Заноза моего сердца

      В автобусе, сев у окна, Ерохин молчал, подперев рукой подбородок и отвернувшись от Кости, который время от времени косился в сторону парня, размышляя, что за чертовы мысли в данный момент роются в его бедовой блондинистой голове. Все недопонимания и ссоры зачастую возникают от недосказанности, от молчаливого переваривания проблемы внутри самого себя. А Никитин, вообще-то, ссориться не желал, да и разговор о бывшем давно назревал, как чирь на попе, готовый вылиться гноем из покрасневшего участка кожи. Противное сравнение, но именно оно возникло в мыслях Кости, который, на удивление, вел себя тихо, не пытаясь вызвать на объяснение прямо сейчас. Он видел, как Ерохин все глубже погружается в себя, как его переносица испещряется глубокими морщинками, а уголки губ тянутся вниз от противоречивых эмоций. Костя лишь взял парня за руку, переплел их пальцы, молчаливо сжав их и дождавшись ответного пожимания. Никитин готов был высказать все, что думает о знакомом атлета, о его странном поведении и резком ответе на заданный вопрос. Хук справа, конечно, был великолепен.       У Кости промелькнула мысль пригласить Ерохина к себе, ведь квартира Никитиных ближе, но эта крамольная мыслишка утонула в бытие, когда парень вспомнил о том, что родители и Анька в выходной день будут дома, а увидив, мало того, что незнакомца, так еще и с раненными костяшками – начнут задавать неудобные вопросы. А Костя хотел оттянуть момент представления Ерохина как можно дальше. Хотя бы не сейчас, когда у того настроение и так говно. В прямом смысле. Поэтому, не сговариваясь, они решили ехать на квартиру спортсмена, да и Костя оставлять его одного не хотел.       Когда они переступили порог квартиры, разулись и скинули вещи, Костя в первую очередь, хмурясь, потащил Ерохина в ванную. Тот, слегка сопротивляясь, пытался отделаться банальным: «Я сам», - но Никитина можно было остановить лишь силовой тягой. Он, как бронепоезд, шел по своему маршруту, упорствуя и не желая ничего слушать. Включив прохладную воду, Костя помыл руки, выдавив жидкое мыло, после чего занялся раной Ерохина. Промыв ее, замечая, как тот хмурится и тихо шипит, Никитин лишь вздохнул в ответ. Язык так и чесался сказать, что кое-кто сам виноват, что так вышло. И, по хорошему счету, им бы душ принять, но сил на это не было. Лучше уж заняться раной для начала.       Выйдя из ванной, Костя уволок Ерохина на диван, где строгим голосом приказал ему сесть. Отвлекшись, Никитин написал родителям сообщение, чтобы его сегодня с ночевкой не ждали, а сам, выпытав, где у Тима аптечка, вытащил из ящика компьютерного стола коробку, с трудом найдя все необходимое. Взяв нужные лекарства, вспоминая, как мама в детстве обрабатывала все ссадины и синяки, Костя присел рядом с Ерохиным, бережно взяв его пораненную руку в свою ладонь.       - Думаю, нам надо поговорить, - спокойно, не выдавая ни одной эмоции, произнес парень, оценивая масштаб трагедии.       Ничего страшного в полученных ранках не было. Ерохин лишь стесал кожу, когда нанес удар о челюсть того парня. Кожа лопнула на костяшках, но глубоких ссадин Костя не заметил, так что с облегчением взялся откупоривать перекись для обработки ран. Никитин терпеливо ждал ответ Ерохина, который тот ему не давал. Он молчал, хмурился, глядел на свои ноги. Его глаза, словно погрузившиеся в воспоминания, отчего-то потухли, перестав сиять привычными яркостью и счастьем, которые плескались волнами до встречи с тем придурком. Костя вздохнул, закатил глаза, смочив ватку перекисью. Хлопковое облачко, пропитавшееся жидкостью, коснулось пальцев Ерохина, и тот вздрогнул, когда кровь под воздействием перекиси, чуть запузырилась.       - Если ты не хочешь начинать первым, то начну я, - серьезно предупредил Никитин, понимая, что разговор все равно должен состояться, если они оба хотят, чтобы их отношения перестали пестрить пробелами прошлого. А Костя разрывать то, что между ними появилось, не хотел. Больно уж сильно Ерохин въелся в подкорку. – Я просто буду говорить свои мысли, а тебя это, я надеюсь, натолкнет на рассказ о своем прошлом. Так, - Костя прокашлялся, аккуратно водя ваткой по костяшкам блондина, смывая кровь, - тот парень кто-то из твоего прошлого, что логично, раз уж он сказал, что твой бывший лучший друг, - Ерохин через секунду раздумий медленно кивнул, подтверждая слова Кости. – Окей. На фотографиях на даче Марины Федоровны я его не видел, отсюда вывод: фотографии с ним ты либо убрал, либо порвал, либо сделал еще что-то с ними, что говорит о том, что человек причинил тебе сильную боль.       - На общей фотографии он был, - сипло выдавил Ерохин, прикрыв глаза, и Костя вспомнил тучу мальчишек на одной фотке в рамке, которая стояла дальше всех, словно спрятанная, словно задвинутая подальше, как и нежеланные воспоминания.       - Ладно, это мы выяснили, - Никитин отложил в сторону ватку и склонился к коробочке, ища зеленку. Пришлось встать и, оставив на пару секунд Ерохина, сходить в ванную за ушными палочками. Вернувшись, Костя сел на место, смачивая один конец палочки в зеленой жидкости. – Тогда следующий вывод, который выплывает из всего этого: тот придурок причинил тебе сильную боль, из-за чего ты пообещал, что при возможной встрече начистишь ему рожу, что, собственно, ты, как истинный герой Пушкинского романа, вызвал обидчика на дуэль, а по-простому – почистил кулак о его челюсть.       Ерохин промычал нечто нечленораздельное, вздохнув. Он по-прежнему не хотел говорить, но Костина болтовня его потихоньку успокаивала, что дарило Никитину надежду, что тот вскоре поделится своими переживаниями. Осталось поднажать еще чуть-чуть.       - Это ж не твой бывший? – внезапно округлил глаза Костя, замерев, стоило ему представить этих двоих в одной постели.       Да ладно?! Они ж вместе вообще не смотрятся! Но Никитин сам понял, что сморозил полную дичь, когда Ерохин уставился на него взглядом, полным шока и недоумения. В синих глазах проскользнуло хоть что-то, непохожее на темные думы, что порадовало Костю.       - Дурак, что ли, Ники? – выдавил атлет.       - Ага, взболтнул, не подумав, - пожал плечами парень, приложив кончик ватной палочки, смоченной зеленкой, к пострадавшим костяшкам Ерохина, и тот, охнув, зашипел. – Терпи, атаман – казаком станешь.       - Наоборот, - буркнул Ерохин.       - Чего?       - Поговорка наоборот, - со вздохом пояснил Ерохин.       - А, ну да, - Костя кивнул, аккуратно выводя круги и полукруги вокруг не раненной кожи, потихоньку промокая основные повреждения. – Вернемся к нашим баранам. Судя по тому, что ты упомянул про четырехлетний период времени, значит, что-то произошло, когда ты учился в школе, причем – в старших классах, - очередной слабый, но ощутимо видный кивок. – Этот сумасшедший псих, который явно хотел быть избитым посильней, упомянул некоего или некую Женю. Да и вообще, судя по всему, он в курсе, что у тебя были связи и с парнями, и с девушками, если он обратил внимание на то, что мы вместе. Вполне возможно, что речь идет о каком-то твоем перепихе на ночь, и о том или той, кого вы не поделили?       - Бери круче, - проворчал атлет.       Никитин к этому и подводил. Он сам догадался. Спасибо, что не глупец и не клинический идиот со стажем. Парень всего лишь подводил к итоговому выводу, ожидая, что Ерохин сам раскроется, но тот, видимо, нуждался в некой поддержке, полагаясь на проницательность Кости.       - Бывший, да? Это имеет к нему какое-то отношение?       Кивок, и молчание. Костя вздохнул. Он до конца обработал ранки, и потянулся к лейкопластырю, понимая, что тот, на самом деле, продержится недолго, но хоть как-то, а перебинтовывать смысла нет.       - Хорошо, я понял, что за связь у тебя с твоим бывшим лучшим другом, но, Ерохин, ты понимаешь, что какие-то недомолвки могут привести к неприятным результатам уже в наших отношениях?       Ерохин, мягко высвободив свою руку, прошептал: «Спасибо». Он закусил губу, посмотрев на свои обработанные и бережно заклеенные пальцы, провел по тыльной стороне ладони, словно размышляя, с чего начать, а Костя не торопил, готовый внимательно слушать.       - Его зовут Саша, - начал Ерохин сипло, из-за чего ему пришлось откашляться. – Мы с ним дружили с самого детства, еще до развода моих родителей, - Никитин замер, впитывая новую, доселе неизвестную информацию. - Мы жили в соседних подъездах. Наши взаимоотношения вообще чем-то были похожи на ваши с Фурсовым: ходили в один детский сад, часто ночевали в гостях друг друга, не разлей вода в младшей и средней школе. Я делился с ним всеми тайнами и переживаниями, как и он своими. Он поддержал меня, когда родители разошлись и завели свои семьи, оставив меня на попечение тети, потому что я - нежеланный ребенок, нафиг им не сдался. Сделанный по залету в пору бурной молодости, когда никто не думал об ответственности, а тетя к тому моменту овдовела, да и не могла иметь своих детей, - горько хмыкнул Ерохин, откидываясь на спинку дивана, а Костя шумно сглотнул, повесив голову, ведь для него это казалось чем-то неожиданным, не вплетающимся в общую картину бытия Ерохина. – Саша по характеру отличался от меня. Да, я всегда был окружен людьми, но не испытывал от этого ни заряда энергии, ни чего-либо другого, а вот Саша наслаждался вниманием, получая удовольствие от того, что ему заглядывали в рот. Я старался тянуться за ним, быть кем-то похожим, но все мои переживания из-за родителей гасили тот огонек стремления к лучшему.       Так вот почему золотоволосый ребенок на фотографиях постепенно перестал дарить миру свою искрящуюся белоснежную улыбку. Костя потихоньку начал складывать бутыльки с лекарствами обратно в коробку, лишь бы чем-то занять свои руки и не перебивать вопросами начавшего раскрываться Ерохина.       - Мы являли собой очень своеобразный тандем: балагур и вечный повеса Сашка, и я, предпочитающий книги и спокойствие. В тоже время я стал увлекаться легкой атлетикой, которая отлично отвлекала меня от всяких мыслей. Сашка пробовал заниматься, но вскоре ему это надоело, и он ушел в футбол. На соревнования мы также ездили вместе, завоевывая медали. Саша, как и я, пользовался популярностью у противоположного пола, но меня, в отличие от него, несмотря на начавшийся пубертат, не тянуло начинать встречаться с девочками. Я всю свою энергию выплескивал в спорте, а он крутил романы направо и налево, - Ерохин перевел дух, облизнув губы. – Так продолжалось до начала девятого класса, когда к нам перевелся новенький, - парень поморщился, словно вспомнив что-то болезненное, до сих пор червяком ковыряющее изнутри. – Он был хорошеньким, смазливым и очень скромным. Я впервые увидел такого парня, чем-то смахивающего на девушку. Его посадили рядом со мной за парту, ведь я предпочитал учебу, поэтому сидел всегда впереди, а вот Сашка, учащийся также неплохо, всегда занимал задние парты. Тот мальчик… Женя. Худой, как палка, не высокого роста, но с очень привлекательной улыбкой, всегда робел, глядя на меня, краснел и смущался, даже когда наши локти соприкасались – он дергался, как испуганный олененок. Я сначала этому удивлялся, но не предавал особое значение, считая, что тот просто зашуганный мальчишка. Потом я выяснил, что Женя сменил несколько школ из-за постоянных переездов родителей, и его часто травили из-за женоподобной внешности. С каждым днем я все больше и больше обращал внимание на Женю, потихоньку осознавая, что он каким-то таинственным образом привлекает меня.       Костя в очередной раз сглотнул. Он убрал лекарства и отставил в сторону коробочку, поэтому теперь не знал, чем занять свои руки, поэтому принялся перебирать пальцы, сев ровно по струнке, словно за партой, как прилежный ученик. Ерохин же, повернув голову, устремил свой взгляд в сторону окна, полностью погрузившись в воспоминания.       - Женя вписался в нашу с Сашей компанию. Тихий, спокойный, он постепенно начал раскрываться, тянуться за нами, но в спорте оказался не особо силен, поэтому предпочитал пыльные библиотеки шумным стадионам. Тогда я еще не понимал, что со мной происходит, - криво улыбнулся Ерохин, от чего его уголки губ изогнулись, даря какое-то мученическое выражение лицу. – Саша часто подстебывал Женю по любому поводу, а я старался защищать и окружать заботой. Женя забавно краснел и лишь смеялся, так искристо и по-доброму. Так пролетел год, - Ерохин снова облизнул губы, сглотнул, прикрыв глаза. – В десятом классе я, наконец, осознал, что к чему. Я влюбился в Женю, как последний идиот. И весь год, что мы были знакомы, я, оказывается, лишь свыкался с мыслью, что мне может нравиться парень. Я поделился об этом с Сашей. Помню, как бледнел и зеленел от мысли, что мой лучший друг может покрутить пальцем у виска и сказать, что с геями якшаться против его правил. Но тот лишь хлопнул по плечу, ухмыльнулся и сказал, что я могу дерзать. Тогда его вымученной одобряющей улыбке и скованным движениям я не придал значения, будучи окрыленным тем фактом, что друг меня не отверг. На свой страх и риск я признался Женьке в своих чувствах. Что поделать, я был максималистом, который впервые по уши влюбился и желал ответных чувств. Так я выяснил, что тоже нравлюсь Жене, причем понравился с самой первой встречи. У него уже были отношения до меня, так что секс не стал для него открытием, как для меня.       Костя поморщился. Ему не шибко нравилось слушать подобное, но он четко отдавал себе отчет, что если сейчас перебьет поток слов, то больше ничего не услышит. Ерохин попросту замнется в себе, и откажется выходить на беседу в следующий раз.       - Саша постоянно нас подкалывал, хотя на публике мы старались никак не показывать своих отношений, отчетливо понимая, какую реакцию можем вызвать. Но я тянулся к Жене. Это получалось непроизвольно: я то сжимал его ладонь, то садился очень близко. Я не осознавал последствий своих действий, а вот он каждый раз дергался, отодвигался подальше, мученически выжимая из себя улыбку. Меня это обижало, но я тогда решил, что все в порядке, и так и должно быть. А вот наедине мы не скрывали своих чувств, и могли даже в присутствии Саши обниматься и ворковать. В пределах приличия, конечно, но Сашка все равно всегда закатывал глаза, приговаривая, что его скоро начнет радугой тошнить. Чуть позже, после начала отношений с Женей, я сознался тете в своей влюбленности в парня. Она промолчала, долго переваривала поданную информацию, но приняла ее, лишь попросив привести свою вторую половинку к ней на знакомство, - Ерохин качнул головой, помолчал, прокашлявшись и облизнув губы. От долго разговора у него пересохло во рту, но отвлекаться на то, чтобы сходить и выпить воды, он явно не стремился. – Своего мнения о Жене она мне тогда не высказала, лишь предупредив, чтобы я был поаккуратней в окружении других людей, потому что она, видимо, замечала, как я всем сердцем тянулся к мальчишке. Да, кстати, - Ерохин вздрогнул, словно что-то припоминая, - забыл сказать, что семья Жени переехала в тот же подъезд, в котором жил Саша, даже на одну лестничную клетку. Так что Женя и Саша, будучи соседями, часто ходили друг к другу в гости, а их родители сдружились.       Никитину на секунду показалось, что это очень важная информация, поэтому именно на ней он и заострил внимание, поставив галочку в голове рядом с отметкой: «Запомнить».       - Я в буквальном смысле не мог оторваться от Жени, - пробормотал Тим, повесив голову. – Я мечтал, как после окончания школы мы начнем жить вместе. Собственно, именно тогда я и начал подрабатывать то официантом, то грузчиком, то на автомойке наяривая машины, чтобы не утруждать тетю, которая и так всеми силами поддерживала меня, давая все возможное. Своими планами я делился с Сашей, красочно ему описывая, как тетя хочет разменять свою двушку на две однушки, и одну из них отдать мне в честь подарка на восемнадцатилетние, тем более, алименты от отца, откладываемые понемногу, могли поспособствовать покупке всей необходимой мебели. Саша лишь кивал. Его будто бы это вовсе не интересовало. Но…       - Что-то пошло не так, да? – все-таки не сдержался Костя, и Ерохин коротко кивнул.       - Это произошло в конце одиннадцатого класса. Помню, это был май месяц, прямо перед ЕГЭ. Сашка собирался пойти в юридический по стопам отца, Женя в экономический, а я на лингвиста. Я намеревался сделать Жене сюрприз перед нашим выпуском, предложить жить вместе, тем более к тому моменту квартира была уже куплена и готова к полноценному переезду. И случай выдался. Женя пригласил меня к себе, ведь в тот день его родители решили уехать на выходные за город, - Ерохин замолчал на долгие секунды, а потом продолжил: - Мы, включив музыку, занялись сексом почти сразу после моего прихода, ведь из-за всех этих подготовок к экзаменам наша половая жизнь свелась к нулю. Мы не заметили, как родители Жени вернулись, - Костя вздрогнув, широко распахнул глаза, когда услышал подобное, ярко представив себе, что могло бы произойти, если бы родители застали его в подобной неловкой ситуации. – Разразился скандал. Я пытался объяснить свою позицию, отстоять свои чувства и свою точку зрения, но не получил ни капли поддержки от Жени, который, бледнея, стоял рядом и молчал. Дошло до того, что родители Жени, выяснив номер моего отца, устроили разборки с ним. Я виделся-то с отцом раз в полгода, а после подобного скандала, тот вообще заявил, что у него нет сына-гея, - горестно хмыкнул парень. – А моей матери и так всегда было все равно на меня. У них давно были свои семьи, и свои дети, так что единственный человек, которого я волновал, была моя тетя. Она заступилась за меня. Те дни вообще стали для меня сплошным черным полотном. Мне запретили видеться с Женей, а звонки по телефону вдруг превратились в «абонент недоступен». В школе мы перестали видеться, поскольку начались дни подготовки к ЕГЭ. Если закончить кратко, то… - Ерохин хмыкнул, качнул головой, вдруг начал дергать кончик приклеенного лейкопластыря, - то это Сашка послал с неизвестного номера сообщение родителям Жени. Конечно, он узнал их номер, поскольку их семьи общались. Он сообщил, что их сын спит с парнем, а они, давно подозревая сына в радужных наклонностях и искренне на дух не перенося подобное, срочно ломанулись домой. Я решительно собрался выяснить отношения с Сашей, ведь это было ударом в спину. Он словно ножом вскрыл внутренности, раскроил и так разбитое сердце, ведь Женя был тем, кто ранил меня своим молчанием и отрицанием взаимных чувств, ведь до всего произошедшего он четко говорил, что любит меня. Когда я пришел к Саше на разборки, я был готов принять все, что угодно, только не то, что, оказывается, он всю жизнь завидовал мне.       - Подожди, - Костя, не выдержав, вскинул руку вверх, привлекая к своей персоне внимание, - как это завидовал? Чему? Ты вырос, воспитываемый, по сути, одной тетей, а он – в полной счастливой, как я понял, семье. Ты в старших классах подрабатывал для осуществления своей, пусть и маленькой, но значимой мечты. Чему завидовать-то?       - Он считал, что мне все дается легко, - Ерохин неожиданно протянул в сторону Кости не раненную руку.       Никитин недоуменно вскинул брови, не понимая, что от него хотят, но вдруг осознание блеснуло внутри яркой вспышкой, и Костя потянулся к Ерохину, буквально вскарабкиваясь в его объятиях. Удобно устроившись спиной к Тиму, Костя откинулся на его грудь, чувствуя, как вокруг талии смыкается кольцо теплых рук, а в плечо утыкается прохладный нос.       - А еще оказалось, что Женя ему понравился с самого начала. Думаю, дело было в том, что ему попросту захотелось возыметь в своем списке побед человека, который мне по-настоящему оказался дорог, ведь до этого я ни с кем не встречался, а тут еще и вариант – с миловидным парнем попробовать, - атлет положил подбородок на плечо Кости, прикрыв глаза. – Женя выбрал родителей вместо меня, и тогда я понял, что его чувства не были так сильны, как казалось мне на тот момент. Понимаю, что семья – это важно, но, как я понял, он стал уверять родственников, что я был инициатором нашей связи, что именно я соблазнил его. Но это всего лишь догадки, - Ерохин помолчал, явно прокручивая в голове какие-то только ему понятные мысли. – Когда я в последний раз виделся с Сашей, не знаю, как я сдержался и не накинулся на него с кулаками, но пообещал, что при встрече обязательно врежу ему. Так и произошло, и свидетелем этого ты стал. Лучший друг всю жизнь мне завидовал… Что может быть хуже подобного предательства, когда ты человеку доверял абсолютно все, а он…       Голос Ерохина сорвался, но Косте и не потребовалось продолжения. Он коснулся рук парня, скрещенных на его животе, мягко провел по коже и сжал пальцами запястья, высказывая тем самым свою безграничную поддержку. Становилось ясным - Ерохин впервые с кем-то поделился терзающими его чувствами.       - Урод, - вынес вердикт Костя. – Моральный дегенерат! Да он!.. У меня слов просто нет! – пыша гневом из всех щелей, осведомил Никитин, злясь на того засранца, который причинил столько боли Ерохину. – Да они оба еще теми засранцами оказались! Наверное, он ревновал тебя, потому что ты общался не только с ним, а большую часть времени стал уделять любовнику.       - Ты прав, - хмыкнул атлет. – С тех пор я не видел ни одного из них. И еще… Ники, пообещай мне кое-что. Помнишь, услуга за услугу? Я разрешу тебе нарисовать себя голым, только при одном моем выполненном желании.       - Ну? – нетерпеливо протянул Костя.       - Не при каких обстоятельствах не разговаривай с Сашей, если вы вдруг каким-то чудом пересечетесь. Я не знаю, что он способен тебе наговорить, - серьезно произнес Ерохин.       - Ой, да брось! – легкомысленно отозвался парень. – Ну что он мне сделает или скажет?..       - Пообещай мне, Ники! – с какой-то мольбой произнес Ерохин, крепче сжав объятия, заставив Никитина в буквально смысле закряхтеть.       - Да понял я, понял! – проворчал парень. – Не буду.       Атлет на ухо облегченно выдохнул, а Костя задумчиво покусал губу. Нет, встречаться с тем козлом он не собирается, но сложилось впечатление, что Ерохин чего-то недоговорил. Никитин отмахнулся от этих мыслей, чувствуя чужое дыхание на коже. А еще Костю начал точить изнутри, поедая внутренности, червячок совести. Не поступает ли он так же, как и бывший Ерохина, нарочно скрывая их отношения и оттягивая момент признания в своих настоящих чувствах?