Лесные тени — These Green Shadows

      Навстречу Тауриэль по опустошенному лесу брела изгнанница. Пошатываясь, она оставляла за собой кровавый след, а когда споткнулась — упала на четвереньки, но продолжила упорно ползти вперед. Из ее спины, будто сломанные крылья, торчали черные стрелы.       — Х-хадриль? — прошептала Тауриэль, вмиг оказавшись рядом.       — Орки, — выдохнула Хадриль, подняв на нее стремительно мутнеющие глаза. — Из Дол Гулдура. Десять, десять…       — Десять тысяч? — переспросила Тауриэль. — Пожалуйста, не кивай. Не двигайся. Мы доставим тебя к целителям, ты будешь жить, Хадриль, ты выживешь…       Тауриэль сглотнула слезы и больше ничего не смогла сказать. Лгать было не в ее характере, а с каждым новым слабеющим ударом сердца стражницы слова все меньше походили на правду. Хадриль лишь посмотрела в ответ с неимоверным доверием.       — Капитан, — прохрипела она. — Мне очень жаль. Мне всегда было… жаль. По… пожалуйста… скажи мне…       — Я прощаю тебя, — прошептала Тауриэль, а через пару мгновений сомкнула кончиками пальцев раскрытые веки. Оставалось сделать кое-что еще. То, что совершенно не хотелось. Хадриль хорошая… была хорошей стражницей, и не получила бы стрелу в спину, не владей она важной информацией. Тауриэль принялась методично обыскивать тело. Наконец во внутренней подкладке куртки она нашла то, что искала: свиток еще хранил тепло тела Хадриль. Перешагнув нахлынувшее отвращение, она развернула пергамент и уставилась на содержимое, запоминая детали, хотя пока не поняла смысл всего увиденного.       — Немедленно передай это королю, — приказала Тауриэль, обернувшись к дозорному.       Эльф взял свиток, но не ушел.       — Э-э-э, капитан, у вас… — неловким движением он указал на свои щеки.       — Ты не услышал моего приказа? — отрезала Тауриэль, угрожающе сверкнув глазами.       Грязь разлеталась с подошв ботинок, когда он бросился прочь. Как только дозорный скрылся, Тауриэль прижала ладонь к щеке и почувствовала, что та мокрая. Посмотрев на крупную слезу, скатившуюся к кончику пальца, она стряхнула ее. Наверное, никто из стражей никогда не видел ее плачущей до этого дня.       Тауриэль вернулась к остальным, даже не потрудившись вытереть глаза.       — Избавьтесь от следов нашего присутствия, и быстро. Нужно поскорей доложить обо всем королю.       — Ты собираешься просто оставить ее тело здесь? — с болью во взгляде спросил Долориан.       — Да, — ответ будто застрял поперек горла. — Когда разведчики орков дойдут сюда по ее кровавому следу, пусть думают, что она не добралась до нас. Им должно показаться, будто она умерла одна, а не в окружении друзей, и не передала никому послания, — Тауриэль до боли сжала левую руку, пока та совсем не онемела.       Эльфы из ее отряда выглядели возмущенными, но никто, казалось, не осмеливался бросить капитану вызов, пока она стояла перед ними со слезами на глазах. Тауриэль посмотрела на тело, лежащее у ее ног. Мягкие светлые волосы Хадриль были убраны в простую растрепавшуюся косу, какую ни один эльф не стал бы носить добровольно. Без помощи друзей, которые помогли бы заплести столь любимые ей сложные косы, она делала все, что могла, сама в течение многих лет. Оставив Хадриль оркам, они изгнали ее… даже после смерти.       Маленькое и изломанное создание посреди скрученных, высохших листьев, просто еще одна мертвая частичка Лихолесья…       Если стражники противились приказу покинуть тело Хадриль, то генералы Трандуила — нет. Все четверо лишь кивнули, будто ничего другого и не ожидали. Разумеется, ведь они были воинами, и многое знали о чести, но еще больше о выживании. Сам Трандуил ничего не сказал. Его лицо тусклым светлым пятном выделялось на фоне стоящего в тени кресла. Жестом он велел продолжать совет. Тауриэль отвернулась от него.       — Можно ли доверять этой информации? — спросил один из генералов, пристально осматривая свиток.       — Моя стражница умерла, доставляя ее нам, — ответила Тауриэль, сильнее расправив плечи от оскорбления. Хотелось зарычать. Непонятно на кого больше: то ли на генералов, то ли на орков или на себя саму? Тауриэль удалось придержать язык. Даже если генерал и уловил в ее голосе отклик каких-то чувств, то не подал виду. Морщины стройной сеткой выстроились на его нестареющем лице, пока он тихо, будто лишь для себя, прошептал:       — Десять тысяч из Дол Гулдура, тридцать тысяч истерлингов… — и замолчал. Не нужно было произносить очевидное вслух: если кривые записи на пергаменте хоть сколько-нибудь точны, Лихолесье в меньшинстве, причем в пять к одному. В зале воцарилось тяжелое молчание, пока все осознавали сей факт. Четыре генерала замерли, склонив головы. Возможно, думали о посмертной славе, ожидающей их в случае поражения?       В тишине Тауриэль проскользнула к столу, намереваясь повнимательнее рассмотреть свиток. Она и раньше замечала, что перед ней карта: границы и реки, начерченные напряженным, неказистым почерком Хадриль, краткие указания о планах передвижения войск и приготовлениях. Хотя места не были подписаны, Тауриэль узнала бы их, как узнала бы лицо собственной матери. Перед ней лежала карта Лихолесья, но с Дол Гулдуром по центру. Грубые стрелки, изображающие передвижение войск, короной расходились от него. Они казались необычно темнее и размашистей, чем остальные записи Хадриль, будто их нанесла на карту более тяжелая рука, плохо владеющая пером, как если бы… Тауриэль резко вздохнула. Так и есть! Движение войск совершено точно было начерчено другой рукой — лапой орка. Хадриль следила не только за передвижениями вокруг Дол Гулдура. Она проникла в саму темную цитадель и украла информацию прямо со стола командира орков.       Подобный риск грозил неминуемой смертью, и Хадриль пошла на него ради нее. Ради Тауриэль. Ведь она не простила ее за преступление, которое Хадриль не совершала…       Горечь обожгла горло вместе с чувством вины. Тауриэль вновь взглянула на карту, на этот раз целенаправленно отмечая стрелки, нацарапанные рукой орка. Три огромных черных креста неслись с севера и востока к Лихолесью, чтобы встретиться там с десятью красными крестами южных легионов орков, заманивая эльфов в ловушку с трех сторон неподалеку от Андуина. На карте черная стрелка наступления казалась такой уверенной, такой неумолимой…       — Генералы, — прервала Тауриэль воцарившуюся тишину. — Линия наступления истерлингов, не прерываясь, ведет прямо через Дейл, — она наклонилась к ближайшему эльфу, проводя пальцем вдоль черной стрелки. — Похоже, они не ожидают сопротивления со стороны народов Дейла и Эребора.       — И не ошибаются, — резко выплюнул один из генералов. — Королевства возродились всего лишь год назад. Ряды их войск сомнутся как бумага перед армией такого размера.       Тауриэль было прекрасно известно, насколько это большое преуменьшение жизни смертных. Вспомнив Барда и его детей, она с гневом возразила:       — Я была в Дейле! Я видела его возрождение. Крепостные стены отстроены заново. Люди многочисленны и сильны, и они вооружены гномьей сталью. Народ Дейла будет охотно сражаться, желая защитить свою родину, которую когда-то считал навсегда потерянной. Если они смогут удержать истерлингов…       — Думаешь, смертные способны прикрыть наши тылы? — спросил другой генерал. Торфэн. Она смутно припомнила его — они танцевали вместе в ту ночь, когда галадрим посетили Эрин Гален. — Неужели?       — Думаю, — ответила Тауриэль. — В любом случае у нас нет другого выбора.       — Конечно, у нас есть выбор! — процедила генерал-эллет, заставив Тауриэль иронично хмыкнуть. — Нас могут застигнуть врасплох и мы доблестно погибнем. Торфэн, капитан права. Люди доказали свою ценность в прошлом. Мы вполне можем надеяться на победу, доверившись им сейчас.       — Я тоже помню дни доблестных смертных, Мэрилин, — ответил ей темноволосый эльф. — И они канули в прошлое. Со времени их славы минули тысячи лет. Люди Дейла — лишь тени тех, кем был их народ. Некоторые из нас, — он взглянул на Тауриэль, — возможно, не видели времена их упадка. Но я, к примеру, не стал бы доверять защиту тылов детям.       — Не знаю, что еще мы можем сделать, Туилиндор, — покачала головой Мэрилин. — Ты прекрасно понимаешь, что мы не потянем сражаться на два фронта против армии такого размера.       — Если Дейл, — заговорил Торфэн, — сможет замедлить продвижение истерлингов, лишь одно это, по крайней мере, разрушит скоординированное наступление. Я не говорю, что они смогут удерживать армию вечно, но это дало бы нам время сразиться с войсками Дол Гулдура, а потом двинуться назад и встретиться в битве с истерлингами.       — Если, — кисло выплюнул четвертый генерал.       — Они выдержат, — попыталась убедить его Тауриэль. — Эребор — самая сильная крепость в этой части света, и они помогут Дейлу.       — Кто может сказать, что сделают гномы, а что нет? — усмехнулся генерал. — Для меня будет новостью, если они вспомнят о верности. Ты так уверена, потому что тебе нашептал об этом твой любовничек-гном?       Тауриэль, не успев даже подумать, чем ей будут грозить рвущиеся на волю слова, уже было открыла рот, но ее вдруг прервал громкий шелест тяжелого шелка. Трандуил поднялся со своего темного кресла и вышел на свет, хлопнув ладонью по столу. Все, кроме Тауриэль, вздрогнули.       — Придержи язык, Дулиндир, или я прикажу отрезать его тебе, — прошипел король с нарочито убийственной мягкостью. Первые слова, которые он произнес с тех пор, как она вошла в зал. Дулиндир мгновенно побледнел. Тауриэль глубоко вздохнула. Больше никто в комнате не осмеливался пошевелиться. После секундного замешательства Трандуил продолжил. Ярость по-прежнему звучала в его голосе, хотя он пытался скрыть ее под холодным безразличием.       — Мы отправим птиц в Дейл и Эребор. Каждая секунда промедления, которую они нам дадут, означает, что мы пожертвуем меньшим количеством эльфийских жизней.       Генералы замешкались с ответом. Никто не осмеливался взглянуть на Дулиндира.       — Согласна, Ваше Величество, — кивнула Мэрилин через мгновение, а затем еще двое выразили свое одобрение. Дулиндир мудро промолчал. Тауриэль также ничего не сказала. Она по-прежнему не смотрела на Трандуила, лишь бросила один удивленный взгляд, когда он впервые заговорил.       Затем совет продолжился. Тихое обсуждение становилось все более оживленным, когда генералы начали спорить о тактике и стратегии.       — Теперь известны пути их наступления и мы должны напасть первыми, — предложила Мэрилин. Тауриэль слушала ее лишь вполуха, больше сосредоточившись на том, чтобы не смотреть в сторону Трандуила. — На нашей стороне скорость и скрытность. Мы можем незаметно атаковать войска орков на всем пути через лес. Это замедлит их, сломит моральный дух…       — И подвергнет наших войнов опасности, — добавил Торфэн. — Вспомни численность наших сил…       — По-моему, это лучше, чем ждать, пока они первыми доберутся до нас, — возразил Туилиндор. — Мы получили информацию благодаря храбрости стражницы капитана Тауриэль, — он кивнул в ее сторону, заставив полностью сосредоточиться, — и мы не должны потратить шанс, который она нам дала впустую. Орки не ожидают упреждающего удара.       — Не ожидают, — согласился Торфэн, — потому что это довольно глупо. Атака из засады со столь малыми силами ничего не даст.       — Ничего, кроме выбора предпочтительного способа сражения, — возразила Мэрилин. — Вместо того, чтобы позволить врагу решать за нас.       — Быть может, вы не обратили внимания, — процедил Дулиндир, который, казалось, наконец пришел в себя, — наш маленький лес почти не удостоился внимания врага. Сорок тысяч орков выдвинется из Дол Гулдура в Лотлориэн. — Глаза всех в зале вновь обратились к карте, на которой множество красных линий стремилось на запад, стекаясь, как кровь, к Золотому Лесу. — Вы не думаете, что они в один миг могут изменить направление? Если мы выступим слишком рано, не решит ли Дол Гулдур захватить более легкую цель, чем владения Хранительницы Нэнья? Тогда движущиеся на нас отряды врага станут в пять раз больше. Мы не должны привлекать к себе внимание, по крайней мере, до тех пор, пока их войско не понесет невосполнимые потери в сражении с Лотлориэном.       — Нам нужно попытаться… Но как? — спросил Туилиндор, хмуро рассматривая карту. — Мы не можем позволить им просто пройти по нашему лесу.       — А почему бы и нет? — предложил Дулиндир. — Пусть дойдут до лесной реки и будут топтаться там, пока не промочат ноги. Всем известно — прислужники Саурона ненавидят переходить бегущую воду. Зачем рисковать жизнями наших солдат, когда мы можем просто позволить врагу разбиться вдребезги о границы наших союзников?       Туилиндор продолжал хмуриться, но Мэрилин, к ужасу Тауриэль, медленно кивнула.       — Река служила нам щитом в прошлом, — признала она. — И орки станут уязвимы для нападения, если захотят перейти вброд.       — Гораздо менее рискованно, чем открывать наши карты, — вставил Торфен.       — Не так рискованно?! — вскрикнула Тауриэль, не в силах больше сдерживаться. — Риск ничего не значит! Промедление не даст нам никаких козырей. Проиграв эту битву, мы потеряем все. А если мы и дальше будем продолжать строить хитрые планы в этом душном зале, как стая трусов, то наверняка проиграем войну. Эрин Гален не выдержит осады. Наша сила заключается в лесу и деревьях, а не в реке. Вы бы и сами поняли это, если бы чаще ступали под полог ветвей. Тогда вы бы знали, что дождя не было уже несколько месяцев. Генералы, река обмельчала! Даже если она все еще слишком глубока для орков, пауки постоянно пытались перебраться над водой в течение последних семи десятилетий. Орки переправятся через нашу реку, и мы не сможем их остановить. Давайте не будем думать о риске! Сейчас на кону жизнь всех эльфов. В вашей армии нет ни одного солдата, который боялся бы умереть.       Генералы оценивающе поглядели на нее.       — Ты говоришь, как юнец, готовый без раздумий пожертвовать своей жизнью, — сказал Туилиндор.       — Возможно, ты уже слишком стар, если так дорожишь своей, — парировала Тауриэль.       — То, что солдаты готовы отдать свои жизни, вовсе не означает, что мы должны опрометчиво просить их об этом, — мягко упрекнула ее Мэрилин. — И все же это правда. Мы не должны оскорблять их честь, считая будто они беззащитные дети, а не обращаться с ними, как с воинами. Правда ли, что река больше не может уберечь нас?       — Генерал, — подавленно ответила Тауриэль, — я видела ее своими собственными глазами. Вода опустилась ниже, чем в прошлом году, на целый рост человека.       Новости заставили всех замолчать. Тауриэль, на самом деле не желавшая никого уколоть, оказалась права: ни один из генералов уже давно не выходил в лес.       — Мои мысли по этому поводу вполне ясны, — прервала молчание Мерилин. — Если наша естественная оборона действительно так сильно ослабела, то мы не можем позволить себе идти на север. Если только попытаться заманить их в ловушку у Серых гор…       Снова вспыхнул спор. На этот раз Тауриэль не участвовала в бурной переменчивой дискуссии, ее вполне устраивало, что армия Эрин Гален направится на юг, чтобы встретиться с врагом. Сложив руки за спиной, она терпеливо выжидала, а пререкания постепенно становились все мягче и тише. Генералы склонили головы над картой, обсуждая детали плана. Трандуил, знавший лес лучше, чем даже Тауриэль, время от времени высказывал свои предположения. Она поймала себя на том, что украдкой поглядывает на него. Если король и обратил на это внимания, она не заметила.       — Мы пришли к соглашению? — наконец спросил он.       — Полагаю, что да, Ваше Величество, — ответил Торфэн.       — Тогда отправляйтесь к своим войскам и подготовьтесь. Если мы надеемся перехватить их во время наступления, то должны выдвигаться очень скоро, — Трандуил встал, встретившись пронзительным взглядом с Тауриэль, отчего ее душа на миг ушла в пятки.       — Когда тебе будет больше известно о маневрах врага?       — Завтра, — услышала она свой ответ.       — Наверное, тогда нам придется покинуть дворец еще раньше. Скажите солдатам, что тренировки отменяются. Сегодня ночью они должны подготовиться к войне, — речь короля была адресована генералам, но он не сводил с Тауриэль глаз, своим взглядом пригвоздив ее сердце к полу. Генералы поклонились и удалились, а они остались в зале одни. Трандуил протянул ей руку.       — Пойдем?       Тауриэль вложила свою ладонь в его, почувствовав удивительное спокойствие от касания знакомых мозолей. Уже который месяц они не оставались наедине. Она уезжала по нескольку дней на охоту, а однажды вернулась настолько измученная, что вместе со своими стражниками уснула в конюшне прямо на сене, рядом с лошадьми. Трандуил же до поздней ночи задерживался на военных советах и заседаниях придворных. Иногда она просыпалась и обнаруживала лишь теплый след на покрывале в постели. В последние дни их пути редко пересекались. Война отнимала слишком много времени.       Хоть это была и не вся правда…       Тауриэль и Трандуил молча шли по шумному коридору. Обычно этот путь использовали только они одни, но сейчас по нему торопливо проходили солдаты и слуги, доставляя припасы или сообщения. Встречая короля, они низко кланялись. Многие эльфы были знакомы Тауриэль, и она кивала им в знак приветствия.       Эвьен, опустив голову, несла корзину с хлебом по коридору и громко ахнула, когда почти столкнулась с ними. Сделав реверанс, она слегка пошатнулась под тяжестью корзины. Тауриэль решила помочь и подхватила служанку под руку.       — Зачем так спешить? — поддразнила она. — Твои пирожные могут и подождать. — Ловко высвободив свою ладонь из пальцев Трандуила, Тауриэль забрала корзину из рук служанки и глубоко вдохнула, ожидая почувствовать знакомый сладкий аромат свежеиспеченного лимонного пирога. Но нет… Разумеется, засуха в этом году лишила их лимонов. Да и запах казался не совсем знакомым, в нем ощущались медовые оттенки, словно аромат чистой росы на весенних бутонах, но опять же не совсем. Вдохнув, она сразу же вспомнила тепло и смех…       — Эвьен, что это? — улыбнувшись, спросила Тауриэль. — Пахнет замечательно.       Когда она попыталась приподнять полотенце, прикрывавшее содержимое, Эвьен громко пискнула: — Еще не готово, моя госпожа, — и забрала корзину обратно. Бледные пальцы вцепились в ручку, а глаза заметались между Тауриэль и Трандуилом, одновременно испуганные и будто чего-то ожидающие. Король выглядел безучастным.       — Тогда нужно закончить, — сказал он, подхватив застывшую руку Тауриэль. А Эвьен, казалось, вновь смогла вздохнуть.       — Мой король, — пролепетала она, резко поклонившись. — Моя госпожа, — и, подпрыгивая, пронеслась мимо, убегая прочь. Тауриэль озадаченно посмотрела ей вслед, а затем на Трандуила, но он не ответил на вопросительный взгляд.       Эвьен храбро держалась с орком, приставившим ей меч к горлу, но сейчас повела себя так нехарактерно… И что еще более странно, Трандуил, словно, точно знал почему.       «С каких это пор король ведет дела с кухарками?»       Пока они шли по длинному коридору, Тауриэль уже было открыла рот, намереваясь задать интересующий вопрос, но вновь закрыла его, искоса взглянув на задумчивый взгляд и впалые щеки Трандуила. Вместе они быстро прошагали мимо дворцовой стражи в королевские покои. Как только за ними закрылись двери, король сказал:       — Не упрекай меня за необдуманный поступок. Поверь, я не хотел ссориться с одним из моих генералов накануне сражения.       Через миг Тауриэль вспомнила. Дулиндир!       — Он сам нарывался на ссору, — возразила она. — И я, раз уж на то пошло. Если Дулиндир желает кого-то винить, пусть винит нас обоих.       — Возможно, мне даже хотелось бы посмотреть, что произошло бы, не прерви я вас, — с легкой улыбкой произнес Трандуил. — Хоть и не желаю больше видеть ваши пререкания. Но что еще я должен чувствовать? Ты избегаешь меня, Тауриэль.       — Я думала, так будет лучше, — сказала она, не пытаясь отрицать, и беспокойно заходила по комнате. — Я занималась своими делами, а ты — своими. Не хотела мешать, тем более…       В воздухе упреком повисло воспоминание об их последнем разговоре.       — В этом я не совсем одинока, мой король, — прошептала она. — Ведь ты тоже избегаешь меня.       — И все же мы здесь.       — Я… — она попыталась объяснить, но не смогла, и начала вновь: — Мой король, сегодня днем одна стражница умерла на моих руках. Она умоляла о прощении, перед тем, как сделать последний вздох. Она… — голос Тауриэль задрожал. — Хадриль погибла из-за меня. Я отослала ее, и она рискнула собой…       — Она умерла, желая доставить нам жизненно важные сведения, — ответил Трандуил, пристально смотря ей в глаза. — Разве ты не поступила бы так же?       — Тысячу раз, чтобы спасти Эрин Гален, — воскликнула Тауриэль, — но ни разу, чтобы заслужить прощения у того, кто осудил на изгнание, не имея на то права. Ей не следовало рисковать собой.       — Это был ее выбор, — возразил Трандуил. Двумя быстрыми шагами он подошел к ней и подушечкой большого пальца смахнул слезы.       — Я знаю, — сдалась Тауриэль, обессилено рухнув в его объятия. — Клянусь всем, что мне дорого, я знаю. Почему-то я всегда думала, будто у меня будет больше времени. Если бы я могла вернуться в прошлое, то давно бы простила ее. Мне просто нужно было больше времени. Но война отняла его, — Тауриэль отошла и села на кровать. Ладони потяжелели, словно вновь ощутили вес умирающей эльфийки. — Наверное, я считала, что весь мир подождет. Всегда наивно надеялась на это, — с горечью добавила она. — Я никогда не говорила прямо и откровенно. Уже забыла урок, преподанный мне отчаянием. До сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, что я могу по-настоящему потерять… близких, — призналась Тауриэль, хоть и собиралась сказать совсем другое.       «Трусиха, — проклинала она себя, впиваясь ногтями в собственные ладони, и тут в голове прозвучал мужской голос, спрашивающий: — Ты его любишь?»       Трандуил взглянул на нее так, как будто знал о чем она думает. Почувствовала внезапный приступ паники, Тауриэль переключилась на другую тему:       — Какие новости от Леголаса? Он здоров?       Ладонь Трандуила, протянувшись к ней, замерла в воздухе, а затем опустилась.       — Ах, — вздохнул он, — Леголас с Братством гостил в Лотлориэне месяц назад. С тех пор не приходило никаких известий. Но я бы узнал, если бы он умер.       Тауриэль кивнула, желая спросить кое-что еще. Прежде чем она смогла сформулировать вопрос, Трандуил сказал:       — Все это время я считал, что ты не желаешь моего общества.       — И что же убедило тебя в обратном?       — Ничего. Лишь надежда. Вероятно, уже завтра начнется сражение, и я не хочу отправляться в чертоги Мандоса не вспомнив напоследок твои прикосновения, твой запах, твои пальцы в моих ладонях… — Трандуил глубоко вздохнул, глаза скользнули по ее лицу с нескрываемой жаждой. Тауриэль наклонилась, и они прижались губами друг к другу, словно никогда и не расставались.       Чувства раскаленным золотом разливались по телу, когда они медленно целовались. Чувства, похожие на мед или любовь… Тауриэль прижималась к Трандуилу, теряясь в ощущениях. Его пальцы уже ловко перебирали пуговицы и завязки на ее одежде, расстегивая их по памяти. Ее руки возились с застежкой его мантии. Потом они утонули объятиях друг в друга, словно погрузившись в забвение. Закрыв глаза, в темноте она повторяла его имя.       На следующее утро они проснулись одновременно. Гудение рога и ржание лошадей долетели с дальнего двора сквозь открытое окно. Вернулись ее разведчики.       Глубоко дыша, Тауриэль лежала нос к носу к Трандуилу. Ее пальцы очертили контур его лица.       Интересно, встретят ли они еще когда-нибудь такой рассвет?       — Я люблю тебя, — сказал он и поднялся с кровати, прежде чем она успела ответить.       Через час они уже скакали на войну. Восемь тысяч воинов бесшумно скользили по лесу, линия боевого строя растянулась на сотни километров, армия была разбросана вдоль деревьев на целые мили. Солдатам Лихолесья не нужны были тропы, чтобы двигаться вперед.       Лес станет их дорогой, полем битвы, убежищем и могилой.       Разведывая и наблюдая, Тауриэль вместе со стражниками прыгала вперед по верхним ветвям, и терзалась смутным чувством незащищенности без толщи листьев над головой. Густые зеленые кроны являлись сердцем Эрин Гален, и без них лес казался ей чужим, будто бы не родным.       Тихое фырканье лося заставило Тауриэль опустить глаза. Трандуил ехал прямо под ней, сверкая серебряными доспехами. Она сама надела на него каждый элемент брони, вычерчивая пальцами по краям круги, будто стремилась добавить свою собственную защиту к той, что даровал простой металл. Закончив, она возложила корону ему на голову.       — Подожди, — попросила она напоследок, и вновь потянулась к нему, желая заплести за ухом одну потайную косичку.       — На счастье, — прошептала Тауриэль, когда закончила, и пригладила дрожащими пальцами его волосы.       В ту ночь эльфы разбили лагерь в тенистом ущелье. Солдаты кругами расставили свои палатки, а центром стал большой шатер Трандуила. Костры с шипением заполыхали в темноте. Горы едва заметно возвышались над деревьями, до них оставалось еще по меньшей мере полдня пути. Тауриэль и ее стража, путешествуя одни, проделали бы этот путь всего за день, но не вместе с армией, идущей на бой с тяжелым снаряжением и в доспехах. И все же ожидание утомляло.       Возможно, войнов терзали те же чувства, потому что они не спали, а перешептывались, когда она проходила мимо костров. Тауриэль услышала разговоры о грядущей битве, слухи о сражениях в большом мире, далеко за пределами их леса, и ушла прочь.       — Селенэт, — позвала она. — Ты назначила караульных на ночь?       — Конечно, — ответила Селенэт. — Скольких?       Тауриэль посмотрела на Эланор, молча стоявшую рядом.       — Сколько понадобится для разведки?       — Десять… Двадцать.       — Тогда поставь остальных на стражу сегодня ночью, — сказала Тауриэль, обращаясь к Селенэт. — Не забудь и мне назначить смену.       — Вы шутите, — с улыбкой возразила Селенэт. — Нет, капитан, я так не думаю. Подозреваю, вам понадобится хорошенько отдохнуть до завтра.       — Если остальные будут караулить, то и я тоже, — нахмурилась Тауриэль.       — Я согласна с Селенэт, — смело заявила Эланор. — У нас только один капитан. Нам нужно, чтобы ты дала нам силы, вдохновила… — она опустила свою светловолосую голову, внезапно смутившись. — Пожалуйста, капитан. Мы разбудим тебя, если что-нибудь случится ночью.       Позади раздался крик, и все трое обернулись, протягивая руки к оружию. Эльф выскочил из круга солдат, убегая от беспорядочно расползшегося пламени костра. Огонь жадно лизал ковер опавших листьев, которые остались после сухого и жаркого года. Тауриэль выругалась и побежала вперед.       К тому времени, когда она, Селенэт и Эланор добрались до разгулявшегося огня, большая часть пламени уже погасла, затоптанная подошвами грязных сапогов. Тауриэль решительно наступила на последний уголек. Селенэт рассмеялась.       — Думаю, главная обязанность стражей на ночь будет состоять в том, чтобы не дать маленьким костеркам спалить нас всех, — сказала она. — Послушайтесь моего совета и поберегите силы для более важных дел. Вы не сможете вести нас завтра в бой, если будете всю ночь следить за огнем.       Осмотрев слегка почерневшую подошву своего ботинка, Тауриэль вздохнула.       — Возможно, ты права, — согласилась она. — Пусть потушат костры в лагере перед сном. И не стесняйтесь будить меня, — добавила она строго. — По любому поводу…       — Только, если не справимся сами, — пообещала Селенэт, и Тауриэль пришлось довольствоваться этим.       Шатер Трандуила, ожидаемо, был полон военачальников и карт.       «Некоторым несчастным пришлось нести стол и стулья, — подумала Тауриэль, когда вошла. — А они даже из вежливости не воспользовались ими», — с усмешкой отметила она, и направилась к Трандуилу. Он на мгновение накрыл ее ладонь своей.       Генералы спорили о тактике и, казалось, не замечали ее. Тауриэль, в свою очередь, почти их не слушала. Пока разведчики не вернулись с дополнительной информацией о расположении противника, бессмысленно было уточнять детали плана. Военачальники тоже понимали это. Возможно, спор являлся своеобразным передвоенным ритуалом, и вскоре затих.       — Если бы мы знали наверняка, что орки прорвались через перевал… — сказал Туилиндор и замолк.       — Мы слепы, — с отвращением выплюнул Торфэн. — Не стоит лишний раз загадывать на будущее, иначе мы разочаруемся, узнав последние новости. Думаю, уже скоро мы получим их? — адресовал он вопрос Тауриэль. Значит, ее все-таки заметили.       — Мои разведчики вернутся до рассвета, — сообщила она.       — Тогда продолжим разговор за завтраком, — сказала Мэрилин. — Сейчас расходимся спать. Мы не будем внушать доверие перед битвой своим сонным видом.       Военачальники вышли из шатра, на ходу раскланиваясь. Тауриэль нетерпеливо выдохнула, когда полог шатра закрылся. Трандуил тихо и коротко рассмеялся.       — Мои генералы провели нас через осаду Мордора, — сказал он. — Потом мы еще поблагодарим их за советы…       — Как скажешь, мой король, — ответила Тауриэль и наклонилась поцеловать его в висок. — Думаю, утром мы это выясним.       Но рассвет принес лишь дурные вести и новые споры. Разведчики Тауриэль вернулись четко, как и обещали. Орки неожиданно сделали круг на запад, намереваясь обогнуть горы.       — Если они не преодолеют горный перевал, как докладывают разведчики, то мы встретимся с ними в открытом бою, — сообщила свои мысли Мэрилин.       — Они раздавят нас своей численностью, — ответил Торфэн. — Нам неоткуда ждать подкрепления, и придется обороняться и отступать.       — Тогда давайте заставим их заплатить за каждую потерянную пядь земли! — воскликнул Туилиндор. Остальные насмешливо фыркнули в ответ. Дулиндир изучал карту, проводя пальцем вдоль очертаний лесов и гор.       — Я не вижу причин, почему бы нам самим не выбрать место сражения? — заметил он. — Запереть орков в узком горном ущелье — наш лучший и, честно говоря, единственный шанс победить без больших потерь. Если они не планируют идти к перевалу — тогда мы должны заманить их туда.       Взгляды собравшихся обратились к нему.       — Объяснись, — потребовал Трандуил, шевельнув пальцами.       — Нам понадобится, — сказал Дулиндир, переводя взгляд с одного на другого, — небольшой, быстрый отряд, который втянет врага в сражение. Отряд должен представлять достаточно серьезную угрозу, чтобы орки захотели от него избавиться, но не настолько серьезную, чтобы орочьи командиры успели задуматься и отдали приказ отступить. В сущности, нам нужна приманка: нечто, пробуждающее в орках кровожадность, но не подозрения. Войны должны будут мелькать прямо перед носом их армии, бежать, но оставаться в поле зрения, и добраться до горного перевала живыми. Там мы сможем отрезать оркам путь к отступлению, перебив их на досуге. Но, разумеется, это очень опасное задание. Солдат, который поведет отряд, должен обладать большим опытом и смелостью…       Тауриэль почувствовала себя актрисой на сцене. Генералы и даже Трандуил молчали, ожидая неизбежных слов. Вздернув подбородок, она спокойно произнесла:       — Я сделаю это. Королевская стража добровольно возьмет на себя эту обязанность.       — Нет, — ответил Трандуил.       — Владыка, я прошу оказать мне честь, — развернувшись к нему, воскликнула она. — Нет никого, кто сможет выполнить задание, лучше, чем мы. Стража передвигается быстрее, чем любой другой отряд войнов в Эрин Гален. Мы обучены маневрам скрытного боя и совместного отступления. И… орки видели меня в лицо. Узнав разведчиков, они будут отчаянно пытаться помешать нам доложить об их расположении. Никто другой не сможет осуществить наш план.       — Риск слишком велик, — лицо Трандуила ничего не выражало, но пальцы на столе едва заметно побелели. Генералы молча наблюдали за происходящим. Тауриэль прекрасно понимала: это — их личное противостояние. С таким же успехом они могли спорить наедине.       — Риск провала, если мы не попытаемся, слишком велик, — сказала она и, понизив голос, добавила: — Я не потерплю поражения.       Трандуил отшатнулся назад, его глаза холодно скользнули по шатру.       — Тогда посоветуйте, генералы. Что скажете? Вы согласны с этим планом?       Военачальники колебались, бросая друг на друга суетливые взгляды. Дулиндир скрестил руки на груди, его губы искривились в жесткой ухмылке. Торфэн ответил за всех:       — Я не считаю это хорошим планом, Ваше Величество, — медленно произнес он. — Но это единственный план. Мы не можем сдержать армию в десять тысяч орков на открытом поле. Если мы выживем в такой битве, то останемся разбитыми, и не выстоим в сражении со следующим войском или тем, которое последует вслед за ним. — Генерал облизнул пересохшие губы и встретился печальным взглядом с Тауриэль. — Мы должны попытаться.       Кадык Трандуила нервно дернулся.       — Вы согласны? — спросил он.       — Согласна, — Мэрилин сглотнула.       — Да, — ответил Туилиндор.       — Согласен, — улыбнулся Дулиндир.       — Хорошо, — сказал Трандуил, поднимаясь. — Наша армия займет нужные позиции. Затем, когда мы окажемся на месте, капитан Тауриэль и ее стражники устроят ловушку, — он склонил голову набок, а в его голосе прозвучали опасные нотки. — И все же я по-прежнему обеспокоен благополучным исходом задания. Провал будет равносилен поражению в войне. Разве ты так не считаешь, Дулиндир?       Улыбка сползла с его лица.       — Ваше Величество… — начал он.       — Разве ты не согласен, что крайне важно обеспечить успех капитана? — спросил Трандуил. В его глазах блеснул жесткий огонек. — В конце концов, именно ты предложил мне этот план.       Дулиндир заколебался.       — Да, Владыка.       — Теперь мне ясно, как поступить. Я назначу одного из вас сопровождать отряд и убедиться, что все пойдет по плану. Но кого из моих генералов, Дулиндир, по-твоему, я должен выбрать? — В палатке повисла тишина. — Молчишь?       — Не могу сказать, Ваше Величество, — ответил эльф, будто бы с трудом подбирая слова.       — Вижу, ты скромничаешь. Кто еще из моих военачальников настолько же ловок, настолько же искусно хитер, как ты? — черные тени заполнили глаза Трандуила. — Я доверяю капитану Тауриэль и ее стражникам. Могу ли я положиться на тебя, Дулиндир? Поедешь ли ты с ними навстречу опасности?       — Как вам будет угодно, Ваше Величество, — пробурчал Дулиндир, побледнев.       — Поклянись, — жестко приказал Трандуил.       Генерал споткнулся и упал на колени.       — Клянусь вам!       — Ты защитишь их?       — Да.       — Ты пройдешь путь, который сам для них выбрал?       — Да!       — Ты отдашь свою жизнь за нее?       Дулиндир тяжело дышал и молчал. Меч Трандуила застыл, поблескивая серебряным светом.       — Отвечай! — прорычал король. Тауриэль на миг онемела от шока, но затем мгновенно отреагировала.       — Владыка! — Пальцы сжали его запястье.       Кончик лезвия дрогнул и отодвинулся. Трандуил не сводил глаз с сидящего на полу Дулиндира, бледного и несчастного.       — Он не обязан отвечать, — возразила Тауриэль. — Не когда… Я сочту за честь принять его командование.       Отступив, она осторожно встала между острым мечом и Дулиндиром. Трандуил ничего не ответил. Лишь прикоснулся кончиками пальцев к сердцу.       В следующий миг Тауриэль вышла из шатра, а генерал, словно раненая гончая, потащился вслед за ней.       Каким-то образом за несколько часов до утренней вылазки в горы всем стало известно, что случилось в королевском шатре. По крайней мере, часть произошедших событий…       Тауриэль хватило и собственных стражников, которые совсем не удивились новостям о предстоящем задании. Вместо этого она обнаружила, как они буквально сгорают от нетерпения. Лица эльфов выглядели полными предвкушения, когда они собрались вокруг выслушать ее наставления. Как только она обрисовала план, стражники загалдели.       — Мы выманим их за собой… — начал Мирданион.       — …и приведем прямо в ловушку, — закончил Белегорн, довольно оскалившись. — Это как убедить оленя побежать за волком.       Вокруг раздались согласные возгласы.       — Необычайно уродливого оленя, — заметила Эланор. Улыбка сверкнула на лице Тауриэль.       — Волк тоже выглядит не шибко впечатляюще, — сказала она под всеобщий хохот. — Я рада видеть вашу храбрость и воодушевление, — продолжила она более серьезно. — Но, пожалуйста, не поймите меня превратно. Мы идем на самое опасное задание, которое когда-либо выполняла королевская стража. Вы почтите меня, если поставите честь Эрин Гален превыше собственной славы, и не станете беспечно рисковать собственной жизнью или жизнью других. Мы договорились?       Улыбки сползли с лиц стражников.       — Слушаемся, капитан, — серьезно отозвался Долориан, и остальные хором подхватили его слова. Тауриэль взглянула на солнце, наполовину сокрытое серыми тучами.       — Войско орков расположилось к югу от нас, и направляется на запад по старой лесной дороге. К тому времени, как мы достигнем его, остальная наша армия должна уже занять позиции. Нам придется поторопиться… Эвьен, что ты здесь делаешь?       Головы всех собравшихся повернулись к служанке. Внезапно оказавшись в центре внимания сотни королевских стражников, кухарка невольно отступила назад. За ее спиной стояла дюжина других слуг из лагеря — поварих и прачек, призванных из дворца. Одна эллет положила руку на плечо Эвьен, и жест поддержки, казалось, придал ей храбрости.       — Мы слышали, куда вы вскоре отправитесь, — прошептала она, крепко сжимая в руках маленькую корзину. — Все происходит… не так, как мы думали, когда захотели приготовить его для вас, но сейчас настало время. Он придаст вам сил, если вы решите вкусить его.       Слегка подрагивающими пальцами, Эвьен откинула ткань, прикрывавшую корзину. Теплый запах меда и душистый аромат приятных воспоминаний расплылись по воздуху. По толпе прокатился ропот удивления.       — Лембас, — недоверчиво пробормотал кто-то. — Они испекли лембас для капитана!       — Вы можете поступить с ним, как пожелаете, — сказала Эвьен, слегка повысив голос. После ее слов все замолчали. Тауриэль с довольным видом взяла корзину в руки.       — Примите мою благодарность, — улыбнулась она Эвьен и, увидев рядом с собой Эланор, спросила: — Не хочешь попробовать?       — Хорошо, — ответила она и, низко поклонившись, взяла хлеб обеими руками. Ее лицо выглядело серьезным. Как-то незаметно для Тауриэль это превратилось в церемонию. Она подходила к следующему, и к следующему. Каждый брал свой ломтик лембаса в ладони, не говоря больше не ни слова, кроме разве что «капитан». Даже Долориан, взяв хлеб, торжественно промолчал с опущенными глазами.       Напоследок, она подошла к Дулиндиру. Генерал отступил от нее на шаг.       — Он ваш, м-м-м… капитан. Я… — эльф покачал головой.       — Я хочу, чтобы ты попробовал, — сказала она. — Если едешь со мной, значит, ты — часть моей роты. А я защищаю своих, — она вложила хлеб, обернутый в листок, ему в руки. — Ешь.       Дулиндир поднес кусочек к губам и медленно откусил.       — Уже много веков я не ел лембас, — признался он.       — Все еще такой же вкусный, каким ты его помнишь? — спросила она. — Я никогда его не пробовала.       — Да, — сказал он, глядя на Тауриэль так, словно видел ее впервые. — У тебя не было возможности, — он съел все до крошки, слизывая крупинки с пальцев, как ребенок.       Тауриэль взяла лембас последней. В конце концов, на языке остался не вкус, а некое чувство или ощущение, пробудившее смутные воспоминания о россыпи белых цветов под лунным светом. Сила и храбрость наполнили тело, тепло покалывая кончики пальцев. Те же чувства отражались в глазах каждого стражника вокруг. Кровь отбивала барабанный бой в предвкушении победы.       — По коням! — приказала она. — Будем быстры и храбры и день станет нашим! За Эрин Гален!       — За Эрин Гален! — взревели стражники, и их голоса звенели от радости.       Сладкое сияние лембаса все еще согревало ее внутри, когда они скакали сквозь деревья, а теплый ветер хлестал лицо. Конь, на котором ехала Тауриэль, показался ей знакомым — золотистый жеребец с черными ногами. Много лет назад она ездила на его пра-пра-пра-прабубушке в Дейл. Наклонившись вперед, она крепко прижалась к гриве и прошептала ему историю о том, как она и золотистая кобыла обогнали самого короля. Одно ухо повернулось к ней, словно прислушиваясь.       Тауриэль почувствовала, когда они подъехали к дороге, ведь знала Лихолесье так же хорошо, как мозоли на своих ладонях, и подняла руку, подав солдатам знак. Незаметно рота стражников разделилась на множество ручейков, скрывшихся в лесу слева и справа от нее. Половина, включая Тауриэль, осталась верхом — они станут главной приманкой. Эланор возглавляла второй отряд, который должен спрятаться на деревьях с луками и сеять смятение в рядах орков. Вместе они заманят и загонят их армию в ущелье, чтобы там перебить.       Каждый эскадрон ее конников нацелился на собственную роту орков, чтобы полностью завладеть вниманием врага. Тауриэль придется лично участвовать в сражении, да еще и скакать первых рядах. Генералы, командующие фронтами, оценят ее вылазку, в особенности за новости, которые она принесет.       «Глупый риск!» — где-то между ушей раздался обеспокоенный и сердитый голос Трандуила. Тряхнув головой, она избавилась от лишних мыслей. С тех пор, как она покинула шатер, они так и не поговорили. Разговор, в любом случае, ничего бы не дал. Каждый уже знал, чем все обернется. Воображая себе спор с Трандуилом, высоко и гордо восседающим на своем лосе, она представила, как ответила бы ему: — Глупый риск — моя обязанность. И улыбнулась.       Вначале робко, а затем с отчаянным хохотом Тауриэль в открытую выскочила на лесную дорогу. Авангард армии из десяти тысяч орков уставился на нее. Жеребец высоко и пронзительно заржал навстречу все усиливающемуся ветру. Одновременно послышались гортанные рычащие звуки черного наречия, которое она не знала, и посчитала бы за счастье никогда не узнать. Единственные слова, которые она уловила, были «эльфийка» и «король».       Гораздо лучше ей давался язык оружия. Лучники, поначалу ошеломленные ее внезапным появлением, искали за спиной стрелы. Черные ятаганы появились из ножен. Тауриэль пришпорила бока своего коня, и он вновь нырнул в лес, подгоняемый силой страха. За ними словно бы устремилась вся орда, неразборчиво крича, жутко вопя и желая разорвать на кусочки.       Вспотев, Тауриэль оглянулась. За ней бежала далеко не целая армия, но слева доносились крики стражников, которые, поддразнивая, заманивали остальных. Дисциплина орков была печальна известна с самого начала, и твари не смогли устоять перед такой соблазнительной добычей, и теперь неслись вперед, быстрее, чем она планировала. Прижимаясь к гриве своего взвинченного скакуна, Тауриэль выкрикнула приказ отступать, хотя из-за шума встречного ветра даже не расслышала звук собственного голоса. Казалось, каким-то чудом ее все же услышали, потому что по бокам от нее, мчась против ветра, внезапно появились всадники. Мрачно переглянувшись, они вместе бросились дальше.       Позже Тауриэль вспоминала погоню как череду бессвязных моментов, бессмысленных образов и звуков. Сердце неистово стучало в такт цокоту копыт коня под бесконечный свист стел, летевших ей в спину сухим и безжалостным ливнем. Ветер казался капризно переменчивым, то сбивая стрелы, то придавая им большую скорость. Древки вонзались в стволы деревьев и в спины ее стражников, убивая одного за другим. Тауриэль скакала прочь так быстро, что не успевала разглядеть их лица.       Потом Тауриэль смутно вспомнила, что выкрикивала какие-то приказы, когда ощутила, как сильно саднит ее горло. Подняв руку, она услышала десятки откликнувшихся голосов. Непонятно, сколько солдат полегло и как поживают лучники на деревьях. Времени на раздумья почти не оставалось. Плотным строем, похожим на наконечник стрелы, все выжившие вместе двинулись в ущелье. Позади бежали десять тысяч разъяренных орков, сбиваясь в узкую колонну. Сейчас ветер дул в лицо, отбрасывая стрелы, летящие в спину. Взмыленные лошади дрожали под всадниками, но эльфы не сбавляли темп, то ли от страха, то ли от предвкушения битвы. Тауриэль не могла сказать. Горячей ветер слепил, сухость сжигала глаза. Она лишь знала, что они скачут, скачут и скачут… прямо в ущелье.       На мгновение Тауриэль охватило безумное желание обернуться. Горный проход, хотя и выглядел узким на карте, в реальности оказался достаточно широк и вмещал пять десятков в поперечнике. Выехав на открытое пространство, она остро ощутила численность выживших. Вместе с ней остался лишь небольшой отряд храбрецов на усталых лошадях, а за ними гнались десять тысяч орков, жаждущих вкусить их крови.       — Мы волки, — прошептала Тауриэль себе под нос. — Мы охотники, мы лес… — дыхание сбивалось. Вопреки разумным доводам, ей ужасно захотелось развернуться и сражаться. Каменные серые глыбы, стенами возвышавшиеся по обе стороны, были совсем не похожи на кроны деревьев. Тауриэль почувствовала, как вырвавшись из сердца, страх сжал ее горло. Армии эльфов не было видно ни слева, ни справа. Вопрос слетел с губ, замирая в воздухе:       «Трандуил, где ты?»       Орки догоняли, ведомые жаждой крови и превосходством в численности. Один выпрыгнул из-за спины Тауриэль с мечом наперевес, и скользящим ударом ранил ее коня в бок. Жеребец пронзительно заржал и рванул вперед. Тауриэль едва смогла усидеть в седле.       — Держись, — прошептала она испуганному животному, понадеявшись, что говорит правду. — Держись, осталось немного…       Позади слышались звуки приближающихся орков, которые решили вновь попытаться напасть. Она развернулась в седле и выстрелила одному из них прямо в глаз. Орк опрокинулся назад, почти комично упав в лапы позади стоящего, и тот с отвращением отбросил тело. Орки продолжали бежать. Оставшиеся стражники тоже отстреливались, но их луки были хороши для леса, а если стрелять со спины лошади — неудобны и неточны. Пары убитых было недостаточно, чтобы остановить орду. Прошла лишь секунда или две, когда орки нагнали их. Когти обхватили лодыжку Тауриэль и грубо стащили с лошади.       Распластавшись на спине, она попыталась восстановить дыхание, а затем увидела тени ринувшихся в атаку орков, заполонившие пространство, и уродливую, четырехзубую ухмылку. С острых клыков по подбородку стекала слюна. В руке орка появился кинжал.       — Капитан! — донесся чей-то крик. Тауриэль откатилась в сторону от стремительно опустившегося кинжала. Долориан, свесившись из седла с длинным клинком, глубоко вонзил его в затылок орка.       На передышку времени не оставалось. Орки сомкнули ряды и окружили их, намереваясь напасть. Тауриэль уворачивалась от ударов длинной алебарды и пыталась улучить момент, чтобы вытащить мечи. Долориан дернул поводья, что-то невнятно закричав. Его конь в панике встал на дыбы, глаза сверкнули белками. Орки проносились мимо, стремясь завалить лошадей. Тауриэль едва могла разобрать крики всадников в хаотичном шуме, по-прежнему пытаясь увернуться от алебардщика, но вдруг услышала смех… Жестокий, уродливый, мгновенно приковавший ее внимание. Наплевав на вопящий инстинкт самосохранения, она повернула голову.       Рядом с ней горой возвышался орк. Черно-белая боевая раскраска раздвоенной молнией струилась по морде. Он вновь захохотал и ударил копьем в грудь лошади. Долориан рухнул вместе со своим конем. Тауриэль ахнула, но не только от шока. Она отвлеклась, и орк с алебардой наконец-то сумел задеть ее. Боль пронзила бок и верхнюю часть бедра. Бросившись на помощь Долориану, она упала на месте.       В тот миг ее спасла лишь мышечная память. Ничто другое не смогло бы заставить ее вспомнить заученные приемы. Трандуил заставлял ее проделывать это упражнение тысячу раз, пока ее мышцы не каменели от боли, лишь тогда результат его устраивал. Кувыркнувшись, Тауриэль подскочила, обнажая мечи. Парировав удар алебарды, она в воздухе развернула лезвия. Один меч перерезал рукоять, другой — горло орка.       Внезапно Тауриэль почувствовала невероятную тяжесть. Едва шевеля ногами, она двинулась вперед, размышляя, как бы не упасть. Темнота начала заволакивать глаза. Покачиваясь от слабости, она развернулась и взглянула на Долориана.       Стражник лежал на земле, придавленный крупом мертвой лошади и кем-то еще, а из его живота словно дерево вырастало копье, на которое почти небрежно опирался орк с боевой раскраской. Услышав ее крик, он поднял глаза, оскалившись. В сердце Тауриэль всколыхнулось неясное чувство, сильнее боли или страха. Она прыгнула вперед, разводя мечи в стороны, и срезала мясо до костей. Раз, два… удар промеж глаз… удар поперек горла. Почти не чувствуя рук, она вновь развернулась и, перехватив мечи, вонзила оба лезвия глубоко в грудь орку. Словно в каком-то жутком синхронном танце, они вместе рухнули оземь.       Теперь тварь совершенно мертва, Тауриэль была уверена в этом, поэтому опустилась на колени рядом с Долорианом и попыталась нащупать пульс.       — Пожалуйста, — взмолилась она. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…       Тауриэль не могла сказать, что просила и что дала бы взамен. Нарастающий шум заставил ее поднять глаза. В воздухе замелькали темные силуэты, быстро проносившиеся вместе с бушующим ветром. Стая летящих к ней скворцов? Нет. Внезапный ливень? Нет… Лучники.       — Долориан, — прошептала она. — Они здесь. Наше войско уже здесь. Мы победили. Долориан…       Вокруг, но будто бы вдалеке, замертво падали огромные толпы орков. Стрелы булавками торчали из их горла и глаз. На поле боя воцарился хаос. Орки, завидев расплату, ожидающую их впереди, начали стремительно спасаться бегством, расталкивая с пути своих же собратьев. Отовсюду раздавались смятенные, яростные вопли, но Тауриэль расслышала лишь тихий сдавленный вздох, сорвавшийся с губ эльфа, лежащего на ее руках.       Медленно, с огромным трудом Долориан открыл глаза. Потемневшие от боли зрачки заметались из стороны в сторону и наконец остановились на ее лице. Он попытался заговорить, закашлялся, содрогнулся и попытался вновь.       — Не оставляй меня здесь, — с трудом прохрипел он. По нижней губе стекала кровь. — Верни меня в лес, но не… здесь. Не уходи… не… мое тело здесь.       — Я не оставлю тебя, — выдавила она, взяв его лицо в ладони. Где-то на периферии зрения бушевала битва.       Долориан вздохнул, его ресницы затрепетали.       — Таурис, — прошептал он. — Прощай…       Тауриэль погладила его холодную щеку. В глаза оказалось трудно смотреть.       — Давай снова встретимся, Долориан, — сказала она настойчиво. — Только не в чертогах Мандоса. Вернись ко мне. Возвращайся в Эрин Гален.       Но взгляд Долориана уже остекленел. Тауриэль склонилась над ним, по щекам потекли слезы, тело сотрясала крупная дрожь. Кого еще заберет у нее смерть?       Нечто изменилось в бушующем ритме сражения. Прекратилось монотонное жужжание стрел, сменившись лязгом рукопашного оружия. Армия Лихолесья спустилась с гор. Рядом с ней, крича, умирали орки. Онемев от шока, Тауриэль откинула волосы с лица Долориана. К ней подошел кто-то знакомый и что-то настойчиво спрашивал. Тауриэль не знала, ответила ли она, сказала ли что-то, но он ушел. Через мгновение, а может, и через час, он вернулся, с тревогой посмотрев в ее карие глаза.       — Дулиндир, — прошептала она, с трудом вспомнив имя.       — Позвольте увести вас отсюда, моя леди, — сказал он, закидывая ее руку себе на плечо, желая поднять на ноги. Тауриэль ахнула, заваливаясь на бок.       — В чем дело? Что случилось? — спросил откуда-то сверху низкий и дрожащий от волнения голос. Несмотря на боль, Тауриэль потянулась к нему.       — Она ранена, Ваше Величество, — ответил Дулиндир. К ее легкому удивлению, он казался не менее обеспокоенным. — Одежда пропитана кровью от ребер до бедер.       Трандуил глухо и сдавленно выдохнул. Появившись наконец в поле зрения, он одним плавным движением спешился и направился к ней.       — Тебе нужно к целителям, — настойчиво сказал он.       Тауриэль, спотыкаясь, вырвалась из поддерживающих рук Дулиндира.       — Я не могу, — пробормотала она. — На этот раз я его не брошу. Я дала свое слово. Я не оставлю его тело, не оставлю… Долориана, он…       Она смутно заметила, как перекосилось лицо Трандуила.       — Тауриэль, пожалуйста…       Неужели он просит? Трандуил никогда ничего не просил. Мир обезумел, перевернулся с ног на голову. Какой-то частью сознания она понимала, что это из-за потери крови, она должна пойти к целителям, но она дала обещание…       — Я прослежу за вашей стражей, моя леди, — голос Дулиндира вторгся в водоворот ее мыслей. — Я буду защищать его тело.       Глаза Тауриэль переметнулись к нему.       — Правда? — прохрипела она, ощутив, как потяжелела голова. Кровь свободно стекала вдоль ноги.       — Капитан, — ответил генерал. — Это честь для меня.       Тауриэль больше не сопротивлялась. Трандуил нежно поднял ее на руки и запрыгнул на теплую спину своего лося, высокую и безопасную. Резкий шаг убаюкивал, и она задремала, опустив голову на грудь, облаченную в доспехи. Тауриэль едва осознавала происходящее, пока Трандуил уносил ее прочь от битвы и вдаль от смерти.