Пусанские супруги

«Я влюблен в твое тело. Я влюблен в твое тело. Я влюблен в твое тело. Я влюблен в твое тело.» ed sheeran — shape of you

Единственные дни в неделе, которые Чимин любил — выходные. Попробуйте поспорить! Что может быть лучше того, как проснуться самому, без будильника? Что может быть прекраснее этого ощущения, когда тело просыпается медленно и самостоятельно, без резкого пробуждения от нудной мелодии будильника. Что может быть прекраснее того чувства, когда переворачиваешь свою подушку, подкладывая её под голову прохладной стороной, когда взбиваешь ногами одеяло, чтобы оно было пышнее в надежде поспать ещё часик. Может, даже два. Что может быть прекраснее, когда сквозь сон чувствуешь любимые и родные губы своего парня, пока он легонько чмокает тебя в щёку и уходит в душ и завтракать. А тебе никуда не ну-у-ужно. Кайф. В такие дни Чимину редко когда хотелось вылезать из постели. Обычно ближе к вечеру он чесал глаза, потягивался, похрустывая суставами и заставляя Чонгука морщиться от неприятного звука. Тогда Чимин долго валялся в ванной, используя пену и эту комнату полностью в своё удовольствие. Этот его маленький отдых частенько заканчивался сексом с Чонгуком, который просиживал всё свое свободное время за приставкой, либо болтал по телефону с Тэхёном, который также, как и он, пытался пройти «очередное блядское место на этой карте». Чимин особо не разбирался, да и не пытался вникнуть в суть. Ах, как Чимин обожал проводить выходной в постели вместе с Чонгуком, никто даже представить себе не мог. Он вечно думал о многом, пытаясь везде и всё успеть, но в такие прекрасные дни валялся в чонгуковых длинных футболках, что иногда прикрывали его задницу, не имея желания натягивать штаны. Это прекрасно. В такой вечер Чимин валялся в трусах и очередной чонгуковой футболке, не имея желания вставать с постели хоть куда-либо, если это не туалет. Чонгук громко рубился в приставку, постоянно ругаясь. Чимин нашёл пульт под бедром, сделав звук чуть громче. Чонгук всегда был эмоциональным игроком, ни одна стычка не проходила через его громкий и звонкий голос. Пак закатил глаза, почёсывая живот. По телевизору вот уже третий час к ряду показывали передачу, где многие люди выполняли довольно сложную полосу препятствий ради денег. Чимин думал, что сам бы не смог пройти и половину из того, что сделали эти люди. Через пятнадцать минут крики от Чонгука стихли, а сам он появился на пороге спальни. Почесав нос, Гук шумно прыгнул на постель задницей, заставляя Чимина слегка поморщиться, но никак не оторваться от экрана телевизора. Чонгук продолжил сидеть, смотря боковым зрением в телевизор, морщась от громких выкриков отчаявшихся людей. А после он достал наушники, стянул телефон с зарядки и улёгся рядом с Чимином, залипая в свой маленький экранчик. Пак кинул быстрый взгляд в сторону своего парня, а после обратно в телевизор. Ничто не способно его отвлечь от отдыха и просматривания немного глупой, но определённо смешной программы. Никто и ничто. Кроме Чонгука. Чимин сидел так ещё двадцать минут, чувствуя всем телом, как Чонгук смотрит что-то определенно смешнее, как он вздрагивает всем телом, пытаясь смеяться тише и не отвлекать своего парня от выходного дня. Чонгук как никто другой знал, как Чимин дорожит этими днями. Он его никогда не будил, всегда целовал и закрывал за собой дверь, давая своему парню поваляться в постели и выспаться. Вот и сейчас он закинул одну руку за голову, а второй держал телефон в горизонтальном положении. Если бы Чимин вжался затылком в подушку под ним, он бы точно увидел, что Чонгук там смотрит. Но Чимин не сдаётся даже чисто из личного и собственного интереса, сколько он так сможет побыть без внимания Чонгука и без того, чтобы подарить внимание ему. Минута. Вторая. Чёрт, уже вечность что ли прошла? Нет, всего лишь тридцать чёртовых секунд. Нет, это просто невозможно. Чимин находит пульт, выключая телевизор. Он ловко переворачивается на постели, укладывая голову на плечо Чонгука и заглядывая в экран телефона. — Что смотришь? — спрашивает аккуратно Пак, потому что в эту минуту чувствует себя навязчивым. — Да шоу с ребятами, — улыбается Чонгук, который не испытывает каких-то отрицательных чувств. Чонгук лишь вынимает один из наушников и вставляет в ухо Чимина, нажимает на экран, чтобы воспроизвести видео вновь, пока чувствует тяжесть и тепло от тела Чимина, полностью облепившего его правый бок. Чимин продолжает лежать на плече своего парня, пока смотрит на каких-то незнакомых ему парней. Прищуриваясь, Чимин понимает, что ему это не так уж и интересно. А вот отползать от Чонгука и отворачиваться, отдавать ему наушник — будет немного нагло. Вдруг ранимый Чонгук… Чимин поднимает взгляд на своего парня, кладя подбородок на его плечо. Глаза Гука чуть прищурены из-за лёгкой улыбки, что тенью легла на его лицо. Чимин не может не улыбнуться в ответ, пока смотрит на его мягкие губы. Чёрт. Какой же у него прекрасный парень. Знает ли Чонгук, что растрёпанным выглядит как самый уютный комфорт в холодной пещере? Как ещё это можно сравнить? Чимин всматривается в закрученные на концах волосы и понимает, что поступает не глупо, когда они с Гуком чуть ли не ругаются в парикмахерской. Он точно не даст отстричь такую красоту, делающую его парня привлекательным и до ужаса — очаровательным. С такими длинными волосами Чонгук кажется более нежным, утончённым парнем. Чимин позволяет себе улыбнуться, пока скользит по любимому лицу взглядом. Чонгук щурится и его недлинные реснички дёргаются от каждого движения. Паку кажется, что он даже видит белую ворсинку между его ресничек — так сильно он всматривается в его лицо. Чонгук отрывается лишь на секунду, бросая вопросительный взгляд на своего парня. — Что такое? — Просто наблюдаю за тобой, — признаётся Чимин, пряча губы и нижнюю часть лица за ткань одежды Гука. Тот закатывает глаза и вновь возвращает всё внимание телефону, продолжая наблюдать за шутками и реакциями. Чимин слышит эти шутки в одном своём ушке, потому что ещё не отдал наушник. Чимин вновь поднимает лицо, облизывая губы. Он утыкается подбородком в плечо Гука и наблюдает за его скромной ямочкой от улыбки. Хочется ткнуть в неё пальцами. Нос Гука так широк, хоть абсолютно не портит всю красоту его лица. Чимину-то что теперь, у него самого нос после событий с коллегами изменился, приобретя горбинку, а над бровью всё ещё остался небольшой шрам, который Чимин закрывает волосами. Чонгук хоть и целует каждый его шрам, хоть и шепчет на ушко о том, что его парень прекрасный и красивый, Чимину всё равно не особо комфортно. Но сейчас ему так комфортно всматриваться в медовую кожу Чонгука, от него даже пахнет так необычно. Никакого приторного запаха, резкого или яркого. От Чонгука пахнет слабовато гелем для душа, немного пряностью свежего хлеба, наверняка в тихушку уплетал сладкие булочки, а потом снова будет ныть о том, что поправляется и «даже не представляет, с чего бы это вдруг». Вот засранец. — Люблю тебя, — выдаёт Чимин, хитро улыбаясь. — Я тебя тоже люблю, — отвечает Чонгук, даже не отрываясь от экрана, но перемещая свою руку. Он убирает её из-под головы и приобнимает Чимина, задирая на пояснице свою же футболку и укладывая ладонь на крепкую ягодицу. Чимин выжидает пару минут, не полезет ли его парень дальше, но, понимая, что тот просто поглаживает округлость и слегка пошлёпывает без особых намёков, Чимин успокаивается. Он придвигается чуть ближе и, честно сказать, готов и сверху на него лечь, чтобы Чонгук был только с ним рядом, смотрел только на него и слушал тоже только его. С последним он, конечно же, немного переборщил, но всё же… Чимин прижимается к тонкому краю челюсти своего парня губами, даря вялый и медленный чмок, наполненный нежностью и любовью. Чонгук чуть отодвигает телефон в сторону, потому что ему хочется досмотреть видео. Чимин и не спешит отрывать внимание Чонгука на себя от экрана, пусть смотрит себе. Он лишь хочет выцеловывать кожу своего парня. Поэтому одним поцелуем в челюсть это не ограничивается, Чимин целует до самого острого подбородка, восхищаясь бархатностью кожи. Его парень идеален. Он не хочет идеализировать его, потому что у всех у нас есть минусы, но как можно жить с таким прекрасным лицом, Чимин искренне не понимает. Он наклоняет голову то в одну сторону, то в другую, целует Чонгука в мягкую впалую щёчку. Вот бы откормить его немного, чтобы щёчки налились румянцем и были такими тыкательными для его пальцев и сладкими для его поцелуев. Чимин тихо хихикает над своими мыслями, неожиданно начиная чувствовать себя глупой влюблённой девочкой. Чёрт. Он и правда так себя ведёт. Глубоко вздыхая, Чимин морщится и кладёт голову, утыкаясь в чонову шею носом, вдыхая его приятный аромат. Ладонь его парня на собственной заднице кажется такой большой и теплой. — Точно всё хорошо? — спрашивает Чонгук, словно чувствует настроение своего парня. — Угу, — давит Чимин из себя, проводя носом по шее Чонгука, заставляя того дёрнуть плечом от щекотки. — В тебе проснулась нежность, что ли? — Осуждаешь? — Да когда я тебя вообще хоть за что-то осуждал, — морщится Чонгук, включая очередное видео. Видимо, это плейлист. — Ты замечательный, — Чимин почти мурлычет это в мочку уха Чонгука, заставляя того смешно хныкнуть. Пак приподнимает голову и вновь улыбается. Снова прикасается губами в нежном чмоке к щеке Чонгука. Тот улыбается, поглаживает поясницу своего парня и возвращает ладонь на его попку, сжимая её и поглаживая. — Хочу выучить испанский, — говорит вдруг Чимин, замечая, как Чонгук переводит на него взгляд с лёгким удивлением. — У тебя опять желания из разряда «хочу, но никогда не сделаю»? — Усмехается парень, сразу же начиная смеяться. Чимин мстит и кусает за ключицу. — А что, если бы я говорил на испанском? Наши ночи стали бы горячее, — Чимин поднимает руки и складывает их на груди парня, упираясь в них подбородком. — Куда ещё-то, — удивляется Чонгук, качая головой. — Ты очень красивый сегодня, как-то особенно красив, — тянет Чимин, прищуриваясь, словно ленивый кот, наевшийся сметаны. — Ты где-то накосячил? — вдруг спрашивает Чонгук, смотря на своего парня внимательно, с прищуром во взгляде. — Да… да почему сразу накосячил? Просто говорю, что ты у меня очень красивый. Разве не так? — Чимин толкается лбом в грудь Чонгука, причиняя лёгкую боль, чтобы таким странным способом подтвердить свои слова. — Не знаю, слишком неожиданно и резко ты вдруг нежничаешь, лезешь целоваться и сыпешь комплименты, — Чонгук стебется. Он же стебун тот ещё, ага. — Ах ты, — Чимин приподнимается, шлепает Чонгука по груди ладошкой и перекатывается на другой бок, хватаясь за пульт телевизора на тумбе, собираясь его включить. — Иди сюда, — говорит Чонгук, шлёпая по тому нагретому месту около своей ноги, где до этого лежал Чимин. — Не хочу, — бурчит Чимин, нажимая на кнопку телевизора и, хмурясь, ложится на спину, буквально со всей силы вдавливаясь в их кровать. Чонгук легко улыбается, понимая, что его провокация прошла мимо Чимина в этот раз. Откладывая телефон и наушники в сторону, Чонгук сам перекатывается, ему не трудно. Вообще не трудно дать своему парню по лбу, за то, что тот воспринимает шутки близко к сердцу. Так делать может лишь сам Чонгук. Легонько стукая ладонью по лбу нахмурившегося Чимина, Чонгук считает всё его возмущение, но затыкает его, наваливаясь сверху. Чимин замирает, когда чувствует, как к его телу прижимается сверху Чонгук. Приоткрывая рот, чтобы собираясь сказать хоть что-то и попросить этого маленького кабанчика слезть с него, Чимин от неожиданности прикрывает глаза. Рот же открывает шире. Чонгук упирается ладонями в кровать, по обеим сторонам от головы Чимина, наклоняется и не встречая сопротивления, впивается в родные пухлые губы, навязчиво и горячо целуя. Он практически сразу проникает в горячий рот языком, лаская чужой. Он развязно кусает его губы, одну ладонь кладёт на челюсть, направляя и поворачивая голову парня для удобства. Чимин понимает настрой сразу, да господи, у него уже почти встал, стоит Чонгуку так плавно поддаться бёдрами и вжаться своим пахом в чужой под ним. Чимин кладёт ладони на плечи Чонгука, надавливая, пытаясь перевернуться и оказаться сверху, но его парень решает поступить иначе. Он отбивает ладошки одной рукой, обхватывает его шею и отрывается, тяжело и шумно дыша в открытые губы. Чимин сглатывает их слюну, чувствуя тяжёлую давку от пальцев на своей шее. Он пытается перевернуться ещё раз, чтобы оказаться сверху, но Чонгук вновь давит своими бёдрами, прижимая его к постели. — Гук-а-ах, — давит Чимин, пытаясь отдышаться от такого настойчивого и глубокого поцелуя. — Не ты сверху сегодня, — Чонгук упирается коленями в постель и опускает одну ладонь вниз, ведёт по широко вздымающейся груди своего парня, пробирается кончиками пальцев под футболку, задирая её. Прижимаясь к бронзовой коже губами, Чонгук целует так звонко, что прерывает разговоры, доносящиеся из телевизора. Пульт под ребром Чимина мешает ему, а Чонгук просто отбрасывает его на другую часть кровати, чтобы они вдруг не натыкали чего в процессе. Ведя губами от пупка до самой груди, Чонгук с чувством прикусывает один сосок, чувствуя, как Чимин вцепился пальцами в его плечи и царапает руки, выгибаясь. Он так славно прогибается в спине, прокусывая свои губы, что Чонгуку не хочется останавливаться. Он обхватывает пальцами другой сосок, сжимая горошину, давя и чуть оттягивая вверх. От соска же отрывается, шумно вылизывает языком по ореолу, пока Чимин давит ему ладонью на плечо, второй же закрывая свой рот. Чимину пиздец как нравится эта сладкая пытка и мука, пока один его сосок обдает жаром и холодом, пока Чонгук требовательно сжимает и оттягивает его, пока он мучает зубами и губами второй. Чимин вновь прогибается и стонет сквозь сжатые губы. Он жмётся пахом к прессу Чонгука, подгибая ноги и почти вставая на носочки, чтобы прижаться как можно сильнее. Он скользит за этим удовольствием, тяжело дышит и плавится под Чонгуком, заставляя того вести и быть главным. Он пользуется им, но не для своего удовольствия, а для удовольствия Чимина. Поднимаясь губами выше, Чонгук впивается в открытую шею, наслаждаясь тем, как по телу Чимина проходится дрожь. Как он сам разводит колени в стороны, как приглашает Чонгука уместиться между ними, прижаться к его телу. Чимин редко снизу. У него редко когда появляется настроение такое, когда он готов отдать всё правление одному лишь Чонгуку, когда его не заботит то, как он выглядит — с раздвинутыми ногами и стонущий. Чонгук бы кончил от одного этого вида, так редко Чимина накрывает таким возбуждением. Но пока у него есть шанс, нужно пользоваться, нужно использовать все возможности. Шея Чимина пресная на вкус, нет никаких сладких вкусов и запахов, он пахнет обычно, но так по родному, что хочется зацеловывать его сутками. Чонгук и не отрывается от шеи, давит на неё губами, слыша тяжёлые охи над самым ухом. Сам же упирается локтём в постель, второй ладонью спускается ниже по телу Чимина, оглаживает его стояк, выделяющийся из трусов, но не стягивает белье. Он не спешит проникать рукой внутрь трусов, он ведёт пальцами по бедру и отводит ногу Чимина в сторону, плотнее прижимаясь своим пахом к его промежности. У самого стоит так, что можно забивать гвозди. У него крышу сносит точно также, пока Чимин цепляется пальцами за футболку на спине Чонгука, пока тянет парня ближе к своему телу, желая его ощущать и не отрываться ни на секунду. Чонгуку пиздец как хочется ему засадить. Ему хочется до скрежета зубов, чтобы Чимин распахивал рот от громких стонов, чтобы плакал от наслаждения и молил об удовольствии. Он хочет, чтобы его парень сгорал на простынях, как грешник на алтаре, чтобы он выгибался только от его рук, чтобы такой сильный человек, как Чимин, просил выебать его сильнее. Б л я т ь. Быстрее. Глубже. Чтобы вставил ему как можно глубже, не отрывался и закрывал ему рот ладошкой, чтобы давил на дрожащие бёдра и шлёпал его, создавая прекрасный звук. Пиздец. Пот течёт по спине и виску, пока Чонгук жмурится, пытаясь выкинуть все представленные картинки из своих мыслей. Чимина придётся долго растягивать, он каждый раз как девственник, наверняка ещё поломается перед самым началом, потому что ему непривычно ощущать в своей заднице что-то постороннее. Но всё это потом. Сейчас Чонгук приподнимается, обхватывая талию Чимина, сжимая её пальцами и тянет его бельё вниз, оголяя толстый член, потемневший от возбуждения с влажной головкой. Смазка размазалась по трусам. Чимин елозит ногами по постели и упирается в простынь пятками, внезапно громко охая и хватая Чонгука за запястье. — С-стой, подожди, мы не можем. Я грязный там, — Чимин краснеет то ли от возбуждения, то ли от смущения, пока говорит это и даже пытается свести ноги. Блять. Значит не сегодня. Чонгук почти рычит от досады. Он выдыхает и тянется к тумбочке, ища в самом низу шкафичка презерватив, смазку и небольшой вибратор на пульте управления. Чимин волнительно прикусывает губы и пытается что-то сказать. Но молчит. Чонгука сейчас лучше не трогать. Он так ни на одной игре не был сосредоточен, пока сейчас делает всё, что нужно. Разрывает презерватив, натягивая на небольшой вибратор, который войдёт в Пака без растяжки. Чонгук на всякий случай ещё льёт сверху смазку, чтобы было легче, потому что Чимин вроде как пугается и притих. — Раздвинь ноги, — просит Чон, наклоняясь к своему парню. Чимин слушается, разводит колени в стороны, придерживает их руками, пока Чонгук садится между его ног и проводит влажным прохладным вибратором по его промежности, надавливая на тугой анус. — Потерпи немного, — просит Чонгук, зная, что это дискомфортно. Чимин глубоко и быстро дышит, жмуря глаза, пока вибратор не оказывается глубоко внутри него. Чонгук не брезгует Чимином, никогда не брезговал. Они столько действительно грязных вещей переделали в начале их отношений, что Чонгук и бровью не ведёт, но вот знает и понимает даже на грани дикого возбуждения, что после такого могут быть последствия. Небольшой кончик от чёрного вибратор торчит, за который после можно легко вытащить игрушку. Чонгук облизывает губы и подтягивает к себе белье Чимина, расправляя его. — Что ты делаешь? — тихо спрашивает Пак, наблюдая за тем, как Чонгук хватается за одну его ногу и натягивает бельё на ноги, а после тянет выше, натягивая на бёдра и шлёпает по заднице, заставляя приподняться. Чимин вновь упирается пятками в постель и приподнимается, мгновенно шипя и закатывая глаза — вибратор сдвинулся, надавливая на тугие стенки. Он сейчас внутри ощущается, как большой член. Надевая трусы обратно на Чимина, Чонгук укладывается пахом между его бёдрами, чувствуя, как его нуждающийся во внимании парень разводит колени шире, как дрожит его пресс. Чонгук упирается локтём в подушку, нажимая на кнопку и переключая сразу на высокий режим. Чимин дёргается так сильно, что чуть не заезжает ему коленом по паху, но Чонгук ловко перехватывает его ноги под коленями, наклоняется, почти сгибая своего парня пополам. Он усмехается так сильно, пока Чимин в отрицании качает головой и сжимает задницу от сильной вибрации внутри своего тела. Пахом Чонгук притирается так легко, толкаясь своим членом сквозь одежду. Это создает огромное трение, но Чонгуку кажется, что даже так он чувствует вибрацию, стоит лишь прижаться к ягодицам Чимина. Его парень тяжело выдыхает через рот, вероятно через минуту другую уже будет находиться в отчаянном желании кончить. Чёрт, он уже выглядит таким разрушенным, что Чонгуку хочется кончить. Он наблюдает внимательно за его эмоциями на лице, позволяет хвататься за свои волосы и плечи, позволяет выдыхать жарко и громко в свою шею, пока толкается пахом медленно и проезжается по всей промежности. Чимин медленно умирает под ним. Он кусает свои губы, отчаянно сдавливая бицепсы Чонгука, чувствуя, как собственные колени почти упираются в постель по бокам от его лица. Он пиздец как растянут во всех смыслах, ему так хочется ощутить внутри себя Чонгука, его член. — Трахни меня, — просит Чимин, прижимаясь губами к щеке Чонгука. — Уже не такой нежный? — спрашивает Чонгук, наваливаясь сильнее. — Гук-а-а-а-ахх, — Чимин откидывает голову на подушку, зажмуриваясь, когда вибратор проникает чуть глубже от очередного толчка Чонгука. Пиздец. — Как же ты стонешь, — выдыхает Чонгука, наклоняясь к шее Чимина и прикусывая кожу губами, оттягивая её на себя, — какая же ты сука подо мной. Так стонешь, что я готов кончить. — Пожалуйста, — просит Чимин сиплым голосом, пока его голова мечется по подушке, а Чонгук нетерпеливо двигает бёдрами, трахая его так, словно на них обоих нет одежды. — Такая желанная сука, ебал бы тебя каждый день, — Чонгук прикусывает свои губы, чтобы больше не говорить ничего грязного и развратного, но его душу буквально распирает от этого. Чимин и сам не против, его глаза закатываются на каждое слово от Чона, он судорожно всхлипывает и вновь откидывает голову, царапая шею Чонгука. Чонгук отстраняется лишь на секунду, отпуская колени Чимина. Он переворачивает его на постели, тянет за талию ближе к своему паху и заставляет встать на колени. Сам же стоит на коленях позади него, вжимается пахом, наблюдая за тем, как охуенно выглядит задница Чимина в трусах, обтягивающих его крепкие ягодицы. Как красиво и плавно выгибается его спина, где задралась футболка. Чонгук собирает эту футболку в кулак, тянет Чимина на себя и толкается бёдрами так сильно, что валит парня грудью на постель. Чимин кусает свои пальцы, пряча слёзы наслаждения в ткани простынь. Он тянется свободной ладонью назад и обхватывает крепкое бедро Чонгука, заставляя парня прижаться пахом к своей заднице. — Чон, Чон-а-ах, — стонет Чимин безостановочно, чувствуя обжигающе горячий шлепок на своей заднице. Чонгук не мстительный, но из него смазка сочится, стоит только посмотреть на то, как пружинит ягодица Чимина от удара. Блядство. Полнейший разврат. Принимаясь толкаться бёдрами в промежность своего парня, Чонгук кусает губы, держа футболку на теле Чимина, притягивая парня к себе с помощью неё. Чонгук знает Чимина лучше, чем свой собственный член. Чимин стесняется находиться в нижней позиции, стесняется поддаваться задницей, стесняется ощущать себя разбитым от оргазма и таким желанным, растраханным, разрушенным от анального оргазма. В те дни, когда они выливали друг на друга литры смазки и пытались довести друг друга до такого приятного оргазма, Чимин не смог сразу поддаться и расслабиться. Возможно, он всё ещё смущался из-за этого. Чонгук его ни в коем случае не напрягал и не винил по этому поводу, у него в то время тоже много загонов было. Довести Чимина не просто до оргазма, а до анального — это как выиграть в лотерею. Редко, пиздец как редко, метко (дай бог попадёшь), тяжело. Чонгуку приходиться лишиться своего запястья, так как рука немеет, но сейчас у него есть небольшой помощник в виде вибратора, который давит на узкие стенки и беспрерывно вибрирует, позволяя щемящему удовольствию скользить по телу. Чимин и сам скользит, расплывается по простыням как желе, раздвигает ноги широко, позволяя Чонгуку трахать его так — через одежду, не вставив член. Так, словно он девственник какой-то, которого ебут впервые в жизни. Это постыдно. Но это так блядски хорошо, что член дёргается от каждого толчка. — Гук, — зовёт Чимин вновь, когда Чонгук оглаживает его ягодицы, притягивая к себе за бёдра. — Расслабься уже, — вновь шлёпает по ягодице, — а то мне действительно придётся выебать тебя такого — узкого и грязного. — Я- — Тише, — Чонгук наклоняется, почти наваливается на него всем телом, вжимая в постель, — подставь мне попку, вот так, давай. Чимин слушается, вместо того, чтобы тереться членом о постель, он послушно приподнимает задницу выше, позволяя Чонгуку толкаться позади него. Он хочет кончить, как же сильно блять он хочет спустить в свои трусы. И даже протягивает ладонь вниз, чтобы освободить член, но замирает от укуса Чонгука в свою шею. — Давай сам, — говорит Гук, слегка приподнимаясь, — подвигай попкой. Чимин старается ради него и их удовольствия, он приподнимает пах над постелью и тычется задницей в пах Чонгука позади, он кусает свои опухшие губы и краснеет, чувствуя, как двигая задницей и поддаваясь назад самостоятельно, внутри него двигается вибратор, давя на чувствительные стенки. — Вот так, смелее, — говорит Чонгук, опуская взгляд вниз и не отрываясь от вида прелестной округлой задницы, что приподнимается и трётся о его член, скованный бельём. — А-а-ах, — тянет Чимин на каждое приятное прикосновение. Вибратор скользит, упираясь в простату, а Чимин звонко вскрикивает, — Гука-а! — Продолжай, — горячо шепчет Чонгук на ушко Чимина, прикусывая покрасневший кончик. Движения Чимина становятся смелее. Он дышит так тяжело и загнанно, пока поддаётся задницей назад, натыкаясь на член и заставляя вибратор упираться в простату. Вот, оказывается, что чувствует каждый раз Чонгук. Понятно, почему он обожает это чувство. Это пиздецки охуительное чувство. — Ммхх, ммххм, — безостановочно тянет Чимин, сжимая зубы. Он охрип, кажется, у него першит в горле и хочется сглотнуть слюну, пока Чонгук одобрительно шлёпает его по заднице. Чонгук прижимает его пахом к постели резко и быстро, давит и давит, не отстраняясь, он трахал бы его так, если находился глубоко внутри. Пиздец, он бы трахал его так глубоко, заставляя скулить и плакать. Чимин, кажется, мурлычет от каждого приятного трения, но звонко стонет, стоит вибратору снова уткнуться в его простату. — Нет, нет, двигайся, — просит Чимин, когда Чонгук прижимает его пахом к постели, не давая сдвинуться, чтобы соскочить с приятной вибрации, — пож… прошу, двигайся, я… нет… блять, пожалуйста. — Кончи для меня, — просит Чонгук, целуя в шею и вытирая пот со лба о футболку на плече Чимина, — покажи, как тебе хорошо, как тебе пиздецки охуенно, покажи мне свой голосок. — Затк… блять… Гук, отпусти, — Чимин отчаянно машет головой в разные стороны, чуть не задевая затылком подбородок Чонгука, — да-а-а-а! — Так приятно? Приятно? Ты весь дрожишь, напряги ноги, так оргазм будет ярче, давай, — просит Чонгук, плотнее прижимая своего парня к постели и изворачивая голову, чтобы увидеть его лицо. — Да-да-да-да, — безостановочно шепчет Чимин, действительно напрягая бёдра и кончая. Он распахивает губы, зажмуривается, не в силах сдвинуться, а Чонгук поддаётся ближе, вжимаясь губами в нижнюю губу, не давая своему парню полноценно вздохнуть, — блять-блять-бл… так… хорошо-хорошо-хорошо. — Дыши, — просит Чонгук, позволяя себе улыбнуться, пока его парень медленно расслабляется под ним. Чонгук приподнимается, жарко выдыхает, находя кнопку пульта и выключая вибратор. Чимин обмякает на постели, не в силах даже двинуться и пошевелить хоть кончиком пальца ноги или руки. — Я кончу тебе на бёдра, хорошо? — спрашивает Чонгук, вытаскивая свой член из белья. — Хорошо, — тихо скулит Чимин, утыкаясь щекой в постель. Чонгук додрачивает себе быстро, прислоняет горячую головку к покрасневшему бедру и обильно кончает, разбрызгивая горячие сгустки спермы по коже. Он дышит так тяжело и загнанно, когда убирает член в трусы и ложится рядом с Чимином. — Ты в порядке? — спрашивает Чонгук, поворачивая голову в сторону своего парня. У них всегда была эта привычка — спрашивать о состоянии друг друга после секса. — Очень сильно хочу пить, — хрипит Чимин, стесняясь открыть глаза. Он и руки подтягивает ближе, чтобы зарыться лицом в запястья. — Постельное нужно поменять, — говорит Чонгук, вставая и морщась — колени болят. — Угу, — тянет Чимин с постели. Чонгук закатывает глаза, приносит бутылочку с прохладной водой и садится на постель, поглаживая своего парня по спине. Чимин пьёт почти половину маленькой бутылки, падая на подушку. Он облизывает губы и улыбается, чувствуя ладонь Чонгука на своих лопатках. — Вибратор нужно вытащить. — Даже не лезь к моей заднице больше, — в таком же игриво-уставшем тоне отвечает Чонгуку Чимин, прикрывая глаза. — Ну если тебе нравится ходить с ним в своей попке, то я даже не против, — Чонгук улыбается. — Нам нужно засунуть вибратор в тебя и я выебу тебя, вот тогда посмотрим, как ты заговоришь, — мстительно бубнит Чимин в подушку, засыпая. — Ты пиздец как охуительно стонешь и мурлычешь, скулишь от наслаждения, — шепчет Чонгук, наклоняясь к губам Чимина, почти касаясь их своими, — мне так нравится смотреть на тебя такого, ты манишь к себе. Не девственник, даже немного извращенец, но такой невинный подо мной. Я люблю тебя очень сильно, спасибо за сегодня. — Спасибо, — тихо отвечает Чимин, мило улыбаясь и отвечая на мягкий поцелуй.