Насмешка судьбы

— Послушай, юн… Э-эм, Эредин, — обратился к эльфу Клаэль. — Не делай поспешных выводов. Камень Кары можно восстановить. — Наверное, — тихо добавил Архиварий. — Так можно или наверное? — с подозрением спросил все-таки услышавший Архивария Эредин. — Можно, — заверил Эредина Клаэль. — Конечно, это будет непросто… — Да кто бы сомневался, — фыркнул Эредин. — Как будто здесь вообще что-то бывает просто. Да что говорить, даже чтобы просто обуться, мне пришлось приложить немало усилий. А тут как-никак надо артефакт склеить. Явно для такой операции сопли мертвецов, к примеру, не подойдут. Надо разыскать материал посерьезнее. — Для начала потребуется найти осколки самого Камня, — очень вежливо и мягко, насколько позволял его хриплый голос, сообщил Клаэль. — То есть… Что?! — не выдержал и возмущенно рявкнул Эредин. — Юный альв, почему ты так эмоционально реагируешь? — удивился Архиварий. — Мы ведь уже сказали, что Камень Кары раскололся. — Потому что я рассчитывал, что вы мне его хотя бы в разбитом виде дадите, а выясняется, что мне и за его осколками придется самому бегать. А еще я подозреваю, что вы понятия не имеете, куда именно улетели эти самые куски вашей очередной похеренной реликвии. И сколько их вообще, — Эредин вздохнул. — Вы по факту хуже, чем dh’oine, хотя считаете себя высокоорганизованной расой. Это ж надо еще ухитриться — разбить артефакт. Вы им орехи, что ли, кололи? — Вот потому что высокоорганизованная, поэтому и смогли разбить, — наставительно сказал Архиварий. — Кто попало, конечно, не расколотил бы Камень Кары. — А вы этим еще и гордитесь, — буркнул Эредин. — Когда мы потерпели поражение в битве у перевалов, ко мне пришел Король-Жрец и предложил свое решение проблемы. Он сказал, что превозмочь магию людей можно лишь пустив в ход наше секретное оружие — Камень Кары. Жрец намеревался провести ритуал, чтобы выпустить Песчаную бурю, которая смела бы людей и очистила от них наши земли. Воспользоваться силой Камня было столь же соблазнительно, сколь и опасно, и я сомневался. Мы решили спросить совета у Лунного посланника. Король-Жрец вызвался сам идти к сновидцам. А когда вернулся, сообщил, что Посланник передал, что звезды пророчат нам удачу. — Король-Жрец напиз… Ну, в общем, Посланник передал совсем не это, — заметил Эредин. — А ты-то откуда знаешь? — Клаэль и Архиварий изумленно переглянулись. — Спросил у Посланника. А вы в свое время не додумались? Ответом Эредину было гробовое молчание обоих триумвиров. — Да ладно, дело прошлое, — развел руками Эредин, видя замешательство собеседников. — Чё теперь судить-рядить, время вспять не повернешь, войну не перевоюешь и сделанного не воротишь. Хотя, конечно, досадно. Но я так понимаю, вы согласились на ритуал и выпустили бурю. Только что-то пошло не так. — Жрец провел ритуал, а я ее действительно выпустил, — признался Клаэль. — И не смог контролировать. Да что я тебе рассказываю, ты наверняка уже имел счастье лицезреть песчаную бурю во всей ее красе и мощи, ведь с тех пор она безвозбранно гуляет по землям нашей бывшей империи, регулярно раз в несколько дней проносится над пустошами, где давно не растет трава и пересохли реки. Жалкий ручеек, что ныне струится под стенами Города, когда-то был могучей полноводной рекой. На месте пустошей на другом берегу, где сейчас лишь песок да камни, раньше колосились нивы, а в пойменных лугах — паслись стада. Это были самые плодородные земли нашей империи. Ты видел, что теперь с ними стало. — Погодите, я что-то не понял, — помотал головой Эредин. — Песчаная буря — это природное явление, как же её можно держать запертым в камне, выпускать по желанию и потом еще контролировать? — Жрец подчинил себе элементаля — духа, который мог вызывать бурю и управлять ею. Именно он и был заточен в Камне. Когда я разбил его и разбросал осколки у берегов мертвого озера на месте только что отгремевшей битвы, элементаль освободился. Он устремился на юг, туда, где раскинулась бескрайняя пустыня, поднял пески и, закрутив их в гигантский вихрь, направил на Шель-Ха, город Телиф. По плану Жреца элементаль должен был разорить и опустошить земли людей, а потом наконец получил бы возможность вернуться туда, откуда его призвали, — Клаэль, которого захватили воспоминания, с сожалением вздохнул и покачал головой. — Мы не сразу узнали, что ритуал был нарушен. Впрочем, прозрение наступило быстро — стоило лишь увидеть идущую на Город стену вихрящегося песка. Буря не успокоилась на востоке, а прошлась ветровой метлой по побережью, наткнулась на гряду Граничного Хребта, пронеслась над приречными равнинами, побушевала над Городом и унялась лишь в пустыне, там же, где и зародилась несколькими днями ранее. Встревоженный Жрец попытался воззвать к элементалю, но у него ничего не вышло — дух не слышал его, а сам Жрец не чувствовал более связи с сущностью. Архиварий предположил, что это происходит, оттого что дух по какой-то неясной причине избрал себе новое временное пристанище либо же попался в магическую ловушку. Но это было полбеды, самое страшное заключалось в том, что буря без него стала неуправляемой, а незавершенный ритуал поместил её в некую временную петлю, понуждая снова и снова подниматься среди пустыни и облетать иссушающим песчаным вихрем наши земли. Дело мог бы спасти Камень Кары, в который изначально был заключен элементаль, но он был разбит. И ветер унес его осколки. Неведомо куда. — Ну вы и навертели, — Эредин явно впечатлился рассказом Клаэля. — Хрен развертишь теперь. Вы хотя бы поискать эти осколки не пробовали? Или новый Камень сделать? — Новый — не пойдет, — сказал Архиварий. — Чтобы выманить элементаля, годится только прежний, который он смог бы опознать, как свое старое обиталище. Либо же придется найти объект, в который он вселился сейчас. А это в общем-то еще труднее, чем отыскать осколки. О тех-то мы, по крайней мере, хотя бы знаем, как они выглядят. — И как же? — поинтересовался Эредин. — В Архивах есть свитки с изображением. Если твой человечек мне поможет, мы их быстро найдем, — сказал Архиварий. — Так, а Клаэль разве не может? У него-то руки не призрачные, свиток, как песок сквозь пальцы, из его ладоней не утечет. — Не по чину мне, Творцу Войн, копаться в свитках, — вздернув подбородок важно изрек Клаэль. — Ну да, конечно, — скривил губы в саркастической усмешке Эредин. — И искать осколки, и собирать артефакты, и самому исправлять все, что нахуевертил — это все ниже вашего королевско-гигантского достоинства. Сдается мне, потому что выше ваших божественных возможностей. — Правильно сдается, — невозмутимо ответствовал Архиварий. — Клаэль — единственный выживший в этих землях. Кроме наагов, конечно, которым вообще о наших проблемах знать не следует. В одиночку разыскать все артефакты — это непосильная задача. — Да у меня как бы тоже здесь армии с собой нет, — проворчал Эредин. — Не захватил, понимаете. Такая незадача. Из помощников — одна хромая глупая Цирька, у которой язык работает, что твое помело, а вот ее полезный дар — наоборот, ни хрена. И по-вашему, я в одиночку справиться смогу? — А у тебя выбора нет, — заявил Клаэль, изобразив на своем жутковатом лице некое подобие улыбки. — И потом, ты можешь набрать себе помощников, побеседовать с местными дхуйня… или как ты их там называешь — они наверняка что-нибудь подскажут или сообщат нечто полезное, могущее навести на след осколков Камня. — А ты-то сам разве этого сделать не можешь? — сердито спросил Эредин. — А ты думаешь, посмотрев на меня, люди прямо так и кинутся изливать мне душу? — скептически заметил Клаэль. — М-да, — Эредин скептически оглядел жутковатого гиганта и поскреб затылок. — Этого я не учел. Пожалуй, завидев тебя, они если и кинутся, то либо наутек, либо в атаку с кольями наперевес. Пожалуй, действительно при твоей внешности наладить диалог с людьми будет непросто. — Вот поэтому я уверен, что тебе найти с ними общий язык будет куда проще, чем мне. Ты-то, на мой взгляд, от людей мало чем отличаешься. — Ничего общего на самом деле! — тут же запротестовал Эредин. — Хорошо-хорошо, будь по-твоему, юный альв, — махнул рукой Клаэль. — Спорить с тобой по такому ничтожному поводу я не стану. — Все-таки скажите, у вас нет хоть примерно идей, с чего мне начать поиски этих трижды клятых осколков? — спросил Эредин. — Кстати, сколько их хотя бы, вы мне сказать можете? — Три, — сказал Клаэль. — Я помню, что именно на столько частей разбил Камень. — Чудесно, — буркнул Эредин. — Эти ваши задачи по поиску артефактов как сказочные чудовища, у которых на месте одной отрубленной головы вырастают три новые. — А начать тебе, пожалуй, стоит с посещения Хранилища, — посоветовал Архиварий, сделав вид, что не услышал сердитой реплики эльфа. — Видишь сооружение к востоку от Предместий, на границе с пустыней и джунглями? — Проплыв над макетом, он завис над нужным Эредину местом. — Это здесь. Ты найдешь это здание без труда. — Пожалуй, — кивнул Эредин, глядя на макет и узнавая уже знакомых Стражей, представляя себе стоянку Аркоса, различая Разрушенную дорогу, по которой пришел из пустыни, и неподалеку от нее в рыжих песках — небольшое черное строеньице. — И что полезного я могу тут найти? — подняв голову, спросил он у Архивария. — Здесь мы хранили Камень Кары, — коротко сообщил Клаэль. — Пожалуй, это единственное место, которое еще помнит его целым. — Место помнит, — Эредин покачал головой. — Говорите такую же херню, какую любят нести наши маги. С Креваном, кстати, во главе. Когда я выберусь отсюда, я не знаю, что с ним сделаю. Уже за одно то, что по его милости мне пришлось выслушивать целый ворох чуши и забивать голову ненужной информацией про всяких валков, ктулхов, Йогов-Сетов… Кстати, о Сете, точнее о его кольце, которое является последним артефактом. Его, как я слышал, у вас украли. — Откуда ты знаешь? — опешил Клаэль. — Пообщался с местными дхуйнями. Ты же сам советовал. Ну так я ваши рекомендации опередил. Потому как вы спасителя в моем лице призвали, а достойную встречу организовать почему-то забыли. Пришлось самому справляться — искать, что называется, дорогу к храму, а заодно разбираться, что тут к чему. В том числе и опрашивать местное население. Ну, которое согласно было общаться, а не видело во мне еду. — И что ты узнал о Кольце? — поинтересовался Клаэль. — Мне сообщили имя того, кто его похитил. Но поскольку я в этом мире гость, оно мне ни о чем не сказало. Может, для тех, кто в курсе, этот собиратель колец и известная личность, для меня же — ничего не значащее звукосочетание. — Нам он свое имя не назвал, — припомнил Клаэль. — Видимо, потому что был в курсе, что знающие имя могут доставить ему очень много неприятностей, — сказал Архиварий. — Ты назовешь нам имя вора? — спросил Клаэль. — Да, — кивнул Эредин. — После того, как вы ответите мне на очередную порцию вопросов. Это ведь в наших общих интересах, правда? — Хорошо. Спрашивай, — легко согласился Клаэль. — Я действительно не вижу смысла скрытничать и препираться, — добавил он, видя некоторое недоумение и недоверие во взгляде Эредина. — Потому что ты прав, и откровенность в данных вопросах действительно полезна и тебе, юный альв, и нам с Архиварием. — Тогда скажи, как вышло, что ты выжил, а остальные — нет? — спросил Эредин. — Здесь как раз все просто. Мой век намного дольше, чем срок жизни моих соплеменников. Потому что я — дитя валков, а кровь тех, кто был рожден от их потомков, в том числе и от меня, слабела из поколение в поколение, а то и вовсе была разбавлена в неподобающих союзах. Мы, как и когда-то нааги, уже начали вырождаться, хотя постепенно и очень медленно, но все же неуклонно. — А как же буря? — продолжил расспросы Эредин. — Тебе она не причиняет вреда? — Нет. Ведь я участвовал в ритуале ее пробуждения. Воля элементаля, освобожденного мною, приказывает ревущим пескам не трогать меня. Они не смеют ослушаться своего повелителя. — Тогда вопрос следующий. Расскажи мне, что такое скверна, которая наполняет ваш Город? Я видел ее, она материальна и выглядит как багровый туман. И почему она по-разному действует на людей? Одни из-за нее не могут и шагу за стены ступить, а другие преспокойно ошиваются рядом площадью, где все красным-красно от вредоносного дыма. — Скверна — это частички внешней пустоты, которые просочились сюда, так скажем, через неплотно закрытую дверь, — вместо Клаэля объяснения начал Архиварий, очевидно более сведущий в этом вопросе. — Шепот тех, кто обитает в межзвездных безднах, пагубен для рассудка людей. Раньше, еще до начала войны и пробуждения Песчаных бурь Король Жрец и его помощники проводили ритуалы в специально отведенном для это месте. Оно так и называлось — Место Призыва. Там они беседовали с жителями Пустых Обиталищ и их Владыкой — Йогом, а Жрец строго следил, чтобы по окончании сеанса проход в наш мир был задраен наглухо, и не осталось ни прорехи, ни щели, сквозь которые что-то могло бы просочиться сюда извне. Потом все изменилось. Король Жрец покинул Город и ушел на север за Граничный Хребет. Место Призыва стало труднодоступно из-за постоянных бурь. Помощники Жреца, ставшие его преемниками, вынуждены были проводить ритуалы в Городе, но им не хватало ни скрупулезности своего начальника, ни знаний и умений, которыми обладал он. Скверна стала вырываться наружу, а как ее изничтожить или хотя бы выпихать обратно вовне, оставшиеся жрецы не знали. — А живущим здесь в те времена это не мешало? — поинтересовался Эредин. — Нет, — теперь на вопрос ответил уже Клаэль. — Некому было мешать. Город опустел. Своих подчиненных я разместил в крепости к западу от Города, часть из них отправил в дозоры на охранные башни, чтобы наблюдать за границами наших земель. А гражданские переселились в Небфу — поселение, возникшее на пересечении торговых путей во времена, когда мы с людьми жили мирно и вели активный обмен товарами. В Городе же остались лишь жрецы, выведенные ими драконы, а также гигантские нетопыри, которых мы использовали в качестве посланников, чтобы они разносили наши указы по землям империи. С момента, когда мы выпустили бурю, военные действия более не возобновлялись. Мы пытались зализать раны, люди же начали стремительно вымирать. На их территориях после катаклизма воцарились анархия и хаос. А у нас просто не хватало ни сил, ни ресурсов, чтобы хоть как-то восстановить разрушенное. Хозяйство и экономика пришли в упадок, на наших землях продолжала свирепствовать буря, поля на севере зарастали бурьяном — трудиться на них было некому. — Так может надо было стенку-то убрать, чтобы хотя бы ваши рабы воспроизводиться могли, раз у вас самих рабочих рук не хватало или вы ими за столетия сладкой жизни работать разучились, — сказал Эредин. — Без Короля-Жреца отменить действие проклятия было невозможно. А он сгинул где-то на севере за перевалами. Фрам, который со своим отрядом ушел с Королем, вернулся и сообщил, что тот пал от руки предавшего нас и вставшего на сторону лемурийцев Тироса. — Понятно, ситуация патовая, — кивнул Эредин. — Вроде как люди — мусор, но без них никак. Это получается, что вы сами себя закабалили, поставили себя от них в экономическую зависимость — и не заметили. — Мой народ очень долго живет, но и крайне медленно размножается, — сказал Клаэль. — А, как я уже сказал, с каждым новым поколением сроки жизни представителей нашей расы сокращались и уже были не сравнимы со временем, которое было отпущено мне. Баланс жизни-смерти нарушился — и мои соплеменники уже не могли конкурировать с более молодыми расами. Как ни прискорбно это признавать, люди оказались более прогрессивной формой жизни, несмотря на то, что жизнь их была катастрофически коротка, физически они казались очень хрупкими, умом, мягко говоря, не блистали, не обладали должным запасом знаний, не были искушены в магии. Но факты — вещь упрямая. Мы выиграли битву, положив на это все силы и истребив-таки людей в своем замкнутом мирке, но проиграли войну, потому что, уничтожив их, обрекли на вымирание себя, а в это же время за пределами стены, во внешнем мире люди торжествовали победу, повергнув в прах наши города и основав на землях, некогда бывших под властью Ахерона, новые государства. По иронии судьбы наш Город, защищенный магической стеной, оказался последним островком империи. Пока мы находились в изоляции, орды северных варваров разрушили и нашу столицу — Пурпурнобашенный Пифон, и Пиррофлагалон, бывший центром культа Великого Змея, и Тартарус — главный торговый порт; великой империи Ахерон больше не существовало. — Надо полагать, раз вы смогли узнать, что творится в мире, стена все-таки пала? — сообразил Эредин. — Она перестала существовать, когда умерла Телиф. Тогда наши посланники — крылатые демоны впервые принесли вести из мира, который перестал быть для нас внешним. И они оказались неутешительны. Нам больше некуда было идти. И неоткуда ждать помощи. Правда, люди-победители, которые теперь хозяйничали на землях, некогда принадлежавших Ахерону, тоже не спешили сюда. Наверняка за многие годы наши земли, так долго скрытые от людских глаз за магической стеной и поэтому недоступные, обросли массой слухов — один страшнее другого, и леденящих кровь историй и легенд о проклятиях, колдовстве, неведомых и жутких чудищах и прочих страхах — и это отпугивало людей, заставляя держаться от этих мест подальше. В целом они не ошибались насчет того, что их не ждало здесь ничего хорошего, хотя, выдумывая свои страшилки, люди даже близко не могли знать о том, что творилось здесь на самом деле, — Клаэль покачал головой. — Заброшенные, запущенные, опустевшие, про́клятые, истерзанные войной и бурей земли. На которых я остался один, когда похоронил в Небфу последнего соплеменника. Я даже не знаю, сколько с тех пор прошло лет — десятков или сотен, я не вел им счет, потому что все чаще в разуме своем я вновь ходил по улицам Города, помня величественную строгость его зданий, улиц и площадей, зелень аллей и бульваров, витающий в воздухе аромат весеннего цветения — и жизнь, кипящую повсюду, бьющую через край… — Клаэль тяжело вздохнул и с грустью продолжил. — Пыль и прах, юный альв. Пыль и прах. Лишь они остаются от былых нас. Как отзвук эха. Раньше я не думал о времени. Да и зачем бы, ведь у меня впереди была целая вечность. И лишь осознав безвозвратность того, что было утрачено, я понял, что оно властно и надо мной. Время не терпит пренебрежения, юный альв. Знаешь, каково это, когда оно наполняет острой, пронзительной болью твою память? Чувствовал ли когда-нибудь, как оно безжалостно и равнодушно течет сквозь тебя? Ощущал ли бессилие и ничтожность перед ним со всеми своими знаниями, магией, опытом, потому что твоим единственным желанием было — повернуть время вспять, чтобы что-то изменить или исправить, но ты с горечью понимал, что именно этого-то ты и не можешь? Клаэль замолчал. Эредин же, ставший свидетелем его неожиданного откровения, почел за лучшее сейчас воздержаться от комментариев. И под сводами зала Архивов воцарилась тишина. Однако спустя несколько минут Клаэль ее все-таки нарушил. — Я слишком долго пребывал в одиночестве. Единственный, с кем я мог бы поговорить — был Архиварий. Но вспоминать о прошлом нам обоим было тягостно, а ничего нового здесь не происходило. До тех пор, пока несколько лет назад сюда не пришел один человек. Впрочем, глядя на него, я бы сказал, что человеком он являлся лишь отчасти. Обликом он был схож с полукровками, которые прислуживали нашим жрецам в Храме Сета во времена империи. Тогда это были немногочисленные потомки гибридов, выведенных змеелюдами в надежде дать новую жизнь своей угасающей расе. Попытка не удалась — искусственно выращенные существа были практически бесплодны. Но некоторые людские женщины после соития с этими созданиями все-таки беременели и рожали… честно говоря, на наш взгляд непонятно кого. Хотя более всего эти существа походили все-таки на людей, но с изрядной примесью змеелюдской крови, родство же с нами в них угадывалось очень слабо и отдаленно. В человеке же, который пришел ко мне кровь наагов явно была достаточно сильна, иначе он не выдержал бы действия скверны. — Ага, — сообразил Эредин. — Значит, все местные охотники за реликвиями, которые ныне рыщут в Городе — потомки полукровок, что получались от союзов людей и наагов. И чем больше примесь змеелюдской крови, тем успешнее для искателя удачи продвижение вглубь, к площади и Храму. — Да, верно, — подтвердил Клаэль. — Только кровь, текущая в их жилах, все же по большей части не змеелюдская, а наша. Мой народ за долгие века проживания бок о бок с людьми довольно активно скрещивался с ними. И физически результаты получались очень даже неплохие, подтверждение тому хоть Тирос, хоть мои сыновья. — Как бы нам ни неприятно было это признавать, между нами и людьми в плане физики очень много общего, — добавил Архиварий. — Что не удивительно, ведь наши предки создали людей на основе своего материала. Нааги же — раса чуждая, как нашему народу, так и людям. Поэтому спаривание с ними в большинстве случаев было бесплодно. И это было к лучшему, потому что в тех редких случаях, когда у человеческих женщин все-таки почему-то рождались дети, от этих полукровок не стоило ждать ничего хорошего. Что с блеском и подтвердил этот безымянный пришелец. — Ему в одиночку удалось добраться до Храма, несмотря на скверну, орды нечисти и нежити, — продолжил Клаэль. — Что уже говорило о том, что он — не обычный человек. Он не носил браслета, но знал наш язык. — Потому что он в каком-то седьмой воды на киселе-разведении был потомком кого-то из твоего народа? — предположил Эредин. — Нет. Память крови не безусловна. Так далеко она не распространяется, — отрицательно покачал головой Клаэль. — Язык ему пришлось выучить. Это значило, что он готовился к встрече с нами и явился в Город не случайно. Он пришел сюда с определенной целью. Однако тогда я, за долгие века одиночества изголодавшийся по общению, так обрадовался неожиданному собеседнику, что об этом не подумал. Этот странный человек оказался очень благодарным слушателем, а я рассказывал ему о моем Городе, о его былых красоте, славе, величии… Видимо, в какой-то момент я слишком увлекся и рассказал больше, чем нужно, — Клаэль вздохнул. — Я поведал ему о величайшем артефакте нашей религии — Змеином Кольце Сета. Услышав о нем, человек вскоре оставил меня и ушел. Как выяснилось позже, он отправился на поиски Кольца. — Этот человек пробрался в Архивы, — продолжил рассказ Клаэля Архиварий. — Здесь он нашел сведения о том, где хранится Кольцо, о стражах, что его охраняют, и ловушках, которые подстерегают тех, кто вознамерится проникнуть в хранилище без дозволения Триумвирата. Я не мог помешать ему или хотя бы позвать Клаэля или нашу неупокоенную стражу — ведь я всего лишь бесплотный дух и не могу выйти за пределы залов Архива. Человек же пробрался в гробницу под городом, где мы прятали Кольцо, и украл нашу реликвию. — Заодно прихватив и рабские браслеты, — добавил Клаэль. — А потом, разумеется, сбежал восвояси. И вскоре мы увидели плоды моей беспечности и доверчивости. С помощью Кольца он смог восстановить магическую стену, а потом в Городе появились люди со знакомыми браслетами на запястьях. Они рыскали по окраинам, поначалу опасаясь заходить дальше, но потом осмелели и освоились. Правда, многим их них любопытство и жадность стоили жизни, но некоторые смогли вполне себе неплохо приспособиться. Например, одна шайка особо наглых мародеров ныне орудует практически рядом с площадью. Как ты понимаешь, даже особо напрягаться не нужно, чтобы сопоставить последние события и установить причины и следствия. Разве что я не могу предположить, что ему здесь нужно еще? — Ну вы даете, — покачал головой Эредин. — Вот я, несмотря на свою юность, прекрасно знаю, что дхойням доверять нельзя ни в коем случае. А уж индивиду, который является помесью дхойне и змеи — так тем более! А вы мало того, что выложили ему свои главные секреты, так еще и, что называется, сложили все яйца в одну корзину: вот тебе Кольцо, тут рядышком и браслеты — бери не хочу, ну чтоб не искать не бегать. Странно, что вы остальные шесть артефактов к Кольцу не подложили. Кстати, это ответ на твой, Клаэль, вопрос, что он тут теперь ищет. Он знает, что, помимо Кольца, в ваших землях есть еще много интересного. Вот и засылает сюда поисковиков, в основном против их желания. — Зачем ему наши реликвии? — удивился Архиварий. — Некоторые из них не имеют вообще никакой магической ценности. — Ну он-то может быть об этом не знает, — усмехнулся Эредин. — И потом, ценность же не обязательно должна быть магическая, достаточно и обычной, материальной, которая измеряется в денежном эквиваленте. Вот, Звезда Заступника та же — камешек, я так думаю, красы редкой и цены немалой, плюс раритет к тому же. На нем одном можно целое состояние заработать. Да и помимо реликвий, в ваших руинах наверняка сокровищ полным полно — серебра и золота, и каменьев драгоценных. Кстати, я бы на месте Архивария сейчас проверил, а все ли свитки целы? Может, этот ворёнок не только реликвию с браслетами, а еще и бумаги у вас попёр? Ну, чтобы лучше ориентироваться в ваших землях и знать, что еще можно украсть. — Об этом мы не подумали, — Клаэль и Архиварий переглянулись. — А-ай, — Эредин махнул рукой. — Вы живете не первую тысячу лет, а наивные, как дети. И горький опыт ничему вас не учит. Вы, вон, и мне — считай, первому встречному все выложили. Про раритеты свои рассказали, и где их найти, и что с ними делать. И ни на секунду у вас нигде не ёкнуло: а вдруг я вас тоже грабить пришел. — Нет, юный альв. Вот тут ты ошибаешься, — усмехнулся Клаэль. — Тебе ведь некуда будет деться с награбленным добром — уйти-то ты отсюда не сможешь, пока стоит стена. — А скажите, вам-то не все ли равно, есть эта стена или нет, бродят ли по вашему разоренному Городу люди, ищут ли они сокровища или раритеты? Почему вас вообще все это беспокоит? А этот самый вор, который украл ваш артефакт и понагнал сюда людей — он интересует вас, потому что это дело принципа или вам действительно важно иметь это Кольцо у себя? — И то, и другое, юный альв, — сказал Клаэль. — Человек думал, мы забудем о потере и простим ему кражу. Он ошибся. Такие вещи не остаются безнаказанными. — Да вы бы ничего не сделали ему, если б не вытащили сюда меня, — фыркнул Эредин. — Зачем гадать о том, что было бы. Ты ведь здесь. И даже можешь назвать нам имя. — Допустим, я его назову. И что? — И тогда у нас появится возможность заполучить последний артефакт, — сказал Архиварий. — Интересно, каким образом? — недоверчиво сощурился Эредин. — Он сам принесет его сюда.