Насмешка судьбы

— Не существует? — Эредин сжал губы, вынуждая себя в очередной раз вскинуть голову, чтобы посмотреть на высоченных собеседников. — Чё, издеваетесь? — Отнюдь нет, — спокойно сказал Архиварий. — Просто констатируем. — На хрена? — Прости, что? — На хрена, говорю, мне информация о том, чего уже не существует, — процедил сквозь зубы Эредин. — Никто не сказал, что это необратимо, — заметил Архиварий. — Что такое Камень Кары? — спросил Эредин. — Почему его не существует и что надо сделать, чтобы он начал снова существовать? — Тебе историю подлиннее или покороче? — осведомился Клаэль. — Желательно покороче. — Камень Кары раскололся. — И? — спросил Эредин после некоторой паузы, в течение которой он ждал продолжения рассказа. Его не следовало, и эльф быстро потерял терпение (которым он и так не отличался). — Все, — развел руками Клаэль. — Ты ведь просил покороче. — Ладно. А если подлиннее, — демонстрируя легкое раздражение, попросил Эредин. — Тогда надо начинать с того, что Архиварий был предательски убит в Круге Мечей, — сказал Клаэль. — Да, вероломные дхойне его убили и навлекли на себя проклятие. Архиварий мне об этом уже поведал. — Конечно, мы не могли оставить безнаказанным подлое убийство одного из Триумвирата, — начал рассказ Клаэль. — Мы объявили людям войну. — Они объявили вам ее еще раньше, когда разрушили ваш Акведук, — заметил Эредин. — Мы думали, это какое-то недоразумение, — пояснил Архиварий. — И как вы узнали правду? — Нам рассказали первые пленные. От них мы узнали и о причине безумия и бешенства Телиф. — Когда проклятие Короля-Жреца воздвигло стену, люди поняли, что им некуда бежать и некого звать на помощь. Они остались с нами здесь, в этом замкнутом мире один на один, — продолжил Клаэль. — Мы не собирались прощать предательства. Они не думали уступать. Это была война на уничтожение: или мы, или они. — А змеелюды, — напомнил Эредин. — Весь сыр-бор, как ни крути, начался из-за них. — Они предложили нам помощь, точно зная, что с людьми им не сговориться, и если те победят, их может ждать незавидная судьба. Хотя, у змеелюдов в запасе был Сияющий Трапецоэдр, о котором Телиф и понятия не имела. Без сдерживающего фактора в виде Кольца Сета, думаю, судьба выживших после войны людей была бы незавидна. А если честно, то поистине ужасна. Магия Телиф — просто ярмарочные фокусы по сравнению с могуществом того, кто пришел бы на зов Жреца наагов. — Кстати, трапецоэдр — еще один артефакт, который тебе нужно заполучить, чтобы попробовать сломать стену, — заметил Архиварий. — Но по сравнению с тем, что нужно предпринять, чтобы заполучить Камень Кары, добыть трапецоэдр легче легкого. Никаких тайн, загадок и сложностей. Просто зайдешь в вулкан, найдешь колодец Скелоса, прыгнешь в него, отыщешь логово Жреца и отберешь у него реликвию. Ну, конечно придется попотеть. В прямом смысле — в вулкане, как ты сам понимаешь, жарковато. И продраться через несколько рядов охраны. Но такому умелому, сильному и ловкому мужчине, как ты, юный альв, это испытание — раз плюнуть. — Да. Никаких загадок, никакой магии — знай маши мечом, — подтвердил Клаэль. — Ну, может, сам Жрец чего измыслит. Но тут уж мы тебе не помощники, мы и в годы вроде бы нейтрального мира с наагами не могли угадать, что за идеи витают у него в голове. — Да мне похрену, что у него в голове, — отрезал Эредин. — Морда есть — можно бить. С этим действительно вся ясно и просто. Давайте дальше про Камень Кары. — Мы заключили союз с наагами против людей, разрушили свою часть Акведука и начали военные действия. Сначала все шло неплохо, но потом мы начали ощущать недостаток живой силы. Людей было больше, намного больше. Они умирали сотнями, но их место занимали другие. Нам же восполнить свои потери было нечем. Если бы мы только знали, что нужно лишь немного подождать, — Клаэль покачал головой. — Ты о чем? — не понял Эредин. — Стена блокировала способность к размножению. Это был неучтенный элемент, о котором, как потом выяснилось, не знал даже создатель проклятия, наш Король-Жрец. Лишившись возможности воспроизводиться, люди утратили свой главный козырь — непрерывное восполнение численности и больше не были для нас проблемой, война закончилась бы сама собой через каких-нибудь жалких лет двадцать-тридцать. Но кто мог знать об этом на первом году противостояния. Впрочем, возможно, Телиф начала что-то подозревать. Что ни говори, в смекалке и способности быстро соображать и ориентироваться в ситуации отказать ей было нельзя, схватывала она буквально на лету. А может быть, она давно вынашивала планы нападения на наши земли и втайне готовилась к войне, хотя при личных встречах ее уста неизменно источали мёд и елей. С помощью магии людям удалось создать мощное оружие, которое они пустили в ход во время обороны горных проходов в Речной край. Наверное ты видел багрово-бурые, будто оплавленные камни и скалы горного хребта, что тянется от стен Города к северу и делит равнину надвое. После того, как были разрушены Акведук и торговые пути Небфу, перейти через Граничный Хребет можно было только с запада. Речной край в те времена был пустынен: скалы, каменистые осыпи, дремучие леса со зверьем, реки да озера. Суровые погодные условия не делали это место привлекательным для житья. Тем более, нам места хватало и так. Почему Телиф в поисках новых земель отправила гонцов на неприветливый север, проигнорировав куда как более пригодные для проживания речные долины на западе, мы так и не поняли. Да впрочем, это было уже и не важно, — Клаэль вздохнул. — На самом деле наш мир был обречен с того самого момента, когда Телиф и ее люди прибыли в наши земли, а мы оказались столь недальновидны и беспечны, что проявили гостеприимство, отдав им восточные леса и допустив в северные равнины. — Так что случилось в битве у горных перевалов? — спросил Эредин, нарушив молчание, в которое погрузился Клаэль, видимо вспоминая о днях былых и сожалея об ошибках прошлого. — Ах да, битва, — опомнился Клаэль. — Мы думали, что войне скоро конец. Люди терпели сокрушительные поражения, несли тяжелые потери, мы рассчитывали, что они вот-вот запросят мира. Но, конечно, теперь мы не собирались их слушать. Однако Город стал испытывать недостаток в пресной воде. И мы решили, пройдя через Речной край к северным равнинам, выдавить людей обратно в джунгли и починить Акведук, запустив плотину на полную мощь, чтобы мост стал непроходимым и служил лишь для поставки воды. Но у перевалов нас ждали — большое войско, готовое к битве, которая, проиграй они ее, стала бы для людей последней в этой войне. — Надо полагать, в битве они победили, — констатировал Эредин, так как Клаэль снова умолк, погрузившись в воспоминания. — Оружие, которое они применили, разметало моих воинов, превратив задетых волной в камень, — Клаэль покачал головой. — Можешь пройти к месту битвы. Пройти и посмотреть. Они до сих пор стоят там, по берегам ныне мертвого озера — каменные статуи, застывшие в криках ужаса и боли. А земля вокруг и сам воздух над водами озера — отравлены и безжизненны. Даже скалы и камни близ места битвы почернели и оплавились. Уж сколько веков прошло с тех пор, а природа так и не смогла восстановиться. — И что это за оружие такое? Магия? — поинтересовался Эредин. — Этого мы так и не узнали. Нам пришлось отступить. Впрочем, люди, видимо, тоже потратили слишком много сил и преследовать нас не стали, отойдя за горы на север. — А как они узнали о ваших планах? В частности, что вы собираетесь атаковать перевалы и выйти к Речному краю. Что ни говори, с таким оружием много значит тот факт, что применили они его не на своей территории. Думаю, если бы вы успели добраться до их поселений, хрена с два они бы стали пуляться снарядами, которые обращают в камень все живое, отравляют воду и воздух, выжигают землю и плавят камни. — Логично, — кивнул Клаэль. — То есть совершенно верно. Если бы мы успели перейти горы, все было бы иначе. Но случилось то, что случилось. На самом деле нас просто предали. Тот, кто служил нам верой и правдой много лет, кто сражался и убивал во имя Империи, кто не знал иной цели в жизни, кроме как воевать за нас — быть нашим копьем и щитом. Тирос Смертоносный. Он никогда не сомневался, не спрашивал «зачем», не требовал ни платы, ни благодарности, ему не нужны были слава и почести — он просто исполнял нашу волю. Мы доверяли ему безоговорочно. А он нас предал. — Почему? — Из-за Телиф. — Неудачный выбор? — сощурился Эредин. — Тирос был знаменит и популярен, у него было много женщин, и многие из них его любили. Он мог выбрать любую. Но влюбился именно в Телиф — старую, лживую и злобную королеву-ведьму. — Так всегда и бывает, — махнул рукой Эредин. — Вот взять хотя бы нашего ведуна Аваллак’ха… Хотя, ладно, не будем, а то если я эту волынь заведу, так и до пришествия Белого Хлада в ваши земли не закончу. Значит, Тирос предал вас из-за бабы. Вот и тут вам эта Телиф подгадила. Прямо со всех сторон обложила. В благодарность, видимо, что вы её на корм Сету или Йогу не пустили. Или, может, она наоборот, хотела, а вы не пошли навстречу, вот она и расстроилась. — Тирос жестоко поплатился за свое предательство, — сказал Клаэль. – Король-Жрец проклял его… — Бессмертием. Вы уже говорили, — напомнил Эредин. — Да, но не так, как остальных. Прочие не могли обрести покоя после смерти, Тирос был наказан проклятием вечной жизни. — Вот сейчас я не понял. А что в этом плохого? — Он был обречен вечно жить в главной башне Ксаллана, там, где он когда-то поклялся стоять дозором на пути к вулкану. Один — без друзей, без соратников, без семьи, без любимой — ибо все они умерли; остался лишь он, сам по себе, сам с собою, со своими думами, воспоминаниями, наедине со своим проклятием. Когда умерла Телиф, он сошел с ума, превратившись в настоящее чудовище в человеческом обличье. Его больше не знали как Тироса, с тех пор он звался Душегубом. В его башню, которую люди прозвали Черной, мы отправляли пойманных на севере бунтовщиков. И пленные, и наши рабы, и слуги были уверены, что нет участи страшнее, чем попасть в руки Тиросу-Душегубу. Даже смерть на кровавом алтаре Сета виделась им милосерднее тех мук, что ждали в Черной Башне. — Откуда они знали, что их ждет? — спросил Эредин. — Разве кто-то вернулся из Черной Башни и рассказал им о том, что пережил? — Нет, — покачал головой Клаэль. — Из Черной Башни не вернулся никто. Но неизвестность подпитывает страхи, фантазия рождает легенды, а слухи несутся быстрее ветра. Впрочем, я был в Черной Башне, видел, что творил там Тирос, и могу с уверенностью сказать, что те, кто рассказывал страшные сказки о Душегубе, на самом деле совершенно не представляли то, с чем им придется столкнуться, если им не посчастливится попасть в Черную Башню. — Зачем ты рассказал мне о Тиросе и Башне? — спросил Эредин. — Разве это имеет отношение к моей задаче? — Имеет, — ответил вместо Клаэля Архиварий. — Видишь ли, еще один элемент — слезы двух народов, возможно получить только у Тироса. — Что? — Эредин повернулся к Архиварию. — Я ведь сказал ранее, что нужно собрать все артефакты, которые участвовали в создании браслетов. Если так будет проще, я перечислю их все: Звезда Заступника, Сияющий Трапецоэдр, Камень Кары, Слезы двух народов, Маска Королевы-Ведьмы, Диадема Короля-Жреца и Змеиное Кольцо Сета. — Семь мудрецов отправились к провалу, — пробормотал Эредин. — Что? — не понял Клаэль. — Цитирую стишок, который услышал от Архивария, — усмехнулся Эредин. — Семь мудрецов, семь артефактов, семь испытаний, преодолев которые можно добыть то, что разрушит стену и снимет проклятие, которое довлеет над вашими землями. Так, да? И я — юный альв, предки которого были родом из этого мира — ваш герой и ваше спасение. — Ну-у, раз ты и сам все сообразил, — развел руками Клаэль, — то… Да. — Благодарю, я польщен, — с кислой миной ответил Эредин. — Хочешь узнать побольше о своей миссии? — поинтересовался Арихиварий. — Сначала про слезы двух народов. — А. Ну как скажешь, — согласился Архиварий. — На хрена вообще нужны были эти браслеты? — спросил Эредин. — Тебе как, историю подлиннее или покороче? — с легкой усмешкой поинтересовался Клаэль. — Подлиннее давай, — буркнул Эредин. — А то знаю я теперь эти ваши короткие рассказы. Их слушать — только время зря терять. — Ну что ж, — начал Архиварий. — Во времена, когда два наших народа еще активно сотрудничали и оживленно торговали мы создали камни-коммуникаторы, чтобы облегчить общение между представителями наших рас — обладателям камней не нужно было учить наш язык, чтобы свободно общаться. Поскольку в то время наши народы сосуществовали мирно, Телиф предложила свою помощь в создании этих штуковин. Мы согласились. Когда же началась война, мы использовали камни для создания браслетов, чтобы, во-первых, отличать своих людей от людей Телиф, а во-вторых, чтобы подавить волю пленников, труд которых мы планировали использовать на благо Империи. Эта мера была вынужденной, так как в войне мы тоже несли потери, а восполнять их нам было нечем. Поэтому захваченные в плен люди Телиф пришлись нам очень кстати. К тому же среди них попадались и настоящие мастера своего дела — кузнецы, оружейники, бронники, сталевары, каменщики, плотники. — Понятно. Вы вмонтировали камни в рабские браслеты, — сообразил Эредин. — Тогда как вы объясните тот факт, что такие же браслеты носят нынешние обитатели этих земель, которые совершенно определенно не могли быть вашими рабами? — Об этом мы можем только догадываться, — сказал Клаэль. — Но, если ты не против, я изложу тебе свои соображения по этому вопросу позже. Когда мы закончим историю об артефактах. — Ладно, — согласился Эредин. — Будь по-твоему. Позже так позже. — Как ты уже наверное понял, ключевым элементом браслета являлся камень. Для ритуала, который напитывал его нужной способностью, и была нужна сила семи артефактов. В те времена слезы двух народов получить было легче легкого. Но теперь — совсем другое дело. Кто сейчас сможет поплакать за два народа, когда от одного остался лишь Клаэль, а от другого — одни воспоминания? Однако Тирос — второй, помимо Клаэля, еще живой представитель той давней эпохи, в жилах которого, к тому же, течет кровь двух народов: ведь он, напомню, сын Короля-Жреца и человеческой женщины. — Та-ак, — протянул Эредин. — Значит, с Тиросом знакомиться мне все-таки придется. Не драгоценность просить, так плакать заставить. Еще не легче. Может, было бы и лучше, если бы Звезда была у него. И беготни меньше — два артефакта за раз, и добыть их было бы проще. Может, отними я у него Звезду, так он от горечи утраты бы расплакался? Что, нет? — Эредин с грустью посмотрел на качающего головой Архивария, а затем перевел взгляд на скроившего скептическую мину Клаэля. — Да шучу я, вы что, не понимаете? Потому что я понятия не имею, как мне заставить его плакать? Поддать ему хорошенько? Эй, погодите-ка, он же по факту бессмертный, — вспомнил Эредин. — А это, по всей видимости, значит, что лупи-не лупи, а ему все похуй. — Есть меч, способный разрушить чары бессмертия, — сказал Клаэль. — Меч Крома. По легенде им когда-то владел один странный валка — угрюмый и замкнутый. Давным-давно, еще до моего рождения, он покинул своих соплеменников и ушел на север отшельничать. И там, вдали от общества во времена своего затворничества он создал собственную людскую расу, представители которой были такими же нелюдимыми как он, и, как и их создатель, более всего тяготели к обособленности. Вождю этого народа Кром отдал свой меч, сказав, что это первый и последний его дар людям. Дальше они должны учиться жить и выживать самостоятельно и впредь не беспокоить его ни мольбами, ни жалобами, ни просьбами — в лучшем случае ответа не будет, в худшем — на головы назойливых просителей падет его гнев. — Надеюсь, что наш создатель не был таким ебанутым, — заметил Эредин. — Что? — вопросил он, видя недоуменный взгляд Клаэля. — Я ж ничего не прошу у этого Крома, просто выражаю свое мнение о нем. По-моему, его это не должно беспокоить. А если ему таки не все равно, что о нем говорят, так он просто лицемер. Да и, если честно, то мне плевать на этого угрюмого валку, меня интересует лишь его меч, точнее, тот, кто им в данный момент владеет. Надо же мне знать, куда идти и у кого его отбирать. — Эта задача проще, чем ты думаешь, — сказал Клаэль. — Меч Крома находится в Городе, им владеет кто-то из четырех моих детей. Беда только в том, что я не помню, кто именно: Фрам Могильный Ходок — призрак, командующий отрядом, который патрулирует рубежи Города на юго-западе, Сома Наблюдающий — неупокоенный воин, надзирающий с главного моста за площадью и прилежащей к ней территорией, Косс Хранитель Пламени — сын, которого мне родила любимая наложница. Он оправдал мои надежды и вырос в отличного воина. Я поручил ему важную миссию — наблюдать за пламенем сигнальных башен, которые мы с Архиварием выстроили для того, чтобы их огни предупреждали нас о вторжении людей на наши земли. Ты заметил, альв, пламя горит до сих пор. Мой сын и после смерти продолжает нести свою вахту. И последний Грон Командующий — бессменный начальник городского гарнизона, руководящий воинами, охраняющими Город. — Если они твои сыновья и подчиненные, почему бы тебе просто не приказать им отдать мне меч? — спросил Эредин. — Ведь если придется драться, я превращу их в груду разбитых костей, как сделал это с нежитью на площади. — Да, — кивнул Клаэль. — Я верю, что ты сделаешь это, позволив моим детям наконец упокоиться с миром. Пусть у них не будет достойного погребения, но им хотя бы не придется больше маяться неупокоенными, стоя в вечном карауле на страже этого про́клятого мертвого Города. Избавь моих сыновей от страданий, и я стану твоим должником. И тогда, если тебе понадобится помощь, ты точно сможешь на меня рассчитывать. — Странно, ты просишь об одолжении меня. А разве ты сам не в состоянии их… я не знаю, как сказать-то, убить окончательно или что-то сделать, чтобы они больше не мучались от своей не-жизни. — Увы, — развел руками Клаэль. — Условие проклятия таково, что упокоиться, пав от моей руки, они не могут. Я уже пытался. Но наступает новый день — и для них все начинается сначала. — Понятно, — со вздохом ответил Эредин. — Поскольку выбора у меня снова нет, я в очередной, уже Дана ведает какой по счету раз, согласен на ваши условия. Когда выберусь отсюда, поймаю Аваллак’ха, который так удачно смагичил путеводитель… — Твой Аваллак’х не так уж виноват, как тебе кажется, — заметил Архиварий. — На тебя среагировала наша магическая ловушка. А это значит, что Король-Жрец все-таки сделал то, о чем мы просили. Выходит, слухи о его смерти были неправдой, и он тоже до сих пор жив. — Думаю, снять Диадему с покойника было бы гораздо проще, — скроил кислую мину Эредин. — Не пришлось бы вступать в ненужные дискуссии. Но я вижу, тут мне почему-то не везет ни в чем, этот мир ничего не хочет уступать без боя. — Возможно, в переговорах со Жрецом мы могли бы тебе помочь, — сказал Клаэль. — Главное, неплохо бы узнать, где он сейчас находится. С тех пор, как он покинул Город после неудачи с Камнем Кары, мы не получали от него никаких вестей. Поэтому и решили, что он погиб где-то на севере, среди лесов и озер Речного края, за теми самыми горными перевалами, которые моя армия так и не перешла. — Значит, мне придется погулять по лесам и болотам Речного края, — без энтузиазма заключил Эредин. — В Речном краю нет болот, — поправил эльфа Архиварий. — Они есть на востоке, во влажных джунглях, в землях Телиф. Там, на одном из островов в устье великой реки, впадающей в море она построила город Шель-Ха, а в нем — свой дворец. Найти его не составит труда, просто иди вдоль берега. Да и забрать Маску тебе будет не сложно. Ныне город и дворец пусты. Люди Телиф давно умерли, как и она сама. Возможно, ее дух и витает в городе, но он бессилен и не причинит тебе вреда. — Разве Телиф не была бессмертна? — спросил Эредин. — Конечно, нет. Она была человеческой женщиной, пусть не обычной, а могущественной колдуньей. Но естество не обманешь. Люди созданы смертными, поэтому все, что они могут — это попытаться искусственно продлить свою жизнь и оттянуть старость. Телиф пользовалась простым и эффективным способом: если где-то прибыло, значит где-то убыло. Она забирала жизненные силы у специально отобранных ею девушек, и за счет этого жила дальше, оставаясь вечно молодой. Когда люди перестали рожать детей, у Телиф не осталось ресурса, с которого она могла бы подпитываться, в итоге ей пришлось состариться и умереть, как и всем ее соплеменникам. — Хорошо, хоть с кем-то мне не придется воевать, — обрадовался Эредин. — Итак, если подбить итоги, то мне надо убить уже убитого дракона, нырнуть в жерло вулкана, заставить плакать палача, найти того, кого не видели уже тысячи лет и наконец забрать маску старой дохлой ведьмы в пустом городе среди болот. А потом обломаться о два последних артефакта, один из которых уничтожен, а второй — украден. Отличные перспективы!