Зарисовки с Ким Сокджином

      — Тебе стоит это увидеть! — Чимин чуть ли не орет в трубку и Джину приходится отстранить телефон от уха. Он понятия не имеет о чем говорит его друг, поэтому только мычит телефон, соглашаясь. — Фанаты сказали, что у Юнги несколько синяков на лице и костяшки выбиты. Он явно подрался с Кесаном! — и тут до Джина, наконец-то доходит. Юнги и Кесан. Его любовник и бывший муж в одном предложении. Что может быть прекраснее?       — И? — он дописывает свой отчёт по задержанию мошенников из-за которых он и получил телесные повреждения, которые затормозили в его жизни какой-то особый процесс.       — Ты, блять, реально железный. — Чимин явно обижен безучастностью друга. — Он ведь для тебя это сделал.       — Я его не просил вмешиваться. Изначально, я не хотел, чтобы он был втянут в это говно, которое происходит между мной и Кесаном. Ты прекрасно знаешь, что мы оба виноваты, что наш брак распался. — Джин устало закрывает папку и прикрывает глаза.       — Да, ты слишком самостоятельный, чтобы принимать какую-либо помощь. Я в курсе. — Чимин говорит это обыденным тоном, будто он смирился уже, но Джин знает, что это не совсем так. — Но этот говнюк переходил все границы, ты знаешь. И это и есть причина, по которой я его терпеть не могу.       — Да, я знаю. — соглашается Джин. Он слишком устал, чтобы снова ворошить то, что осталось где-то в сознании. Он устал, потому что чувствовал за собой вину. — Ты знаешь, где Ги работает? — он уверен, что Чимин знает. Он мог бы сам поискать, но это пустая трата времени.       — А это мне нравится. Скину смс. — Пак явно улыбается и ему приходится первым положить трубку. Он открывает глаза и пялиться на когда-то белый потолок, бессмысленно прокручивая те слова, которые он скажет Мину. Бессмысленно, потому что он уверен, что сразу же забудет, когда увидит альфу. Прошло два дня и три ночи. Он сам должен сделать этот чертов шаг и закончить то, что образовалось между ними. Это было похоже на землетрясение и они с Юнги оказались по разные стороны потрёпанной земли. Казалось, что расстояние между ними не такое большое, но руки все равно не дотягивались, а прыгать на другую сторону было страшно.

***

      В компании, где работает Юнги тихо и он, чтобы пройти внутрь пользуется своим служебным положением. Охрана коситься на него, но учтиво объясняют куда ему нужно идти, чтобы найти продюссера. Один из них идет позади и Джин ухмыляется.       «Genius Lab» — именно так называется место, где создаются шедевры современной музыкальной индустрии. Он нажимает на звонок, и его сердце будто бьётся громче, чем мелодия звонка по ту сторону двери. Волнение захватывает его в плен, парализуя все попытки сделать хоть какие-то движения. В голове тысячи вариантов того, что он скажет, как только дверь откроется, но все вылетают из головы, как только слышится писк и дверь автоматически открывается перед ним.       Юнги и кто-то ещё сидят к нему спиной и что-то увлечённо обсуждают. Точнее, Юнги лениво говорит, иногда жестикулируя, а его друг более эмоционален, двигает головой в разные стороны, его руки в воздухе танцуют незамысловатый танец и Джин останавливается. Он, кажется, все забыл. Зачем пришел, что хотел сказать, как поблагодарить и как попрощаться. Его мозг требует чтобы он окликнул альфу, но сердце боязненно сжимается и просит сбежать. Первым его замечает неизвестный парень и останавливается, не моргая смотрит прямо в глаза, потом медленно изучает его всего и Джин улыбается ему, но судя по прищуру парня, делает это он в наглой форме.       — Там какой-то чувак стоит. — говорит он, но Мин не обращает внимания, работая дальше. — Юнги, блять, у нас гость говорю.       Джин не двигается с места, но чувствует, что вот-вот кресло альфы развернется к нему и они встретятся глазами. Так и происходит. Юнги отталкивается, лениво разворачивается и замирает, как все живое вокруг Джина. Казалось, даже молекулы застыли на пару мгновений. У Джина острая нехватка воздуха, он начинается задыхаться от взгляда Юнги, он готов просто умереть, стоя вот так. Неподвижно, медленно и безвозвратно отдавая душу дьяволу. Лицо альфы ничего не выражает и бетонная плита из надежд безжалостно продавливает все кости. Это было невыносимо больно, будто он стоял напротив человека, которого знал всю жизнь и которому он больше не нужен.       Первым оживает друг Юнги, который смотрит на Джина, потом на своего друга и прочищает горло.       — Блять, вы оба драматичны и это выглядит сопливо до нельзя. Я проветрюсь.       Дверь хлопает снова и они остаются одни. Они могли бы превратить это все в хуевую драму с грандиозным скандалом и печальным концом, но они оба понимали, что не этого хотят. Им дали такое короткое время и они использовали эти минуты по максимуму. И когда таймер отчитывает обратный отсчёт, они понимают, что максимум это — мало. Чертовски мало, чтобы узнать, чтобы любить, чтобы утопать в чувствах.       — Зачем ты пришёл? — Юнги задаёт этот вопрос ровным тоном, но его глаза выражают больше эмоций, чем голос. Джин видит, как океаны бушуют в отражении, как солнце скрывается за тучами и становится все темнее и темнее. Альфа начинает злиться. Кажется, хуевая драма всё-таки случиться.       — Ты мог бы не усложнять все это и забить хуй на мои проблемы. — Джин выглядит уверенным, но внутри все разлагается в медленном темпе.       — Скажем так, что я забил хуй. Что дальше? — этот сильный словесный удар проходиться прямо по сердцу, глубоко полоснув остриём. Действительно, что дальше? Что может сказать Джин на это?       — Чувства не входили в наши планы.       — Кто сказал, что эти ебучие чувства у меня есть? — сердце уменьшается вдвое и доставляет массу проблем.       — Ты, конечно же, прав. О чем я говорю? — Джин делает шаг назад, но Юнги соскакивает с места так стремительно, что он замирает. — Я принял твою заботу, как чувства, но я рад, что это не так. Теперь, я могу уйти спокойно.       — Да что ты, блять, говоришь! — слова сочатся сарказмом и Джин улыбается. — Ну, давай, попробуй уйти, если есть яица.       — Хочешь проверить? — Джин огрызается в ответ и делает шаг вперёд, становясь ближе к альфе.       — Да у тебя кишка тонка. — Юнги явно провоцирует, приближается ближе и пальцем толкает его в грудь. Джин всегда отличался терпением, но такой накал не выдерживает.       Они дикие и необузданные. Они свободолюбивые и гордые, поэтому Джин словно солдат разворачивается и тянет дверь на себя, затем хлопает, как минутой ранее это сделал друг Мина, идёт по пустым коридорам, прощается с охраной на первом этаже, садится в свою машину, сразу же заводит, чтобы не вернуться. Автострада кажется такой длинной и он все не может доехать до дома. Но на самом деле, он стоит на обочине той самой автострады и смотрит, как проносятся машины рядом.       — Я не понимаю, почему ты все ещё здесь. — Хосок садится на диван и смотрит в спину Юнги. Его друг кажется сейчас просто статуей, бездушной и забытой. Аура грусти витает в воздухе и Хосок поддается ей, качает головой в отрицании, будто не может принять. Его друг, кажется, крупно влип, судя по кромешной тишине студии. Он хочет сказать, что тот должен бороться за свои чувства, но молчит. До Юнги это должно дойти самостоятельно, чтобы он понял весь масштаб бедствия.       В дверь так громко звонят, что Джин подрывается с кровати и неосознанно тянется за пистолетом в тумбочке. Он думает о том, что это, возможно, Кесан, который все ещё не может угомониться. Он спал всего час, его голова раскалывается от звонка и недосыпа.       — Угомонись уже, придурок! — шепчет он возмущённо под нос, пока накидывает на себя халат. Он доходит до двери, безраздумий открывает и первое что он видит, это глаза Юнги, которые смотрят осуждающе.       — Яица у тебя твёрже, чем мои. — у альфы голос стальной и Джина передергивает.       — Ты пришел хуями помериться? — возмущённо спрашивает он, скрещивая руки на груди, пытаясь защитится. Юнги все ещё злой и Джин не понимает, почему это так задевает, что хочется приласкать его и заслужить прощение.       — Тебе вообще знакомо слово такое «тоска»? Когда внутри все разрывает от необходимости просто увидеть? — Юнги не кричит, неэмоционирует, а спрашивает спокойным тоном и голос его пропитан каким-то отчаяньем. Руки опускаются тяжёлым грузом и он ничего не может поделать, только кивает головой пару раз, хватается за кожанку альфы, притягивает к себе и зарывается носом в шею. Конечно, он знает. Он знает, что может сотворить с человеком это съедающее изнутри чувство. Он знает, как необъяснимо тяжело в груди и каждый вдох-выдох приносит неописуемую боль. Но стоит увидеть, отпускает, как воздушный шар и чувство опустошенности дает о себе знать. И выход из этих эмоциональных оковов — быть рядом. Просто быть рядом.