«Пострадавший должен оставаться в сознании. Говори, кричи, обзывайся, бей по щекам; что-то одно, или всё сразу. Что-то, да сработает. Если закроет глаза, никаких гарантий, что откроет снова. Чёрт, если придётся, спой ему «Богемскую рапсодию». В четыре круга. За это время успеешь хоть доползти до госпиталя – даже с оторванными ногами», — правила Джона Винчестера.
Боулдер. Колорадо. 24 часа назад.
— Ты оставил мне записку! — Эми, чёрт, — Дин коротко вздрогнул, когда почувствовал прикосновение к плечу и неприкрытое обвинение в голосе Амелии. — Чего подкрадываешься? — Ты оставил мне записку, — повторила она, но уже тише, присаживаясь напротив. — Кто оставляет записки? — Я бы воспользовался телефоном, если бы вчерашний тип не швырнул его об стену, — хмуро пробурчал он. Амелия усмехнулась. Охоту в Колорадо можно считать успешной. Призрак пожилого мужчины успокоился почти сразу после сожжения останков, хотя оказался на редкость консервативным и недолюбливал все электрические приборы. Мобильный телефон Дина исключением не стал. Дин заметил мокрые волосы, наспех стянутые резинкой на затылке, которые она скорее всего не успела высушить после душа и заплести в привычную и идущую ей косу. Выбившиеся пряди липли к шее и ему становилось непомерно стыдно за то, что заставил её переживать и торопиться. — Не стоило так беспокоиться. Амелия задумчиво посмотрела в свою тарелку, отложила вилку и вздохнула: — У меня есть причины волноваться, когда утром тебя нет в постели. Дин не успел ответить. — Забудь. Хватит это вспоминать, — спешно добавила она, отмахиваясь. — Ты вообще спал? Он кивнул и потёр лицо ладонью, отворачиваясь от обеспокоенного взгляда. При упоминании отдыха усталость навалилась на плечи с новой силой. Проблемы со сном — распространённое явление, напрямую связанное с работой, но до этих пор это не касалось Дина. Уснуть прошлой ночью он так и не смог, как и придумать достойное оправдание для внезапной бессонницы. Разбитого телефона явно недостаточно. — Встал пораньше и решил пройтись, чтобы не будить тебя, — ответил он, отправляя в рот ломтик жареного бекона. — Сама знаешь, утреннее шоу. Я бы громко жевал хлопья, тебе бы точно не удалось поспать, — Дин склонил голову и улыбнулся, но взгляд оставался напряжённым. Амелия кивнула в ответ, поджимая губы, словно пыталась сдержать саму себя от того, чтобы начать задавать лишние вопросы. — У нас все в порядке? — наконец спросил он, когда заметил как Амелия нервно покручивала на пальце кольцо. Дин всегда считал, что его положение под угрозой. Он не тот парень, с кем мечтают завести семью и собаку за белым забором. Создание семьи всегда оставалось чем-то недосягаемым и недостаточно реальным. Особенно когда Амелия смотрела этим пристальным взглядом с подозревающим прищуром; или дотрагивалась до кольца. Это заставляло нервничать и напрягаться всем телом. Дин ожидал, что именно сейчас, сегодня, настал тот момент, когда она снимет кольцо и пошлет его к черту с американской мечтой. Дин связывает встревоженное состояние накануне с возможными неприятностями. — Утром звонил твой отец. Он сказал, что будет ждать нас вечером на границе города, — с тревогой в голосе сказала она. — Ладно, — пожал плечами Дин. — Это всё? — Что-то случится, — отчаянно выпалила она, робко подняв голову. — Знаю, сейчас ты скажешь, что с нами всегда что-то случается и... — Ты могла бы съездить в Портленд, — перебил он, — дом почти готов, а я приеду, как закончу с отцом. Думаю, в конце недели мы уже встретимся. Что скажешь? — Нет, я должна там быть с вами. Джон предельно ясен, когда отдаёт приказы. Это всё ерунда...какое-то... — Предчувствие? Амелия кивнула, и Дин понял, что тревожило его последние дни. Предчувствие. То самое чувство, давящее на затылок последние пару дней. Ему бы следовало довериться инстинкту и держаться подальше от неприятностей. Инстинкты. Ведь всё дело в них. Запереть дверь, закрыть окно, спрятаться с головой под одеяло, бежать, пока не выплюнешь легкие, — всё это диктует инстинкт самосохранения. У охотников, правда, отсутствует.***
В заброшенной, охотничьей хижине по-прежнему темно и мрачно, а её взгляд продолжал ускользать от реальности. — Надо было ехать в Портленд, — сказала Амелия. Дин остановился. — Мы можем обсудить это позже? — Там сейчас лучше. Чёрт, везде лучше, чем здесь. — Как только закончим — поедем туда, — пообещал он, двигаясь к двери. Дин казался спокойным и безмятежным, и Амелии бы хотелось верить, что так оно и было, но она слишком хорошо знала его. И его дурацкую манеру опускать эмоции на самое дно. Но между ними этот трюк никогда не прокатывал — они всегда без труда читали друг друга. Но сейчас, Дин так старался, и это действовала в точности наоборот: вместо успокоения, приносила лишь большую тревожность. Ведь Дин будет отрицать худшее до последней секунды. Только стреляли в неё, и это она сейчас не в силах шевелить ногами и с ужасом признаёт очевидное. Приклад дробовика до боли упирался в плечо, но этого было недостаточно. Пальцы непослушные и хватка слабая. Больше вреда, чем помощи. Разум голосом Джона твердил: Не поднимай ружьё, если не собираешься стрелять. Но непосильным движением, скорее рефлексом, она направила дуло дробовика на распахнутую дверь. Амелия потрясла головой и поёрзала на месте. За плечами Дина ей ничего не видно. Словно почувствовав, он отошел на шаг от дверного проёма и темная тень показательно медленно перенесла ногу за соляную черту. Капли скатывались с плеч кожаной куртки, с расслабленных пальцев, оседая лужей у ботинков. Джон. — Что с вашими лицами? — хмыкнул он, сверкая дерзкой ухмылкой.— Чем вы так озабочены, ребята? — Пап, ты в порядке? — Дин запер дверь. Джон удивился и нахмурил брови. — Разумеется. Он сделал несколько шагов и замер посреди комнаты, упираясь взглядом в дуло дробовика, которое по-прежнему удерживала Амелия. Коротко осмотрев пустые руки Дина, она с грохотом отбросила оружие на пол. — Что со мной могло произойти за десять минут? Ты слишком беспокоишься, Дин. Присядь, отдохни. — Я слышал выстрел. Моя невеста накачана морфином. Мы застряли в этой глуши. Извини, но я не могу слишком беспокоиться, — упрекнул он, складывая руки на груди, но, поймав обеспокоенный взгляд Амелии, запнулся и прикрыл глаза. Молодец, Винчестер. Я ведь и так до смерти напугана, продолжай. Джон смотрел в глаза Дину с сочувствием, но пожал плечами и направился к своей дорожной сумке. Увлечённый вытряхивание содержимого, он не сразу бросил непринуждённое: — Мне показалось, что за деревьями кто-то был… Дин и Амелия обменялись настороженными взглядами. — И ты просто выстрелил? — удивленно спросила она. Дин сдержал болезненный стон. — Конечно. «Сначала стреляй — потом спрашивай, если к тебе ломятся в дверь или подкрадываются сзади», — пронеслось в голове. Эту истину Джон Винчестер прививал с самого детства. Амелия отвела взгляд, едва сдерживаясь на комментарии. Дин старательно и бесшумно просил об этом, прикладывая указательный палец к губам. Если Джон не щедр на подробности и непоколебим в том, что поступает правильно, затягивать спор бессмысленно. Методы Джона всегда поддаются осуждению, но не сомнению. Он действительно знает, что делать. Ведь у него за плечами – кровавый и бесценный опыт длиною в двадцать лет, и с этим было трудно не согласиться. Дин недолго мялся, прежде чем спросил: — Может, нам пора убраться отсюда? Я очистил рану, кровь удалось остановить. — Думаю, если мы попробуем её передвинуть, она снова начнёт истекать кровью, — быстро ответил Джон, снова пожав плечами. Ещё чуть-чуть и он бы нервно засмеялся. Он обратил серьёзный взгляд на Амелию: — Тебе нельзя двигаться, уяснила? Она цокнула языком. Слишком очевидно. — То есть мы будем сидеть здесь... и ждать? — непонимающе спросил Дин. Джон кивнул. — И чего мы собираемся ждать? Второго пришествия? Джон громко и шумно засмеялся, качая головой и, успокоившись, добавил: — Это смешно. Правда смешно. Ждать этого…как его? Дэйва! Вот, что мы будем делать, — он стянул мокрую куртку, совсем забыв о крупном порезе и вывихнутом плече. Потому и зашипел от боли в следующую секунду, и ещё через одну снова засмеялся. Дин попытался приблизиться, но остановился перед поднятой ладонью. — Повредил плечо и совсем забыл о нем. Пустяки. Дин осмотрел отца с ног до головы, ища видимые повреждения, и заметил кровь на штанине. Джон проследил за его взглядом вниз, и тут же ответил: — И кажется, ногу, но это не важно. Дэйв подлатает нас. Он же врач, чёрт возьми, — в потемневшем взгляде – адреналиновое безумие, и пока оно не отпустит, он не будет заботиться о ранах. Ничьих. — Он ветеринар, а не врач, — урезонил Дин, обогнув отца и присаживаясь на пол рядом с Амелией. — Лучшее, на что нам приходится рассчитывать. По взгляду Джона стало понятно, что он не станет светить липовой страховкой попросту. Не тот случай. По его мнению, внимание врачей требовалось лишь при травмах головы, степень тяжести которых не оценить без дорогостоящего оборудования. Он действительно верил, что Дэйв справится с их ранами, и заставлял в это верить других. Амелия прищурилась и перевела озадаченный взгляд с Джона на Дина, и тот кивнул, подтверждая её догадки. — Дэйв «Дулитл»? Серьёзно? Он же лечит лошадей, на ферме Джима! Дин устало провёл ладонью по лицу, вытягивая ноги прямо и приваливаясь затылком к сырой стене. Можно подумать ему это нравилось больше. — Класс, — нервно рассмеялась она. — Я в надёжных руках. — Не жалуйся, Финч. Удача, что мы вообще в одном городе с ним. Сдерживайтесь хотя бы при нем. Касается всех, — упрекнул Джон, смиряя неодобрительным взглядом. — Если он скажет, что нужна больница, так и будет, — сказав это, он посмотрел на Дина. Удача сегодня оказалась скользким, вечно усмехающимся червем, и непременно смеялась она над ними, отворачиваясь каждый раз, когда в ней нуждались больше всего. — Ты называл его и похуже, — добавила она. — Что ты ищешь? — Способ заставить тебя помолчать, — беззлобно сказал Джон, добираясь до аптечки с медикаментами. — Но если ты продолжишь в том же духе, я задумаюсь, прежде чем дать тебе полную дозу. Амелия ненадолго молчала, задумавшись, что он имел в виду. Но когда поняла, задохнулась от возмущения. — Так и знала, что твоей щедрости хватило лишь наполовину. — Только поэтому ты в полном сознании. Джон выудил потайное дно, и достал несколько шприцов с уже набранным лекарством. Дин присвистнул, с интересом вытягивая шею. — Вот, где ты его хранил! — поморщилась Амелия. Несколько месяцев она вела безуспешную разведку, вынюхивая, где Джон хранит свои запасы морфина, призывая поделиться. — Прямо перед твоим носом, — он поднялся на ноги. — Хотя медикаменты — твоя зона ответственности. — Это нечестно. Я не подозревала двойное дно. Джон прихрамывал на одну ногу, подошёл к Амелии, и без предупреждения вколол обезболивающее в плечо. Амелия стиснула зубы и промолчала. Так нужно. — Дин, ты проверил соль? Хватит одного дюйма, чтобы эта тварь вошла. — Проверил, — ответил он. — Всё в порядке. — Проверь ещё раз. Дин не спорил, хотя очень хотелось. Амелии пришлось поднять голову с его плеча и сразу почувствовать себя уязвимой и загнанной в угол. Она убрала липнувшие к лицу пряди и вздёрнула подбородок, понимая, для чего Джон попросил Дина уйти на самом деле. Джон всегда забывал, что Дин на службе не был. Он солдат другой войны, не развязанной из-за политических конфликтов или природных ресурсов; но это не мешало выполнять приказы. — Вот только не надо осуждающих взглядов, — сказала она. — Знаю, ты велел оставаться на месте, а я не послушалась, но, думаю, я достаточно наказана за сегодня. Поэтому избавь меня от критики. Лучше пуля в боку, чем презрение и разочарование в глазах наставника. Что угодно лучше, чем это. Джон вздохнул и опустился, опираясь на колено. — Твои поступки всегда её заслуживают. Но это была хорошая работа, хоть и отчаянная. Амелия недоверчиво нахмурилась и несколько раз моргнула, пытаясь осознать услышанное. — И это говоришь ты? Ты не из тех, кто хвалит. Тень улыбки показалась на его посеревшем лице. — Я и сейчас делаю это только потому, что ты всё забудешь. В окно глухо ударила ветка, и охотники повернулись на источник шума. Безопасность — лишь мутная химера. Пусть и периметр засыпан солью, но хочешь выжить — двигайся; нападай сам, или меняй укрытие чаще. Нависающая над лесом буря лишь подстегнула немые догадки о том, что демон был где-то в окрестностях. Ведь погода всегда портилась в присутствии этого ублюдка. — Периметр в порядке, — Дин разрядил молчание. — И я нашёл одеяло. Колючее правда, но должно быть тёплым. Он развернул его, накинув на ноги Амелии. — Хорошо, — Джон не сводил взгляда с окна. — Кольт, где он? Похлопав по карманам, он обнаружил револьвер за пазухой. Как только оружие оказалось в руке, всё стало ясно, громко и отчетливо. Словно кольт был рупором в его руках. Джон Винчестер не собирался останавливаться. Он протянул кольт Дину, уткнув рукоятку в грудь. — Ты не можешь думать об этом сейчас. Вы ранены... — Но ты в порядке, — губы Джона расплылись в кровожадной улыбке. — Ты сделаешь это. Это, — он указал пальцем на окно, – знамение. Демон никуда не делся с той чертовой фермы. — Мы не охотимся в одиночку, — испуганно сказала Амелия, до конца не веря в происходящее. Это безумие. Джон облизнул губы, убрал револьвер от Дина, и теперь размахивал им. — Давайте смотреть на вещи реально, и пересмотрим наши приоритеты. Дин сжал челюсть, но внимательно слушал отца. Он уже знал, чем это кончится. — Джон, — полный мольбы и отчаяния голос. — Не делай этого. Это не последняя битва. Мы начнём сначала... — Может в вашей команде демократия, но в моей ей нет места! Я отдаю приказы, и вы их выполняете. И я не должен напоминать это в разгар войны, чёрт возьми! — Умирающие всегда были приоритетом, — напомнила Амелия. Джон прошёлся резким взглядом по ней, по окровавленным бинтам рядом, будто взвешивая решение. — Что изменилось? — Ты не умираешь, — высказался Дин усталым голосом. — Нет? Дин терпеливо повторил: — Нет. — Мы не можем останавливаться, когда так близки! — Джон запустил руки в волосы. Глаза налились злостью. — Мы гнали его от Аризоны, чёрт возьми! —Мы гнали его от Аризоны. Гребаные полгода. Я и Дин. Где был ты? — Амелия смотрела поверх ресниц, что убавляло серьёзности, но она не обращала на это внимания. Сейчас ей очень хотелось воспользоваться ногами и выпрямиться во весь рост. Хотя бы казаться равной в этом. Она добивалась лишь одного: чтобы её мнение имело вес. Но Джон не оппонент в конструктивных спорах. Долгих шесть месяцев они только и делали, что ждали этого момента. Когда всё закончится и появится возможность снова принадлежать самим себе. — Финч, перестань оспаривать мое каждое гребаное слово! — взревел Джон. — Ещё чего, — фыркнула она. — Я держу тебя в тонусе. Это моя работа. — Твоя работа исполнять мои приказы. Я всё ещё главный здесь, — Джон снова приблизился к Дину, пихая ему в грудь рукоятку Кольта. — От тебя здесь ничего больше не зависит. Иди и сделай это. Джон смотрел с вызовом прямо в глаза, и Дин не сдавал позиции, пытаясь обдумать возможные варианты развития. — Дин, ты же не собираешься? — спросила с ужасом она, и он сделал свой выбор. — Чёрт, я сделаю это сам, — прошипел Джон, но Дин отдернул руку секундой раньше, и убрал револьвер за пазуху. — Я доеду до Риверса. Если демона там нет — поворачиваю назад. — Бобби едет за тобой, — гордо сказал Джон. — Мы договорились об этом, когда я был на улице. Дин застыл. Ну разумеется, это была лишь иллюзия выбора. — Я хочу это закончить, — сказал он, опускаясь, чтобы лицо Амелии и его были на одном уровне. Она кивнула. Амелия понимала все его чувства, потому не собиралась начинать неизбежный спор сейчас, который наверняка бы затянулся. Но попытаться уладить всё, прежде чем закипающий вулкан-Винчестер превратился бы в Везувий, стоило. Иначе, это неизбежно перейдет в извержение, и ей ничего не останется, кроме смиренного выжидания, не принимая попыток к бегству. — Я не разобьюсь, если ты дотронешься до меня. Дин положил ладонь ей на щеку. — С тобой ничего не случится. Я скоро вернусь. Она судорожно вздохнула и схватилась за его руку на своей щеке. Но пластырь следует срывать быстро. — Дейв вот-вот привезёт свою ноющую задницу сюда, сделает, что нужно, и мы сможем отвезти тебя в больницу. Амелия рукавом вытерла глаза, отпуская Дина. — Это ничего, если не получится. Значит просто сегодня не наш день. Или месяц. Или год. У судьбы свои шутки на их счет. — Эми, прекрати… ...и так трудно. — Ты не бросаешь меня умирающую в чаще леса. Даже не думай об этом. — Я и не думал. Только во взгляде всё только об этом и кричало. — Просто обещай, что будешь осторожен, ладно? — она дождалась кивка и продолжила: — И если со мной что-то случится, ты не зациклишься и не превратишься в своего отца, — выпалила она. — Эми... — Заткнись. Мне нужно это услышать. — Ладно, обещаю, — сказал он чуть громче, чем хотелось. — Но всё будет в порядке. Разберёмся с этим дерьмом, и я увезу тебя домой. Амелия улыбнулась и почувствовала, как в глазах снова защипало. Приподняв её подбородок двумя пальцами, он наклонил голову и прикоснулся поцелуем. — У меня тоже было это гребаное предчувствие, — проговорил он, прижимаясь лбом ко лбу. — В следующий раз я к нему прислушаюсь. Всё. Скоро вернусь. — Всё. Он вышел из хижины, не оборачиваясь и больше ничего не сказав.***
Ночь отступала, но солнце даже не думало подниматься, или его просто не было видно из-за тяжёлых туч. Он гнал машину по шоссе уже несколько миль, постоянно бросая взгляд на заднее сидение, на свою кофту, перепачканную кровью Амелии. Он должен закончить начатое. Отомстить за маму, избавить отца от мести, помириться с братом и завести собственную семью. Дину стало гораздо спокойнее, когда он заметил в зеркале знакомый красный пикап Сингера, двигающегося за Импалой. Значит, Дейв уже там и помогает Амелии. Или они уже на пути в больницу, в любом случае она в надежных руках, и теперь он мог направить все силы на демона. Всё налаживалось, и на душе становилось чуть менее поганее. Рассвет всё-таки наступил, и это было истинным чудом в такую погоду: увидеть, как из-за горизонта лениво выползает оранжевое солнце. Новый день всегда даёт надежду начать заново, исправить вчерашние ошибки, или хотя бы возможность сделать по-другому. Раны затянутся сами со временем, из этого штата уехать, кофту эту дурацкую выбросить, и всё с чистого листа, и сделать правильно, найти в себе силы, чтобы начать, просто попробовать. Только он остановил машину у обочины, оборачиваясь назад, где над опушкой хвойного леса столб чёрного дыма упрямо поднимался вверх.Твою мать.