Зарисовки с Ким Сокджином

      Чонгук мог с уверенностью сказать, что это любовь. Крылатые насекомые летали в животе, сердце билось гулко, рот растягивался в улыбке при виде объекта обожания. Он часто представлял совместную жизнь, детей, большой дом с садом, но он адекватно понимал, что у пары альфа-альфа детей уж точно не будет, и дома с красивым садом, да и будущего в целом. Но, современная медицина не стоит на месте, верно? Они могут воспользоваться суррогатным материнством и завести детей. Но проблема была не совсем в детях. Он даже не знал, желает ли Джин детей, но такой нежный и добрый человек должен оставить после себя частичку доброты и красоты в этом мире. Так считает Чонгук. Он должен спросить об этом Джина.       – Джин-хен. – зовет он, когда видит старшего, который разбирает коробки. Чонгук должен был помочь, но, кажется, Джин неплохо справлялся и без него. Это в какой-то мере обидело Чонгука.       – Да, Гукки. – Чонгук готов застонать от этого обращения к себе. Из уст старшего это прозвище было таким мягким, родным и интимным. Джин повернулся к нему корпусом и встретился с ним взглядом. – Что-то случилось?       – Нет-нет. – Чонгук соскочил с места и перехватил одну из коробок, и мило улыбнувшись, спросил. – Куда?       – Что написано на коробке? – уточняет деловито старший.       – Аптечка и прочее. В ванную? Или куда? – спрашивает он, пытаясь открыть коробку и посмотреть что там, но Джин почти вырывает коробку из объятий, и его левый глаз нервно дергается пару раз. Он чувствует, что Джин нервничает. Но почему? Что в этой коробке такого особенного?       – Я отнесу. А ты можешь пока перенести те коробки на кухню. – Джин сильнее перехватывает коробку и на скорости света скрывается в одной из пустующих комнат. Чонгук проследил до момента, когда старший исчез в комнате и нервно оглянувшись, закрыл за собой дверь ногой. Интересный случай. Чонгук решает добраться до ящика Пандоры чуть позже. Взглянув на коробки, которые были подписаны маркером «посуда», он взял одну и понес на кухню. Проходя мимо комнаты, которая, возможно, будет спальней Джина, он на пару секунд застыл. Он представил, что если эта комната была бы их общей спальней. Они бы нежились на кровати по утрам, он готовил бы завтраки в постель и любил бы старшего. Улыбнувшись мыслям, он все-таки дошел до пункта назначения. Поставив коробку на стол, он собирался возвращаться назад, когда зацепился взглядом за пакет с мусором, в котором лежал пластырь с ярко розовой надписью. Сердце защемило. Неужели хен пригласил кого-то раньше него в свою квартиру? Еще и омегу, у которой течка. Чонгук довольно-таки осведомлен о таких препаратах. Они предназначены для омег.       – Чонгук? – Сокджин подходит к нему и застывает, когда проследив за взглядом Чона, видит пластырь. Он чертыхается себе под нос.       – Я думал, я первый, кого ты пригласил в эту квартиру, хен. – Джин слышит сплошную обиду в голосе, но он не собирается объяснять, откуда пластырь для омег в его новенькой квартире. – Кто он? – вдруг спрашивает Чонгук, и они встречаются взглядами. – Почему ты не рассказал мне о нем? Неужели я не заслуживаю доверия? – Джин сглатывает, потому что Чонгук сейчас на полном серьезе задает ему вопросы. Если Джин не ответит на них, то их дружба может закончиться. Чонгук не простит ему такого. Он очень хорошо знает младшего.       – Слушай, Чонгук. Это было давно. Просто упаковка завалялась, вот я решил выкинуть. Я ничего не скрываю от тебя. – это почти правда. И «почти» тут решающее, ибо правду он даже под дулом пистолета не скажет.       – Ладно, хен. Забудь. Я просто был удивлен. – Чонгук, неожиданно для Джина быстро сдается и старший в душе выдыхает облегченно. – Пойдем. – зовет Чон, и Джин первым уходит в гостиную, где творится полнейший хаос. Чонгук действительно разбирается в таких штучках для омег, поэтому смотрит на дату изготовления пластыря. Обычно из-за особенностей организма омег, пластыри для приглушения запахов во время, до и после окончания течки, изготавливаются со сроком годности всего на две недели. Дата изготовления этого пластыря говорит, что это происходило совсем недавно. Совсем недавно. Сокджин соврал.       Настроение у Чонгука, конечно же, испортилось. Пока он строил воздушные замки и стратегию обороны от всех, кто будет против их пары с Джином, Джин уже встречался с кем-то. В душе скребут кошки, и Чонгук впадает в злость. Он неосознанно выпускает феромоны и не замечает, как Джин дергается на другом конце комнаты.       – Чонгук, что с тобой? – голос Джина звучит вкрадчиво, и Чонгук не сразу откликается на его вопрос. Он представляет, как Джин любит другого человека и отдает свою любовь ему. И этот человек не Чонгук. – Чонгук, прекрати!       – Ты соврал мне! – рявкает он. Его альфий голос звучит громко и четко, проникая в сознание Джина и тот невольно морщится, пытаясь сдержаться. – Отвечай, хен! – это был прямой приказ. Джин, не удержавшись, скулит, как проигравший битву альфа. – Отвечай!       – Прекрати. – сквозь зубы просит Джин. – Прекрати, я не собираюсь с тобой это обсуждать! – и Чонгук чувствует эту боль в его голосе. В его сознании происходит маленький болевой шок, и он не сразу понимает, как Джину удалось это сделать, но сдается.       Они оба замолкают, пережив маленький шторм, который чуть не снес все, что они построили в течение нескольких лет.       – Мне следует уйти. – Чонгук первый нарушает тягучую тишину, которая так не привычна для них. – Прости, что испортил тебе настроение. Встретимся на работе. – Джин в ответ ничего не говорит, но как только закрывается дверь, он падает на пол, сжимая кулак в области груди.

***

      Намджун не понимающе смотрит на разъяренного Чонгука, который мечется будто зверь в клетке. Старший ждет, когда Чон начнет объяснять свою ситуации, предварительно зная, что это связано с Джином. Он слишком хорошо знает своих друзей.       – У Джина кто-то есть. – вдруг говорит Чонгук и останавливается, глядя на него. В глазах младшего можно увидеть злость, смешанную с обидой. Намджуну хочется приложить руку к лицу и застонать. Ким Сокджин, что ты творишь? – спрашивает он старшего, который явно его не услышит. – В его квартире я нашел пластырь для омег.       – И что? – Намджун пытается быть дурачком, чтобы Чонгук сам привел его к логическому завершению.       – Он сказал, что это было давно, но срок на пластырях говорит об обратном. Он мне соврал. – Намджун думает, что это не в первый раз. Жизнь, которую проживает Сокджин – сплошная ложь. Он не раз говорил старшему прекратить этот фарс, но Сокджин упертый и совсем не слушает его. И это привело к такому результату: Чонгук разбитый стоит перед ним, его пальцы подрагивают от напряжения. – Он имеет право на личную жизнь. – и на секреты, добавляет он про себя. Намджун рассказал бы Чону, то, что от него скрывает Джин, но не может. Он пообещал. – Намджун хён! – Окей, Чонгук. Каждый мой суккулент и мое дерево бонсай знают, что ты безбожно влюблен в Джин хёна. Не стоит это отрицать. – Чонгук поражённо кивает головой, и он продолжает. – Тебя даже не останавливает тот факт, что Джин – альфа. Но, давай опустим это и вернемся к тебе.       – Что со мной не так? – бычится Чонгук, но все равно машет рукой, чтобы старший продолжал.       – «Я встречу Джин хёна», «Извините, у Джин хёна нет настроения, я буду с ним», «Джин хён любит кимчи, я закажу», «пепперони! Джин хен любит пепперони», ты даже пропустил совещание, где должен был выступать, потому что, «мне нужно к Джин хёну, он приболел». Чонгук, это пахнет сталкерством. Ты не даешь Сокджину не единой минуты на уединение с самим собой, ты думаешь, у него есть время встречаться с омегами? – Намджун останавливается во время, чтобы не выдать секрет старшего. – И твое коронное: «Джин хён – мой».       – Но, Джин хён…       – Остановись. Дай ему время на личную жизнь. И проявляй свою привязанность другими способами. Не делай его центром своей жизни.       – Но я люблю его! – рычит Чонгук. – Я должен знать, что происходит с моим любимым человеком, хён!       – Ты ограничиваешь его. – непреклонно говорит Намджун. – Еще раз, дай ему свободу. Перестань таскаться за ним и опекать. Он взрослый мужчина.       И Чонгук перестает. Ему трудно, ему хочется попридержать дверь для старшего, угостить его любимым кофе во время обеденного перерыва, пригласить на ужин, но он сдерживается. Он наблюдает со стороны, как его Джин хён становится менее раздраженным и агрессивным, чаще улыбается, но у самого глаза гаснут от осознания, что Намджун был прав. Неужели, думает Чонгук, он был отравляющим фактором в жизни Джина? В его голове ситуация была намного радужнее, чем со стороны, и, когда он отошел в сторону и взглянул на себя, то понял, он действительно ограничивал старшего.       Сердце болезненно сжимается, и он сдерживает рвотные позывы, которые вот уже несколько дней мучают его. Чонгук отворачивается в тот момент, когда Сокджин, будто заметив его взгляд, поворачивает голову в его сторону. Он готов пожертвовать своими чувствами, главное, чтобы Джин не чувствовал давления с его стороны. А чувства, они, возможно, когда-то иссякнут и станут незаметной тенью былых времен. Как и раньше.       Чонгук уходит первым с корпоративного ужина, тихо перебирая ногами, идет, куда глаза глядят, пытаясь выкинуть из головы прекрасный образ старшего. Начинает моросить и он останавливается, вглядываясь в темное небо с густым туманом. Где-то ярко сверкает молния, наверное, над островом Чеджудо, что расположен в Корейском проливе. Когда-то они с Джином там побывали по работе и взбирались на гору Халласан, оставшись на все выходные в горах. Тогда, Чонгук не чувствовал влечения к альфе, но ему были приятно находится рядом с ним и слушать его многочисленные рассказы. Ночью, когда они лежали в палатке, Сокджин будто делился с самым сокровенным рассказывая о своем детстве, что он провел на этом острове, и своей любовью к горам. Чонгук знает, что Джин панически боится воды, и обожает высоту, любит морепродукты, но на них у него аллергия, от которой он как-то чуть не умер; любит сидеть на берегу, когда идет дождь и восхищаться мощью воды. Но ни одна из этих знаний не дает право быть рядом с Джином и любить его.       Дождь холодными каплями бьет по лицу, стекая вниз. Одежда начинает промокать и неприятно липнуть к телу, отчего он дрожит. Завтра он заболеет и останется дома. Будет утопать в своей любви с головой, задыхаться от нехватки воздуха, держаться за глупое сердце и корить себя за неправильную любовь.