Скверная женщина

Холодно. Инга открывает глаза, но не видит ничего. Это не пугает — подобное происходит с ней часто. Свет в камере включался абсолютно хаотично, потому многие циклы сна и бодрствования она проводила в полной темноте. А вот температура никогда не менялась, и от морозной дрожи во всём теле замирает сердце. Холод мог означать только одно: её восхитительно-мучительный сон начался снова. Попытка выпрямить шею, затёкшую в неудобной позе, оборачивается для Инги болезненным ударом по макушке. Девушка пробует шевелиться более осторожно, и быстро понимает, что сидит в каком-то ящике, едва подходящем ей по размеру. То, что она оказалась в клетке ещё более тесной, чем её предыдущая, взбесило не на шутку, и одним мощным ударом ноги Инга выносит заднюю стенку ящика. Задеревеневшее от неподвижности тело растеряло женскую грацию, и она от всей души надеется, что Саул не поджидает её где-то рядом. Пусть ждёт за углом, потому что поговорить, пусть даже с ним, очень хотелось. Инга кое-как выбирается из ящика и оглядывается вокруг. Свет здесь есть, хоть и приглушенный, а ступеньки над головой однозначно указывают на то, что она под лестницей. При ближайшем рассмотрении ящик оказывается рассохшимся сундуком с простеньким замком-петелькой на крышке. Должно быть, принцесса залезла в него, прячась от вновь разбушевавшегося мужа, и случайно упавший крючок запер её внутри. Какая глупость. В первый раз это тело находилось при смерти и испытывало такие страдания, что Инга и сама не была до конца уверена, что справится, а сейчас… Принцесса всего лишь застряла в ящике и замерзла. Либо магия и правда была так своенравна, как говорил о ней Саул, либо главную роль тут играли эмоции самой девушки, которая при таком раскладе, увы, не обладала большим умом. Как бы то ни было, с одной проблемой Инга справилась, и осталось решить вторую — холод. Вот только решать её совсем не хотелось. Она думает, что готова мёрзнуть постоянно, лишь бы оставаться в этом теле. С беозаром никакие серьёзные болезни ей всё равно не грозят. Идея выглядела заманчиво, и, если бы не настоящая принцесса, которой грозило навсегда остаться в камере, Инга бы так и поступила. Человеколюбием она не отличалась никогда, но свою участь считала хуже смерти и не пожелала бы её даже Вождю, не то что ни в чём неповинной девушке. Вот если бы Ингу казнили, пока в её теле прячется принцесса, а сама она навсегда осталась здесь… Задумавшись, девушка делает шаг; путается в ногах; падает и лишь в самый последний момент хватается за стену. Сначала она не понимает, почему споткнулась — пол ровный, никаких препятствий нет. Но потом всё же обращает внимание на свою одежду: тело обмотано несколькими слоями ткани с блестящими камнями и нитками. Кажется, это называется платьем. Инга никогда не носила ничего, кроме юнифы, и не могла вспомнить точного названия. Подобрав неудобную длину до самых колен, девушка выходит из-под лестницы. Она оказывается в узком коридоре, освещённом откуда-то сверху; по стенам с обоих сторон чернеют проходы; и на противоположной стороне виднеется точно такая же лестница, как та, под которой она пряталась. Куда идти совершенно непонятно, но никакое направление Инге и не нужно. Она с удовольствием трогает ледяные каменные стены, бежит по коридору и прыгает через несколько ступеней сразу. Ей просто нравится двигаться, нравится иметь возможность сделать больше, чем четыре шага. Лестницы и коридоры сменяются так быстро, что Инга не успевает запомнить, куда и сколько раз поворачивает, сколько дверей открывает и как высоко поднимается. Она смеётся искренне и громко. Так, как ей всегда запрещали, и останавливается лишь тогда, когда понимает: ей жарко. Ещё немного, и принцесса вернётся, а её снова замурует в тесной камере. Ужаснувшись собственной беспечности, Инга с силой бьёт стену. Костяшки в крови. Ей больно, а значит есть шанс задержаться здесь ещё ненадолго. На этот раз она не спешит. Поднимается медленно, так, чтобы чувствовать, как разгорячённое тело остывает вновь. Инга жалеет, что не встретила Саула. Она хотела бы расспросить его о многом. Поговорить. Но этой сволочи нигде нет, и единственная надежда на общение — дракон в сокровищнице. Он и правда там, на самом верху всех лестниц. Инга выбирается из неприметного прохода в стене и долго блуждает между гор золота, пока не находит его. Ещё одну золотую гору, но дышащую и горячую. Дракон настолько огромен, что невозможно понять, где заканчивается его запятнанная лунным светом чешуя и начинаются сокровища. Инга с упоением вслушивается в глубокое размеренное дыхание, подходит ближе и осторожно касается острой золотой пластины. Дракон, конечно же, не чувствует её ладони, его дыхание не сбивается, и Инга с наслаждением прижимается к горячему боку. Если не двигаться, то края крупной чешуи совсем не режут, и ничто уже не может вырвать Ингу из счастливого сна. Дракон тёплый, а она так сильно замёрзла.