Зарисовки с Ким Сокджином

      — Это очень плохая идея, Юнги, — говорит Намджун, но Юнги лишь отмахивается от него, как от назойливой мухи и проходит сквозь толпу к объекту, который приметил. Кроп-топ бесстыдно оголяет тонкую талию, облегающие джинсы будто вторая кожа подчеркивают все прелести, а кокетливо-шлюшья улыбка заводит его. До парня остаётся совсем немного и, когда он достигает его, кто-то нагло опережает. Этот кто-то накидывает на парня длинный плащ и с беспристрастным лицом уводит из толпы, несмотря на все возражения. Юнги бесится. Он хотел качественный секс, а с этим парнем, он уверен, секс был бы именно таким. Чего стоит только один рот и губы: мечта любого извращенца. «Может все-таки попробовать», решает он и меняет траекторию своего движения в сторону выхода, что не ускользает от Намджуна, наблюдающего за ним за барной стойкой.       — Хосок~а, ну отпусти меня, пожалуйста, — слышит Юнги на улице. Голос парня такой же, как и внешний вид: сладкий, и Юнги решается на то, зачем он пошел за ними.       — Эй! Он попросил отпустить его? — закуривая сигарету спрашивает он и встречается с двумя парами глаз одновременно. Одни глаза смотрят зло и почти убийственно; другие смотрят с той же манерой кокетства и нескрываемого интереса. — Отпусти его, — набирается храбрости Юнги и подходит близко. Парень извивается в руках этого Хосока и готов уже наброситься на Юнги. Особенно, если это такой сексуальный объект. Юнги успевает положить свою руку на плечо тормозящего фактора — Хосока, но его тормозит уже Намджун.       — Отстань от него, хён. Это брат Джина. Ему не составит труда отключить тебя, поверь. — Юнги слышит это мимоходом, потому что не может свести глаз с этого Джина, который в ответ пялится на него. Но Юнги бессмертный будто, всё равно прётся, за что и получает. Последнее, что он видит, лёжа на земле — то, как эти прекрасные глаза пропадают за тонировкой машины.       — Сука, — он сплевывает кровь на землю и вытирает рот тыльной стороной руки. — Почему? — задаёт он единственный вопрос глядя на Намджуна, который качает головой, явно не одобряя его действия.       — Хосок не пожалеет никого, кто обидит Джина, — говорит Намджун и всем своим лицом просит забыть.       — Я не услышал, почему? — но Юнги будто не видит прискорбное лицо младшего.       — Хён, я знаю только то, что Хосок всё время рядом с Джином. И ещё… — замолкает Намджун будто раздумывая, стоит ли говорить ему или нет. Юнги ждёт хоть каких-то пояснений от своего друга. — Джина несколько раз снимали с крыши. Это сложный вариант. Не думаю, что он тебе нужен.       Юнги, конечно же, забил сразу же на проблемного Джина с суицидальными наклонностями. Намджун прав: такие, как Джин нахуй не сдались в и так поганой жизни Мина. Время идёт и образ Джина уже кажется призрачным и далёким как Бувэ. Пока они снова не встречаются на какой-то тусе. Юнги сначала видит угрюмого Хосока, который, вместо алкоголя, в руках держит кофе из Старбакса и наблюдает за кем-то. К удивлению Юнги, Джин в адеквате, в прямом смысле этого слова. Он не дурак и сразу понял, что в первую их встречу Джин явно был под чем-то. В этот раз он трезв, как стёклышко и ему становится неинтересно. Ему нужен кайф, а обычных людей в своей жизни он видел дохуя. Весь остаток вечера он уговаривает себя не смотреть на Джина. Красивого, спокойного, весёлого и так же, как и в тот раз сексуального Джина. Он пару раз сжимает кулаки и скрипит зубами, когда по тонкой талии проходятся чужие руки, или когда кто-то так откровенно соблазняет Джина. Юнги как бы сам далеко не адекватный, он — запсихованный мудак с синдромом величия. Поэтому, он решает, что должен переспать с Джином. Увести его прямо на глазах у толпы, которая уже мысленно дрочит на светлый образ Джина и кончает ему на кожу. Он ухмыляется уголками губ и залпом выпивает адский коктейль состоящий тупо из алкоголя.       По взгляду Джина непонятно, помнит он Мина, или нет, но заинтересованность не скрывает. Потому что Юнги подходит вплотную, отодвигая всех в разные стороны, будто он победитель и этот трофей — его.       — К тебе или ко мне? — вопрос слетает сразу же, когда Джин смотрит на него сверху вниз и в обратную. Злость сверкает в глазах напротив и Юнги, улыбается так, что это больше похоже на оскал.       — Остынь, он сегодня мой, — говорит громила слева от Джина, и последний дёргается, как от огня, округляя свои красивые глаза.       И Юнги интересно, играет Джин, или он всё это время не понимал, почему этот чувак сбоку клал свои лапы ему на талию и сжимал время от времени. Юнги смотрит на то, как сдерживается Джин и как слегка подрагивают его пальцы в нервозности. Мин оглядывается и материт Хосока, который сейчас разговаривает с Намджуном (?). Ему ничего не остаётся, как врезать этому громиле и, схватив Джина, убежать из этой тусовки.       Первый вопрос, который Джин заедает ему, это:       — Я переспал с тобой? — ему остаётся коситься на него, как на дебила и ждать выхода Хосока и Намджуна из квартиры.       Вытащив свои сигареты, Джин присаживается на корточки и облокачивается спиной на стену. Его взгляд кажется пустым, ничего не понимающим и Юнги увязает, как в болоте. Он чувствует, как интерес топит его в себе.       — Ебаный мудак! — Хосок вылетает из квартиры и Юнги приходится посмотреть на него.       Разбитая губа и костяшки пальцев говорят о том, что кому-то явно не повезло. Следом выходит Намджун и, встретившись взглядом с ним, качает головой. «Ещё один с жёлтой карточкой» — думает Юнги, когда видит, как Хосок ебашит ладонью стену над Джином.       — Перестань, — но Хосок будто не слышит Джина, продолжает нервничать. — Твою мать, перестань я сказал! Ты не можешь пиздить каждого, кто когда-то трахал меня или хочет трахнуть. В конце концов, это незаконно и когда-нибудь кто-то из этих ебарей накатает на тебя заяву и тебе, блять, крышка. Моих связей не хватит, чтобы тебя вытащить с твоей-то характеристикой. Так что поймай угомон и пошли домой, — у Хосока чуть ли не пар идёт из ушей, но он всё равно послушно идёт за Джином.       — Я предупреждал, что он сложный. Но ты же…       — Почему они так ведут себя? — Юнги следит за тем, как эти двое уезжают на такси и хмурится, перебив Намджуна.       — Завязывай, Мин Юнги, — и сейчас Юнги ненавидит больше всего Намджуна, а потом только ту таинственность, которая висит в воздухе.