Зарисовки с Ким Сокджином

      — Он потеряет все признаки: запах, феромоны, привлекательность для противоположного пола, перестанет чувствовать запахи и феромоны альф в том числе и истинного, у него не будет течки. Одним словом он условно превратиться в бету, — говорит Намджун не поднимая глаз на пару перед собой. Он говорит монотонно, без особых эмоций, но по его лицу видно, что ему неловко из-за своей беспомощности.       — Я смогу иметь детей? — подаёт голос Сокджин, слишком дерзко и громко озвучивая свой вопрос. — Доктор?       — Знаете, это случай удачи. Возможно да, возможно нет. Я не могу гарантировать вам это, Сокджин, — наконец-то подняв свою голову отвечает доктор Ким. — Природа просит большую плату и мы не можем с ней спорить, — замолкает Ким, как и пара перед ним. Альфа сидит нахмурив брови, омега выглядит пустым, потерянным и обречённым. По его глазам невозможно рассказать какой спектр боли он чувствует на самом деле, скрываясь за фасадом бесчуствия.       — Нет других вариантов, как остановить это? — подаёт голос Хосок, с тревогой поглядывая на Джина. — Намджун?       Джин теребит в руках край футболки, горько улыбается уставившись на какой-то предмет на столе и Хосоку хочется прижать его к себе, чтобы никогда он не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас.       — К нам редко обращаются истинные пары, да и омеги предпочитают скрывать такие ситуации не только от окружающих, но и от родных. Это психологически сложные события для партнёров, в таких ситуациях происходят расставания и, к сожалению, более летальные исходы. Я не могу гарантировать вам детей, но советую воспользоваться шансом на жизнь хоть и в изменённой версии себя. Изменится не только Сокджин, но и ты, Хосок. — обращается Ким к Хосоку. — Ты должен быть готов к этому. Это немного другой уровень эмоциональных качель и это в некоторых случаях будет неконтролируемыми действиями по отношению к омеге. Ты перестанешь чувствовать его, как свою пару и может даже влюбишься в кого-то другого. Это побочные эффекты, поймите. Но это лучше, чем умереть или жить в невозможности касаться друг друга не причиняя боль омеге, да и эта жизнь покажется долговременным адом, хоть и срок его будет коротким.       — Я хочу уйти отсюда, — четко говорит Джин.       Намджун встаёт со своего места, делает поклон и пожимает руку Хосоку, наблюдая, как разбитые тела и души покидают его кабинет.       Доктор Ким откидывается на свое кресло, вспоминая печальную историю и вздыхает. Он хочет помочь, но он не Бог и не может обещать то, чего возможно сделать не сможет. В своей жизни он повидал разные вещи, но никогда не представлял кого-то из своих друзей в такой ситуации. Хосок был его другом детства и не раз спасал его в свое время, но к огромному сожалению Намджуна, он не может оплатить другу тем же. Факт вероятности, что они станут несчастными очень велик, но и сейчас они далеки от счастья. Сейчас, когда чужая метка забирает молодую жизнь и ставит высокие барьеры перед парой, ставя их перед сложным выбором, все бессильны. Даже если омега согласиться стать человеком без признаков, даже если альфа согласиться остаться рядом с ним, все это может перевернуться в худшую сторону в будущем. Это, наверное, и есть отчаянье, это, наверное, и есть безвыходность. Многие пары расстаются до процедуры и многие после, не выдержав накала эмоциональных состояний. Но есть очень маленький процент тех, кто остаются рядом не смотря ни на что.       — Это был последний шанс, — мертвым голосом говорит Джин.       Когда нет чужих глаз и ушей вокруг, Джин становится тем, кем является на самом деле и Хосоку стыдно смотреть в его глаза. Да, это был шанс на который он уговорил омегу.       — Дай мне шанс и я найду выход! — прокричал он вслед уходящему омеге, когда Сокджин признавшись, громко хлопнул дверью. В тот момент для него ничего не имело значения, кроме того, что Джин любит его. Чувства, которые он давил в себе были взаимны и это круто меняло суть их общей проблемы. — Давай же, Джин. Ведь я люблю тебя. Сокджин остановился так резко, что показалось, что весь остальной мир замер вместе с ним. Хосок несмотря на это приблизился так близко чтобы Сокджин мог почувствовать его собой, смог довериться ему и обернуться.       — Тебе будет больно, — обречённо прошептал Джин, но Хосок знал и это. И ещё он знал, что без омеги будет ещё больней и не будет смысла жизни.       — Я перетерплю, — улыбнувшись проговорил Хосок.

***

      — Ты даже прикоснуться ко мне не можешь, а после будет ли смысл в них? Я уже потерял всё, но я не хочу потерять свои чувства к тебе. Эти невыносимые желания... Но, теперь все. Я не могу дальше быть рядом с тобой.       — Я найду выход, Сокджин. Я обещаю, — твёрдо говорит Хосок. — Но главное чтобы мы с тобой не сдавались, чтобы наши желания совпадали, мы не можем оборвать эту нить, что связывает нас с тобой. Мы должны быть счастливы.       — Хосок~а, — рассмеявшись сквозь слезы обрывает Джин альфу. Сколько боли он ещё принесет в жизнь Хосока? Сколько хаоса и разрушения своей ошибкой? Он восхищается этим мужчиной, что готов на коленях просить у него прощения за всё, что сотворил с их жизнями. Джину было стыдно смотреть на него, дышать с ним одним воздухом и надеется на что-то большее. Он чувствует будто весь мир против них, но лишь один Хосок встал на его защиту и сейчас получает пули, которые были предназначены ему. Но Чон не бессмертный, он такой же человек, как и Джин, как и все остальные, но альфа снова и снова получая новые удары встаёт и просит его остаться. Это было невозможным. Изувеченный он ломает чужую и одновременно родную душу и эти муки разъедают все ткани головного мозга, принося все больше и больше потерь.       — Неужели ты не устал, Хосок~а? Отпусти меня. Дай себе возможность жить. Пожалуйста. Если ты действительно так меня любишь, будь счастлив, оставь меня здесь, на этой улице и уходи. Не смей оглядываться, а просто иди. Больней, чем сейчас тебе не будет, но если ты хочешь остановить меня, то я боюсь, что однажды проснувшись утром, ты поймёшь, что ненавидишь меня, что я тот самый человек покалечивший твою судьбу. Я боюсь, что очередная рана, которую я тебе нанесу будет последней. Пожалуйста, брось меня здесь. — рыдая просит он, но сквозь пелену слёз видит то, как Хосок отрицательно качает головой.       — Я буду бороться за нас до последнего, Джин.

***

      — Как Сокджин? — спрашивает Намджун присаживаясь напротив Хосока, заранее зная ответ на свой вопрос. Как может чувствовать себя человек, который вот-вот потеряет всё.       — Держится, — бесцветно отвечает Хосок и кивает себе пару раз, будто хочет убедить себя в этом. — Ты по делу? — задаёт он вопрос другу, который заказав себе виски, утвердительно кивает. Официант ставит перед ним выпивку и удаляется из кабинета директора.       — Жизнь несправедлива порой и бьёт очень сильно, заставляя человека упасть и внушая ему мысль о том, что он никогда не встанет. Но человек сильное существо и, когда у него есть цель, он восстанет даже из ада и будет идти к ней. — многозначительно начинает Намджун крутя в руках стакан с алкоголем. — Ты знаешь, когда вы ушли я долго думал о вас. Но все мои мысли были противоречивыми и порой такими ужасно грустными, что я не мог не пропустить вздох разочарования. Когда вы пришли ко мне за помощью, я не смог вам помочь и вроде бы это и не моя вина, но и не ваша. Я бы окрестил эту ситуацию неприятным стечением обстоятельств, но не могу. Ведь вижу твою любовь к нему. — Он делает большой глоток и поставив стакан на стол смотрит на ожидающего Хосока. — Я говорил с коллегами заграницей. Мы искали выход на основе вашей ситуации и нашли один, но непроверенный метод. Теоретически он возможен, но на практике никто не испытывал. Я уже говорил, что не всегда встретишь истинную пару, которая вместе приходят решать такие вопросы.       — Ближе к делу, — нахмурившись просит Хосок и не сводит взгляда с друга.       — Мне нужно, чтобы Сокджин присутствовал. Без его согласия в этом эксперименте не будет смысла.       — Эксперимент? — зло щурится Хосок.       — Да, именно так, Хосок. Это эксперимент, как бы это не звучало ужасно, вы должны выслушать. — настаивает Намджун и альфа напротив смотрит на него с долей недоверия. — Я бы не стал рисковать вашими жизнями, Хосок.       Чон откидывается на спинку кресла и поджимает губы, будто не может решить недоверяет ли он Намджуну, как другу или, как врачу.       — Поехали.

***

      — Джин? — Хосок сбрасывает верхнюю одежду и проходит в глубь дома. Намджун наблюдает за его наряженной спиной и слышит приглушённые голоса, пока стоит в прихожей.       — Нет. Он сказал, что у нас нет шансов, — это явно голос Джина: взволнованный и сломленный.       — Ради нас, Джин. — наступает тишина, которая начинает угнетать. — Мы всегда можем отказаться, но Намджун мой друг и он не станет предлагать то в чем не уверен.       — Хорошо.

***

      Джин выглядел точно так же, как и при первой встрече болезненно красивым. Черные круги под глазами и чернеющая кожа на плече, красные глаза и искусанные губы. Хосок сидит рядом, но не соприкасаясь с омегой и это выглядит неправильно и несправедливо.       — Намджун, можешь начинать. — проговаривает альфа и Намджун кивает.       — Процесс удаления метки о которой мы говорили на прошлой встрече длится, примерно, двенадцать часов с момента введения антидота. Плюс-минус час. Сам процесс выглядит так: активные вещества введённые в место, где располагается метка начинают формироваться с течении одного часа. То есть, метка начнет сходить через час после введения препарата и закончится на двенадцатый час после введения. Процесс будет сопровождаться повышением температуры и, как ни странно возбуждением. У омеги начнется самая настоящая течка, но более откровенная и изощрённая. В течении последующих одиннадцати часов, не считая первого часа, омега все ещё будет сохранять свою сущность: феромоны, запахи, возможность к деторождению. Но, когда с момента введения пройдет двенадцать часов, он постепенно будет терять свои признаки. И ещё через двенадцать часов, общее количество часов будет составлять двадцать четыре часа, он станет человеком без признаков. Поговорив с заграничными коллегами, мы почти единогласно пришли к мнению, что в первые двенадцать часов, когда омега будет в состоянии течки, есть возможность обмануть природу. — Намджун делает паузу, чтобы дать время переварить сказанную информацию. Сокджин и Хосок выглядят мягко говоря удивлёнными. — Я продолжу. Когда начнется течка, мы отправим в камеру, где находится омега его истинного альфу и по инстинктам они должны заняться любовью. Но альфа так же должен быть под эмоциональным накалом, точнее говоря у него должен быть гон. Конечно же предугадать начало гона у альфы невозможно, но мы сможем поспособствовать этому, вызвав его искусственно. Общая картина выглядит так: мы делаем инъекцию омеге, чтобы убрать чужую метку. Препараты начнут действовать через час после введения и в этот момент мы отправляем в камеру альфу, находящегося под гоном и следующие часы они будут заниматься любовью.       — В чем суть? — нетерпеливо спрашивает Джин. — Я не понимаю.       — Суть в том, что ваши сущности будут следовать своим животным инстинктам, а как известно первым инстинктом людей является стремление к деторождению во время которого альфа ставит свою метку истинной омеге. При том исходе, который мы рассчитали: 80% из 100 — зачатие ребенка, 50% из 100 — сохранение признаков.       — Если эксперимент провалиться? — взволнованно спрашивает Хосок.       — Омега потеряет признаки и, возможно, никогда не сможет иметь детей. — приглушённо отвечает Намджун.       — Как мы поймём, что все прошло удачно? — спрашивает Джин.       — Когда пройдет 24 часа после введения антидота, Вы должны будете пройти обследование. Результаты этого обследования будут готовы через десять часов. Это ускоренный вариант. На этом всё. Это всё, что я хотел вам сказать. Теперь выбор за вами, Хосок.