о большой дружбе и, может быть, медведице

Сделать больно близкому самое просто — думает Женя. Знает Женя. Сама не раз делала. От нее веет сучьим характером за километр, эгоизмом и неумением заботиться ни о ком (чаще всего о себе). Или так только ей кажется? — Тут героев нет, — перебирая струны на своей гитаре, рассматривая потолок в комнате Жени, сказал тогда Максим. Женя была напугана, Максим как бы не хотел ее понять, у него отчаянно это не получалось. Он почувствовал как кошка под боком устроилась удобнее, как Женя погладила свою питомицу, едва прикасаясь к ее шерсти. Кошку они спасли две недели назад. Тогда Максиму казалось гениальным решением отдать котенка подруге. Тем более она так переживала за бедную продрогшую кошку на улице. Трудности случились в первый же вечер. После посещения ветеринарной клиники с мамой, Женя прибежала к Максиму. Был уже глубокий весенний вечер, когда бабушка Макса открыла ей дверь и, доверяя ее нервозной улыбке, позвала внука. — Забери ее, — протягивая на вытянутых руках явно блин растерянную кошку, сказала Женя. Максим также растерянно кошку инстинктивно взял, но удивиться не забыл: — Чего? — хватая руку подруги свободной левой рукой, чтобы она не успела сбежать не объяснившись. — С кошкой что-то не так? — Абсолютно здорова. Женя на разговор настроена не была. Вообще. Совсем. Словно ее расстраивало одно только упоминание кошки, не говоря уже о ее непосредственном существовании рядом. — Тогда не понимаю ни черта, — признался Максим, выходя из квартиры на площадку и прикрывая дверь за собой. Не хватало еще разбудить только что заснувшую младшую сестру. — Я не могу ее приютить, — складывая руки на груди, сказала девочка, словно это было объяснением. Максим знал наверняка, что она хотела сама забрать кошку еще пару часов назад и со всем энтузиазмом отнеслась к миссии по ее спасению. — Аллергия? — Нет, — честно ответила на свою голову. — Тогда что? — Я боюсь, — шепотом. Не могла Женя признаться в чем-то настолько постыдном другу громче. — Кошку? — усмехнулся Максим, прижимая к себе ласкового котенка ближе. Он точно знал, что Женя не из пугливых, а кошка не из пугающих. — Ответственности, — потупив взгляд, зачем-то честно говорит Женя. Уже поднимаясь на третий этаж к Максиму она решила что соврет. Соврет об аллергии мамы. У Макса не будет возможности опровергнуть ее слова. Когда она увидела друга за спиной его бабушки, то поняла, что скажет правду, если он спросит. Вернее когда он спросит. Конечно же он спросил. Максим взгляда с нее не сводил секунд пять, оценивая честность. Знал ее. Удовлетворительно кивнул собственным мыслям и, поглаживая кошку, первый спустился на лестничный пролет, осторожно запрыгивая на высокий подоконник с кошкой в руках. Женя повиновалась, следуя за другом. Они просидели, болтая об ответственности за кошку и, в целом, об ответственности до того момента пока из квартиры Макса не вышла его бабушка, напоминая, что уже поздно и пора по домам. Друг Женю до ее дома проводил. Кошка в руках была уже у девчонки и держала она ее уверенно. Максиму казалось, что он смог Женю убедить в ее внутренней силе, которой точно хватит на то, чтобы позаботиться о кошке и, возможно, о себе. Казалось. На следующую ночь Женя, обрывая провода (метафорически, конечно же), дозвонилась до Максима на домашний, перебудив всю его семью. Мама Жени уехала в командировку, по иронии судьбы на следующий день после появления кошки в доме, и девчонка чуть с ума не сошла. Максим успокаивал ее полночи и притащился к ней на рассвете. В тот день они прогуляли школу, Женя кидала на друга благодарные взгляды, но ничего особенного так и не сказала, словно кошка была их негласной общей ответственностью. Хотя, наверное, так и было. Максим первым ее заметил и потащился спасать. Все две недели Макс приходил с Женей к ней домой после школы, проводил почти все время с кошкой, ходил с ними в ветеринарную клинику, заслужил статус «худшего старшего брата» от обиженной семилетней сестры, притащил сестру с собой домой к кошке и, в общем-то, был образцовым котовым отцом. Они с Женей дали ей кличку Луна. Ее серый окрас и небесно голубые глаза наталкивали на космические ассоциации. И вот они тут. Проводят втроем очередной вечер, пока Максим наигрывает незамысловатые мелодии на гитаре, Женя шепотом читает прозаические отрывки, недавно написанные, а кошка между ними сладко спит, успокоившись от нервозного внимания хозяйки. В тот вечер Женя снова подняла вопрос о том, что ей кажется будто бы она будет плохой хозяйкой для кошки в дальнейшей перспективе, Макс отшучивался о том, что Жене еще повезло, у него домашний питомец — черепаха, которая грозиться пережить всю его семью. И правда, черепаха у них жила уже восьмой год. Неизменно такие вечера заканчивались разговорами о вечном, сегодня о героях, которых нет. — Если героев нет, — ответила другу Женя, — то мы их выдумаем. — Пошло получится, — Максим задеть талант подруги не хотел, она это знала, но внутренне все-равно расстроилась. — У тебя герои часто карикатурные. Женя блокнот потертый открыла, который совсем недавно отложила, закончив читать свой последний написанный набросок, садясь на кровати, листая исписанные страницы. — Напишу о тебе, — знает, что никогда не признается, что уже написала, — тогда не будешь так негативить, — усмехается. Максим только взгляд на нее лукавый переводит, словно не просто знает, что она про него написала, а читал не раз. Женя взгляд в блокнот прячет. Рассекреченные драмы ей ни к чему. — Опошлишь до ужаса, — снова начинает лениво перебирать струны, импровизированную мелодию продолжая. — Сделаешь из меня героя, — и улыбается так, словно совсем не против. Женя думает, что знает — это все фарс. — Из тебя героя не получится, — ответную ухмылку возвращает, наконец-то взглядом с другом сталкиваясь, осмелев. — Только если отрицательный. Максим думает о чем-то. Женю не посвящает в свои мысли. И становится явно грустнее. — Тогда не пиши обо мне, — серьезно говорит спустя молчаливые секунды, больше напоминавшие вечность. — Хорошо, — Женя все-равно усмехается, хотя пытается быть серьезной. Не получается смотря глаза в глаза. Еще и кошка, почувствовал перемены настроения в комнате, проснувшись, потянулась и попыталась устроиться на коленках Жени, уляглась прямо поверх блокнота. Женя, смирившись (и признав, что этого состояния стало слишком много в ее жизни), кошку нежно погладила. — Пообещай. — Обещаю, — заранее зная, что соврала. Максим тогда сделал вид, что поверил. А кошка прильнула ближе к ладоням, словно зная, что только что натворила ее хозяйка.