***
Ерохин задерживался на тренировке, и Костя, чиркая рисунки в альбоме, который всегда таскал с собой, преданно ждал парня, удобно устроившись на лавке, сидя в тени на стадионном поле. Никитин, наслаждаясь солнечным погодным деньком, пользовался случаем полюбоваться своим парнем со стороны, в очередной раз пуская слюни, восхищаясь тем, как Ерохин классно выглядел в форме. Они не договаривались ни о каком свидании, но Костя все равно, словно банный лист, следовал за атлетом везде, куда только можно было. Нет, в плане разумного, конечно! У них, все-таки, семинары и лекции отличались, так что виделись они только на перерывах, когда Ерохин подсаживался к ним с Гришкой в столовой, чтобы неизменно выхлебать компот или воду из стакана, пожевывая салат. На них косились. О-о-о, эти девчоночьи взгляды, удивленно приподнятые в недоумении брови… Никто не понимал, почему звезда школы тусит с первогодками, а не с привычной компанией прихлебателей. Последние, кстати, тоже недоумевали, поражаясь тому факту, что у Ерохина нашелся общий язык с Костей, которого он, вроде как, старался обходить десятой дорогой. Парни никак не показывали свои отношения на публику. Вели себя, как обычные друзья. И пусть Гришка с прищуром косился на них, словно ревнуя, что его место рядом с Никитиным отцапал блондинчик, он никак не высказывался по поводу третьего лишнего. Один раз лишь ляпнул, что не выглядят они, как парочка. Костя лишь хохотнул, а Ерохин фыркнул, пожав плечами. Быть парочкой – это не всегда значит висеть друг на друге, как грозди переспевшего винограда, из которого вот-вот польется сок. Зато оставаясь при любом случае наедине, Костя прижимался к Ерохину, переплетал с ним пальцы и лип к шее, вдыхая приятный аромат чужого одеколона и пота. Так появлялась новая привычка у Никитина, который с довольным урчанием отмечал, как по-хозяйски его обнимали в ответ крепкие руки. Костя нахмурился, дорисовывая черточку в рисунке, добавляя едва ли заметную, но важную деталь: недовольную морщинку между бровей Ерохина. Девчонки, поклонницы Ерохина, восторгающиеся им, ошивались неподалеку, делая вид, что отдыхают после изматывающей тренировки. Дамы едва ли не пожирали атлета взглядами, вздыхая и попеременно отдергивая на теле футболки, чтобы якобы привлечь к себе внимание. Никитин сдерживался, чтобы демонстративно не закатить глаза. Наивные девочки, едва закончившие школу. Они учились вместе с Костей на одном потоке. Парень обладал удивительной фотографической памятью, вот лица однокурсниц и врезались в голову. Правда, имена потерялись где-то глубоко за ненадобностью. - Эх, все-таки недаром Тимоша звезда школы, - прошептала с придыханием одна из воздыхательниц, тем самым заставляя Костю прислушаться. Благо, что девчонки косяка на него не давили, строя предположения, какие-такие отношения между ним и Ерохиным, но Костя не сдержался, скривившись от елейно протянутого сокращенного имени атлета. У Никитина создалось четкое ощущение того, что речь шла о коте. О большом, пушистом и ленивом коте. Улыбка расползлась на губах Кости. Может, кошачьи усы на рисунке пририсовать, а на голове большие уши добавить? - Ага, - вздохнула вторая. – Он красавчик. Кстати, ты заметила, что он как-то изменился в последнее время? – неуверенно продолжила тему девушка. – Стал чаще улыбаться, что ли. - Точно! – первая активно закивала. – Я думала, что мне одной так показалось! «Не показалось, - оскалился про себя Костя. – Благодаря мне он улыбается!» Не то чтобы Никитина переполнила гордость за себя хорошего и распрекрасного, да легонькие коготочки ревности не отпустили, напоминая, что он имеет дело с первым красавцем университета, однако стало приятно от мысли, что это он, Костя, повлиял на душевно-эмоциональное состояние парня, открывая в нем что-то новое, ранее неизведанное. Костю мучила совесть. Честно говоря, он и хотел, и не хотел рассказывать о своих отношениях с Ерохиным. К сожалению, реалии российского общества не способствуют полноценному раскрытию их чувств на публике. Но это не было таким важным. Костя переживал больше о том, что отношения могут не принять их семьи. С одной стороны Никитин до трясучки хотел скрыть Ерохина ото всех, поставить на нем клеймо: «Занят», - и спрятать от чужих глаз, чтобы не пускали слюни. Жестко. А с другой – схватить за руку и на глазах у всех поцеловать, отмечая, что этот удивительный парень только его. Новые чувства, доселе неизведанные. Костя поморщился. Он не привык к подобным переживаниям. И при всем при этом он хотел еще и заткнуть всяких поклонниц, чтобы они и не думали мечтать о Ерохине. - Ники, долго будешь медитировать? – спортсмен накинул на голову Кости полотенце, которым буквально пару секунд назад вытерся, смахивая пот после пробежки. Никитин поднял голову, взглянув на парня снизу вверх, прищурившись от ударивших в лицо лучей солнечного света. Насколько же он влюблен? Пожалуй, сильно. Очень. Сильно. Костя ощутил, как щеки начали потихоньку краснеть, и он уткнулся взглядом в свой альбом, задержав дыхание. Черт побери! Почему сейчас?! Почему именно сейчас его пробрало?! Прошло всего ничего после начала их отношений, а уже настолько глубоко Ерохин проник в подсознательное, засел в подкорке и сковырнул сердце, забравшись внутрь. Так нечестно! Это вообще возможно?! Костя уставился на нарисованное лицо Ерохина, которое за время работы несколько раз исправлял. Что-то изменилось. Нечто неуловимое появилось в глазах парня, что словно вдохнуло жизнь во всю мимику. Костя прикусил губу, сдерживаясь, чтобы не задрать голову и не уставиться на Ерохина, впитывая чужие эмоции. Как он смотрит? Также проникновенно и влюбленно? Или нет? Черт, черт, черт… - Эй, ты в порядке? – атлет стянул с головы Кости свое полотенце, закидывая себе на плечо, а сам, кажется, обеспокоенно приподнял лицо парня, коснувшись его подбородка кончиками пальцев. – Ты чего так покраснел? У тебя температура? Перегрелся? Переживает, что ли? Девчонки, стоящие неподалеку, пискнули, но едва ли Костя услышал это, сконцентрировавшись на лице недоуменно вскинувшего брови Ерохина. Дернувшись, Никитин, нервно рассмеявшись, отмахнулся от руки атлета, заметив, как у того во взгляде проскользнуло нечто, похожее на легкую степень обиды. Если легкая степень бывает. Бывает же? Ссориться из-за подобной мелочи Костя не мечтал. Тем более, когда сердце вытворяло кульбиты в грудной клетке, а мозг в панике орал, что не способен контролировать выброс гормонов в кровь. Косте вдруг стало страшно, что могут подумать свидетельницы заботы Ерохина, что могут выдумать в своих бедовых головах. А атлета, по всей видимости, обидела подобная резкость и отказ прикосновений ни с того, ни с сего. - Все нормуль. Ха-ха-ха, - наигранно весело отрапортовал Костя, стараясь не смотреть на Ерохина. Костя сжал пальцами карандаш, и, закрыв альбом, быстро принялся собирать свою поклажу, не обращая внимания на щебечущих в стороне девушек, явно собирающихся подкатить к Ерохину. Тот же, продолжая исполинским атлантом возвышаться над Никитиным, не двигался, словно о чем-то задумавшись, так что Костя решил поторопить парня: - Если ты уже потренировался, тогда дуй в душевую и переодеваться. Я и так тебя долго ждал. «Главное не смотреть на него, а то захочется коснуться» - дал сам себе наставление Костя, которого внутреннее ощущение странного понимания своей любви выбило из колеи. Разве может все произойти так быстро? Любовь – это ведь нечто, что осознаешь спустя достаточно приличный промежуток времени, ведь так? Это что-то такое, когда думаешь, что хочешь заботиться о человеке, быть рядом в любой жизненной ситуации, поддерживать и не отпускать. Это нечто нежное и теплое, что появляется на месте яркой и горящей страстью влюбленности. Но как так вышло, что Костя столь резво перескочил с «нравится» до «влюблен» и через парочку недель до «люблю»?! Все дело в его натуре, - столь непостоянной и творческой, когда все внутри вспыхивает пламенем? Тогда, не значит ли, что в скором времени все чувства к Ерохину перегорят, когда интерес угаснет? - Ладно, я скоро приду, - сухо произнес спортсмен. Костя угукнул, запихнув в рюкзак альбом. Он не посмотрел на блондина, не попытался считать эмоции, но решил, что тот ничего особенного не заметил. Не такой уж Ерохин чуткий человек, обладающий великолепной эмпатией. Если бы это было так, то он давно бы уже понял, что к нему испытывает художник-первогодка. Ну блять, почему все всегда происходит через жопу?! Костя, набрав воздух в легкие, медленно выдохнул, считая до десяти. Анька, вроде, говорила, что помогает при начале панической атаки. Или нет?! Ай, нахер, не помогло, лишь поспособствовало тому, что Костя еще больше занервничал от мысли, что ему придется рано или поздно обговорить все с Ерохиным. А что обговаривать, собственно? Чувства? А смысл? Они же уже встречаются, верно? И какова вероятность, что атлет испытывает подобное в ответ. Маленькая. Малипусенькая. Прошло всего ничего времени, а торопить воз, пока он едет медленным, но верным темпом, Костя не хотел. Пошлепав себя ладонями по щекам, Костя выдохнул и, подхватив рюкзак, осмотрелся. Вся атлетическая сборная университета расползлась, оставив стадион полупустым, разве что до раздевалок брела уставшая, щебечущая что-то себе под нос лучшая женская половина сборной. Никитин несколько раз подумал о том, что у них с Ерохиным запланировано. Можно сходить куда-нибудь поесть, или завалиться к нему на квартиру, чтобы весело провести время, или… Или еще чем-нибудь. По хорошему счету, у них все еще не было ни одного свидания. Не считая поездки на дачу. А парни вообще на свидания друг с другом ходят? Ну, наверное, да? Гей-парочки ведь такие же люди. К себе Костя Ерохина приглашать пока что боялся. Во-первых, Анька могла спалить, потому что порой Никитин наедине с блондином забывался, и начинал вести себя совсем уж не по-дружески, а подобные бро-отношения следовало поддерживать постоянно в квартире Никитиных. Во-вторых, стремно как-то показывать парню свою комнату в силу того, что она походила на пещеру сталкера, где почти любое свободное пространство оказывалось завешано либо рисунками, либо фотографиями Ерохина. Блондин бы затролил и до конца жизни припоминал! - Ты сегодня какой-то странный, - донесся до него голос подходящего к нему Ерохина с большой сумкой на плече. – Точно все нормально? - Да, - Костя, прикусив щеку с внутренней стороны, смело взглянул в лицо спортсмена, надеясь, что голос не дрогнул. – Все окей. Просто чуть устал. - Уставать мне надо. У меня скоро выпускные экзамены, - напомнил Ерохин. А то Костя не знал. Они меньше стали общаться по вечерам. Атлет засел за учебу. Он, оказывается, уже писал диплом, а Никитин узнал об этом не сразу. Просто Ерохин не любил делиться не только своей прошлой личной жизнью, но и проблемами, попутно возникающими. А они появились, потому что научный руководитель серьезно заболел, попав в больницу, а диплом начал потихоньку замерзать на середине, так что пришлось Ерохину в судорожном темпе искать того, кто способен, может, на время заменить заболевшего куратора. Одним словом, пиздец. И Никитин выяснил это, почти клещами вытянув информацию из парня, буквально выспрашивая обо всем. Не то чтобы Костю напрягала такая скрытность, оставалось понятным одно – Ерохин боялся доверяться кому-либо. Видимо, давали знать о себе ошибки прошлого. - У меня, ваще-то, тоже экзамены, - напомнил Костя, когда Ерохин подошел ближе, и они направились в сторону выхода из стадиона. – Но это не мешает мне совмещать полезное, приятное и любимое. - У тебя просто энергии много, носишься, как волчок, - хмыкнул блондин. И правда. Костя старался успеть все: не бросать хобби, помогать профкому, готовиться к экзаменам и проводить время с Ерохиным, не забывая и про лучшего друга, разумеется. Недосып из-за плотного графика был, но он вполне компенсировался посапываниями на оставшихся в учебном году лекциях. График самого спортсмена также особо не пострадал, однако он считал, что занят не так сильно, как его гиперактивный парень. - Кстати, - вспомнил Костя, - я тут вспомнил, что мы ни разу с тобой не ходили на свидание. Ты почему меня не зовешь? – добавил в конце вопроса возмущенные нотки наглец. - Это такой своеобразный способ пригласить меня куда-нибудь? – усмехнулся Ерохин, и взглянув на его профиль, Костя увидел кривоватую улыбку. - Расценивай, как хочешь, - смутился парень. – Но считай, что так оно и есть. - А куда бы ты хотел сходить? В кино? - Пф-ф-ф, банально, - закатил глаза Костя, едва ли думая о том, куда они топают. – По-моему, свидания нужны для того, чтобы общаться, а не тупо пялиться в телек, сидя среди множества людей. - Хм-м-м, в кафе или ресторан? – вскинул брови Ерохин. - Тогда мы только привлечем к себе излишнее внимание. В кафе мы и так ходим время от времени, а в ресторан нужно одеваться более-менее официально, а я терпеть не могу закутывать себя в непривычную одежду, - выдал, как на духу, Никитин. - Может, на аттракционы? - Меня с детства на них укачивает, на горках там всяких, да и странно будут смотреться двое парней, прыгающих на батуте. - Океанариум? – голос Ерохина упал на октаву ниже, и если бы Костя был сообразительней, то догадался бы, что у кое-кого скоро начнут сдавать нервы. - Для этого придется ехать в соседний город покрупней, а ни у тебя, ни у меня нет машины, чтобы съездить одним днем и спокойно вернуться. - Хм, тогда, в библиотеку! – сдали нервы спортсмена. - Чо?! – Костя остановился от неожиданности. Ерохин остановился на несколько шагов дальше, обернувшись и хмуро взглянув на удивленно хлопающего ресницами парня. - В смысле, в библиотеку?! – Никитин постарался подобрать челюсть. - А что такого? – фыркнул Ерохин, наконец, увидев хоть какую-то привычную реакцию от парня, а не бурчание недовольного деда под нос. – У нас же там все фактически началось, верно? С твоего странного предложения. Костя вспыхнул, откашлявшись и отведя взгляд. Помнит он свой спонтанный наезд, а потом еще и удар по коленке, которая ныла потом несколько дней. Но идти в городскую библиотеку? Ерохин попытался всего лишь выбить из колеи, вернув с небес на землю. Подъеб Костя засчитал. Он качнул головой, произнеся: - Не-е-е, я, конечно, люблю книги, но не надо вводить библиотекаршу в стресс от того, что двое парней о чем-то шепотом болтают, слишком близко наклонившись друг к другу, - Костя мягкой улыбнулся. – Только не предлагай свою квартиру. И мы и так едва ли не каждый день в ней тусим. - У меня фантазии не хватает, - закатил глаза Ерохин, когда Костя догнал его, и они снова пошли плечом к плечу. – Мне бы домой сейчас. - Так мы и топаем к остановке, - отмахнулся Никитин. – Говоришь, фантазии не хватает, но с бывшим же ты куда-то ходил, верно? Все-таки встречались-то вы прилично. Стоило Косте произнести подобное, как он сразу пожалел об этом, до боли прикусив язык. Ерохин ему ничего не ответил, лишь нахмурился, что Никитин заметил, посмотрев на профиль парня. Это был удар ниже пояса. В нокаут. Не стоило этого делать хотя бы потому, что разговор о бывших никогда не приносил ничего хорошего, а для Ерохина это была еще и болезненная тема. Дерьмо. Костя успел обматерить себя раз тридцать, и с языка собирались сорваться слова извинения, но Ерохин перебил: - Не могу сказать, что мы особо много где гуляли, - глухо и показушно спокойно произнес парень. – В бурный период подростковости не до свиданий было, особенно когда осознаешь все прелести секса, и энергии в твоем теле дофига. Я тогда еще подрабатывал, и не до свиданий особо было. Никитин все же буркнул: - Извини. Я не хотел. - Я так и понял. Тогда, как насчет того, чтобы погулять по городу или посидеть в парке? Можем снять на прокат велики. - Вот это мне нравится куда больше! – обрадовался смене темы Костя, воодушевленно кивая головой. – У нас же в местной сосновой дубраве как раз есть съем великов и роликов. Можем и отдохнуть, и кости растрясти. Никитину вообще не понравилось, что Ерохин сказал по поводу отношений с бывшим. Значит, они в основном кувыркались? И атлет работал? Кем? И когда прекратил? С каждым разом в голове Кости назревало все больше и больше вопросов, но, к сожалению, ответов он особо не дожидался, что его крайне смущало и напрягало. Следовало поднажать, чтобы не быть тем, кто ничего не знает о человеке, которого любишь.***
Они договорились встретиться у входа в парковую зону. Правда, Костя безбожно опаздывал. Он элементарно проспал. Не привык столь рано вставать в выходной день, а прогулка назначалась именно на утро, когда меньше всего народа. Им хотелось чуть больше времени провести наедине, не переживая, что кто-то будет осуждающе коситься, если они, не дай Боженька, встанут чуть ближе друг к другу, чем это принято у друзей. Когда Костя, буквально задыхаясь от бега, тормознул перед Ерохиным, пытаясь отдышаться, тот ни слова не сказал про его опоздание, лишь скептически тыкнул пальцем в экран телефона, показывая, что кое-кто, засранец этакий, совершенно не пунктуален. Извинившись, Никитин предложил топать скорей, пока народ не понаехал. * Территория для прогулок оказалась настолько огромной, что до вечера броди — всего не увидишь. Но Никитин не унывал, стремясь постичь взором и конечностями как можно больше. Вначале они просто погуляли по ближайшим окрестностям, с наслаждением вдыхая насыщенный сосновый аромат воздуха и прислушиваясь к звонкоголосому пению птиц, затем взяли напрокат велосипеды и с удовольствием покатились по ровной асфальтированной, специально предназначенной для этого, дороге. Миновали детскую площадку, мини-роллеродром, бадминтонную поляну и углубились в негустой сосновый массив, прочерченный протоптанными тропинками. На лице Ерохина, щедро обласканном солнцем, было выражение настоящего детского восторга. Выражение, которое Никитин ни разу до этого не видел — глаза сияли, улыбка то и дело обнажала белые, влажно блестевшие зубы, ямочки, от которых млел Костя, делали парня еще более обаятельным. Костя так засмотрелся, что чуть не врезался в одинокую сосенку, торчавшую у обочины. Тим оглушительно расхохотался, и Никитин надул губы. Ах так?! Он припустил следом, что есть силы, и ловко обогнал атлета на повороте. Оказавшись непосредственно впереди, привстал над сиденьем, оттопырив ягодицы, и нахально повилял ими, привлекая внимание. Позади отчётливо чертыхнулись. Оглянувшись, Никитин удовлетворенно узрел сбавившего ход Ерохина, который ехал почти восьмеркой, силясь сдвинуть посильнее ноги, что верхом на велосипеде было, разумеется, невозможно. «У него встал» - мысленно захихикал Костя и милостиво сбросил скорость. На следующем повороте Никитин остановился, поджидая атлета. Тот подъехал, молча спрыгнул с велика и уволок его под толстенную сосну, щедро скрытую разросшимися кустами по краю дорожки. Костя только открыл рот, когда Тим вернулся и проделал то же самое с самим Никитиным. Его прижали к сухому слоитчатому стволу, настолько старому, что кора уже давно не мироточила смолой, и жадно огладили бока. Никитин и пискнуть не успел, оказавшись в сильных руках, которые бесцеремонно подлезли под одежду, пощипывая вмиг затвердевшие соски и посылая волны мурашек по телу. - Дразнить меня вздумал? - раздался над ухом вкрадчивый голос, но ответить Никитин не успел, заткнутый горячим, страстным поцелуем. Все, что Костя мог — промычать в настойчивые, упругие чужие губы и в них же простонать некий протест, когда крепкие пальцы ощутимо погладили ширинку. - Мпф… - попытался было освободиться Костя, но ему не дали, продолжая поглаживать увеличивающийся бугор. Язык активно врывался в рот, рука ласкала сокровенное… Никитин потерялся в ощущениях, но не надолго. Внезапно все прекратилось так же быстро, как и началось. Ерохин с непроницаемым лицом и неподдельным ехидством в синих глазах вытащил велосипед обратно на дорожку, оставив бедного Костю под многострадальной сосной, в неудобной позе и сведенными ногами. Никитин едва не зарычал от злости и рванул следом, не обращая внимания на неудобства, но Тима уже и след простыл. Пришлось седлать велик и бросаться в погоню, наплевав на некоторый дискомфорт в штанах. Скорость погони и жажда мести несколько сбросили градус сексуального возбуждения, заменив его на обычный азарт и воодушевление скорой победы. Никитин не сомневался, что нагонит своего парня очень быстро, поскольку впереди маячили палатки с закусками и напитками, а оба уже успели проголодаться и испытывали жажду. Народу было довольно много, но им повезло попасть в относительный «просвет» между группами отдыхающих: часть уже поела и удалилась далее по маршруту, а следующая еще не подошла. За столами восседало не более двух десятков человек, что достаточно удивительно для столь людного места. Ерохин как раз прислонил велосипед к специальной стойке и располагался за деревянным столом из гладко ошкуренных досок, пропитанных каким-то специальным составом. Несколько таких же столов под раскидистыми зонтиками, молочно-белого цвета, торчали там и сям, занимая середину пространства круглой площадки; череда закусочных палаток очерчивала зону кафе двумя почти ровными скобами. В промежутках вдаль уходила дорога, отделанная арками из живых деревьев, причудливо загнутых и переплетенных до самых макушек. Наверху крона сходилась густой зеленью листвы — под ней то и дело останавливались посетители, фотографирующие друг друга. Костя вздохнул — любимый фотоаппарат он, как назло, оставил дома. Костя прицепил свой велик рядом с ерохинским, и плюхнулся на соседний стул, требовательно сверкая глазищами. Осознав, что эта вредина не поднимет задницу даже ради горячих беляшей, распространявших умопомрачительный запах на всю округу, Ерохин сдался и сам поплелся к прилавку с едой. Здесь можно было купить готовящийся тут же на мангале шашлык, вполне свежую выпечку с разной начинкой: сладкой, соленой, острой, пряной; овощи, порезанные дольками и завернутые в листовой салат, покоились в теньке, под пищевой плёнкой; шаверма с сыром и чесноком подавалась просто гигантских размеров. Холодные и горячие напитки радовали своим изобилием; так же отдельным рядом шли прилавочки со сладостями и снеками. Они уминали уже по четвертому беляшу, запивая холодным соком, когда, наконец, почувствовали, что насытились. Костя так и намеревался подколоть Ерохина, что тот сегодня наплевал на свое правильное питание, послав свой ритм жизни далеко и надолго. Однако портить своим ядовитым высказыванием атмосферу парню не захотелось, и он промолчал. Крутить педали на полный желудок казалось кощунством, поэтому оба передислоцировались чуть подальше от зоны летнего кафе - вглубь парка, где стояли деревянные крытые павильоны со столами и длинными скамьями. Очень хотелось разлечься и положить голову Ерохину на колени, но в других павильонах торчали отдыхающие. Костя досадливо поморщился и подсунул под затылок свернутую толстовку. Тимофей устроился напротив, откинувшись на спинку скамьи, и сыто жмурился под тонкими лучами солнца, пробивающимися через щели в крыше. Разумеется, всерьез задрыхивать никто не собирался, но полчаса они провели в дремотной неге, лениво отфыркиваясь от редкой мошкары. Нарушать умиротворение нелепыми и даже в какой-то мере ненужными разговорами никому из них не хотелось. Просто отдыхать и вдыхать запах свежести – лучшее, что только можно придумать. Велодорожки вели к набережной потрясающей красоты озера, что раскинулось в глубине соснового бора. Как и вся территория парка, озеро имело внушительные размеры; деревянный настил полого спускался к причалу, возле которого пришвартовался двухпалубный катер. Чуть подальше располагалась лодочная станция, но Никитин здраво рассудил, что куда романтичнее будет заказать комфортную прогулку по воде на удобном судне, нежели пыхтеть над веслами самостоятельно. Велики пристегнули к длинной стойке, часть которой была занята такими же двухколесными средствами передвижения. Костя решительно затопал по слегка пружинящему под ногами настилу в сторону катера, Ерохин неотступно следовал за ним. Видимо, катер совсем недавно таранил озерную гладь — на бортах все еще поблескивали не высохшие капли воды. На пассажирских местах уже сидели несколько человек, ожидая отплытия, и Никитин поспешил перебраться туда же, жестами поторапливая своего спутника. Тот лишь добродушно фыркнул и легонько подтолкнул Костю вперед, одним ловким прыжком оказываясь на нижней палубе. Костя не знал стоимость поездки, поскольку Ерохин отправил его наверх, расплачиваясь с капитаном самостоятельно. Спорить Никитин не стал, хотя его слегка царапнуло, что за весь промежуток проведенного времени он не потратил ни копейки. Как-то это не правильно… Не девушка же он, может и сам заплатить. Решив на следующее развлечение выложить собственные средства за обоих, юноша успокоился. Возле правого борта было предостаточно свободного места; пассажиры восседали на твердых спасательных кругах, поскольку других седалищных мест не наблюдалось. Впрочем, это и не понадобилось. Едва катер плавно тронулся в путь, немногочисленные отдыхающие прильнули к перилам, с восторгом оглядывая окрестности и шумно делясь впечатлениями. Прогулка занимала полтора часа и включала в себя полукруговой обход озера вдоль левой береговой линии, чтобы иметь возможность полюбоваться окружающей природой, после чего катер разворачивался и шел назад почти посередине водного массива, когда берега казались размытой зеленой дымкой. Затем катер вновь поворачивал, но уже в другую сторону, и перед глазами представал весь правый берег со всеми его невероятными красотами; возвращалось судно по тому же маршруту, что и в первый раз, пересекая озеро поперек. Получалась этакая восьмерка. Ветер с воды дул прохладный и Костя поежился. На плечи легла теплая, мягкая ткань толстовки — заботливый Ерохин просто не мог допустить простуды «второй половинки». Заботливый какой. Костя в который раз задумался о своих чувствах, любуясь медленно протекающими перед глазами пейзажами. Ерохин, находящийся рядом, вызывал трепет внутри: до колотящегося сердца, до мыльных пузырей где-то там – внизу живота. Посматривая на него, Никитин не мог оторвать глаз от красивого профиля, впечатывая в память каждый миллиметр, задумываясь, что же чувствует сам Ерохин, который то осторожничал, то проявлял яркие чувства, не заботясь о мнении окружающих. Он все еще оставался чертовой загадкой, которую только предстояло разгадать, раскрыть, выяснить, какие переживания скрываются в блондинистой голове. Береговая линия отличалась живописным разнообразием: самый первый, небольшой участок обильно заросший камышом, медленно покачивающимся от поднятых катером волн, они обошли по дуге; далее берег поднимался в холм мелкого песчаника, но вскоре отлого спускался, плавно перетекая в длинный пляж, усеянный группками отдыхающих - пассажиры весело махали им, получая в ответ приветственные крики. Затем началась лесополоса, вновь взмывающаяся очередным холмом, густо заросшим сосняком и мелким кустарником. В низине, в некоторых местах, имелись зеленые полянки, близко расположенные к воде, там тоже виднелись люди — они сидели на мостках с удочками в руках. Эту территорию катер обходил по еще большей дуге, дабы не мешать рыбакам, и пассажиры благоразумно помалкивали — незачем рыбу пугать. На середине озера восторг захватывал с удвоенной силой. Катер увеличивал скорость, и в лицо летели мелкие водяные брызги. Глаза слепило от солнечных бликов, но это были сущие мелочи по сравнению с получаемым удовольствием, когда вокруг только серебристая гладь озера, а над головой — бескрайнее бирюзовое небо, чистое, без единого облачка. Правый берег вмещал небольшую базу отдыха, и оказался усеянным одинаковыми деревянными домиками. Пляж там был еще протяженнее, чем на левом берегу, и со всякими удобствами в виде зонтиков и лежаков; имелась и своя лодочная станция. Народу присутствовало не так уж много, видимо еще не успели заехать, но нетрудно догадаться, что вскоре это место заполнится людьми до отказа - слишком уж красивое место, несмотря на некоторую дороговизну, да и погода самое то. Повторный променад посередине озера достойно завершил великолепную прогулку — на настил Костя шагнул на чуть покачивающихся ногах. Пришлось незаметно опереться о Ерохина, чтобы не упасть. Перед тем, как сесть на велосипед, Никитин плюхнулся на ближайшую скамейку под сенью густой листвы и минут пятнадцать довольно щурился на пробивающиеся сквозь крону солнечные лучики. Тимофей пристроился рядом: - Доволен впечатлениями? – осведомился блондин, мягко и как-то необычно добродушно улыбнувшись. - А то! – воскликнул Костя. – Всю жизнь прожил в городе, а здесь на катере так и не погулял. Вот представляешь, живешь себе, и не думаешь о прогулках в таких местах, а когда появляется возможность и ты осуществляешь то, что хотел, к примеру, свидание в таком месте, то понимаешь, каким дураком был, что не бывал тут раньше, - сумбурно и очень эмоционально объяснил Никитин, взмахнув руками, активно жестикулируя и громко делясь мнением. - Знаешь, - Ерохин задумался ненадолго. – Все зависит еще и от того, с кем ты проводишь время. С одними все тянется долго, а с другими – нет. Костя покосился на блондина, но ничего не сказал, лишь довольно угукнул, полностью соглашаясь с парнем. Обратная дорога далась тяжелее, и до зоны кафе Никитин еле докрутил педали — неимоверно хотелось есть. Тим без слов усадил его под раскидистый зонт, сам пристегнул велосипеды и ушел добывать еду. Вернулся он только минут через двадцать, Костя весь извелся под урчание собственного желудка. Зато парень притаранил столько еды, что у Никитина закралось сомнение, а съедят ли они все это количество: пирожки с яйцом и луком, две порции сочного шашлыка, овощная нарезка, шоколадный батончик «Сникерс» и двухлитровый пакет с соком. Стаканчики Ерохин тащил в зубах, и Костя едва не расхохотался на всю округу, поспешно помогая парню разгрузить руки. От запаха свежей пищи желудок вновь подал голос, и Костя принялся умасливать его дарами, напрочь забыв, что вообще-то собирался расплатиться за все это самостоятельно. Несмотря на опасения, они слопали все, до последней крошки. Пришлось опять задержаться и немного переварить перед тем, как совершить последний рывок на двухколесном транспорте, вот только теперь забуриться в один из павильонов не было никакой возможности — все они оказались под завязку забиты людьми. Через сорок минут Костя взгромоздился на велик, и все еще тяжко отдуваясь, закрутил педали, постепенно увеличивая скорость. Тим заботливо держался за ним, не пытаясь обогнать, за что Никитин был ему благодарен — не очень-то легко маневрировать, когда от усталости тяжелеют веки.* Время неумолимо тянулось к вечеру, когда они сдали арендованный транспорт, размышляя, что делать дальше. Костя лениво потянулся, сладко зевнув. Активные физические упражнения утомили его, да еще и на полный желудок захотелось покемарить, желательно в обнимку с кое-кем теплым. - Что ж, я могу резюмировать, - ехидно, но в тоже время счастливо и довольно, произнес Костя, - свидание вышло отменным. Я шикарно отдохнул. Спасибо. - Пожалуйста, - хмыкнул атлет. – Если у тебя есть желание, то мы можем отправиться ко мне, или погулять по городу, или… - Я согласен, - перебил Костя, незаметно касаясь края футболки Ерохина, пользуясь тем, что стояли они близко друг к другу. Заглянув в потемневшие синие глаза, парень повторил: - Я согласен на все, что ты предложишь. - Это уже попахивает разрешением на нечто большее, - сипло выдавил из себя атлет. - Считай, что… - Тим?! Серьезно, это ты? – позвал хрипловатый голос. Вздрогнув, Никитин отодвинулся, уставившись на незнакомца, который, покуривая в специальной зоне, отделился от своей многочисленной компании, направившись к ним. Костя оценил габариты того, кто позвал Ерохина по имени: высокий, не уступающий атлету; в меру накаченный, но белоснежная с новомодным принтом футболка буквально облепила торс, а дельты вот-вот норовили слиться с тканью верхней одежды, настолько плотно вещь растянулась на руках; бриджи до колен не скрыли татуировку на голени, скользящую вверх, теряясь из глаз. Когда парень подошел ближе, Костя заценил новомодную прическу, в которую оказались убраны темно-русые пряди волос. Лицо незнакомца словно состояло из острых линий, а нос, слегка горбатый, делал того похожим на хищную и опасную птицу. Теплые карие глаза, глубоко посаженные, выразительно глядящие на собеседника, совсем не сочетались с общим внешним видом. Узкие губы изогнулись в легкой полуулыбке, а густые брови взметнулись вверх, когда парень посмотрел сначала на Ерохина, а затем на Костю, оценивая того с головы до ног. По спине Никитина пробежались мурашки, и невольно захотелось прикрыть себя руками. Аура знакомого атлета странно отталкивала, заставляла насторожиться и быть готовым бежать при первой необходимости. Длинные пальцы, сжимающие сигарету, замерли, и Никитин покосился на Ерохина, который буквально примерз к одному месту. Кулаки парня сжались, и он сам весь подобрался, как будто готовый в случае чего ответить ударом. - Ники, идем, - шепотом процедил Ерохин, неожиданно хватая Костю за предплечье и разворачивая в противоположную сторону от подошедшего парня. – Быстро. И не слушай его. Костя на автомате начал передвигать ноги, утягиваемый атлетом, но он не мог не коситься в сторону того, кто последовал за ними, неожиданно повышая голос: - Эй! Эй, Ерохин, разве так встречают старых знакомых?! Или ты не хочешь узнать, как поживает Женька, а? - Не хочу, - резко ответил блондин, не горя желанием поворачиваться, идя вперед быстрыми шагами. – Я уже говорил тебе, что при следующей встрече набью тебе морду, - рык в пространство. Их странная процессия начала привлекать внимание окружающих, и Костя, буквально заплетаясь в ногах, уже уставал от беготни, косясь то на спину Ерохина, то оборачиваясь на спешащего за ними парня. Атлет буквально летел в сторону автобусной остановки, не заботясь о состоянии своего парня, который, к слову, заебался быть ничего не понимающим. Он резко тормознул, ухватившись за руку Ерохина. Тот дернулся, удивленно застопорился, уставившись на Костю, который спокойно, сдерживая свои возмущения, произнес: - Я тебе не груз какой, чтобы тягать меня подобным образом. - Я не… Спешащий за ними, также затормозил, выдохнул, явно уставший, как и сам Костя. Никитин, недовольно вздохнув, отпустил руку Ерохина, видя, как того буквально трясет от переживаемых эмоций. Тим, отвернувшись, старался не смотреть в сторону подошедшего. Его взгляд устремился куда-то в сторону, и Костя понял, что разговор придется вести ему. - Вы, собственно, кто? – спросил Костя, осматривая парня с головы до ног, понимая, что перед ним стоит человек из прошлого Ерохина, о котором тот не распространялся до сих пор. - Я? – белоснежный оскал расчертил губы парня. – Старый близкий знакомый. Можно сказать, лучший друг. В прошлом. - Хорошо, «старый лучший друг из прошлого», - ядовито произнес Никитин, складывая руки на груди. – Думаю, не слишком вежливо преследовать тех, кто избегает разговора, не так ли? - Как и убегать, ничего не сказав, - отпарировали в ответ. – А вы, должно быть… Дайте-ка догадаюсь: нынешнее увлечение этого неудачника. Костя едва успел открыть рот, как Ерохин, дернувшись вперед, уже налетел на своего обидчика, подарив тому смачный удар прямехонько по холенному лицу. Пострадавший покачнулся, но не упал, лишь удивленно заморгал, отступив назад на пару шагов и схватившись за пострадавшее место. Свидетели происшествия, сидящие в парковых беседках, зашевелились, зароптали что-то, но Ерохин, не обращая внимания на окружающих, процедил сквозь зубы: - Четыре года назад я обещал, что врежу тебе при нашей очередной встрече. Я сдержал обещание, ублюдок, - в голосе столько ненависти, что Костя невольно поежился, ощущая, как внутри начинает все клокотать от страха. Такого Ерохина он еще не видел. Перед Костей словно стоял незнакомец с напряженной спиной и сжатыми кулаками, грудь которого быстро вздымалась и опадала. Синие глаза, искрящиеся светом, потемнели, искря молниями и грозой. Желваки, гуляющие на челюстях, пугали, придавая красивому лицу Ерохина новых черт, полных злобы. Никитин, чуть напуганный, дрогнул, сделав пару шагов в сторону, подальше, но атлет не дал ему отступить. Не обращая внимания на шипящего и матерящегося пострадавшего, он, вернувшись, взял Костю за руку, обхватил ладонью его ладонь и потянул в сторону остановок. Никитин лишь успел заметить, что парень разбил до крови костяшки, когда его кулак соприкоснулся с чужой челюстью. Ощущая, как внутри все сжимается от предчувствия какого-то пиздеца, Костя покрепче переплел свои пальцы с пальцами Ерохина, высказывая тому мысленную поддержку. Плевать, что их всех обсмотрели с ног до головы. Несмотря на то, что произошло в прошлом, Костя все равно будет на стороне Ерохина, какой бы ужас тот не пережил.