пусть звучит это нескромно и пафосно. Я спасу Джона, я знаю, что Джон сильнее всяких там глупых наваждений. И еще, я знаю, что это не любовь. Я не произношу ни слова, но Фредди понимает меня без слов: "Это не любовь! Джон не любит тебя, он любит меня, и ты проиграешь. Ты играешь с Джоном, но ты не кукловод, ты кукла, вот увидишь". Он смотрит на меня с неприкрытой ненавистью. Он желает убить меня одним взглядом, но не может, правда на моей стороне. Я молюсь ночами, я призываю Господа Бога на помощь... Я слишком слаба пред Дьяволом. Но моя сила в стремлении к Богу. Пред Дьяволом мы все слабы, однако, мы можем его победить. Иначе бы не боролись. Джон, преклони свои колени в молитве. Это поможет тебе обрести покой. Откажись от него. Ты можешь. Я знаю. Я согреваю тебя ночами. Я прошу ангелов оберегать тебя. Помолись, Джон, во спасение души твоей вечной. Во избавление тебя от греха страшного. Я плачу... Вера делает меня сильной, но порой я плачу от бессилия. Я ненавижу его голос. Все в душе моей холодеет, когда я слышу его. Он шипит мне на ухо очередную гадость: " Не волнуйся, Никки, я позабочусь о Джоне!" Он заливается злым смехом. Я содрогаюсь, бегу прочь. Сжимаю руки, обнимаю себя за плечи, жалея защититься. Он видит, что я его боюсь, я дала слабину, я не могу ему ответить. Я не нахожу нужных слов. Я могла бы сказать: "Заткни свой поганый рот, Фредди!" Но тот лишь картинно удивиться: " Ой, как грубо, дорогая!" Кажется, его невозможно задеть, он жестокий и непробиваемый. Он поет не только свои песни, но песни остальных участников группы. Он поет песни Джона. И это отвратительно! Джон доверяет ему свои мысли и чувства, Джон доверяет ему свои слова. Он произносит то, что должен был бы произнести Джон. Он признается мне в любви за Джона. От этого боль сковывает железными пальцами желудок. Фредди знает о Джоне все и даже больше. Он знает с какой интонацией произносить его слова. Он произносит его слова своим мерзким голосом. Голосом, которым восхищаются миллионы. Голосом, который восхваляют музыкальные газеты. Своим дьявольским голосом, который я ненавижу. Он произносит шипящие с легким присвистом. " Как змея!" - думаю я с ненавистью и тут же одергиваю себя. Даже думать так грешно, но я думаю. Змей искуситель. Бедный мой Джон!***
Я не хочу, чтобы он приближался к нашим с Джоном детям. Я хочу прогнать его прочь. Хотя бы на это я имею право? Но Джон меня не поймет. И я не могу так открыто выражать свою неприязнь. Это не по правилам. Как гнусно! Какие здесь могут быть правила? И почему я соглашаюсь играть в его игры? Ради Джона? Ради победы? Или я просто боясь его. Да, да, да, я боюсь его. Мои мальчики суют ему какие-то игрушки, что-то рассказывают. И он берет из их рук машинки и пушистых зверей, он улыбается им, что-то говорит. Заставляет отвечать на их вопросы медведей и пантер из домашнего мехового зоопарка. Мои дети обожают его. Мои дети всегда рады его видеть. И я удивляюсь, чем такой злобный демон мог подкупить моих детей. Почему они не бегут от него прочь. Они заставляют меня чувствовать себя ненужной. Я не знаю, уйти мне или остаться. Я не хочу им мешать, не хочу выглядеть наседкой, но издалека я невольно наблюдаю за их играми. Стараюсь не смотреть в их сторону, но смотрю. Я боюсь, что Фредди может обидеть моих мальчиков. Я жду, что сейчас они кинутся ко мне все в слезах. Но этого не происходит. Фредди никогда не обижает их. Он их любит, как родных. Они доверительно прижимается к нему. Мне впору резать руки, чтобы не чувствовать этой оглушительной ненависти.***
Сегодня он казался таким жалким. Таким маленьким и беззащитным, что я впервые по-настоящему устыдилась своих мыслей. Он не был похож на демона. Он был человеком со своими достоинствами и недостатками, страстями, проблемами и радостями. Он умел плакать, его легко было задеть, и он мог испытывать жалость и сочувствие. Может быть, он даже в любви Джона нуждался гораздо больше, чем я. Но Джон выбрал меня. Теперь я это знала. Теперь я жалела Фредди, потому что мы не были соперниками, потому что он проиграл. Дикки стоял над ним и не знал, чем помочь. Фредди сидел на диване, закрывал лицо руками и, кажется, плакал. Я опустилась перед ним на колени. Провела рукой по его волосам. Он вскинул голову. Посмотрел на меня со страхом и удивлением, в глазах все еще стояли слезы. - Прости меня, Фредди. Он что-то промычал, нахмурился. - За что, дорогая? - Я так ненавидела тебя с первой нашей встречи. Ты был таким сильным, неприступным, злым, ты смотрел на меня с вызовом. А Джон смотрел на тебя с любовью. Он поднял глаза на Джона. Я тоже невольно взглянула на него. Джон отшатнулся, вжался в стену, заливаясь румянцем. - Давай, забудем все плохое? Нам больше нет смысла враждовать. Я вижу, как бы он хотел, думать иначе. Как бы он хотел еще верить в то, что Джон будет принадлежать ему, но в это уже не верил. И не мог себя обманывать. Джон стоял, как чужой. Джон не знал, что ему делать. Джон не пытался утешить Фредди, потому что не мог, не умел и был бессилен. Потому что не хотел лишних прикосновений. - Давай. - улыбнулся Фредди через силу. И улыбка получилась слишком вымученной и неискренней. Он притянул меня к себе и обнял. Я поддалась, прижалась к нему, погладила по спине в утешение и мне вдруг самой захотелось плакать. Я поняла, что проиграла, но не Демону, а просто человеку. И от этого было легко...