Пусанские супруги

«Дом там, где я с тобой.»

home — edith whiskers Чонгук облизнул ложку с мороженым и поморщился, поднимая взгляд. Чимин был таким заёбанным с пар, но продолжал писать конспект, который ему задали сегодня по одному из многочисленных предметов. Чонгук хмуро осмотрел своего парня с короткими волосами, стоящими во все стороны, грязными и спутанными. У Чимина под глазами были тёмные круги, а губы уже потрескались из-за того, с какой частотой он их кусал. Чонгук поднял ноги и уложил ступни на бедро своего парня, давая ему почувствовать, что через ткань шорт можно ощутить холод. Чимин, даже не опуская взгляда вниз, сидя на стуле, отодвинул край футболки, позволяя своему парню спрятать ноги в тепле и прижаться ледяными пальцами к животу. Чонгук улыбнулся краешком губ, сидя в кресле, которое пододвинул к столу, чтобы быть ближе со своим парнем. Чимин тяжко вздохнул и вскинул голову вверх, резко дёргая шеей, создавая громкий хруст. — Ну зачем так делать, — Чонгук поморщился, вжав голову в плечи. Он зажал стаканчик с мороженым и открыл глаза, смотря на своего парня. — Делись, — Чимин откладывает ручку, кладя обе ладони на ноги парня, наклонившись к нему и открыв рот. — Держи, — Чонгук смущённо улыбается, зачёрпывая немного мороженого и протягивая ложку вперёд, наблюдая за тем, как губы Чимина плотно смыкаются и он с блаженством прикрывает глаза. Пак откидывается на спинку стула, расставив ноги шире, поглаживая ступни и голень Чонгука, водя всей ладошкой по коже. Рука Чимина пробирается под ткань спортивок и поглаживает голую кожу чуть выше дозволенного. Учёба, секс и долгие прогулки по вечерам — это было главным в их отношениях, пока они были студентами. Половая жизнь началась относительно недавно, но было ещё столько вещей, которые они не пробовали. Однажды они пытались смотреть порно вместе — то ещё удовольствие, краснея щеками, смущаясь, дрочили друг другу под вздохи актёров. Чимин хотел попробовать многое, Чонгук тоже. Их останавливало стеснение, смущение друг перед другом. Первый раз до сих пор вспоминался с зажмуренными глазами, было больше неловко, чем приятно и доставляло удовольствие. Но спустя время и достаточное количество практики, они начали подстраиваться под удовольствия друг друга. Однако даже так был у них один пунктик, Чонгук смущался заниматься сексом при свете. Днём, утром или светлым вечером, пока не наступят сумерки. Чимин терпеливо ждал того момента, пока наступит ночь или достаточно тёмный вечер, чтобы Чонгук осмелился снять с себя штаны и бельё. Может, у него были проблемы с этим? Чимин никогда не спрашивал и не давил на своего парня, умалчивая об этой важной детали, хотя, возможно, нужно было наоборот — не молчать, а действовать, разговаривать с ним и мягко подталкивать. Чонгук прищурился, когда увидел, что его парень задумался, сжав пальцы на его ноге. Чон облизнул липкие губы, сунув ложку в стаканчик и поставив его на край стола. — Ты спишь? — издеваясь, спрашивает Чонгук. — Мм, — Чимин медленно отмирает от транса, вновь переводя взгляд на брюнета, — нет. Не хочешь?.. Пак продолжает свои слова действиями, он плавно ведёт ладонью выше, задирая широкую штанину и касаясь почти коленки. Чонгук поджимает губы и его глаза сразу же начинают гореть. Непроизвольно парень бросает взгляд на окно, а после переводит на брюнета. Чонгук убирает ноги, упираясь ими в пол, а сам поддаётся всем корпусом вперёд и задирает голову — в кресле он находится ниже, чем Чимин, сидящий на стуле. Пак укладывает ладонь на щёку брюнета, мягко поглаживая её большим пальцем. Глаза прикрываются сами по себе, пока оба соприкасаются губами, мягко и аккуратно распахивая их. Первая встреча языков кажется такой приятной за этот день, что оба не сдерживают звучных стонов. Чимин придерживает Чонгука за шею, позволяя парню вцепиться пальцами в свои ноги. Чимин выцеловывает рот брюнета с особой нежностью, зализывая языком, лаская им же. Губами обхватывает нижнюю губу, посасывает, делясь своей слюной. Распахивает глаза лишь на секунду, чтобы увидеть, как Гук получает удовольствие от этого. — В спальню? — тихо спрашивает Чимин, оторвавшись от губ Чонгука. — Да, — парень смущенно отводит взгляд, но замирает и распахивает губы. Он готовился перед тем, как прийти к Чимину, он тщательно чистился, но, чёрт возьми, забыл привести себя в порядок окончательно. Он забыл побриться. Обычно Чонгук делал все эти процедуры с особой тщательностью, чтобы им обоим было приятно, а сегодня он так спешил, выскочил из дома, даже забыв про свой телефон, а, оказывается, забыл и не только телефон. Поджимая губы в который раз за вечер, Чонгук переводит виноватый взгляд на Чимина. Пак вскидывает брови вопросительно, найдя ладонь Чонгука, сжимая её в своей руке. — Что такое? — шепотом спрашивает Чимин, наклоняя голову к плечу, чтобы отчётливо видеть лицо парня. — Я… хм, — Чонгук морщится, поднимая ладонь и почёсывая свою переносицу, — прости, я забыл сделать кое-что. — М? Ты про что? — Чимин вновь звучит удивлённо, просто потому что не понимает, о чём говорит его парень. — Забыл побриться… там, — Чонгук выделяет заветное слово и закатывает глаза, виня самого себя за такую глупую оплошность. — Это проблема? — Пак тянется к Чонгуку, чтобы обнять, но парень упирается ладонью в грудь брюнета, отстраняясь. — Да, Чимин, — Гук вздыхает, почёсывая щёку, — извини. — Ты можешь сделать это у меня, — пожимает плечами Чимин, потому что не видит в этом что-то странное. — Не могу, потому что мне нужно моё зеркало. Оба замолкают на некоторое время. Чонгук кусает губы, вновь принимаясь винить себя, пока Чимин задумчиво хмурит лоб и раздумывает, чем он вообще может помочь Чонгуку сейчас, в такой ситуации? У него дома нет никакого зеркала, которое можно было бы использовать с такой целью, а если использовать камеру телефона, то его можно уронить в воду. Сложно. — Может… я помогу тебе? — Что? Ты с ума сошёл? Ни за что! — Чонгук возмущённо смотрит на парня. — Почему нет? Я не стесняюсь, — Чимин кивает, словно подтверждает свои слова, — я могу и сам тебя побрить. — Ты нормальный? Почему я с тобой встречаюсь? — Чонгук морщится, краснея щеками, замахиваясь и ударяя парня по плечу. — А что такого? Для меня это нормально, — Чимин потирает отбитое плечо, — или ты не доверяешь мне? — Причём тут доверие, Чимин? — Чонгук закатывает глаза, — просто это… немного… как же объяснить? — Подожди-подожди, — Чимин вскидывает ладони перед собой, — то есть когда тебя тошнило и я держал твои волосы, это значит нормально, а увидеть и побрить твою попу это ненормально? Что за стереотипы у тебя? Чонгук хмурится, виновато опуская глаза, крыть ему здесь нечем. Возможно, Чимин прав. А возможно, его парень лютый извращенец и его стоит опасаться. Чонгук ни за что не узнает правду, пока не попробует, но сможет ли он? Скорее всего нет. Ему стыдно даже раздеться перед парнем, не говоря уже о том, что надо будет так сильно подставиться и открыться. При свете. Чимину будет видно всё. Чонгук чувствует, как кончики ушей начинают гореть от смущения — это какое-то издевательство, честное слово, что за бред? Чон хмурится, хочет придумать ещё несколько отговорок и альтернатив, но теряется под пристальным взглядом Чимина. Отказаться сейчас, значит поставить под угрозу доверие в их отношениях. Доверие всегда важно, оно должно появляться раньше, чем чувство любви или даже дружбы. — Мне неловко, — честно признаётся Чонгук, кусая нижнюю губу, — я стесняюсь. — Чего? — удивлённо спрашивает Чимин, кладя ладонь на щёку Гука. — Тебя? — тихо отвечает Чонгук, словно задавая вопрос, — прости. Я знаю, что так не должно быть, но не могу пересилить себя. У меня такое впервые. — Так и я не профессионал, Гук, — Пак поглаживает большим пальцем румяную щёку парня, — я доверяю тебе. Доверяешь ли ты мне? — Чимин- — Да или нет? — настаивает Пак, действуя напролом и сильно. — Да… да, наверное, да. — Хорошо, тогда сейчас мы пойдём в ванную и разденемся друг перед другом, если будет необходимо, мы поговорим. Я буду рядом. Я не буду осуждать или смеяться, я не идеальный, чтобы мне можно было так делать и так поступать, — мягко отвечает Чимин. Они оба покидают свои места и заходят в тесную ванную Чимина. Чонгук не спешит раздеваться, хоть и чувствует до ужаса дикое волнение и лёгкую дрожь в пальцах. Чимин начинает раздеваться первым — он легко стягивает футболку со своего тела, не чувствуя смущения. Чимин доверяет Чонгуку, поэтому показываться ему в обнажённом виде вовсе не страшно. Так постепенно Чимин снимает всю одежду, стягивая низ, носки и бельё, оставаясь обнажённым. Чонгук пытается не смотреть на худое тело парня ниже ключиц, собственная шея покрывается красными пятнами смущения. Они друг друга при свете голыми ещё не видели, и это первый раз, когда они оба могут так выглядеть и разглядеть друг друга. Руки Чимина повисают вдоль тела, пока Чонгук всматривается в его глаза. В них сплошная любовь, доверие и поддержка. Всё хорошо. Чимин прекрасно даёт понять это взглядом. Чонгук опускает глаза ниже, стараясь не заострять внимание на чём-то конкретном, но под взгляд попадает всё: родинки на шее и ключице, вставшие от холода тёмные соски, аккуратный пупок, небольшая родинка у тазовых косточек, ровный лобок с щетинистыми волосами, полувставший член, крепкие бёдра с парой родинок. Он обычный, совсем даже не примечательный, но такой… завораживающий, привлекательный и какой-то свой, родной. По-особенному приятный, так и хочется на него смотреть. Всё ещё смущает, но уже не так сильно, Чонгук может даже выдавить улыбку, пока Чимин терпеливо ждёт, всматриваясь в лицо своего парня. Всё хорошо, Чон даёт понять это своим взглядом. А после сам Чонгук тянется к своей одежде, медленно и аккуратно освобождаясь от неё, но замирая на самой последней детали — на белье. По сути так легко раскрыться перед кем-то — в школьной раздевалке, в саду летом, на пляже, в бассейне. Но почему тогда так тяжело раскрыться перед близким и любимым человеком, показывая ему своё тело? Возможно, в этот момент обнажается не только тело — физическая оболочка, возможно, обнажается сама душа. И важный факт заключается не в том, чтобы насмотреться друг на друга, а в том, чтобы справиться со своими комплексами, открыть душу и проявить доверие. Показать его, показать так ощутимо, чтобы можно было без слов в последующие годы жизни верить. — Всё хорошо, — напоминает Чимин, — ничего страшного не происходит. Голос Чимина так мягок, его речь пропитана заботой и в действиях нет похоти и желания заняться сексом. Там лишь желание раскрыться, дать понять, что в происходящем сейчас нет ничего трагичного и опасного. Да, они оба несовершенны, везде есть свои минусы, но они такие, какие есть. Чонгук стягивает бельё к ступням и выпрямляется, сцепляя руки в кулаки, чтобы не прикрыться. Чимин смотрит нежно, плавным взглядом обходя тонкие ключицы, невероятно тонкую талию с небольшой родинкой у самого правого бока, с аккуратным тонким животиком, которому позавидуют все девушки, с достаточно крепкими руками. Взгляд Чимина скользит ниже, пока Чонгук судорожно и тяжело дышит. В ванной комнате становится жарче. — Прекрасный, — честно шепчет Чимин, срывая свой голос. Для него в Чонгуке нет несовершенности. Да, его тело не такое, как у порноактёров и он совсем не стремится стать моделью нижнего белья. Он обычный. Привлекательный такой, какой есть. Какой стоит сейчас перед своим парнем, поджимая губы от лёгкого комплимента. Два обычных тела, но две необычные души. Чонгук чувствует щемящее чувство в груди от комплимента. Он редко слышал комплименты в свою сторону, поэтому выходит так смущающе. Чонгук может сказать, что ему нравится. Да, ему по прежнему немного неловко и дискомфортно, но ему нравится видеть Чимина прямо перед собой. Для Чимина будет конечно важен тот факт, что Чонгуку самому будет нравиться он сам, его собственное тело. И дело уже не в доверии, дело в комплексах, которые ощущает человек. Без поддержки он теряет уверенность, поэтому Чонгук тщательно и так глупо, но боится собственного тела, за маской этого даже не замечая, что оно по настоящему прекрасно. Чимин теперь понимает причину их секса с выключенным светом, и он готов говорить Чонгуку о том, что он прекрасный каждую секунду их совместной жизни. Чонгук, кажется, его родственная душа и его родной человек. Это его. — Начнём? — спрашивает Чимин, смотря в лицо Чонгука, пока тот кивает, — как тебе будет удобней? — Стоя точно нет, — качает головой Чонгук, выдавая нервный смешок, — может, мне лечь в ванную? Ты залезешь вместе со мной. — Хорошо, — соглашается Чимин. Чонгук первый залезает в ванную, включает воду, настраивая её температуру. Он садится попой на дно ванны и поджимает ноги к себе, освобождая пространство для Чимина, который подготавливает бритву, гель и пену для бритья. Их подготовка напоминает небольшую операцию. — Может, подстелить тебе под поясницу полотенце? — спрашивает Чимин у Чонгука, складывая необходимые вещи на широким бортике. — Можно, — тихо соглашается Чонгук, водя шлангом по всей ванне, прогревая её, — только полотенце намокнет. — Ничего страшного, — отзывается Чимин, сворачивая большое полотенце в рулон, — набери немного воды. — Ладно, — Чонгук быстро ищет пробку, затыкая дно ванны и набирая воду. Чимин залезает, садясь напротив Чонгука и вытягивая по бокам от него ноги. Он взял два полотенца, одно для шеи или головы Чона, а второе для его поясницы. Забавная карточная поза «валет» выходит, пока они сидят друг напротив друга. Чонгук берёт одно полотенце, подкладывая его под свою голову, опускаясь на дно ванны и ложась спиной, чувствуя тепло от воды. — Приподнимись, пожалуйста, — просит Чимин, держа рулон из второго полотенца. Чонгук упирается ногами в дно ванны, приподнимая таз вверх, пока Чимин подкладывает под поясницу полотенце. Чонгук впивается пальцами в бортики ванной, он практически лежит в ней, но его ноги согнуты. — Твои ноги, — размышляет Чимин, а после берёт Гука за правую лодыжку, умещая её на своём плече, а вторую ногу просто приподнимает, сгибая и прижимая к груди, — нормально? — Я… — Всё ещё прекрасный, — заверяет Чимин, опуская взгляд вниз. Чёрт, несмотря на всю серьёзность этой ситуации, картина перед ним боготворящая. Чимин набирает в ладошку воду со дна, аккуратно прикасаясь к ягодице Чонгука, протирая её. Чонгук шипит, говоря что-то о прохладных пальцах, а после опускает руки с бортиков ванны, впиваясь пальцами в ноги Чимина, что лежат с двух сторон от его тела. Смущает. Всё ещё чертовски сильно смущает. Чимин трёт ладони, согревая их, после вновь опускает обе руки в воду, набирая её и поливая нежную кожу. Зря Чонгук переживал, волос не так-то много, чтобы бить тревогу и стесняться. Но сделать это — им двоим, просто необходимо. Это нужно им прямо сейчас, на данном этапе жизни. И пусть это звучит, выглядит максимально странно, но это так… необходимо и нужно. — Ты как? — интересуется Чимин, бросая взгляд на лицо Чонгука, который не перестаёт сжимать пальцами его ноги и смотреть в потолок. — Как на приёме у доктора, — отвечает Чонгук, позволяя лёгкой улыбке коснуться губ. — Настолько волнительно? — удивляется Чимин, беря в руки пену для бритья и выдавливая её на свою ладонь. — Да. Это сильно смущает. И мне неловко. Как тебе не неприятно? — спрашивает Чонгук, чувствуя, как рука Чимина аккуратно касается его промежности, распределяя пену. — Я не чувствую неловкости, если это связано с тобой, — честно отвечает Чимин, зажимая пальцами бритву, — я не стесняюсь тебя. — Почему? — вновь задаёт вопрос Чонгук, чувствуя, как к коже прижимается бритва с острым лезвием и аккуратно ведёт по коже, убирая волоски. — Не знаю. Может, потому что сильно люблю, может, потому что сильно доверяю, — проговаривает Чимин, аккуратно проводя бритвой по нежной коже. Приходится придерживать ягодицу Чонгука, отодвигая в сторону, чтобы получше раскрыть его. — Если у нас всё получится… ну… в отношениях и с любовью, то мы будем вспоминать этот момент со смехом, — говорит Чонгук, задирая ногу чуть выше, чтобы парню было удобнее. — Ты думаешь, у нас может не получиться? — Чимин кусает нижнюю губу, аккуратно проводя бритвой и смывая пену на дне ванны. — Я думаю, будут обстоятельства, которые могут нас рассорить, — честно отвечает Чонгук, — не хочу обнадёживать тебя долгими отношениями и счастливым концом. — Чонгук, — начинает Чимин, не желая спорить, но желая высказать своё мнение на этот счёт, — ты буквально мой дом, я точно от тебя никуда не денусь. Глупо обещать счастливые годы, но и поддаваться таким мыслям тоже не стоит. Из-за неуверенности можно разрушить всё, даже тщательно выстроенное годами. А мы сейчас вместе, у нас всё хорошо, я заканчиваю брить твою попу и не знаю, как сказать тебе, что у меня член колом стоит и я пиздец как сильно люблю тебя в эту минуту. Чонгук опускает взгляд с потолка на Чимина, замечая то, с какой аккуратностью он водит рукой, в которой держит бритву, как задумчиво и тщательно он всматривается в его тело, боясь поранить. Он действует так осторожно и нежно, что хочется смеяться. Чонгук и смеётся, позволяя себе это. — Не надо, твоя попа трясётся, — улыбается широко Чимин, бросая взгляд на лицо Чонгука, — теперь тебе это кажется забавным? — Да, — улыбается Чонгук, вдруг задумываясь о комичности всей ситуации. Ещё двадцать минут назад он боялся своего тела и дикую реакцию Чимина на него, вплоть до отвращения, а сейчас лежит на дне ванны, подняв и раздвинув ноги в стороны, позволяя брить свою попу. И делает это тот человек, который любит, который отзывается с нежностью и обожанием в голосе, с заботой во взгляде. От таких чувств на глаза накатывают слёзы, которые не удаётся так просто смахнуть. Чимин говорит такие важные вещи, называя Чонгука своим домом, что от этого хочется ещё сильнее сжаться в комок и заплакать. Этот человек… невероятный. Любящий, сильный и не страшащийся ничего. — Спасибо, — шепчет Чонгук, отсмеявшись, проглатывая горькие, но счастливые слёзы, чувствуя невероятное тепло в груди, — я тоже тебя люблю. Хочу всегда любить тебя. — Не больно? — спрашивает Чимин, аккуратно смывая пену, а после выдавливая на ладонь гель для душа и тщательно протирая всю кожу, убрав бритву. — Всё хорошо, — улыбается Чонгук, смотря на Чимина. У него сейчас проснулась такая любовь к нему, что хочется немедленно вскочить и обнять парня, прижав к своей груди. С ним действительно не страшно начинать и пробовать что-то, — как бы я жил без тебя? — Вероятно, с небритой попой, — смеётся Чимин, протягивая ладонь Чонгуку, помогая ему сесть, вытянув ноги, закинув их на свои бёдра, — знал бы ты, какую красоту излучаешь, сам бы себе завидовал. — Нет, — медленно отвечает Чонгук, не выпуская пальцы из ладони Чимина, — ты намного прекраснее меня. Мне повезло повстречать тебя. Чимин смущенно отводит взгляд, тянется к крану, включая воду, что бурным потоком начинает литься на их головы. Чонгук вздрагивает от капель, стекающих по голове и плечам, ударяющихся обо всё его тело. Пак не спешит вставать, не спешит брать шланг, чтобы аккуратно ополоснуть их обоих. Чонгук поддаётся первый, тянется всем корпусом вперёд, зная, что Чимин его в любом случае поймает. Так и происходит. Чимин обнимает его за спину, поглаживает по лопаткам, всматривается во влажные глаза напротив. Гук улыбается, но в его глазах всё ещё стоят слёзы, пока происходит осознание настоящей любви. Это не просто сообщения на ночь с пожеланием сладких снов, не просто «я приеду и отвезу тебя в кафе», это доверие. Возможность открыться человеку, обнажить свою душу и точно знать, что от тебя не отвернутся, в эту секунду тебя будут любить ещё сильнее. Чимин не может не улыбаться, чувствуя цепкие, едва дрожащие пальцы Чонгука на своей шее. Ещё секунда. Взгляд глаза в глаза. Одно мгновение. Шёпот о любви в самые губы, прикрытые глаза, дрожащие, мокрые треугольные реснички, капли редких слёз, стекающих к сплетённым вместе губам. К чувственному, нежному, яркому поцелую. К обмену душ. В груди тянет от всех чувств и хочется кричать в голос об этой любви, хочется кричать так громко, что так же сильно хочется плакать и прятать, никому не отдавать и не показывать, потому что это твоё, родное, это твой дом. Пока тёплая вода мочит их тела, оба мочат щёки друг друга крепкими поцелуями, зажимая тела в объятиях, впервые принимая ванну вместе. Пусть немного неполноценно и неправильно, зато так, как нужно им двоим. Так, как подсказывают их сердца. Сердца, наполненные безгранично сильной любовью.