***
Дневной патруль уже уходил, и Тауриэль решила присоединиться. Она скучала по прогулкам в зелени родного леса. «Хотя в королевском саду довольно приятно…» — она отбросила эту мысль. Сейчас не хотелось вспоминать о Трандуиле. Тауриэль любила вести патруль по верхушкам деревьев или снизу крон, но сейчас, по ее собственным ощущениям, левая рука еще не достаточно выздоровела, чтобы карабкаться наверх, поэтому она осталась на земле. А еще намереваясь присмотреть за Хадриль. Будучи капитаном, Тауриэль должна была знать все способности и характеры своих подчиненных. Как бы сильно она ни недооценивала Хадриль, но верила, что не могла так сильно ошибиться. Эллет всегда отличалась буйным нравом, но никогда раньше не нападала на своих товарищей. На ее глазах стражница оттолкнула одного дозорного и ударила другого, преградившего ей путь. Тауриэль решила, что это уже слишком. — Хватит! — прошипела она, шагнув вперед. Все патрульные внизу остановились, услышав звук голоса капитана. — Неужели ты настолько позабыла о своем долге? Хадриль взглянула на нее с какой-то странной смесью эмоций на лице: страх напополам с обидой. Тауриэль с трудом разжала кулаки. Рана пульсировала болью, усиливающейся с каждой минутой, пока они смотрели друг другу в глаза. Хотелось сбить Хадриль с ног или, лучше, прогнать куда подальше. — Ты вернешься во дворец и будешь ждать в своей комнате, — приказала Тауриэль. — Живо! — она вновь ускорилась, не посмотрев, выполнен ли ее приказ. Но общее чувство облегчения в отряде сказало об этом лучше всяких слов. После того, как патруль вернулся во дворец, она поговорила с Селенэт. Королевская гвардия не имела сложной структуры командования. Капитан подчинялся королю, а стражники — капитану. Но Селенэт, будучи одной из старейших и самых опытных эллет, по факту считалась главой дневного дозора. — По правде я рада, капитан, — сказала она, услышав от Тауриэль об отстранении Хадриль. — Знаю, она спасла вам жизнь, но после нападения пауков, Хадриль все три месяца вела себя… странно. Если бы не твари в лесу, то думаю, она перебила бы всех нас еще давно. Тауриэль нахмурилась и воскликнула: — Ее поведение неприемлемо. Почему вы не вмешались? — Мы пытались поговорить с Хадриль, но, честно говоря, она только и нарывается на драку. Непонятно, чего она хочет добиться. — Я знаю чего… — мрачно протянула Тауриэль. — Сообщите ей, что она отстранена от службы, пока ее поведение не улучшится. — Да, капитан, — кивнула Селенэт с облегчением. — Хорошо, что кто-то вновь руководит. — Вы могли рассказать мне раньше, — укоризненно ответила Тауриэль. — Я же не лежала на смертном одре. Селенэт пожала плечами. — Король не хотел, чтобы мы обременяли вас выполнением обязанностей пока вы выздоравливали, а мы все должны подчиняться королю, — со смешком добавила она. — Те, кто ценит свою жизнь, по крайней мере. Селенэт ушла, оставив удивленную Тауриэль позади. Несколько часов она мерила шагами пустую комнату, пока не почувствовала себя запертой в четырех стенах. Она попыталась придумать доклад для короля, но мысли вращались в прежнем направлении. «Трандуил следил за мной. Он скрывал от меня происходящее. Он шпионил за мной. Лгал и утаивал. Он шпионил за мной. Он следил за мной…» Зарычав, она выскочила за дверь. Путь до тронного зала был долгим, но даже время не охладило ее гнев. Лишь замерев перед большими дверями, она нашла в себе силы немного успокоиться, пока дворцовая стража докладывала о ее прибытии. Король стоял перед разложенной дюжиной бумаг, опираясь ладонями на стол, и разглядывал их своим обычным серьезным взглядом. Услышав шаги Тауриэль, он поднял глаза и даже рад был ее увидеть, казалось. — Тауриэль, — поздоровался он. — Дважды, Владыка! — воскликнула Тауриэль. Один только вид короля словно вновь раздул уголек ее гнева, пылающий где-то глубоко внутри. Она чувствовала словно смотрит на себя со стороны, будто находится не в своем теле. Трандуил остановился на полушаге. — Капитан, я… — Сегодня я улыбнулась дважды! — продолжила она, отлично зная, что короля лучше не перебивать. — Один раз, когда сражалась с вами, другой — когда вернулась к своим стражникам. Вас это устраивает? — Эланор рассказала тебе, — понял Трандуил. В тоне его голоса прозвучало нечто, предупреждающее об опасности, но она проигнорировала намек. — Да! И другие рассказали, как вы запретили им обсуждать со мной важные дела, что в итоге плохо сказалось на всех дозорных. Неужели вы хотите отстранить меня от командования? — Если бы я желал тебя отстранить, — прищурился он, — то просто бы приказал. — Тогда почему? — вопросила Тауриэль. — Если вы так сомневаетесь в моем руководстве, зачем вообще восстанавливать меня в должности? — Я сомневался не в твоем руководстве, — сказал Трандуил, расхаживая из стороны в сторону. В резких движениях сквозила настоящая злость, совсем ему несвойственная. — А в тебе самой. Можешь ли по-честному признать, будто у меня нет причин переживать за твое душевное состояние? Разве не дóлжно мне заботиться о счастье моего собственного капитана? Тауриэль почувствовала, как хочет закричать в ответ, но заставила себя остановиться, замереть и усмирить свой гнев. — Я хорошо выполняю свой долг, Ваше Величество? — Превосходно, — после нескольких секунд сомнений ответил он. — Тогда мое счастье не ваше дело, — отрезала Тауриэль. — И уж точно не повод идти на те подлости, на которые вы пошли. Настраивать одного из стражей против меня — недостойно. Я обязана исполнять свой долг, мой король, и ничего больше. Ни мои улыбки, ни мои печали, ни мое одиночество — вас не касаются. Они только мои. Я сражалась за них и получила из-за них шрамы, и я не желаю делиться ими с каким-то подлым шпионом. — Я не шпион, — яростно воскликнул Трандуил. — Я твой король! В данный момент их пара представляла собой странно отраженную картину. Она — непривычно спокойная, а он — необычно сердитый. Тауриэль чувствовала, что именно сейчас следует опасаться его злости, склонить колени и молить о прощении, надеясь на милосердие. Но невероятно, удивительно и нелогично — она не боялась. — А я ваш капитан, — спокойно ответила она. Гнев, яростно бушевавший внутри, испарился, не оставив ничего, кроме твердой решимости. — И я требую соответствующего обращения. Вы можете отозвать своих шпионов или понизить меня в должности. Но я против, чтобы за мной следили. Трандуил долго молчал. Ни один мускул на лице Тауриэль не дрогнул. — Ты права, — наконец произнес он. — Я не подумал об этом раньше, я был так поглощен… Я ошибался, поступив так. И… прошу у тебя прощения. — Возможно, я смогу простить, Владыка, — Тауриэль глубоко вздохнула. — Но не сегодня. Трандуил медленно кивнул ей. Тауриэль смотрела королю куда-то за ухо, пока вела свой обычный доклад, после которого он ответил так, словно между ними ничего не произошло.***
Следующий день выдался ясным и теплым, но Тауриэль с ужасом обнаружила, что стражники, пользуясь ее отсутствием, пропускали тренировки. Эльфы из отряда утреннего патруля, смеясь и ухмыляясь, отважно направились в лес, пока их товарищи бежали первые двадцать кругов под пристальным надзором Тауриэль. — Не сильно обольщайтесь, — крикнула она им вслед. — У меня большие планы на вас, когда вернетесь… В словах крылась двойная выгода: с одной стороны — это правда, с другой — она заставляла своих стражей патрулировать внимательнее. Тауриэль опасалась, что долгий период спокойствия заставил их излишне расслабиться. Наблюдение за стрельбой из лука и тренировочными боями заняло все утро. Наконец Тауриэль позволила стражам отдохнуть и подготовиться к дневному дозору, но вместо этого они сбились в кучу и стали спорить, что заставило ее нахмуриться. Несколько оставшихся синдар не принимали в перепалке участия, но посматривали на товарищей особенно мрачно. — Что все это значит? — спросила она Селенэт. — Хмм? О! В отряде на вечер свободно одно место, и поэтому они ругаются. Я и забыла, что вы не в курсе, — добавила она, заметив недоумение на лице Тауриэль. — Сегодня вечером состоится общее слушание. Тауриэль застонала. Каждые несколько месяцев, или когда ему вздумается, король устраивал аудиенцию для всех своих подданных. Для тех, кто осмеливался прийти и просить. Тауриэль считала общее слушание напрасной тратой времени, но хуже всего, что это был тот редкий случай, когда королевскую гвардию заставляли стоять на страже вместе с охраной дворца. Исключение составляли только те эльфы, кто находился в дозоре. Стражи ругались из-за возможности освободиться от утомительной рутины. — Хватит, — перебила спор Тауриэль, приняв решение. — У меня есть очень простое решение. Вечером патрулирую я. Привилегия капитана, — улыбнулась она, когда со всех сторон зазвучали жалобы. Постепенно стражи выстроились в нечто, напоминающее порядок. Отряд дневного патруля, лишь немного ворча, отправился в путь. Тауриэль возобновила свои тренировки и упражнялась почти до заката, а потом отпустила стражу переодеваться к аудиенции. Сама же надела оружие и подготовилась к дозору. Отряд вечерних патрульных из чистой практичности составляли только лесные эльфы. Давным-давно синдар отправились к свету Валинора, а предки лесных эльфов отвернулись от света и увидели лишь тьму Средиземья. Глаза сильван отсвечивали в темноте, как у кошек. Тауриэль понадеялась, что тьма поможет успокоиться, но в ней гневные мысли, которые она сдерживала весь день, словно отрастили клыки. Забытые сомнения вновь стали преследовать ее. Она вспомнила необъяснимое столкновение в тронном зале и по-прежнему считала, что была права, обвиняя короля прошлой ночью. Она поступила верно. Но он отреагировал на ее слова просто немыслимо. Трандуил — король и Владыка Эрин Гален, который не просит прощения у простых капитанов стражи. А еще, король не дает предателям уроков владения мечом. Не позволяет скорбящим эллет плакаться о сердечных горестях ему в плечо. Многое в поступках Трандуила казалось чем-то неправильным. Но три факта она знала наверняка. Она, Тауриэль, предала короля. Его собственный сын предал его ради нее. И теперь стражники поступили так же. Любого другого капитана за это уже бы казнили. Так почему не ее? Необъяснимая загадка, вопрос без ответа. На ум приходила лишь одна разгадка — мучительное предположение, от которого она немедленно отмахнулась. Такое просто невозможно. В ту ночь Тауриэль не заметила бы затаившихся в тенях врагов. Мысли по-прежнему не оставляли ее в покое. Она хотела продлить дозор до самого утра, но не нашла в себе достаточно сил остаться, в глубине души желая убежать из лесного мрака и прогуляться под светом звезд в королевском саду. Тауриэль приказала отряду двигаться обратно к дому. Увидев Эланор, дрожащую в одиночестве во дворе, она забеспокоилась. Эльфийка никогда бы не покинула свой пост в такую ночь. — Надеюсь, ты вернулась не слишком поздно, — Эланор испуганно посмотрела на Тауриэль. — Хадриль призналась королю. Он приговорил ее к казни. К смерти от его собственной руки. Мир, заполненный неясными тенями и бесконечными вопросами, внезапно сузился до одной яркой точки. Одна из ее собственных стражниц собиралась умереть. И Тауриэль наконец признала то, чего не замечала уже давно. Стоя в темноте, в круге света от мерцающего факела, она увидела все как в ясный день. Теперь она знала, почему Трандуил так добр к ней, но не к другим. Поняла, почему он простил ее и почему сам просил у нее прощения. Знала, почему он собирался казнить эльфийку от ее имени. Сейчас она была уверена, что только одно чувство могло побудить его поступать так нелогично. Только оно могло заставить короля просить, заставить гордого эльфа искать любой повод проводить больше времени с простым капитаном. Тауриэль, недавно ставшая жертвой этого чувства, видела происходящее яснее, чем кто-либо. Ни о чем не думая, ничего не планируя, она просто действовала. Не сказав ни слова Эланор, она бросилась во дворец. Проносясь по пустым проходам, она выбирала короткий путь, знакомый только страже. Окружающее смазывалось и исчезало. Перед ней распахнулись двери главного зала для слушаний. Тауриэль ворвалась внутрь и оглядела толпу. Никто не обратил на нее внимания. Все эльфы потрясенно смотрели на происходящую на помосте сцену: одни с грустью, другие с ужасом. Избирательная жестокость Трандуила — та цена, которую они платили за его мудрость и руководство. Никогда до сегодняшнего дня Тауриэль так сильно не сомневалась в подобном решении. Хадриль стояла на коленях перед улыбающимся королем. Но улыбка его не казалась доброй, а была подобна сверкающему лезвию, обещающему мучение и смерть. Тауриэль видела это также ясно, как и мысли своего короля: темное желание причинить боль. Желание, которое она знала по себе. Но она также помнила другого короля, выращивающего белые цветы в своем саду, гладящего ее волосы, когда она плакала. Тауриэль не могла позволить Трандуилу поступить так. По какой-то непонятной причине, она знала, что не переживет, если от его руки прольется кровь невинного. Тауриэль мчалась сквозь толпу, отбрасывая с дороги собравшихся эльфов. Король высоко поднял свой меч. Отблеск света на кончике лезвия приковал всеобщие взгляды. Не тренировочный замах. Удар палача, несомненно несущий смерть. И Тауриэль бросилась вперед. Она не закрывала глаза и не смотрела на оружие. Как любой умелый противник, она глядела прямо в глаза Трандуила и видела шок и отчаяние, отражающиеся в них. Когда острие меча рассекло ее щеку, она не почувствовала боли. Вокруг стало тихо, только кровь капала, стуча об пол. Трандуил тяжело дышал, его грудь заметно поднималась и опускалась, словно вторя ритму биения ее сердца. Тауриэль вгляделась в его лицо. Никто другой никогда бы не догадался, что таится в нем. Но не она. Проскользнувшая эмоция исчезла мгновением позже, когда Трандуил овладел собой и отбросил меч себе под ноги, а тот со звоном упал. Тауриэль почувствовала, как все в зале вздрогнули от пронзительного звука, кроме них двоих. — Уберите ее с глаз моих, — холодно бросил король, уходя. — Собрание окончено. Как только королевские двери закрылись за краем мантии Трандуила, зал взорвался звуками растерянных и нервных голосов. Дворцовые стражники заколебались, не зная, имел ли в виду владыка Хадриль или Тауриэль. Последняя воспользовалась их растерянностью, отдав свой приказ, прежде чем они подошли ближе. — Отошлите ее на какой-нибудь дальний пост одну, — крикнула Тауриэль, перебивая шум. — Пусть хоть присматривает за Дол Гулдур до конца своих дней, мне все равно. Хадриль, тихо и ошеломленно стоявшая на коленях, вскочила. — Капитан… — Не хочу ничего от тебя слышать, — резко процедила Тауриэль. — Ты не повиновалась моему приказу. Ты желала наказания? Вот оно, — она повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. — И ты примешь его с радостью и больше не побеспокоишь меня. Не дожидаясь ответа, она быстро спустилась с помоста. Придворные эллоны и эллет расступались перед ней, но Тауриэль не обращала на них внимания. Ноги сами принесли ее в крыло целителей. Маленькая палата, так долго казавшаяся личной клеткой, была не занята. Вид опустевшей комнаты навевал странную грусть, но она прошла мимо, не останавливаясь, и уверенно ступила на секретную тропинку, по которой прежде много раз пробиралась на улицу. Тауриэль отыскала короля, как и предполагала, в собственном саду. Свет звезд и луны окутывал его, отражаясь в глазах, делая похожим на слепого. Нельзя было точно понять, плакал ли он. Одеяние, словно сотканное из звездного света, серебром сияло в ночи. Взглянув на Трандуила, она почувствовала, как сильно забилось ее сердце. — Почему ты решила найти меня именно сейчас, капитан? — пробормотал он. Голос звучал низко и обманчиво ровно. — Разве не видишь? Я желаю побыть один. — Если бы вы действительно хотели побыть в одиночестве, то не пришли бы в сад, знакомый нам обоим, — вполголоса ответила Тауриэль, подходя ближе. Он даже не взглянул на нее. — Я пролил твою кровь. — Вы бы не причинили мне вреда. — Почему ты так уверена? — тихо спросил он. — Однажды я приставил меч к твоему горлу. Я мог бы убить тебя без малейшего сожаления, — голос дрогнул на последнем слове, выдавая ложь. Тауриэль почувствовала, как внутри все перевернулось, но все же произнесла: — А я могла бы выстрелить. Но с тех пор что-то изменилось между нами, не так ли… Трандуил?.. Король взглянул на нее удивленными глазами, будто собственное имя громом прозвучало для него из ее уст, и не проронил ни слова. Осторожно протянув руку к ее лицу, словно Тауриэль была диким зверем, которого нужно успокоить, он провел пальцем вдоль пореза, ободренный тем, что она не вздрогнула от его прикосновения. — Рана уже заживает, — сказала Тауриэль. Казалось, он ее не услышал. — Я желал смерти Хадриль, — признался Трандуил. Ладонь на щеке задрожала. — Безумно хотел пустить ее кровь. Она бы убила тебя! А ты… — его глаза обратились к ней. Яркие, как солнечный свет. — Ты меня остановила. Почему? Думаешь, у меня нет такого права? — Я знаю, что она сказала. Мне она рассказала то же самое. Но Хадриль не заслуживает смерти. Возможно… — Тауриэль заколебалась, а потом слова сами сорвались с языка: — Возможно, я не желала видеть ее кровь на твоих руках. Выражение его лица изменилось. Трандуил отшатнулся, покачав головой. — Глупое желание, — пробормотал он. — Я уже по локти замаран в крови. Тебе ли не знать об этом, — его глаза сверкнули. — Ты хотела сохранить мою честь. Тауриэль дерзко шагнула ближе, даже когда он отступил назад. — А почему я не должна? — потребовала она ответа. — Твоя честь — моя. У Трандуила перехватило дыхание. — Тебе не стоит так говорить, — неуверенно прошептал он. — Но сегодня ты солгал, не так ли? Ты думаешь иначе. — Тауриэль вдруг вспомнила то, что когда-то считала сном. — Я бредила и умирала, а ты, Трандуил, признался мне в любви. Ведь правда? Он вздрогнул от вопроса, словно от пощечины. — Я… я не имел права это говорить, — его дыхание участилось. — Как и многое другое, — прошептала она, заглядывая ему в глаза. Тауриэль почти увидела то, что желала найти. Шагнув ближе, она ощутила жар и тепло, исходящие от его тела. Нечто в лице Трандуила дрогнуло и изменилось. — Тауриэль, — прошептал он, и то, как нежно он произнес ее имя, открыло всю правду. А потом он обнял ее за талию, окутывая серебряным звездным светом своей мантии. Их губы слились в поцелуе, а Тауриэль показалось — она улетает в небо. Это не любовь… Но, возможно, нечто очень похожее? Отстранившись через мгновение, они посмотрели друг на друга. Во взгляде Трандуила появилась новая эмоция, которую она раньше не замечала. Желание — с трепетом осознала Тауриэль. Должно быть, он прочел желание и в ее глазах, потому что вновь жадно поцеловал ее. Поцелуй почти сразу углубился, тела сливались воедино: ладони прижимали ее к себе, руки Тауриэль обвивались вокруг его шеи. Она почувствовала жар, разливающийся по всему телу. Возможно, сейчас ей хотелось, чтобы поцелуй продлился вечно, но внезапно в мыслях возникло желание посильнее. Отступив, она взяла руки Трандуила в свои. Его ладони украшали знакомые мозоли от меча, такие же как у нее, только от лука. Глаза короля лихорадочно блестели. — Отведи меня в свои покои, — прошептала Тауриэль.***
Комната короля была залита лунным и звездным светом, он растекался по кровати, и касаясь его кожи, словно заставлял ее светиться. Тауриэль потянулась к застежке мантии, а ладони Трандуила, столь уверенные всего мгновение назад, замерли на ее талии. Удивленно взглянув на него, она заметила растерянность. — Тауриэль, — нежно прошептал Трандуил, и вновь то, как он произнес ее имя, заставило кровь бурлить. — Я должен тебе признаться. Я не был ни с кем с тех пор, как… — он не договорил, ведь в его жизни было только одно «с тех пор». — За все это время? — недоверчиво уточнила она. — За тысячу лет, ни разу? Трандуил серьезно посмотрел на нее. — Никого. Тауриэль затаила дыхание, внезапно почувствовав головокружение. Она попыталась высвободить руку, но Трандуил схватил ладонь, прижав ее к сердцу. — Я не отказываюсь, — в тоне его голоса, и правда, слышалось откровенное нетерпение. — Мне просто нужны… твои подсказки, Тауриэль. — Ты сделаешь, как я скажу? — спросила она, а он кивнул в ответ. — Тогда… сними свою одежду. Трандуил долго смотрел на нее и наконец повиновался. Первой, соскользнув с плеч на пол, исчезла тяжелая верхняя мантия, прекрасно и мастерски сшитая, застегнутая на единственную обманчиво вычурную застежку. Нижняя одежда оказалась легче, завязанная шнуровкой на плечах и по бокам. Тауриэль заметила, что последний узел Трандуил развязал слегка дрожащими пальцами. Ткань опала к его ногам, открывая взору стройную фигуру, гибкую и сильную. Тауриэль вдруг вспомнила диких хищников, которых иногда видела в лесу, — сплошные мускулы, будто созданные для убийства. Проведя ладонью вниз по его руке, она обнаружила клочок голубой ткани. Подаренный платок был завязан вокруг его плеча, близко к сердцу. Трандуил посмотрел на нее так, словно хотел заставить что-то понять. Вместо этого она вновь поцеловала его. Трандуил обнаженным стоял перед ней, и она всем телом ощущала его напряжение и возбуждение. Тауриэль легко провела ногтями по спине, наслаждаясь, как его кожа дрожит от ее прикосновений. Трандуил потянул ее к кровати, грубо сминая руками ткань формы. Не прерывая поцелуя, она охотно последовала за ним, по-прежнему прижимаясь к обнаженной горячей коже. Она жадно ласкала его губы, а в следующий миг толкнула короля в постель. Улучив момент, Тауриэль насладилась его шоком, а затем наклонилась, все еще полностью одетая, и провела языком длинную линию по внутренней стороне бедра. Стон короля Эрин Гален прозвучал так удивительно, но Тауриэль понравилось. Язык дразняще скользил по низу его живота, по внутренней стороне бедра, где угодно, только не там, где Трандуил так жаждал ее прикосновений. Король задрожал, но, к своей чести, не стал умолять. «Возможно, стоит научить его позже?» Пока же она медленно покрывала поцелуями член вдоль всей длины, все дольше и дольше задерживаясь, чем выше поднималась. Трандуил легко выдыхал от каждого касания губ. Когда язык наконец нежно дотронулся чувствительной головки, король резко дернулся, и Тауриэль пришлось оттолкнуть руками бедра, чтобы удержать его. Ладонями она чувствовала его силу, но прикосновения ее губ делали его совершенно беспомощным. — Лежи спокойно, — прошептала она, а затем взяла головку в рот. Трандуил застонал, но подчинился. Подняв руку, он гладил ее волосы, пока Тауриэль выводила языком свое имя, на общем и эльфийском, заставляя его смеяться между вздохами. Тауриэль покрывала поцелуями сильное тело, изящный изгиб шеи, до тех пор, как их губы не встретились. Казалось все нервы напряглись по предела вовремя их поцелуя. Тауриэль чувствовала жар, пробирающий ее до костей. Прижавшись к Трандуилу, она вздрогнула, пальцы запутались в его серебристых волосах. Его ладони скользили по ее телу, задирая ворох одежды до бедер. Плоть наполнялась жаром от его прикосновений, но потом он остановился. — Скажи мне, — попросил он. — Раздень меня, — ответила Тауриэль, и от нахлынувшего желания, голос прозвучал хрипло. Трандуил расстегнул ее лиф скорее поспешно, чем элегантно. На ней было меньше слоев ткани, чем на нем, просто охотничья форма, которую она носила в патруле. И он с готовностью сорвал ее. Движения Трандуила стали спокойней. Ладони медленно кружили по телу, поглаживая и лаская кожу, словно он стремился доказать себе… увериться в реальности происходящего. От касания кончиков его пальцев в ней вспыхивало желание, волнами растекаясь по венам. Тауриэль перевернулась на спину, и он неотрывно последовал за ней, покрывая поцелуями внутреннюю сторону рук, нежную кожу шеи. Ладони прошлись вдоль изгиба ее талии и наконец остановились на бедрах. Он лежал между ее ног, губы скользили по животу все ниже и ниже, пока он не остановился. Тауриэль кожей чувствовала его прерывистое теплое дыхание. Трандуил пронзил ее острым, как лезвие, взглядом. Никогда еще возбуждение не казалось ей настолько сильным. — Да, — ответила она на невысказанный вопрос. — Я хочу ощутить тебя в себе. В ответ раздался низкий рычащий звук, больше похожий на довольное урчание. То, как Трандуил сжимал ее бедра, находясь между ног, перекатывающиеся сильные мускулы широких плеч… Все заставляло ее тело дрожать в предвкушении. Опустив лицо к ее лону, он стал слизывать выделившуюся влагу. И сейчас, обнаружила Тауриэль, ему не нужны подсказки. Его язык скользил внутри, пробуя и исследуя на вкус каждую ее часть. Тауриэль не удержалась и громко застонала. Она выгибалась под ним, всем телом желая ощутить искусные касания его губ и языка. Волны неописуемого наслаждения, выбивая воздух из легких, накрывали с головой. Тауриэль стонала так громко, что ей казалось, будто ее могут услышать даже в лесу. Трандуил прижимался к ее извивающемуся телу, пальцы впивались в бедра, а язык двигался быстро и ровно, в ритм с бешено стучащим сердцем. Пальцы ног напряглись, обнимая горячий изгиб его спины. На мгновение она и ее король стали одной сутью, сливаясь в совершенном наслаждении. Пришлось прикусить язык, чтобы не произнести его имя, когда она кончила.***
Тауриэль вздохнула, упав в мягкую перину на кровати Трандуила. Острое желание, охватившее ее, исчезло, заполнив тело приятной теплой истомой. За последний год она ни разу не чувствовала себя более расслабленной, чем сейчас. Трандуил протянул руку и отодвинул с лица мокрые пряди ее волос. Возбуждение от неутоленного желания, казалось, не имело для него значения сейчас. Полностью завладев ее телом, он прикасался, целовал и ощущал каждый кусочек, медленно и нежно лаская кожу, не требуя и не настаивая. Тауриэль прижалась к нему, ощущая тепло и удовлетворение в его объятиях. Ее дыхание замедлилось. Трандуил провел рукой по волосам. — Тауриэль? — тихо окликнул он. Хотя она и не спала, глаза уже слипались. Она не ответила. Трандуил продолжил нежно гладить ее волосы. Вскоре он начал петь. Народ синдар всегда славился мастерством песни, даже среди эльфов. Но она никогда не слышала, чтобы Трандуил пел. Говорили, что король не делал этого с тех пор, как умерла его королева. Но теперь он пел для нее… низким и красивым голосом. Тауриэль почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и просачиваются сквозь закрытые веки. Незнакомая песня почему-то казалась родной и близкой, будто старый друг. Ведь она была о них.В глубине искаженных деревьев В глубине затененной земли Король и лес пропитаны кровью Под гнетом растущей тьмы Насколько сердце больное Насколько запятнаны руки Когда-то славного короля Заклейменного ныне горем Затерянного в давней скорби Костер горит под сенью древ В ее власах пылает пламя Глаза мерцают, словно огоньки И тени разбегаются пред ней О, охотница прекрасного Зеленолесья Бесстрашная и быстроногая Ступающая, куда не смеет тьма Шагами солнечного света Не ведал о красе ее король И мужество совсем не замечал Но обретя непрошеное вновь Бесстрашный взгляд прямой От слез непролитых сверкавших глаз Отчаяние познав, она боролась И гневе короля назвав виновным Заставила проснуться душу Нет надежды ее сердце отвоевать Ее сердце, словно звезда вдали И все же в объятиях дремлет тепло Спит, пока гром грохочет в груди А губы ласкают каждый шрам Горем на коже начертанный Но не способно оно омрачить Счастье. Удивительно …Как любовь вернулась ко мне.
Последний куплет затух, растворяясь в ночных звуках. Вскоре король спокойно заснул. Но Тауриэль еще очень долго не смыкала глаз, гадая, что же она наделала.