Пусанские супруги

«Ты хочешь секса, моя принцесса. Ты хочешь секса, а мне нужна твоя любовь.» podval capella — sugar

Чонгук устало закатил глаза и скрестил руки. Чёрт, как его иногда бесило это распределение! Они ведь, когда только начинали жить вместе с Чимином, обговаривали сразу, кто будет больше времени уделять готовке, кто будет больше времени уделять уборке или стирке. Тащить одному никогда не хотелось — это сложно, скучно и отбивает всё желание иметь дело с «неряхой». Чонгук не был неряхой. Он просто не умел готовить достаточно вкусно, так, чтобы это нравилось Чимину. Потому что он прекрасно помнит его сведённые к переносице брови, выброшенную в раковину тарелку и «не вкусно, готовь сам». Чимин и готовит — практически никогда не спорит, пока кухонный инвалид Чонгук ждёт его с работы, имея при себе лишь навыки открыть электрический чайник, набрать в него воды, поставить на место и нажать на кнопку. Он бы и рад помогать, но, чёрт, сегодня Чимин переходит все границы. Ссора началась ещё по телефону, когда Чимин позвонил ему час назад, сквозя своим радостным и полным бодрости (!) голосом. Он попросил Чонгука ровненько нарезать овощи, обжарить их, приготовить соус и замариновать мясо. Ничего сложного, когда у тебя руки растут не из жопы. Для Чонгука всё это сложно, в принципе, только из вредности он сразу отказывает, говорит, что пойдёт на уступки — помоет овощи, разморозит мясо, но не более. На остальное он просто не способен, а если Чимин хочет, чтобы он спалил им кухню, то мог бы так и сказать. — Господи, я хочу прийти домой и почувствовать запах еды, — устало сказал Чимин, — а не чувство того, что мне ещё стоять час у плиты и готовить. Ты стирал сегодня постельное? Я говорил тебе закинуть его в машинку. — Стирал. Нечего мною командовать и отчитывать, я свои дела выполняю хорошо, — раздражённо выдохнул Чонгук. — Так вот будь добр, сделай половину моих дел, чтобы мы могли провести время вместе подольше, — Чимин тоже начинал злиться, это было прекрасно слышно по его голосу. — С какой стати? Я тоже работаю, тоже устаю, — Чонгук пошёл на принцип. В этом споре выиграет только… — Какого чёрта? Мы будем спорить, кто дольше работает и кто больше устаёт? Я просто попросил тебя помочь мне, так и скажи, что не можешь или не хочешь, — откровенно бесится Чимин, не уступая в споре. — Отлично, я не могу и не хочу, — говорит Чонгук, хлопая дверью спальни — нужно куда-то выместить раздражение. — Ты это из вредности делаешь, да? Конец недели, чёрт возьми, мои нервы и так на пределе, а ты только доводишь, — Чимин устало вздыхает, — порой мне хочется взять ремень и хорошенько тебя выдрать. — Ты не мой папочка, чтобы воспитывать меня. — Если не поможешь мне с ужином, так и сделаю. Отключаюсь. Люблю. — Иди к чёрту, Чимин. Люблю. Отключайся. — Не психуй, господи, — Пак закатывает глаза, устало морщась. Какого чёрта? — Это ты бесишься и выводишь меня на провокации, — Чонгук кусает нижнюю губу, он успел переодеться в чистые вещи после душа. — Ты пиздец как усугубляешь своё положение, милый, — Чимин отключает звонок, бросив эти слова последними. Чонгук закатывает глаза и убирает телефон в карман. Нет. Он никогда не пойдёт на такое, он просто ненавидит, когда ему говорят, что нужно что-то сделать и сделать это хорошо, чтобы никого не подвести. Отлично, они начали говорить почти час назад и потратили на разговор об успехах дня, о планах на выходные почти тридцать минут, пока не настал этот спор. Чонгук вновь достаёт телефон из кармана, закатив глаза. Чимин придёт минут через пятнадцать. Вот и надо было собачиться, Чонгук всё равно не успеет сделать ничего за это время. У него же не десять рук, чтобы одновременно мыть овощи и мариновать мясо. И вообще. Он не голоден. Пусть Чимин сам возится с ужином. Так думается Чонгуку на протяжении всех пятнадцати минут. И он даже хочет на последних минутах перед приходом Чимина хотя бы достать овощи из холодильника, чтобы помыть их. Всё же спорить со своим парнем, дело опасное, он ведь может вынести этот спор в два русла — полноценный скандал или секс, либо же секс-скандал. Чонгук хмурится, когда от раздумий его отрывает звук открываемой двери. Он идёт в прихожую, скрестив руки на груди. Чимин с самым нейтральным выражением лица снимает с себя обувь, стягивает пиджак, бросая его и ключи на тумбочку. Он ослабляет галстук, стягивая его через голову и расстёгивает несколько верхних пуговиц. — Привет, — говорит первым Чонгук, делая несколько шагов поближе к своему нейтрально-колючему парню. Наклоняя голову, Чон дарит Чимину скромный поцелуй в губы, отстраняясь почти сразу. — Ты сделал то, о чём я тебя просил? — спрашивает Чимин, прищуриваясь. Чонгук смотрит на своего парня — ему отчего-то так сильно хочется смеяться! Он отчитывает его, словно женушку-домохозяйку. Смотрит так пристально, словно сейчас прижмёт к стене, задерет юбку и отымеет пальцами насухо. Только вот Чонгук не женушка-домохозяйка, и он даже не в юбке, а Чимин просто… Блять. Чонгук медленно опускает взгляд на пах своего парня, быстро поднимает глаза, всматриваясь в его напротив. Снова быстро опускает взгляд на пах, где чётко выделяется вставший член. Наверняка брюки ему натирают и сильно жмут. — О чём ты думал? — спрашивает Чонгук, пытаясь незаметно сглотнуть скопившуюся слюну. Спор из-за ужина теперь не имеет никакого смысла. О нём можно забыть сразу же, стоит ещё раз посмотреть на пах своего парня, — о чём ты думал, Чимин? — О том, как мой любимый мальчик поможет приготовить мне вкусный ужин. — Ужина нет, — Чонгук вздёргивает бровью — выглядеть как горячая сука умеет не только Чимин. Чимин неопределённо вздёргивает плечами и проходит мимо своего парня, прямо на кухню. Чонгук замирает на месте. Он прошёл мимо него со стояком, никак не намекнул и не попросил помочь? Он что, игнорирует его? Не может быть. Чимин выглядит так, словно сейчас наступит шторм. Он словно выжидает тот момент, когда нужно начать бросать тарелки в стену, ломать и крушить кухню и всю посуду. И почему они оба такие упрямые засранцы? Чонгук следует за своим парнем по пятам, внимательно прожигая его затылок своим взглядом. Чимин подходит к раковине на кухне, быстро моет руки и вытирает сухими салфетками, выбрасывая их в урну. Упираясь руками в столешницу, он резко дёргает головой в разные стороны, создавая громкий хруст. Чонгук поджимает губы — не любит, когда Чимин так делает. Пак вздыхает, подходит к столу и отодвигает стул, садясь на него. Он лениво переводит взгляд на Чонгука и хлопает по своим коленям. — Мы потрахаемся? — спрашивает Чонгук, подходя ближе. — Нет, я хочу отшлёпать тебя, — честно признаётся Чимин, чувствуя огромное очарование от полного шока в глазах своего парня, — ложись на колени. — Ты не станешь, — Чонгук отрицательно качает головой. — Я предупреждал тебя, — Чимин упирается пальцами в свои бёдра, ведёт их выше, к паху, а после убирает руки, — последний раз говорю — ложись. — Ты будешь шлёпать меня? — фраза, сказанная с удивлением, очарованием и неким наслаждением в голосе. У Чонгука, кажется, уже стоит. Чимин ничего не отвечает, кусает нижнюю губу и выглядит так, словно больше не хочет ждать. Чонгук кусает нижнюю губу, делает шаг ближе, наклоняясь и укладываясь пахом и животом на бёдра своего парня. Руками Гук упирается в пол, а его ноги хоть и находят точку опоры, но брюнет не уверен, что не сможет не двигать ими. Он чувствует боком стояк Чимина. Пак тяжело вздыхает, приподнимает футболку своего парня, проводит кончиками пальцев по пояснице, ведёт по краю штанов, под которыми нет белья, ведь Чонгук был в душе, готовясь к ожидаемому сексу. Чимин стягивает штаны Чонгука почти до самых колен, слыша как меняется дыхание его парня. У него наверняка кровь приливает к щекам из-за такой позы — головой вниз. Пак любовным взглядом обводит ягодицы Чонгука, нежную кожу и их упругость. Он такой мягкий, сжимать его попку — одно удовольствие. Раздвигать его ягодицы в стороны и вылизывать его до писка и скулёжа — то ещё наслаждение. Следить бы за своим стояком. Чимин касается ладонью ягодиц Чонгука, любовно обводит, сжимает бёдра, и кладёт ладонь на левую ягодицу. Несильно и часто-часто пошлёпывает, нагревая кожу и подготавливая её к дальнейшей сладкой пытке. Звонкий шлепок выбивает весь воздух из лёгких Чонгука. У Чимина сильная ладонь. Он бьёт с оттяжкой, приподнимая руку выше, кожа наверняка уже покраснела. Чонгук кусает нижнюю губу, когда чувствует череду безостановочных шлепков только по одной ягодице. Чон дёргает ногой, когда боль становится уже совсем невыносимой. Кожу пощипывает прохладный воздух, пока Чимин принимается шлёпать вторую ягодицу. Чонгук даже не может сконцентрироваться на количествах шлепков — это просто невозможно. Чимин словно наказывает его, но делает это так, чтобы принести удовольствие. Удовольствие есть, Чонгук активно кусает свои губы и хнычет сквозь плотно сжатые губы, дёргаясь на бёдрах Чимина, пытаясь уйти от слишком болезненных шлепков. Остановить бы этот грех. Эти шлепки настолько громкие, Чимин даже шипит, когда Чонгук в очередной раз дёргается, задевая боком его член, спрятанный в брюках. Чимин мокрый, он чувствует это. Он также чувствует, как член Чонгука упирается ему в бедро. Сбитое дыхание привлекает внимание. Чимин медленно облизывает губы, осматривает красную кожу ягодиц, видя, как Чонгук непроизвольно вздрагивает, сжимая кожу — напрягается от очередного удара, поджидая его. — Такой непослушный мальчик, — голос Чимина звучит возбуждающе хрипло и строго, с ноткой насмешки. Чонгук почти выпаливает слова о послушании и хорошем поведении. — Нет! — Вздрагивает Чонгук, звонко вскрикивая и поднося одну ладонь от пола к своему рту, — слишком больно. Чимин! Два шлепка, в которых была вложена вся сила, оказывается, настоящие. Не так, как до этого шлёпал Чимин. Видимо он просто пытался выбить из него все силы этими шлепками — тяжёлыми с оттяжкой. У самого Пака уже ладонь горит и чешется, пока Чонгук сильно вздрагивает в его руках, поддаваясь вперёд. Если бы Пак не удержал его ладонью за спину, он бы точно упал. — Так больно, — продолжает тараторить Чонгук, пока звонко вскрикивает от последующего обжигающего удара. В глазах невольно появляются слёзы, а голос дрожит. Он судорожно дышит раскрытыми губами и пытается уйти от прикосновений к своей многострадальной попке. Чимин поглаживает красную кожу, аккуратно сминает её пальцами, а после вновь шлёпает так сильно, как только может. Придерживая своего парня другой рукой, Чимин облизывает губы. Чонгук хнычет под ним, но не просит прекратить. Он даже пытается заткнуть свои хныканья ладонью, прикладывая её ко рту. Чимин обязательно похвалит его за это позже. Но сейчас он не хочет отвлекаться ни на что, пока его ладонь сотрясается с покрасневшей и горячей от трения ягодицей парня. Это наверняка очень больно, Чимин даже не представляет эту боль, которую сейчас испытывает Гук. Но он гордится своим парнем, хоть и хочет его наказать за то, что тот не идёт на уступки. Да, это нормально, но ты находишься в отношениях, где иногда просто нужно наступить на свою гордость и сделать что-то так, что тебе не нравится. Чимин шлёпает в очередной раз, скорее даже бьёт, причиняя боль. Он сразу же прикладывает ладонь к удару, поглаживая. Чонгук скулит, кусая свои губы и бьёт кулаками в пол, пытаясь уйти от прикосновений. Чимин всё ещё удерживает Чонгука за бок, сжимая талию пальцами. — Пожалуйста, — звучит так разбито из уст Чонгука, пока он пытается уйти от очередного шлепка. Чимин выдыхает, выпрямляя затёкшую шею. Тяжесть тела Чонгука на его бёдрах становится ощутимо тяжёлой. Наклоняясь низко-низко, Пак проводит губами по красной коже, целует у самого яркого места, на котором виднеется синячок. Чонгук жмурится, пытаясь выпрямить ноги, которые давным давно затекли. Он ощутимо дрожит. Чимин выдыхает, чувствуя острую необходимость сжать свой член, чтобы не кончить. Чонгук чувствует, что может приподняться. Он делает это крайне аккуратно, стараясь не тревожить ягодицы. И смотрит в глаза Чимина так пристально, с иронией, с насмешкой, что сам Чимин не может сдержаться. Он приподнимается, обхватывая обеими руками шею Чонгука, вжимаясь в его губы своими. Языком скользит по нижней губе, проникает глубоко в рот. Чонгук дышит буквально жаром, он цепляется за сильные руки Чимина, обтянутые тканью рубашки. Чимин буквально хочет вытрахать его языком до самой глотки, пока проникает внутрь языком и скользит по нёбу, цепляет ряд зубов, облизывает язык Чонгука. Пак выдыхает, обхватывает Чонгука за бёдра и приподнимает, прикладывая силы, усаживая на стол. Чонгук дёргается и громко ойкает, пытаясь соскочить с прохладной поверхности предмета. Ягодицы холодит сразу же и отдаёт болью от соприкосновения. Чимин давит ладонью на грудь парня, заставляя его лечь спиной на стол, головой чуть не ударившись о салфетницу. Чонгук выдыхает, поднимает руки, цепляясь пальцами за край стола. Боже, он не зря готовился и Чимин сейчас хорошенько его вытрахает на этом столе, вдолбив так сильно, заставляя плакать от наслаждения. Только Чимин не спешит, он стягивает штаны с Гука до самого конца, отбрасывает их. Чонгук чуть прогибается в пояснице, пока его парень заставляет задрать ноги к самому потолку и скрестить их. Таким образом Чонгуку тяжело видеть лицо Чимина, у него перед глазами только свои скрещенные ноги, которые он высоко поднял. — Покажи мне себя, — проговаривает со строгостью в голосе Чимин, пока Чонгук протягивает ладони к своим ягодицам. Обхватывая мягкую кожу пальцами, Чонгук раздвигает ягодицы в стороны. Он слышит скрип стула по полу, Чимин садится обратно на своё место. Блядский Пак Чимин заставляет чувствовать себя так желанно, так горячо и так развратно. Чонгук не протянет долго, тем более с поднятыми к потолку ногами, удерживая свои ягодицы, которые на самом деле хочется отпустить, погладить и приложить влажное холодное полотенце. — Моё главное блюдо, — проговаривает Чимин. Звук расстёгиваемой ширинки, шорох ткани и плевок в ладонь. Чонгук представляет всё так ярко, пока слышит эти звуки, ему кажется, что он всё это видит наяву, хоть образ Чимина и спрятан сейчас за ногами. Пак обхватывает член левой ладонью, проводя по нему со сгустком своей слюны. Он бы мог продолжить наказывать Чонгука, например, встать с этого стула, додрочить себе и кончить на его влажную раскрытую дырочку. Либо же заставить его остаться в таком положении и трахнуть его в рот, входя под неудобным углом. Вместо этого Чимин поглаживает головку, закатывая глаза, понимая, что отказать себе в самом любимом занятии не сможет никогда. Он и сам выглядит слишком горячо со стороны, пока наклоняется вперёд, к Гуку, вытаскивая язык изо рта и проводя кончиком по анусу. Чонгук дёргает ногами, которые начинают затекать. Он чувствует тяжелое дыхание Чимина на своей промежности, чувствует его горячий, влажный язык, что собирается исследовать каждый его сантиметр в самой интимной зоне. Член дёргается и смазка сочится из уретры, пока Чонгук прогибается сильнее. Пак выдыхает, с любовью осматривая яркие ягодицы и светлую промежность, сжимающийся анус, пульсирующий от нехватки действий. Чонгук такой горячий, желанный и требовательный до удовольствия, что у Чимина просто срывает крышу. Ему хочется сделать с ним абсолютно всё, попробовать все свои извращенные фантазии. Как хорошо, что Чонгук никогда не против исполнить фантазии Чимина, а заодно и поделиться своими. Чимин продолжает надрачивать, лаская правой ладонью головку, а левой проводя по всему стволу. Он так долго не протянет, он скоро кончит, если не перестанет смотреть на самое желанное и дрочить. — Только пикни, — предупреждает Чимин, вновь наклоняясь к Чонгуку с широко выставленным языком. Чонгуку хочется заорать громкое «блять», когда Чимин ласкает его языком, словно кот, вылизывая широкими мазками. А после Чонгуку хочется скулить, когда кончик юркого языка обильно смачивает слюной вход, проникая внутрь. Грудь Чона дрожит от сдерживаемых громких вздохов и стонов, которые ему очень хочется издать. Тело трясётся от нетерпения и дикого, опьяняющего желания. Глаза закатываются, пока острые зубки впиваются в нижнюю губу в попытках сдержать все удушающие звуки, что рвутся из нутра груди. Хочется стонать, скулить, вскрикивать, шептать просьбы и добавлять имя любимого человека, что поступает с ним так развратно и по желанному горячо. Хочется выгнуться, опустить ноги, развести их шире и быть желанным. Чонгук желанный. Чимин старается достаточно сильно, пока обильно водит языком по кругу, смачивая своей слюной. Он зажимает член у основания, чтобы не кончить. Чонгук вздрагивает на особо чувствительных моментах, крепче впивается пальцами в ягодицы, доставляя себе боль. Чимин ведёт носом по одной мягкой упругой мышце, прикусывает её и вновь возвращается к анусу. Слюны так много, что она течёт к копчику и капает на край стола. — Вкусное блюдо, — откровенно издевается Чимин, говоря достаточно громко. У него так сильно хрипит от возбуждения голос, что приходится прорычаться. Чонгук так очаровательно вздрагивает, когда слышит этот звук. Чимин готов находиться у такого Чонгука между ног хоть всю ночь и все выходные, пока его шею не сведёт судорогой, а язык не онемеет, пока вся слюна не вытечет из его рта на ягодицы и промежность Чонгука. Стоит острому кончику языка войти в тугую без растяжки дырочку, Чонгук выгибается так плавно, подобно кошке. Он с оглушительным, влажным вздохом приподнимает голову над столом, а после роняет её, громко ударяясь. Чимин усмехается, целует, сминая губами, проникает языком и мучает до тех пор, пока самому не захочется кончить. Только сам он уже на пределе, а потому выскальзывает, облизывает свои влажные губы, вытирает мокрый подбородок и щёки. Подносит свою ладонь ко рту, сплёвывает и растирает слюну по члену, вставая со стула. Тот не выдерживает резкого напора, громко опрокидывается назад. — Чимин- — Тише. Чонгук отпускает свои ягодицы, поднимает руки, держась за край стола. Чимин выпрямляет ноги своего парня, поглаживая по дрожащим бёдрам, а после забрасывает их себе на плечо. Подходит совсем вплотную, прижимая ноги Чонгука к своей груди. — Боже, хотя бы разденься, — просит Чонгук в одно мгновение, в другое — его растаскивает по столу, — агхм, бля-я-ять, бляахть. Чимин улыбается реакции, качает головой, словно смотрит высококачественное порно со стороны — такие прекрасные звуки ни одна блядь не издаст, а тут любимый и родной человек выдаёт их. И делает это, потому что широкая головка распирает тугие стенки, медленно входя в нутро. Чимин обхватывает колени Чонгука, пока тот продолжает лежать спиной на столе, чуть раздвигает их в стороны и наклоняет голову. Он немного водит языком во рту, а после открывает его, с прищуром позволяя слюне стекать вниз, тянуться ниточкой до самого члена. Вытирая губы пальцами, Чимин входит до самого конца. Он так глубоко в нём и чувствует, что Чонгук сжимается, чувствует, что он пульсирует. — Ах… я- — Не больно? — спрашивает Чимин почти заботливо, придерживая ноги Чонгука. — Нет… я… ты такой большой внутри. — Потому что без растяжки. Точно не больно? Они делали так уже как-то, Чонгук настолько сильно привык к члену Чимина, что, ему кажется, он скоро и вовсе без всякой подготовки будет на него садиться. Оседлать сейчас Чимина кажется не плохой такой идеей, пока ожидавший ответ Пак медленно выходит, оставляя внутри головку, а после толкается пахом внутрь. Его тело горячее даже сквозь одежду. Чонгук позволяет себе заломить брови и усмехнуться после, крепче вцепившись в стол руками. Чимин кивает сам себе, словно понимает, что все эти разговоры лишние. Обхватывая сочные бёдра почти у самого паха, Чимин тянет Чонгука на себя, заставляя того проехаться спиной по столу. Чон тяжело дышит, чувствуя, как член его парня входит куда глубже, чем до этого. Сдерживаться больше не имеет смысла, Чимин полностью отпускает себя. Он сразу начинает остервенело долбиться пахом, придерживая Чонгука. В положении стоя это получается делать особенно глубоко и быстро, так что бедному (счастливому на самом деле) Чонгуку приходится широко распахнуть губы и издать ряд восторженных звуков. Чимин не просто трахает его, слыша, как скрипят ножки стола по полу, он буквально вдалбливается в Чонгука, догоняя свой оргазм. — Блять! — вскрикивает Чонгук совсем скоро, тянет руку к груди Чимина, хочет, чтобы его парень немного притормозил амплитуду движений, потому что от такого напора хочется лишь кричать безостановочно. Его словно используют сейчас, но Чонгуку это так нравится. Ему нравится такой Чимин, не снявший с себя одежду, с зачёсанными назад волосами, со влажным от пота лбом, дышащий через рот, облизывающий свои губы и… блять… неотрывно на него смотрящий. — Сука! — Чимин улыбается на каждый выкрик Чонгука, продолжая остервенело двигать пахом и бёдрами, трахая своего парня так отчаянно сильно, — я больше не могу! Чимин ничего не отвечает, кусает за ногу парня, целует в место укуса на икре и вновь переводит на него взгляд. Чонгук выгибается, у него от напряжения краснеет шея и грудь, соски торчат так сильно, что если сжать их — парень точно кончит. Его соски всегда были чувствительными, но Чимин если и захочет это сделать, то дотянется и сделает. Но сейчас он даже не хочет тормозить, хочется двигаться безостановочно, пока не занемеет в боку или дыхалка не подведёт его. — Подрочи себе, — просит Чимин, потому что вид на член Чонгука у него идеальный. Он видит, что тот нуждается в ласке, что потемнел от прилива крови и возбуждения, что по низу живота размазывается смазка, вытекая из тёмной головки. Чимину безумно хочется раздеться, стянуть с себя одежду. Чёрт, Чонгуку совсем не жарко? Его футболка задралась под самое горло от таких движений, поэтому Чимин вновь любовно осматривает его грудь и талию. Скользя пальцами по бёдрам, Чимин сталкивается с рукой Чонгука, улыбается ему. Чонгук крепко обхватывает член ладонью, чувствуя цепкие пальцы Чимина на своей талии, что сильно её сжимают. Он грёбаный фетишист. Очередной толчок заставляет Чонгука замереть, распахнув глаза, открыть широко рот, но не издать ни звука. Чимин почти читает молитву на латыни, хоть и не умеет ни черта. — Я попал? — спрашивает он, кидая взгляд вниз. — Да! — глаза Чонгука закатываются так сильно, а рука даже не двигается по члену. Всё тело напрягается в попытке уловить этот приятный момент ещё раз — Чимин почти что безжалостно долбит его по простате, скользя по бугорку своей чувствительной головкой, — да! Да! Чимин! Чи- Блять! А-а-а! Боже! Боже-боже-боже, ещё, ещё, не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся, прошу, не остан- агхххмммм, бляяаххть. — Вот так, — утробно рычит Чимин, пока наблюдает за кончающим на свою грудь Чонгуком. Он так сильно сжимает его внутри, пока ловит все прелести анального оргазма, так сильно давит своей задницей, что Чимин кусает губы, морщась. Бёдра Чонгука трясутся от напряжения, слишком долго находившиеся в одном положении. Чимин аккуратно выходит из растраханного ануса, наблюдая за пульсирующей, влажной и раскрытой дырочкой. — Кончи мне в рот, — почти приказывает Чонгук, продолжая лежать на столе. Он опускает ноги с плеч Чимина и упирается пятками в край стола. Кто Чимин такой, чтобы отказывать? Он обходит стол, наступая на салфетницу, которую они успешно снесли со стола бешеной тряской. Чонгук уже подтягивается к краю, наклоняет голову на один бок, выставляет язык. Чимин придерживает член у основания, мысленно благодарит своего парня за то, что он такой невероятно великолепный и вредный. Шлепая влажной головкой по языку, Чимин вставляет член в глотку Чонгука до тех пор, пока не слышит хлюпанье. Чонгук давится, в такой позе не очень удобно отсасывать и можно было бы спустить голову вниз со стола, Чимин тогда бы вошёл точно глубоко, позволяя мошонке прижаться к лицу, и это пиздец горячо, член Чонгука вновь реагирует на такие мысли. Прикрывая глаза, Чимин вынимает член медленно, чтобы не сделать больно, одной рукой он подхватывает Чонгука под затылок, а второй надрачивает свой член. Чонгук облизывает головку, иногда натыкаясь на влажные пальцы Чимина, скользит и по ним языком. — Сейчас, — предупреждает Чимин, когда язык Чонгука щекочет его под головкой. Он дожимает кулаком всё, его парень послушно обхватывает головку губами, издавая мурлыкающий стон из глубин души, передавая кончающему Чимину, наполняющему спермой рот Чонгука, вибрации. Выжимая из себя всё, Пак устало охает, стоит Чонгуку всё проглотить и напоследок ещё раз облизнуть чувствительную до ужаса головку. Подтаскивая к себе стул, Чимин падает на него, укладываясь головой на стол. Он дышит так тяжело и быстро, так устало, что Чонгук мило улыбается, всё ещё продолжая лежать в раскрытой позе. Их головы находятся друг напротив друга, глаза обоих открываются. — Ты растрахал меня, — жалуется Чонгук, пока Чимин пытается отдышаться, выглядя полностью удовлетворённым, — до твоего появления в своей жизни я даже не знал, что анальный оргазм существует. — Звучит… звучит как признание, — Чимин облизывает пересохшие губы, — как признание в любви. — Это оно и есть, — шепчет Чонгук, любовно осматривая покрасневшее и влажное от пота лицо Чимина. — Я тебя тоже люблю, — добавляет Чимин спустя минуту, полностью отдышавшись. Оказывается, соседи снизу долго стучали в их дверь и чуть не вызвали полицию, потому что им казалось, что «потолок сейчас проломится. Они оба два грязных извращенца.»