Зарисовки с Ким Сокджином

      Джин тихо разргребал последствия посиделок с Рю, аккуратно и почти бесшумно перекладывая грязные тарелки в посудомоечную машинку. Мука была везде, со следами детских ног и рук на ней. Сокджин улыбается, вспоминая, как радостно визжал ребёнок, когда они вместе готовили. Он бросает быстрый взгляд на диван, где заснул маленький Чон в обнимку с мягкой альпакой. Это было маленькой традицией Рю. И альпаку Джин купил для него, а не для себя.       Слышится поворот ключа и скрипит входная дверь, в такой тишине это звучит почти зловеще. Но Джин знает, кто имеет доступ к его квартире в такой поздний час. Делает вид, что не слышит, но сам ловит каждое тихое шевеление в прихожей и пытается унять волнение. С Хосоком они не виделись давно, почти два месяца. Это было не специальным игнорированием друг друга, а простым стечением обстоятельств.       Сокджин был удивлен, когда узнал, что у Чона есть ребёнок. Маленькая копия лопоухого Хосока. Такой же шустрый и шумный. Он был сразу же влюблён в этого мальчика, как только увидел его в аэропорту вместе с Аннабеллой, матерью ребенка. От Беллы Рю достались непослушные вьющиеся волосы, почти огненного цвета, россыпь веснушек и светлая кожа.       — Привет, — голос Хосока немного уставший и такой же родной, как когда-то.       Джин отрывается от своего ничегонеделания и разворачивается к нему. Хосок действительно устал. Это видно по его красным глазам, бледному лицу, которое не скрывала даже маска и осунувшимся плечам.       — Я подогрею еду, — говорит он и снова отворачивается от него.       Сложно было смотреть на младшего и пытаться делать вид, что все идёт как надо. Джин уже не раз ловил себя на мысли, что ошибся переехав в другую далёкую страну. Он мог бы выбрать США, или Японию, но выбрал именно тот город, где жил Хосок. Это было решением пяти минут и теперь он думал, что погорячился. Пытаясь не быть обузой для младшего, он тихо отдалялся от него.       Ещё одной причиной был Рю. Маленький человек не должен был видеть странных отношений между двумя мужчинами, которые знали друг друга годами и оказались в конце одинокими. Это были неправильные отношения. Между мужчинами не бывает таких, но как можно обозначить то, что происходит между ним и Хосоком? Жалкие попытки спасти дружбу, при этом пытаясь не пересечь границу дозволенного?       Противный писк микроволновки выводит его из думок и он поворачивается к Хосоку, но не застаёт его на месте. Накрыв стол на одного человека он пытается унять своё нарастающее волнение и видит, как Чон выходит из его спальни, тихо закрывая дверь.       — Я уложил Рюу у тебя. Не хочу нарушать его сон и везти домой через весь город, — поясняет Хосок и останавливается с противоположной стороны стола. Между ними деревянный кухонный стол, а Джину кажется это пропастью. И, сделай неверный шаг, они упадут и разобьются. — Не хочу и не могу так больше, Джин, — вдруг тихо говорит Хосок и у Джина земля плывет под ногами. Он знает, что означают эти слова Хосока. Он понимает это. Но всё, что он может — это отвернуться от младшего, и сделать пару шагов вперёд.       Тёплые руки обвивают его плечи, и чужой лоб ложится на его застывшее плечо. Джин не шевелится никак, даже не дышит. Они стоят так. Сломленные и потерянные друг для друга. Осторожно подняв руку, он касается оголённой кожи предплечья Хосока, который держит его сильно. Ему трудно восстановить дыхание, трудно находиться рядом с ним.       — Хосок, не надо, — звучит жалко. — Ты не заслуживаешь этого. Не хочу, чтобы ты страдал снова. Я хочу, чтобы ты был счастлив рядом с сыном и Беллой. Рядом со мной ты всегда несчастен, слышишь меня? — Он говорит шепотом, будто пытается уговорить и себя, и младшего не совершать ошибок. Их у них и так много. — Рю не должен видеть этих отношений, Хосок, — он применил нечестный ход, он знает. Но у него нет выбора. Он должен оттолкнуть Хосока так далеко, чтобы никогда он не смог поравняться с ним.       — Ты моё счастье, хён, — отвечает Хосок и Джину остаётся только не заплакать. Даже после всей той боли, через которую прошел младший, даже если Джин сломал его всего, тот не перестает считать его своим счастьем. Что это? Любовь или одержимость?       — Ложись рядом с Рю. Я лягу на диване, — устало вздохнув, говорит Джин и в ту же секунду он уже стоит напротив Хосока, у которого злые огоньки играют в глазах. Хосок приближается, Джин пятится назад, пока не упирается поясницей о кухонный гарнитур. Младший стоит вплотную, его дыхание касается лица Джина.       — Что ты... — не успевает задать вопрос, как он оказывается сидячем на столешнице гарнитуры. Это вызывающая ситуация. Очень опасная. И Джин пытается слезть, но Хосок держит его силой.       — Я любил, люблю и буду любить только тебя. Ты можешь разбивать моё сердце снова и снова, но я все равно буду любить. Ты можешь не воспринимать меня, можешь игнорировать, но от этого моя любовь не станет меньше, пойми. — Джину кажется, что Хосок вот-вот заплачет и он кидает встревоженные взгляды на него. И Джин ошибся, ведь плачет он, а не Хосок, который утирает своим пальцами дорожки слёз с его лица.