Насмешка судьбы

— Люди пошли войной на рептилоидов? — Нет. До змеелюдов, построивших свой город в недрах вулкана, им было не добраться. Поэтому они решили воевать с нами. — Вот это поворот, — изумленно произнес Эредин после некоторой паузы. — Не, я, конечно, знал, что dh’oine и логика — вещи несовместимые. Но не думал, что настолько. — Страх лишает разума, — отозвался Архиварий. — А осколки знаний, нахватанных там и сям, не складываются в систему и не дают цельной картины происходящего. Но люди нетерпеливы, у них нет времени думать, учиться и ждать. Те же из них, кто ухватывают информации больше, чем могут осмыслить, в непомерной гордыне начинают мнить себя мудрецами, а все лишь потому, что знают на толику больше, чем темные и невежественные соплеменники. Такова была и Телиф. Её колдовство могло искусственно продлить жизнь и молодость, но вот сделать хоть чуточку умнее — увы. Она считала, что овладела тайнами мироздания, но на самом деле не видела дальше собственного носа. — Так dh’oine же по-другому не умеют, — развел руками Эредин. — Чего ты еще от нее ждал? А она к тому же еще и магичка. Они все с припиздью. Вот хоть у Цирьки спроси — она тебе такое про них понарасскажет… Впрочем, я увлекся. Так что там эта Телиф вычудила? — Сначала она велела своим людям разрушить Северный Акведук, по которому с Великих Озер в город поступала вода. А когда мы пожелали узнать, что подвигло ее на это безобразие, она заявила, что переговоры согласна вести только в Круге Мечей. Я отправился туда. И был убит. — Погоди, а разве так можно было? Они ведь нарушили правила — убили переговорщика, который пришел с миром. Или проклятие на такой вариант не распространялось? — Распространялось. И еще как. — Но как же эта идиотка… — Телиф об этом не знала. Она не спрашивала. А мы ей не рассказывали. Это место не предназначалось для переговоров с людьми, потому что от них мы не ждали подвоха. — Ну как можно было быть такими беспечными и наивными, — сокрушенно покачал головой Эредин. — Эх вы, а еще потомки детей богов. Ваши же папаши и мамаши их создавали, а вы что, не видели, что у них получилось? — Нас долго не интересовали люди, — ответил Архиварий. — Они не казались нам интересными. Творцы предоставили своим творениям полную свободу — живи как хочешь. Или как сможешь. Или вовсе не живи. Мы не вмешивались. — Вот и мои предки тоже, — проворчал Эредин. — Сначала не вмешивались, думали, мол, сами быстро передохнут. А они наоборот, расплодились. Впрочем, мы отвлеклись. Получается, Телиф и ее люди напоролись на проклятие Круга Мечей. И что случилось потом? — Ты невнимательно слушал меня, юный альв. Я же сказал, что меня убили. Откуда мне знать, что случилось в мире после моей смерти? — Знаешь, для мертвого ты очень бодро и внятно ведешь со мной диалог. И о прошлом этого мира рассказал очень даже подробно, складно и интересно. А раз смерть тебя даже склерозом не наградила, сдается мне, она и в во всем остальном, что касается информации, помехой тебе не стала. — В чем-то ты несомненно прав. Я могу поведать тебе историю нашего падения, но лишь в общих чертах, так как очевидцем тех событий я уже не был. Мой дух вернулся сюда, так как именно работа в Архивах была смыслом моей жизни. Но с тех пор я оказался накрепко привязан к этому месту, у меня нет возможности даже ступить за порог этой комнаты, — Архиварий вздохнул. — Я так и обречен до конца времен бродить по этому залу среди тысяч пыльных свитков, на которых записана история этого мира почти от начала времен и запечатлена многовековая мудрость тех, кто по могуществу и силе был равен богам, — он покачал головой. — Бесценные знания, перенесенные на пергамент, валяются на полу в беспорядке и пыли. А я даже не могу вернуть их на стеллажи, чтобы поместить на законное место. Согласно номенклатуре, — строго добавил Архиварий. — А почему не можешь? — поинтересовался Эредин. — А как? Я же бесплотный дух. У меня не получится взять в руки свиток. И вот я наблюдаю беспорядок в моих любимых Архивах, расстраиваюсь ужасно, а поделать с этим ничего не могу. — А, вон чего, — Эредин оглядел зал и действительно увидел у стен под стеллажами валяющиеся на полу свитки. — С этим я был мог тебе помочь, в смысле, подобрать мудрость веков с пола и рассовать ее по полкам согласно номенклатуре. Только, как я посмотрю, работы тут немало, а у меня времени нет. Да и не люблю я с бумагами возюкаться. И не умею, если уж честно. Как пить дать все тебе тут еще больше перепутаю. Но могу подослать сюда человечка — он коллега твой, тоже архиварий местный, Нумой его зовут. Он не то что рад будет тебе помочь — запищит от восторга, если ты позволишь ему прикоснуться к святыням, потому что для него вся вот эта макулатура — наверное святее самого Митры, которому он поклоняется. — Это было бы неплохо, — Архиварий явно приободрился, услышав слова Эредина. — Хотя, погоди, — Эредин озадаченно потер подбородок. — Не получится у нас ничего. Я ж про скверну-то забыл. А она на людей как-то странно действует. Глумятся они от нее, чудить начинают, с ума сходят. Ты, кстати, можешь объяснить, что это такое вообще — скверна? И почему я на нее никак не реагирую? — Твой народ покинул этот мир до того, как валки начали совершать ритуалы, чтобы говорить с существами из бесконечной пустоты. На алтари Древних не было пролито ни капли крови альвов. Вы не смешивались с валками и людьми, не участвовали в кощунственных экспериментах змеелюдей, потому ваши кровь и память чисты. Древним не ведомы ваши сомнения, страх и боль. Они не чувствуют вас, а вы не слышите их. — Так это хорошо, — приободрился Эредин. — Возможно, да, — согласился Архиварий. — Клаэль как-то оговорился, что в наших землях надо навести порядок, но одному ему не справиться, и нужна помощь кого-то извне. Только вот скверна мешает. Возможно, ты и есть тот самый, кто может нам помочь. — Я вообще-то не благотворительный фонд помощи божьим детям, оставшимся без попечения родителей, — заметил Эредин. — Ты же обещал прислать мне человечка, который поможет навести порядок в Архивах, — напомнил Архиварий. — Я от своих слов не отказываюсь. Но ты не сказал, что делать со скверной. Немного будет пользы, если мой засланец спятит, оказавшись в твоих Архивах. — Здесь нет скверны, — сказал Архиварий. — В Архивы не было доступа никому, кроме членов Триумвирата. Но Клаэль, сколько я помню, при моей жизни никогда не посещал Архивы, Король-Жрец, правда, заглядывал, но очень редко. — Тогда как я проведу Нуму через площадь? — стоял на своем Эредин. — Там все пропитано скверной. — Ему не нужно выходить из здания, — сказал Архиварий. — Видишь стеллаж справа от меня? На нижней полке лежат ключи от дверей, что ведут в залы правой и левой башен Архива. Так твой друг сможет попасть сюда напрямую, минуя зараженную скверной площадь. — Вот это другое дело! — обрадовался Эредин. — Погоди-ка, — спохватился он. — Ты сказал, Клаэль хочет навести здесь порядок. Это что значит? И не говори сейчас, что я, юный альв, невнимательно тебя слушал. Клаэль — один из ваших, чистокровных потомков Валков. И он же — один из Триумвирата, что правил вашей страной до войны. Видимо, он же — гигант в красном плаще, который обходит дозором город перед песчаной бурей. А обычно он стоит на возвышении перед Храмом Старого Змея. Клаэль — единственный выживший Король-Гигант? — Да. Именно так, юный альв. — Значит, он может рассказать мне о том, что случилось после твоей смерти. О проклятии, о зеленой стене, о браслетах… — Зеленая стена — один из элементов проклятия. Она запирает территорию, ограниченную каменными обелисками, которые мы воздвигли на границах подвластных нам земель. Ни единая живая душа не сможет пройти сквозь стену без нашего ведома и дозволения. Браслеты предупредят рабов об опасности. Те же, кто не носит браслетов, являются нашими врагами. Их мы предупреждать не обязаны. — Нормально, — пробормотал Эредин. — Вот я никакого браслета не ношу. И скажите, что я вам сделал? Ничего. А захочу я выйти за пределы вашей стены? Я — враг. Так, по-вашему, выходит? — Так было в те времена, когда Король-Жрец накладывал проклятие. Он целил в змеелюдов, которым мы не доверяли, хотя и не считали их врагами в открытую. Потом врагами нам стали люди во главе с Телиф. А ты просто стал заложником прошлого недоверия и старой вражды. — Но ведь ты, получается, имеешь власть позволить пройти сквозь стену, — сказал Эредин. — В одиночку — нет. Разрешение мог дать лишь Триумвират. — Ты, Клаэль и Король-Жрец, — задумчиво сказал Эредин. — Вы с Клаэлем по-прежнему находитесь в Городе, а куда делся ваш Жрец? — Этого я не знаю, тебе лучше поговорить об этом с Клаэлем. — Тогда объясни мне вот что: люди, носящие браслеты с зеленым камнем, считаются вашими рабами. А как насчет тех, кто носит наручи с янтарем? Они без проблем проникают сквозь стену сюда и так же легко уходят обратно во внешний мир. И что-то мне подсказывает, что вашего разрешения они не спрашивают. Я скажу больше, они вообще не подозревают о вашем существовании. — Ты спрашиваешь меня о том, что меня не интересует и не касается, юный альв. Я Архиварий, а не страж стены. — Так, я понял. Об этом мне тоже лучше поговорить с Клаэлем, — вздохнул Эредин. — Именно так. — Ладно, а сломать-то эту стену можно? Ну то есть как-то снять проклятие? — Нет неснимаемых проклятий, — невозмутимо ответствовал Архиварий. — Снять его несомненно может тот, кто наложил. — То есть Король-Жрец, который находится даже Дана не ведает где. М-да. На колу мочало, начинай сначала, — с досадой покачал головой Эредин. — Я могу лишь сказать, что стена связана с браслетами. Получив артефакт, позволяющий снять браслет, ты, вероятно, смог бы и разрушить стену. — Как вариант! — обрадовался Эредин. — Этот способ точно надо попробовать. Спасибо за совет. Э-э, вот только… А как мне заполучить этот артефакт, ты случайно не знаешь? — Знаю, — кивнул Архиварий. — Тебе лишь нужно собрать вещи, которые участвовали в создании браслетов. — И всего-то! — воспрял духом Эредин. — Так это я сейчас ноги в руки — и на поиски. Цирьку оставлю у митрян — все равно от нее сейчас никакой пользы, только под ногами путаться будет и с толку сбивать своими вумными советами. А сам наряжусь в неснашиваемые сапоги, которые мне митрянский обувщик обещал сшить, и в путь. А, да, ты мне только скажи, что за вещи мне искать-то надо. — Перво-наперво тебе потребуется Звезда Заступника — драгоценный камень, подаренный Тиросу — чемпиону арены за его последнюю в качестве гладиатора и самую славную победу над драконом — могучим существом, созданным магией Короля-Жреца. — То есть мне надо пойти к этому вашему Тиросу и попросить у него камень, — Эредин в задумчивости покачал головой. — Хрена лысого он мне его так просто отдаст. Видимо, придется драться. И в связи с этим у меня вопрос: кто такой этот Тирос и где мне его искать? — Тирос — сын нашего Короля-Жреца и одной из его наложниц, человеческой женщины. — Ага. Так он, значит, наверняка уже помер. Раз он полукровка, то не обладает вашим долголетием. Ведь так? — Вероятно, — согласился Архиварий. — Но ты не дослушал меня до конца, нетерпеливый юный альв. — А-ай, — в досаде воскликнул Эредин. — Так ты как-то поживее тогда рассказывай, что ли. Я понимаю, тебе спешить уже некуда, а я, хоть и юный альв, но времени у меня в запасе не так много. А если мы с тобой будем и дальше поспешать в твоем темпе, я отсюда выйду уже не юным альвом, а убеленным сединами старцем, что вдвое старше даже нашего патриарха Ауберона. И, кстати, хватит уже попрекать меня моим возрастом! Меня это и дома прилично подбешивало, когда сначала Ауберон снисходительно так юношей частенько называл, потом Ге’эльс начал умничать, типа, вы еще молоды, Ваше Величество, а в управлении государством нужен опыт… Впрочем, мы отвлеклись. Ты ведь не договорил. — Тирос в знак уважения к прекрасному и гордому созданию, которое он победил в трудном и красивом поединке, возложил Звезду Заступника на чело дракона. — Ага, — кивнул Эредин, что-то смекая. — Значит, артефакт нужно искать на арене. Это хорошая новость, так как найти его среди старых костей особого труда не составит. А вот плохая новость состоит в том, что это не составит труда ни для кого. Стало быть, велика вероятность, что камень давно прикарманили какие-нибудь ушлые искатели сокровищ. — Нет. Камень по прежнему находится там, куда поместил его Тирос, — прозвучал за спиной Эредина чей-то низкий и хриплый голос. Эльф резко обернулся, уже сжимая рукоять меча и будучи готовым отражать нападение. Однако вошедший — гигант в накинутом на плечи красном плаще, поднял руку в знак своих мирных намерений. — Не нужно хвататься за оружие, гость. Я не воевать с тобой пришел. — Здравствуй, Клаэль, — подал голос Архиварий. — Приятно, что заглянул. Хотя, как я понимаю, сегодня ты пришел не повспоминать о днях былых и не искать что-то в архивах. — Я сообразил, что случилось нечто необычное, когда вышел на площадь и увидел кучу раздробленных костей, в том числе змеелюдских. Мне стало интересно, кто же смог сразить моих про́клятых стражей. — Херовая у тебя стража, — заметил Эредин. — Уж очень безмозглая. Чтобы ее перебить, даже особой сноровки не требуется. Да и нестойкая к тому же. Ударишь посильнее — воины твои и рассыпаются. — Все это так. На самом деле лучший защитник Города — это скверна. Но на тебя она почему-то не действует. — Это потому что я — эльф. — Альв, — пояснил Архиварий, видя недоумение Клаэля. — Надо же, — покачал головой Клаэль. — Я никогда не видел альвов. Они покинули наш мир задолго до моего появления на свет. Вот уж не думал, что по прошествии стольких веков, этот мир сможет меня чем-то удивить или показать то, чего я еще не видел. — Вообще-то я тоже никогда не видел таких, как вы, — Эредин недовольно посмотрел снизу вверх на высоченного Клаэля, который превосходил эльфа ростом примерно вдвое. — Хотя я за свою жизнь успел много где побывать и много чего повидать. Может, еще и побольше, чем вы, тыщу лет сидя на одном месте. Но я не выпендриваюсь, похваляясь своим опытом и осведомленностью, как некоторые — возрастом. Видимо, потому что больше им хвалиться нечем. — Клаэль, — обратился к соратнику Архиварий. — Юн… Наш гость Эредин не любит, когда ему намекают на его молодой возраст. — Не думал, что альвы такие обидчивые, — усмехнулся Клаэль. — Не думал, что наши создатели внешне столь непохожи на нас, — буркнул Эредин, исподволь разглядывая Клаэля и про себя признавая, что выглядит он действительно жутковато: узкое лицо с непропорционально широкой и плоской переносицей казалось почти безносым; выдающиеся на фоне впалых щёк скулы выглядели чересчур острыми; большие, широко расставленные глаза без зрачков и ресниц имели красновато-оранжевый цвет; лишенная волосяного покрова голова была сильно вытянутая в затылочно-теменной области, а высокий лоб венчало незамысловатое украшение, напоминающее бабочку, на тонком золотом обруче, который охватывал голову Клаэля. Беседуя с Архиварием, Эредин не особо обращал внимания на его рост — прозрачная переменчивость контуров призрачной фигуры скрадывала высоту и истинные размеры великана. Глядя же на Клаэля, который был существом из плоти и крови, Эредин испытывал некоторый дискомфорт, так как тот прямо-таки башней возвышался над ним, и эльфа, который сам привык смотреть на всех сверху вниз, это слегка раздражало. — Кажется, ты хотел задать Клаэлю какие-то вопросы, — напомнил Эредину Архиварий. — Например, узнать поподробнее, что случилось после того, как меня убили в Круге Мечей. — Это, конечно, интересно. Но меня сейчас больше интересуют вещи, которые нужно собрать для артефакта, могущего разломать стену. — События, произошедшие после смерти Архивария, связаны с появлением стены, — сказал Клаэль. — Такова была плата за убийство, совершенное в священном месте. Но закрытием границ проклятие не ограничилось. Убийцы и клятвопреступники были обречены не знать покоя после смерти, скитаться вечно неприкаянными по дорогам среди лесов и равнин севера, нести бессменный караул на стенах башен и у ворот крепостей, которые они должны были охранять и защищать при жизни, вести бесконечный бой на полях сражений, где они когда-то пали, служить мне, Творцу войн Клаэлю, и по моему велению, пока будет стоять Город, обходить его дозором, обороняя от чужаков, кем бы они ни были. Альв, ты видел, сколько здесь костей? Они так и лежат с тех пор непогребенными. Не становятся пылью и прахом, а земля не принимает их. И так будет до тех пор, пока не избудется проклятие. — Вот оно как, — протянул Эредин. — Злобён однако был колдун ваш. Хотя правильно, я считаю. И одобряю. С дхойнями только так и можно. Они же по-хорошему не понимают. — Дхойни это… — недоуменно переспросил Клаэль. — Люди. Вы же с ними землю не поделили. Или чего они на вас окрысились? А, хотя вспомнил, — упредил Эредин замечение Архивария. — Не надо в очередной раз говорить, что юный альв недостаточно внимательно слушал. Не в меру любопытные дхойни полезли куда не следует, нашли там кого не должны были, со страху ум за разум у них зашел, и они традиционно решили, что надо повоевать — авось полегчает. — Прекрасно излагаешь, юн… кхм, Эредин, — кивнул Клаэль и даже удовлетворенно прицокнул языком. — Коротко и по делу. Но и я не просто так завел речь про неупокоенные останки. Тирос был проклят, а вместе с ним проклятие коснулось и дракона, который был убит на арене. Понимаешь, к чему веду? — Драконьи мощи бродят по арене. А во лбу звезда горит, — сообразил Эредин. — М-да. Выходит, хорошая новость в том, что у неупокоенного дракона затруднительно попереть камешек. А плохая — в том, что это будет непросто сделать в том числе и мне. Только искатели сокровищ свободно могут плюнуть и обойти место, где гуляет неупокоенный дракон, по широкой дуге, а у меня выбора нет. Придется лезть в драку. Так где, говорите, арена эта находится? — И как ты собираешься сражаться с драконом? — вместо ответа поинтересовался Клаэль. — Мечи у меня есть, броньку справлю поприличнее — и пойду. А что дракон-то, огнем плюется, летает или так, просто большая ящерица? — Плюется, — сказал Клаэль. — И размером не мал. — Значит, огнеупорная броня нужна. Или что-нибудь магическое. К примеру, щит. Может, вы что-нибудь посоветуете? — Помню, был у нас один такой щит, — сказал Клаэль. — Назывался Дымка печали. Очень хорошо от огненных атак защищал. Собственно, его для этого и делали. Может, и драконов огонь он сдержал бы. Только вот где этот щит теперь искать, я не знаю. Поройся в архивах, может и найдешь концы. — Ага, поищем, — деловито кивнул Эредин. — Вы мне главное скажите, где сам дракон-то обретается? То есть арена эта самая где находится? — Идем, покажу, — Клаэль жестом пригласил эльфа посмотреть на макет. — Видишь, это Город, — гигант указал на миниатюрные строения, окруженные такой же игрушечной стеной. — Вот Храм Сета, вот Архивы, где мы сейчас находимся, это площадь, а вот и лестница, ведущая к Вратам Рассвета. Через них ты покинешь Город и, встав на Имперскую дорогу, вскоре выйдешь по ней к Длани Создателя. Она будет служить тебе ориентиром, так как чтобы достичь Арены, тебе нужно перейти реку и двигаться прямо на восток, а Длань все это время должна быть у тебя за спиной. Как только выйдешь на равнину, увидишь обелиск — такой же, как в Городе на площади. Ты заметишь его издали, это единственное, что привлекает внимание среди ровной, как блюдце, обширной пустоши. Арена расположена как раз под обелиском, но вход на нее — дальше. Нужно спуститься к реке… — Стоп! Я понял, где это. Местные называют это место провалом. А обелиск я видел с вершины башни Сновидцев. Ну, а раз так, то и вход уж как-нибудь найду. — Ну и еще кое-что, — сказал Клаэль. — Раньше, когда на Арене проводились бои, на нижнем ярусе мы держали Стража Арены — большую змею, которая выполняла много функций: и сакральную, и охранную, а заодно и… — Клаэль развел руками, — утилизационную. — Ну да, — хмыкнул Эредин. — То, что оставалось после поединков, надо же было куда-то девать. А так — и на арене чисто, и Сет сыт. — Такая же змея обитает у нас в Храме, — сообщил Клаэль. — До сих пор. Значит, и Страж может быть еще там. — Буду иметь в виду, — кивнул Эредин. — Тогда переходим ко второму артефакту, — предложил Архиварий. — Это Камень Кары или по-другому он называется Сердце песков. С ним наверное будет сложнее всего. Потому что его, как такового, больше не существует.