Psalm 142

      Девятый час накануне Рождества Христова был окончен. Прихожане расходились по домам, тихо обсуждая предстоящий праздник. Отец Абронсий с мягкой улыбкой беседовал с женой мельника — она поправилась, хвала небесам. Маленькая девочка, держась за юбку матери, наблюдала за всем из-за её мнимого убежища, укутанная в тёплую курточку и платок. Выглядела она уставшей, но даже это не мешало ей с интересом разглядывать церковь изнутри, останавливая взгляд на разных образах или скромных витражах в крохотных окошках прямо под крышей. За всё время пребывания в селе, Альфред видел её всего несколько раз. Чаще всего, конечно, на улице, играющую с соседскими детьми или идущую куда-то с матерью или бабушкой. Женщины почти всегда одёргивали маленькую озорницу, которая то и дело норовила убежать из-под присмотра и отправиться играть с мальчишками, стискивая в объятиях тряпичную куклу. Было в этом милом и невинном ребёнке что-то, что заставило псаломщика слабо улыбнуться. Малышка, уловив взгляд юноши, неловко улыбнулась ему в ответ, но спустя секунду в испуге дёрнулась, когда с улицы донеслось ржание лошади и стук копыт. Не меньше неё испугался и Альфред, полный намерения хоть ненадолго покинуть церковь, а посему отправиться забрать свечи у госпожи Креберс — жены местного торговца. Стоя у выхода, он с ловкостью накинул пальто, готовый к своему маленькому приключению.       — Чуть Господу душу не отдал… — пробурчал он себе под нос сквозь широкий шерстяной шарф — подарок от матери мельника, прежде чем выглянуть на улицу.       Во всём своём великолепии, младший фон Кролок ожидал появления священнослужителей, наблюдая за всеми свысока. Несколько секунд он рассматривал появившегося на улице псаломщика, пытаясь понять, его ли ищет. Растерянно взглянув на молодого человека, Альфред быстрым шагом устремился к дому торговца. Ожидая чего-то подобного, он специально укутался в шарф почти с головой.       «Ангел мой, пойдём со мной… »       Короткая молитва на дорогу сопровождала юношу везде ещё, казалось, с самого начала обучения в семинарии. И она всегда помогала ему. Причётник уже не помнил, от кого услышал её, но был уверен, что это случайное пересечение не раз спасло его. Ангел-хранитель юноши неизменно был рядом. Искренняя вера Альфреда в это была настолько сильна, что с ней могла сравниться только вера невинного дитя. Краем уха он услышал, как заскрипел под ногами Кролока снег, а затем скрипнула дверь в церковь. Облегчённо выдохнув, псаломщик поумерил шаг. Пока поводов срываться на бег у него не было. Юноша не мог объяснить даже самому себе, почему одни только мысли о Герберте вызвали у него панику. Может, причиной тому являлась их первая встреча, на момент которой Кролок больше походил на труп. А если учитывать не очень богатое, но яркое воображение псаломщика, этот вполне живой труп можно было сразу приписать к носферату и вооружаться распятием и святой водой. Хвала небесам, в ночных кошмарах к Альфреду тот пока не являлся.       Ночная буря, явившаяся накануне, принесла тяжёлый мокрый снег, который почти сразу превратился в лёд. Даже те редкие прохожие на улице торопливо стремились к домам, чтобы поскорее погреться и перестать падать на каждом втором шагу. Зато и снега, и лёд ярко и весело сверкали на солнце. Чуть не упав по пути как минимум раз пять, псаломщик добрался до дома Креберсов. Стук в дверь показался юноше слишком громким. Пусть на улице и было шумно, какое-то неясное печальное молчание было ему ответом. И лишь спустя пару минут послышались торопливые шаги. Они настолько неожиданно разорвали ту тишину, которая окутывала дом, что Альфред невольно вздохнул. Будто очнулся от многовекового сна. Дверь открыла невысокая женщина. Кутаясь в потрёпанную временем шаль грязно-красного цвета, она окинула Альфреда заплаканным взглядом.       — Подождите минутку, честной брат, — пробормотала она и скрылась за дверью. Чёрная юбка из грубой ткани цеплялась за пол, словно удерживая женщину на месте, но та упорно шла вперёд. Псаломщик с сожалением посмотрел ей вслед. Муж её, Эдгар Керберс, был предан земле неделю назад. Загрызли волки. Женщина осталась совсем одна, и никто не мог разделить с ней горе, чтобы душе её хоть немного стало легче. — Вот, возьмите.       Вдова протянула юноше полотняный мешок со свечами, за что тот искренне поблагодарил её и отдал мешочек с нужной суммой.       — До свидания, госпожа Керберс, да хранит Вас Бог, — получив невнятное бормотание и кивок в ответ, Альфред шумно выдохнул и отправился назад, закинув мешок на плечо. Возможно ему только показалось, но губы женщины скривились в презрительной усмешке. После гибели мужа снедаемая тяжким горем, она отреклась от Бога, и некому было её судить.       Он ненавидел смерть. Хотя, на самом деле, псаломщик испытывал множество чувств к этому неизменному явлению. Принимать смерть как должное он не хотел. Скорее, юноша видел в ней некую несправедливость. Почему умер новорождённый мальчик в семье Дейэ? Из-за чего жертвой диких зверей стал господин Керберс?       – На то воля Господа, — отвечал ему отец Абронсий, возможно, даже понимая смятение юноши. И тогда в душу мужчины закрадывался страх. А вдруг Альфред станет богоотступником? Вдруг он поддастся этой злобе и возненавидит Бога? Отец надеялся, что этого не произойдёт и изредка молился о наставлении псаломщика на путь истинный.       Все люди чего-то боятся. И Альфред боялся смерти.       Недалеко от церкви он приметил знакомую фигурку девчушки, которая с присущим ёй детским восторгом прыгала вокруг жеребца.       — Такой хороший мальчик, — девочка с заботой гладила морду лошади, на что та фыркала и качала головой.       Кролока не было видно. Ситуация заставляла напрячься. Со стороны леса послышался выстрел, и животное заржало. Девчушка испуганно замерла, глядя на вставшего на дыбы жеребца. Альфред думал недолго. Бросившись к ребёнку, он мягко, но при этом настойчиво оттолкнул её, нелепо шлёпнувшись на снег. От удара копытом в пояснице всё отдалось резкой болью, словно кто-то воткнул в неё раскалённые прутья. Девочка сдавленно взвизгнула и залилась слезами.       — Прости-те-е, — почти выла она, цепляясь за руку причётника и помогая ему подняться со снега, — я так больше не буду-у!       — Всё в порядке, — стиснув зубы, ответил юноша и протянул девочке платок. Напуганную, растерянную, ничего не понимающую, её скорее хотелось обнимать и качать на руках, как младенца. — Как тебя зовут?       — Сара… — всхлипнув, ответила та, глядя на псаломщика большими и покрасневшими от слёз глазами. Приняв платок, она усердно начала стирать с щёк слёзы. Кожу пощипывало от холода, поэтому хотелось избавиться от морозной влаги как можно скорее.       — А я Альфред, — он слабо улыбнулся и протянул руку, — будем друзьями?       — Да, — покраснев, кажется, до самых корней волос, девчушка пожала ладонь, даже через ткань варежек чувствуя холод рук.       — Что тут?.. — как гром среди ясного неба появился Герберт, буквально испепеляя обоих взглядом.       — Я бы не оставлял лошадь без присмотра, господин Кролок, — произнёс псаломщик, поправляя сбившийся шарф, — она чуть не убила ребёнка.       — Ты…       — Сара! Вот негодница! — женщина торопливым шагом приближалась к дочери, стараясь не упасть. — Куда убежала? Сказано же было обождать чутка.       — Прости, — девочка шмыгнула носом и протянула Альфреду платок. — Спасибо.       — Оставь себе, вдруг ещё пригодится, и обязательно слушайся мать, — протянул в ответ тот, бросая взгляд на Герберта, который возился с лошадью, не переставая коситься в сторону псаломщика. — Пожалуйста, в следующий раз внимательнее смотрите за ребёнком, я ведь не ангел-хранитель.       — Спасибо Вам, честной брат, простите меня, да хранит Вас Бог. — женщина взяла девочку за руку и почти потащила её домой, причитая себе под нос.       — Пока, — помахала ручкой Сара, прежде чем скрыться за углом.       Шумно выдохнув и потерев ушибленное место, юноша поднял со снега мешок, молясь, чтобы свечи остались целы.       — Вы в порядке? — учтиво осведомился Кролок младший, наблюдая за действиями Альфреда. Псаломщик бросил на него взгляд. Блондин вблизи казался бледнее обычного. Хотя, может всему виной была какая-нибудь пудра. Юноша не разбирался во всём этом.       — Если не считать того удара — в полном, — ответил тот, стремясь поскорее скрыться за дверью церкви. По позвоночнику пополз предательский холод.       — Вы не настроены на беседу, — с нотками недовольства констатировал Герберт.       — Это так. Извините, у меня нет времени. До свидания, — псаломщик резво обошёл препятствие на пути и схватился за ручку двери.       — Прошу прощения, — послышался голос за спиной.       — Ваш конь ведь не убил меня, — помедлив, протянул юноша, — стало быть, всё в порядке. Пусть Вы и… Как-то причастны к этому происшествию.       — Может, вы обратитесь к врачу? Я лично готов прислать к Вам доктора Сидхарта, — предложил Кролок, окидывая фигуру псаломщика взглядом.       — Не стоит. Простите, господин Кролок, мне правда некогда. — Альфред распахнул дверь и, прежде чем скрыться в церкви, произнёс: — До встречи.       — До встречи, — задумчиво ответил в пустоту Герберт. — Надеюсь, очень скорой.

* * *

      Ручаться за себя псаломщик не мог. Он мужественно вытерпел боль, которая, кажется, даже не думала хотя бы утихать, до конца Вечерни. Всенощное бдение, идущее аккурат после Вечерни, почему-то решили отменить. Альфред решил было, что дело в прихожанах. Многие из них — женщины, у которых есть дети. Не смогут же маленькие мальчики и девочки простоять в церкви до самого утра. Но эта мысль, конечно же, была далека от настоящих причин. Оказавшись в каморке наедине с собой, Альфред начал нетерпеливо стаскивать подрясник, позволив себе несколько раз глухо простонать от боли, вызываемой дёрганными движениями. Уже более аккуратно задрав рубашку и повернувшись спиной к небольшому зеркалу, он наконец смог увидеть цену за спасение маленькой Сары. Обильный дугообразный кровоподтёк расползался по бледной коже. Удар никак не смогла смягчить скудная одежда. Альфред боялся представить, что бы могло случиться с девочкой, ведь тогда удар пришёлся бы ей на голову. Поджав губы, юноша мысленно повторял молитвы о здравии. Все, которые помнил. Он не знал, что ему делать.       «Кажется, придётся действительно идти к лекарю, — рассуждал про себя Альфред. — «Надеюсь, сбережений хватит… »       — Мальчик мой, — отец Абронсий учтиво постучал в дверь, — всё в порядке?       — Да, отец, я выйду через минуту, — судорожно поправляя рубаху и убирая подрясник на место, ответил ему юноша.       — Хорошо, не спеши. Собирайся спокойно, и пойдём домой.       «Если движения приносят такую боль, как я улягусь спать без подозрений… »       Шумно выдохнув, Альфред забрал пальто и вышел из каморки, натянуто улыбаясь наставнику. Тот снисходительно улыбнулся в ответ и также скрылся за дверью, бросив подозревающий взгляд в спину псаломщика. У того пробежали ледяные мурашки. Отец Абронсий не отпускал мысли о том, что с Альфредом что-то не так. Вообще, вычислить, что он что-то скрывает, не так уж и сложно. Это обычно было видно по глазам и тихим, но редким судорожным вдохам. И всё же, заводить разговор мужчина не решался. Посчитав, что всему своё время, он также накинул пальто и вышел к юноше, как ни в чём не бывало улыбнувшись ему.       Путь до дома их проходил в молчании. Каждый думал о чём-то своём, не рискуя прерывать чужие мысли беседой, которая не принесла бы никакой пользы. Отец изредка бросал на псаломщика обеспокоенные взгляды. Альфред же не мог перестать думать о дочери мельника. Он представил себе счастливую улыбку на её лице, и на душе у него стало так хорошо. Но как только вместо милого личика он увидел у себя под ногами кровавое месиво размозжённой головы и спутавшихся и покрасневших от крови волос, к горлу подступила тошнота. Сделав несколько судорожных вдохов, юноша постарался выбросить из головы эти отвратительные картины, но те словно закрепились в памяти. Перемены в его поведении не мог не заметить отец Абронсий.       — Что-то случилось? — спросил он, замедлив шаг.       — Ничего, всё хорошо, — отмахнулся Альфред, — просто плохие мысли лезут в голову.       — Прочти Иисусову молитву, мой мальчик, — посоветовал отец. — Как вернёмся домой, обязательно выпей святой воды.       — Спасибо, отец Абронсий, — юноша слабо улыбнулся. Он был очень благодарен мужчине за заботу, ведь даже в воскресной школе к нему так не относились. Возможно, причётник вполне мог бы назвать его своим отцом.       Когда до дома оставалось буквально несколько метров, где-то в глубине леса послышался вой. Этот злосчастный лес, кажется, сегодня весь день портил Альфреду жизнь. Юноша поспешил добраться до двери, вызвав у отца Абронсия смешанные чувства. Тот животных не боялся совершенно, к селу они не выходили ни разу за все годы, что мужчина здесь прожил. Тем не менее, как только дверь за ними закрылась, псаломщик облегчённого выдохнул и опустился на стул, слабо поморщившись. Он уже не раз спрашивал о местной фауне, но отец лишь со снисходительной улыбкой заверял юношу, что бояться ему нечего. Тот привык не сразу. Да и сейчас по его реакции вполне можно было понять — до сих пор не до конца привык.       — Отец Абронсий, — Альфред взглянул на мужчину, на секунду поджав губы, — не могли бы Вы отпустить меня на несколько дней?       — Зависит от того, куда ты собрался на ночь глядя, — ответил ему тот со снисходительной улыбкой.       — Я хотел… — судорожно придумывая причину, юноша вдруг вспомнил о дочери мельника. — Купить в городе немного стекла, — он был настроен решительно. Не отпустит — поищет какой-нибудь другой выход.       — Для очередных твоих игрушек? — мужчина беззлобно улыбнулся, бросив на псаломщика взгляд. — Что же, так и быть, иди. Думаю, как-нибудь я справлюсь. Сколько, думаешь, времени тебе потребуется?       — Дней пять, будет зависеть от погоды.       — Хорошо, езжай. — на мгновение умолкнув, он спросил: — Денег-то хватит?       — Должно, — неуверенно ответил ему юноша, в уме прикидывая, сколько он успел накопить.       — Возьми у господина Фолка коня. Думаю, он не откажет.       — Да, спасибо за совет, — лошадей Альфреду видеть хотелось в последнюю очередь, но это был его единственный шанс вернуться домой быстрее. Сколько бы заняла у него дорога туда и обратно пешком он даже представлять не хотел. Пока псаломщик был затянут в размышления, отец Абронсий, чуть повозившись, гордо протянул тому небольшой мешочек со звенящими внутри монетами.       — Возьми на всякий случай, вдруг пригодится, — сказал он, почти насильно всучив деньги. — Если не понадобятся — вернёшь, идёт?       — Спасибо Вам, отец, — растерянный юноша улыбнулся и не смог удержаться. Обнял мужчину, который отечески похлопал Альфреда по плечу. В пояснице стрельнуло, и юноша поджал губы.       «Надо бы быть более осторожным, иначе я так не то что до города, до порога не дойду».       — Не стоит, не стоит. А теперь давай-ка спать. Тебе нужно набраться сил перед дорогой.       — Конечно, — псаломщик бросил взгляд на постель, и в мозгу его что-то щёлкнуло. Он налил немного святой воды в стакан, и, как бы невзначай, осторожно спросил: — Отец Абронсий, зачем к Вам приходил господин Кролок?       — Кролок? — риторически переспросил мужчина и нахмурился. — Я и сам не до конца понял, что он от меня хотел. Всё расспрашивал о «Книге Абрамелина»*, пытался выяснить, где её достать.       — А Вы что? — заинтересованно спросил Альфред, сделав несколько глотков.       — Разочаровал его своим незнанием о местоположении этого трактата, — пожал плечами отец. С губ юноши сорвался очередной вздох облегчения.       На несколько секунд в доме повисла тишина. Отец наблюдал за Альфредом, стараясь понять чем вызван такой интерес к юному Кролоку. Псаломщик же раздумывал о скорой поездке и ещё более скором сне. Ничто из этого не давало ему покоя. Кусая губы, юноша решил для себя, что будет справляться со всеми проблемами по мере их поступления. Собрав все сбережения в небольшую сумку, он несколько секунд подумал, что ещё ему может пригодиться в городе. В конечном итоге, собрав скромные пожитки не более, чем за десять минут, он приготовился ко сну и, помолившись вместе с отцом Абронсием, залез под тёплое одеяло. Альфред очень сильно надеялся, что сегодня кошмары его не тронут. Как и ожидалось, его надежды не были оправданы.       «В руке псаломщика был лишь подсвечник. При желании, можно было сделать пару шагов вбок и увидеть, как отражается в зеркальной стене крохотное дрожащее пламя, слабо освещая бледное лицо юноши… »       Наспех перекусив с утра, юноша покинул дом, не забыв попрощаться с отцом. Тот, казалось, был чем-то встревожен, но старался не подавать вида. Он беззвучно произносил молитвы, глядя на исчезающую вдалеке фигуру до тех пор, пока она не скрылась за одним из домов. Альфред был в предвкушении спокойной поездки. В ближайшие несколько часов его ожидали лишь одиночество (в каком-то смысле) и длительные рассуждения.  Господин Фолк встретил псаломщика радушно, с удовольствием предоставив (не без небольшой оплаты) лошадь.       — Кобылка хорошая, честной брат, добрая, так что оказий никаких быть не должно, кличем её Сильвер, — гордо протянул мужчина, насмешливо глядя на юношу. — Вы, стало быть, верхом ездить обучены?       — Не совсем, — замявшись, ответил Альфред, глядя на лошадь.       — Подсобить Вам?       — Спасибо, я сам. Мы с отцом Абронсием уже знакомы с Сильвер, — натянуто улыбнувшись, псаломщик сунул ногу в стремя и, подтянувшись за гриву, вскочил на коня.       — Хорошей дороги Вам, честной брат, — мужчина широко улыбнулся и отсалютовал юноше.       — Спасибо, господин Фолк, да хранит Вас Бог.       И Альфред двинулся в путь, не переставая ощущать на себе чей-то тяжёлый взгляд.