The Little Folk

      Сидеть за одним столом в оранжерее с Джонни и Виктором стало немного неловко, тем более, что сегодня к ним присоединилась Синтия. По четвергам был тот редкий случай, когда у старосты не было ни дежурств, ни занятий и ей хотелось просто отдохнуть. И для таких целей компания Хезер и двух мальчишек с Равенкло подходила отлично.       Помещение, заливаемое светом из полностью застекленных потолка и стен, приносило чувство тепла и спокойствия. А цветы и растения в кадках, аккуратно стоящие не только по периметру, но и висящие в изысканных подвесных кашпо радовали глаз своими сочными листьями. Это была учебная аудитория по травологии. Их декан, Мистер Бири, почему-то не любил пускать ребят с других факультетов в свои особенные теплицы — да что уж там, даже с родного Хаффлпаффа не всякий мог проникнуть в святую святых. Отчасти потому, что кому-то неосторожному такое могло стоить здоровья и долгого лечения. Не всякое магическое растение терпело плохое обращение. Конечно, помимо профессора в Хогвартсе работали его ассистенты и младшие преподаватели, которые смотрели и помогали в уходе за теплицами, порою вели травологию у первого, второго, третьего курсов. Все-таки невозможно было даже представить, чтобы всего один преподаватель все успевал. Поэтому и к Хезер в теплицу, и к мальчикам часто забегала мисс Пьюси — молоденькая волшебница с короткой модной стрижкой и алыми губами. Она была маглорожденной и, по мнению Хезер, очень своевольной. Но это ей скорее нравилось. Потому что именно Элен Пьюси показала Уолкер цветные ногти. А уж какие у нее юбки — выше колена! И она даже дала студентке их все примерить, пусть они и были ей большеваты, сползая, это все равно было невероятно интересно.       Обняв ладонями горячий стеклянный чайник, Хезер с интересом всматривалась в начинающую голубеть воду.       — Быстрее он не заварится, сколько не смотри, — посмеиваясь над любопытствующей девушкой, сказал Виктор и откинулся на спинку плетеного стула.       — Я просто никогда не видела подобного чая, — оправдываясь, пробормотала самую малость уязвленная Уолкер. — Не думала, что твой проект так быстро созреет.       — А то! Я, знаешь ли, своего рода герболог, — явно хвастаясь и поигрывая при этом палочкой, Батист продолжил: — Это ты еще не видела главного. Вот как добавим лимон — так сразу завертится и!..       — Вертится сейчас только твоя совесть, — резкие слова Кроули перебили Виктора, отчего тот сразу недовольно скуксился. — Хезер, ну вот как ты могла так обставить Пола?       —Хватит уже, Кроули, — строгие интонации Синтии, которая расставляла прихваченный чайный сервиз и угощения, охладили пыл капитана Равенкло. — Хезер лучшая. Смирись, твой новичок изначально был в невыгодном положении.       — Если бы она не стала делать свои вот эти слизеринские хитровыебанные штучки, то…       — Джонни!       Ненадолго повисла тишина, Хезер не подала виду, что ее хоть как-то задели слова вражеского вратаря. Но внутри что-то жалко зазвенело.       — Прости, — смутившись и неловко взъерошив волосы, парень вдруг подскочил к Синтии, пытаясь той помочь и загладить свою вину.       — Следи за словами, ты между прочим с девушками в компании, — сухие интонации явно оскорбленной старосты сминали все попытки замять ситуацию. — В следующий раз я сниму баллы с Равенкло, имей это в виду.       — Да я же извинился! Давай сюда чашки, я расставлю.       — Ты извинись сначала перед Хезер.       — Ребята, ребята, тайм-аут! Давайте жить дружно, а? Ну вы чего опять сцепились, сегодня такая хорошая погода, к тому же вон сколько вы вкусного, девчонки, принесли. Это что, кстати? Похоже на пряник.       — Это Хезер из дома передали, — вздохнув и внутренне соглашаясь с Виктором, Блишвик начала объяснять: — Ее мама делает просто великолепные булочки. Там начинка с цукатами, семенами и орехами. И еще розовый джем — клянусь, это что-то невероятное. Да, Хезер?       — Да, они вкусные, — согласилась Уолкер, продолжая упорно наблюдать за чаем, не желая участвовать в разборках.       — Серьезно? — Заинтересованный Батист выхватил верхнюю золотистую булочку и сразу откусил.       — Виктор! Это к чаю.       —Да будет тебе, Синт, — рассмеялся Кроули, наблюдая за сосредоточенно жующим другом, — Будто ты его не знаешь.       — Слушай, Хезер, — внимательно разглядывая начинку опловиненного пирожка, Виктор неожиданно для всех спросил: — А ты мужа случаем не ищешь?       — Нет. Мне твоя фамилия не нравится.       Твердый ответ поднял в воздух ворох веселья.       — Уолкер, я тебя просто обожаю, — стирая выступившие в уголках глаз слезы, Джонни с широкой улыбкой смотрел на девушку.       Если бы Хезер умела смущаться, то уже вся бы покрылась алым. Но было ли это удачное стечение обстоятельств, или наоборот девичий изъян — Хезер не умела проявлять яркие эмоции, от чего ее лицо всегда выглядело грустным и несчастным, а в редкие моменты просто спокойным. Может поэтому ее и не считали такой же милой и живой, как яркая и эмоциональная Блишвик.       Когда чай в прозрачном литровом чайнике наконец дозрел, стол уже был накрыт. Нежная лавандовая скатерть, четыре чашки из тонкого фарфора, а посередине этажерка на которой разместились вкуснейшие медовые булочки, порезанные фрукты и тыквенные котелки.       Такие встречи постепенно становились небольшой традицией; пару раз на их вечернее собрание попадал даже профессор Бири и мисс Пьюси.       — Ну что, дамы, позвольте продемонстрировать вам магию! — торжественно ставя перед собой чайник и беря в руку половинку лимона, прошептал Виктор. — Вы видите, что у нас с вами чай синий, верно?       — Давай уже быстрее.       — Ты мужлан, Джонни, не торопи маэстро!       — С тебя маэстро такой же, как с меня пикси.       — А что, характеры похожи, ты даже зловреднее, — и не дожидаясь ответной вспыльчивой реакции, поспешил продолжить удивлять Хезер и Синтию: — А теперь, прелестницы, узрите!       И парень с силой сжал лимон, отчего сок потек прямо в открытый чайник. С первой упавшей каплей насыщенный синий оттенок начал окрашиваться в фиолетовый, постепенно добираясь до самого дна.       — Вау! — Блишвик, восторженная и восхищенная, разулыбалась и даже похлопала в ладоши. — Это так красиво, Виктор!       — Я рад, что смог усладить вас этим зрелищем.       — Позер! — фыркнул Кроули, уже видевший такие превращения. Перед приходом девушек Батист несколько раз сделал такой же чай и проверил, все ли в порядке.       — Это и вправду очень красиво, — робко улыбнулась Хезер, во все глаза смотря за цветными вихрями внутри чайника.       — Ну что вы, Мисс Уолкер, ваша скромная улыбка в тысячу раз прекраснее.       — Давайте поскорее пить этот чай! Я не могу дождаться, — Синтия нетерпеливо поерзала на стуле, совсем не как леди, которую упорно старалась из себя изобразить. Сейчас она больше всего напоминала непоседливую девочку.       Чай кончился до обидного быстро, как и все угощение, сметенное в одно мгновение. Ребята сидели еще около часа, обсуждая свои проекты, новый выпуск Вестника Зельевара, профессоров и, конечно, квиддич. Особенно жаркие споры о любимых командах были между Синтией и Джонни, тогда как Виктор рассказывал молчаливой и внимательно слушающей Хезер о Провансе и Альпийских горах, лавандовых полях, которые ароматным облаком накрывали его родную деревушку. Пусть и не только для магов, но очень уютную и просторную. Уолкер с удовольствием слушала все эти истории, мечтая о том времени, когда сама обязательно окажется во Франции.       А под веками, стоило прикрыть глаза, тут же проносились виды заснеженных гор, не таких больших и великих, как в Шотландии, но тоже безумно красивых. Чистые озера, старые готические церкви, полные высоких окон с витражами. А еще маковые поля, стрекот цикад — столько прекрасного, неизведанного ждало ее за стенами старого замка.       Иногда Хезер думала, а какой она будет, когда вырастет, лет через пять, может десять? Что ее ждет? И каждый раз внутренне замирала, стоило подумать, что что-то может пойти не по идеальному, отрепетированному в голове плану. Она сперва даже и не обратила внимание на открывшуюся дверь теплицы и скользнувшую внутрь девушку. Высокую и стройную, смуглую блондинку с красно-желтым галстуком под шеей.       Синтия, которая сразу заметила мнущуюся у двери студентку, приостановила очередные жаркие дебаты. В оранжерее стало очень тихо. Неловко переминувшись с ноги на ногу, она зашла внутрь, нервно теребя край рукава.       — Джонни, выйдешь на минуту? — у нее был красивый голос с хрипотцой, привлекший внимание сидевшего спиной ко входу Кроули.       — А? — когда он обернулся, в его глазах появилось узнавание. — А-а. Да, сейчас.       Оперевшись на стол, парень резво поднялся и вышел вслед за внезапной гостьей.       — Кто это? — Синтия хмурилась и пыталась вспомнить, что это за девочка, но пока что у нее этого, судя по недовольной складке между бровей, не получалось.       — Это его девушка, — спокойно, как ни в чем не бывало, сказал Виктор.       — Что?! У этого придурка есть девушка?       Хезер показалось, что внутри что-то лязгнуло и одновременно тихо лопнуло. Из глаз незамедлительно брызнули слезы, а горло забил огромный влажный ком.       — Ну, он популярен, — протянул Виктор, раскачиваясь на стуле, — так что не удивительно. Но вообще она появилась недавно, неделю или две назад? Я не помню.       — Но как же… — Блишвик с опасением посмотрела на Уолкер и заметила, как слезы тихо скатывались с ее лица и падали прямо в широкую полупустую чашку.       Хезер не издала ни звука.       — Думаю, — резкие и холодные интонации Синтии могли заморозить даже пламя, — нам уже пора. Мне еще нужно доделать проект по защите.       — Что, уже?       — Да, уже. Хезер, пошли.       — Оставь хотя бы Хезер, они там наверняка обжимаются, а мне что, одному сидеть? Мисс Уолкер, составьте компанию одинокому… — он так и не смог продолжить предложение, во все глаза рассматривая плачущую девушку. Чуткий по натуре и галантный по воспитанию, Батист отвернулся, делая вид, что ничего не видел. — Выходите через заднюю дверь.       Синтия подняла не сопротивляющуюся Хезер, и, накрыв своей мантией, повела к выходу. Уолкер не видела, куда идет, она просто не могла справится с тем, что чувствовала.       Хезер не могла до конца и сразу уложить в голову, что происходящее сейчас с ней — не шутка. Вроде такие простые слова — «его девушка» — а так неприятно. Конечно, хаффлпаффка знала, что симпатичный, улыбчивый, смешной и дерзкий Кроули нравится многим. Она была одной из тех многих, но чтобы он выбрал кого-то одного, чтобы вот так…       Обида топила ее сердце, заставляя захлебываться безобразными рыданиями, стоило добраться до теплицы с сальвией. Уткнувшись горячим лицом в собственные ледяные ладони она просто не могла успокоиться, ее колотило. Блишвик, гладила подругу по голове и плечам, обнимала и шептала всевозможные традиционные глупости: «Он тебя не достоин, этот Кроули такой дурак, Хезер, не плачь, ну он еще пожалеет миллион раз, что связался с этой гриффиндорской мымрой».       — Синтия, неужели я некрасивая? Почему она? Чем я хуже?       Каждый раз, как заведенная, Хезер повторяла эти слова. Казалось, что ее слезы никогда не кончатся. Она вовсе не хотела, чтобы все так получилось.       —Чем я хуже?.. — слабый шепот вместо слов и дрожащие губы.       — Хезер, — жалобные бормотания Блишвик не прибавляли им обоим боевого духа. Девушка просто не знала, что еще можно сказать в этой ситуации и как утешить.       Она не могла сказать Хезер, что большинство мальчиков считали ее скучной из-за скромности и робости. Не могла сказать правду, что серая мышка Уолкер была интересна им в последнюю очередь. Что сейчас они не оценят, только если в шутку, как это не так давно, за чаем, сделал Батист. Все слова утешения, которые она могла ей сказать — уже были произнесены, поэтому Синтия отпустила подругу из объятий, неторопливо поднимаясь.       — Хез, — неловко позвала она, — пойдем в замок?       — Не хочу.       — Ну Хезер, ты же не будешь всю ночь тут сидеть. Пойдем.       — Я не хочу. Синтия, оставь меня одну, — слезы снова подступили к горлу, удушая. Сейчас Хезер не хотела кого-либо видеть. — Пожалуйста.       — Хорошо, — с трудом заставив себя согласиться, Блишвик подошла к выходу из теплицы и в последний раз бросила взгляд на освещенную сумерками, сжавшуюся маленькую фигурку.       Хезер дрожала, обняв колени и спрятав нос в складках одежды. Спиной она прижалась к высокому деревянному ящику с мешками луковичных растений. Ее глаза, покрасневшие, опухшие с невысказанной болью смотрели на аккуратные ухоженные грядки с сальвией.       Прикрыв за собой дверь, Синтия направилась к Хогвартсу, оставляя соседку наедине с собой и своими мыслями. Ей не хотелось так поступать, но… Она ничем не могла ей больше помочь. Она не могла смириться с выбором Кроули за нее, не могла что-то поменять. Даже настучать по его глупой башке она не имела права, хоть и очень хотелось.       А Хезер сидела, и плакала-плакала-плакала. Она очень долго не могла успокоиться. Только когда уже никаких сил не осталось, а голова ужасно раскалывалась, девушка без сил откинулась, прижимаясь затылком к стене, расфокусировано смотря в стеклянный свод крыши. Ей было так плохо, так противно и от ситуации, и от самой себя. Что позволила себе влюбиться, что купилась на его разбойничью улыбку, что просто стала проводить с ним и Виктором время. Зато ей было теперь абсолютно не жаль, что они всей командой утерли нос воронам на матче. И, если бы она знала, что все так будет, то заставила бы Пола не просто валяться по траве, а землю есть.       Обида сменилась на злость, а злость на бессилие и равнодушие. Она вдруг вспомнила, что где-то тут лежит пара самокруток Гейба, припасенных на черный день. И она посчитала, что черный день настал именно сегодня и сейчас.       Подрагивающими руками Хезер достала из небольшого настенного ящичка с инструментами серебряный портсигар, уже потертый и очень древний.       Последние лучи солнца слабо осветили и бросили последние блики на крышку, которая с характерным металлическим щелчком открылась. Зажав плотно скрученную самокрутку зубами, Уолкер подожгла кончик от волшебной палочки.       Уолкер без сил плюхнулась на узкую грубо сбитую скамью. Сидела она совсем не женственно: расставив ноги и уперев локти в колени. Мысль о том, что кто-то мог увидеть в таком положении, разогревала кровь и щекотала сахарным пером нервы.       Первая затяжка — и выпущенный из губ густой синий дым. Хезер расслабила плечи и опустила голову, позволяя первым сладким иголочкам удовольствия нестись по всему телу. Мысленный отсчет на раз-два-три — и новая затяжка, уже более глубокая, чем пробная первая. Настолько сильная, что в уголках опухших глаз снова выступили слезы, а в горле запершило.       Пока слабо тлела сигарета, Хезер завороженно наблюдала за видом, который ей открывался. Огромный массив Запретного леса, виднеющийся и соблазнительно освещаемый сумерками, такая манящая опушка. Она жутко хотела пойти на прогулку туда, ее уже не пугали все твари, которые там могли обитать. Да и по правде сказать — чего она там не видела? Глубоко заходить не собиралась, все равно не смогла бы добраться до отбоя и без метлы.       — О, Мерлин, сейчас бы метлу… — простонав это, Хезер с искренним сожалением цокнула. Для полного счастья ей точно не хватало одного лихого полета. И даже начавшиеся холода не могли напугать Уолкер. Но, чтобы добраться до метлы, нужно было идти в гостинную, а там бы ее сразу же сцапала Синтия и не выпустила из комнаты до завтрака. А становиться пленницей в замке, как во всех тех сказочных историях, пусть и было интересно, но все-таки не так притягательно, как свободный полет. А дракон-Блишвик казался еще более пугающим вариантом, потому что Хезер припоминала, что не сделала эссе по трансфигурации на завтра.       Во рту начало сушить, стоило кончиться половине самокрутки. Уолкер нетвердой походкой направилась к бочке с водой, планируя сделать пару глотков прямо оттуда. В последний момент ноги подвели Хезер, из-за чего ей пришлось жарко прильнуть к деревянному выпуклому боку.       — Тш-ш… — сдавленно зашипев, Хезер приложила ладонь к ушибленному плечу. Постояв немного, чтобы найти потерянное равновесие, девушка погрузила ладонь в воду, зачерпывая немного и поднося к губам. После череды жадных глотков, она умылась и протерла лицо тканью клетчатой юбки. Руки вытерла об нее же и вернулась на скамейку.       Уолкер внимательно посмотрела на зажатую между средним и указательным пальцами сигарету, отчаянно жалея, что нет рядом кареглазого беспокойного Диггори, который бы точно придумал что-то веселое или даже жестокое. Может, даже бы набил Кроули его лицо. Если Синтия была для Хезер лучшей подругой и почти сестрой, то Гейб стал кем-то вроде брата, который заботился о ней в своей особенной, непередаваемой манере. Правда, иногда доводил ее до слез, но это были мелочи жизни, с которыми Плакса Уолкер была готова мириться.       Когда дверь теплицы щелкнула, у нее в груди появился огонек надежды.       — Гейб, — выдохнула она синий дым, — тебе Синтия сказала, где я? Извини, я взяла твои…       Но вместо желанных веселых интонаций с нотками сарказма и иронии она услышала недоуменные и строгие. Совсем не предвещающие хоть что-то хорошее.       — Уолкер? Как это понимать?       Хезер подняла огромные испуганные глаза прямо на старосту Слизерина — Тома Реддла, который осматривал всю ее фигуру, особенно холодно впиваясь глазами в проклятую дымящую папиросу.       —Мне повторить вопрос?       — Р-реддл, — запнувшись от испуга, Хезер бросила сигарету на землю, сразу же наступая на нее носком сапога, — н-ничего, просто пришла посмотреть, как растет лазоревый шалфей… Вот и все. А ты что тут делаешь? — робко спросила она бегая глазами по теплице и стараясь даже краем глаза не попасть на высокую фигуру Тома. — Обычно Мистер Бири не пускает сюда…       — Хорош посмотр, ничего не скажешь, — улыбка на губах всегда галантного и вежливого старосты стала холоднее. Он внимательно осматривал все помещение, не пропуская ничего.       Хезер отчаянно кусала губы. Он точно видел. Не мог не видеть. Но Том ведь не станет никому рассказывать, да? Конечно не станет, он ведь такой славный парень.       — Так ты куришь, — не вопрос, а констатация, — а Мистер Бири знает, как студентки используют его теплицу?       — Ты ведь ему не скажешь?.. — жалобный шепот сам сорвался с губ, быстрее, чем она успела даже подумать.       — Почему я должен молчать? — жестокие и так дружелюбно сказанные слова заставили ее задержать дыхание и несмело поднять глаза.       Хезер неглубоко вздохнула от испуга, не ожидая, что староста Слизерина вдруг окажется всего в шаге от нее. Одно быстрое движение и он уже зажал ее лицо рукой, второй поднося палочку с горящим, ослепляющим и режущим глаза люмосом на конце. Хезер поморщилась и попыталась дернуть руками, закрыть лицо, оттолкнуть, наконец. Но пальцы старосты предупредительно сжались сильнее. Она была готова расплакаться.       — Ха! — самодовольная и удивленная усмешка одновременно были сюрреалистичными на всегда дружелюбном лице. — А зрачки-то, Уолкер, у тебя расширены. Не думал, что на Хаффлпаффе увлекаются чем-то подобным. Какая жалость, думаю, что директор не будет рад узнать об этом.       Он разжал руку, освобождая и сразу отходя от нее. Щеки Хезер горели от боли, Реддл очень сильно сжал их. Откуда только столько силы?       — Умоляю тебя, Том, не говори никому. Пожалуйста!       — Что это было?       — Ч-что?       — Что ты курила?       — Я… Не… Оно, я…       — Хватит блеять, — потерявшие всякую мягкость интонации пугали.       — Это была высушенная сальвия, — нерешительно пробормотала она под нос, растирая щеки дрожащими руками. — Кайрулеус сальвия дивинорум*.       — Лазоревый шалфей-предсказатель? *       Долгую, показавшейся вечностью минуту, Хезер Уолкер думала, что скоро умрет. Со стыда сгорит прямо в теплице. Она понимала, что староста не должен был покрывать ее, но как ей было обидно сейчас. Да, конечно, он должен был сообщить преподавателям, снять баллы. Но… Она не ожидала от такого славного Тома меркантильности. На второй план ушел Кроули и его девушка-гриффиндорка. Важнее было то, как ей выпутаться из этой ситуации. Хезер не была глупой девочкой, она знала, как надо вести правильные, торговые отношения. И что нужно предложить за молчание.       «Синтия бы расстроилась, — пролетевшая мысль тут же погасла. — Нет. Ей ни за что нельзя узнать о том, что случилось. Ни за что».       — Может тебе нужно что-то для зелий? — робко начала она, неподвижно замерев под внимательными синими глазами. — Я могу даже доставить куда скажешь. Или деньги? Я заплачу! Только пожалуйста, не говори никому! — начав хныкать, девушка остервено стирала катящиеся с глаз слезы.       — Ты думаешь, что твоя тайна стоит так мало?       — Я все что угодно сделаю! Только пожалуйста!..       — Хорошо.       Резко прилетевший ответ, как будто он ждал именно этих слов. Улыбка поползла по губам старосты Слизерина, в дребезги ломая в голове Хезер с громким стеклянным хрустом образ «Мистера Идеального».       — Окажи мне услугу, Уолкер. И пока ты будешь выполнять то, что я прошу — поверь, твоя тайна в полной безопасности.       — К-конечно, все что угодно.       Это был конец для нее.       И новое, страшное, начало. * — Том знает латынь