— У тебя действительно нет гордости! — Юнги открывает дверь своего авто, силой заталкивает Джина и громко хлопает дверью. Он зол. — Скажи мне, — Юнги садится на свое место и круто поворачивается на месте в сторону старшего, — Сокджин, какого хуя ты здесь? Хотел посмотреть на реакцию Чонгука? Хотел чтобы он приревновал тебя? Что ты тут забыл? — он не кричит, но его голос сочится злостью и разочарованием. — Ты снова делаешь это... Пользуешься другими людьми, чтобы...
— Я приехал попрощаться с тобой. — перебивает Джин. — У меня самолёт вечером в Гонконг. Я не знал твоего адреса, и телефон сменил, поэтому не мог позвонить. В какой-то мере я знал, что могу встретить здесь кроме тебя и его, но это было не с той целью о которой ты говоришь. В этот раз я не использовал тебя, чтобы забыться. В этот раз, я пришел попрощаться. Ты оказался рядом в тот самый переломный момент и, наверное, из-за тебя я смог пережить его. Сложно сказать, что мы друзья, но вспоминая о тебе мне становится тепло. Поэтому я тут. Просто пришел попрощаться.
— Надолго ты улетаешь? — Юнги остывает мигом и откидывается на свое кресло. Он смотрит вперёд, не смея смотреть на Джина.
— Контракт на два года. — Юнги чувствует, что Джин повернул голову в его сторону и смотрит на него. Наверное, он хочет ещё что-то добавить, думает Юнги, но не решается. — Про Гонконг знаешь только ты. — Джин отворачивается от него и собирается выходить из машины.
— Поехали на море? — Юнги говорит это так быстро, чтобы Джин не успел выскользнуть из машины. Кажется, сегодня оказаться на море нужно именно Юнги, а не Джину.
В машине грустно. Обычно, когда они едут на море атмосфера в машине такая, будто нужно только доехать до места и настанет облегчение, но, не в этот раз. Юнги думает, что никогда не встречал такого сильного человека, как Сокджин. Его предали, растоптали, проехались бульдозером по сердцу, но он упорно собирает свои осколки и движется вперёд. Даже если больно и руки изранены в кровь. Он понимает, что, наверное, больше никогда не встретит Сокджина. Больше нет причин.
Мин Юнги будет хранителем самых глубоких шрамов Ким Сокджина.
На море пахнет прекрасно. Ветер холодит лицо и они садятся на сырую землю, как это делали раньше. В этот раз Юнги не тянет подолгу смотреть на спокойную гладь морской воды, не хочется слышать громких птиц и смех мимо проходящих людей. Он хочет рассмотреть Сокджина. Запомнить его лицо, запомнить его прекрасно-грустные глаза, запомнить те эмоции, которые он испытывает рядом с ним.
— Будь счастлив, Ким Сокджин. — говорит он, когда Джин переводит взгляд на него. Старший улыбается вдруг мило, прикрывает глаза и кивает.
— Будь счастлив, Мин Юнги. — шепчет он и Юнги обещает себе, что обязательно исполнит желание Джина.
Два года спустя.
Джин на кантонском говорит акцентом, но местные его понимают и иногда отвечают ему на английском. В таком городе, как Гонконг, очень сложно подружиться с местными, которые уже устали от таких приезжих, как Джин и от суеты вокруг. Он их понимает, их лёгкое раздражение и нежелание говорить, но все равно не перестает быть с ними добрым. Иногда бывает очень сложно, хочется раздражённо все бросить, взять билет в Сеул на один конец и улететь. Но в Сеуле его никто не ждал.
Прошло два года, как он уехал. Два года, как он забыл свою старую жизнь, закрыл книгу и начал новую. Два сложных года одиночества и грусти. Он не понимал источник этой грусти. Неужели, удивлялся Джин, он не забыл Чонгука? Неужели, он не забыл ту любовь, которую не спас? Отгоняя эти мысли прочь, он погружался в работу и смотрел на Южно-Китайское море и вспоминал то самое море, на берегу которого он смеялся, а затем плакал. То самое море на берегу которого он попрощался с Юнги.
Время шло, но воспоминания будто застыли на одном фрагменте и крутились в голове на повторе. Правду говорят: «куда бы ты не шел, ты всегда берешь себя с собой». Если проблемы именно с тобой, то никакой континент и город тебя не спасут. За два года он так и не добился гармонии с собой. Он не пришел к соглашению. И это угнетало.
Он спрашивает себя иногда, чтобы он сделал, если бы вернулся в Корею. Пошёл бы он к родителям или к Чонгуку, или в свой ресторан, который до сих пор приносит доход? Или же он поехал бы на море. Да, он, наверное, выбрал бы море. Аджуму, которая готовит самую вкусную лапшу из морских водорослей; всегда теплое море с кричащими чайками; веселого аджосси, который обнимает на прощание, как родного. Он бы выбрал сыроватый песок, теплый плед и обжигающе теплый виски. Он бы определенно выбрал море.
Юнги в тоже время, что и Джин пытается быть счастливым, как и обещал. О, он действительно пытается. Но каждая попытка заканчивается провалом. Каждый раз, думая о том, что он должен быть счастлив, чтобы сдержать обещание, он невольно вспоминает Джина на берегу моря с теплой улыбкой на лице. Наверное, Юнги тогда был счастлив. Именно в тот момент. В тот самый миг, когда Джин мило улыбнувшись, закрыл глаза и прошептал: «будь счастлив, Мин Юнги». Да, именно тогда, когда Джин был рядом, он был счастлив. Сейчас счастье — это просто набор букв и многообещающее звучание.
Не было и дня, когда он не вспоминал Джина. Будто с его отлётом спокойствие в жизни Юнги покинуло его. Тихая гавань была безжалостно разрушена. Он несколько раз, когда было особенно тяжело, ездил на море, но казалось, что природа осиротела без Сокджина. Она не была с ним приветлива, Юнги было холодно, и он возвращался домой разбитый. Море скучало по Джину, как и Юнги.
— Ты скажешь мне, где Сокджин? — Чонгук появляется перед ним совсем неожиданно, но Юнги лениво поднимает голову, словив взгляд полное надежды. Самое жестокое чувство — надежда. Она подпитывает даже тогда, когда уже все закончилось, когда уже пусто. Она живёт в сердце и тихо шепчет, что «надежда умирает последней».
— Я не знаю, где Сокджин. — наверное, ему было бы легче, если бы он действительно не знал, где Сокджин. Но он знает и это знание ничего ему не даёт, кроме садистского желания полететь в город миллионник и отыскать там старшего. Он бы спросил, счастлив ли Джин, ведь он нет. Он ведь так и не сдержал обещание. — Я действительно не знаю, где он. — Юнги оглядывает хмурого Чона, который сжимает руки в кулаки и развернувшись, словно солдат, уходит прочь. Чонгук задаёт этот вопрос на протяжении всех двух лет, но Юнги не понимает, почему именно ему? Почему не родителям Кима, почему не его друзьям? Или почему вместо того спрашивать, Чонгук не начнет искать его. Желание может перевернуть горы и победить. Как говорится, было бы желание.
***
Аджума встречает Джина с широкими объятиями и несколькими новыми морщинками. Она говорит, что скучала очень за таким красавчиком и кричит своему супругу:
— Дорогой, внучок вернулся.
Джину до дрожи в сердце тепло. Он готов расплакаться от счастья и ещё крепче обнять стареньких людей. Наверное, его никто так не ждал, как они. Аджосси с далека отчитывает его за беспечность, но подойдя ближе, хлопает его по плечу и заключает в свои крепкие объятия.
Аджума готовит ему любимые блюда и садится рядом, чтобы проконтролировать.
— Айгууу, ты так похудел. Где же ты был, мальчик мой? — действительно, где он все это время был? Зачем он потратил столько времени на обман самого себя?
— Бабуля, твой красавчик покорял другие страны, ведь такую красоту нельзя прятать. Ну посмотри на меня. — игриво говорит Джин и делает позу цветочек, при этом приторно улыбаясь.
— Действительно.— громко смеётся аджума и проводит рукой по волосам. Это тот самый жест, когда кто-то хочет утешить. Эта старая женщина видит то, что так тщательно пытается скрыть Сокджин.
— Я могу остановиться у вас, бабуля? — спрашивает он вдруг и женщина сразу же кивает.
— Конечно. Дорогой, наш мальчик будет гостить у нас! — громко говорит она и пару посетителей на них оглядываются, с интересом наблюдая за счастливым лицом хозяйки заведения. Джин тоже счастлив. Он всегда хотел иметь дом на берегу моря. Его мечта частично сбылась. Аджума поднимается с места и собирается уходить, но вдруг останавливается, и пару секунд раздумывая, говорит. — Тот парень. Он часто сидит на берегу. — в голове Джина всплывает «Юнги» и сердце вдруг сжимается от волнения. Аджума уходит, оставляя его одного со своими мыслями.
— Ты должен был быть счастлив, так что ты здесь делаешь? — задаёт он вопрос, будто Юнги сидит рядом с ним.
***
С моря дует холодом, но он все равно сидит на берегу, вытаскивает теплое виски из кармана и открыв, делает глоток.
Кто-то присаживается рядом и Джин безмолвно протягивает свое пойло.
— Все такое же теплое. — хриплый голос звучит приглушённо и возвращает ему виски.
— Откуда ты узнал? — задаёт он вопрос, и потом только оборачивается на Юнги, который укрывает их пледом, садясь поудобнее.
— Аджосси позвонил. Я думал не успею. — говорит Юнги и Джин кивнув, кладет свою голову на худое плечо Мина. — Ты должен был быть счастливым.
— Ты тоже. — Джин шепчет. Его шепот будто растворяется в морском воздухе, но Юнги лишь хрипло смеётся.
— Сейчас я счастлив.
